Текст книги "Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)"

Автор книги: Павел Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Белобрысый растеряно кивает, тянет руку поставить крест напротив имени в конце свитка. Не успевают просохнуть чернила, как тон сержанта меняется.

– А ну-ка! Чего столбом стоишь?! Марш к повозке, получишь наряд. Живо, рекрут!

Увесистый тычок в плечо отправляет незадачливого пропойцу к армейскому возку, навстречу двое попрёк себя шире, пристроить новичка. Сержант смотрит орлом в поисках новой жертвы. Я усмехнулся, вербовка деревенских олухов обычное дело, но в последние дни сержанты шагу ступить не дают.

Дверь соседней лавки закрыта, но кто прогонит, пусть раннего, покупателя? Стучу громко, спустя минуту, ещё раз, настойчиво.

– Сейчас-сейчас! – донёсся брюзжащий голос.

Стены оружейной лавки увешаны щитами на любой вкус, в стойках пилумы и копья, в углу штабелями связки стрел. На витрине детали кожаной брони, у окна сияет полированным металлом турнирный доспех, крашеные перья глухого шлема касаются потолка. Хозяин лавки не высок, мужчина в летах, расплылся от сытой жизни.

– Неужто мелкиндам понадобилось оружие? – удивился он. – Вы больше того, по торговому делу. Или секреты пришёл выведывать?!

– Я – не торговец, – успокаивающе ответил я. – И мне действительно нужен меч. Не для себя.

– Разуй глаза, мечами не торгую. Сходи к Тремару через площадь, или в предместье, в кузни, там сделают на заказ, – грубовато ответил лавочник, показывает на выход.

– Наверное, у них хорошие мечи, но мне нужен особенный! Думаю, я пришёл по адресу, – добавил я многозначительно.

Торговец глянул остро.

– Кто, говоришь, прислал?

– Дядюшка Пикарон передаёт привет.

Торговец осекся, глазки забегали, как костяшки на счетах, направо убыток, налево прибыль. Тяжелый вздох кладет конец подсчетам.

– Ступай следом.

В задней комнате тесно, из мебели – стол, справа дверь вглубь дома.

– Жди, – бросил торговец. Я стиснул кинжал.

Возвращается через минуты три, в руках свёртки. Два меча брякнулись на стол, лезвие левого украшено затейливым узором, крестовина в синих сапфирах, навершие в виде волчьей пасти. Правый меч прост, рукоятка из потёртой чёрной кожи, прямая как крест гарда, лезвие обычной серой стали, в подозрительных тёмно-рыжих пятнах.

– Что с ним? – спросил я, киваю на ржавый меч. – В болоте нашли, забыли оттереть? Как рыцарю такой в руку взять? Засмеют!

– Не смотри что ржавый, да и не ржавчина вовсе, счистить не смогли, – ответил торговец, указательный палец в потолок. Продолжил шепотом: – Меч зачарован! Не нравится, бери второй, смотри какой богатый, всего триста серебром.

– Или проклят, – предположил я, игнорируя украшенный меч.

– Как проклят?! Ты что такое говоришь!

– Поверь, я отличу магию от проклятия, – внушительно проговорил я. – Эти пятна... Нет, меч не стоит и пятидесяти. Если кто купит. Пожалуй, стоит пустить слух о проклятии.

– Это ложь! Я буду жаловаться...

– Страже? Как хочешь, выясним откуда меч, кто принёс, – оборвал я, смотрю выжидательно.

Торговец краденым приуныл, процедил сквозь зубы:

– Меньше ста не отдам! Чтоб подавился, пикароново отродье!

– По рукам, – сказал я, пропуская брань мимо ушей. Нечистый на руку купец даром отдаёт сокровище, хотя думает – остался при своих. Меч ценен не красивыми камнями или чеканкой, страшно ржавый, не потерял убийственной смертоносности, ему цены нет. Ржавый меч не прост, далеко не прост.

С улыбкой предвкушая тайну, я оставил хозяина кусать локти в торговой ярости, свёрток с мечом уплывает подмышкой.

Рынок пустеет, крестьяне засобирались, распродают за гроши последнюю снедь, лишь бы не везти взад. Богато, богато живет народ при короле Джероне! Я сворачиваю меж домов, узкий проход ведёт на пустырь, что подле городской стены. Среди кустов большие валуны, солнце гладит верхушки, тёмные ящерицы жмутся брюшком, греют чешуйчатые спинки. Я развернул на земле свёрток, ржавый меч поверх грубой ткани, под рыжими пятнами слабо угадываются чеканные знаки.

Пальцы нашарили на поясе кинжал, в навершии кристалл, яркое пламя пляшет в прозрачной глубине. Осторожно приблизил к ржавому пятну, с грани кристалла с треском ударила искра. Тонкая пыль взвилась рыжим облачком, проступают волнистые линии знака воды. Я коснулся и знака камня, оставив нетронутым знаки огня и воздуха. "Похоже на трансформации Хавье Сокса", – подумал я. Хавье Сокс – автор целой системы заклинаний, но мне важно усилить аспект размягчения. Воздух над поверхностью меча дрожит от проснувшейся магии, словно нагретый, нетронутые знаки вспыхнули, с дымом исчезли. Лезвие блестит, как только что из кузни, заряжено магией до краев, теперь и шкура огра нипочём! В запасе несколько ударов, принцу хватит.

Надо проверить, вдруг, что не так?

Я не сдержал искушения, шагнул к камням, меч в правой руке, рубанул со всех сил. Клинок погрузился в валун как в масло, срубил с натугой верхушку, та скользнула в траву. Ящерка отчаянно прыгнула, прилипла к срезу, слабое сияние потекло ручейками к тёмному тельцу. Я прижал пальцем за кончик хвоста, но чертовка дёрнулась, погрузилась прямо в камень.

"Магия как вода", – подумал я, заначив трофей – хвост ящерицы. Волшебники берегут хранилища – обереги и амулеты, умеют наполнить, как Мастер Фитц. Но откуда берётся изначально? Должен быть источник!

– ... осталось передать меч принцу. Меня не допустят во дворец, быть может, вы сами? – предложил я.

Кабинет Мастера вызывающе просторен, в пол-этажа тесной башни. Витражные окна выцвели, бросают розовые и зелёные пятна на мрамор пола, стопка дорогой писчей бумаги свисает с края стола, один за одним сыплет желтоватыми листами. Стол завален книгами, корешки раскрыты, страницы в закладках. Поверх грубо пристроился меч, как символ превосходства силы над ученостью.

Фитц задумчиво замер в кресле, высокая готическая спинка заставляет держать спину прямо. Взгляд колдуна прикипел к клинку, но по безжизненному, словно высечено из мрамора, лицу не прочесть ничего.

– Нет, отправляйся ты, отдашь капитану, вот записка, пропустят, – решил колдун, меж пальцев заскрипело перо. – Отличная работа, Виллейн! Ты, наверное, поиздержался?

– Не без того, торговец шкуру спустил, двести серебром вынь да положь! – соврал я выжидающе. – Да и амулет зачаровать бы.

– Эх, ладно. Клади сюда и поди вон, позову, – ответил Мастер подымаясь.

Я выложил амулет – серебряный кинжал, клинок особенно хорош против нежити и диких магов. Дверь закрылась, щёлкнуло замком, отсекая главный секрет колдуна. Из щели возле самого пола полез приглушенный писк, затем вой, полыхнуло. Долгое время ничего не происходит, наконец, Фитц зовёт усталым голосом. Под глазами набухли мешки, мелкие капельки пота на восковом лбу, дышит прерывисто. А ведь раньше, зачаровать амулет раз плюнуть! Да, сильно сдал Мастер за последний год.

– Хватит ста, знаю вас, пройдох, – сказал колдун ворчливо, выложил тугой кошель. Я поклонился, собираюсь уйти, прихватив меч. – Садись, надо поговорить!

Фитц указал на крепкий табурет, я примостился, готовый вскочить по первому знаку.

– О чём, Мастер?

– Сколько ты у меня, лет пять? В делах всегда первый, в городе полно приятелей. Хотя амулет твой откровенно слаб, но ты с ним хорош на удивление, сам лучше не управился бы!

Фитц протянул кинжал, от клинка ощутимая мощь, кристалл в рукояти сияет багровым.

– Держи, теперь доступно больше. Из леса вернётесь – погляжу как управились. Объявлю первым помощником. Рыскать по окрестностям, как раньше, не выйдет, но не горюй, добавятся поручения во дворце, добавится и магии. Так что учись разговаривать со знатными людьми, а то на язык больно бойкий!

Я вскочил, в сердце сладко замерло, до заветной мечты один шаг.

– Спасибо, Мастер! Я не подведу вас! – воскликнул я с ликованием. Статус первого помощника открывает такие перспективы! Ещё больше магии пройдет через руки, остальным придётся со мной считаться.

– И ещё, – добавил мастер настойчиво, даже с нотками беспокойства, – доверяй простую магию другим, присмотри как Хольстер справится с троллем.

Я пропустил слова Мастера мимо ушей. Делиться магией? Ага, щас!

– Мастер, могу задать вопрос? – спросил я, пользуясь моментом откровенности. – Вы обходили стороной... в чём суть магии? Мы пользуемся амулетами разной мощи, но где источник?

Фитц помолчал, смежил устало веки. Я затих в ожидании. Тишина сгустилась до звона крови в ушах, слова Мастера пали как приговор.

– Никому не известно. Я – колдун, но ни маг, ни чародей не даст ответа.

В душе оборвалось, я кланяюсь старику, низко, как можно ниже, скрывая гримасу разочарования. У двери обернулся, колдун сидит не шелохнувшись. На миг почудилось – в кресле я, не получив ответов, всю жизнь провел на побегушках знатных лордов.

Ворота нехотя открылись, выпуская второй раз за утро, я облегчённо вырвался. Весь путь от кабинета Фитца шёл натыкаясь на стены. Горькое разочарование о пяти напрасных годах навалились, долбят мыслью: "на что рот открыл, неумеха!" И поумнее тебя жизнь положили бестолку!

Я встал отдышаться. Старый город внизу как на ладони, дворцовый комплекс раскинулся на треть. Леди в компании разодетых вельмож гуляют в королевском саду, скорее шипастые, чем цветущие кусты роз цепляют складки длинных платьев. На заднем дворе тренируются на мечах, звонкий стук ввинчивается ввысь. Перед центральным зданием группа рыцарей, спорят громко, руки дёргаются к пустым ножнам, мечи оставлены в караулке. Слишком много вооруженных людей в городе. "Это всё праздники", – подумал я и бегом понёсся по тропинке к дворцу.

К стене близ ворот пристроена конюшня, изнутри зычный голос Хольстера, всё выбирает коней. Я прошёл мимо, под сень будто игрушечного барбакана, стража лениво скрестила копья, чеканные королевские львы на доспехах грозно скалятся, намекая – вход запрещён. Можно передать меч капитану, но Мастер велел общаться, начну сейчас.

– Я по поручению, сэр Хурбис заказал зачарование, – сказал я, похлопав по свёртку, протягиваю записку колдуна.

Стражник повертел, узкая, от бровей до края шлема, полоска лба идёт морщинами. Крикнул сержанта. На зов из караулки пружинистым шагом выскочил воин, кираса лопается на крепких плечах, надраена, как у новобранца. Прочитал по складам, махнул стражам. Я шагнул под арочный свод, копья уставились вверх, стражи проводят ленивыми взглядами.

– Ищи возле женщин, – бросил сержант ухмыляясь. Я кивнул благодарно, но предпочту от встречи уклониться.

Задний дворик встречает тишиной, я осторожно выглянул из-за угла. Тренировочная площадка усыпана песком, у стены мишени полные стрел. Щиты прибиты к столбам и основательно изрублены. На толстенном бревне отдыхают трое молодых воинов, белоснежные рубахи прилипли к спинам, лица разгорячённые. Золотые шпоры оставили на земле характерный след зубчатых колес. Знатные рыцари слушают четвёртого, крепыша с веснушчатым лицом и волосами цвета меди. Тот что-то говорит, руки в стороны, показывают во-от такой размер, донёсся взрыв хохота. Я осторожно приблизился, спине непривычно сгибаться в поклоне.

– Ваше Высочество...

Светловолосый рыцарь перекинул ногу через бревно, тонкие черты красивого лица пришли в движение, застыли в лёгком пренебрежении.

– Говори, раз и здесь нашёл, – разрешил принц. Добавил, с подозрением глядя на свёрток, – что-то не видел тебя прежде!

– Я из башни. Мастер Фитц поручил передать, – ответил я, крутанул свёрток. Грубая ткань летит в сторону, блеснул клинок. Ближники вскочили и ринулись навстречу, похватав мечи. Я скользнул к принцу, гибким движением припал на колено, пальцы сжимают лезвие рукоятью вперёд, голова полуопущена в поклоне, – новый клинок! Зачарован против огра, учтите, Ваше Высочество.

Принц смотрит ошарашено, рыцари застыли, кончики мечей щекочут мне шею.

– Клянусь, мне нравится этот малый! – расхохотался принц, кивнул рыжему. – Сэр Хьювелл! Будь он убийца, фут доброй стали уже бы сидел в моих кишках!

Рыжий резко забрал зачарованный клинок, едва не срезав мне пальцы, во взгляде уязвлённое самолюбие. Остальные рыцари смотрят недоверчиво, но с интересом. Принц сделал знак подняться.

– Ваше Высочество, простите за выходку. Вы должны больше думать о безопасности, всё королевство с надеждой смотрит на вас! – воскликнул я.

– Что ж, ты преподал урок, не сказать приятный, – ответил принц Джетсет. – Как твоё имя?

– Виллейн. Я буду сторожить тролля, когда найдём.

– Езжай, – разрешил принц. – Больше не искушай моих рыцарей.

Я поклонился ещё, повернулся уйти, ловя задумчивые и яростные взгляды. Интересно, что скажет Фитц, научился говорить со знатью?

Глава 3

Конь бодро идёт по дороге, не чувствуя седока, ведь я не тяжелее подростка. Малый рост и вес делает меня лучшим наездником, чем и широкий в кости Роуди и дылда Хольстер. Те отстали на сотню шагов, лошади хрипят, на уздечках пена клочьями.

Слева вынырнул холм, на вершине что-то виднеется. Я привстал в стременах, ослабив на миг поводья. Стоило отвлечься, норовистый жеребец забыл про ношу, дёрнул в густую траву. Стебли сочные, хрустят под копытами, за нами просека, а пряный запах сшибает с седла. Кролики так и прыскают, прячутся в тёмных провалах нор. Я поймал поводья, не хватает коню ноги переломать.

– Эге-гей! Подожди нас! – крикнул Роуди. Ему с Хольстером ещё холм огибать.

Я вынесся на вершину, вокруг развалины, то ли дозорной башни, то ли крепостцы щитового рыцаря. Поверх каменных блоков непролазный бурьян, гниль рухнувших балок обживают муравьи, подозрительно крупные. Хватаю пару чёрных с рыжиной трудяг, стоит сдавить тугое брюшко – с жала падает капля целебного яда.

Тянет кислым, я пошарил среди развалин. Лестница, ступени засыпаны хламом, ведёт в подвал, запах оттуда. "Интересно", – подумалось мне, – "но потом, потом".

Взгляд упирается в далёкую стену города, шпили дворца мешают низким, как перед грозой, тучам. Дед нынешнего короля мечом покорил окрестных лордов, создал королевство, сковав кровавой клятвой, отец укрепил границы, строил мосты, наладил торговлю с соседями. Его Величество Джерон чтим как мирный правитель, блюститель законов, люди живут богато как никогда. Но король слишком болен, власть ускользает из ослабших рук, и вот уже ползут тревожные слухи, в городе полно людей с быстрым ускользающим взглядом. Что-то готовится! Одна надежда на принца, пусть молод и лорды пробуют на слабину, но кому ещё наследовать власть?

Лёгким нажатием колен я пустил коня вниз по склону. К холму жмутся Малые Силки: десяток домов, копчёные крыши-дранки и перелай собак – деревня, каких сотни. Единственная улочка, продолжение дороги, пуста, время к полудню и все в поле. Схватился за поводья у дома побогаче.

– Хозяин! Есть кто?

Клацнул засов, дверь слабо скрипнула петлями. В проёме сонный старик со вчерашним лицом, пробурчал:

– Кого волки несут?!

Старик шагнул за порог, я не кажусь опасным, оправил простую рубаху до колен.

– Дед, про тролля слышали? – спросил подъехавший Хольстер, слезая с лошади.

– Слыхом не слыхали, – буркнул староста. Не стесняясь, прочистил нос, привычно обтёр пальцы о ткань возле бедра. – И век бы не слыхали, всю скотину перетаскал, зараза, на луг не пустишь! – добавил крестьянин. Взмолился вдруг, заметив знатную секиру Роуди: – Сделайте что-нибудь, избавьте от напасти, я же вижу – не из простых!

– Что-нибудь да сделаем, – осклабился Роуди. В окне на миг показалось девичье личико, старик бросил беспокойный взгляд.

– Не видели, – уточнил я, – но уверены что тролль?

– Кому ещё быть? Вокруг, что ни лес, то болото, за холмами и вовсе топь. Лучше соседа спросите, его корову первой съели, – попытался отделаться дед. – Эй, Берам! Тут к тебе, людям про тролля узнать надобно!

Хольстер c Роуди направились к соседнему дому.

– Почему не пожаловались лорду? – тихо спросил я.

– А нет его, зарубили лет тридцать как. Видали развалины? – ответил старик. – Ещё при прежнем старосте, занялся колдовством, полезла нечисть – и это у столицы под боком! Однажды явился странствующий рыцарь, и, фьюить, – крестьянин сделал жест ребром ладони по горлу. – Замок сгорел свечкой, деревня досталась королевской казне. Так и живем, случись что, идти не к кому. Только налоги дерут!

– Не горюй, коли правда в лесу тролль, завтра сам принц с ним покончит, – обнадежил я, направляясь вслед спутникам. Смутное беспокойство оформилось в мысль: старик не последний человек в деревне, похож на старосту, в курсе всех дел, и удивлён нам. Тогда, кто принес весть о тролле?

Берама дома не оказалось, отворила встревоженная жена: муж-бортник два дня тому ушел на заимку, что у края леса. Там корову и держали, на сочной-то траве. Чего зря в деревню гонять, выпустил поутру, вечером запри в сарай. За лень поплатились, коровы след простыл, но появились кое-чьи другие следы. Берам поднял деревню криком о тролле, но теперь снова в лес – семью кормить надо, пчёлы лопаются от мёда.

Деревня позади, едем неспешно. Мимо плывёт погост, могилы странно осели, почти провалились, неухоженные. Показались скудные огороды, давно поросли бурьяном, следом море полевых цветов: мелкие фиолетовые и белые, крупнее розовые и желтые, гроздьями облепили стебли. Тощие пчёлы зависают на миг, летят, экономя движения, к соседнему. Те, что с раздутым брюшком, гудят тоном ниже, возвращаются к лесу.

Как ни прячься гном по глаза в рыжей бородище, видно – доволен. На губах ухмылка, пальцы отбивают бодрую дробь по обуху секиры. Внучка старосты, девчонка с озорными глазами, сторговала Роуди жареных куриц и жбан пива, гном забыл обо всем в предвкушении трапезы. Хольстер едет задумчиво, взгляд прилип к земле в поисках следов. Четверть часа и вдалеке стеной лес, густой подлесок как авангард древесного войска. То и дело лошади ступают мимо тропы, брезгливо взбрыкивают, пробив копытом гнилой ствол. Небо льёт жемчужным светом в проплешины частых вырубок. Вдруг, лошади зафыркали. Тропинка обрывается у поляны, на ней сарай из жердей, дверь выдрана наружу. Бухнул сапогами Роуди, но дальше скользит неслышно боевым шагом, рука на рукояти секиры. Сухая грязь у входа хранит устрашающий след босой ноги, моих две ступни влезет. Хольстер уже там, припал на колено, приник к отпечатку, пальцы щупают углубления, растёрли комок земли.

– Не могу понять, здоровенный тролль или даже великан. Если великан, почему босой? Если тролль, не видал таких, вот ведь вымахал! – сказал Хольстер задумчиво. Поднялся, отряхивая ладони, повернулся на возглас. – Что-то нашёл?

Гном выскочил из сарайки, глаза выпучены, дышит через рукав.

– Там! Висит! Ну и вонь, – прогундосил он.

– Говори толком, что висит? – спросил я. Роуди махнул рукой, с силой сплюнул. Кончик тягучей от жажды слюны застрял в бороде. Ругнулся, следом звонко хлопнула из жбана пробка.

Я вошёл в сарайку, вдохнув прозапас. На потолочную балку закинута веревка, верхний конец перехлестнут несколько раз, на втором конце висит тело, медленно поворачивается, показался раздутый живот. Болотные мухи остервенело жужжат, облепили лицо так, что не узнать под сплошной чёрной с зеленью массой. На утоптанном в камень земляном полу следы каблуков и узкие порезы, как от ножа.

– Нашлась пропажа, – сообщил я выходя. – Интересно, на что они рассчитывали, что тролль и труп сожрёт?

– Кто они, кого сожрёт? – спросил Хольстер, заглядывает в сарай сам.

– Бортник нашёлся. Повесился, – ответил я, не вдаваясь в детали. – Коней придётся оставить здесь, в чащу не пройдут. Но поодаль, нервничают от вони.

– И что, не похороним? – возмутился Хольстер. – Как можно!

– У нас дело, или хочешь вернуться, спешишь обрадовать вдову? – рявкнул я раздражённо.

За домом полые колоды для пчёл, выстроились в ряд вдоль деревьев, языки янтарного мёда водопадиками из вертикальных щелей. Роуди уже там, сорвал по дороге широкий лист и ловит липкую сладость. Пчёлы гудят протестующе, собирают ударный отряд.

– Ты как пожар. Бери поклажу! – поторопил я нервно.

– Чего добру пропадать, – степенно возразил Роуди.

Заимка позади, чаща обступает со всех сторон. Высокие кроны душат свет, понизу затянуло папоротником, полно сломанных деревьев, иные стволы косо лежат на соседях и ссадят опрометчивого всадника. Старые брёвна прячутся под тёмно-зелёной шубой, на одном мох мощно содран до трухлявой поддёвы. Впереди Хольстер мягко ступает по следу, куртка цвета свежей листвы теряется в трёх шагах. Следом ломит Роуди, навьючен припасами как конь, тяжёлые башмаки бухают так, что птичьи яйца из гнёзд сыпятся.

– Тс-с! Тише ты! – шикнул Хольстер, оглянувшись. – Прёшь как лось! Смотри, охотничек пожалует.

След ведёт в старую балку, бывший овраг давно заплыл, порос густым кустарником. Хольстер вдруг поднял руку, мы послушно замерли, главное, не всполошить, заметить тролля издали. Наш провожатый махнул в обход. Я плетусь последним, полы плаща путаются в ногах, ветки тянутся хватить узловатыми пальцами.

– Всё, пришли. Точно говорю, тролль в овраге обосновался, – прошептал Хольстер, останавливаясь, – на разведку кто пойдёт?

– Там кусты, вам здоровякам не продраться, мне сподручнее, – ответил я. – Вы бы отошли, лагерь разбили, найду вас потом.

Я сунул постылый плащ Хольстеру, ужом скользнул в заросли поверху бывшего оврага, последнюю дюжину шагов ползком на брюхе. Осторожно раздвинул ветви. Дальний склон нависает невысоким обрывом, на самом краю дуб, могучие корни пронзают толщу земли насквозь, хоботами тянутся к обширной заводи на дне. Я присмотрелся, меж корней бьёт источник, дальше ручей, весело журчит вдоль и на выход из оврага. Возле потока сидит, скрестив ноги, мосластый тролль, голые ступни баламутят студёную воду, мелкие рыбки в ужасе прыгают на берег, лишь бы прочь из грязных струй. В руке тролля здоровая берцовая кость с тёмными нитками жил на верхушке, стучит вторым обломанным торцом о камень. Сложил губы трубочкой, с хлюпом тянет сладкий мозг. Глянул с интересом внутрь, постучал ещё, последние крошки раскрасили камень алым и серым. Недовольный рык так и рвётся из глотки, кость полетела в кучу обглоданных. Тролль неожиданно ловко для столь длинного тела поднялся, кисти рук пониже колен, подхватил сучковатую дубину из цельного ствола. Опасный противник! Принцу придётся попотеть, даже с амулетом Пут, никто не скажет, что победа далась легко. Я проводил щетинистую спину пристальным взглядом, тролль вздрогнул, заозирался. Я отшатнулся, ветки сомкнулись перед глазами, но успел заметить: на груди тролля зеленоватая искорка, какой-то камень, кулон! Странно. Нет, не может быть. Я махнул рукой, главное, тролль чувствительный и амулет Пут подействует, гм, хорошо.

Коллеги разбили лагерь в низине, круглой и ровной, будто великан припечатал гигантской пяткой. В свежей ямке дрова для костра, сверху лапник фильтровать дым. Роуди наклонился разжечь, от широкой ладони вниз волны жара, но влажные лесные дрова лишь слабо парят, противятся пламени. Я торопливо скользнул по склону в ложбину.

– Стой! Унюхает!

– Нашёл, это кто, тролль? – спросил Роуди, отступив на шаг.

– Похож на болотного тролля, не из горных, меха нет. Пластин брони, как у огра, тоже нет. Побрёл на охоту. Погоди с огнём, к вечеру вернётся, спать ляжет, тогда погудим. Пока сидим тихо!

Гном недовольно устроился на трухлявом бревне, спрятал оберег в карман, в руках жбан из горки припасов. Пенная струя хлынула в глотку, борода ловит заблудшие капли, те мигом спрятались в буйстве рыжих волос.

– Надо было Хольстеру идти, задержал бы заклинанием Пут.

– Нельзя, до утра магии не хватит, развеется, – ответил я, садясь напротив. – Кстати, он где?

– Ушёл разведать вокруг. Надеюсь, не встретятся! – усмехнулся гном, в глазах озорные огоньки.

– Если что, услышим, – поддержал я со смешком. – Не пойму, как тролль сюда попал, до болот топать и топать через населённые земли.

– Может, изгой, выгнали? – предположил Роуди равнодушно. – Какая разница, всё тебе допытывать надо. Наше дело простое, колдануть Путы и ждать рыцарей, – Роуди помедлил, спросил с хитрецой. – Правду говорят, Фитц прочит тебя на своё место?

– С чего взял? – насторожился я, не стоит давать знать о новом назначении раньше времени.

– Как с чего, слухи давно ходят. Во дворце недовольство, поговаривают, зачем колдун нужен, какой с него прок? Сам заметил, поди, амулеты слабеют, про обереги вообще молчу. Иссяк наш Мастер!

– Или магия иссякла. Но при чём здесь я? Я не умею того, что может Фитц.

– Не ты ли все окрестности излазил? Мастер начинал так же.

– И нашёл свой источник магии? – предположил я. – Но я не нашёл.

– Про сундучок твой все знают, кабы не хитроумный замок, разграбили давно сокровища! – проговорил гном недоверчиво.

– Нечего там искать, пара настоек и всё. Просто, не люблю, когда в мои вещи лезут, – сказал я раздражённо, вот ведь гномий упрямец!

Роуди подобрался, голос тихий, почти шёпот.

– Искать не надо, у Мастера могучий амулет есть, точно знаю! Только не даётся ему уже. Или иссяк. Но нам – хватит!

– В заговор вербуешь? – спросил я шутливо, но по коже мороз. – Мастер жив и здоров, трудности, уверен, временные.

– Да не, ты что?! – сказал Роуди, отшатнувшись. – Это я так, шуткую... Если что – не забывай старого приятеля!

Я хмыкнул в сомнении, взгляд падает на готовое кострище, дрова вспыхнут, только руку протяни. По-разному, но все видят во мне приемника: сам Фитц, тороватый Роуди, простодушный Хольстер. Остальные, от пройдохи Пикарона, до Тевиэля-эльфа. Вспомнился принц, лишь бы охота прошла успешно, а там прямая дорожка в будущее, в тёплое уютное будущее придворного колдуна. Кто знает, даже мага!

Я прикрыл глаза в сладкой дрёме. Истина, суть магии... кому нужны, ну их к песчаным крысам! Заполучить бы амулет Фитца, или что там у него, разберусь в чём беда, нутро выверну! Никогда больше, никто не посмеет кривить презрительно губы, смотреть победителем свысока!

Пальцы сжимаются в кулак, воздух со свистом вырывается из груди. Глаза застлала было красная пелена, ушла, дыхание снова ровное. Бунтовать рано, Фитц силён, и, пока, на моей стороне. Решено!

Я вскочил, Роуди увлечённо жрёт куриную ногу.

– У меня дело, будьте здесь до утра, вернусь поздно. Или рано, – скомандовал я. Роуди подавился от неожиданности, закашлял, прикрыв рот широкой ладонью.

– Постой, мне тоже надо, ээ, в деревню, – забеспокоился Роуди, глядит вопросительно, принимая моё командование.

– Хорошо, но дождись Хольстера, пусть проверит овражек, как тролль вернётся. Только тихо там, не спугните!

Я подхватил плащ, зашагал широким шагом в сторону деревни. В одном Хольстер прав, нужно похоронить пасечника, и, главное, понять зачем убили случайного свидетеля!

Солнце к закату, висит приплюснутым красным шаром. Тени деревьев тянутся длинными лапами, как злодей к нежной шее, придушить зелёный подлесок. Я порядком заплутал, казалось, Хольстер ведёт сквозь чащу прямо, но нет, по прямой вернуться не вышло. Наконец, заимка, встречает фырканьем, кони копытят землю и косят нехорошим глазом на тугие бока товарищей, давно голодные, норовят ухватить зубами. Конячьи губы обижено обшарили пустую ладонь. Как назло, сена пасечник не держит – дикое поле рядом.

– Ладно, мёда дам. Смотрите, не привыкайте! – сказал я, похлопывая жеребца по боку.

Прошёлся вдоль колод, пчёлы перетрудились за день, сидят тихо, только дальняя колода вяло жужжит. Из длинной щели слабо сияет, пчёлы медленно дрейфуют зигзагами, как пьяные. Я залез по локоть, пальцы нащупали липкий металл. В ладони небольшая медная пластина, в центре мутный камень сочится зелёным дымком, ядовито-ярким в тусклых сумерках. "Пожалуй, лучше отсюда мёд не брать", – подумал я, пряча находку обратно. Едва ли кто подложил оберег, тот иссяк и, скорее, выкинули. Вдохнув, повёл лошадь Хольстера в сарай, не тащить же покойника на себе.

К деревне домчались мигом, лошадь рвёт поводья, стремясь сбежать из-под страшного груза. Жители не спят против сельского обыкновения, бродят взбудораженные от дома к дому. Заметили издали, обступили. Давешний староста показался из дома и крестится на покойника. Следом бугай, точная копия, но моложе, сразу подошёл к вдове и давай уводить под руки.

– Вот баба, говорил, доведёт муженька до ручки! – провозгласил староста, оглянулся, ища поддержки. Люди молча тупят взгляд, один крестьянин в летах сплюнул зло, но украдкой.

– Ты! – сказал я, пальцем указываю на несогласного. – Вижу, есть что сказать. Не бойся. Слушайте все! Я здесь от имени принца Джетсета!

Народ зашумел, крестьянин помялся, махнул рукой – была не была!

– Брешет староста, дружно они жили. Это егойный сынок, понимаешь, к Берамовой жинке приставал. А теперь, как ладно устроилось!

Староста побагровел, брызнул слюной.

– Враньё, не ты ли с Берамом клин на дальнем поле не поделил?! Что ни праздник, морды бьёте!

– Верно! Верно говорит! – прилетели голоса, не пойми про кого. Бугай выскочил на шум, набычился, прёт на толпу, маленькая голова со скошенным лбом втянулась, как у черепахи, под защиту широких плеч, руки, с ладонями со штык лопаты, в стороны. Из домов бегут крепкие парни, кто на чьей стороне, вот первому засветили в ухо.

Я подал коня назад, поманил старосту подальше от молодецкой драки.

– Всё ясно с вами, – сказал я. – Скажи только, видали кого чужого? За день-два как тролль объявился?

Пятерня поскребла редкие волосы, развитые брови с толстыми, как червячки, белёсыми волосками сошлись на переносице. Спустя миг старик просиял.

– Точно, было! Малой прибегал, говорил, да не поверил никто. Где видано, чтоб человек с эльфом под ручку ходили!

– Проводи к мальцу, пацан мог не понять, напутать, – сказал я, пуская коня вслед старосте, сам смутно припоминаю где и эльф и человек и гном вместе ходят. Нет, не может быть! Драка, тем временем, утихла. Страх последних дней вспыхнул короткой яростью, но быстро иссяк, деревенские с облегчением выплюнули застарелые обиды, как часто бывает, вместе с зубами.

Человек с эльфом пробирались в объезд деревни, подле холма, как выглядели узнать не удалось, с вершины холма еле разглядели дети, что играли в разрушенной крепостце лорда. Пора бы разведать, что там необычного!

Я оставил Малые Силки вытирать кровь с разбитых рож и хоронить мертвеца.