Текст книги "Зинаида Серебрякова. Мир ее искусства"
Автор книги: Павел Павлинов
Жанр:
Культурология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Больше художница работала дома, в Париже, где в том числе маслом исполнила много портретов родных (Спящая Катя, 1945 и 1952) и автопортретов с кистями (1946, 1950, 1956 и др.). Исключительно интересен портрет сына Александра в маскарадном костюме «домино», сшитом самой художницей, в котором Александр присутствовал на так называемом Балу века, устроенном в 1951 году Карлосом де Бестеги в Палаццо Лабиа в Венеции. В похожем костюме и в той же шляпе с маской Серебрякова исполнила автопортрет – наряд придал ему некоторую загадочность.
Один из наиболее удачных заказных портретов позднего периода – портрет маслом на холсте 1954 года Элен де Руа, дочери маркиза Франсуа де Руа д’Эшанделис. Вероятно, он был свадебным подарком жениху, графу Жану де Мероду. Маслом на бумаге исполнены портреты трех Софий – Софьи Драгомировой-Лукомской (дочери генерал-адъютанта М. И. Драгомирова; 1947) и ее дочери Софьи Лукомской (1948), а также сестры самой художницы Софьи Даниэль (1951).
З. Е. Серебрякова. Портрет Софьи Михайловны Драгомировой-Лукомской. 1947. Калужский музей изобразительных искусств
Особенной виртуозности исполнения достигла Серебрякова в портретах, выполненных пастелью: Веры Рябушинской (жены Дмитрия Рябушинского; 1950), графа Платона Зубова (1956), Варвары Волковой-Муромцевой (урожденной графини Гейден), последней владелицы усадьбы Хмелита в Смоленской губернии (1958), художницы Аделаиды Лагорио (1958), иконописца, княжны Елены Львовой (1959). Высокий уровень мастерства Серебряковой демонстрируют и портреты француженок: Христиан Судан (1945), графинь д’Аркур (1945) и д’Окур (1948), а также детские портреты – Франсуа Черкесова (1948), Дженет Данкомб (1948) и Дэвида Хантера (внука Екатерины Кавос; 1955). Среди множества карандашных зарисовок – портреты детей самой художницы, а также Александра Бенуа и художника Олега Цингера. В исключительных случаях Серебрякова писала портреты по фотографиям (Мадам Васильева в Нью-Йорке, 1948) или по памяти (портреты мужа, матери, брата Евгения, Артемия Обера).
О разнообразии жанров, интересовавших художницу в позднем творчестве, говорят масляные натюрморты с атрибутами искусств (1946, 1960), а также небольшая пастельная серия натюрмортов с куклой и мишкой в доме Поповых (1947).
З. Е. Серебрякова. Натюрморт с яблоками и круглым хлебом. 1948. Донецкий республиканский художественный музей
Последние 20 лет жизни Серебрякова почти не выставлялась в Париже. Она считала, что при засилье современных тенденций в искусстве это бессмысленно. «Тут ведь во Франции никакого „отклика“ на мое художество нет (да я и не жду)»[131]131
Из письма дочери Татьяне 1966 г.; цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 195.
[Закрыть]. Лишь в мае 1954 года она организовала совместную с дочерью персональную выставку в собственной мастерской на улице Кампань-Премьер, куда они переехали из более дорогой квартиры, находившейся несколькими этажами ниже, за три года до этого – в мае 1951 года.
До 1960-х годов Серебрякова сохраняет верность реализму против засилья модернистских тенденций в современном ей искусстве и передает некоторые художественные навыки своим детям, Александру и Екатерине. Основные художнические пристрастия Зинаиды Евгеньевны сложились еще в дореволюционное время. Об этом писал с ее слов ее первый биограф Сергей Эрнст. «Серебрякова во время своего путешествия по Италии явно предпочла полноту чувств Тициана и Тинторетто всей хрупкой поэзии примитивов. Из фламандцев она обожает Иорданса и Рубенса, из французов – Пуссена, из мастеров XVIII в. – Тиеполо, Шардена, Латура и Перонно, из французских художников XIX в. – Милле (особенно его рисунки) и Дега»[132]132
Эрнст С. З. Е. Серебрякова. Петроград, 1922. С. 22.
[Закрыть].
З. Е. Серебрякова. Портрет Дэвида Хантера. 1955. Собрание М. Суслова
За три года до смерти Серебрякова с сожалением писала сыну Евгению: «Жили всегда здесь без денег, а все здесь ведь так недоступно… Ни натурщиц, ни поездки в живописные провинции и т. д.»[133]133
Из письма от 6 сентября 1964 г.; цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 190.
[Закрыть]. Интересно, как развивалось бы творчество художницы, будь у нее достаточно средств. Но говорить о ее малой продуктивности даже в 80-летнем возрасте не приходится.
Портреты в 1960-е годы она писала преимущественно маслом на бумаге, нередко используя эффект незаконченности. Это портреты художника Юрия Анненкова, жившего по соседству (1960), балетмейстера Сергея Лифаря (1961), Лидии Мансур (дочери Елисея Бенуа, 1960), Зинаиды Мартыновской (1961).
Александр Бенуа называл стиль племянницы «здоровым реализмом». В некоторых произведениях даже ощущается возврат к технике более ранних десятилетий. В 1962 году, вспоминая свою балетную серию 1920-х годов, Серебрякова по памяти пишет уборные Мариинского театра и, по просьбе Лифаря, портреты знаменитой французской балерины Иветты Шовире и начинающей балерины Мирей Бельмондо, обе позировали всего два раза по десять минут.
В последние десять лет ее жизни к художнице приезжали многие советские искусствоведы и художники: в 1956–1958 годах к ней заходил искусствовед Владимир Кеменов, тогда представитель СССР при ЮНЕСКО, в 1966 году у нее был Илья Зильберштейн, в 1964 и 1966 годах – директор Русского музея Василий Пушкарев (его портрет она сделала по памяти в 1967 г.); в 1961 году к ней в Париж приезжали художники Сергей Герасимов, Дементий Шмаринов и Алексей Соколов.
З. Е. Серебрякова. Портрет З. Н. Мартыновской. 1961. Одесский художественный музей
Дети предлагали Серебряковой уехать в СССР. Советская пропаганда также работала активно, и были случаи «мирного» возвращения: график Иван Мозалевский и живописец Николай Гущин вернулись в СССР в 1947 году, Варвара Бубнова приехала в 1958 году из Японии, Виктор Арнаутов – в 1963 году из США. Как писал исследователь русской художественной эмиграции Андрей Толстой, «советская пропаганда и дипломатия (и в сталинские времена, и позднее) заигрывали со старой русской эмиграцией. Поэтому в адрес таких ее „звезд“, как Иван Бунин, Николай Рерих, Александр и Николай Бенуа, Мстислав Добужинский, Николай Фешин, Зинаида Серебрякова, Владимир Фалилеев и некоторых других, уже не раздавались хула и обличение; вокруг них даже создавался ореол „национального достояния“, „национальной гордости“»[134]134
Толстой А. В. Три волны художественной эмиграции из России // Художественная культура XX. Развитие пластических искусств. М., 2002. С. 264.
[Закрыть]. Кроме того, еще в 1945 году указами Президиума Верховного Совета СССР эмигрантам предоставлялось право получения советского гражданства. Около 11 тысяч человек во Франции подали заявления и около двух тысяч вернулись.
В парижской мастерской. Первый приезд Татьяны Серебряковой в Париж. Справа налево: Александр, Татьяна, Зинаида Евгеньевна, Екатерина. 1960
Но Серебрякова отказывалась. Уж очень она не любила советскую власть. Наверное, она знала, что сделали с вернувшимися в 1939 году в СССР Мариной Цветаевой и Сергеем Эфроном, знала о судьбе семьи Бенуа – Лансере, большая часть которой осталась в России и вместе со страной пережила все невзгоды сталинской эпохи. Многие как представители враждебного пролетариату класса в 1930–1950-е годы были сосланы или расстреляны. В 1938 году за переписку с отцом, академиком Альбертом Николаевичем Бенуа, уехавшим в Париж, в Северо-Казахстанской области был расстрелян военный инженер Николай Бенуа. За полтора месяца до него расстреляли его жену. В 1942 году в пересыльной саратовской тюрьме умер брат Зинаиды Евгеньевны Николай Лансере. В 1951 году в лагере в Игарке покончил с собой племянник Серебряковой, театральный художник Дмитрий Владимирович Зеленков, много времени в детстве проведший в Нескучном.
Кроме того, некоторые вернувшиеся в 1950–1960-е годы родственники были насильно направлены в отдаленные регионы, где им приходилось буквально выживать. В 1952 году вместе с семьей на поселение в Южный Казахстан, в село Бакара, был выслан художник Юрий Константинович Арцыбушев (1877–1952; брат жены Евгения Евгеньевича Лансере), вернувшийся в СССР в 1946 году и живший в Тбилиси. Довольно скоро после переезда из-за невыносимых условий жизни вся семья погибла. В 1963 году архитектора Георгия Александровича Бенуа (1895–1979), с женой приехавшего из Аргентины в Ленинград, сразу направили в Павлодар в Казахстане.
Дом № 31 на улице Кампань-Премьер в Париже, в котором с 1942 по 1967 г. жила и работала З. E. Серебрякова. Фотография П. С. Павлинова
Поэтому Серебрякова предпочла остаться, хотя очень скучала по былой России. Жила она с Нансеновским паспортом до 1947 года, когда получила французское гражданство, окончательно разуверившись в возможности смены режима в России. Единственное, что действительно обрадовало художницу в конце жизни, успех ее персональных выставок 1965 и 1966 годов в Москве, Киеве, Ленинграде и Новосибирске. Ведь еще в 1962 году она писала о них с сомнением: «Думаю, что и проектируемая выставка моих вещей принесет много хлопот и забот, а найдет ли „отклик“ у кого-нибудь?.. Ведь новое поколение художников найдет, что это – слишком „банально“, старое поколение найдет, что это „бессодержательно“ и нет „идеи“… Вот если бы все было бы иначе в моей жизни, и я могла бы рисовать то, что я люблю, то есть красоту „крестьянской“ жизни, „венециановские сюжеты“, было бы все иначе…»[135]135
Из письма дочери Татьяне от 3 марта 1962 г.; цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 175.
[Закрыть].
З. Е. Серебрякова. Париж, 1964. Фотография В. А. Пушкарева
До последних дней Серебрякова утверждала своим творчеством веру в красоту, о которой еще в 1906 году говорил ее дядя, Александр Бенуа: «Красота есть последняя путеводная звезда в тех сумерках, в которых пребывает душа современного человечества. Расшатаны религии, философские системы разбиваются друг об друга, и в этом чудовищном смятении у нас остается один абсолют, одно безусловно божественное откровение – это красота. Она должна вывести человечество к свету»[136]136
Бенуа А. Н. Художественные ереси // Золотое руно. 1906. № 2. С. 86.
[Закрыть]
Произведения художницы ныне представлены в более чем 50 музеях мира, в сотнях частных собраний и входят в сокровищницу мирового искусства.
Глава 8
Второе признание на родине
(с 1960-х)
З. Е. Серебрякова. Автопортрет. 1946. Государственный Русский музей
Почти полное игнорирование творчества Зинаиды Серебряковой в СССР в 1930-е годы завершилось после окончания Второй мировой войны. Еще при Сталине некоторые ее работы были показаны на выставках в Москве в Центральном доме работников искусств («Портреты русских художников XVIII–XX вв.», 1946; «Русская живопись второй половины XIX и начала XX в.», 1951–1952).
Специалисты никогда не переставали ценить творчество художницы, на что указывает, например, письмо Игоря Грабаря искусствоведу Иосифу Бродскому 29 мая 1946 года: «Ваша „Серебрякова“ [имеется в виду портрет С. М. Урвич 1916 года. – П. П.] – музейная вещь высшего класса! Бесспорно значительная и неожиданная находка. Ведь все большие работы Серебряковой давно известны, а эта нет»[137]137
Игорь Грабарь. Письма. 1941–1960. М., 1983. С. 78.
[Закрыть].
Много для сохранения и распространения творчества матери сделали ее дети, в том числе оставшиеся в СССР Евгений и Татьяна. Вернувшийся после войны в Ленинград Евгений Серебряков начал передавать картины Зинаиды Серебряковой в закупочную комиссию Управления по делам искусств Ленгорисполкома, откуда они попадали преимущественно в Русский музей. Картины передавались прежде всего для сохранения наследия Серебряковой и популяризации ее творчества, часто на безвозмездной основе, а иногда по закупочной цене, которая в то время была сильно занижена. Переданные государству картины затем распределялись по музеям СССР.
В 1956–1957 годах Евгений уже напрямую отдал в Русский музей созданные в 1922 году автопортреты и виды интерьеров Царскосельского Екатерининского дворца, а также знаменитую ныне картину Карточный домик (1919). В письме Евгению от 30 ноября 1956 года сама художница ее раскритиковала: «„Дети, играющие в карты“ – также весьма слабая вещь (Таточка с непомерно большой рукой!!!), но что же делать? Это мне наказанье за то, что не выбросила все эти неудачные вещи»[138]138
Цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 155.
[Закрыть]. Как радостно, что этот шедевр не пропал, а находится в экспозиции одного из крупнейших русских музеев. В 1962 году Евгений продал работу Катя с натюрмортом (1923) в Художественный музей Белоруссии в Минске.
При Хрущеве, во времена «оттепели», количество выставок в СССР, в которых участвовала Серебрякова, увеличилось. За десять лет (с 1954 по 1964 г.) прошло 11 выставок: в ЦДРИ и Третьяковской галерее в Москве, Академии художеств и Эрмитаже в Ленинграде, Киевском музее русского искусства и Художественном музее Белоруссии. Публика принимала ее работы хорошо. Особенно гармонично воспринимали в ее живописи крестьянскую тему: сюжеты из сельской жизни вписывались в советскую идеологию. Осенью 1957 года ленинградское издательство «Изогиз» выпустило открытку с изображением картины Крестьяне (1914) из Русского музея тиражом в 125 тысяч экземпляров. Большим тиражом (300 тыс. экз.) произведения Серебряковой будут воспроизведены только в 1974 году (открытка с картиной Беление холста).
Открытка с репродукцией работы З. Е. Серебряковой Крестьяне (1914). Ленинград, 1957
Тем не менее в очерках о советском искусстве о ней не упоминают до 1990-х годов и теперь справедливо не воспринимают как советского мастера – слишком мало она проработала в России после 1917 года. Так и не вписавшись в советскую действительность, она уехала из страны. Но уже с 1960-х годов ее имя прочно входит в сборники и монографии по истории русского искусства начала XX века. В 1960 году во втором томе Истории русского искусства, изданном Академией художеств СССР под редакцией Н. Е. Машковцева, Серебрякова еще не упоминалась. Перелом в отношении к ее творчеству в академических кругах произошел через несколько лет.
В 1964 году И. М. Шмидт посвятил Серебряковой отдельный очерк в сборнике Очерки по истории русского портрета конца XIX – начала XX в.[139]139
Шмидт И. М. Зинаида Евгеньевна Серебрякова // Очерки по истории русского портрета конца XIX – начала XX в. / Под ред. Н. Г. Машковцева и Н. И. Соколовой. М., 1964.
[Закрыть]. Важное место ее творчеству уделено и в очерке В. А. Прыткова в книге Русская жанровая живопись XIX – начала XX века. Очерки, в котором опубликованы три работы художницы: Нищий (1912, ГРМ), Крестьяне (1914, ГРМ) и Крестьянская девушка (1915, ГРМ). Автор ошибочно называет картину Купальщица (1911) автопортретом. Давление советской идеологии ощутимо в следующем пассаже: «Ограниченная сторона творчества Серебряковой заключалась в ее сосредоточенности на живописно-пластических мотивах, отсутствии интереса к острейшим социальным конфликтам народной жизни своего времени»[140]140
Прытков В. А. Жанровая живопись 1900–1917 годов // Русская жанровая живопись XIX – начала XX века. Очерки / Под общ. ред. Т. Н. Гориной. М., 1964. С. 357.
[Закрыть]. В феврале 1965 года в Ленинграде издательством «Советский художник» выпущен комплект из 12 открыток с работами Серебряковой.
Первая персональная выставка в СССР после забвения 1930-х годов прошла уже при Брежневе, в 1965 году. Огромный вклад в ее осуществление внесла Татьяна Серебрякова, много сделавшая для популяризации творчества своей матери. Она атрибутировала многие рисунки и холсты, систематизировала архив, подготовила для публикации переписку. Она сделала больше, чем кто-либо другой, для возрождения памяти о Зинаиде Серебряковой. Татьяна Борисовна подготовила и другие обширные выставки 1960-х и 1980-х годов. В первый же ее приезд в Париж возникла идея организации выставки работ Зинаиды Серебряковой на родине. Ведь последняя персональная выставка в России прошла в далеком 1929 году в Выборгском Доме культуры в Ленинграде. В начале 1961 года Татьяна Борисовна обратилась с проектом устройства выставки в правление Союза художников СССР. 19 апреля мастерскую Серебряковых в Париже посетили Герасимов, Шмаринов и Соколов. Они решили, что лучше провести выставку в трех городах – Москве, Ленинграде и Киеве. Впереди было четыре года отбора работ и подготовки экспозиции. Афишу летом 1964 года создал сын Татьяны Серебряковой художник Иван Николаев. Каталог создавался при активном участии самой Татьяны Борисовны. По просьбе Зинаиды Серебряковой на обложке была помещена только фамилия, а шрифт использован из каталогов Евгения Лансере.
По возвращении из Парижа Татьяна Серебрякова привезла с собой в Москву массу впечатлений и целую коллекцию фотографий и слайдов с изображениями города, которые показывала не только домашним, но и коллегам во МХАТе, где работала художником. Татьяна даже читала лекции о Париже, которые пользовались большой популярностью не только у коллег по театру, но и других слушателей, так как в 1960-е годы информации о французской столице было не так много. Открытие выставки 24 мая 1965 года в Москве в Выставочном зале Союза художников СССР на Кузнецком мосту было очень ярким событием художественной жизни того времени и стало настоящим открытием творчества Зинаиды Серебряковой. Было представлено почти 250 картин, исполненных маслом, темперой, акварелью, сангиной и пастелью, а также рисунки и наброски. При этом более половины (149 работ) относилось к парижскому периоду. Они были привезены из Франции, и после завершения выставки значительная часть их была распределена по музеям СССР.
Серебрякова знала о том, что картины, отправленные из Парижа на выставку в СССР, не вернутся. Более того, еще в 1955 году она писала о том, что хочет передать ряд своих работ Советскому Союзу, чтобы о ее творчестве могли узнать на родине. Возможно, она несколько идеализировала страну своей юности, ведь по сути помнила в основном дореволюционную Россию. Вероятно, она была разочарована непониманием ее творчества, с которым столкнулась на Западе, и думала, что ее лучше поймут в России. Во многом так и было – в СССР ее творчество и, правда, ценили больше.
Выставка переехала в Киевский музей русского искусства, а в марте – апреле 1966 года была показана в Русском музее в Ленинграде. Следующие 20 лет произведения Серебряковой почти каждый год участвовали в выставках в городах СССР – Москве (ГТГ, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Союз художников РСФСР), Ленинграде (ГРМ), Новосибирске, Киеве, Николаеве.
В 1966–1988 годах Татьяна Серебрякова передала многие работы матери в советские музеи, целенаправленно расширяя их музейную географию (от Киевского музея русского искусства и Донецкого художественного музея до Новосибирской картинной галереи и Сахалинского художественного музея). Еще 22 ноября 1955 года Зинаида Серебрякова писала Татьяне в Москву: «Я решила несколько наиболее характерных моих вещей… „завещать“ в какое-нибудь собрание картин или в музей в СССР. Ибо здесь такое смешение понятий об искусстве, что не понимают простого реального искусства… Да я уже и не стараюсь показать мои вещи абсолютно слепому „обществу“»[141]141
Цитируется по: Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. М., 1987. С. 149.
[Закрыть]. В мае 1966 года, после окончания выставки, директор Русского музея В. А. Пушкарев отобрал 21 работу (все, кроме одной, парижского периода) для приобретения в музей. Некоторые работы проданы в Третьяковскую галерею, в ГМИИ им. А. С. Пушкина, а некоторые переданы в дар: Автопортрет 1946 года – в Русский музей, Портрет С. М. Лифаря 1961 года – в Театральный музей имени А. А. Бахрушина. В 1967–1968 годах восемь работ парижского периода пополнили собрание Киргизского музея изобразительных искусств в Фрунзе (ныне Бишкек).
Вступительную статью к каталогу персональной выставки 1965 года, вышедшему тиражом всего 6 тысяч экземпляров, написал сотрудник Русского музея Алексей Савинов – один из первых советских биографов творчества Серебряковой, находившийся с ней в постоянной переписке с середины 1950-х годов. Он же написал текст о художнице в новое многотомное издание Истории русского искусства, задуманное директором Института истории искусств Академии наук СССР И. Э. Грабарем еще в конце 1940-х годов. В 1953–1969 годах были изданы все 13 томов, при этом десятый том (в двух книгах) о русском искусстве конца XIX – начала XX века был написан последним – в 1966–1967 годах. В своем очерке о Серебряковой в главе Мир искусства Савинов особо отметил ее «внимание к монументальной форме»[142]142
История русского искусства. Т. 10. Кн. 1. М., 1968. С. 473–480.
[Закрыть], роднящей ее с Врубелем, поздним Серовым и Петровым-Водкиным. Таким образом творчество художницы встраивалось в контекст развития русского искусства. В 1973 году в Ленинграде в издательстве «Художник РСФСР» была издана небольшая книжка Савинова о Серебряковой в серии «Массовая библиотечка по искусству».
В 1965 году М. Б. Милотворская написала общий очерк о русской живописи XIX – начала XX века для шестого тома Всеобщей истории искусств (1966). Автор анализирует творчество Серебряковой в контексте «любви к народным типам» и «возрождения поэтических традиций русской художественной школы». Это было первое и последнее прижизненное упоминание о художнице в многотомном издании, посвященном всем периодам и видам мирового искусства.
С июня 1965 года публикуются журнальные и газетные статьи о творчестве Серебряковой. Одна из первых – статья художника Дементия Шмаринова Светлый талант в газете Советская культура (8 июня 1965). Несмотря на все замалчивания 1930–1950-х годов многие живописцы продолжали ценить творчество Серебряковой. Ее находки 1910-х годов при разработке крестьянской темы использовались советскими мастерами постсталинского времени, начиная с Аркадия Пластова с его Ужином трактористов (1957), приближающимся по настроению и композиции к серебряковской Жатве, до художников, родившихся в 1910–1930-е годы – Виктора Иванова с его Рязанскими лугами (1962–1967) или Полдником (1963–1966) и Татьяны Яблонской с особенным поэтизированием крестьянства (Лен, 1977).
В 1969 году в издательстве «Советский художник» в Москве был издан альбом Серебрякова со вступительной статьей историка искусства Владимира Лапшина (с резюме на французском языке). После успеха выставок 1965–1966 годов его напечатали тиражом в 30 тысяч экземпляров. Имя Серебряковой прочно вошло в историю русской живописи. В 1971 году очерк О. Ф. Петровой о творчестве художницы опубликован в книге 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Через тридцать лет то же издательство «Аврора» выпустило похожий сборник Русские художники XVIII – начала XX века. 50 биографий Е. Ф. Петиновой. И вновь Зинаида Серебрякова оказалась единственной женщиной среди представленных художников.
Альбом Серебрякова (Москва, 1969). Автор-составитель В. П. Лапшин. Оформление художника И. Николаева
В 1970-е годы пришло и признание важной роли Серебряковой в деятельности объединения «Мир искусства». Она поздно стала его членом, в 1911 году ее далеко не сразу допустили до участия в выставках объединения. Как о младшем «мирискуснике» о ней писали гораздо меньше. В своей монографии 1933 года искусствовед Наталия Соколова вообще ее не упоминает, уделяя больше внимания борьбе «мирискусников» с передвижниками и Академией и их участию в революции 1905 года[143]143
Соколова Н. «Мир искусства». М.—Л., 1934.
[Закрыть]. Не упоминает о Серебряковой и Алла Гусарова в книге 1970 года об объединении «Мир искусства»[144]144
Гусарова А. П. «Мир искусства». Л., 1972.
[Закрыть].
Ситуация поменялась в середине 1970-х годов. В 1974 году в монографии об объединении «Мир искусства» Наталия Лапшина уже упоминает Серебрякову, наряду с Анисфельдом, Митрохиным, Нарбутом, Судейкиным и Чехониным, среди примкнувших к обществу и связанных с основной линией его развития. Она противопоставляет эту группу «консерваторов» «новаторам» Петрову-Водкину, Сарьяну, Кузнецову, Григорьеву, Кончаловскому[145]145
Лапшина Н. П. «Мир искусства». Очерк истории и художественной практики. М., 1977. С. 246–247.
[Закрыть]. Бросается в глаза условность деления, притом что художницу очевидно следует отнести к «новаторам». Иначе рассматривает ее творчество младший брат Лапшиной Владимир Лапшин в очерке Развитие традиций русской живописи XIX века[146]146
Русская художественная культура конца XIX – начала XX века. 1908–1917. Кн. 4. М., 1980. С. 62.
[Закрыть]. Он причисляет Серебрякову к мастерам, воплотившим тему «эмоциональной жизни» России, вместе с Петровым-Водкиным (Девушки на Волге), Кустодиевым (Хоровод), Нестеровым (На Руси) и другими разнонаправленными живописцами 1910-х годов. Лапшин ценит ее за показ «самоценности гармонии человеческой души, не находящейся в противоречии с действительностью».
В отдельной монографии 1975 года, также посвященной объединению «Мир искусства», сотрудник Русского музея Всеволод Петров ставит Серебрякову в один ряд с Кустодиевым и Сапуновым. Справедливо отмечая отсутствие у художницы ретроспективизма в открытом виде, он добавляет, что «в поэтическом изображении сельского труда Серебрякова, минуя современников и игнорируя передвижников, поднимала забытую идиллическую традицию Венецианова»[147]147
Петров В. Н. «Мир искусства». М., 1975. С. 232; переиздано – СПб., 1997.
[Закрыть]. Со значительными дополнениями Александра Каменского текст был переиздан в альбоме, выпущенным издательством «Аврора» в 1991 году[148]148
«Мир искусства». Объединение русских художников начала XX века. Л., 1991; варианты на английском, французском и немецком языках.
[Закрыть].
Творчество младшей представительницы объединения «Мир искусства» кратко охарактеризовано в главе Живопись предоктябрьского десятилетия во втором издании учебника для художественных вузов История русского искусства[149]149
История русского искусства. В 2-х т. М., 1981.
[Закрыть]. Автор главы искусствовед Милица Неклюдова поместила рассказ о Серебряковой между абзацами о И. Бродском и П. Кузнецове.
В том же 1981 году под редакцией Б. В. Веймарна и Н. И. Шантыко вышел шестой том 9-томной Истории искусства народов СССР. Авторы описали деятельность обновленного в 1910 году «Мира искусства»: «Новый „Мир искусства“ развернул борьбу с антиреалистическими течениями, с дегуманизацией творчества и отрицанием высокого художественного наследия». Первой среди охранителей искусства они упомянули Серебрякову: «Художница стремилась к гармонии, идеальной красоте, которая отнюдь не противостоит реальной действительности, но возвышает ее»[150]150
История искусства народов СССР. В 9-ти т. Т. 6. М., 1981. С. 73.
[Закрыть].
Значительную работу по изучению творчества Серебряковой в 1970–1980-е годы провела Валентина Князева. В 1978 году она завершила написание первой обобщающей монографии о творчестве художницы[151]151
Князева В. П. Зинаида Евгеньевна Серебрякова. М., 1979.
[Закрыть]. Продолжив исследования, к 1987 году она составила сборник Зинаида Серебрякова. Письма. Современники о художнице. Опубликованный в Москве в конце 1987 года, он до сих пор является основополагающим документальным источником о жизни мастера для широкого читателя.
В 1970–1980-е годы Татьяна и Евгений Серебряковы продолжили передавать работы матери в русские и украинские музеи, чтобы ее искусство, особенно французского периода, малознакомое тогда в СССР, стало известно шире. Произведения попали в Калужский и Горьковский художественные музеи, в Таганрогскую картинную галерею, в Архангельский музей изобразительных искусств, в Новосибирскую, Вологодскую и Челябинскую картинные галереи, в Новокузнецкий и Сахалинский художественные музеи. Не обошли вниманием и Третьяковскую галерею, куда в 1989 году попал холст Мальчики в матросских тельняшках, написанный еще в 1919 году.
Многие сотрудники художественных музеев СССР сами просили дать работы Серебряковой в свои музеи и приезжали за ними в Москву и Ленинград. Интересные подробности закупки серебряковских работ Донецким художественным музеем в 1975–1976 годах опубликованы в книге Татьяны Пановой Время собирать[152]152
Панова Т. М. Время собирать. Донецк, 2012. С. 46–49.
[Закрыть]. Тогда же в Тульский художественный музей попал один из лучших автопортретов Зинаиды Серебряковой парижского периода (1956).
В 1988 году несколько десятков работ художницы были переданы из различных частных коллекций в новый Музей Бенуа в Петергофе, образованный при деятельном участии Николая Александровича, Федора Францевича, Ирины Николаевны Бенуа, других родственников, а также директора Петергофского музея-заповедника В. В. Знаменова.
Часто передача работ была связана с организацией локальных выставок в разных городах СССР. Так, персональные выставки произведений Зинаиды Серебряковой из собраний Евгения и Татьяны Серебряковых прошли в Новосибирске (1979) и Челябинске (1980). На новосибирской были выставлены 104 работы художницы 1906–1967 годов. На выставке ее произведений из собрания Киргизского музея изобразительных искусств в 1986 году было показано восемь работ 1928–1940 годов. Каталог издан крайне малым для СССР тиражом в 300 экземпляров.
В феврале – апреле 1987 года в залах Центрального дома художника в Москве прошла наиболее до сих пор представительная выставка работ Зинаиды Серебряковой. В ее подготовке значительное участие приняла Татьяна Серебрякова. Всего было выставлено 435 работ (включая наброски к Бане, Диане и Актеону и Белению холста), из которых 301 произведение создано в русский период, а 134 – во французский, из этих 134 только 21 работа позднего периода (1940–1967).
Выставка прошла с большим успехом. После 1965 года вышло несколько книг, посвященных Серебряковой, монографии, комплекты открыток и даже телепередачи, в которых рассказывали о художнице и ее творчестве – все это сделало ее не просто узнаваемой, но известной.
Каталог к выставке начали готовить за несколько лет до открытия. В нем были опубликованы вступительные статьи народных художников СССР Б. С. Угарова, С. П. Ткачева и Д. А. Шмаринова, доктора искусствоведения Д. В. Сарабьянова и старшего научного сотрудника галереи Н. А. Сеньковской, высказывания современников, письма. При всех плюсах издания его значительный недостаток – доминирование черно-белых иллюстраций.
Спустя несколько месяцев, в конце 1987 года в ГМИИ им. А. С. Пушкина прошла выставка «Рисунки Зинаиды Евгеньевны Серебряковой». Из 107 представленных работ – 14 пейзажей, два автопортрета (1911 и около 1922), а также 78 подготовительных набросков, этюдов и картонов к тематическим картинам 1912–1917 годов[153]153
Рисунки Зинаиды Евгеньевны Серебряковой. Каталог выставки / Авт. вступ. ст. и сост. Н. И. Александрова. М., 1987.
[Закрыть]. Эта выставка была более узконаправленной и поэтому не такой популярной, как выставка в ЦДХ, но также вызвала интерес. В совокупности выставки в ЦДХ и в ГМИИ им. А. С. Пушкина по приблизительным подсчетам посетило примерно 100 тысяч зрителей.
В 1988 году в издательстве «Советский художник» в Москве был издан альбом З. Серебрякова. Избранные произведения, составленный Т. А. Савицкой (вступительная статья переведена также на английский язык). Альбом издан максимальным среди публикаций о художнице тиражом – 80 тысяч экземпляров и до сих пор является наиболее широко известным.
В следующем 1989 году в московском издательстве «Изобразительное искусство» издан комплект из 16 репродукций с картин Серебряковой 1908–1935 годов. В сопроводительном тексте Михаил Федорович Киселев декларирует «ее полное равнодушие к стилю модерн и символизму, которому отдали дань мирискусники».
Благодаря гармоничности и классической ясности искусство Серебряковой к концу 1980-х годов стало очень популярным не только среди художников и искусствоведов, но и у массового зрителя.
В Западной Европе такого успеха не было, хотя из примерно 80 выставок, в которых участвовала Серебрякова при жизни, половина проходила в 1924–1962 годах в Западной и Центральной Европе, Японии и Северной Америке. В 1927–1954 годах в Париже проведено девять персональных выставок. В связи с этим о творчестве Серебряковой писали во Франции еще с 1920-х годов. Но в 1940–1960-е годы она выставлялась очень мало, и критики стали меньше интересоваться ее творчеством. Исключение составил художник Евгений Климов, в 1949 году перебравшийся из Германии в Канаду и с 1955 года переписывавшийся с Зинаидой Серебряковой. Отдавая должное ее таланту, он завершил свой сборник статей Русские художники, изданный в Нью-Йорке в 1974 году, двумя страницами о ее творчестве в последней главе под названием В поисках классицизма: «Ее искусство – это чистый источник, полный уважения к своему делу и к прошлому, но прошлого не повторяющий… Искусство ее глубоко человечно, проникнуто сердечной любовью к каждому возрасту человека».
