Текст книги "Необыкновенное приключение в каникулы (СИ)"

Автор книги: Павел Комарницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Это... не я... это... защитник, – девочка показала браслет на запястье. – Он... сам... устраняет угрозу... хозяйке... автоматически... я его только включила... испугалась потому что... простите...

– Ну и ладно, ну и проехали, – вновь тепло улыбнулась женщина.

– У нас там... никогда не бывает... так темно... – Ниу всё никак не могла справиться с колотившей её дрожью. – Днём светит солнце... а ночью противосолнце... оно... на гало-орбите... обращается... в точке либрации... и всегда... на ночную сторону... солнечный свет отражает...

Новый раскат зубной кастаньетной дроби.

– А когда я... звёзды увидела... на небе... мне показалось... что космос проглотил всё вообще... и теперь вокруг... только чёрная мёртвая пустота... будет всегда...

– Маленькая ты моя, – тётя Надя всё гладила малышку по головке. – Как же вы не боитесь летать-то в космосе, раз такое дело? Там же страшно должно быть.

– Конечно... страшно... как же может быть не страшно... когда вокруг чёрная пустота, наполненная смертью? Только иного пути нет у нас... чтобы суметь достойно жить, надо научиться проходить сквозь страх смерти... так мама моя говорит... а она не врёт... никогда... не то что я...

– Твоя мама мудрая женщина, – улыбнулась тётя Надя.

– Я ведь... и ребятам всё наврала... насчёт программы контакта семь-три... просто папа... ключ-пароль от проникателя оставил... и вот я здесь... без спроса...

Ниу подняла на женщину отчаянные глаза.

– Я гадкая, да? Они теперь меня презирать будут, да?

– Ещё чего! – мягко засмеялась тётушка. – Ты думаешь, они не врут? Петька вон врёт как дышит, Васька того круче, а уж Ленка-то с Катькой – только держись... Полюбили они тебя, вот что. Не бойся ничего. Спи, маленькая. Спи...

Кастаньетная дробь зубов наконец прекратилась. Ещё минута-другая, и звёздная гостья дышала ровно и тихо, как и положено спящим детям. И только длинные густые ресницы чуть подрагивали во сне, от слабой тени пережитого ужаса.

– Лена, ты вот что... – сейчас тётя Надя говорила шёпотом, – ты ложись сегодня с папкой. А я с ней до утра побуду.

............

– Кукарекуууу!

– Мммуууу!

Петька Столбов досадливо поморщился, прикрыл ухо краем подушки. Вот интересно – это само у них так получается, или животины как-то договорились по утрам петь дуэтом? Ну понятно, петух, ему по штату спозаранку орать положено... ладно, пора вставать, А то Васька злиться станет, договорились на рыбалку на зорьке, значит, договорились...

Петька вскочил как укушенный. Ниу!

Весь вчерашний долгий день, насыщенный событиями донельзя, вспомнился мгновенно, до мельчайших деталей. Как будто вынырнул на поверхность памяти подобно поплавку. Петька даже удивился, как это он во сне мог запамятовать столь грандиозные события. Видимо, память человечья, не в силах сразу принять массу невероятностей и разложить по полочкам свалила всё скопом в дальний чулан, оттого и...

– Кукарекуууу!

– Мммуууу!

– Ох, ёшкин кот! – к дуэту коровы и петуха примешался возмущённый голос хозяина дома. – Пётр! Петька, ты где?!

В животе у Столбова ёкнуло. Движимый самыми нехорошими предчувствиями, он ринулся к тыльной дверце чердака-сеновала, распахнул её и остолбенел.

Огород в предрассветной полутьме выглядел рисовым полем. Вот теперь уже точно. Вода тускло блестела меж грядок с капустой, тропка выглядела настоящим каналом. У забора, словно мангры, из воды возвышались могучие лопухи. Дальше, на картофельные гряды, вода, к счастью, не добралась – очевидно, водосточная канава, прокопанная за забором, приняла на себя избыток влаги.

– Доброе утро, дядя Лёша, – Петька всё-таки постарался, чтобы его приветствие не звучало как издевка.

– Доброе, доброе, – отозвался дядюшка. – Если оно, конечно, доброе. Ты вчера насос включал?

– Я... – убитым голосом признался Петька.

– Да ты спускайся, спускайся сюда.

Столбов обречённо полез вниз.

– А тебя кто-нибудь о том просил? – Алексей Иваныч возился со шлангами.

– Неа... – свесив голову, покаялся Петька.

– Я утром собрался воды накачать в дом, потом, думаю, и в огородный бак... ба! А тут такое.

Столбов мёртво молчал.

– А реши-ка ты, Петька, арифметическую задачку, – Алексей Иваныч присел на лавку, где они вчера всей компанией сидели. – Насчёт бассейна с трубами. Бак вот этот вмещает шесть тонн воды. Насос из колодца качает в час три тонны. Сколько тонн воды выльется в огород за семь часов беспрерывной ночной работы?

– Дядь Лёша, – чуть осмелел Петька, – откуда столько воды? Тут шесть тонн, а в колодце десять... он же отключиться должен был сам... вы ж говорили, защитное реле там, чтобы мотор не сгорел...

– Двойка, Петя, двойка. Про другую трубу-то ты и забыл. Там, в колодце, водоносный горизонт имеется, очень мощный он у нас. Песчаный слой метра четыре, скрозь водой пропитанный. Всю ту воду выкачать никакому насосу не под силу.

Петька лишь горестно вздохнул.

– Мммуууу!

– Да сейчас, сейчас, оглашенная! – тётя Надя уже спешила на помощь недоеной скотине. – Не ори так-то, гостью нам разбудишь...

– Ладно, Петр, – подытожил Алексей Иваныч, – на первый раз будем считать инцидент исчерпанным. До картохи вода не добралась, морковь тоже так себе залило, а капуста стерпит, так полагаю. Надеюсь, повторенья потопа всемирного не будет?

– Честное пионерское, дядь Лёша!

Заря разгоралась всё сильнее, заливая восток золотом и обещая тем новый ясный и солнечный день.

– Привет! – верный друг, наспех причёсанный и для вида умытый стоял на кромке рукотворного моря.

– Васька? Чего тебе не спится?

– Вопрос совершенно дурацкий, – констатировал Скляр, и Петька вынужден был с ним полностью согласиться.

– Чего это у вас такой крик стоял? – Васька уселся на лавочку. – За полночь, аж у нас было слышно.

– Да уж было тут у нас... – Петька вздохнул. – Здорово она испугалась... звёзды на небе увидела.

– Чего-чего?! – изумился Скляр. Петька вкратце изложил другу перипетии ночных событий.

– Во дела... – Васька даже головой покрутил от избытка впечатлений. – Понятно теперь, чего она вчера вечером всё на небо-то поглядывала. Ожидала, стало быть, когда взойдёт это... как его... противосолнце. А его-то у нас и нету, у дикарей кромешных.

– Слушай, Вась... – Петька даже заморгал, – а если бы она к нам зимой прилетела? Что было бы? Голая же из леталёта своего вышла!

– Что было бы, говоришь... – Васька подумал. – А ничего не было бы. Небось электронный мозг на борту этого самого её леталёта определил бы здешнюю местность как непригодную для жизни. И говорили бы с ней какие-нибудь негритята, ну или индейцы на Амазонке.

Скляр прямо взглянул на товарища.

– Это нам здоровенная везуха, Петь. Что погода нынче стоит такая.

Петька лишь кивнул. В самом деле... если это не везуха, то что тогда вообще везуха?!

–... Нет, Лёшик, не будет сегодня жареной свининки, – донёсся до них негромкий голос тёти Нади. Супруги разговаривали за сараем, поодаль от дома, и притом вполголоса. – И даже курочки не будет, а уж о говядине и не заикайся. Да и вообще о мясе не вспоминай при ней. Я даже яичницу жарить и то опасаюсь, на всякий случай.

– Ну, мать...

– Никаких "ну", Лёша. Они там, как я поняла, убоины никакой вообще не едят, с древнейших времён во всяком разе. Будь тут взрослая какая-нито пришелица, то не вопрос. Чай, у них там этих самых контактёров специально готовят, привычные они к обычаям дикарей-то. А она малышка совсем. Может быть сильная душевная травма, куда хуже ночной. Ты что, хочешь, чтобы она ощутила себя в пещере ужасных людоедов? Этих... как их... питекантропов!

Друзья переглянулись. Ай да тётя Надя...

– Всё, побежала я, – закончила дискуссию Петькина тётушка. – На смену опаздываю!

И только тут Петька испугался по-настоящему. Только разве не до клацанья зубов, ага. Потому как неумение регулировать климат, или отсутствие нормального ночного освещения, приличествующего цивилизованным планетам – это всё ерунда. А вот если она узнает, что Зорьку, которую нынче холят и лелеют, ласковые слова говорят, потом зарежут и сожрут... Это конец. Конец всему, понятно?!

– Вась... ты понял?

– Трудно не понять, – откликнулся Скляр. Помолчал, размышляя. – Ладно... разъяснительную беседу с Катькой я беру на себя. На тебе разговор с Ленкой, ну и с Дашкой, пожалуй...

– Почему? – на автомате спросил Столбов.

Васька ухмыльнулся.

– Да потому что нравится она тебе. По морде видать...

– А, пошёл ты...

– Не, я без подколов, чисто объективно. А чего? Девушка видная, сиськи – во! – двумя кукишами Васька изобразил назревающие Дашкины прелести.

– Да ну тебя нафиг, трепло! – рассердился Петька. – Ладно... поговорю и с Дашкой.

– Привет!

Даша спросонья зябко куталась в домашний ситцевый халатик – видно, что не привыкла девушка вставать в такую рань. Задавать дурацкий вопрос, чего ей не спится, ребята не стали. Всё понятно и без вопросов. Понятно было даже, отчего на леди такой наряд. Попробуй-ка одеться в такую рань в парадное под бдительным оком бабки! Обязательно будут вопросы. А тут всё просто – вышла внученька из избы вроде как по нужде и была такова... короче, побег из-под надзора в чистом виде.

– Тебя баб Дарья не заругает за вид? – Петька кивнул на халатик.

– Ну как же нет, когда да, – улыбнулась девочка. – Бабуля обожает меня воспитывать. Но это ничего, надо просто привыкнуть. Постоять малость со скромным видом, молча, и в конце воспитательной речи смиренно произнести "да, бабуля" – всего-то и делов.

Все трое рассмеялись.

– А вот и я!

Сегодня на Катьке в дополнение к нарядному сарафану красовался роскошный белый бант, косо повязанный на наспех расчёсанную голову. То есть за других она, Катька, не ответчица, но сама лично никак не может предстать перед Ниу в затрапезном виде!

– Сегодня ночью Ниу у вас так кричала? – глаза Катьки как у прокурора. – Вы её что, обижали?

– Да ну, скажешь тоже! – возмутился Петька. – Просто вышла она ночью на крыльцо, а кругом темно. И звёзды на небе. Вот и испугалась.

– Как это? – Васькина сестрёнка усиленно заморгала. Пришлось Столбову вновь в подробностях излагать всю историю.

– Мда... – Даша оглянулась. – Это, значит, она вчера не просто так на небо...

– Вот и я о том же, – это Васька. – Если б у нас солнце утром вдруг не взошло, ой как многие бы от ужаса завизжали!

– Здрасьте всем!

Ленка стояла и улыбалась своей солнечной улыбкой.

– Ой, а у нас ночью такое было... – начала было она, но Васька прервал рассказ.

– Погоди, Лен. Все уже в курсе, вон Столб всё рассказал. Тут у нас другая проблема вырисовывается. И очень серьёзная. Давайте присядем. Петь, изложишь? У тебя вернее выйдет.

– Можно, – согласился Петька.

Всё изложение проблемы заняло минуты три. Ещё примерно пять обсуждение.

– В общем, все всё поняли? – подвёл итог Васька. – Ежели не хотим в глазах Ниу выглядеть мерзкими и ужасными тварями...

– Клянусь! – торжественно произнесла Ленка с необыкновенно серьёзным видом.

– Клянусь! – эхом повторила Катька.

– Клянусь! – сейчас Дашей, право, можно было залюбоваться.

Первый солнечный луч брызнул на землю, и в тот же миг во дворе раздалось громкое пение. Звонкие, ликующие звуки, больше похожие на пение каких-то невиданных райских птиц, нежели человечье, неслись над просыпающейся землёй. Ребята переглянулись и не сговариваясь рванули на звук.

Ниу стояла во дворе, уже одетая в подаренное платьице, и пела, протягивая руки к восходящему светилу. Её необыкновенные глаза сияли сейчас нестерпимо, отражая прямые солнечные лучи, и чудные серёжки бросали вокруг колкие радужные лучики. Все стояли, затаив дыхание, боясь спугнуть чудо.

Допев свой гимн, звёздная гостья опустила простёртые руки и улыбнулась друзьям ослепительной улыбкой.

– Доброго и светлого дня вам! Вы тоже встали приветствовать восход солнца?

– Ну да, – первым ответил Петька.

– А почему не пели?

– А мы не знаем, чего петь, – Васька сокрушённо развёл руками. – Дикари же. Мы тут просто радуемся, молча.

– Ну это ничего, – ещё ярче улыбнулась Ниу. – Можно и не петь. Главное – радоваться! Да же, Петя?

– Абсолютно! – подтвердил Столбов.

Девочка вдруг стала очень серьёзной.

– Ребята... вы все здесь... и я хочу прощения попросить. Я вчера наврала насчёт программы контакта семь-три. Никто не даёт ученицам первого круга первой ступени проникателя. Леталёт, и тот детский, с выходом только на низкие орбиты... Просто папа оставил ключ-пароль от проникателя. И я сюда – бац!

Пауза.

– Я думала, так будет лучше. Вот...

– А лучше и вышло! – авторитетно заверил Васька. – Одно дело, сразу потеряшка. И совсем другое, считай, официальное лицо на задании. Враз отношение другое...

– А сейчас? – фиолетовые глазищи смотрят чуть искоса.

– А сейчас мы с тобой подружились, – покончил с рассматриваемым делом Петька. – Так что уже без разницы.

– Так вы на меня не сердитесь?

– Чего вдруг? Только ты уж в другой раз, как соврать захочется, давай знак какой-нибудь. Ну хоть вот так, – Васька несколько раз выразительно подмигнул.

Ниу засмеялась первой. Ещё секунда – и смеялись все.

.........

– Зорька, Зо-орька! Ух ты хорошая какая...

Зорька не возражала. Конечно хорошая, а какая же ещё? Полнёхонькое ведро молока утром, да такое же вечером – ещё бы не хорошая... Давай-давай ещё сахару-то, не жмись!

Ниу кормила корову, возмещая потерпевшей нанесённый накануне моральный ущерб, с руки. Раз! И на маленькой ладошке возникает белый кусочек. Зорька осторожно слизывала его своим шершавым языком, и весь фокус повторялся вновь.

– Какой интересный у тебя сахар... – заинтересовался Столбов, приглядываясь.

– Хочешь? – улыбка звёздной девочки ярче солнца. – Я тебе тоже дам!

– И мне! – ревниво потребовала Ленка.

– И мне! – это, разумеется, Катька.

Ниу сложила обе ладошки "домиком". Раз! – и вот уже две полные горсти белых сладких кусочков.

– Берите кто сколько хочет! Я сколько надо ещё сделаю, правда-правда!

Петька взял один – шестигранная призма с искристыми гранями.

– Ой, а у нас не такой! – это Ленка. – У нас сахар, ну который кусочками, он бывает только кубиками или кирпичиками...

– Какой был в памяти леталёта, такой материализатор и делает, – пояснила звёздная гостья. – Можно было бы и кубиками, но у вас же дома образца нету!

Ленка только вздохнула. И правда, изрядный конфуз – в кои-то веки гостья из другой галактики пожаловала, а в доме только сахарный песок!

– Ладно, сахар, он везде сахар, – улыбнулась Ниу. – Это редко-редко бывают планеты, где совсем сахар никто не ест!

Зорька негромко замычала, и в голосе том слышалась обида. Как вот этой мелюзге, так сразу по полным пригоршням сахару, а ей, такой большой и красивой, по кусочку... Уж если взялась восстанавливать порушенную справедливость, так давай восстанавливай по-полной!

– А чего она всё траву ест, если сахар так любит?

– Ну ты сравнила! – хмыкнул Скляр. – Трава-то, она бесплатная. Если коровку сахаром всё потчевать, так разоришься, пожалуй. Ей знаешь сколько корма в день надо!

Хлоп-хлоп фиолетовые глазищи.

– Я не совсем поняла, Вася, прости пожалуйста. Наверное, надо было другие говорёшки, помощнее... Вам жалко кормить Зорьку сахаром, потому что она его может много съесть – так?

– Ну примерно так, – это Петька.

– Ага... – Ниу задумалась. – Я поняла.

– Ну, ребята, как у вас тут дела-то?

Вообще-то у дяди Лёши рабочий день с восьми до семнадцати, пять дней в неделю и с часовым перерывом на обед. Это тётя Надя, поскольку стрелочница, работает по железнодорожному графику – двенадцать часов в день, двенадцать в ночь и два выходных. Но сегодня, ввиду чрезвычайности обстоятельств, Алексей Иваныч взял отгул и сейчас старался особо-то из поля зрения всю компанию не выпускать. Вот прилетит вечером мамаша этой "потеряшки", да заберёт свою дочуру к себе в родную галактику – тогда можно маленько расслабиться. А пока рано!

– Нэля... то есть Ниу, поскольку ты гостья нынче у нас получаешься, то у нас тут есть такой обычай – желание дорогих гостей исполнять, – дядя Лёша улыбался широко и щедро. – Поди, не скоро теперь тебе такой случай представится, на Земле вдругорядь побывать. Вот чего бы ты сейчас хотела?

– Она на поезде хотела прокатиться, – встрял Васька.

– Да! – оживилась Ниу. – А можно?

– Хм... – мужчина задумался. – А почему нет? Вот сейчас будет проходящая электричка, как раз она на разъезде останавливается. Десять минут ходу до станции...

– А мы? – вдруг подала голос Даша, успевшая сбегать переодеться и щеголявшая сейчас в замшевой мини-юбочке и тёмно-бежевой блузке в тон. – А как же мы?

– Мы Ниу не оставим, – тоном защитника Брестской крепости заявил Васька.

– Не оставим! – ещё более решительно произнесла Ленка.

– Никак не оставим, да! – это Катька.

– А кто говорит про "оставим"? – совершенно натурально изумился Алексей Иваныч. – Айда все! Гулять так гулять!

– Во, заодно мы тебе школу покажем, где я и Ленка учимся, – это Скляр, разумеется.

– И я, и я тоже пойду! Первого сентября! С большим бантом, белым! – это, естественно, Катька.

– Мороженого отведаем! – подыграл дядя Лёша. – Ну давайте тогда скоренько, не то опоздаем на электричку.

Зорька, убедившись, что подача сахара прекращена и в ближайшее время не возобновится, шумно вздохнула и вернулась к поеданию бесплатной травы, то и дело натягивая верёвку, посредством коей была привязана к колу. Вся же ватага направилась к посадочной платформе.

Однако добраться до места погрузки без приключений всё же не удалось, ибо навстречу попалась бабка Дарья, спешившая занять первое место в очереди у продуктового магазина – единственной торговой точки в крохотном посёлке, по совместительству исполняющей функции дамского клуба. Собственно, очередь в данном конкретном случае была явлением сугубо искусственным, ввиду незначительного числа покупателей. Но как же насчёт поговорить?

– Даша? Ты куда это собралась-то?

– Я с ребятами, бабуля, – откликнулась девочка.

– Лексей? Ты куда ребятишков-то повёл? – переключила поток внимания бабка Дарья.

– Да вот экскурсия у нас сегодня намечается, – улыбнулся дядя Лёша. – Внеплановая, ага. Прокатимся на станцию!

– Ой, дуришь, гляжу! – в голосе бабки протаяло осуждение. – Даша, иди-ка домой.

– Я с ребятами, – посуровела Даша.

– Домой, говорю!

– Я сказала, с ребятами иду! Чего непонятно? – в голосе девочки прорезался металл.

– Ты, баб Дарья, гонор-то свой маленько приверни, – ласково произнёс Алексей Иваныч. – Не рабыня она тебе, внучка в гостях.

– Чего-чего? – начала было заводиться старуха. И тут случилось то, чего никто не предвидел.

– Да как же вам не стыдно?! – голос звёздной гостьи аж звенел от возмущения. – Если она вам родная внучка, вы должны всё делать, чтобы ей хорошо было. Вот всё-всё! А вы?! Вы же её гнетёте!

– Иых... – бабка Дарья обалдела от такого напора. – Эка пигалица и будет меня учить?!

– А придётся! Раз больше некому! – последнюю фразу Ниу вполне можно было приравнять к внезапному атомному удару.

– Гля, чего Надина находка-то выделывает! – подключилась к спектаклю одна из тёток, ожидавших открытия магазина. – Щас токо лохмотья от бабки полетят!

– Давно пора! – подхватила вторая. – А то воображает о себе больно. А ты, старая, стань смирно, когда воспитательша с тобой говорит!

Дружный хохот потряс сонный посёлок. Смеялись все, то есть буквально все присутствующие, вплоть до Катьки. Сообразив, что дальнейшие попытки связываться с пигалицей приведут лишь к окончательному и невозвратному крушению авторитета, бабка уловила единственный приемлемый выход из критической ситуации – то есть рассмеялась вместе со всеми.

– Ай, да ну вас, охальники!

В этот момент раздался гудок приближающейся электрички.

– Ого! – встрепенулся Алексей Иваныч. – А ну-ка бегом! Опаздываем, опаздываем!

...........

– Нравится?

– Да! – глаза Ниу сияли. – И вовсе он не страшный! Он так низко летит, этот поезд, и так смешно качается! Только шумно очень-очень! А чего это он так стучит – тук-тук, тук-тук...

– Это колёса стучат на стыках рельсов, – солидно пояснил дорожный мастер. – И не летит он, а катится. Вот по рельсам и катится. На круглых железных колёсах, ну ты их видела.

– Ага, поняла! А нельзя сделать так, чтобы поезд не только качался, но ещё и подпрыгивал?

– А это ещё зачем? – удивился дядя Лёша.

– Ну как зачем? Если подпрыгивать, совсем же весело будет!

–... предъявляем, билетики предъявляем! – раздался женский голос, уже в интонации коего таился скандал. – У вас? У вас? Вижу...

– Эх, удостоверение-то я дома оставил, – посетовал дядя Лёша. – Придётся за полную стоимость билет брать.

– Так, билетики все предъявляем здесь!

Контролёрша, пропорциями фигуры весьма напоминающая штангиста достигла лавочек, на которых разместилась вся компания во главе с товарищем Первеем, и глаза её здорово походили на оптические прицелы.

– Вот мы сейчас у вас билетики и приобретём, – весело отозвался дядя Лёша. – Шесть детских, пожалуйста, и один взрослый нам!

– У меня, гражданин, вы сейчас приобретёте квитанции на штраф! – отрезала тётка. – А насчёт билетиков раньше надо было думать! Я вам не касса!

– Новые дела! – удивился Алексей Иваныч. – Нет у нас на разъезде кассы, всегда в вагоне билеты берём.

– Не знаю, не знаю... Платите штраф, гражданин! Неприятностей хотите?

– Хочу! – посуровел дорожный мастер. – Ну-ка, документы свои предъяви. В развёрнутом виде.

– Что?! – от наглости возомнившего о себе пассажира контролёрша аж задохнулась. – Сейчас милиция тебе всё предъявит!

– Детей постыдилась бы, так себя вести!

– Женщина, а ты почему такая злая? – голосок звёздной гостьи тих и задушевен.

– Чего-чего?! – опешила контролёрша.

Ниу гладила пальчиками свой браслет. Интересно, проползла у Петьки в голове очередная посторонняя мысль... рогов у скандальной тётки вроде не наблюдается, где же произойдёт разряд? Между ног, что ли? Или в качестве одноразовых разрядников сгодятся уши?

– Дядя Лёша, не спорьте с ней, – внезапно произнесла Ниу. – Женщина, ты нас обманываешь. Нету же у тебя в сумке ничего!

– Это кто тебя научил взрослым тыкать?!

– На "вы" здесь уважаемых людей называют, если я правильно поняла, – обстоятельно растолковала Ниу общий принцип. – А уважение заслуживают. А ты не заслужила, потому что глупая и злая!

– Так, нам выходить, – прервал напряжённую дискуссию Алексей Иваныч. – Где квитанции, говоришь?

Но тётка его уже не слушала. Бледнея на глазах, она рассматривала внутренности контролёрской сумки. Перевернула её, даже потрясла – из сумки вывалилась шелуха от семечек. И на этом всё.

– Ну вот видишь, каково оно, пытаться маленьких обижать, – похоже, дядя Лёша уже сообразил что к чему.

– Ы... ыыыы... Мыа-мыа! Мыа-мочка... получка... отпускные.... паспорт... и на гарнитур с книжки ведь только сняла... Ааааыы... – тётка, рухнув на свободную лавку, раскачивалась в полном трансе.

Дальнейшие сетования пострадавшей на жестокость судьбы услышать не удалось, поскольку электричка уже тормозила у перрона.

– Ого! Ребята, выходим, выходим!

.........

-... Их ведь не так уж много, злых людей. Добрых гораздо больше. Просто злыдней издали видно, поскольку тихо-то не сидят они. Ну вот и кажется, будто их много.

Ребята, слушая речь Алексея Иваныча в защиту человечества только согласно и дружно кивали. Нет, а что – чистую же правду говорит дядя Лёша! Ну вот, к примеру, кто у них на всём разъезде злыдень? Нет таких. Бабка Дарья, так она не злыдня, а просто ворчунья. А так-то внучку Дашу она очень даже любит!

– Алексей Иванович, а что такое "билет"? – внезапно спросила Ниу. – И что такое "штраф"?

– Нууу... – Алексей Иваныч почесал лоб. – Понимаешь, чтобы ехать в поезде, надо купить билет. А если кто-то билет не купил, а едет, то с него берут штраф...

– А что такое "купить"?

Дорожный мастер в замешательстве почесал за ухом.

– Дядь Лёша, щас! – пришёл на помощь Васька. Он покопался в урне, выставленной у входа в вокзал, извлёк оттуда кусочек рыжего картона и ядовито-зелёный клочок бумаги, неровно оборванный по краю.

– Вот, смотри, Ниу... вот это называется билет. А вот это вот штрафная квитанция. Кто-то за билет не заплатил, и ему пришлось платить штраф. Билет, вот, видишь, тут написано – стоит сорок копеек. А штраф – три рубля.

– А что такое "копеек"? И что такое "рубля"?

– Вот это, – вновь вступил в дискуссию Алексей Иваныч, – смотри, монета. Одна копейка. А вот две. А вот три. А вот эта уже, к примеру, пятнадцать. А вот эта бумажка – десять рублей. Или тысяча копеек получается.

Ниу сосредоточенно осмотрела предъявленные монеты. Взяла червонец, повертела так и сяк. Помедлив, прощупала купюру от края до края, затем взглянула на просвет.

– Алексей Иванович, зачем вы меня обманываете? – в голосе малышки зазвучала неподдельная обида. – Нет тут никаких копеек, в этой бумажке!

– Да не обманывает тебя никто! – Петька даже расстроился. – Вот за эту бумажку можно получить тысячу копеек. А если отдать в кассе сорок копеек, получишь вот этот билет. Понятно?

– Неа.

Ниу вздохнула.

– Какие у вас тут сложные игры... а меня даже Нау всегда в четырёхмерные бродилки обыгрывает. Это потому что она старшая сестра, а я маленькая ещё!

– Ну и не заморачивайся, – весело посоветовал Алексей Иваныч. – О! Смотри-ка, квас! Сейчас мы, ребята, все кваску попьём, по случаю жаркой погоды. Я заодно червонец вот этот разменяю, а то мелочи по карманам кот наплакал... А Ниу попутно и поглядит, как наша товарно-денежная система работает.

Они подошли к пузатой бочке на колёсах, возле которой под сенью распахнутого здоровенного зонта на пошарпанном кресле уютно расположилась приятного вида полноватая женщина, ввиду отсутствия наплыва клиентов читающая какую-то книжку.

– А не угостите ли кваском, уважаемая? – окликнул её дядя Лёша.

– Ой, да пожалуйста! – весело отозвалась продавщица. – На всех?

– Знамо дело!

– По стаканчику, по кружечке?

– Стакан тут инструмент несерьёзный. По кружечке, естественно.

– Вот люблю серьёзных клиентов, – засмеялась весёлая тётка, умело наполняя стеклянные кружки пенным квасом. – А ну, кто из вас считать умеет, ребятишки? Сколько будет шестью семь?

– Сорок два! – отчеканила Катька, давая всем знать, что в первый класс нынче она пойдёт отнюдь не с пустым багажом.

– Правильно! – похвалила женщина. – Сорок две копейки с вас, соответственно.

Алексей Иваныч протянул десятирублёвую купюру.

– О! а помельче нету? – озадачилась весёлая тётенька. – Этак вы у меня всю мелочь выгребете...

– Да вот... – слегка виновато вздохнул дядя Лёша.

– Ну ничего, сейчас решим вопрос! – продавщица покопалась в сумке-ридикюле, – О! трёшка есть... а это рубль... и ещё рубль... так, а это что тут у нас... – она уже споро перебирала мелочь в пластмассовой коробке, используемой в качестве кассы. – Вот, ещё рубль, юбилейный... о, два полтинника! Сейчас наберём на сдачу-то... Вот, держите!

Алексей Иваныч принял сдачу в обе ладони, бумажные рубли и трёшку засунул в нагрудный карман, монеты же рассовал по боковым.

– Спасибо вам!

– На здоровье! – весёлая продавщица вручала ребятам кружки с квасом, уже запотевшие на жаре. – Экие симпатичные детишки у вас... неужто все ваши?

– Ну а чьи же ещё-то? – глазом не моргнул дядя Лёша.

– Да вы просто герой-мужчина! – восхитилась тётка. – У нас вон двое, так голова кругом...

– А Ниу самая лучшая у нас! – не удержала язык Катька. – Ой! чего щиплешься?

– А ты не обзывай сестру! – это Ленка. – Нэля её зовут, понятно?

– Понятно, – вздохнула Катька, сообразив, что только что по собственной дури чуть не провалила Штирлица.

– Ну, все напились, или ещё повторим? – спросил Алексей Иваныч, оглядывая компанию.

– Да хватит для одного раза, – рассудительно отозвался Васька. – А то кустов вокруг мало, девчонкам особенно...

– Аха-ха! – рассмеялась весёлая тётка.

– Ещё раз спасибо вам, – дядя Лёша поставил на прилавок пустую кружку. – Здоровья, и удачно поторговать.

– Приходите ещё!

Продавщица вернулась к прерванному чтению увлекательного романа, в ожидании следующего наплыва клиентов, вся же компания двинулась прочь с привокзальной площади, выглядевшей сейчас на редкость сонной – пассажиры с прибывшей электрички уже рассосались по своим делам, до следующего поезда два часа. Даже редкие торговки клубникой и пирожками все разбрелись по домам – чего зря на солнцепёке торчать в отсутствии клиентов, к приходу поезда и подойдём, это вон квасной деваться некуда от бочки...

– Ну что, увидала, как работает у аборигенов товарно-денежная система? – спросил Алексей Иваныч, когда они отошли подальше.

На личике Ниу отражались сложнейшие мыслительные процессы.

– Этой доброй женщине надо было вот эту красную бумажку – так?

– Ну ещё бы не надо, – улыбнулся дорожный мастер. – Конечно надо!

– А она вам за это дала вот эти блестящие... мм... копейки, много-много. И ещё напоила нас всех вкусным ... мм... квасом. Так?

– Ну в целом так, если упрощать, – вновь улыбнулся Алексей Иваныч.

Ниу ещё подумала.

– А много ей надо этих красных бумажек, вот этой женщине? Ну, чтобы ей стало совсем-совсем хорошо.

– Ну, чтобы совсем-совсем, думаю, достаточно много надо, – засмеялся дядя Лёша.

– А сколько?

– Да чем больше, тем лучше!

Фиолетовые глазищи ярко сверкнули.

– Я сейчас! Я быстро!

Звёздная гостья сорвалась с места и помчалась обратно, в направлении квасного бочонка.

– Ой-ёй! – встревожился Алексей Иваныч. – Чего она замыслила? Ну-ка, за ней!

Продавщица кваса сидела и читала роман о любви, когда к ней подбежала малышка – та самая, приметная, с ярко-фиолетовыми глазищами.

– Тебе чего, девочка? Ещё квасу хочешь?

– Неа... – Ниу даже чуть запыхалась. – Скажите, вам надо ещё денег?

– Ой, не могу! – захохотала весёлая продавщица. – А кому ж их не надо-то, малышка...

Смех оборвался на полутакте. Тётка таращилась на пигалицу круглыми, как у совы глазами.

– Вот, возьмите! – Ниу протягивала доброй тётеньке целую охапку червонцев. – Берите-берите! Я ещё могу сделать, сколько надо!

– Нэля, Нэля, прекрати сейчас же! – запыхавшийся от бега дядя Лёша едва перевёл дух.

– Каким шуткам детей учите, герой-папаша, – обиделась продавщица. – Ладно, с северов этих ваших приехали, сами дурите, а зачем детей-то в такие шуточки вовлекать?!

Алексей Иваныч старательно запихивал червонцы во все карманы. Задача оказалась весьма непростой – червонцев много, а ёмкость карманов ограничена.

– Простите её, пожалуйста, это по малолетству она, не со зла...

– Не понравились... – на личике звёздной гостьи было искреннее огорчение. Тут взгляд девочки упал на пластмассовую коробку с мелочью. – А! Я поняла!

Среагировать в этот раз никто не успел, даже Ленка. Ниу просто ткнула пальчиком в свой браслет, и пошёл дождь. Монеты возникали из ниоткуда, прямо в воздухе – медяки, гривенники, пятиалтынные, двугривенные и даже полтинники вкупе с юбилейными рублями – и со звоном осыпались на асфальт. И, как обычно, в голове у Петьки всплыла абсолютно бесполезная в критический момент посторонняя мысль. "А вот это провал, подумал Штирлиц. Вот сейчас уже точно провал..."