Текст книги "Необыкновенное приключение в каникулы (СИ)"

Автор книги: Павел Комарницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Annotation

Вот уже почти 15 лет нет Игоря Всеволодовича Можейко, известного ширнармассам под именем Кир Булычёв. Один из моих учителей, как я считаю. Хотя он ушёл из жизни раньше, чем появился на свет мой "День ангела" ... В память о замечательном писателе, а также девочке из будущего Алисе Селезнёвой

Комарницкий Павел Сергеевич

Комарницкий Павел Сергеевич

Необыкновенное приключение в каникулы

– Кукарекуууу!

– Мммуууу!

Петька досадливо поморщился, прикрыл ухо краем подушки. Вот интересно – это само у них так получается, или животины как-то договорились по утрам петь дуэтом? Ну понятно, петух, ему по штату спозаранку орать положено, но у коров, насколько помнится, обязанности несколько иные... им молоко давать надо и прочее...

– Кукарекуууу!

– Мммуууу!

Вздохнув, Петька решительно отринул тёплую подушку и рывком сел. Помотал головой и только после этого открыл глаза.

Небо в квадрате слухового окошка отчётливо серело, грозя вот-вот перейти в ясную багряную зорьку. Где-то в остатках прошлогоднего сена, устилавшего сеновал, еле слышно шуршала мышь. Внизу шумно вздыхала корова Зорька, шебуршились и квохтали куры, разбуженные кличем своего предводителя.

– Вставайте, граф, вас ждут великие дела!

Ну, насчёт величия грядущих дел, запланированных на сегодня, это Петька малость утрировал, само собой. Но всё-таки, как ни крути, клёв на утренней зорьке самый нажористый, по выражению Васьки Скляра, и раз договорились, то и неча дрыхнуть как принцесса. И вообще, такое утро проспать – самого себя обокрасть, как выражается дядя Лёша.

– Ммууууууу!

– Кукарекууу!

– Да сейчас, сейчас, оглашенная! – тётя Надя уже гремела ведром-подойником, спеша на помощь Зорьке, очевидно, испытывающей неудобство от скопившегося в вымени молока.

Вода в кадушке за ночь нисколько не остыла – дни стояли на редкость жаркие, и лишь под утро в воздухе появлялись слабые намёки на свежесть, впрочем, сразу после восхода солнца сменявшиеся новой порцией зноя. Петька слегка поплескал себе в лицо водой, имитируя процедуру умывания. Несколько секунд он размышлял, не почистить ли зубы (вредные городские привычки, они так просто не отстают), но по здравому рассуждению махнул на это дело рукой. В сельской местности надо жить по-деревенски, а не корчить из себя гнилую интеллигенцию. И вообще, время, время поджимает!

Прихватив банку с заранее накопанными червяками, коробку с набором лесок и блёсен и спиннинг, Петька заглянул в хлев.

– Тёть Надь, доброе утро!

– Ау! Далёко седни собрался?

– Ну мы с Васькой на карьер. Самый клёв, он обещал!

– Доброе дело, – тугие молочные струйки так и звякали о металл подойника. – Купаться будете, аккуратней, смотри. Не ныряй там где ни попадя. Шею свернёшь, чего я Алёне-то скажу?

– Сам не хочу, тёть Надь!

Инструкция по технике безопасности, это свято. Вы знаете взрослых, которые пренебрегли бы напутствиями подрастающему поколению? Лично он, Петька, таковых уникумов ещё не встречал.

– Ой, Петя, ты на рыбалку?

Кузина Ленка, по прозвищу "Вездесуйка", девушка восьми лет от роду, в меру симпатичная и сверх всякой меры любопытная, стояла в дверях дома в неглиже и улыбалась весьма располагающей улыбкой. Петька скорбно вздохнул, возведя очи к небесам. Надо было огородами уходить, вот что...

– Ленк, а Ленк... чего тебе-то не спится?

– Такое утро проспать, себя обокрасть. И нас ждут великие дела! – если первая часть изречения была заимствована у отца, то вторая, естественно, почерпнута у кузена. – Петя, а можно мне с тобой?

– Лен, у тебя что, своих дел мало? – как можно более проникновенно спросил Петька. – Вот Даша и Катька проснутся, хвать, а тебя нету. Как они без тебя?

На личике кузины отразился сложный мыслительный процесс. Почувствовав колебания оппонента, Столбов поспешил развить успех.

– Я скоро вернусь, ага. Вся мелкая рыбёшка твоя, обещаю. Будешь ей Мурёну с рук кормить – она знаешь как тебя залюбит!

Отвязавшись наскоро от девчонки, Петька выскочил за калитку и носом к носу столкнулся с Васькой. Ваське, как и Петьке, шёл тринадцатый год. Они знали друг друга вот уже бездну времени, практически всю сознательную жизнь... ну, по крайней с того момента, как мама привезла Петьку ещё дошколёнком в гости к родной сестре. Фамилия у Васьки была Скляр, что же касается прозвища... помилуйте, зачем оно надобно при такой-то фамилии?

– Привет! Ну ты всё взял?

– Да всё, всё, – Петька для наглядности потряс полиэтиленовым мешком с рыбацкими принадлежностями. – А ты прикорм не забыл?

– Взял! – Васька, в свою очередь, продемонстрировал припасы. – Айда скорее, гля, как светает-то быстро!

До намеченного объекта от тёть Надиного дома, стоявшего на самом краю крохотного посёлка при железнодорожном разъезде было всего-то минут двадцать скорым шагом. Сказать откровенно, с рыбалкой и купанием в ближних окрестностях разъезда было бы вообще никак, если бы не старый заброшенный карьер, в котором когда-то, сразу после войны, добывали бутовый камень. Сапёры бурили скважины, забивали туда аммоналовые шашки и... бабах! Ещё и сейчас в лесу там и сям валяются разбросанные взрывами валуны. После того, как разработка камня (и соответственно водооткачка) была прекращена, карьер, естественно, затопило водой. Очень хорошей водой, до сих пор чистой и никаким болотом не пахнущей. В которой, естественно, завелась рыба. Вполне приличных размеров вьюны и подлещики, кстати – видимо, сказалось полное отсутствие в водоёме щук. Ну и малодоступность водоёма для орд жадных городских рыболовов тоже дело не последнее. Далековато, бензин нынче не дёшев, и потом – они же к комфорту привыкшие, те орды, а тут на машине к берегу не подъехать никак. От древней наезженной колеи к настоящему времени остались рожки да ножки – тропа да и только...

Васька, бодро топавший впереди в качестве проводника, вдруг споткнулся и встал, как вкопанный.

– Ты чего? – начал было Петька... и заткнулся. Потому как уже увидел сам.

Радужно переливающийся под лучами восходящего солнца шарик беззвучно спускался с небес, быстро и уверенно – с земли да на фоне утреннего неба его было особенно отчётливо видать, по контрасту. Судя по траектории, объект нацеливался прямо на карьер. Ещё миг, и он скрылся за верхушками деревьев.

– Столб... ты видел?!

– Ша... шаровая молния... – Петька от волнения даже стал заикаться. – Здоровенная какая, слушай... гигантская...

Ребята переглянулись и, не сговариваясь, припустили бегом.

– Слушь... а она не того... не взорвётся? – не сбавляя хода, спросил Петька Столбов. – Я читал...

– Не должна... – отозвался Скляр, переводя на бегу дыхание. – Если бы... так уже...

Петька не возражал. Собственно, в отношении шаровых молний оба друга вполне могли считаться признанными экспертами, поскольку не так давно со скуки прочли по этой теме довольно толстую книжку-брошюру... вот, вылетело название из головы. А Васька ещё и статью в "Технике молодёжи". Гигантская шаровая молния – тут, как ни крути, открытием пахнет. Мирового масштаба известностью, ага. А может даже им нобелевскую премию присудят... Вот только интересно – одну на двоих поделят, или каждому по полной выпишут?

Петька запнулся и встал столбом, наглядно иллюстрируя собственную фамилию – так резко, что Васька с разбегу ткнулся ему в спину.

– Столб, ты чего?

– Васька... а вдруг это не шаровая молния? А вдруг это...

– НЛО... – докончил гениальную догадку Скляр, округлив глаза. – Слушай, так это же вообще тогда – огого! Скорее бежим, ну?!

– Скорее... – Петька почувствовал непередаваемый озноб. – А вдруг там... они...

– Братья по разуму агрессивными быть не могут! – отрезал Васька. – Ефремова же ты читал? Чего тогда? Да скорее бежим, два раза судьба таких шансов не даёт!

Аргумент, что называется, был убойный.

Они выскочили из-за деревьев и разом затормозили, озираясь. Увы, никакой шаровой молнии, тем более гигантской, на лесной прогалине не наблюдалось. Тем более не наблюдалось и никакого неопознанного летающего объекта. Зато на берегу карьера, аккурат на каменном выступе-козырьке, очень удобном для ныряния имела место хрупкая фигурка ростом примерно в метр с копейками, в полупрозрачном плаще-дождевике до пят – ну, знаете, такая накидка из полиэтиленовой плёнки, с капюшоном, зато без рукавов. Капюшон этот в настоящий момент был откинут, открывая золотистый кудрявый затылок. Совсем малыш, мелькнула у Петьки посторонняя мысль... вот булькнет в воду с обрыва да потонет, и куда только родители смотрят... а дождевик-то, дождевик нафига?! Погода яснее ясного, дождя неделю как нет и вперёд не обещают...

– Эй, малый! – окликнул странное дитя Скляр. – Слышь?

Дитя оглянулось, и у Петки ёкнуло где-то в районе желудка. На него с весьма миловидного – про такое говорят ещё "кукольное" – личика смотрели ярко-фиолетовые глаза.

– Ты тут ничего не видел... ла? – уже не так напористо спросил Васька. Тоже почуял, значит...

– Ничего не видел-ла, – эхом отозвалось дитя, мастерски передразнивая Васькин голос.

– Дразнишься? – посуровел Скляр. – Думаешь, маленькая, так и ничего тебе не будет? А щелбана не хочешь?

– Щелбана не хочешь, – Васькиным голосом заверило дитя.

– Ну гляди!.. – рассвирепел Васька.

Дитя вдруг сделало еле уловимый жест рукой, выпростав ладошку из-под накидки, и из той ладошки вырвался целый сноп ярких искр. Искры эти немедленно окружили друзей, образовав подобие хоровода. Вблизи они походили на яркие стеклянные бусинки, переливающиеся всеми цветами радуги. В полном обалдении от происходящего Петька медленно, как лунатик, протянул руку и тронул пальцем одну из бусин в огненном хороводе. Удар был силён. Как-то в первом классе Столбов сунул пальцы в патрон настольной лампы – очень похожее ощущение. Электрошок вернул Столбову дар речи.

– Васька... это же... это...

– Инопланетянка... – докончил за друга сумасшедшую мыслишку Скляр.

Петька не возразил. А чего тут возразишь, в самом-то деле? Накидка, правда, была на просвет мутноватой. Но и того, что виднелось, было вполне достаточно для однозначного вывода. Ибо под плащом у малышки не было ничего. То есть абсолютно. Инопланетянка дошкольного возраста, являющаяся в чужой мир босой и голой... тут рехнуться не просто можно, но, пожалуй, маленько даже и нужно...

А если это мальчик, мелькнула в голове у Петьки совсем уже полоумная мысль, то я ничего не смыслю в инопланетянах, и в жизни вообще, и зря читал все эти книжки...

Пришелица между тем возилась с браслетом на собственном запястье. Миг – и в ладошке у неё пара крупных ажурных серёжек. Девочка нацепила их себе в уши, помотала головой, примериваясь – подвески тоненько звякнули. Роскошные какие у неё серьги, проползла в голове у Петьки очередная посторонняя мысль – примерно в таких ещё принято исполнять русские народные песни и хороводы. В кокошниках, ага...

– Вии говоритье по-русску? – нараспев произнесла она. Подождала ответа. – Даа? Ньеет?

– Да... это... говорим, ага... – Скляр таращился на происходящее абсолютно круглыми глазами.

– Очьеннь хорошоо, спасьибоо, – девчонка улыбнулась улыбкой, каковую в устах светских красавиц принято называть "ослепительной" – Если вии нье будьете нападайт, я уберуу кусачьек. Вии нье будьете нападайт? Даа? Ньеет?

– Неа... – Петька сглотнул наконец вязкую слюну. – Ну... в смысле... нападать точно не будем!

Щелчок пальчиков, и хоровод огненных бусин устремился к хозяйке, втянулся в браслет и исчез.

– Менья зовуут Ниу. А тебья? И тебья?

...........

-... Контакт схемы семь-три, ничьего осообенного. Для первого крууга первой ступеньи вполнее достаточно.

А она здорово обучается иностранному языку, подумал Петька, слегка кивая головой в такт разговору. Вот, уже и слова выговаривает правильно, и акцент исчезает на глазах. Ещё полчаса беседы, и девчонка, пожалуй, будет говорить по-русски лучше нас с Васькой...

– Тебе, наверное, в Академию Наук надо... – неуверенно предположил Столбов.

– М? – звёздная гостья захлопала длиннющими ресницами. – А это что такойе?

– Нуу... там все наши самые крупные учёные собрались.

– А зачем мнье учьёные? – в фиолетовых глазах прыгали смешливые искорки. – Да ещьё и самые крупные?

– Но как же... – смешался Петька. – Контакт же... событие мирового значения...

– Он может принести огромную пользу всему человечеству! – выдал Скляр.

– Вовсе ньет, – глаза звёздной гостьи стали серьёзными, как у взрослой. – Нье собираюсь я приносить огромную пользу здешнему человьечеству. Я же сказала – схема контакта семь-три. Я просто прилетьела в гости. Вот к тебе, Петя. И к тебе, Вася. Вы нье рады?

– Я лично рад! – как можно более искренне сказал Петька.

– Я тоже! – это Скляр.

– И я! – её улыбка светлее солнышка.

И как-то так вдруг хорошо сделалось на душе у Петьки Столбова, что и словами не передать. Тепло, ага. И, судя по физиономии друга, на душе у Васьки Скляра творилось нечто аналогичное. А ну-ка нафиг их всех, учёных-академиков. Ниу – ИХ гостья, и точка. Ежели кто-то там, в небесах, таки решит осчастливить всё человечество – пусть использует другую схему контакта.

– А ты долго сюда к нам летела? – это Скляр.

– Ньет, совсьем чуть-чуть. Проньикатель... ну, это который перемьещает вне пространства... – она беспомощно взглянула на мальчишек, и Петька с Васькой энергично закивали, давая знать, что информация принята и усвоена. Ну в самом деле, чего непонятного – проникатель, он на то и проникатель, эка невидаль... – Да, вот проньикатель перьеместил мой леталёт прямо к вашьей планете.

Она тихонько рассмеялась.

– Правда, ньемножко ошибсья. Совсем ньемножко. Я как переместьилась, гляжу – какая-то мальенькая планьетка, совсем мьёртвая. Ньи воды, ньи атмосфьеры... А это оказался ваш прьиродный спутник. Луна, да.

– А как называется твоя родная планета? – спросил Столбов, – Если не секрет, конечно...

– Нет, не секрьет, – улыбнулась звёздная гостья. – Но я нье совсем поньяла... родная планета, это где я родьилась? Или гдье сейчас живу?

– Ы... – Васька почесал затылок. – Обе!

– Но если я вам скажу, ви же всьо равно не запомнитье?

– А ты скажи, а мы попробуем, – решительно заявил Скляр.

– Мьяданандрьяна. Это где наша семья сейчас живьёт. А вообще-то родилась я на Цируанумандиди.

– Это где? – ляпнул Петька.

– Это в галактике Амбатофинандрахана. Слышальи о такой?

Она засмеялась первой, и Петька с Васькой последовали примеру. Всё-таки смех – могучая вещь, для установления обоюдного контакта между цивилизациями лучше нету.

Короче, ситуация окончательно прояснилась. Нормальное школьное задание, на каникулы. Примерно как нам тут гербарий собрать. А схема контакта семь-три – одна из простейших. Вообще-то для дикарей, находящихся ниже Порога, разработаны и применяются более сложные схемы, вот только для ученицы первого круга первой ступени они непосильны. А тут милое дело... Сесть вблизи маленького селения, подождать, покуда кто-нибудь из наиболее любопытных аборигенов – а наиболее любопытными, как правило, являются аборигены наиболее юного возраста – явится на световую приманку, и дело в шляпе. Есть контакт, а при желании и дальнейшее внедрение. И она, Ниу, очень гордится, что уважаемый учитель разрешил ей пойти на такое дело. Вы думаете, каждой первокласснице там разрешают вступать в контакт с дикими и опасными аборигенами? Ошибаетесь! Только таким отличницам, как Ниу, и то далеко не всем!

Что-что? А, понятно... Это называется "режим инкогнито". Нет, отчего же, молчать как рыба вовсе не обязательно. Тут чисто на наше усмотрение. Если так уж неймётся – валяйте, ребята, рассказывайте. Всем рассказывайте про встреченную в лесу голую малолетнюю инопланетянку, завёрнутую в целлофан. Здорово народ повеселится. Это в лучшем случае, а в худшем доктор внимательно выслушает и назначит эффективную схему лечения. Каждому, ага. Не хотите? То-то...

– А чего это мы дикари-то? – пробурчал Скляр, уязвлённый за всё человечество. – Мы вон в космос летаем, и на Луне были... у нас спутники телевидение показывают!

– О! Да! – оживилась Ниу. – Я видела! У вас тут кругом летает много-много спутников, и все такие красивые-прекрасивые! Железные-прежелезные! Я раньше такие видела в музее, на Фианаранцунапуа!

Она взглянула на Петьку своими фиолетовыми глазищами.

– Я правильно говорю?

– Э... в смысле? – Столбов заморгал.

– В смысле чисто ли я говорю. Ошибок нет в предложениях? Акцент исчез или ещё есть?

– Да... в общем-то нету...

– Совсем исчез, – безапелляционно подтвердил Скляр. – У иных наших тут и то побольше будет! Слушай, как это у тебя получается?

– Это всё вот, – Ниу тронула рукой свою навороченную серёжку. – Серёжки-говорёшки, ага. Они имеют базовые языковые наборы, ну и учатся дополнительным словам прямо на ходу. Я просто слышу в голове, как надо сказать, и говорю вслух. А без них я бы знаешь как долго училась!

– Офигеть! – это опять Скляр.

Снова ослепительная светская улыбка.

– А у кого из вас я буду жить?

– Ы... – сказать откровенно, Столбов впервые видел друга настолько обалделым. – Ну... у меня можно вообще-то...

– Понятно, – улыбка ещё более ослепительная. – Значит, я буду жить у Пети. Да, Петя?

– Да! – как с обрыва в воду бухнул Петька. Вот так, и нечего тут мямлить. Малолетняя гостья из иного мира, преодолев в подпространстве... ну или где там... короче, преодолев огромную кучу парсеков просит её приютить, и отказать ей в этом?! Несмываемый позор на всё человечество!

Звёздная гостья между тем разглядывала друзей.

– У вас какие-то странные сейчас лица... Что-то не так? Говорите, что не так!

– Кхм... Понимаешь, какое дело... – первым заговорил Васька. – У нас тут девочки в таком виде не ходят...

– Понимаю, – улыбнулась Ниу, – Но это же просто укрывайка, она вовсе не для красоты... Это легко исправить!

Она ткнула пальчиком в застёжку у горла, посредством коей "укрывайка" на ней, собственно, и держалась, и одним махом скинула с себя накидку, оставшись в костюме, выданном при рождении природой.

– Вот. Так хорошо?

Мальчишки переглянулись.

– Кха-кха... – взял слово Петька. – Он не то имел в виду... он насчёт одежды...

– Что? – она смотрела на них, распахнув глазищи во всю ширь. – Что ты сказал? Я что, уродина, по-вашему?!

У неё задрожали губы.

– Да не о том же речь, ну! – Петька аж взмок. – У нас тут девочки вообще голыми по улице не ходят, никакие, вот что он хотел сказать!

Хлоп-хлоп фиолетовые глазищи.

– А почему?

– Да вот не ходят и всё! Ну не принято потому что! И вовсе не потому что уродина, девочка может быть очень даже красивой...

– Зачем красивой прятать своё тело? Смысл?

Какой там номер схемы контакта, с ожесточением подумал Столбов. Простейший, ага... А вот пойди-ка ты ей объясни, малявке, насчёт норм приличий, девичьей чести и всё такое прочее...

– А если холодно? – ухватился за первый вроде бы самоочевидный аргумент Петька.

– Ничуть не холодно, – возразила Ниу. – У вас тут прекрасно отрегулирована температура. То, что надо, спасибо.

– Ну это потому что лето сейчас, июль месяц. А зимой?

– А что зимой? Зимой разве температура не регулируется?

– Кхм... Да у нас она и летом не регулируется, – признался Петька смущённо. – Это просто само так вышло, что нынче жара. Случайно.

Хлоп-хлоп фиолетовые глазищи.

– Как не регулируется? Совсем?!

– Совсем, – сокрушённо вздохнул Петька. – Дикие мы очень. Уж извини.

Долгая пауза. На лице звёздной гостьи отражались какие-то сложные мыслительные процессы.

– Ну ладно, не регулируется, – вновь заговорила она. – Но ведь сейчас-то всё равно тепло. Пусть даже случайно. Зачем же одежда? Я не понимаю...

Петька беспомощно взглянул на Скляра.

– Если ты заявишься на разъезд в таком виде, его тётка просто вырубится, – пришёл на помощь другу Васька. – Бах, и в обморок!

– Как это? – хлоп-хлоп фиолетовые глазищи.

– Ну сознание потеряет на какое-то время... как ещё-то объяснить, чтобы ты поняла?!

Пауза.

– Временная потеря сознания происходит вследствие нарушения мозгового кровообращения. У твоей тёти наступит нарушение мозгового кровообращения от одного моего вида?

– И наступит, – подтвердил Петька. – И очень даже легко.

Хлоп-хлоп фиолетовые глазищи. И ещё раз хлоп-хлоп.

– Короче, тебе нужна одежда, – решительно подвёл итог дискуссии Петька Столбов. – Сейчас сообразим, где её достать...

– Да чего проще! – Васька потянул с себя футболку. – Вот. Вместо платья пока сойдёт, а там придумаем чего-нибудь.

Ниу осторожно взяла тряпицу, с интересом оглядела со всех сторон.

– А это как?

– Да вот так надевается! – Петька продемонстрировал на собственной майке способ обращения с футболкой, сняв-надев пару раз.

Помедлив, звёздная гостья принялась напяливать на себя подарок. С первого и второго захода освоить мудрёную науку не удалось, правда, – голова попадала в рукава и застревала. Если бы даже Петька и усомнился поначалу в правдивости её слов, то сейчас ни малейшим сомнениям места не оставалось. Эта девчонка действительно никогда не носила никакой одежды.

Справившись наконец с трудной задачей, она оглядела себя.

– Да вы что, смеётесь, что ли? Тут же всё закрыто, только руки и ноги торчат! Это просто ужас! Ты хочешь, чтобы я с голоду умерла?

– А при чём тут голод? – настала очередь Петьки делать глазами хлоп-хлоп.

– Но как же... ведь я питаюсь солнечным светом!

Если и у меня сейчас такая морда, подумал Петька, наблюдая за вытянувшейся физиономией друга, то в любой дурдом нас примут сразу, даже без документов...

Гостья решительно потянула с себя подарок.

– Сделаем так... Петя, я дойду до твоего дома в укрывайке, а там вы придумаете, ребята, что дальше делать.

Она вновь надела на себя накидку, натянула на голову капюшон. Тычок пальцем в застёжку у горла – и вместо звёздной пришелицы только струящееся, как от горячего асфальта, лёгкое марево.

– Здорово! – восхитился Васька. – А как же этот твой... ну, корабль космический...

– Леталёт? А что с ним станется? Пусть пока тут, в воде побудет. Идём уже!

.............

-... Очень красивые цветочки, между прочим. Мне нравятся! Как называются?

– Подсолнухи они называются. Потому что всё время вертятся вслед за солнцем.

– О!

– Это ещё что. Это в поле они такие, ничего особенного. А вот у нас дома они во-от такие вырастают! – судя по размаху Васькиных рук, подсолнухи у него на огороде имели размер хорошего тазика. – А вон у Петькиной тётки ещё больше. Сама увидишь!

– А у нас тоже есть красивые цветы, и тоже ловят свет. Только они ещё больше. В них так здорово спать!

Ребята переглянулись.

– Ничего себе цветочки... А как называются?

– Да вы же всё равно не запомните, зачем говорить? – засмеялась Ниу.

Солнце поднялось уже довольно высоко и жарило не на шутку, обещая знойный день. Петька и Васька топали по просёлку, проложенному вдоль железнодорожного пути по самому краю поля подсолнухов, вздымая сандалетами пыль не хуже трактора. Что же касается Ниу, то она ступала своими ножками по любому ландшафту так естественно и изящно, что было очевидно – эта девчонка сроду приучена бегать босиком и дальше так жить намерена. Капюшон накидки-укрывайки был откинут, лишив звёздную гостью призрачности, и полы одеяния колыхались под горячим ветром, то и дело распахиваясь. Впрочем, Васька и Петька уже привыкли. Ну в самом деле... что, никто никогда не видывал голых девчонок-малолеток?

Бам... бамм... ба-бам... бамм...

– Что это звякает? – Ниу даже шейку вытянула, пытаясь разглядеть источник звуков.

– Это Кондратыч, должно, – пояснил Васька. – Путевой обходчик он, у нас на разъезде и живёт. Утренний обход у него аккурат. Пока не сильно жарко...

– Ты спрячься пока, – посоветовал Петька. – Вдруг у него от неожиданности тоже нарушение мозгового кровообращения случится.

– Что, у вас все взрослые такие? – звёздная гостья даже губы бантиком сложила.

– Насчёт всех не могу сказать, – Петька вздохнул. – Взрослые, они народ вообще непонятный. В принципе. У вас не так?

– Вообще-то да, – неожиданно легко согласилась Ниу. – Взрослые, они такие... Ладно!

Раз-раз – и вместо звёздной девочки только марево, совсем уже неразличимое на фоне струящегося летнего зноя. Очень вовремя, ибо обходчик уже показался на виду.

– Привет, ребятишки, – пожилой солидный дядька не счёл за труд поздороваться первым. – Как клёв?

– Здрасьте, Кондрат Кондратыч, – Васька скорчил благостно-огорчённую морду. – Да никакой клёв сегодня, вообще. Даже кошке нечего подарить...

– Нуу?

– Самим непонятно, – подключился к спектаклю Петька. – То ли от жары рыба на дно ушла, то ли ещё чего.

– А не с небесным ли знамением сие связано? – обходчик за разговором деловито простукивал очередной рельсовый стык.

Друзья переглянулись.

– С каким знамением?

– Вот те на! – удивился Кондрат Кондратыч. – Вы же на карьер ходили?

– Куда ж ещё-то, – это Скляр. – У нас тут другой рыболовли нету.

– Значит, должны были видеть. Я и то видел. Утром встал покурить, аккурат на рассвете – глядь, а оно прямо-таки с неба спускается. Неопознанный прямо-таки летающий объект, да... А бабка Дарья так уж весь разъезд обошла с той вестью. Небесное знамение огненное, за ним грядёт этот... как его... ну... а, вот – армагеддон, пришествие и всё такое прочее, чего там у сектантов по расписанию положено... А вы, значится, не видели?

– Гм... – Васька пожал плечами столь естественно, что Петька даже восхитился качеством актёрской игры. – Не, не видели. В лесу и неба-то толком не видать, деревья же... Да и не смотрели мы ежели что на небо-то, всё под ноги больше. Там у карьера валуны везде, ногу сдуру сломать раз плюнуть – лежи потом все каникулы в гипсе.

– Тц-тц-тц, – понимающе покачал головой Кондрат Кондратыч. – Ну ладно, не видели и не видели...

Обходчик, чуть отдохнув за беседой, продолжил свой путь, ну и друзья соответственно тоже.

– Слыхал? – не выдержал Петька, едва путевой рабочий скрылся из виду.

– Да уж... – озадаченно ответил Скляр. – Не мы одни, стало быть... Ниу?

– Не вижу причин для беспокойства, – безмятежно ответила звёздная гостья, вновь обретя плотский облик. – Программа контакта семь-три, всё так и должно быть.

Она вдруг опять насторожилась.

– Ой... а это что такое?

Вдали зародился шум, быстро приближающийся.

– А, это... Это поезд, – Васька небрежно откинул со лба чёлку. – Не бойся, он не страшный.

Поезд вынырнул из-за деревьев путевой защитной лесополосы, и в этот момент тепловоз заревел, гулко и протяжно. Состав проносился мимо с лязгом и грохотом, и когда показался хвост, друзья обнаружили, что звёздная гостья исчезла.

– Ниу, ты где? – спросил Петька, озираясь. – Ниу!

– Тут я... – раздался голос, в котором звучала изрядная опаска.

– Ты чего спряталась? Тебе ж говорят, это всего лишь поезд, он не страшный.

Ниу возникла на краю подсолнухового поля, как из ниоткуда. Скинула с головы капюшон укрывайки.

– Ага, не страшный... Совершенно же ужасная машина! Зачем такая?

– Ну как зачем... – начал солидно Скляр, судя по виду, намереваясь прочесть обстоятельную лекцию на тему железнодорожного транспорта. – Грузы там возить разные, пассажиров опять же...

Хлоп-хлоп фиолетовые глазищи.

– Постой... погоди... ты хочешь сказать, что люди ездят вот в этих железных корытах?! Вот так запросто?!

– Ну да, – Васька тоже усиленно заморгал. – Вот сейчас как раз прошёл пассажирский поезд. Ты же видела окна в вагонах? Или не успела разглядеть?

– Васька с Катькой, ну это сестра его, в школу вообще каждый день на электричке катаются, весь учебный год, – добавил Столбов. – А я на поезде сюда на каникулы приехал.

– Вы отчаянные! – восхитилась Ниу. – Вы же тут совершенно отчаянные!

Она тряхнула золотыми кудряшками.

– А я тоже хочу прокатиться в таком корыте!

Ребята переглянулись.

– Желание гостьи – закон! – тоном горного джигита изрёк Скляр. – Надо подумать, как это дело устроить.

– Оу... – девочка вдруг прижала ладошку ко рту. Теперь в фиолетовых глазах плескался настоящий ужас. – Оу-оу...

– Что?! Что такое?! – переполошились друзья. Ответом была какая-то сбивчивая фраза, более похожая на птичью трель.

– Не понимаем мы по-вашенски, – сказал Васька. – Ты по-русски, если можно.

Ниу глядела на них отчаянно.

– Я же могла не выключить защитника...

– Кого? Да говори толком! – не выдержал Петька.

Ниу ткнула пальцем в браслет на левой руке.

– Вот тут включается... Автоматика личной безопасности. Защитник принял бы этот ваш поезд за угрозу. Угрозу мне, понятно?!

– Ну... – осторожно промычал Петька.

– Что "ну"?! – ужас медленно-медленно оседал в омутах её глазищ. – Защитник запустил бы уничтожитель! И весь этот поезд запросто аннигилировал! Это с живыми организмами защитники стараются обходиться бережно. Вон на вас, когда Вася мне угрожал щелбанами, просто напустил кусачек... А с вышедшими из-под контроля и вообще всякими опасными машинами защитники не церемонятся вовсе! Раз – и нету!

Петька живо представил себе картинку. Мда... мороз по коже...

– Да уж... – первым заговорил Васька. – Как хорошо, что ты его вовремя отключила.

..........

– Ну вот... Здесь я и живу. Точнее, тётушка моя тут живёт, а я в гостях у неё.

Дом, расположенный на самом краю крохотного посёлка, возвышался над обступившими его яблонями и грушами, белея свежей шиферной крышей – Алексей Иваныч, супруг тёти Нади, в прошлом году закончил возведение мансарды, по его выражению, "практически удвоив полезную площадь". Вплотную к дому примыкал хозблок – хлев и курятник вкупе с прочими нужными помещениями, обширный же чердак хозблока использовался под сеновал, и заодно служил в настоящее время местом ночлега Петьки. Вообще-то поначалу тётя Надя возражала: "чего я Алёне-то скажу? что в сарай ребёнка определили?". Однако Петька пустил в ход всю свою дипломатию и таки настоял на своём. Ну в самом деле, летом спать в избе... на диване или софе, этак-то и в городе можно! А где сельская романтика?! И вообще, сон на свежем воздухе очень полезен для молодого организма, замученного учёбой в душных классах, выхлопными газами и прочими ужасами большого города. Ну пожаааалуйста! Ну что вам стоит?!

– Как насчёт Ленки? – озабоченно спросил Васька, всматриваясь в пейзаж. – От Вездесуйки укрыться трудно...

Петька в ответ хмуро вздохнул. Вообще-то ночёвки на сеновале, помимо сельской романтики, имели и ещё одно преимущество – то есть по возможности сокращали контакты с кузиной. Однако в данный момент Васька прав. Не зря, ой, не зря носила Ленка своё погоняло...

– Мальчики, вы точно уверены, что мне стоит прятаться? – в голосе Ниу сквозило сомнение. Сейчас накидка-укрывайка работала в штатном режиме, превращая звёздную гостью в неразличимое издали лёгкое марево.

– Пока не разберёмся с одеждой, однозначно! – отрезал Петька.