Текст книги "Я люблю свою куклу (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Annotation

Производственный роман о трудовых буднях работников системного администрирования интим-индустрии.

Мы в ответе за тех, кого подключили!

_____

«Кукла с оскаленным ртом,

с острыми зубами.

Я люблю свою куклу!»

(с) Веня Дркин

Седьмая мапа. Часть вторая: «Я люблю свою куклу»

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог

Седьмая мапа. Часть вторая: «Я люблю свою куклу»

Глава 16

Мелкий глюк

Первой моей мыслью было, что Бректон просто проштырял последние мозги и несёт какую-то чушь. Второй тоже. И третьей. Но потом я решил всё же уточнить:

– Эта белобрысая мапа делалась для Креоновой дочки? Калидии?

– Не веришь? – захихикал он.

Глаза совсем дурные, штырево забирает Бректона всё сильнее.

– Не припоминаю, чтобы Владетели пользовали мап, даже эксклюзивок. Им, кажется, западло. Честь Дома не велит или что-то такое. А тут сама Верховная. Не, хрень какая-то.

– Ты её видел вообще? Ах, да, откуда, тебя же вышвырнули сразу, как Креон… В общем, она совсем девчонка, безумная, как травленая пегля, ни черта не соображает, только мечом машет…

– Откуда она взялась вообще? У него же сын был взрослый, наследник?

– Оказалось, что не было. Грохнули его в каких-то разборках, Креон это скрыл. Завёл нового, но вырастить не успел. Калидия от предыдущего брака, в котором он развёлся, править Домом её никто не готовил, но срубить башку отцу задора хватило. Куда после этого пропали младенец-сын с матерью, никто не знает, потому что сама она не рассказала, а спрашивать дураков нет.

– И её вот так запросто приняли как Верховную?

– Не хотели. Но она пришла на Совет Домов в оболочке и с мечом. И никто из несогласных оттуда не вышел. Говорят, с тех пор оболочку не снимала, и от этого у неё башка стала совсем никакая. Чуть что – хренакс своей железякой. Отец её тоже был не подарок, но эта просто ходячее безумие.

– Ладно, допустим. Владетели все не сильно нормальные. Но причём тут мапа?

– Это копия её подружки. Единственная в жизни любовь. Кто такая, откуда взялась, почему они расстались – без понятия.

– Калидия заказала мап-копию своей любовницы?

– Не Калидия. Для неё.

– Подарок на день рождения?

– Думаю, скорее, дар смерти. С уникальными, сделанными на заказ сетами на основе мап-премиум, глубоко скрытыми, но с форсажем. Зачем эксклюзивной мапе разовый, с большим откатом форсаж сета, если не для того, чтобы однажды свернуть шею хозяйке?

– Кто-то решил таким оригинальным образом избавиться от Верховной?

– Я думаю, да. Увидев подружку, она должна была обрадоваться, разрыдаться от умиления, но главное – вылезти из оболочки, в которой неуязвима. И вот тут-то сработал бы программный триггер.

– Ты точно знаешь, или это твои фантазии?

– Гипотеза, Гарт. Если бы я хоть что-то знал, я бы ни за что в это не сунулся. Но выглядит очень логично.

– Кто писал ей программу? Откуда датасет личности? С кого делали внешность?

– Не знаю, всё было от заказчика. Готовым, включая полную динамическую биометрию. Да, девушек тоже предоставили. Мы только собрали двух мап и залили прошивку с предоставленного дистрибутива.

– Двух? И девушек корректировали не вы?

– Да, две совершенно одинаковые девчонки, идентичные до родинки. И я даже не уверен, что это коррекция, никаких следов воздействия. Та, что у тебя, была резервной. Первую заказчик забрал, а потом Гричик прибежал и сказал, что заказ отменяем, всю документацию по нему зачищаем, резервную срочно отправляем в утилизацию, и не в нашу, а… ну, ты знаешь.

– Тех краймовых, которые тебя спонсируют, понял. Так Гричик теперь за главного в Центре?

– Уже нет, но тогда был генеральным. А главный инженер, ну, вместо тебя, я. Так что Гричик знал, что у меня связи и я умею править базу контрактов.

– А деньги через досрочное списание ренда – это тоже он?

– Ты и это знаешь? А, какая разница, мы с тобой уже три раза на утилизацию наговорили.

– Тогда продолжай.

– Не один он. Там вся верхушка. Калидия ничего не контролирует, только бегает в оболочке и рубит головы тем, кого считает предателями и бунтовщиками.

– И кто тогда контролирует технологии Дома Креона?

– Никто. Все, кто может, набивают карманы, остальные ждут, когда всё окончательно рухнет.

– Это не новость, давай вернёмся к мапе. Ты решил на ней заработать?

– Ну, я и раньше такое проделывал. Кто знал, что так обернётся? Дубли эксклюзивок утилизуют достаточно часто, обычная практика, заказчик вломил кучу токов и не хочет, чтобы точную копию его прелести драли низовые шлоки в дешёвом борделе. Никто никогда не проверяет, действительно ли её разобрали, это же крайм. Главное, чтобы девка не устроила скандал после ренда. Я, как всегда, загнал в прошивку самоликвидатор, сделал левый мап-контракт, отправил в общей партии и забыл. А потом заказчик явился к Гричику и потребовал передать ему дубль. Гричик запаниковал, потому что знал весь расклад.

– А ты как узнал?

– Я пас Гричика, – признался Бректон. – Он в технике нуль, сам знаешь, просто администратор. В его компе моя закладка, в его кабинете моя камера, в его комме мой бэкдор. Следил, чтобы он не спалил мой маленький бизнес, ну, и вообще… Приглядывал. Держал руку на пульсе. Так что я всё видел в записи и чуть не обосрался. Заказчик, то есть заказчица, пришла с гвардейцами! Гричик сперва подумал, что это Калидия, а ведь он, как ни крути, формально был соучастником покушения на Верховную Владетельницу! Он не мог не знать, под кого шьётся мапа, ему все данные дали для настройки. Но это была не она, другая Владетельница. Какая-то баба в капюшоне и маске. Знаков на гвардии не было, и не удивительно, кто будет светить Дом в таком деле?

– И чего она хотела?

– Забрать дубль. Оказывается, Гричик не согласовал с ней утилизацию, а просто пересрался. Он смотрел телеметрию с первой, когда Калидия, увидев мапу, не упала ей в объятия, скинув оболочку, а заорала: «Ах ты, сука, предательница, дрянь, как ты посмела меня бросить!» – и смахнула башку мечом. Решил, что Верховная распознала подставу, и кинулся заметать следы. И вот заказчик требует своё оплаченное оборудование, а его нет!

– И что дальше?

– Тётка в капюшоне спросила, спокойно так, точно ли мапа утилизована, и кто ещё знает о заказе. Гричик с перепугу соврал, что лично сунул в утилизатор, и что никто больше о заказе не знает. Таковы, мол, требования безопасности, он сожалеет, что не поставил уважаемую о них в известность, и если она хочет повторить заказ, то сделать ещё одну копию не займёт много времени, именно у него вся информация по проекту.

– И что дальше?

– Камеру залило кровью, и я не видел, потому что побежал блевать. Кабинет потом неделю отмывали.

– И кто теперь генеральный?

– Хормиран, ты его не знаешь, из отдела поставок.

– Так поставок же теперь нет?

– Поэтому и перевели. Всё равно там делать нечего.

– А ты что же?

– А мне не предлагали. Рылом не вышел.

– Ясно. Думаешь, грохнут тебя?

– Думаю, да. На меня тебе насрать, конечно, но тебя грохнут тоже.

– Посмотрим. Куда тебе мапу доставить?

– Никуда. Сам утилизуй. Мне она нужна была только для этого, но теперь ты больше всех в этом заинтересован.

Бректон попытался торжественно смахнуть с доски фигуры, но руки трясутся и вышло только с третьего раза, что полностью испортило пафос момента. Я проводил его глазами к выходу и подумал, что вижу покойника. Мой бывший заместитель стал настолько очевидно ненадёжен, что его просто обязаны убрать, пока очередной косяк не потянул за собой других интересантов. А может быть, он таки спрыгнет с балкона пафосного небоскрёба, в котором живёт. Я и сам там жил, с балконов отличный вид, и лететь так далеко, что успеешь вдоволь полюбоваться.

* * *

Объективно говоря, Средку сложно назвать красивой. Внешне она может восхитить только того, кто вырос в низах, от которых она отличается отсутствием мусора, освещением и меньшим количеством граффити на стенах.

Средку возводили в большой спешке, когда стало понятно, что Чёрный Туман – не климатическая причуда и не временная неприятность. Идея была в том, чтобы обеспечить транспортную связность города выше границы, до которой туман поднимается. Сеть широких эстакад строили без оглядки на то, что осталось ниже; тогда считалось, что там больше никто жить не будет. Титанические опоры встали посередине бывших проспектов, кое-где полотно опёрли на каркасы высоток, а там, где они мешали, верхние этажи просто срезали. Промежутки между петлями Средки заполнили новые небоскрёбы – город устремился вверх, вырастая над Туманом. Этот рывок стал вершиной экономических и технических возможностей города, на нём же он и надорвался.

Средка, основа для нового роста, разделила город на верхи и низы, став небом для последних. Днём она висит над головами нижников бетонным потолком, ночью сияет им призрачными отсветами своего неона, напоминая о том, к чему надо стремиться.

Технически это великолепное сооружение, нельзя не восхититься инженерной смелостью конструкции и технологичностью её исполнения. Что же касается эстетики, то не стоит забывать, что изначально Средка возводилась как замена транспортным магистралям города, канувшим в туман. Она должна была стать новой землёй, на которой встанет новый город, город-над-туманом. Но к моменту, когда её достроили, всё это уже стало ненужным. В городе нет и сотой доли транспортного трафика, на который она рассчитывалась, да и сам город сжался до одного Центра. Ездить по шикарным широким развязкам стало некому и некуда, только клановые мотоциклисты гоняют ночами ради фана по брошенным эстакадам на своих мощных электробайках. На опустевшие проезды тридцатирядных подвесных магистралей пришла та Средка, что мы знаем сейчас, – шумная, яркая, весёлая и дорогая. Но некрасивая.

Если сами эстакады строились в момент наивысшего расцвета, то торговые ряды на них выросли, как плесень на падали. Город проиграл битву за своё будущее, хотя в тот момент казалось, что мы ещё подёргаемся. Большие надежды возлагались на ренд-систему, которая должна была в моменте вытянуть промышленность из задницы. Плановое конвейерное воспроизводство казалось способом восстановить численность населения, возместив потери от Чёрного Тумана. Новые технологии, завезённые Креоном вместе с их носителями, обещали рывок с выходом на новый уровень жизни для всех. С видеоэкранов транслировали надежду, сетевые новости рисовали перспективы, но Средка с её коммерческой интуицией оказалась права – с тех пор город то быстрее, то медленнее катился вниз. Поэтому торговые ряды, клубы, бордели, дансинги и прочие заведения здесь представляют собой комбинации дешёвых стандартных модулей, закреплённых на полотне не нужных больше подвесных шоссе. Узкие проезды между ними стали новыми улицами и переулками, которых вполне достаточно для подвоза товаров, и только средняя линия, вдоль которой расположены самые дорогие заведения, более-менее широкая. Там катаются те, у кого есть токи на машины и моты, там гуляют первые недели после ренда, когда счёт полон, а жизнь прекрасна, там самая яркая реклама, самая громкая музыка и самые высокие цены. Средка-в-Средке.

Но и там те же стандартные модули, те же безликие фасады, те же индустриальные интерьеры. Только сияние неоновых вывесок, подсвеченных витрин и голографических реклам маскирует это убожество. Вкладываться в дизайн для временной (как тогда казалось) торговой линии, рассчитанной на временную (как тогда казалось) рендовую систему, выглядело глупым. Ведь через несколько лет всё изменится, город воспрянет, все будут жить в небоскрёбах над Средкой, и ренд забудется как страшный сон.

Нет ничего постояннее временного.

* * *

Днём особенно хорошо видно, как истёрлась и выцвела Средка за годы работы. Модули никто не обновлял с момента установки, и даже прочный пластик облицовки понемногу выцвел, пошёл мелкими трещинками, в которые въелась пыль, и потерял гладкость. Сквозь дефекты покрытия влага нередких тут дождей добралась до конструкционной стали, и местами на стенах проступила ржавчина. Стеклопластик витринных окон понемногу матируется песком, который приносят ветра Пустошей. Чернеют от осадков короба кондиционерных блоков, облезают кронштейны кабельных сборок, в щели набивается пыль, и даже сверхпрочный синтобетон дорожного покрытия как будто слегка промялся под колёсами машин, образуя почти незаметные колеи. Никто не думал, что это надолго. Никто и в кошмаре не мог представить, что ренд – навсегда. Первые ренд-контракты были всего на пять лет, и тех немногих, кто на них пошёл, приветствовали как героев, спасителей города, жертвующих кусок своей жизни для общей пользы. Теперь первый ренд от десятки, и это полнейшая обыденность.

– Боз Гарт, драсьте!

– Привет, Скеша.

Я с новым интересом осмотрел низовую краймщицу. Пожалуй, фигура как раз то, что надо.

– Всё тихо, боз. Мы следим. А что вы на меня так пыритесь сегодня? Вы не в моём вкусе, боз, староваты. Без обид. И Хлось мне вломит. Но… – она прищурилась, видимо, прикидывая, какая сумма в токах компенсирует все эти обстоятельства.

Мораль на низах чертовски гибкая.

– Рост у тебя какой?

– Сто шестьдесят шесть. А вам зачем, боз?

– Пойдёт. Хочешь приодеться?

– Какая девушка не хочет? – Скеша приняла соблазнительную позу и стрельнула в меня глазом.

– Вот тебе токи, – я протянул ей карту. – Пробегись до сетевого автомаркета, купи себе одежды, недорогой, но получше бесплатной. Несколько полных комплектов, с бельём, обувью… размер какой?

– Средний плюс-плюс.

– То, что надо. Обувь удобную, не каблуки, а одежда на твой выбор, чтобы не выделяться на Средке и в низах не вломили.

– Не хотите прогуляться со мной, посмотреть на примерку? Может, посоветуете чего…

Чёрт, девчонка решила, что я покупаю её себе в койку, и готова повышать ценник.

– Ни черта не понимаю в женской одежде, – поморщился я, – оставлю выбор за тобой. Но каждый комплект возьмёшь в двух экземплярах.

– В двух? Но зачем мне одинаковые вещи?

– Вторые принесёшь мне.

– То есть вы не… А, поняла. Ладно, боз, приодеться по-любому неплохо. Только скажите Хлосю, что это не за… ну, вы поняли!

Гибкая мораль, я же говорю.

– Погоди, не убегай… Ты же красишь волосы?

Вопрос риторический, Скеша сейчас частично лиловая, но я её видел чёрной, красной, зелёной и белой.

– Конечно, боз!

Большинство горожан имеют тёмные волосы, но краски с успехом решают проблему разнообразия.

– Купи рыжей краски, не знаю, как правильно назвать цвет, но чтобы огонь прям.

– Осветлитель нужен?

– Нет.

– Всё, поняла, боз, сделаю. Только можно я себе ещё куплю немножко…

– Конфет?

– Точно, боз! Я чуть, правда. На пару токов! Спасибо! – и усвистала, аж подпрыгивая от нетерпения.

* * *

Интик к началу рабочего вечера опоздал. По пакету в руках я сразу опознал причину.

– Вот, – сказал он смущённо, – Скеша вам передала.

– Брось в угол, – ответил я, уставившись в монитор. – И бегом расходку пополнять. Работают три-шесть и двенадцать-шестнадцать, так что займись остальными, по ним ещё час паузы. Ночь обещает быть активной.

– Боз, а вам, ну, случайно, не надо за кофе сбегать?

– Скеша хочет ещё конфет?

– Ну, боз… В общем, да.

– Ладно, двадцать минут тебе. И три тока сверху, не больше!

– Спасибо, боз!

Скеша ему, конечно, не даст, но будем считать это мелкой платой за лояльность. Обоих.

Сегодня решила напомнить о себе Семнадцатая. Она обычно не доставляет особых проблем, но и в брак попала тоже не случайно. Это одна из мап с частично открытым сетом, та самая, стремительно вошедшая в моду и так же стремительно вышедшая из неё конфигурация. Киралик взял из жадности, потому что отдавали чуть не даром, в расчёте на то, что на любое предложение находится хоть какой-то спрос. В целом, не прогадал. Хотя большую часть времени Семнадцатая просто танцует в витрине, а желающих припасть к её карбоново-металлическим статям немного, но она и не совсем бесполезна. На неё смотрят, как на интересный казус, и почти не заказывают, но, подивившись на этакое чудо, охотнее выбирают какую-то из соседних.

Семнадцатая действительно впечатляет: сочетание мягкой женской плоти и нарочито механистического дизайна открытых имплов создаёт тонкий ассонанс, завораживающий своей противоестественной эстетикой. Тем более, что и танцует она, не будучи ограничена пластикой натурного тела, весьма причудливо, вовсю используя широкие возможности механического сета. Так что в одной из двух витрин, которые выходят не в коридор, а на наш узкий фасад (бордель смотрит на улицу торцом, поэтому аренда модуля обходится Киралику дешевле), всегда зажигает именно Семнадцатая.

Всегда, но не сейчас.

Сегодня, как назло, на Семнадцатую нашёлся клиент, отставший от моды. Можно сказать, «ретросексуал». Вопреки ожиданиям, индустриальную мапу выбрал не какой-нибудь квадратный в проекции силовик, с которым они могли бы всласть постукаться друг о дружку железяками, а вовсе даже нерендовый муниципальный техн, тощий парень без имплов. Учитывая, как мало им платят, ему, наверное, пришлось долго откладывать на бордель. Ну, или он удачно открутил что-то из оборудования Средки и толкнул на чёрном рынке, почему нет. В любом случае, его любовь к технике несомненна – иначе нафига выбирать Семнадцатую?

Глючок у неё небольшой, и, учитывая её малую востребованность, совершенно некритичный. Имплосет, который ей поставили, выглядит эстетично и относится к «средним силовым», а не маповским. Вполне технологичное решение, специализированные сеты для мап сильно дороже именно из-за своей незаметности, а если скрывать ничего не надо, наоборот, ставка на открытость – то зачем изобретать что-то новое? Берём силовой из некрупных, чтобы не нагружать более тонкое шасси, добавляем ему эстетики мелким тюнингом: карбоновыми накладками, никелированными суставными кольцами, цветной оплёткой для тяг, полировкой поверхностей и так далее. Выглядит стильно, как гоночный мот. А чтобы слабенькая энергетика хрупкой мапы это тянула, сет сразу максимально нерфится. То есть индастри-стайл-мапа только выглядит могучей стальной тёткой, способной переломить клиента об колено, по факту она не сильнее обычной со скрытым комплектом. Чистая эстетика.

Однако у Семнадцатой то ли с самого начала что-то неправильно посчитали, то ли криво понерфили, то ли какая-то программная фигня на уровне драйверов миокомплекса, но расход у сета повышенный. Проблема при этом только в тайминге – мапе надо чаще жрать, а режим сервисных перерывов в прошивке на это не рассчитан. Можно было бы перешить, но у меня и без неё хлопот хватает, тем более что она только пляшет. В общем, мапа танцует, пока лептин-грелиновая система организма не начинает вопить о критическом падении уровня питательных веществ. Если до сервисного перерыва далеко, мапа, не прекращая своего занятия, просто хватает и жрёт батончик концентрата, они лежат прямо в витрине, на полочке, которая снаружи не видна.

Кто бы мог подумать, что её пробьёт на пожрать, когда у неё во рту будет…

Глава 17

Низкоуровневое программирование

– Теперь этот придурок получит имплант за наш счёт! – беснуется Груша, который на этот самый имплант не один год собирает.

– Не за наш, – утешаю я его, – страховка покроет. В багрепорте, с которым мы её брали, ни слова про то, что мапа кусается, так что нас за, типа, «халатность» не подтянуть. По всем формальным основаниям «внезапный сбой прошивки». Ренд-центр из страховых возместит.

– Блин, повезло парню, – шипит Груша злобно.

– Серьёзно? По-твоему, везение выглядит так? Клиент не показался мне сильно счастливым. А уж как орал!

– Да уж, насчёт орала ты прав. Знатный орал вышел. Ты вот мне скажи, Гарт, челюсти-то у неё нафига импловые? Арматуру перекусывать?

– Для эстетики, я думаю. Хорошо смотрятся с плечевым поясом. Они нерфнутые, конечно, но парню хватило. Как ты говоришь, «повезло».

– Нет, ну сначала не повезло, конечно, но в итоге повезло-таки! Ты знаешь, сколько хороший импл этого дела стоит? А я знаю… И нам через это убыток: Семнадцатую теперь менять надо, новую мапу покупать… Киралик будет недоволен!

– Всё равно её ренд кончался, пара месяцев оставалось.

– А что с ней теперь будет? – поинтересовался Груша.

– Ничего. Переварит. Сет силовой, значит, и желудок модифицирован. Она любую органику сожрёт и не поморщится.

– Да я не об этом! Её куда забрали?

– В ренд-центр, к производителю. Там эксперты должны оценить глубину сбоя и принять решение, но поскольку ренд вот-вот кончится, никто морочиться не станет, сунут на «холодное хранение» до конца срока, да и всё. Долежит там с трубками во всех местах, потом дерендится, получит выплату и побежит на Средку, в мужской бордель отрываться.

– Да, так-то желающие составить её женское счастье вряд ли найдутся. Открытые сейчас не тема, – согласился Груша. – Главное, чтобы она больше никому не откусила!

– После деренда контроль вернётся в башку. Так что, когда проголодается, просто пойдёт к автомату со жратвой. Оно и в этот раз непонятно, с чего её клинануло вдруг. Но теперь это не наша забота.

– Угу, не наша… О, стоп, как раз Киралик звонит! К слову, о заботах… Иди, я тебя потом позову.

В подсобке сидит бледный как простыня интик. Бокс отмывала рендовая уборщица, но мапу перед отправкой в ренд-центр в порядок приводил он. Вид у Семнадцатой с окровавленной пастью был такой зловещий, что парня чуть удар не хватил. Всерьёз боялся, что сейчас на него кинется и тоже откусит. Чего-нибудь. Она, разумеется, была в стендбай-режиме, да и без него совершенно не опасна, если в рот ничего не совать, но интика всё равно колотило так, что приятно было посмотреть. Пусть не думает, что работа техном в борделе так уж легка.

– Можешь валить домой, – сказал я. – На сегодня мы закрыты. До окончания разбирательства. Оно чисто формальное, и результат известен заранее, но, тем не менее, если инцидент с серьёзной травмой клиента, то так положено.

– Боз, а эта одежда, – интик потрогал ногой пакет, – она для Седьмой, да?

– С чего ты взял?

– Ну, Скеша…

– Стоп. Ты ей, надеюсь, не разболтал про Седьмую?

– Нет, боз, что вы, боз! – воскликнул интик, но так неубедительно, что я даже говорить ничего не стал.

Просто смотрел на него пристально, пока он не признался:

– Но, боз, она же своя, да?

– Кому, дебила ты кусок?

– Ну… вам? Хлось же на вас работает?

– Хлось на меня работает, потому что я ему плачу. Если ему заплатит кто-то другой, то он будет работать на него. Скеша на меня не работает. Скеше нужны токи. За Седьмую дают двести. Ты уверен, что она уже не бежит бегом, чтобы их заработать?

– Боз, как вы можете! Она не такая! Она… – интик задумался и признал: – Не уверен. Скеша любит токи. Она и со мной-то гуляет с тех пор, как вы мне стали приплачивать.

– О, так ты это понимаешь? Не совсем безнадёжен?

– Понимаю, боз, но она… У неё… Эх…

– Да, «эх» у неё какие надо. «Эхэхэх» даже. Но, видишь ли, какое дело: если она нас сдаст, ты так и помрёшь девственником, придурок.

– С чего вы взяли… А почему помру?

– Потому что свидетели не нужны, идиот. Седьмую грохнут, тебя грохнут, меня грохнут, Грушу грохнут, Скешу грохнут первой, а может, и всю её корпу зачистят. Просто для страховки.

– Ох… Простите, боз!

– Покойникам прощение не нужно.

– Неужели ничего нельзя сделать, боз?

– Кто от Хлося сейчас дежурит?

– Девчонка, такая, ну… Знаете… Никакая.

Ишь ты, перебирает ещё девчонками. Избаловался в борделе, теоретик.

* * *

– Привет, боз, – поздоровалась девчонка.

– Как дела, Мешана?

– Норм, боз, терпимо.

– Дежуришь?

– Типа, да. Скеша попросила подменить. Конфет вот дала.

Девушка вытащила из кармана два ярких батончика, помахала ими в воздухе и убрала обратно. Интик разочарованно вздохнул, похоже, источник конфет ему известен.

– Я бы, конечно, лучше побродила, на витрины повтыкала, но так-то мне несложно, всё равно не сплю.

– Давно Скеша ушла?

– Не, не очень. А что, боз?

– Можешь попробовать её найти? Она, скорее всего, где-то тут, на Средке.

– А что сказать?

– Чтобы не делала того, что собирается, а бегом тащила свою жопу сюда.

– Э… Звучит странно, боз.

– Десять токов, если успеешь до того, как она сделает последнюю ошибку в своей дурацкой жизни.

– А вот это уже звучит стрёмно, боз. Но десять токов мне не помешают, вечно все ништяки достаются этой дуре. Так я побежала?

– А ты ещё здесь?

Девчонка фыркнула и умчалась, свернув в первый же переулок.

– А мне что делать? – спросил интик.

– Ты уже наделал… Ладно, знаешь, где на Средке тусуется их корпа?

– Да, боз.

– Бегом туда и приведи Хлося. Скажи, я позвал. И скажи, что это срочно.

Хлось прибежал через десять минут, я как раз успел сходить до уличного автомата и взять синтокофе с сэндвичем. И то, и другое в автоматах довольно паршивое, но идти до кафе некогда.

– Что-то случилось, боз? – спросил он.

– Ещё как случилось. Твоя девчонка, Скеша, решила меня продать.

– Уверен? Это серьёзная предъява.

– Хотел бы ошибаться, но уж очень на то похоже.

Я быстро изложил ему основные факты и предположения.

– Так та белая голубоглазка у вас, боз? Вот оно что… – сказал с досадой Хлось.

Может быть, конечно, переживает, что не узнал сам и не сдал меня первым, но это вряд ли. Он не дурак.

– Говорите, Скешу грохнут?

– И не только её. Мапу ищут настолько серьёзные люди и по такому серьёзному раскладу, что свидетелей они точно не оставят.

– А вы тут при раскладе, боз, или случайно встряли?

– Встрял-то случайно, – признался я, – но теперь, пожалуй, и при раскладе. Выбирать не приходится.

– Я пошлю ребят искать Скешу, до утра прочешем каждый угол на Средке. Надеюсь, успеем найти её раньше, чем она найдёт тех парней.

Хлось ушёл, прибежала Мешана. Сказала, что нигде Скешу не увидела, хотя все её любимые места знает. Повздыхала о незаработанных десяти токах и, узнав, что к поиску подключилась вся корпа, убежала снова.

Я оставил интика дежурить у двери на случай, если кто-то из них вернётся, а сам пошёл обратно в подсобку. Возможно, у меня меньше времени, чем я думал, но тем важнее потратить его с толком.

* * *

Избавиться от Седьмой и сейчас не поздно. Достаточно сказать Груше, что нас сдали, и через час и следов её не найдут. Натурные органы в трансплант, имплы, из тех, что можно переставлять, на чёрный рынок, остальное в компост на пищевые фабрики. В каждом сладком батончике из автомата на Средке есть немного тех, кто до неё не дожил.

С одной стороны, это был бы рациональный и осторожный поступок, минимизирующий риски. Будь она обычной эксклюзивкой, краденой и криво перешитой под бордель, я бы, возможно, так и поступил. Использовал для шантажа, получил то, что мне надо, избавился от потенциальной проблемы. Все так делают, это жёсткий бизнес, а девчонка обречена. Живой она при этом раскладе не нужна никому, это же компрометация ренд-системы, на которой из последних сил держится сейчас город. Если бы низовые узнали, что шанс выйти из ренда с деньгами на Средку далеко не стопроцентный, то система бы заметно пошатнулась, а то и сломалась. Куда девать тех, кто не пойдёт в ренд, а останется сидеть на бесплатном соцминимуме? У города нет столько свободных ресурсов, баланс стоит на том, что не рендятся единицы процентов тех, кто дожил до семнадцати. Слухи о том, что ренд не гарантия, а рулетка, могут вызвать волну отказов, и наша и так еле живая экономика рухнет. Скорее всего, она рухнет и без этого, но у меня будет сколько-то времени посидеть на Средке с тоником и полюбоваться на молодых, красивых и счастливых людей с горящими от предвкушения глазами.

Однако я готов рискнуть и не утилизовать пока Седьмую. Если рассказ о её предназначении правда, то содержимое её головы терять жалко, да и сама она становится потенциально ценным активом. Если обратить внимание на детали, то гвардия без знаков Дома и женщина в маске и капюшоне, представляющие заказчика, очень похожи на тех, кто засветился на моей камере возле тайного бионейроцентра. И это очень интересная история.

Сейчас меня больше всего интересует содержимое закрытого раздела памяти. Именно там содержится вся информация, заложенная в Седьмую. Бректон сообщил, что ренд-центр получил её целиком от заказчика в виде упакованного дампа и инсталлировал на прошивку. Здесь есть несколько технических нестыковок, вроде несоответствия размера разделов, но, думаю, дело в том, что сам Бректон технарь откровенно слабый. То, что он занял мой пост, – плохой признак. Либо наверху действительно не осталось никого компетентнее, либо отбор стал вестись по принципу лояльности и «удобства» кандидата. Бректон очень удобен – у него ноль совести, куча грехов, за которые его можно в любой момент подтянуть, связи с низовым краймом и никаких принципов, кроме жадности. А ещё он не дурак, но при этом трус. С такими легко иметь дело, они иногда очень полезны, но система, допустившая подобного кандидата к реальному управлению, стремительно деградирует.

Что же касается прошивки, то я в прошлый раз, возможно, подошёл к ней не с той стороны. Пытался восстановить стандартную маповскую, с которой она к нам пришла, но она и в первый раз багнулась. Потом сработала программная закладка, мапа чуть не вышла из строя окончательно, потом слетела блокировка нейровентиля, а сейчас она с рабочей, но предельно урезанной технической системой на старом «кибуксе». Это очевидный тупик. Но если всё, что мне рассказал Бректон, правда, то шифрованный раздел содержит штатный дистрибутив этой эксклюзивки. Тот, с которым она должна была уйти к клиенту. То есть клиентке. И раз он там есть, то… Ну вот, я так и думал. Крошечный инсталлятор, содержащий ключ к шифрованию раздела. Сохранён в скрытой папке, и если не искать специально, то и не догадаешься, что он есть.

Итак, отдел эксклюзивных мап, который курировал Бректон, получил двух на удивление одинаковых девчонок без следов коррекции внешности… Я сдержал порыв пойти и осмотреть Седьмую – всё равно у меня нет такого опыта, как у «эксклюзивщиков», а без него отличить коррекцию от натуры невозможно. Не зря заказчики платят сумасшедшие деньги за то, чтобы мапа выглядела так, словно такой родилась, а не как крашеная дура с низов. Найти двух одинаковых девчонок можно, близнецы, хоть и редко, но случаются. Но такой экзотической внешности? Непонятно.

Девчонки поступили сразу усыплёнными и до операции не приходили в себя. Требование заказчика. Можно было бы списать на то, что их усыпили при коррекции и не хотели выводить из этого состояния для снижения стресса, но, если коррекции не было, это тоже странно. Логичнее было бы не связываться искусственным кормлением и прочими сложностями такого состояния, ведь на подготовку имплосета требуется время, особенно если он нестандартный.