Текст книги "Долг перед видом"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Да какие права? Мне их и положить некуда. У вас работа чистая, а мы навоз лопатами кидаем. Это же изгвоздаешь в три дня, – причитала жена.

– А мне права не нужны, – пьяным голосом отозвался из прицепа Болан. Я – псс-с… пассажир! Когда я за рулем, я ни-ни. – Он погрозил инспектору пальцем и убедительно повторил: – Ни-ни!

– Проезжайте, – бросил инспектор.

Несмотря на низкую скорость, к вечеру намотали на колеса почти четыреста километров. Съехали с трассы на проселок, остановились у речки. Пока Болан ставил палатку, Илина на спиртовом примусе разогрела ужин.

– Простенько, но со вкусом – оценил стряпню Болан. Мытье посуды оставили на утро. Забравшись в палатку, Болан, несмотря на вялое сопротивление, раздел жену и занялся сексом. Теоретические познания в этой области у обоих были неплохие, но практических навыков – никаких. Этот пробел стоило заполнить. Организмы с энтузиазмом взялись за дело. Получалось не очень умело, но весело. Выбившись из сил, заснули, обнявшись.

Болан проснулся от запаха. Что-то невероятно вкусное подгорало на сковородке. При этом шипело и шкворчало. Болан выскочил из палатки и замер в восхищении. Раннее утро, солнце, воздух и женская попка! Не удержавшись, ощупал это чудо природы. Получил шлепок по рукам.

– Мой руки и за стол! – скомандовала Илина.

– Ты как моя мама: «лапаешь всякую гадость, а потом за стол с немытыми руками».

– Ах ты, вирус компьютерный! – отбросив ложку, Илина погналась за ним, столкнула с берега в холодную воду и сама прыгнула следом. – Где ты лапаешь гадость?! Сознавайся!

– Никто не пожалеет бедного хакера, – вопил утопляемый Болан. – Ни жена, ни Департамент!

На этот раз Илина не стала держать диету. Сказала, что организму нужно восстанавливать силы.

После завтрака развернули карту и наметили маршрут. Решили двигаться не по трассе, а по менее заметным дорогам. В придорожном магазинчике Илина накупила целую сумку продуктов. Любопытной продавщице сказала, что отец подарил трактор, теперь перегоняют домой, на свою ферму. Болану легенда понравилась. До самого вечера, трясясь на жестком сиденье, обсуждали, сколько у них на ферме живности, кого как зовут, что на каком поле посеяно и как растет. Категорически не сошлись насчет пасеки. Илина хотела пасеку, а Болан был двумя руками против. Так, ругаясь насчет пасеки, остановились у заправки. Болан купил две бочки древесного спирта и, пока грузили в прицеп, пересказал хозяину свои аргументы. Хозяин согласился, что пасека – сплошная обуза и расход. Тогда Илина оттеснила его и выложила свои аргументы. С ней хозяин тоже согласился. Тут молодые объединились и дружно накинулись на беднягу, требуя, чтоб он принял сторону кого-то одного.

– Чума на вас обоих! – замахал руками хозяин и скрылся в своей будке.

Вечером Болан достал комп из бочки с цементом, вошел в сеть и начал шарить по закрытым для простых смертных базам данных. Его уже разыскивали. Причем, очень энергично. Илина пока не была объявлена в розыск.

После ужина Илина опять взялась за свое.

– Бол, ты должен знать о Департаменте все, что знаю я. Иначе провалишься на пустяке, и меня провалишь. Согласен?

– Да, моя радость.

– Дай слово, что унесешь тайну в могилу.

Болан погрустнел.

– Илиш, а если Берту повестка придет? Неужели ты думаешь, что я ему не расскажу? А если Таре?

На Илину было больно смотреть. Организм боролся с интеллектом. Болан решил помочь организму. Сел рядом и начал нежно поглаживать организм по спинке. Очень скоро интеллект сдался.

– Ты гадкий шантажист! – заявила Илина. Слушай и запоминай. Результаты референдума фальсифицированы. Проект не прошел. Тогда поменяли местами цифры голосовавших «за» и «против». Перевес был минимальный, поэтому публика не обеспокоилась.

– Сволочи!

– Выживание вида!

– Но можно это же делать чистыми руками…

– Не знаю. Может, и можно… Вопросы есть?

– Чем занимаются эти… теплоконсерваторы? Очернители – это которые дома и все подряд в черный цвет красят. А теплоконсерваторы?

– Консерваторы солнечное тепло в недра загоняют. Ты в геологии разбираешься?

– Ни бум-бум.

– Тогда краткая справка. Сначала наша планета была расплавленным шаром. Потом корочка сверху подостыла, появились океаны. Зародилась жизнь. Планета все остывала. Совсем недавно – по геологическим масштабам закончилась кристаллизация недр. А, как ты знаешь, наше Солнце имеет цикл активности длительностью в двести миллионов витков. В позапрошлое похолодание нас спасло тепло кристаллизации недр. В прошлое – сначала тепло недр, а потом предки устроили такое… О парниковом эффекте слышал?

– Это когда входишь в парник, и рубашка к телу прилипает.

– Остряк. Это когда в атмосфере много це-о-два, и солнечное тепло не уходит обратно в космос.

– Да слышал я. Не объясняй.

– Наши предки сожгли всю нефть, весь каменный уголь и газ и устроили парниковый эффект. А когда ничего не осталось, принялись сжигать уран. Подняли уровень радиоактивного фона раз в сто, если не больше. В результате погубили всех диких динозавров, чуть не уничтожили себя. Зверьков вот расплодили. Теоретики считают, именно тогда нарушилось равновесие полов. Под конец оледенения уран тоже кончился.

– И мы впали в варварство.

– Некоторые – определенно! – отозвалась Илина, смерив Болана оценивающим взглядом. – Мы построили очень надежную, стабильную цивилизацию.

– Которая в последние сто лет вдруг решила повторить все ошибки предков.

– Не все. Законы экологического баланса по-прежнему на первом месте.

– Профессор! Вы помните тему лекции?

Илина растерянно взглянула на Болана.

– Консерваторы, – подсказал тот.

– Консерваторы закачивают солнечное тепло в недра. На глубину десятков километров. Прямо в базальт. Сейчас рассматриваются проекты сверхглубоких теплообменников. На сто и больше километров.

– Тепло в стороны не растекается?

– Еще как растекается. В этом и суть.

– Не понял?

– За сколько лет тепло с глубины сто километров до поверхности дойдет?

– Не знаю. Подсчитать надо. Но много времени пройдет.

– Вот именно. А если до поверхности не дойдет, значит в недрах останется. А если в недрах – то его в любой момент использовать можно. Это аккумулятор тепла практически неограниченной емкости.

– А как с экологическим равновесием?

– Все в порядке. Тепло-то от Солнца. Будь на месте теплоприемников леса и поля, эта доля солнечной энергии отразилась и ушла бы назад в космос. А так – в недра. Откуда выйдет на поверхность очень нескоро. И с пользой для дела.

– Но на миллионы лет все равно не хватит.

– Не хватит. Но за тысячи лет мы что-нибудь придумаем. А если нет, то вся надежда на этот чертов Департамент.

– Илиша, ты мыслишь какими-то глобальными категориями. Мне к этому привыкнуть надо. Кто еще остался? Моренисты? Они что делают.

– Строят острова в океане.

– Как?

– Земснарядами роют дно и сваливают все в одну кучу. Получается остров. Но у них свои проблемы. Что-то, связанное с уровнем океана. Я не в курсе. Знаю только, что это самый длительный проект. На несколько тысяч лет. Всем остальным надо продержаться, пока они не кончат.

– Они успеют?

– Такими темпами, как сейчас, и сотой доли не сделают.

– Сучий потрох!

Двигались уже вторую неделю. Ехали по пятнадцать часов в сутки. За это время наматывали на колеса около трехсот километров. В палатке спали часа по четыре. Остальное досыпали в прицепе во время движения. Каждый день Болан погружался в сеть и следил, как идет охота на Берта. В начале второй недели Берта поймали. А к вечеру того же дня отпустили. Берт заявил, что кредитку ему завещал Болан. Пришел как-то вечером, показал файл с повесткой Департамента имплантации, сунул в лапу кредитку, так как она ему вроде как больше ни к чему, и посоветовал тратить кредиты побыстрее, пока счет не закрыли. Когда ему сообщили, что Болан скрывается от закона, Берт жутко огорчился, потребовал комп, попытался разыскать Болана по всем известным сетевым и почтовым адресам. Разумеется, не нашел. С чем и был отпущен.

Илина читала протокол допроса, положив подбородок на плечо Болана.

– Бол, а ведь они тебя за фраера держали. До сих пор ни звука обо мне.

На следующий день Илина попала в розыск. Как пропавшая без вести.

– Ослы! – прокомментировала она, – Нас нужно было вместе, в одном пакете информации давать. И парное фото по всем средствам массовой информации.

– Ты это… Не подсказывай!

В начале третьей недели, съехав с дороги на проселок, выбирая место для ночевки, наткнулись на заброшенный хутор. Вокруг раскинулся одичавший за несколько лет сад.

– Вот здесь и остановимся, – решил Болан. Илина не возражала. Загнали «ослика» в сарай. Два дня мыли полы и окна, приводили дом в более-менее жилой вид. Пригодился и цемент – на ремонт крыльца. Болан включил комп, влез в земельный кадастр, выяснил, что на хуторе жила, пока могла, пожилая пара. А наследники, молодежь, подались в город. Обычная история. На третий день Болан снял с крыши ветряк, разобрал по винтику, промыл, смазал, заменил оборванный кабель, и ветряк заработал. Пока ремонтировал, Илина сидела рядом и наблюдала за его руками. Болан вошел во вкус, проверил и отремонтировал проводку. Вечером в доме появился свет. Илина мыла и сортировала посуду. Посуды оказалось маловато. Но, если пошарить по старому дому… В мастерской алюминиевая кастрюлька, заполненная ржавыми гвоздями и винтиками, рядом стакан с солидолом. На подоконнике – стакан с засохшими кисточками. Под лестницей – тарелка с чем-то окаменевшим, свернувшимся по краям в трубочку. Только поискать. Потом отмыть и отскоблить, что тоже непросто.

Всю первую неделю молодые налаживали быт. Затем появилось свободное время. Болан всерьез занялся проблемами планеты. Проверил и перепроверил расчеты. Илина была права. Похолодание наступало намного раньше объявленного срока. Информация по проектам моренистов и консерваторов большей частью была закрыта. Болан начал сбор буквально по крупинкам. На проекты уходили огромные средства, работали десятки заводов. Болан разыскал старые рулоны обоев, склеил по краю и на обратной стороне начал рисовать огромную схему. Илина молча наблюдала за ним своими загадочными, темносиними глазами, лишь иногда давая совет, или делая замечание. Всегда по существу.

Если долго искать, рано или поздно приходит успех. На одном из серверов Болан откопал рисунок. Эскиз плаката для какого-то заседания. Моренисты задумали создать целый материк. Его контур был пунктиром нанесен на карте экваториальной области Темного океана. Острова, которые сейчас строились, были лишь форпостами. Опорными базами будущей великой стройки. Илина тоже была поражена.

– Конечно, у них проблемы с уровнем океана, заявил Болан. Если здесь отгрохать материк, то вода, которую отсюда вытеснит суша, затопит остальные материки.

– Ты неправ. Грунт берут со дна океана. Океан станет глубже, и уровень не поднимется.

Болан почесал в затылке.

– Значит, опустится! Материк ведь будет возвышаться над уровнем океана. Вот в чем дело! Океаны отступят, суши станет больше. Да еще новый материк. Площадь испарения резко уменьшится. Прибавь сюда похолодание. Дождей будет меньше. В общем, нам грозит засуха! – радостно закончил он.

– И чего тут веселого? – спросила Илана.

Давно Болан не жил такой напряженной жизнью. Часов восемь работал по хозяйству. Приводил дом и служебные постройки в порядок, а вечера просиживал за компом. Как-то незаметно лидерство перешло к нему. Илина исподволь, ненавязчиво подталкивала его к этому.

– Что ты ищешь? – спросила она однажды, наблюдая, как он работает за клавиатурой.

– Хочу составить свое представление обо всех этих проектах. Но никак не могу выяснить, откуда ноги растут. Тут пирамида. Я чувствую, что от меня ускользает что-то очень важное. Ключевое звено. Вот послушай: очернители выигрывают время, чтоб успели закончить работу консерваторы. В лучшем случае они выиграют лет двести-триста. Консерваторы в свою очередь тянут время для моренистов. В идеале продержатся две-три тысячи лет. А моренисты? Тут вопрос на вопросе. Ты знаешь, они хотят построить материк, который на пятьсот метров возвышался бы над уровнем океана. Зачем? Чувствуешь, здесь тайна. Моренисты – не конец цепочки. Они – основание для какого-то более грандиозного проекта. А я не могу его раскопать. Понимаешь, – оживился он, – чтобы влезть в какую-то закрытую базу данных, нужно прежде всего знать, на каком сервере она живет. Остальное – дело техники. Но как узнать, где?! Вот в чем проблема. Серверов-то тысячи.

Илина пододвинула к себе комп и вывела на экран список.

– Может, это тебе поможет. Сетевые адреса компов Департамента имплантации.

– Илишка! Ты чудо! – вскричал Болан, вскочил и закружил ее по комнате. Впрочем, радовался преждевременно. Департамент был не той конторой, которая его интересовала. Более того, он чуть не попался. Влез в сервер Департамента и засыпался, пытаясь снять защиту. Самое плохое, что даже не понял, в какой момент прокололся. Спасла привычка к параноидальной осторожности в кибервзломах. В компе, через который Болан вошел в сервер, сидел жучок. Тихо, мирно, незаметно. Сидел и проверял все, что идет по каналам связи. До поры, до времени ни во что не вмешивался. Но как только сервер заинтересовался координатами Болана, жучок поднял тревогу, а вместо адреса Болана подсунул серверу адрес одного малолетнего, но весьма наглого хакера, после чего самоуничтожился.

Болан задумался. Связываться с сервером было опасно. Это требовало массу времени. А времени жалко. В то же время, именно на этот сервер сходилась вся информация по розыску его, Болана. Знать, как идет розыск, было бы невредно. В конце концов, он остановился на компромиссном варианте. Модернизировал жучка (это заняло всего двое суток) и посадил на все компы, с которыми был связан сервер. Жучки фильтровали информацию, идущую по каналу и собирали для Болана те сообщения, в которых упоминался он, или его друзья.

У метода было два недостатка: некоторые сообщения были зашифрованы. И на одном канале стоял радиомодем. Такой же, как в портативном компе Илины, но с более мощным передатчиком. Проконтролировать работу радиоканала Болан не мог.

Закончив ремонт крыши амбара, Болан спустился на землю и отправился в сад разыскивать Илину. Похвастаться. Илина сидела под деревом и плакала. По-детски, взахлеб. Болан сел рядом, положил руку на плечо. Утешать он не умел. Но это и не понадобилось. Илина тут же начала вытирать слезы.

– Подожди минуту, я сейчас… – бормотала всхлипывая она. – Не надо было тебе меня такой видеть.

– Илишка, мы же Пара. Что случилось? Мне казалось, все хорошо. Розыск почти прекратился. Нашим делом всего одна бригада занимается. Сколько в бригаде? Пятеро? Скоро урожай соберем, перезимуем. Я амбар починил.

– Как ты не понимаешь? Это тупик! Сколько можно от властей скрываться? Все время прятаться, все время начеку. Виток? Два? Тебе это в новинку, но я-то три витка пряталась. Бол, я несчастья приношу. Я падшая женщина.

– Ну что ты, моя милая. Ты сильная и добрая.

– Я предаю всех и вся. Я отказница. Я выдала тебе тайны Департамента. Я загубила жизнь пареньку. Я…

Болан прижал ее к себе, начал целовать. Илина слабо сопротивлялась.

– Это тупик, Бол. Мне уже тридцать. Рожать пора. А если рожу, что с маленькими делать? Им в школу надо. В интернат подкинуть? Не можем же мы всю жизнь прятаться. Ты вот сказал, нас всего одна бригада ищет. Да это же «Финиш». Профессионалы. Виртуозы сыска. Они опаснее всей полиции вместе взятой!

– Ничего, перезимуем. Илиша, дай мне время, и я все устрою. Я же тоже профессионал. Мирового класса. Таких, как мы с Бертом, и двух десятков на всей планете не наберется. Ты подумай, уже сто лет вся информация о всех жителях хранится исключительно в компах. А это по моей части. Сочиню нам биографии, распихаю по базам данных информацию начиная со свидетельства о рождении. Чтоб комар носа не подточил. Школьные атестаты, дипломы, кредитки – все сделаю. Тогда легализуемся. Я никогда не занимался таким серьезным делом, но ради тебя все сделаю. Я по шестнадцать часов работать буду. За зиму инструментарий подготовлю, весной внедрять начну, а к осени мы снова гражданство обретем. Ты мне веришь?

– Верю, – всхлипывала Илина у него на груди.

Эта ночь была ночью Любви. Все началось с обычного секса. Но чувство, которое родилось между ними, было огромно и незнакомо. Оно было неизмеримо сильнее мужского чувства. Оно было во много раз крепче более сильного женского чувства. Илина и Болан были восхищены и напуганы происшедшей с ними переменой.

– Илишка, ты хоть раз слышала о таком?

– Я слышала, что самый сладкий воздух на краю пропасти.

– Мы Пара! – восхищался Болан. – Илишка, милая, я только сейчас понял, что значит быть в Паре. Это как в океане! Внизу синее, а сверху голубое. И все это твое! От края и до края!

Если б только Илина поменьше философствовала.

– Цени сегодняшнее счастье. Завтра оно превратится в горе. Это Резник сказал, не я, – был ее ответ.

Он забросил изучение проектов и с головой ушел в киберпространство. Здорово нехватало привычной аппаратуры, шлема виртуальной реальности, сенсоперчаток. Лишь клавиатура да маленький экран. Первым делом он модернизировал матобеспечение систем передачи данных. Все было почти как раньше, с той лишь разницей, что Болан получал максимальный приоритет, а сведения о нем нигде не регистрировались. Он стал призраком-невидимкой. Второе новшество заключалось в том, что в любой момент Болан мог перекрыть все каналы информации для всех, кроме себя.

Отладив и испытав систему на сервере небольшого городка, Болан начал тиражировать ее по десяткам и сотням узлов связи во всем мире. После чего вновь взялся за сервер отдела сыска. Все достаточно просто объяснялось. На сервере стояла операционная система СВК – система виртуальных компов. Короче, один комп изображал из себя несколько. Обычно СВК использовали только для отладки новых версий операционных систем. Собственно, для этого она и была создана. Здесь же работала в штатном режиме. Болан понял, как попался в первый раз. СВК позволяла незаметно следить за всем, что делается на компе. Пробиться сквозь защиту СВК было невозможно.

Сутки Болан размышлял над этой проблемой, пока не забрезжила одна бредовая идея.

– Знаешь, Илишка, тебе не повезло! – весело окликнул он жену. – Псих в мужья достался. Ни один нормальный до такого не додумался бы.

– Это опасно?

– Нет, – Болан уже рылся в базе городского кадастра, разыскивая планы зданий Департамента. Затем – план помещения, в котором стоял сервер, схему электроснабжения здания, координаты и сетевой адрес компа, управляющего электроснабжением. Комп электриков сдался без боя. Как и большинство работяг, электрики были ребятами без комплексов и не любили усложнять себе жизнь. Все пароли по неписанной дурной традиции звучали одинаково – «пароль». Как в детском анекдоте: «Скажи пароль». – «Пароль!» – «Проходи». Болан взял на заметку, что перед началом операции пароли нужно будеть изменить. А после окончания – восстановить. Незачем подводить хороших парней.

Первая фаза закончилась. Подготовка ко второй требовала нескольких дней. Во время операции все произойдет за секунды, вмешаться будет просто некогда. Поэтому атакой должен управлять комп. А для этого в него следовало заложить сценарии всех возможных ситуаций. Болан не отходил от компа ни днем, ни ночью. Почему-то его преследовала уверенность, что нужно торопиться. Если опоздает, то все, конец надеждам, конец всему. И он гнал себя как спортсмен-марафонец, не думая, что будет после финиша. Илина готовила еду, ставила рядом с локтем. Он съедал. Часто уже остывшее. Когда глаза начинали невыносимо слипаться, отодвигал клавиатуру и падал головой на стол. Илина отводила его на кровать, укутывала одеялом, сделанным из спального мешка. Просыпаясь, он умывался холодной водой и снова садился за комп. Как автомат. Комп – постель – комп – постель. Однажды увидел себя в зеркало. Отрешенно подумал: «Этому парню не повезло». Криво ухмыльнулся. Отражение оскалилось в ответ.

– Илиша, вставай. Ты хотела посмотреть, как все будет.

Болан был крайне возбужден. Глаза бегали, руки тряслись, он никак не мог найти им место.

– Три часа ночи. Днем никак нельзя?

– Нельзя. Темнота – это тоже часть плана.

– А-а… Ну тогда начинай. – Она накинула халатик на плечи и села рядом с ним. Болан запустил программу.

– Делай раз! – комментировал он, вглядываясь в экран покрасневшими как у кролика глазами. – Меняем пароли в компе электриков. Теперь никто из них не сможет нам помешать. Делай два! – отключаем силовое питание в помещении сервера. Сервер говорит всем: «до свидания» и уходит в глубокий шатдаун до лучших времен.

– Как – шатдаун? Ты же питание отключил.

– На серьезных машинах ставят аварийные батарейки на такой случай. Как раз хватает времени сказать коллегам последнее «прости». Сейчас встревожился дежурный инженер. Если проснулся, конечно. Если нет, скоро клиенты звонками разбудят. Тогда он начнет звонить электрикам. Дежурный электрик тоже спит. Спи спокойно, дорогой товарищ, ты это заслужил. Когда он подойдет к экрану, то увидит там сообщение, что подача энергии возобновится через десять минут. Если он не семи пядей во лбу, то вернется к телефону и обрадует инженера. А уж потом задумается, кто мог послать такое сообщение. Но поднимать шум не будет. Побоится, что засмеют. Итак, истекают десять минут. Делай три! – включаем силовое питание! Электрик успокаивается и ложится досыпать. Что делает инженер? Правильно! Запускает сервер. Сейчас наступит тот момент, ради которого все затевалось. Сервер уже под током, но никакой операционной системы еще нет! Он ждет команды от оператора. Кто первый скомандует, тот и будет прав! Первым будет мой комп! Вот оно! Но инженера нужно отвлечь. Иначе заметит. Не дурак же он, инженер все-таки. А заметит – всему конец. Делай четыре! Гасим свет! Вступает в действие психология. Никто в здравом уме и твердой памяти не усидит в темноте перед экраном. Нормальный инженер в здравом уме и твердой памяти отправится шарить руками по стенке в поисках выключателя. А мой комп тем временем допрашивает с пристрастием пленного языка. Сколько у того памяти, сколько процессоров, где что сидит, куда что подключено. Ага, разобрался. Делай пять! На экран инженеру выводим сообщение об аппаратной ошибке и имитируем запуск тестов. Если он умный человек, то клавиатуру пальцами трогать не будет до тех пор, пока на экране цифирьки меняются. Тем более, в темноте. А мой компик, умница, лапочка, кисонька, солнышко, сливает в сервер новую версию СВК. Моего производства! Слил! Делай шесть! Включаем свет, восстанавливаем пароли электрикам, уничтожаем следы, а инженеру сообщаем, что тест закончен, система готова к запуску. Все. Сервер наш. Спа-ать…

Лихорадочное возбуждение ушло. Пошатываясь, Болан добрел до кровати, стянул штаны и рухнул поверх одеяла лицом в подушку.

– Спят ус-сталые игрушки… Спа-ать…

Победа над сервером была полной. Но лишь на третьи сутки он начал более-менее ориентироваться в информационном хозяйстве Департамента имплантации. Технических проблем не было, просто слишком много информации. Подробные досье на каждого жителя планеты составляли едва ли сотую часть от общего объема. Болану же нужно было другое. Информационные структуры управления самим Департаментом. На четвертые сутки он нашел их. На пятые – вышел на бригаду «Финиш». Илина была неправа, когда говорила, что их всего пятеро. Ядро «Финиша» – да, но они могли привлекать к своей работе кого угодно. По Болану работало около сотни человек. Велась постоянная слежка за родными, друзьями и знакомыми Болана и Илины. Тару давно выследили, но в контакт не вступали. Болан припомнил, когда последний раз они пользовались кредиткой Тары. Вскоре после того, как на заправке купили две бочки спирта. Тогда они запаслись несколькими мешками муки и сахара. Прикинув, на сколько километров «ослику» хватило бы двух бочек спирта, Болан нарисовал на карте круг с центром в точке последней закупки. Круг ему понравился. В него вошла чуть ли не половина континента и внушительный кусок Светлого океана.

– Что это? – поинтересовалась Илина?

– Мы – здесь! – гордо ответил Болан, шлепнув ладонью по кругу.

Он перекачал в свой комп личные дела членов бригады «Финиш» – четырех мужчин и одной женщины, изучил их от корки до корки. Подолгу вглядывался в фотографии, пытаясь понять, что же толкнуло их заняться этой работой.

– Не мучайся, – сказала Илина. – Три четверти занятых в Департаменте – штрафники. Перевод в Департамент – это вроде наказания. Я тоже так туда попала. До этого работала консерватором. По моей вине бригада ремонтников чуть не погибла. Обварились сильно.

– Илиша, но в глубине ведь недра еще горячие. Сотни градусов.

– Как ты с трехсот километров тепло на поверхность поднимешь?

– Так же, как вы со ста.

– Ты хотя бы прикидывал, какое атмосферное давление в шахте на глубине ста километров? Воздух – не вода! Он сжимается. В воде давление линейно нарастает, а в газовой среде – как лавина. Это что-то страшное! Воздух все сжимается и сжимается, пока жидкостью не станет. И он во все щели лезет, металлы в нем корродируют, словно тают. Если кессон прорвало и шахту воздухом затопило, ее засыпают. А знаешь, какое давление в недрах на глубине ста километров? Камень течет! Когда породу наверх поднимают, она взрывается. К отвалам на километр страшно подходить! Для них карьеры роют, а потом пятью метрами песка сверху присыпают.

– В таких шахтах опасно работать.

– А в них никто не работает. Все на дистанционке да автоматике. Как только теплообменники заканчивают монтировать, шахту цементомастикой заливают. На веки вечные.

Для того, чтоб легче было следить за новостями, Болан создал несколько фиктивных личностей и от их имени работал в мировых информационных сетях. Невидимым, под своим именем входил в какой-то сервер, там менял имя и, как рядовой гражданин, утолял жажду из источника знаний. Время работало на него. Бригада «Финиш» буксовала, а Болан готовил инструментарий. Вскрыть один-два сервера можно и вручную. Но, когда их сотни, лучше поручить это компу. По существу, Болан создавал свою собственную информационную сеть, независимую от государственной. Заодно узнал много интересного о мире, в котором жил. Научился подключаться к системам мониторинга службы движения и любовался пейзажами незнакомых городов. Пейзажи, правда, были так себе – перекрестки, развязки, путепроводы. Но среди них был и Кандагский перевал. Управление камерой позволяло видеть всю картину, или же выделить какой-то участок крупным планом. Был режим автоматического слежения за выбранным мобилем. Трасса широкими петлями серпантина поднималась все выше и выше. Белоснежные мосты несколько раз переносили ее через бурную Каруту. С высотой петли серпантина становились все уже и уже, пока трасса не ныряла в темный зрачок тоннеля. Она была красива, эта трасса. Она вписывалась в ланшафт, придавала ему законченность и целесообразность. Изящная виньетка на холсте горного ущелья, на нее можно было смотреть часами.

Разобравшись с системами мониторинга, Болан серьезно занялся службой движения. Он хотел научиться перехватывать управление служебными мобилями бригады «Финиш». Из этого ничего не вышло. Небольшие мобили обладали слишком большой автономностью и самостоятельностью. Они даже не поддерживали постоянного канала связи с компьютерами службы движения. То ли дело – беспилотные контейнеровозы. Однако, и тут Болан не смог многого добиться. Ядро системы управления было зашито в ПЗУ – постоянное запоминающее устройство. Болан мог направить этого монстра на колесах по любому адресу, но не мог заставить его нарушить правила дорожного движения. Например, остановиться на перекрестке, или выехать на встречную полосу. Не мог даже включить фары в светлое время суток. А вот аварийные мигалки включить мог. И стеклоочистители включить мог. И шины мог подкачать. Странные ребята проектировали управление контейнеровозом.

Чтоб Илина не чувствовала себя оторванной от мира, Болан обучил ее нескольким приемам скрытной работы, и она знакомилась с прессой, когда Болан спал. К сожалению, слабенький модем хорошо принимал только ближайшую телестанцию – два канала, забитых эстрадой, развлекаловкой и местными новостями. А смотреть стереофильмы без шлема, на малюсеньком плоском экране было противно. Да и не до них было Илине. На ее плечи легли все заботы по дому, по сбору урожая и подготовке к зиме. Однако, именно Илина обнаружила ТО сообщение, адресованное лично им.

– Им не стоило этого делать! – Болан с силой ударил кулаком по стене. С потолка посыпалась пыль. – Не стоило им этого делать. Они будут об этом жалеть.

– Бол, это провокация. Они хотят вывести тебя из равновесия, хотят спровоцировать на ответные действия.

– Тогда им это удалось!

– Бол, послушай, не надо… Бол, умоляю! Хочешь на колени встану? – она на самом деле упала на колени, и Болану тоже пришлось опуститься на колени, чтоб вести разговор на равных.

– Илина, Илиша, родная моя, есть вещи, которые нельзя делать. Которые нельзя прощать. Если мы простим им это, мы предадим самих себя. Мы перестанем быть собой.

– Ради меня, ради наших детей! Я же ради тебя… Всех и все… Почему ты не можешь?

Лицо Болана страшно изменилось. Илина забилась в рыданиях.

– Прости, прости меня! Забудь, что я сказала.

– Все будет хорошо, милая моя. Мы им не по зубам. Мы же Пара.

– Бол, умоляю, дай слово, что не будешь убивать.

– Илиша, мое оружие – комп. Твоим компом не убить, даже если по голове стукнуть.

Ваши действия противозаконны и аморальны. Пока дело затрагивало лишь мою свободу и мои интересы, я терпел. Но вы пытаетесь шантажировать меня, угрожая безопасности моего друга. Этого я простить не могу. Имею честь сообщить вам, что атакую вас через три дня.

Болан.

р. S. Поскольку я атакую государственную структуру, известную как бригада «Финиш», месть моя не коснется тех, кто добровольно выйдет из состава бригады в указанный трехдневный срок.

Файл с таким содержанием, адресованный членам бригады «Финиш» возник на одном из почтовых серверов словно из воздуха. У этого файла не было ни даты, ни времени создания. У него не было и хозяина. А адресован он был всем почтовым серверам сразу. Болан оформил послание как модификацию служебной команды, используемой при настройке сервера для выяснения сетевых адресов ближайших соседей. Мало кто знал, что если в команде адрес отправителя задать метасимволом «все», то послание расползется по всем почтовым серверам мира.