Текст книги "Рубикон"

Автор книги: Павел Раста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

А ведь идеология – это только один из аспектов. Есть ещё взгляды на стратегию и тактику дальнейших действий, мнение о подборе союзников, взгляды на источники финансирования, на то, что допустимо и недопустимо. Личные амбиции, в конце концов. Всё это в итоге накапливается в весьма серьёзную критическую массу, способную некогда единое движение не просто расколоть, а разорвать в клочья. Более того, если ранее движение было аморфным, то теперь в его недрах начинают выкристаллизовываться и аккумулироваться уже более организованные центры притяжения (идеологические и прочие), дальнейшее же более напоминает деление живой клетки.

Так было не только в России. Так было и во Франции. Так было и в Китае. Так было везде, где происходил генезис революционного движения. Потому, что подобный раскол – это объективная неизбежность. По вполне определённым причинам. По сути, это даже не раскол. Это распад. Так действительно делится живая клетка и помешать этому нельзя. Нет, конечно, можно попытаться насильственно спрессовать всё обратно в единую массу. Но только это будет не более чем сгусток протоплазмы. Абсолютно мёртвый, к тому же.

Однако распад этот происходит отнюдь не в произвольном порядке. Он тоже подчиняется определённым общим закономерностям. Детали здесь могут разниться очень сильно, но принципиальная основа одна. И если, опять же, проводить параллели между тогдашними левыми и нынешним национально-освободительным движением, то основа эта просматривается очень чётко. Потому, что деление это тогда и сейчас происходит по одним и тем же принципиальным швам.

Вот теперь мы и дошли до главного. Далее я предлагаю вам провести разбор глубинных, мировоззренческих различий между тогдашними революционными фракциями. Подчёркиваю: я не буду анализировать внешние различия и даже не особо намерен трогать идеологию. Потому, что здесь они не имеют никакого значения. Уясним сразу: левые 1917 года поделились не на партии, а на магистральные политические направления. Которые являются общими для любого революционного движения в России. А может и не только в России, но мы сегодня рассматриваем именно её. После чего мы проведём прямые параллели и прямое сравнение тех фракций с нынешними.

Итак.

I. БОЛЬШЕВИКИ.

А если точнее – ВКП(б).

Абстрагируемся от их идеологии и нашего взгляда на историю. Если не отвлекаться на эти детали (чего я в данном исследовании делать категорически не хочу), то основными характеристиками большевиков, как революционной фракции, было следующее:

1. Большевики были государственниками. Они с самого начала взяли курс на построение единого и сильного «государства рабочих и крестьян». Причём, государства ярко выраженного имперского типа. Они были абсолютно непримиримы ко всем проявлениям сепаратизма, всячески его искореняли и выжигали, выступая за территориальную целостность. К созданию национально-территориального деления это отношения не имеет. И, кстати говоря, основная заслуга во введении такой административной модели принадлежит даже не им. Это, скорее, последствие деятельности их «коллег» эсеров и меньшевиков. Впрочем, это отдельная история.

2. Большевики отличались идеологической принципиальностью. Никакого отступления от коммунистической идеологии (являвшейся тогдашней революционной идеей), никакой торговли принципами они не допускали. Идеалы той революции соблюдались ими неукоснительно. Правы они были или нет, хороша или плоха была их идеология – сейчас это не важно. ОНИ ЕЙ НЕ ИЗМЕНЯЛИ. Вот что сейчас имеет значение.

3. Большевики были щепетильны. Они не шли ни на какие принципиальные альянсы с «классовым врагом» (то бишь с тем, против кого была та революция). Даже мелкие ситуационные союзы (имевшие место в период между февралём и октябрём) Ленин заключал с ним только с целью жёстко и цинично его, врага, использовать. Если бы Ленину кто-нибудь предложил «посидеть на коленках» у Керенского, я даже боюсь себе представить реакцию.

В итоге всего перечисленного их можно было бы назвать «революционными фундаменталистами». Не самое плохое амплуа, кстати. Может сложиться впечатление, что я им симпатизирую. Ну, что ж, отчасти может оно и так. Но это не значит, что я вдруг резко возлюбил красных. Отнюдь. В том конфликте я был и буду на стороне белых. Здесь дело в другом. Белые ведь проиграли и это факт. А, изучив вопрос подробней, я пришёл к выводу, что из всего ассортимента тогдашних красных фракций большевики были отнюдь не самым худшим вариантом. Хотя бы даже потому, что победи не они, а эсеры с меньшевиками, у нас бы сейчас просто не было страны. Про анархистов вообще молчу. Впрочем, об этом поговорим чуть ниже.

Ну, а кто же сейчас, в нынешнем национально-освободительном движении, занимает этот условный политический сегмент?

Если руководствоваться критериями, изложенными выше, то можно выделить следующие аналогичные признаки:

– сильное государство (русская нео-имперская идея);

– территориальная целостность;

– непримиримость к правящему классу-паразиту и стремление к его полному искоренению;

– отрицание альянсов с врагом (как с кремлёвской, так и с болотно-либеральной его частью);

– курс на полную смену общественно-политической формации.

По этим признакам к ним, вне всякого сомнения можно отнести консервативных национал-социалистов, национал-патриотов (включая и «советских»), национал-монархистов и даже национал-сталинистов. В персональном плане это «Сопротивление» (Зенцов), НОМП (Квачков), «Великая Россия» (Савельев), НСР (Бабушкин) и другие организации аналогичного свойства. Внешние идеологические оболочки у них могут очень здорово друг от друга отличаться, но базовые ценности одни и те же, что в перспективе (не такой уж и далёкой) приведёт их к весьма тесному альянсу. Процесс создания новых центров силы запущен и его не остановить.

II. МЕНЬШЕВИКИ.

Или же РСДРП.

Так же, как и большевики, они являлись марксистами и социал-демократами. И, теоретически, принадлежали с ними к одному идеологическому движению (не говоря уже

о том, что ранее были членами одной партии). Но это только теоретически. Для них были характерны следующие признаки:

1. Выступали за коалицию с классовым врагом. Особенно ярко это проявилось во время Революции 1905 года, когда меньшевики заявили о необходимости союза с либеральной буржуазией «во имя свержения проклятого режима». Весьма интересный и, главное, очень характерный момент, вам так не кажется? Тем более что именно на почве этого у них и произошёл окончательный разрыв с большевиками. Потом, уже во время гражданской войны, меньшевики не гнушались не только сотрудничеством с белыми (которые для тогдашнего революционного движения были врагом), но даже и с силами иностранных интервентов. У них не было по этому поводу моральных мучений – всё это они считали допустимым.

2. Не считали территориальную целостность Империи особой ценностью. Нет, они, конечно, не шли так далеко, как эсеры (о которых мы ещё поговорим), но при этом были не против отделения некоторых регионов. Как вы думаете, каких? Кавказа, коллеги. И не случайно именно Кавказ, в основном, и дал меньшевикам основное количество голосов на выборах в Учредительное собрание. Кстати, они тогда Кавказ не обманули – сепаратистские правительства Закавказья были в основном меньшевистскими. Ярчайший пример – грузинское правительство Ноя Жордании (партийный псевдоним «Костров»).

3. Выступали против тотальной национализации имущества правящего класса. Что и было закреплено в программных документах РСДРП, принятых на конференции 1906 года. Без комментариев, друзья.

Иными словами, меньшевики революцию, конечно, хотели, но менять правящую систему не собирались, а выступали лишь за перераспределение сил внутри неё. Это так же подтверждается тем фактом, что они в итоге стали сторонниками «легального марксизма» (добивались права избираться в представительные органы тогдашнего правящего режима, а не его свержения) и даже отвергли постулат о диктатуре пролетариата. До самого 1917 года по своему влиянию в революционном движении они отнюдь не уступали большевикам. Скажем так, их позиция отличалась «большей гибкостью» и меньшим «чистоплюйством» в вопросах о том, что допустимо, а что нет. За счёт этого они легче находили себе союзников, в том числе и среди врагов. Однако всё это очень быстро изменилось, когда революционная волна 1917-го вынесла разногласия внутри «левого движа» на суд широких народных масс, сделав их частью общенационального политического процесса. Вот тут-то и выяснилось, что моральная немощь и уязвимость их позиции была очевидна всем, кроме них самих. Как оказалось, симпатии простого народа всё же на стороне «чистоплюев». Что и подтвердили результаты выборов в Учредительное Собрание, принесшие им жалкие 2,1 % голосов. 15 мест – это даже меньше, чем у кадетов. И то верно: кому они были нужны, такие «гибкие»? Только революция, только хардкор.

И совершенно аналогичный процесс как раз сейчас происходит в революционном движении нынешнего призыва.

Прошу любить и жаловать: НАЦИОНАЛ-МЕНЬШЕВИКИ.

Если те, тогдашние большевики и меньшевики являлись социал-демократами, то нынешние точно так же являются выходцами из одного и того же политического направления: в основном они национал-социалисты. И те, и другие. Но уже сейчас, на первой стадии разделения понятно, что это очень разные национал-социалисты.

В соответствии с изложенными выше критериями, признаки национал-меньшевизма таковы:

– политическая беспринципность (готовность к альянсам противоестественного свойства);

– скрытый курс на сделку с классом-паразитом (к примеру, явная нечёткость позиции по пересмотру итогов приватизации);

– фактическое нежелание радикальной смены общественного строя (они не желают уничтожения капитализма, а, скорее, хотят его модернизации в своих интересах);

– не особая принципиальность в вопросах территориальной целостности (лозунги об отделении Кавказа, явные или скрытые).

Справедливости ради замечу, что полный набор этих признаков присутствует пока не у всех из них. Что тут скажешь? Процесс размежевания ведь только начался. Но в итоге, устаканится оно именно на этом. По крайней мере, именно к этому они идут (если уже не пришли). Национал-меньшевиками, вне всякого сомнения, являются: ЭПО «Русские» (Дёмушкин, Белов, Басманов) и РОС (Бабурин, Мироновы). Ну, и ещё ряд мелких организаций того же характера. Остаётся только дивиться тому, насколько их эволюция совпадает с аналогичным процессом столетней давности.

Особенно после Болота.

III. ЭСЕРЫ.

Так же известные как ПСР.

Они были большими популистами и говорили то, что нравилось слышать тогдашнему наиболее многочисленному электорату – крестьянству. Что, собственно, и стало причиной их победы на выборах в Учредительное Собрание. Но если кто-то думает, что они на деле были «партией русского крестьянства» и были истинными радетелями за интересы русского народа, то он глубоко заблуждается. Интересы эти они понимали очень своеобразно.

Эсеровскому движению были свойственны следующие характерные признаки:

1. Курс на регионализацию страны. Именно они были действительными авторами модели «ассиметричной федерации». Один из их лидеров (Чернов) писал: «…мы – противники государственно-ассимиляторской политики, стремящейся всеми мерами остановить, заморозить самостоятельное развитие подчинённых, угнетённых национальностей» (с). Страну они видели, как хлипкую конфедерацию разнообразных территорий, поделённую, в основном, по национальному признаку (в том числе и на несколько русских субъектов, таких, как Сибирь). Справедливости ради, заметим, что большевики перед революцией говорили и не такое. Но вот именно, что говорили. Говорящий может лгать, заблуждаться, да, в конце концов, он может в итоге и передумать. Мы же сейчас можем позволить себе роскошь судить не только о словах, но и

о тех делах, которые за этим последовали. Они же таковы, что истинными проводниками регионализации России оказались именно эсеры. Что и было подтверждено документами Учредительного Собрания, абсолютно эсеровского по своему составу.

2. Западничество. Эсеры были сторонниками того, что сейчас бы назвали «европейским выбором». Они исповедовали модель западной «выборной демократии» и «европейские ценности».

3. Неприятие сильного государства имперского типа. Думаю, этот пункт можно не комментировать.

Всё же выскажу своё мнение. Учредительное Собрание было эсеровским звёздным часом. И на нём они реализовали все свои планы. Т. н. «Российская Демократическая Федеративная Республика» (РДФР), провозглашённая на нём и просуществовавшая всего около суток, после чего большевики разогнали её вместе с самим этим собранием, их замыслам полностью соответствовала. Это была полудохлая региональная конфедерация со слабым центром и выборными институтами западного образца. И это в условиях, когда страна УЖЕ трещала по швам. Теперь, когда я слышу причитания по поводу разгона большевиками «учредиловки», то я, честно говоря, откровенно недоумеваю. Не смотря на моё отнюдь не доброе к ним отношение, конкретно за это мне хочется даже сказать им спасибо. Соратники ругают большевиков за их национальную политику? Да по сравнению с тем «учредительным» эсеровским шавьём, ЦК большевиков – дети. И если бы тогда РДФР победила, то сейчас у нас просто не было бы страны. В той обстановке Россия вряд ли просуществовала бы больше года, после чего разлетелась бы на осколки различной величины. И если по итогам той смуты Россия отделалась только отпадением Финляндии и Польши, то, не разгони большевики Учредительное Собрание, страна осталась бы в границах московского княжества времён Василия III. И это ещё в лучшем случае.

Но вернёмся к нашим баранам. Итак, кто же занимает нынче этот сектор в русском национально-освободительном движении?

Знакомьтесь: НАЦИОНАЛ-ЭСЕРЫ.

И в данном случае отличительные критерии даже особо перефразировать не надо. Это всё те же:

– курс на регионализацию страны;

– западничество («европейский выбор»);

– неприятие сильного государства имперского типа.

Я не думаю, что здесь может быть несколько мнений. Разумеется, это нацдемы. Они в этом описании настолько узнаваемы, что даже удивительно. Причём, многие из них ОТКРЫТО заявляют, что считают себя идеологическими наследниками Учредительного Собрания, а ориентироваться намерены на РДФР. Широпаев, Лазаренко, Витухновская – это как минимум. Это только те, кто прямо такое заявлял. А остальные? Те, кто не так откровенен. Вот то-то и оно.

Точно так же, как у тех, прежних эсеров, союзниками были меньшевики, так и сейчас: посмотрите, как именно строилась коалиция на Болоте. Это уже ярче тысячи слов.

Кстати, эсеровское движение было отнюдь не монолитным и тоже делилось на фракции. И даже здесь нацдемы это разделение, в общем-то, повторяют:

A. Правые национал-эсеры (самые радикальные) – это, безусловно, НДА (Широпаев, Лазаренко) и РГС (Сусов, Яковлев и Ко.), а так же к ним можно отнести неструктурированные аморфные образования, такие как интернет-сообщество "Спутник и погром", собирающее именно такую публику;

B. Национал-эсеры центристы (не столь откровенные) – конечно же это НДП (Крылов и Тор), а так же «Республиканская альтернатива» (Витухновская);

C. Левые национал-эсеры – самым ярким их представителем является Егор Холмогоров. Кроме того, это нынешний, разошедшийся с Крыловым, РОД (Наталья Холмогорова) и сюда бы я ещё причислил «Новую силу» (Соловей). Это, своего рода, «эсеры в раздумьях». Ну, или «эсеры на перепутье». И перед ними в итоге встанет очень серьёзный выбор. Их коллеги столетней давности в конечном счёте окончательно размежевались с бывшими соратниками и примкнули к большевикам.

Однако в этой колоде не хватает ещё одной карты. Весьма серьёзной в общем раскладе.

IV. АНАРХИСТЫ.

Самые колоритные персонажи из всех.

И выделять их отличительные характеристики я не буду, так как это не имеет смысла – они даже в этом являются полнейшими анархистами. Проще сказать, что именно они из себя представляли тогда и представляют сейчас. Они – это некий довольно разношерстный конгломерат из представителей экзотических революционных групп и бывших автономов, которые в силу идеологических, мировоззренческих или даже личных качеств не захотели вливаться в основные революционные фракции и предпочли бороться самостоятельно. Анархисты – это, прежде всего, крайние индивидуалисты, даже с неким элементом социопатии. Но при этом они – настоящие рыцари идеи. Они мечтают построить совершенное, с их точки зрения, общество, но при этом органически не способны выстроить даже отдалённое подобие порядка (без которого невозможно ни стабильное общество, ни стабильное государство), так как не приемлют любые ограничения личности на рефлекторном уровне. Они могут сражаться безумно эффективно, так как в высшей степени идейно мотивированы, но при этом ни при каких обстоятельствах не смогут победить. Потому, что никогда не организуются в единую консолидированную силу. Таково уж их свойство: каждая из подобных групп имеет собственное представление о будущем и никогда им не поступится. Каждый подобный лидер, сколько бы человек за ним не стояло, считает себя как минимум спасителем всего человечества и ничто не убедит его поступиться этим. Так было сто лет назад и так будет сейчас. Вся разница лишь в деталях. Я даже испытываю к ним некую симпатию. Причём, по той же причине, по которой так же выказываю некое уважение к большевикам: они, конечно, ребята крайне своеобразные, но одного им не занимать – они дико принципиальны. А это качество я уважаю в любых людях. Их современные коллеги отличаются тем же самым.

Каждому, кто скажет мне, что их не существует, я с удовольствием рассмеюсь в лицо. Потому, что в современной РФ их не просто много, а очень много. Экзотичные группы и группки крайних и весьма нестандартных взглядов на политику, историю, общественное устройство и на что угодно другое сейчас множатся со скоростью лесного пожара. И в этом нет ничего странного: так происходит перед любой серьёзной революцией, когда старое общество агонизирует, его устои и идейные клише распадаются, а институты деградируют на глазах. Отмирающее общество впадает в некое безумие. То самое, о котором я говорил в начале этой статьи. И из этого адского котла рождаются они – дети безумия, анархисты. Названия могут быть другими, идеологии могут различаться, но суть

– никогда. Очень характерно, что даже символ тех, минувших анархистов (череп с костями) очень близок так же и многим из тех, кого я называю национал-анархистами. Понимают они под этим, правда, нечто совсем иное, но сам факт весьма показателен. В данный момент наиболее яркой фигурой среди них является Максим Марцинкевич (так же известный, как Тесак). Личность он неоднозначная и кому-то его фигура может показаться даже забавной. Но я утверждаю, что он предельно серьёзен. Присмотритесь к нему повнимательней. Это же вполне возможный будущий батька Махно. И он даже уже потихоньку собирает армию: ребята, которые сейчас самоорганизуются по всей стране для ловли педофилов – весьма вероятные её бойцы. Получится у него или нет, другой вопрос. Но если не получится у него, значит получится у кого-то другого из той же серии. И это абсолютно несомненно. Когда известный пушной зверь побежит по бескрайним просторам Родины, размахивая огненным хвостом, такие люди обязательно найдут себе применение.

Вот такова ситуация в революционном движении на самом деле. И она действительно мало чем отличается от аналогичной ситуации, отстоящей от нас на век. Параллели здесь совершенно чёткие – всё подчинено одним и тем же закономерностям. И это очень редкий случай, когда идеология действительно абсолютно вторична, а в дело идут совершенно иные, глубинные принципы. Можно сказать – законы природы.

А теперь ответьте мне на простой вопрос, коллеги: каким чудом всё это могло оставаться вместе? Могли ли все эти фракции и дальше быть единым целым? По-моему, вряд ли. Нет, конечно, в природе любые чудеса возможны, но вот только что бы это было? Предположим, каким-то невероятным усилием воли это «священное единство правого движа» было бы сохранено. Да, со стороны это казалось бы очень внушительным движением. Большим, обширным, многочисленным. Но, при этом, абсолютно недееспособным. Вот представьте себе огромного мускулистого мужика с пудовыми кулаками и угрожающей физиономией, но при этом страдающего аутизмом. Какой прок в этом случае от всех его мускулов? Кому они нужны? Кого они способны напугать? А ведь эта аналогия совсем не случайна, ведь аутизм – это полная сосредоточенность индивида на своём внутреннем мире. Вот и у такого «единого правого движения» все его силы уходили бы только на внутренние разборки, взаимное выяснение отношений и бесконечные, безбрежные склоки. Или я в чём-то не прав?

И то, что сейчас с ним произошло – это не раскол. Это распад. Естественное природное явление, в результате которого начали появляться несколько новых центров силы. Не произойди его – то никакого большого и единого центра силы бы не случилось. Это был бы большой и единый центр слабости, не способный НИ НА ЧТО. Так кто же здесь настоящий провокатор? Ведь именно такой центр слабости – то, о чём правящий режим мог бы только мечтать. И с пеной у рта требовать его «сохранения любой ценой» могли либо провокаторы, либо дураки. Ну, либо те, кому такая конфигурация могла быть элементарно выгодна по собственным причинам, крайне далёким от интересов русского народа. Что там Ленин говорил про «решительное размежевание»? Вот именно, друзья мои, вот именно. Реальная оппозиция, разбитая параличом – это наилучший подарок для власти. Перевязанный красивой и гламурной чёрно-жёлто-белой ленточкой. Это всё можно сравнить с сервированным столом, на котором стоят несколько весьма неплохих блюд, каждое из которых может быть для кого-то съедобно. Но если все их механически слить в одно ведро – получатся помои. Есть которые могут только свиньи.

Радует то, что такой сценарий в России уже никогда не реализуется. Потому, как последствия его могли бы быть весьма интересны. Русская Революция состоится так или иначе. Потому, что она – объективный процесс, не зависящий от чьего-то желания или нежелания. Вопрос лишь в том, каким национально-освободительное движение её встретит. В этом месте аналогии с 1917 годом заканчиваются. И потому, что ситуация в РФ принципиально иная, нежели в Российской Империи начала ХХ века. И потому, что революционное движение сейчас иное. Но об этом мы с вами поговорим в следующей статье.

7.03.2013