Текст книги "Легенды Агроникса. Серебряный Лис (СИ)"

Автор книги: Павел Прокофьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– А мне не нравится, что ты увиваешься возле моей жены!

– Что?!? В своем ли ты уме?!

– В своем, не сомневайся! И глаза мои на месте, да и слухом тоже не обделен – резко ответил Озрик – То, что я вижу и слышу, мне совсем не нравится!

Трор стоял пунцовый от злости, и яростно пыхтел в бороду.

Озрик резко выдохнул и, с силой, провел ладонью по лицу, словно стирая морок, заставляя себя говорить спокойно:

– Охолонь, брат. Мы с тобой не для того кровь мешали, чтобы передраться из-за женщины. Но запомни, Анариэль моя жена. Добром прошу – уймись.

Трор молчал, вцепившись обеими руками в свой пояс, как утопающий в соломинку.

– Подумай над моими словами, брат. Нужно ли оно тебе – сказал Озрик и зашагал вниз по тропе.

В замок граф вернулся поздно. Солнце давно уже село за гребень скал и сумерки заполнили долину, когда граф спешился на дворе замка. Оставив коня на попечение конюха, тяжело шагая, Озрик поднялся в свой кабинет, запалил свечи и сел за рабочий стол. Задумчиво глядя в темноту за окном он не заметил, как проскользнувший в комнату слуга поставил на стол кувшин и кубок, растопил камин и так же тихо исчез за дверью.

«Почему? – думал Озрик – Что я сделал не так?» – спрашивал он себя и не находил ответа. Мысли как белки в колесе бегали по кругу.

Тихий стук в дверь оторвал его от горьких раздумий.

– Кто?

– Ваша Светлость, к вам посетитель. Назвался Таэлем – доложил слуга, просунув голову в дверь

– Зови.

Таэль вошел в кабинет и остановился посередине комнаты, с интересов осматриваясь. Доспехов на нем не было, но меч с кинжалами находились на своих местах. Черная, мятая рубаха была распахнута, обнажая безволосую грудь, на штанах виднелись свежие подпалины. От Таэля явственно пахло пивом, потом и горелым мясом.

– Уютненько у тебя здесь, твоя светлость – усмехнулся Таэль, рассматривая гобелены на стенах, полки с книгами, гравюры и коллекцию клинков.

– Жить можно. Ближе к делу, охотник – оборвал его Озрик

– К делу, так к делу – показано вздохнул Таэль – заказ выполнен. Голову принести не смог, но доказательства есть.

Таэль бросил на стол медальон некроманта. Серебряная звезда была цела, а вот цепочка – порвана и оплавлена в нескольких местах.

– Ты его сжег что ли? – спросил Озрик, рассмотрев трофей

– Ага – беззаботно ответил Таэль – уж больно прытким оказался, Да и клинком помахать не дурак. Пришлось Огненным Шаром подпалить. Дело сделано, твоя светлость. Пора бы и расчет.

– Не задержу – ответил Озрик, извлекая из сундука за спиной пять туго набитых кошелей.

Таэль взвесил кошели на ладони. Развязал один, вытащил монету и попробовал на зуб. Озрик следил за этими манипуляциями с плохо скрытым презрением.

– Что поделать, времена такие – картинно развел руками Таэль – Никому на слово верить нельзя.

– Что ж тогда не пересчитаешь?

– И так понятно. Если вдруг еще работа будет – зови. Я тут недельку – другую задержусь. – Таэль хищно улыбнулся – уж больно пиво в таверне хорошее.

– Будет – кивнул Озрик – внизу лагерем стоит отряд гнома, именем Трор. Сделаешь так, что б отряд ушел – получишь вдвое больше чем за некроманта.

–Ум – мечтательно протянул Таэль – хороший куш, посмотрю, что сделать можно.

– Только без смертей – сказал Озрик, построжев – найду хоть одного покусанного…

– Все понял – ухмыльнулся Таэль – удаляюсь

Дверь за Охотником закрылась, стихли шаги на лестнице. Озрик посмотрел в окно. Над горами занималась заря. В синеющем небе ярко сияла крупная звезда.

– Надо ехать домой…

***

Каждый раз, проходя Великим Лесом, Галиат поражался резкости перехода. Ровная граница Леса, гигантские стволы деревьев, уходящих кронами на головокружительную высоту, заросли папоротника, в котором легко укроется небольшой отряд, а впереди уже равнина, заросшая ягелем, пушицой и вереском. Там сям из земли выпирали мшистые валуны, заросли осоки отмечали маленькие озерца. В лицо ударил ветер, в котором смешались холодный запах льда, солоноватый – моря, медовый аромат вереска и влажная прель земли. Мягкий покров мха пружинил под ногами, временами выдавливая на поверхность капли воды. А сверху раскинулось небо изумительной чистоты. Белые шапки облаков, бросая на землю легкие тени, плыли низко над головой. Казалось, протяни ладонь и зачерпнешь полную пригоршню пушистого тумана.

Галиат оглянулся, Леса за спиной не было. До самого горизонта простиралась та же равнина. Левее местность повышалась, переходя в гряду пологих холмов, справа же, саженях в сорока, бежала, искрясь на камнях, маленькая речка, за которой виднелись приземистые ульи.

– Похоже мы на пасеке старого Гуна – нарушил молчание Озрик – вон, те ульи точно его рук дело.

– Значит, к вечеру будем в Сильверфоксе. – весело ответил Ратмир, щурившийся на солнце, словно довольный кот. – Двинулись, чего время-то терять.

Путники шли, сбивая белые соцветия пушицы, продираясь сквозь заросли ягеля, обходя валуны и поросли вереска – с большими, злыми пчелами, деловито гудящими среди его цветов, связываться не хотелось даже эльфу. Вскоре, похрустывая мелкими камушками, под подошвами сапог появилась тропинка бегущая среди холмов. Узкая вначале, спустя час тропка стала широкой дорогой, а еще час спустя, влилась в торный тракт, идти по которому было легко и удобно.

Солнце миновало зенит и ощутимо припекало, когда путники подошли к развилке. Упираясь в огромный валун, не меньше двух саженей высотой, тракт уходил налево, в сторону близкого моря. Вправо же отходила, мощенная светлым камнем дорога. На обращенной к развилке стороне камня, выровненной руками неведомых камнетесов, искусный резчик выточил силуэт лиса.

Галиат подошел поближе, что бы лучше рассмотреть рисунок и замер в восхищении. Лис, словно живой, выпрыгивал из травы, растущей у подножия камня. Резец мастера, любовно выгравировал каждую шерстинку на роскошной шкуре, подметил каждое движение мышц животного, хитрый прищур глаз, прижатые в азарте уши, уверенный наклон головы. Казалось, вот– вот лис спрыгнет с камня и ухватит, наконец, свою добычу.

Ратмир легонько хлопнул очарованного барельефом эльфа по плечу и ткнул рукой в сторону обочины. Там, взобравшись на теплый плоский камень, восседал точно такой же лис из плоти и крови. Снежно белый, с искорками серебра, он смотрел на путников со спокойным любопытством, довольно жмуря синие глаза.

– Так они действительно существуют – только и смог вымолвить пораженный Галиат, не отрывая взгляда от легендарного зверя.

Ратмир весело хмыкнул, а Озрик шагнув вперед, коснулся барельефа. Нагретый солнцем камень щедро отдавал тепло рукам человека. Пальцы приятно зудели от прикосновений к шероховатостям рисунка на теле скалы. Озрик перевел взгляд на живого зверя и улыбнулся. Он вернулся домой…

Внезапно лис насторожился. Уши зверя встали торчком, пушистый хвост, вальяжно лежащий на камне, вытянулся в линию. Лис сосредоточенно втянул воздух влажным, черным носом, тревожно тявкнул и, соскочив с камня, скрылся в траве.

Со стороны дороги ведущей в Сильверфокс, донесся нарастающий грохот копыт. Пару минут спустя, из-за поворота показались идущие на рысях всадники. Высокие шлемы и долгие кольчуги воинов поблескивали на солнце, у каждого к седлу был приторочен саадак с луком и колчан полный стрел. Треугольные щиты висели за спиной, копья, с развивающимися узкими прапорами смотрели точно в зенит. Конники ехали по трое в ряд, ведя на поводу заводных лошадей.

Путники посторонились, ступив на обочину, освобождая дорогу конным, однако предводитель отряда вскинул руку и натянул поводья, осаживая коня. Всадники один за другим останавливали недовольно фыркающих коней, вытягивая ряды вдоль обочины дороги.

Командир отряда лихо спрыгнул с седла в двух шагах от путников и стянул шлем.

– Доброго Ратмир – тряхнув короткими, светлыми волосами, сказала девушка. Светло-зеленые глаза, слегка прищуренные, чуть вздернутый нос и широкая улыбка придавали лицу насмешливое выражение, будто хозяйка его готова в любой обстановке рассмеяться хорошей шутке и так же метко и ехидно срезать шутника в ответ. Кольчуга сидела на воительнице как влитая, не скрывая подтянутой фигуры, талию туго перепоясывали широкий пояс и перевязь парных клинков, что покачивались в ножнах на широких бедрах. Из-за спины выглядывал колчан полный стрел и верхний рог тугого кахарского лука.

– Доброго Эванс, рад тебя видеть – ответил Ратмир, обнимая девушку – Не думал тебя здесь встретить. Да еще во главе полусотни.

–Хей! Держи свои руки на коротком поводке, волчара! – со смехом ответила Эванс – Время сейчас неспокойное. Вот и приходится мотаться по округе с целым войском…

– Стряслось чего? – тут же построжел Ратмир

– Банда у нас объявилась. Странная, – устало вздохнула Эванс – Деревни, хутора, да и караваны торговые не трогают, а вот на малые отряды нападают. Людей в полон берут, пытают страшно. До смерти.

– Да неужто в наших пределах такое возможно… – озадаченно почесал затылок Ратмир

– Что я, врать, что ли буду? – хмыкнула Эванс – И поймать никак не можем, только пощипали в паре стычек. Появляются из ниоткуда и в никуда уходят.

– Мда…дела… А Этель чего?

– Разослал полусотни, такие как моя, на все дороги. Может удастся загнать душегубов. Эх, был бы жив господарь Озрик, давно бы уже всех на елках развесили,– открытое, веселое лицо девушки помрачнело – Ты в Замок?

– Ну да. Гостей вот к Этелю веду.

– Осторожней будь. Где-то рядом нечисть эта хоронится. Нутром чую. – Эванс на мгновение задумалась, прикусив палец – Вот что. Бери ка ты коней, быстрее и надежней будет. Элег, Рогвор, Турон! Заводных Ратмиру оставьте – скомандовала она своим воинам – Проводить мне вас недосуг, а так хоть что-то. Даст Великий дух – свидимся в Сильверфоксе.

– Бывай Эванс. Удачи – ответил Ратмир, глядя как девушка ловко поднимается в седло.

– Об Озрике… – начала было Эванс подобрав повод.

– Ничего пока – ответил Ратмир, отводя взгляд и принимая поводья коней

Эванс разочарованно покачала головой и, пришпорив коня, помчалась прочь, увлекая за собой полусотню.

Ратмир осуждающе посмотрели на брата, хмыкнул и взобрался в седло вороного доставшегося ему от щедрот дозорных.

– Раньше тронемся быстрее доедем, – озвучил он древнюю как само время мысль, устраиваясь в седле. – Поехали.

Сберегая коней и собственные силы, путники двигались неспешной рысью. Дорога тянулась средь невысоких, оплывших от времени холмов, ныряла в мелкие распадки, пересекала ручейки и маленькие ленивые речушки. Монотонное движение убаюкивало, навевало легкую дрему, когда сознание погружается в золотистый туман, оставляя тело действовать по привычке, без раздумья на одних рефлексах, тем более что приученные кони шли вперед сами, не требуя ни понуканий, ни управления. На разговоры не тянуло, думать тоже особо не хотелось, и путники ехали в молчании, наслаждаюсь теплым днем, лениво поглядывая по сторонам больше по инерции, чем из осторожности…

Резкий, переливчатый свист вырвал Озрика из полусна, заставив не раздумывая пригнуться в седле, пришпоривая коня. Краем глаза он заметил как валится на землю Ратмир перехваченный черной петлей аркана, как Галиат, дав шенкеля скакуну, выхватывает меч, как с обеих сторон дороги поднимаются из высокой травы и зарослей можжевельника фигуры нападавших и, размахивая оружием, бегут к путникам.

Веревочная петля бессильно соскользнула по его спине и Озрик, крепче сжав посох в руке, спрыгнул с седла на помощь брату. Времени высвобождать меч, притороченный к поклаже, уже не оставалось, а драться с седла дубиной было как-то не с руки.

Справа раздалось, полное боли, лошадиное ржание. «Галиата все таки спешили» отстраненно подумал Озрик врезаясь в нападавших.

Посох из звонкого россавского дуба с гулом рассек воздух, обрушиваясь на голову самого шустрого разбойника. Раздался короткий хруст, и голова незадачливого пленителя на пядь ушла в плечи. Приняв на оголовье посоха молодецкий удар дубины, Озрик дал ему соскользнуть в пустоту и, вложив всю силу в разворот, приласкал подтоком качнувшегося вслед за своим оружием врага по спине, ломая хребет. Обратным движением Озрик вбил подток в лицо подобравшемуся со спины разбойнику, закрутил размашистую мельницу, выгадывая мгновения передышки и осмотрелся.

Ратмира нигде не было видно. Галиат, прижавшись спиной к валуну, отбивался от четверых, не давая накинуть на себя аркан. Противники Озрика же приближаться не спешили, опасаясь попасть под удар гудящего в воздухе посоха. Возле уха, пробив капюшон, с шелестом прошла стрела. Озрик кувыркнулся в бок, уходя с линии выстрела. Вскочив на ноги, он длинным выпадом ударил в пах бросившемуся на него разбойнику и оглянулся. Двое лучников, шагов с десяти, выцеливали его спокойно и неторопливо, будто мишень на стрельбище. Озрик метнулся влево и вперед, сбивая прицел. Стрелы прошли мимо, но трое копейщиков встретили его рогатинами, не пуская к стрелкам. Отбив один удар и увернувшись от другого, Озрик попытался обойти копейщиков слева, удачно свалив третьего ударом в открытый бок, но и здесь наткнулся на разбойников взявшихся за него уже всерьез, стараясь не оглушить, а убить. Отбиваясь от града ударов, Озрик видел, как лучники прицеливаются, понимая, что в этот раз от стрел нему деваться некуда.

Стрелки уже тянули тетивы, вскидывая луки, когда кусты можжевельника позади них расступились, выпуская на волю комок разъяренного мрака. Черный волк, ощерившись, как хлебнувший святой воды демон, прыгнул на плечи стрелку. Мощные челюсти сомкнулись на шее, разрывая плоть и жилы, круша позвонки. Волк, оттолкнувшись от падающего тела, прыгнул, живым снарядом сбивая с ног второго лучника. Лязг клыков, булькающий хрип и фонтан крови из распоротого горла, а волк уже скрывается в высокой траве, чтобы спустя несколько мгновений призраком возникнуть за спиной наседавших на Озрика разбойников. Вырвав почти половину ляжки у копейщика, волк метнулся вправо, уходя от ударов мечей, подныривая под древки копий, полосуя клыками то одного то другого.

Отбиваясь, Озрик быстро потерял волка из вида, слыша только крики боли и свирепый рык, где-то позади, где оборотень прикрывал его спину. Накал схватки нарастал, и усталость уже давала знать о себе болью в мышцах и связках, ноющих от напряжения. Посох с гулом рвал воздух, едва успевая прикрывать хозяина от ударов. Едкий пот заливал глаза, горчил на губах, холодил спину и грудь. Уклонившись от тычка рогатиной в лицо, Озрик подсечкой сбил нападавшего с ног, сапогом раздавал ему горло, но пропустил выпад слева. Копье врезалось в плечо, ударило лишь древком, но и этого хватило, что бы рука отнялась от боли. Выронив посох, Озрик упал на землю, уворачиваясь от дубинки, пнул разбойника в колено, ломая сустав, и принял на кинжал падающее тело, прикрываясь им как щитом.

Рядом на колени рухнул копейщик, царапая слабеющими руками древко стрелы пробившей горло. Свистнуло еще несколько стрел и наступила тишина.

Подтянув здоровой рукой посох, тяжело опираясь на него, Озрик поднялся на ноги. Схватка кончилась. Наседавшие на него разбойники лежали в траве пронзенные белооперенными стрелами. Прихрамывая, к Озрику подошел Галиат, держа в готовности лук с наложенной на тетиву стрелой.

– Всех положили? – голос эльфа звенел от напряжения. Лицо украшал огромный синяк, штанина на левой ноге набухала кровью сочившейся из длинного пореза.

– Вроде всех. – Озрик осмотрелся – Ратмир куда то пропал…

– Да вон он. Прижал кого-то

Озрик обернулся. В нескольких саженях, среди измятого вереска, застыл Ратмир. Залитая кровью, черная шерсть стояла дыбом. Из глотки волка вырывалось свирепое рычание, порой срывающееся на хрип.

Морщась от боли, Озрик дошел до брата. Навалившись всем своим немалым весом, тот прижимал к земле разбойника в добротной одежде и тонко выделанном кожаном панцире, упираясь ему передними лапами в грудь. В какой-то пяди от правой руки разбойника лежал синий кристалл правленый в золотую сетку, внутри которого пульсировали искорки света.

Дотянуться до него разбойник не пытался, как и не пробовал воспользоваться кинжалом или мечем, что оттягивали его пояс. Замершие в волоске от трепещущего горла оскаленные клыки лишали его желания шевелиться. И, судя по всему, все силы пленника уходили на то, чтобы не обмочиться позорно от страха.

– Тише братишка, тише – Озрик легким тычком отправил пленника в забытье и напрягая все силы оттащил волка от добычи – Что ж ты тяжелый то такой… Все, закончилось уже. Оборачивайся обратно.

Пока Озрик связывал пленника ремнями, а Галиат приводил лошадей, благо убежавших недалеко, волк, рыкнув для острастки, шумно встряхнулся, смахивая со шкуры кровь и налипший мусор, прыгнул и, кувыркнувшись через голову, скрылся в траве. Из травы поднялся уже Ратмир. Помятый, злой, но целый.

– Лесной Отец! Что это было? – ошарашено спросил он, присев рядом с Озриком

– Видимо та самая банда, о которой Эванс предупреждала – ответил тот, потирая ушибленное плечо.

– Что делать будем?

– Да все уж сделали. Едем дальше, кони целы. Этого спеленаем и в Сильверфоксе расспросим кто, зачем и почему. Не прост он, далеко не прост.– Озрик кивнул на кристалл – Обычному разбойнику, пусть и атаману, ключ от портала не достать. Галиат, ты как?

– Бывало и хуже – слабо улыбнулся эльф, перевязывая рану на ноге. – В седле держаться смогу.

– Тогда едем – Озрик поднялся, пряча кристалл в поясную сумку – Пара верст осталась

Когда-то давно, когда по просторам совсем еще юного Мира бродили говорящие звери, когда великаны и титаны сходились, бывало, в яростных схватках, а с небес запросто спускались боги, далеко на севере, на краю света однажды содрогнулась земля. Канули в Студеном море Ирбитовые острова – обитель древних сил, унося в пучину своих хозяев и знания их. На Медвежьем архипелаге пробудились от долгого сна огненные горы, растапливая жаром своих недр вековечный лед и согревая землю окрест. Море гигантской волной обрушилось на побережье, смывая поселения, дробя в щебень гранитные утесы, оборачивая реки вспять. Сосновые горы поднялись еще выше, смыкая ладони скал над перевалами, оставив лишь одну брешь в своей стене. Густые чащобы, что тянулись от их подножья на закат, искорежило расщелинами и оврагами. Поднявшиеся из недр земли скалы проредили заросли, оставив лишь малую часть былого густолесья. Пробившиеся к поверхности водоносные жилы испятнали Полночную равнину множеством родников, ручьев, речек и мелких озер. А в считанных десятках верст от побережья, истерзанного разгневанным морем, кости земные прорвались к небу длинным, острым гребнем, да так и застыли навеки.

Шли годы, складываясь в века, тысячелетия. Мир залечивал раны. Поднялись новые леса взамен погубленным, распались песком камни, потекли новыми руслами реки. Время, дожди и ветры сгладили острые грани скал, земля укрыла их своим покрывалом, поросла травой, поднялся над ними цветущий вереск. На месте обрывистого кряжа, на берегу быстрой, бурливой реки осталась гряда пологих холмов, обрывающаяся острым зубом утеса над самой рекой.

А потом пришли люди. Срезали землю со скал, сделав гряду неприступной, стесали излишки, заполнили трещины, пробили в теле утеса лабиринт ходов, из камня возвели на вершине высокий замок, подняв над ним знамя с Серебряным Лисом.

Дорога резво бежала по холмам, перепрыгивала со склона на склон, поднимаясь к замку, что ленивым зверем разлегся на вершине исполинского утеса. Укрепления тремя уступами поднимались вверх по гряде, на самом краю обрываясь тонким шпилем смотровой башни. Высокие стены с острыми зубцами, сложенные из светлого, будто посеребренного, камня вырастали прямо из склонов, настолько тщательно были сведены края скал и фундамент стен. Круглые башни под шатровыми крышами, насмешливо смотрели на равнину узкими глазами бойниц. И выше всего ослепительно сверкала на солнце крыша донжона. Дорога заканчивалась у широкого рва, пробитого в толщи скалы. Крепкий подъемный мост, собранный из брусьев «вечного» мореного дуба, оббитый темной бронзой, был опущен. Две башни, прикрывавшие гостеприимно распахнутые ворота, подпирали с обеих сторон надвратную арку, увенчанную стрелковой галереей, над покатой крышей которой, на высоком флагштоке, вился длинный узкий стяг с Серебряным Лисом.

– Этель так и не поднял отцовское знамя – укоризненно покачал головой Озрик.

– И не поднимет – ответил Ратмир, направляя коня в ворота – Ты старший, Сильверфокс твой по праву. А поперек Этель не пойдет.

– Упрямый, – вздохнул Озрик, – как и все мы.

Копыта коней звонко процокали по настилу моста. Острые глаза Галиата различили в полумраке арки зубья подъемной решетки и второй ров во всю ширину ворот, куда при подъеме уходило полотно моста, не давая ему рухнуть, если перебьют цепи. Стража – десяток воинов в литых полупанцирях поверх добротных кольчуг, высоких шлемах с острой стрелкой наносья, с короткими копьями и треугольными щитами – приветствовали Ратмира веселыми здравницами.

– Поздорову, Ратмир. – сказал начальник стражи, пожимая протянутую руку – Давненько тебя видно не было, но приехал ты вовремя.

– Я всегда вовремя, Гектор! Везу гостей Этелю, да и подарочек Мизгирю – Ратмир с размаху хлопнул по свертку, перекинутому через холку коня. Сверток дернулся, донеслось приглушенное мычание.

– Кто это у тебя?

– Пленник. Из разбойничьей ватаги. Напоролись верстах в трех от замка. Этот умудрился выжить, – оскалился Ратмир – Ладно, недосуг мне. Будь Гектор!

– Наше Вам – ответил стражник, освобождая дорогу.

За воротами открылся широкий двор, засыпанный плотно утрамбованным песком. Вдоль стен шли приземистые коробки хозяйственных построек, амбаров, складов. Дымила трубой кузня. Большую часть двора занимали ристалище и стрельбище, сейчас свободные от ограждений. Туда-сюда сновали слуги, сколачивая столы и лавки, выкатывая пузатые бочонки с вином и огромные бочки с пивом, вынося корзины и короба со снедью. В дальнем углу, над пышущими жаром очагами вращались вертела с кабаньими и бычьими тушами, булькали котлы, шипели сковородки, распространяя умопомрачительные ароматы свежего хлеба, печева и жареного мяса.

Миновав двор Ратмир, Озрик и Галиат подъехали к стене внутреннего замка, как две капли воды похожей на внешнюю, за исключением рва. Построенная на естественном выступе скалы стена и башни внутреннего замка возвышались над внутреннем двором на три сажени, а мост заменял пологий пандус, поднимавшийся к самым воротам. Внутренний двор широким треугольником раскинулся на самом краю гряды. Конюшни, псарня, дровяные и сенной сараи, амбары справа; арсенал, казармы, больше похожие на отдельный бастион, гостевой дом и голубятня слева теснились к стенам, образуя обширное пространство, мощенное плитами молочно белого камня. На вершине треугольника возвышался над всем замком донжон хозяев Сильверфокса. Высокий, в четыре этажа, увенчанный тонким шпилем дозорной башни, он плыл над равниной, купаясь в голубом сиянии неба и солнечном свете. По светло-серому камню стен, украшенному сложным узором, пробегали, рожденные солнечными лучами, серебристые искорки. Крыша, покрытая взятыми в боях многими поколениями Сильверфоксов доспехами и щитами врагов, сияла, словно чешуя гигантского дракона.

Путники не спеша, пересекли двор заполненные людьми, занятыми подготовкой к празднику и спешились возле крыльца, переда поводья подоспевшему конюху.

– У вас намечается пир – не то спросил, не то просто отметил Галиат

– А то! – отозвался Ратмир, стаскивая с коня мешок с пленником – Эльен, старший сын Этеля сегодня пострижен будет, аккурат семь исполнилось. Взрослый уже. Да и младшему, Дарону, ровно год! Так что пир будет знатный.

Ратмир оглушительно свистнул, привлекая внимание стражников. Пока он объяснял, что нужно сделать с пленным, Озрик огляделся. За год отсутствия его в замке ничего не изменилось. Все так же танцевал Лис на фронтоне, так же сверкала крыша. Челядь сновала по двору, весело здороваясь с Ратмиром и вежливо кланяясь гостям, воины стояли на стенах и на башнях все так же вольно трепетали на ветру изумрудные вымпелы.

Сердце больно кольнуло, Озрик машинально сжал Алую ленту на правой руке, укрытую от сторонних взглядов широким рукавом плаща. Подошедший Ратмир сжал его руку и понимающе заглянул в глаза.

– Пойдем – мягко сказал он – Этель ждет.

Увлекая за собой Галиата, братья поднялись по ступеням высокого крыльца и прошли внутрь донжона, миновав приветливо распахнутые створки дверей. Короткий коридор вывел их в двусветную галерею, идущую вдоль фронтона, каменные стены которой были покрыты шпалерами светлого дуба, а на отполированный до блеска пол падали солнечные блики, проходившие сквозь узкие стрельчатые окна второго уровня. С массивных балок, подпиравших потолок, свисали кованые светильники.

Ратмир уверенно свернул налево и, пройдя несколько шагов, распахнул двустворчатую дверь, ведущую в большой зал.

Шагая через залу к лестнице, чье начало виднелось у дальней стены, Галиат, никогда раньше не бывавший в людских жилищах, с интересом рассматривал длинные пиршественные столы, расставленные вдоль колонн, подпиравших высокий свод, гобелены на стенах, оружие и доспехи, закрепленные в простенках между окнами, затейливые узоры витражей в окнах, светильники тонкой работы, спускающиеся на цепях с потолка.

Затем спутники ступили на лестницу, спирально поднимавшуюся в толще стены, миновали второй этаж, свернув в короткий коридор на третьем, прошли вдоль нескольких дверей до самого конца, попав, наконец, в кабинет хозяина замка.

Этель стоял у окна, посматривая вниз, на замковый двор и задумчиво теребил пальцами отцовский медальон, висевший у него на груди. Темно синий камзол, ладно пригнанный по фигуре, казался ему слишком тесным и неудобным, а бирюзовая рубашка из тонкого кахарского шелка, раздражала как никогда. Этель с силой дернул медальон, загоняя желание все бросить и переодеться в удобную, домашнюю одежду в глубину души. Никогда не любивший шумных застолий и пиров он вынужден был смириться с происходящим, слишком весомым был повод. Легкий скрип двери отвлек его от наблюдений за готовящимся праздником. Этель повернулся, готовя вежливую, но непреклонную отповедь, однако слова, заготовленные для очередного просителя, остались невысказанными. На пороге стоял Ратмир. Лохматый и небритый, в пропыленной одежде, с ехидной улыбкой на лице и застывшей настороженностью в глазах. Этель широко улыбнулся, разом забыв о раздражении, и шагнул навстречу брату.

– Ну, здравствуй, бродяга! – сказал он, принимая крепкое рукопожатие – Я уже думал, что не явишься. Где пропадал, братишка?

– Я всегда прихожу точно в срок, ты же знаешь – ответил Ратмир, улыбаясь еще ехиднее – А так. Дела, дела. Все больше на юге. Позволь представить тебе моих спутников. – Ратмир подался в сторону – Галиат. Капитан Стражи Шести островов, ныне Герольд короля Аэра.

Эльф учтиво поклонился, приветствуя хозяина. Этель вернул поклон и повернулся ко второму гостю. Замер, глядя в глаза, недоверчиво прищурившись. Гость отстегнул пыльник, скрывавший лицо и сдернул капюшон. Ворвись сейчас сюда толпа орков, пади с потолка молния или обрушься стены замка, Этель бы даже не заметил, бросаясь к стоящему перед ним брату.

– Живой! – выдохнул Этель, обнимая брата.

– Живой, – ответил Озрик, сжимая его плечи – прости Этель, но так было надо…

Этель отстранился, окинул Озрика взглядом, отмечая, что изрядно прибавилось седины в волосах, резче обозначились морщины на лбу и взгляд синевато-серых глаз, ушедших глубже в глазницы, стал угрюмее и холоднее.

– Плевать на все. Главное что жив!

Озрик порывисто вздохнул и притянул к себе Ратмира, обнимая обоих братьев. На время, пусть ненадолго, но вся тяжесть забот исчезла, уступая место уюту и спокойствию родного дома.

Галиат молча смотрел на них, не смея нарушить торжество момента, и думал. Думал, сравнивая братьев, оценивая их силу заново, будто видел их впервые. Гибкий и изворотливый Ратмир. Копна, соломенно-желтых, непослушных волос стянута простой тряпицей, чтобы не лезли в глаза. Всегда бесшабашный и насмешливый, весельчак, балагур и бабник с ухмылкой на лице и веселыми бесенятами в голубых глазах, он кажется несерьезным и безопасным. Он не воспринимается как угроза и сколь либо серьезным противником. Но, если присмотреться по внимательней, из-за этой маски взглянет на тебя хитрый, коварный, расчетливый и жестокий зверь. Взглянет, оценит и спрячется до поры, оставив на память чувство опасности и смутную тревогу…

Высокий и стройный как клинок Этель. Длинные, прямые волосы, стянутые в хвост, светлы как лен. Темно-синие глаза смотрят прямо и твердо. Черты лица, осанка, жесты, весь облик сквозит смелостью и отвагой и несгибаемой силой воли. Умен, благороден, хладнокровен. Истинный хозяин своих земель, он, среди братьев, больше всего походит на серебряного лиса…

И Озрик. Крепкий, коренастый и жилистый – он словно ожившая скала. Холодный, цепкий взгляд синевато-серых, как штормовое море, глаз, упрямо сведенные брови, тронутые сединой темно-золотые волосы. На обветренном, суровом лице грозно топорщатся долгие усы. От него волной расходится сила. Рядом с ним чувствуешь себя за надежным щитом, против него – травинкой на пути камнепада. Надежный и верный друг, страшный, упорный и безжалостный враг.

Такие разные, братья Сильверфокс добавляли друг друга, являя взгляду силу рода Людей. Силу действия и единства.

И Галиат вдруг осознал, Трору не жить, как не жить любому другому кто встанет у них на дороге…

– Ну, в ногах правды нет! – голос Этеля вернул Галиата в действительность – сейчас распоряжусь.

Озадачив мальчишку-слугу приказом нести закуску в кабинет, Этель открыл сундук стоявший в углу, вынул и водрузил на стол пузатую глиняную бутыль и четыре деревянные кружки чуть пахнувшие дымком.

– Зимний Эль только из них и пить – веско обронил Этель, откалывая сургучную пробку с горлышка бутыли – Тесть привез. Взяли на меч в орочьем караване в начале весны.

Густой, тягучий, темно-коричневый напиток полился в кружки, наполняя воздух запахом осени, терпким от дыма с освежающим холодком солода и хмеля.

– За встречу! – провозгласил Ратмир и сделал добрый глоток. Чуть пряный, горьковатый напиток прохладной волной омыл горло, изгоняя усталость и даря ощущение покоя.

– Хорошо – улыбнулся Этель, отставляя кружку – Рассказывайте черти, где вас носило!

– Да много где – хмыкнул Озрик – Россавия, Кирк, Ортос, Итиль. Ты письмо мое получил?

– Получил, да и подготовил уже все.

Осторожно постучав, в дверь протиснулся слуга с подносом заставленным плошками и тарелками с соленьями, копченой и жареной рыбой, тонко нарезанными ломтями окорока, сыра и кусками душистого хлеба. Поклонившись, бесшумно проскользнул к столу, поставил поднос и замер в ожидании распоряжений.