Текст книги "Практик (СИ)"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Хотя – может зря себя накручиваю?

– Отойду ненадолго, – сказал я Милене, накинул пиджак, обулся и поспешил к ближайшей аптеке.

Оттуда позвонил в дисциплинарный комитет студсовета.

– Сергей, это снова я! – произнёс, когда в трубке послышался голос Брака. – Скажи, вы сегодня случайно не квартиру Антона Пуха посетить собираетесь?

После явственной паузы в динамике послышалось:

– Его, да. А что?

– У меня там свой интерес, – уклонился я от прямого ответа. – Успею к вам присоединиться, если минут через пятнадцать подойду?

– Успеешь. Подходи.

Часть первая
Глава 4/2

Глава дисциплинарного комитета поморщился, но всё же признал.

– Так.

– На квартире Пуха мой сосед будет. Его бы в общий протокол не включать.

– Да ты что⁈ Совсем обалдел?

– В общий протокол – говорю! В общий! Оформите на него бумаги отдельно, а я сообщу куда следует об инциденте. Как с ним быть, уже без нас решат.

– А-а-а! – Сергей как-то разом успокоился и кивнул. – Это нормально. Кто твой сосед?

– Михаил Попович. Я с вами схожу, проконтролирую.

– Как хочешь.

Мы вернулись в дежурку, туда же вскорости подошли три сотрудника милиции – как ни крути, действовать придётся в городе, а это их вотчина.

Что интересно, эту троицу я прекрасно знал: сопровождать студенческий патруль отрядили Матвея Пахоту и Костю Гороха, а старшим к ним поставили Луку Ленивца, запомнившегося мне по штурму притона наркоторговцев. На тот момент он был старшиной, и вот уже дослужился до прапорщика.

– Итак, мы имеем жалобы на шум, распитие спиртных напитков и аморальное поведение! – объявил Ринат Сафир. – Как нам сообщили из горотдела, последнее заявление зарегистрировано этим утром. В связи с тем, что на означенной квартире проживают и собираются студенты, решено организовать рейд дружины. За соблюдением законности в ходе оного будут следить сотрудники милиции. Лука Владимирович, тебе слово.

– Сначала опросим соседей, потом зайдём в адрес, – объявил тот. – С дружинниками пойдёт старшина Пахота, стажёр Горох перекроет чёрный ход. Только надо ему в пару кого-нибудь выделить.

– Подстрахую, – кивнул Ринат и взялся раздавать повязки. – Брак, Жёлудь, Карлуша, Горох… Линь?

– Давай.

Я принял красную повязку, затянул её на плече и вслед за остальными направился к служебным воротам, где нас дожидался автобус, в котором при необходимости можно было разместить и правонарушителей, если вдруг дело не ограничится одним составлением протоколов на месте. Ехали от силы минут десять, а остановились, надо понимать, у соседнего дома, поскольку дальше двинулись через проходной двор.

– Квартира на третьем этаже, – предупредил нас прапорщик Ленивец и посмотрел на Матвея. – Твои действия?

Громила наморщил лоб, потом начал отдавать распоряжения:

– Костя и… Ринат, перекройте чёрный ход. Задерживайте всех, кто попытается покинуть квартиру. Только встаньте пока на пролёт ниже. Мы… – Он задумался. – Мы для начала с планировкой помещения определимся и соседей снизу опросим. На предмет шума и всего такого прочего…

– Зачем это? – удивился Сергей Брак. – Не на штурм бандитской малины идём!

– Действовать будем по протоколу! – отрезал Матвей.

Прапорщик одобрительно кивнул и махнул рукой.

– Заходим!

Рейдовая группа студенческой дружины с Матвеем во главе втянулась в подъезд, Лука Ленивец последовал за нами, а на площадке второго этажа нагнал и утопил кнопку звонка.

– Откройте, милиция!

Почти сразу на лестничную клетку выглянул мужчина лет тридцати в домашнем халате и тапочках. Определённо – оператор.

– Чем могу помочь? – настороженно уточнил он.

Прапорщик предъявил удостоверение и выразительно глянул на Матвея.

– Жильцы сверху не беспокоят? – поинтересовался тот.

– Беспокоят! Очень сильно беспокоят! Я уже два заявления написал! – закивал квартиросъёмщик. – Они раньше хоть какие-то правила приличия соблюдали, на пару месяцев и вовсе угомонились, а теперь сплошные пьянки-гулянки начались. Бывает половину ночи приходится звуковой экран в детской держать…

Он сообразил, что сболтнул лишнего, но сотрудники милиции на вольностях с оперированием сверхсилой акцентировать внимание не стали. Матвей Пахота наклонил голову, будто прислушивался к чему-то и уточнил:

– А сейчас как? Шумят?

– Шумели, – заявил гражданин. – Так отплясывали, что люстра качалась! Теперь только хохочут, как сумасшедшие.

– Примем меры, – уверил его Матвей Пахота. – Нам бы только с планировкой квартиры ознакомиться. Они ведь у вас одинаковые с третьим этажом?

– Должно быть, – растерянно произнёс жилец, но тут же опомнился. – Да, конечно! Заходите! – Он подался назад и повысил голос: – Ольга, у нас гости!

– Мы ненадолго, – предупредил Матвей, первым шагнув через порог.

– Да ёлки-палки! Ну зачем всё так усложнять? – страдальчески протянул Сергей Брак и подтолкнул Митю. – Иди давай! Карл, ты тоже. Потом мы с Петей пойдём.

Квартира оказалась достаточно просторной: из прихожей можно было попасть сразу в спальню, гостиную и кухню. Оглядевшись, мы принесли извинения за вынужденное вторжение хозяйке, которая пыталась накормить ужином двух мальчишек дошкольного возраста, и вернулись на лестничную клетку.

Матвей нахмурился.

– Значица так! – произнёс он. – Мы с Петей заходим первыми и берём на себя гостиную.

Прапорщик Ленивец выразительно откашлялся и покачал головой.

– Это не штурм, а рейд студенческой дружины! – напомнил он.

– Вот и я о том же! – едва слышно пробурчал Брак.

Громила страдальчески вздохнул и внёс в свой план корректировки.

– Ладно-ладно! Мы с товарищем Браком займёмся официальной частью. Петя, Митя, вы сразу проходите в гостиную. Карл – на тебе спальня.

– А как мы внутрь попадём? – засомневался Карл. – Постучим, они нам не откроют или откроют через полчаса, когда уже в пристойный вид себя приведут. А ломать – не вариант. Чтобы ломать – ордер нужен.

Матвей нахмурился и посмотрел на прапорщика, тот ответил ехидной улыбкой.

– Так это… – пуще прежнего насупился громила. – Надо соседа снизу из квартиры выдернуть. Ему точно откроют, если он права качать начнёт! Мол, шумят и всё такое прочее!

– Да дверь не заперта! – уверил я всех. – Могу об заклад побиться, что так и есть! Жалоба соседей на шум, незапертая дверь – вот и зайдём. Оснований вполне достаточно!

Ленивец уточнил:

– Дверь сам проверять будешь?

– Ну так!

Прапорщик кивнул Матвею, и тот скомандовал:

– Поднимаемся!

Мы взбежали на третий этаж, а там мне даже сверхспособности задействовать не пришлось, поскольку дверь и в самом деле оказалась не заперта. Она подалась и сразу упёрлась во что-то, послышалась непонятная возня и девичий писк – как оказалось, наше появление спутало все карты тискавшейся в темноте прихожей парочке.

Молодой человек едва держался на ногах, барышня в расстёгнутой кофточке соображала немногим лучше кавалера, Матвей легко выдернул их на лестничную клетку и посторонился сам.

– А чего это вы? – заплетающимся языком потребовал объяснений студент, как-то очень уж заторможенно отреагировав на вторжение посторонних.

– Так на вечеринку пришли! – рассмеялся Брак.

Матвей махнул рукой:

– Заходим!

И я первым шагнул через порог. В квартире оказалось сильно накурено, но табачный дым терялся на фоне приторно-сладкого запаха чего-то жжёного – то ли карамели, то ли зефира. Карл сразу свернул в спальню, а мы с Митей нацелились на дверь гостиной, силуэт которой подсвечивали всполохи света. Ещё там витали пронзаемые яркими лучами сизые клубы дыма, как бывает, когда хулиганьё начинает курить в кинозале прямо на своих местах.

В кинозале⁈

Я ухватил Митю за руку и шепнул:

– Проектор! Работаем!

Тот вспомнил мой рассказ о походе в фотоателье и враз подобрался, а я быстро пересёк прихожую, заглянул в гостиную и обнаружил, что на превращённой в экран простыне в соблазнительном танце изгибается изображение полуголой дамочки, а процессу её избавления от нижнего белья увлечённо внимает с десяток разместившихся на диванчике, паре кресел и даже просто кинутых на пол подушках парней. На медных ориентальных тарелках дымились вставленные в длинные мундштуки тонкие сигареты.

Эту деталь я отметил за миг до того, как в спальне раздался женский визг, а следом пронзительно заорали в прихожей:

– Облава!

И сразу – вспыхнуло! Заправленная в проектор плёнка занялась ослепительным огнём, изображение пропало, на простыне возник белый прямоугольник, кто-то вскочил с диванчика, но не попытался прошмыгнуть мимо меня, а ринулся в дальний угол комнаты. Выхода там не было, и я потратил мгновение на нейтрализацию тепловой энергии, а только плёнка перестала полыхать, и – хлопнуло!

Оператор безыскусным силовым выплеском пробил стену и нырнул в дыру.

– Чёрный ход! – завопил Митя и бросился в погоню.

Опередив меня буквально на пару шагов, он заскочил на кухню, и тут же хлопнуло вновь, а пространство перетряхнули на сей раз куда как более мощные искажения. Что-то с грохотом обвалилось, но это уже где-то дальше, это уже не в квартире.

Завалившийся кухонный гарнитур заблокировал выход в прихожую, удар в дверь с той стороны не сумел распахнуть её, лишь заставил приоткрыться сантиметров на пять. Я выругался и вслед за Митей выскочил на лестницу чёрного хода. Пролёта вниз больше не было, лишь торчали обломки балок да парой этажей ниже грудились обломки ступеней.

Нам наверх!

Я предельно чётко ощутил волну энергетических искажений и сообразил, что беглец вошёл в состояние резонанса, а дальше меня продрало ещё одним выплеском помех, столь же резким, хоть и заметно слабее предыдущего. Это вслед за Антоном вошёл в резонанс Митя.

Зараза! Мне-то нельзя! Только и остаётся, что набирать потенциал на пределе своей невеликой мощности!

Сила тяжести вдруг рывком подскочила едва ли не на порядок, навалился невыносимый груз, заскрипели ступени. Я продрался через гравитационную аномалию и каким-то чудом успел заскочить на чердак прежде, чем вниз обрушился очередной пролёт лестницы.

На первых секундах резонанса превосходство в голой мощности у Антона было не так уж и велико, но вот если упустим время, тогда – хана. В позиционном противостоянии с золотым румбом нам ловить нечего. Митя осознавал это не хуже моего, поэтому заорал:

– Стоять! – И бесстрашно ринулся вслед за беглецом в чердачное окно, чтобы немедленно поймать силовой выпад. Выставленный им щит сдержал удар, но парня смахнуло с крыши будто пушинку.

Я этой ошибки повторять не стал и, задав целью производимые беглецом искажения, метнул в окошко пару автономных шаровых молний, а сам рванул вдогонку за ним по чердаку. Всерьёз достать Антона простенькими зарядами не рассчитывал, вместо этого намеревался запутать его и заставить проявить активность.

Не вышло!

Силовые сгустки в один миг погасли, я просто перестал их ощущать, а дальше что-то ухнуло на улице, дом дрогнул, качнулся под ногами пол, посыпалась на голову пыль – не иначе это прилетело сброшенному с крыши Мите. Энергетический фон перетряхнуло, и на какой-то миг я предельно чётко уловил островок стабильности, коим сделался закрывшийся щитами Антон.

Лови!

Я выстрелил выплеском искажений, попутно напитал их деструктивными вибрациями, а заодно вбросил гармонию источника-девять. И хоть до идеала эту технику ещё не довёл, свою роль сыграл элемент внезапности: удара снизу Антон определённо не ожидал. Внутренний потенциал он удержал, а вот из резонанса – вылетел.

Теперь не уйдёт!

Наитие заставило сигануть в сторону, и кровлю в шаге от меня пробило воздействием резко подскочившей силы тяжести. Ясновидение уловило формирование непонятной структуры, и разбираться в её предназначении я не стал, подкинул себя кинетическим импульсом в пролом.

На чердаке хлопнуло, разом вышибло все слуховые окошки, а из дыры за моей спиной выбросило целое облако пыли. Я вскинул руки и выстрелил в противника двумя до предела сжатыми шаровыми молниями. Именно выстрелил: те смазались в сияющие росчерки, но даже так пробить силовые барьеры Антона не вышло, а дальше мне самому пришлось уходить от лезвия давления, незримой гильотиной рухнувшего откуда-то сверху.

Подстраховал Митя. Он взбежал на крышу, ступая вроде как прямо по воздуху, и атаковал Антона со спины. Плазменный выплеск разлетелся во все стороны оранжевым сиянием, не причинив никакого вреда, и я крикнул:

– Прикрываю!

На тренировках мы работали в паре не раз и не два, Митя всё понял с полуслова и размениваться на мелочи не стал, подался назад, дабы набрать потенциал и ударить наверняка. Я же хлестанул Антона плазменным жгутом и попытался перекинуть по тому очередную порцию деструктивных вибраций, но конструкцию разметало встречным силовым выбросом. Дальше я швырнул армированную давлением шаровую молнию и добавил безыскусным силовым выпадом.

Рвануло! Сверкнуло!

Антона я не достал, но и сам он под градом пустяшных воздействий не мог ни сбежать, ни перейти в контратаку. Только не с Митей за спиной!

Только подумал так и – хлопнуло!

Сгустившийся воздух ударил в грудь и попытался снести с крыши, я проломился через ударную волну, каким-то чудом устояв при этом на ногах, и направил в противника выплеск теплового излучения. Тот отреагировал на атаку как по учебнику и остался невредим, зато упустил ещё пару драгоценных мгновений. Митя тотчас накрыл его гравитационной аномалией и попытался обездвижить, но лишь вынудил Антона задействовать малую полусферу искажения.

Реальность поплыла, силуэт нашего противника смазался, и я не стал лезть напролом, опасаясь оказаться перемолотым защитной структурой, в которую рыжий влил всю свою энергию без остатка.

Да и зачем, если вот-вот подойдёт подкрепление?

В тот же миг крыша под ногами Антона проломилась, и он исчез на чердаке. Но не попытался удрать от нас – туда его затянул Матвей Пахота. Схлопнулась защитная структура, а следом до меня донёсся резкий выброс колючих помех, и чердак подсветили переливы северного сияния.

Митя в один миг подскочил к дыре, но снизу послышался спокойный голос Матвея:

– Порядок! Держу!

Мощностью Антон превосходил его в разы, да только громила наверняка обработал беглеца с помощью техники духовного кулака, а неподготовленный оператор восстановится после такого ой как нескоро.

Но такой ли этот рыжий гад неподготовленный?

– Может, подсобить? – предложил усевшийся рядом с проломом в кровле Митя, который разделил мои сомнения на сей счёт. – Не вывернется он?

– Ну ты меня ещё поучи! – огрызнулся Матвей. – Блокиратор вколол, браслеты нацепил. Я ж не как вы, обалдуи-общественники! Я ж при исполнении! Никуда он теперь не денется.

Я уселся по другую сторону дыры и вздохнул.

Никуда не деться Антон должен был гораздо раньше. Брать его следовало на квартире без лишнего шума и пыли. Брать, колоть, промывать мозги и вербовать.

А теперь момент безнадёжно упущен – нашумели.

Недоработали. Недокрутили.

Зараза!

Часть первая
Глава 5

От дальнейших оперативно-розыскных мероприятий я самоустранился. Да в моём содействии и не возникло никакой нужды, благо никто серьёзно не пострадал. Прапорщик Ленивец вызвал подкрепление, Сергей оповестил о случившемся Альберта Павловича, а Митя вызвонил Георгия Ивановича. Тот прикатил на место происшествия в компании Евгения Вихря и незнакомого мне капитана контрольно-ревизионного дивизиона, с ними примчались и тут же убыли куда-то дежурные опергруппы службы охраны РИИФС и городской комендатуры.

Меня наскоро опросили и отпустили, разве что Городец велел явиться к нему завтра на доклад.

– К восьми подходи, – потребовал он, – потом студенты на консультацию набегут.

Я пообещал быть как штык, и утром застал Георгия Ивановича помятым и невыспавшимся.

– Ты в это дело как влез? – потребовал он объяснений.

– Так по вашему прямому распоряжению! – сделал я честные глаза. – Вы же мне сами велели за Мишей Поповичем приглядывать!

– Уел-уел, – признал Городец и покачал пальцем. – Но не манкируй ты своими обязанностями, твой товарищ в столь паскудном положении и не оказался бы!

– Не-не-не! – помотал я головой. – Я ж не ангел-хранитель! Меня вообще в Новинске не было, когда Антон Пух из подготовительного центра вернулся! Куда, к слову, он моими усилиями угодил. И наводку на него я вам на днях давал…

Георгий Иванович вяло отмахнулся, прикрыл рот ладонью, зевнул и потребовал:

– Садись и пиши всё, что по этому персонажу знаешь.

Я взял лист писчей бумаги, скрутил колпачок и уточнил:

– Его разговорили уже?

– Нет, голова гипнокодами под завязку набита. Специалисты разбираются.

– А что с фотоателье?

Городец немного поколебался, потом всё же соизволил ответить:

– Там мелкие сошки работали, ателье преимущественно как почтовый ящик использовали. Если б вы не нашумели… – Георгий Иванович досадливо махнул рукой. – И сразу предупреждая твой вопрос: что именно пытались внедрить или даже внедрили в подсознание студентам по уцелевшим фрагментам киноплёнки установить пока не удалось. Посему принято решение на период следственных мероприятий изолировать их от общества.

Я тяжко вздохнул. И без того разговор вчера с Миленой выдался не из лёгких, а уж с такими новостями на квартиру и вовсе возвращаться не хотелось.

– А если одним выстрелом двух зайцев убить? – решил я выложить свою домашнюю заготовку. – Даже трёх!

Городец закурил и кивнул.

– Излагай!

– Ну вот смотрите: на квартире Пуха не хулиганьё пропащее собралось, а перспективные третьекурсники кафедры феномена резонанса. Золотой фонд РИИФС практически. Разврат и пьянки им ещё могли спустить, а за курение опиума товарищеским судом они уже не отделаются. Если вчерашний инцидент получит огласку, их не на поруки возьмут, а в разряд неблагонадёжных зачислят. Институту и республике от того один сплошной убыток. Так?

– Так, – согласился с моим утверждением Георгий Иванович. – Но замять дело в любом случае не получится. Какие-то гипнокоды им в подсознание зашить успели, теперь придётся разбираться и чистить.

– Именно! – улыбнулся я. – Их в психиатрическую клинику запереть собираются, как понимаю? Это само по себе не очень хорошо, ещё и соответствующие записи в учётных книжках без последствий не останутся. А если поместить задержанных в закрытый корпус санатория, там и с гипнокодами разберутся, и режим секретности соответствующий обеспечат – в личные дела ничего лишнего не попадёт. Да это хотя бы даже как стажировку провести можно, а в сентябре они вернутся к учёбе!

Городца моё предложение не воодушевило.

– А наш интерес в чём?

– Так это ж самые что ни на есть перспективные кадры, а в санатории у рекрутёров научного дивизиона будет право первой ночи. Отделят зёрна от плевел и снимут сливки! Как говорится, коготок увяз, всей птичке пропасть. Никуда не денутся!

– Не лишено смысла, – решил Георгий Иванович и постучал по столу карандашом. – Вот что… Пришли ко мне Аркадия Пасечника. К полноценным тренировкам он пока ещё не готов, вот и отправим подлечиться.

– Так, может, и Мефодия Карлушу тоже к этому делу привлечь? – влез я с очередным предложением.

– Карлушу в СЭЗ забирают. Вызов уже пришёл.

– И переиграть нельзя? Его же не просто так с нами готовили!

Городец пожал плечами и вдавил окурок в пепельницу.

– Просто – не просто, теперь уже ничего не изменить. Ты же понимаешь, почему его в столице ждут?

– А он не годен! – объявил я. – У него травматическое расстройство! Беда сразу сказала, что на медкомиссии зарубит. Давайте я с ней поговорю, чтоб официальное заключение дала?

– Не нужно! – покачал головой Георгий Иванович. – Сам с Федорой Васильевной поговорю. А ты пиши, пиши…

Писать пришлось долго, чуть рука не отсохла. Когда освободился, то решил поручение Городца в долгий ящик не откладывать и отправился на квартиру Инги и Марины. Открыл мне Аркаша.

– О, на ловца и зверь бежит! – обрадовался я.

Тот приложил к губам указательный палец и потянул из гостиной в комнату.

– Идём, а то у соседей трамтарарам, – шепнул он мне.

Да я и сам без всяких пояснений сообразил, что зашёл не вовремя, поскольку от раздражённого баса Карла едва ли не вибрировали стены.

– Так это я во всём виноват⁈ – донеслось до меня из комнаты Марины. – Напрасно сцену закатил, и тот кабанчик к тебе весь вечер не клеился? Или это я только под утро домой заявился?

Ответ разобрать не удалось, крик Марины приобрёл пронзительность ультразвука, а следом хлопнула дверь. Карл взбешённым носорогом проскочил через гостиную и вылетел из квартиры, я передал Аркаше пожелание Городца и выскочил следом, но и так нагнал товарища только на улице.

– Ты чего разбушевался? – спросил, хлопнув по спине здоровяка, у которого не просто физиономия кровью налилась, а ещё и шея побагровела.

Тот коротко выдохнул:

– Достала!

– Пошли в буфете посидим! – потянул я его за собой. – С чего началось-то всё?

– Да всё с того же! Одеваюсь неправильно, вести себя не умею, позорю её своими выходками перед знакомыми!

– Это какими выходками? – полюбопытствовал я. – К тяжелоатлету в «Лире» приревновал?

– Да не ревновал я её! – взорвался Карл. – Просто сказал, что уже поздно и пора закругляться. А там слово за слово и поругались. Да не хотел я ей праздник портить! Выдумывает ещё…

– Сходи цветов купи, – предложил я.

– Ещё чего! – фыркнул Карл. – Не собираюсь я извиняться! Вообще не понимаю, что с ней творится. Вечернюю школу на Текстильке, свою ненаглядную, забросила, в студсовете только для галочки появляется. Чаще в «Лире» бывает, чем там! И тётушка её ещё воду мутит, против меня настраивает. Вечно шпильки отпускает, коза драная!

– Ну это ты загнул!

– Гулянки постоянные, провожатые… – забухтел Карл, моей реплики словно не расслышав, – это ещё полбеды. Но искра пропала, понимаешь? Искры больше нет! А как мы с ней зажигали поначалу! О-го-го как! Сейчас всё не то. Такое впечатление, я ей больше не интересен. Вообще никаких точек соприкосновения не осталось!

– На сверхйогу ходишь? – только и уточнил я.

Карл вновь вздохнул и повторил:

– Достало!

Мы немного посидели в буфете, потом он отправился по своим делам, а я побежал рубить хвосты. В итоге без малого два месяца пролетели как один миг. Первые три недели мая закрывал долги и сдавал экзамены, дальше вернулся к выполнению служебных обязанностей во второй экспедиции зарубежного отдела. Вставал с петухами, ложился за полночь и вдалбливал, вдалбливал, вдалбливал в подопечных гармонию источника-девять. Именно – вдалбливал. Жёстко и не давая никому ни малейших послаблений. В итоге за июнь выбыло девятнадцать человек.

Тяжелей всего пришлось кандидатам из числа операторов. Оно и немудрено: с ними работал вдумчиво, в строгом соответствии с выверенными для каждого индивидуальными планами. Я не только внедрял в их внутреннюю энергетику гармонию чуждого источника сверхсилы, но и способствовал наработке эластичности каналов и подвижности узлов, приводил к состоянию, оптимальному для грядущей перенастройки.

Многие не выдерживали, да я и сам едва не спёкся. Если остальные имели возможность отдохнуть и восстановиться, то мне приходилось выдвигаться к Эпицентру по пять раз на неделе. Оставшиеся два дня проводил вне зоны активного излучения, но не давали филонить и там. Занимался саморазвитием, раздвигая границы способностей, и отрабатывал очередную продвинутую технику маскировки внутренней энергетики, а заодно пытался втолковать её принципы подчинённым.

Когда в середине июня Герасим Сутолока выдернул меня в санаторий, я был едва ли не на седьмом небе от счастья – увы, вместо посещения парной и неспешного плавания в бассейне пришлось принимать деятельное участие в постановке задач команде умников, которым поручили рассчитать оптимальные скорость и траекторию входа в воздушное пространство источника-девять.

Взвесив все за и против, руководство отказалось от переброски пяти десятков человек по территории, занимаемой нихонским оккупационным корпусом и решило воплотить в жизнь предложение Герасима об экстремальной инициации соискателей. От меня тут уже ничего не зависело. Выслушал приказ, взял под козырёк. Надо – значит, надо.

В результате пришлось отправлять кандидатов на развивающие и укрепляющие процедуры, вроде занятий на приснопамятной центрифуге, а ещё контролировать их рацион и потребление должного количества травяных настоев и разнообразных пилюль. Вот тогда-то и выбыл сразу десяток человек. Не пошёл в коня корм.

Ещё чуть ли не по восемь часов кряду стали проводить в воздухе. И отнюдь не во время перебросок в учебный центр и обратно: нет, всю мою команду взялись обучать пилотированию транспортных самолётов.

– Ничего сложного! – ухмыльнулся на вступительном инструктаже бравый военлёт. – Всего-то и надо, что взлететь да сесть!

Ну да, ну да. Когда худо-бедно научились подниматься в воздух и приземляться, пришло время постигать премудрости сверхэнергетического противостояния в полёте.

И – маскировка. От нас требовали не только маскировать искажения энергетического фона, дабы остаться незамеченными для прямых поисковых воздействий и сигнальных структур, но и укрывать летательные аппараты от визуального наблюдения, а ещё гасить производимый их двигателями и винтами гул.

Полностью освоить необходимый комплекс смогли только я да ещё Глеб Клич, остальные мои подчинённые оказались способны лишь маскировать собственные силовые возмущения и гасить звук, но такой уж большой проблемой это не стало: каждый из аэропланов был способен вместить только по три десятка человек, поэтому нас с Глебом просто раскидали по разным экипажам.

– Сам не полетишь? – спросил я как-то у Герасима Сутолоки.

Тот неопределённо пожал плечами.

– Это не от меня зависит. – Потом усмехнулся. – А если ты о третьем самолёте…

– О третьем, да, – кивком подтвердил я.

– Нет, нам бы пока полсотни человек до нижней суперпозиции дотянуть, – вздохнул Герасим. – Зашьёмся ведь!

Я прикинул грядущий фронт работ и усмехнулся.

– Зато работой будем обеспечены.

– Не без этого. Если всё пойдёт по плану, мы существование всего отдела на пару лет вперёд оправдаем.

По плану? Я только вздохнул.

Это ж когда у нас всё по плану проходило?

Второй этап подготовки закончился двадцать седьмого июня, в пятницу. По такому случаю нам посулили недельный отпуск, а заодно перекинули в тренировочный лагерь за пределами зоны активного излучения Эпицентра уже после обеда в пятницу, а не как обычно – субботним утром.

Одним только этим отступление от привычного распорядка дело не ограничилось. Нет, сразу по прилёту мы как обычно поработали с пленными носителями гармонии источника-девять, а после поупражнялись в оперировании сверхсилой, но вот дальше пришлось топать на полноценную тренировку, проводить которую взялся… Александр Малыш.

Впрочем, неожиданностью сей факт стал только для меня, Герасим спокойно пожал руку наставнику по рукопашному бою и встал в строй. Я озадаченно хмыкнул и кивком указал своим подчинённым на конец шеренги, а сам занял место рядом с Карлом. Там же стояли Илья Полушка, Сергей Клевец и Митя Жёлудь; из нашего обычного состава отсутствовали только Сергей Брак и Матвей Пахота. Не обошлось и без пополнения из числа бойцов особого дивизиона. В усиление нам придали два десятка крепких парней, кого-то я даже знал в лицо, но общаться доводилось только с Никитой Алтыном и ещё парочкой егерей. Обнаружился здесь и Аркаша Пасечник, с ним Малыш занимался индивидуально. С полудюжиной операторов, которые, судя по глубине энергетических искажений, прошли инициацию чуть ли не на золотом румбе – тоже.

Меня всего так и распирало от любопытства, но вокруг было слишком много лишних ушей, чтобы приставать к Герасиму с расспросами в редкие минуты отдыха. Да и после тренировки вот так сразу поговорить не вышло, потому как дальше за нас взялся капитан Пономарь. На ужин отправились едва живыми.

По дороге я обменялся последними новостями с Аркашей, а уже на входе в столовую придержал Митю и спросил:

– По нашему рыжему другу слышно что-то?

– Не-а, – мотнул головой Жёлудь. – Городец сказал в это дело не лезть.

– Вот так, да?

– Ага.

Я сомневался, что Митя полностью искренен со мной, но давить на него не стал и присоединился к занявшим один из столов парням.

– Вы тут как?

– А мы теперь не в комендатуре, а в первой экспедиции, – пояснил Илья Полушка.

– Зарубежного отдела научного дивизиона! – веско добавил Сергей Клевец.

Я хмыкнул и оборвал уже открывшего рот Митю.

– Тебя не спрашиваю, ты куда угодно без мыла пролезешь! – И перевёл взгляд на Карла. – А ты?

Здоровяк поморщился.

– Понятия не имею.

– Серьёзно?

– Есть кое-какие предположения, – вздохнул тот и пообещал: – Потом расскажу.

Митя Жёлудь расплылся в ехидной улыбке.

– А с товарищами поделиться?

Карл глянул на него свысока.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!

– Да ну? Рискнёшь один на один? До трёх побед, а?

– Угомонись! – потребовал я. – А то скажу Малышу, что тебе тренировок не хватает. Мол, засиделся в своём кабинете с Серёгой на пару.

– Злой ты! – буркнул Митя.

– Сессию-то сдал?

– Угу. Почти. – Он вдруг прищёлкнул пальцами. – Да, кстати! Слышал, что в Латоне творится? Оксон уже до Белгау дошёл!

Я хмыкнул.

– Слышал, конечно. Не в лесу живу. Быстро они Нижние земли размотали.

– «Эдельвейс»! – с важным видом изрёк Митя.

– Чего? – не понял я.

– Темнота! – рассмеялся Илья Полушка. – Дивизия «Эдельвейс»!

– Горные стрелки! Сплошь операторы! – поддакнул приятелю Сергей Клевец. – Они во время экспедиции к источнику-одиннадцать умудрились на него перенастроиться! Теперь дают всем прикурить! Бойцов айлийского экспедиционного корпуса срочно через пролив эвакуируют! Чуть ли не на рыбацких баркасах вывозят!

– Серьёзно? – протянул я озадаченно.

– Проверенная информация! – уверил меня Митя.

Я пожал плечами, поскольку говорил вовсе не об эвакуации, а о возможности перенастроить на высокогорный и в силу этого крайне нестабильный источник сверхэнергии не десяток альпинистов, а целую дивизию. Скорее уж речь шла о дезинформации для сокрытия освоения источника-двенадцать.

В этот момент к столу подошёл Герасим Сутолока.

– Мефодий, Пётр – найдите меня после ужина. Для вас персональное задание будет.

Я кивнул, Карл попытался вскочить на ноги, но Герасим жестом его остановил. Когда он отошёл, Сергей Клевец спросил:

– Это начальник зарубежного отдела, да?

– Точно, – подтвердил я.

– И как он вообще? – уточнил Илья Полушка.

Я пожал плечами.

– Со своими закидонами, но вам это без разницы. За вас Малыш отдуваться будет.

Парни переглянулись.

– Ты мозги нам не пудри! – подался вперёд Сергей. – Прямо можешь ответить?

– Политически зрелый и целеустремлённый специалист высочайшей квалификации с обширными связями в верхах, – выдал я в ответ и ухмыльнулся. – Такой ответ вас устроит?