Текст книги "Маугли. Доверие и предательство (СИ)"

Автор книги: Павел Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава 18

Мы вышли из основательно разрушенного дома и, оказавшись за забором, практически в нескольких метрах от нас обнаружили упавшую боевую технику имперцев. Восприятие показало очень неприятную, но не такую уж непривычную картину. У пилота отсутствовала голова. Вообще. В кабине её не было. Выстрел Крапивы прошил летательный аппарат насквозь, а голова пилота просто оказалась не в то время не в том месте – на пути пули. Хотя называть пулей то, чем стреляла Крапива, наверное, нельзя. Дыры были сантиметров по двадцать диаметром. Я неспециалист в оружии, но уверен, что вряд ли пули такие дыры оставляют. Пулемётчик выглядел тоже так себе. Вернее, так себе выглядело то, что от него осталось. Он схлопотал два попадания, поэтому у него отсутствовали значительные куски туловища. И никакая имперская броня его не спасла. Больше живых не было.

Мы стояли и тупо пялились в остов летательного аппарата, не очень понимая, что делать. Только сейчас до нас дошло, что всё. Этот бой мы выиграли.

– Надо уходить. Бежим в дом и уезжаем.

– Да. Надо, – тихо ответила Крапива, со странным выражением лица разглядывая дело рук своих.

Я положил руку ей на плечо и немного сжал.

– Пойдём.

Мы пошли обратно. Надо было торопиться, но как-то не получалось. Мозги понимали, как правильно и что правильно, но работали всё равно медленно. А тело вообще тормозило. И это у меня. А у Крапивы заторможенность была ещё больше. Искать переноски в сбитом летательном аппарате я не стал. Смысла не было. Мне было настолько хреново, что Опустошение бы не сработало. Я сконцентрироваться на ходьбе не мог толком – не то, что на суперспособностях.

Я постарался взбодриться, но получалось с трудом. Я просканировал Восприятием своё тело и офигел. У меня регенерация шла полным ходом! Внутри тела, оказывается, было множество областей, где ткани были сильно повреждены. Будто лопнули изнутри. Почему я не чувствовал боли, я не понимал, это должно было быть очень больно. Видимо, Гланда в какой-то момент блокировала нервную систему. Драться я бы сейчас, наверное, смог, но только с кем-то очень слабеньким. Слепой котёнок или дождевой червь – с ними я бы справился. Но не с двумя сразу. Я споткнулся и еле удержался равновесие. Мне реально плохо. Тем не менее, отдыхать было некогда.

Мы зашли в дом, и я офигел ещё раз. Я не заметил этого, когда мы выходили проверять, остались ли в живых имперцы или нет, но сейчас мне бросился в глаза узор из дыр от пуль на полу. Сотни отверстий очерчивали пятачок метра два диаметром эллиптической формы. Именно там стоял я, заслонив Крапиву. Пулемётчик не мазал. Он бил очень даже прицельно, а я сбил своей способностью не десяток, а как минимум пару-тройку сотен крупнокалиберных пуль. Просто скорость стрельбы была такая, что я не различал ударов. Но это не прошло без последствий для меня. Что типа отдачи всё-таки било по телу, но я был настолько сосредоточен на том, чтобы держать «щит», что даже не обратил внимание, что эта отдача нехило так меня потрепала. У любого силового взаимодействия есть две стороны. Та сила, что с одной стороны отводила пули, с другой стороны что-то разрушала в теле. Наверное, потому что я автоматически считал тело центром, из которого я испускаю силу. Вот мне в него остатки кинетических импульсов и прилетели. Вполне вероятно, что, если как следует потренироваться, я смогу использовать этот свой баллистический телекинез более эффективно, без таких последствий на тело.

Мы чуть ли не минуту с Крапивой молча залипали на это пятно, очерченное отверстиями от пуль. Я думал свои, можно сказать, технико-физические мысли. Что думала Крапива – не знаю. Но в любом случае тупить сейчас было неуместно. Мы одновременно зашевелились и молча стали собираться.

В багажнике машины уже лежали сумки с вещами и половиной нашего арсенала. Мы быстро – со скоростью тренированных и породистых беговых черепах – перетащили туда всё, что ещё стоило взять с собой. И сели выезжать. Крапива уже немного отошла и выглядела получше. Она, как более опытный водитель, села за руль.

– Куда едем? – спросила девушка.

– Давай из ворот направо и просто пока поезжай отсюда. Отъедь на километр и остановись. Надо кое-что решить будет.

Через несколько минут мы встали на непримечательной улице, проходящей по частному сектору. Справа и слева располагались дома за заборчиками, место на вид очень спокойное.

– Я всё думаю, как они нас нашли. Пока не решим, не ясно, куда ехать, – объяснил я причину остановки.

– Если бы они могли по коммуникаторам нас отследить, то давно бы напали.

– Согласен. Не думаю, что дело в них. Они высадились через пару часов после допроса. Скорее всего, мы как-то засветились во время общения с Акинаком. Но как? Как Акинак подал сигнал? Он же просто сидел и ничего не трогал.

– Не знаю. Я его обычной вебкамерой снимала.

– Блин! – я не поскупился на движения и изобразил жест «рука-лицо». – Мы бараны!

– Почему? – вяло удивилась Крапива.

– Мы с ним на имперском языке общались, когда наш компьютер был к интернету подключён. А Акинак же нам прямым текстом сообщил, что имперцы чуть ли не в каждом девайсе свою прошивку делают. Сейчас же все эти «Алисы» и «окейгуглы» через микрофон тебя слушают и готовы все приказы выполнить. Чего проще запрограммировать для своих агентов какой-то сигнал о помощи. Или, например, это имя «Наталья Евстигнеевна» – может быть, оно было триггером, после чего к нашему компу подключается прослушка. А может, набор слов на имперском, который срабатывает как сигнал SOS. Что-то типа «мне больно и хочется пить». Но, если честно, то этот её личный код, скорее всего, совсем не её личный код. Это и был сигнал о помощи. В общем, мы дали Акинаку шикарную возможность позвать на помощь, общаясь на имперском рядом с микрофоном компьютера, подключённого к интернету.

– А чего ж он на первом допросе не позвал на помощь?

– Не знаю, может быть, не был уверен, что сработает или что мы его под наркотой не раскусим. Может, программа какая-то не была открыта. Чего думать теперь… Надо от компа избавиться.

Я вытащил из сумки ноутбук и руками разломал его на кусочки. Надеюсь, из этих обломков много информации не достанут. Я высыпал мусор прямо в окно, и мы поехали. Пока просто подальше от этого места.

Я молчал. Было видно, что Крапива что-то внутри себя переваривает, поэтому не хотел её дёргать вопросами.

– Как-то у нас с пленными не складывается, – спустя какое-то время произнесла девушка.

– Это же пленные. Что с ними может сложиться? Друзьями они не станут и не должны. А пользу принесли, что Том, что Акинак. Акинак столько всего рассказал, что мы теперь намного лучше представляем, что нам делать.

– Ну, так-то да, – Крапива снова задумалась.

– Ты как вообще себя чувствуешь?

– Странно… – девушка задумалась. – Проснулась новая способность, но это не всё. Вместе с нею что-то ещё во мне проснулось. Я стреляла и хотела убивать. Расчётливо уничтожать. И мне это нравилось. Нравилось, что они ничего не могут со мной сделать. Нравилось, что они будут уничтожены. Мне кажется, что внутри меня спал монстр и сейчас он просыпается.

Я пожал плечами.

– Этот монстр нам помог – это раз. И два – я не вижу, что здесь не так. Когда нужно быть убийцей, ты убийца. И это нормально, когда тебе нравится, что враг убит. Они хотели убить нас, ты убила их, сам процесс у тебя неудовольствия не вызывал. А как должно быть? Ты должна рефлексировать при каждом выстреле? Или рефлексировать после каждого выстрела? Или рефлексировать перед выстрелом? Лить слёзы над трупами тех, кто хотел убить тебя? Это лицемерие. Только в книгах герой мочит всех, а потом об этом жалеет, опять мочит, опять жалеет, потом тренируется, чтобы всех мочить ещё лучше, потом опять мочит, потом жалеет. Так не бывает. Если человеку что-то не нравится, он найдёт способ сбежать от этого и не иметь с этим дела. Все бойцы любят драться и любят побеждать. Мы уничтожили трёх имперских штурмовиков из группы захвата, мы сбили их транспорт и уничтожили ещё двух штурмовиков. Мы красавчики. Победили. Раунд за нами. Нам придётся полюбить эту игру, полюбить убивать врагов. Нельзя выиграть, если ты не любишь то, чем занимаешься. Так что погладь своего монстра по шёрстке или по бронированной чешуе и передай от меня спасибо. Но, если честно, я не рекомендую называть монстром ни себя, ни часть себя. Никаких монстров внутри тебя не живёт. Есть ты и твой опыт. Проявились прошлые способности и прошлые эмоции. Ну и ладно. Может, и пугающе, но, блин, это было очень вовремя! Да и чего ты паришься, не умер же никто. Враги просто рассосались по переноскам или на орбите круги наматывают.

– Всё равно. Я себе очень не нравлюсь такой, которой я была, когда разносила их вертолёт или как там это корыто называется.

– А мне кажется, что мы ничего вспомнить про себя не можем, потому что в этих воспоминаниях мы ничего хорошего про себя не узнаем. Я себя уже морально к этому готовлю. Кто знает, может, Акинак действительно прав, и он по сравнению с нами просто аленький цветочек. И что? Сбежать снова в амнезию? Устраниться, потому что мы недостойны решать судьбы мира? А кто достоин? Если такой герой и есть, то он не очень-то спешит на помощь. Возможно, этой планете не повезло. Её судьбу будут решать убийцы. Либо мы, либо имперцы. И насколько я знаю историю, только люди, готовые убивать, что-то решали в глобальных вопросах. Пора признать: мы с тобой умеем убивать. Пусть я и не помню ни хрена про своё далёкое прошлое, но я точно не гимнастикой там занимался. В меня встроено знание рукопашного боя и фехтования, но никак не навыки дирижера или рисования. Плюс наши способности. Не самые созидательные. Я убийца. И ты тоже. Ну и что? Сейчас это востребованная профессия. И вообще, как может решать вопросы жизни и смерти тот, кто не умеет убивать?

– Мне надо подумать, – никакие мои аргументы не цепляли Крапиву, она уверенно скатывалась в депрессию.

Откуда-то мне пришло понимание, что надо делать.

– Остановись тут, пожалуйста.

Крапива припарковалась во дворе какой-то девятиэтажки.

– Ты помнишь, как из головы вычищала всё, что тебе туда наложил доктор Ри?

– Да. Чего там помнить? Просто старалась вспомнить в деталях всё, что со мной происходило.

– А теперь садись и также в деталях вспоминай, как ты стреляла в это, как ты говоришь, корыто. Вспоминай всё. Эмоции, мысли, физические ощущения. Вспоминай себя. Тебе повезло увидеть кусочек прошлой себя, и ты сразу «монстр», «мне не нравится». Вспоминай!

– Я не хочу.

– Вот именно. Разработчики амнезийного оборудования могут смело принимать заслуженные овации. Их подопытный не хочет вспоминать себя. Ты не хочешь смотреть в лицо даже кусочку своего прошлого. И к чему тебя это приведёт? Могу сказать. Гарантированный способ не смотреть прошлому в лицо – это прийти к доктору Ри с просьбой накачать тебя вымышленными воспоминаниями. Это не выход. Садись и вспоминай себя. Это никакой не монстр их расстрелял, это была ты. С твоими способностями. Садись и работай!

Видимо, я сейчас на последней фразе какую-то способность задействовал. Крапива злобно посмотрела на меня, но подчинилась. Тяжело вздохнула и закрыла глаза.

Прошло пять минут. Через закрытые глаза полились слёзы. Я просто сидел рядом и молчал. Слёзы прекратились, но выражение лица оставалось мрачным, потом мрачность сменилась какой-то решимостью. А спустя ещё десять минут нахмуренные брови раздвинулись, и лицо стало спокойным. Крапива глубоко вздохнула и открыла глаза. Немного помолчала и стала говорить:

– Я очень боялась. Восприятие показывало пули, но увернуться я не могла. Вся надежда была на тебя. Потом я почувствовала твою беспомощность, ты уже не мог сдерживать выстрелы. Но сдерживал. Тебе было очень больно, но ты даже не замечал этого. Ты одной волей держал щит, хотя твой телекинез бил по тебе же. Пусть не так сильно, как пули, но вторая очередь тебя бы убила так или иначе: или пуля пробила бы твою защиту или просто тело не выдержало. Но ты держался даже не знаю, за счёт чего. А я полностью беспомощна. И я разозлилась. Потом вдруг успокоилась, так как внезапно поняла, что делать. Обычная работа с оружием. Как у меня интуитивно получается правильный хват и прицеливание, так же получилось выпустить импульсы силы вместе с пулями. Когда прозвучал первый выстрел и я поняла, что получилось, я испытала радость, стала стрелять ещё. А потом я увидела, как разнесла на части пулемётчика, как снесла голову пилоту, и обрадовалась. Может от облегчения, что не умру, может… Не знаю, почему, но реально сильно обрадовалась. Два человека разлетелись ошмётками, а я радуюсь, как ребёнок, которому щенка на день рождения подарили. А потом сама себя испугалась. Не знаю, почему. Такое ощущение, что если кто-то узнает, то меня накажут. Сильно и страшно. Я стала перед собой оправдываться, что это монстр внутри меня или что-то ещё. Сейчас вижу, что только так и надо было поступить. Просто испугалась сама себя. Отпустило. Я радовалась не трупам, а тому, что спасла нас и что стала сильнее. Если надо будет сотне имперцев головы отстрелить, я без проблем. Глупо на войне рефлексировать. Да и ты прав. Они всего лишь испытали сильный шок и вполне возможно добрались до переносок, хотя в отношении последнего у меня сильные сомнения. Мне кажется, я своим импульсом тонгера тоже толкаю. Так что они вполне могли оказаться далеко за пределами Новосибирска.

– Красавица! Ещё раз тебе огромное спасибо за те выстрелы, – я протянул руку для рукопожатия.

– А тебе за щит, – пожала мне руку Крапива.

– Кстати, можно я буду называть тебя «моя зенитка»?

– Меня – нет, а мою способность – пожалуйста. А я тебя могу называть «мой щит»? – весело спросила Крапива.

– Только не при англоязычных. Представь, ты мне кричишь «А Ю Окей Май Щит?» В общем, лучше не надо.

Мы немного поржали. Только сейчас, можно сказать, что мы отошли от стресса. Ну, что ж. От одного отошли, пора входить в следующий. Имперцы нам стресс создали, и будет несправедливо, если мы не устроим им что-то похожее в ответ.

– А теперь, Крапива Ивановна, нам надо поехать в ресторан, поесть как следует и обсудить, как мы будем брать в плен эту Новикову. Вряд ли сейчас от нас именно этого ждут. Потом уедем из города и будем уже от неё информацию получать.

– Вот так дерзко?

– Совсем забыл это слово. Но да, вот так по-хамски себя поведём.

– Нам переодеться надо. Мы только салфетками «умылись». В ресторан так нельзя.

В итоге решили заехать в гостиницу. Выбрали поближе и не пафосную. Там отмылись, переоделись и в ресторане отлично поели. Пока ели, обсудили план. К сожалению, у нас не было плёнкомётов. А так было бы просто: подошли, выстрелили, закинули в машину, увезли. Из способностей у агентши электричество. Действует на технику. Значит, коммуникаторы надо либо выключить, либо вообще не брать. В остальном должны справиться. Сейчас был вечер. Зная имя агента, мы, используя наши коммуникаторы, легко нашли её адрес. Имперский поисковик был на порядок лучше наших земных. Стоило вбить имя человека, как высвечивались все известные на него данные, включая штрафы, судимости и личные дела. Вполне возможно, что, вбивая имя агента, мы снова могли засветиться, но всё-таки я был склонен полагать, что наши коммуникаторы защищены получше, чем обычный компьютер, купленный в магазине. Сначала на адреналине я хотел бежать и атаковать сразу, но Гланда мне намекнула, что я ни фига не в форме, поэтому мы остались отлёживаться.

Возможно, гостиница не была самым правильным вариантом, но мы посидели, подумали и решили рискнуть. Всё-таки мы снимали дом с одними лицами и одними документами, а сейчас мы выглядели совсем по-другому и документы были новые. Была опасность, что наши лица имперцы срисовали, но тут уж как повезёт. Ехать и ночевать в лесу не хотелось. Осень, дождь, Сибирь – плохое сочетание для отдыха на природе. Сидеть в машине тоже, так как она-то как раз была засвечена, и мы планировали взять новую. В общем, оставили наш Крузак на улице и потом несколько кварталов тащили наши пожитки до гостиницы дворами. Будем надеяться, что наши шпионские потуги нам помогут выиграть хотя бы сутки.

У утру у меня всё прекрасно зажило, я был готов к новым испытаниям. Крапива, хоть её новая способность откатом потрепала неслабо, тоже быстро восстановилась. В общем, физически мы были снова готовы к подвигам.

За обедом более детально обсудили план атаки на агентшу Новикову. Он во многом был так себе, но поскольку изящных и продуманных планов у нас никогда и не водилось, придётся довольствоваться этим творением. Подготовка много времени не заняла, и вот, сделав все приготовления и ещё отдохнув и поев, мы подъезжаем к коттеджному посёлку, где находится дом Новиковой.

Наталья Евстигнеевна жила в хорошем доме на окраине города. Это был посёлок с шлагбаумом, куда просто так не проедешь. Подъехать к её дому на машине было бы проблематично, мы понятия не имели, как и что врать охранникам на шлагбауме, чтобы нас пропустили. Поэтому решили оставить машину на гостевой стоянке, а воевать отправиться пешком. Вообще, план был такой, что мы эту агентшу хватаем и либо она идёт с нами, либо мы её несём, после чего допрашиваем. Если привлечём внимание властей, хоть имперских, хоть российских, то просто свалим на боте в туман. Уж до него мы сможем добежать быстрее, чем даже на машине доехать. Даже с тёткой на плече. Наручники у нас были.

Мы припарковали новый арендованный Туарег на гостевой парковке недалеко от шлагбаума и спокойно по пешеходной дорожке пошли к дому агента. Коттедж был окружён высоким кирпичным забором. Видимо заказчик или архитектор решили, что вид из окон первого этажа на забор намного красивее, чем на улицу. Спорное решение, но мне пофиг. Может, тут традиции зодчества такие. Остальные дома тоже окружали внушительные заборы.

Время – одиннадцать вечера. Мы с Крапивой прогуливаемся по улице коттеджного посёлка. Я иду как можно ближе к забору, чтобы постараться прощупать Восприятием дом. Удаётся просмотреть только треть коттеджа, но удачно. Женская фигура обнаруживается в кресле на первом этаже с планшетом в руках. Решёток на окне нет, дверь мощная. Никого больше не видно в доме.

Собственно, вряд ли мы что-то новое узнаем. Действуем дальше.

Дальше мы просто позвонили в дверь.

Я внимательно следил Восприятием, как женщина встаёт из кресла и идёт к двери. По пути она вытащила из тумбочки предмет, который я достаточно быстро идентифицировал как фонарик-внушитель.

Подошла к домофону.

– Кто там? – спросил нас совершенно обычный женский голос.

– Сидоров Виктор и Александрова Анастасия, агенты, – последнее слово Крапива сказала на имперском.

– Входите, – после недолгой, но отчётливой паузы прозвучало напряжённое приглашение на русском.

Мы зашли во двор и поднялись на невысокое крыльцо. Дверь по-прежнему была закрыта. Новикова держала фонарик опущенным вниз.

– Мы новые кураторы, переведены сюда из Владивостока. Вот, решили зайти в гости познакомиться, – произнесла Крапива на имперском.

– Почему не предупредили заранее? – напряжённо спросили из-за двери. При этом голова женщины была повёрнута в сторону большого экрана домофона, видимо, нас разглядывали в камеры.

– Ты в курсе, что кто-то уничтожил штурмовую группу всего в нескольких километрах отсюда? Какое предупреждение⁈ Мы вообще в сеть выйти боимся. Кто знает, что тут у вас творится. Твой адрес мы уже знали до прилёта. Никто оперативной обстановкой не владеет. Мы по назначенным нам адресам не готовы ехать, пока не поймём, что за монстры тут у вас орудуют. Нам надо хоть с кем-то посоветоваться. А то сбросили и послали работать, будто ничего не случилось.

Новикова внимательно посмотрела на экран, после чего открыла дверь.

Действуем.

– Добрый вечер, – произносит Крапива на имперском и проходит в дом.

– Здравствуйте, – также на имперском говорю я и захожу последним, закрываю за собой дверь и разворачиваюсь к хозяйке.

Как вырубить человека, который прошёл кучу усилений тела? Как ни странно, теми же способами, что и любого обычного человека, просто надо бить быстрее и сильнее. В вопросах, как и куда бить, я из нашего с Крапивой дуэта наиболее подкован, поэтому бить доверили мне. Прикрыв дверь, я разворачиваюсь. Новикова немного отошла и стоит в полутора метрах от меня, не скрывая, что держит в руке… О! Уже пистолет. Быстро поменяла фонарик на что-то более эффективное.

Смотрю по сторонам и делаю шаг не то чтобы к Новиковой, а якобы просто в дом, при этом «забыв» разуться. Немного обрусевшая имперка не могла не обратить внимание на такое хамское поведение и опустила глаза на грязные следы, которые я оставил на полу.

Самое время. Я максимально ускоряюсь и бью агентше в челюсть. Она не успевает уклониться, но успевает немного опустить голову, поэтому очень сильный удар всего лишь разбивает ей всмятку кожу щеки о зубы, но это поверхностная травма. Нет того ожидаемого отключения мозга, как при акцентированном попадании. Что мне её разбитая губа, если она в сознании и с пистолетом. Но в сознании – не значит хорошо соображает. Мне удалось её потрясти. Я не позволяю ей разорвать дистанцию и бью левой ногой ей по голени опорной ноги. Может, она и развивала тело, но она в любом случае легче меня. Удар её подкашивает, женщина падает. Япадаю на неё и хватаю за руку с пистолетом, выворачивая его из кисти. Бросаю Крапиве. Наваливаюсь сверху и выворачиваю руки.

– Лежать, сука! – практически рычу на русском, прижимая её к полу.

Агентша начинает извиваться. Она более-менее пришла в себя и пытается вырваться. Очень странные ощущения. Будто я борюсь с роботом в резиновом корпусе. Не может хиленькое на вид женское тельце развивать таких мощных усилий. Я еле её держу. И то за счёт того, что я хорошо воспользовался фактором неожиданности и сбил её на пол, где она и лежит на животе, но она вот-вот из-под меня выберется.

Сначала борьба идёт в тишине, но потом неожиданно Новикова издаёт громкий крик. Что-то типа «Риик!» Что-то на имперском, наверное, но я такого слова не знаю. Наверняка ничего цензурного. Новикова кричит тоже самое ещё раз, только ещё громче. На мат не очень похоже, а на что похоже, я не могу сказать, да и не до этих мне рассуждений.

Подскакивает Крапива и рукоятью пистолета с размаху бьёт агентшу по затылку. Кинетической энергии в этом ударе хватит, чтобы толстую доску проломить. Мозг имперки, наконец, понимает, чего от него хотят, и отключает тело. Новикова расслабляется в глубоком нокауте. Крапива быстро достаёт наручники и сковывает руки женщины за спиной. Второй парой связываем ноги. Третьей ноги и руки так, что тётка лежит прогнувшись. Спасибо Лотору за науку.

Фух! Вроде, получилось!

Я настолько сконцентрирован на том, чтобы удерживать даже потерявшую сознание женщину, что человек, выскочивший из коридора оказывается для меня полной неожиданностью. Восприятие ни у меня, ни у Крапивы в этом момент широкую площадь не сканировало. Вот и зря, блин.

Заскочивший мужик одет в рабочую уличную одежду. Ноги в резиновых сапогах испачканы в земле. Оружия в руках нет.

Крапива наводит на него пистолет и командует на русском:

– На пол! Быстро!

Мужик не спешит выполнять команду, стоит и пристально смотрит на Крапиву. Я не вижу в его взгляде страха. Крапива тоже испуганной не выглядит. Она смотрит на него, он на неё. Битва взглядов продолжается три секунды, после чего у Крапивы подкашиваются ноги, и она безвольной куклой валится на пол.

Сука!

Я перевожу взгляд на мужика, тот усмехается и смотрит на меня.

Я концентрируюсь. Опустоше… Свет гаснет, я отключаюсь.