Текст книги "Цвет махаона"
Автор книги: Павел Алексеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
12
Свадьба намечена на двадцать пятое декабря.
«Итак, что мы имеем? – размышлял Билл. – Если церемонию устроить на Рождество, то можно отметить два события сразу и сэкономить немного денег».
Эта идея всем нравилась. Джессика хотела пригласить на свадьбу своих подружек, но Билл был против и предложил ей устроить девичник.
23 декабря.
Улицы Райли были похожи на картины начинающего художника. Белоснежные шапки украшали десятки тихих домов. Люди тащили в руках огромные пакеты, зачастую набитые тем, о чём, в лучшем случае вспомнишь через несколько недель. С неба спускались хлопья снежинок. Облака периодически расходились и давали солнцу шанс порадовать жителей своими лучами. Билл чувствовал себя самым счастливым человеком в мире, ведь через день он женится на любимой девушке. Вечером Джессика устраивала девичник у себя дома. Как она говорила, на нём будут десять или одиннадцать однокурсников.
– Бабуль, сегодня я работаю до ночи, – говорил Билл, уплетая бутерброд за завтраком. – А на завтра и на Рождество взял выходные.
– Хорошо, – ответила она. – Я сегодня приберусь в доме, а завтра вечером нарядим ёлку. Идёт?
Билл улыбнулся и продолжил уминать бутерброд. Это первое Рождество без Чарли и мамы. Они любили этот праздник, но так и не смогли увидеть, как Билл становится настоящим самостоятельным мужчиной, создавшим новую семью именно в этот день. Он строил планы на будущее. Жить они собирались в этом доме. Как он считал, у бабушки Лизы недостаточно места для троих. А если появится ребёнок? Тогда пространства нужно ещё больше. Этот вопрос даже не обсуждался. Билл, как глава будущей семьи, твёрдо стоял на своём.
Перекусив и побрившись, он отправился на работу, где его ждали бесконечные машины, ленивые коллеги, водители, куда-то вечно опаздывающие, и злой, как собака, начальник. Работа его утомляла, от чего он стал чаще срываться на коллег и бабушку. Конечно, та на него за это не обижалась. Она понимала, что у Билла тяжёлые времена, к которым долго привыкаешь. В эти моменты она просто оставляла его наедине со своими мыслями, а сама уезжала в Нилз или отправлялась гулять по магазинам.
– Эй, Бенктон, почему снова опаздываешь? – возмущался начальник.
– Я пришёл вовремя, – удивился Билл. – Моя смена начинается в семь, а сейчас без пятнадцати!
– Машины стоят уже три часа! – кричал Петерсон. – Их некому разгружать!
– Я здесь ни при чём! – сказал Билл.
– Если считаешь себя самым умным, то пиши заявление и проваливай к чёрту!
– Извините, мистер Петерсон! – ответил Бенктон.
– Марш переодеваться и за работу! Машины задерживаешь!
Билл вёл себя спокойно, но внутри всё бурлило. Иногда он хотел подойти к нему и дать в морду, но понимал, что за это его могут не только уволить, но и посадить. Приходилось терпеть, так как уходить было некуда. Кругом требуются люди с дипломом.
День тянулся, как жевательная резинка, прилипшая к подошве. Из-за метели многие машины задерживались, что только тормошило натянутые до предела нервы. В последние дни Билл возвращался домой за полночь. Он всегда думал о Джессике, о предстоящей свадьбе, о её девичнике. Переживал, что она напьётся, что подружки начнут перебирать ему кости. Что расскажут про злосчастный поджог мастерской Коннела. Джессика об этом не знала, а Билл раскрывать тайну не хотел. Он и сам не верил, что мог пойти на такое, ведь в памяти этот вечер никак не отобразился.
«На минутку заскочу и уйду», – думал он.
Билл знал, что этого делать нельзя, но всё же очень скучал по ней. Бенктон желал увидеть её улыбку, глаза, нос, услышать её голос.
Подходя к дому, он услышал доносящиеся из него звуки музыки. Там было весело, о чём намекал перебивающий песни группы «Бич Бойс» хохот. Глядя в окна, можно распознать силуэты гостей. На крыльце курил бывший парень Джессики. Бенктон его сразу узнал.
«Что он здесь забыл? – спрашивал себя Билл. – Это же девичник. Почему этот Кевин на нём?»
Билла сковала ревность. Одна его сторона не давала повода для переживаний, но другое я выдумывало фантазии, что тот ещё ухаживает за Джессикой. Бенктон уверенно подошёл к Кевину и со злобой в малиновых глазах спросил:
– Что ты здесь делаешь?
– А мы знакомы? – удивлённо спросил Кевин. – А-а-а, – осознав с кем разговаривает, сказал он. – Ты, наверное, жених Джессики? И что она в тебе нашла? – договорил он, скинул пепел с сигареты на снег, усмехнулся и отошёл от Билла.
Бенктон громко сопел, выдыхал тяжёлый пар через раздутые ноздри. Голова, как вулкан, была готова извергнуться. Ненависть. Пальцы сжались в кулаки и издали неприятный хруст. Кевин, как чёрно-белый флажок для гонщика. Только он этого не знал. Насмешка и слова «Что смотришь?» заставили Билла оживиться. Бенктон набросился и начал бить с такой силой, что сам кричал от боли, затмевая крик Кевина. Перед ним бледное полотно, с иногда проскакивающими кровавыми пятнами. Кевин не мог ничего сделать. Он оборонялся, брыкался и пытался выбраться из-под взбешённого тела. Билл наслаждался тягучей тёплой влагой, в которой утопал его кулак. Кровавые брызги летели в лицо и орошали девственно-белый снег.
– Помогите! – кричал Кевин.
Из-за громкой музыки в доме никто ничего не слышал. Он откидывал разъярённого Билла, но тот снова прыгал, как лев со своим кривым оскалом. Лицо Кевина было неузнаваемо. Под глазами синяки, нос сломан, а изо рта текла кровь.
Дверь открылась и на крыльцо выскочила Джессика. Она хотела узнать, как Кевин, но и представить не могла, что увидит. Девушка подбежала к Бенктону и оттолкнула его. Он упал в снег. Билл выглядел устрашающе, вены на висках взбухли, глаза вот-вот лопнут от злости, а с губ свисали вязкие жадные слюни.
– Билл, я тебя не узнаю!!! – закричала она. – Что с тобой происходит?
Билл не мог и двух слов связать. Он мычал и пробовал встать на ноги. Его руки сбиты и испачканы кровью. Джессика помогла Кевину подняться и повела его в дом. Она оглянулась на Билла и с ненавистью сказала:
– Видеть тебя не хочу!
Билл встал, звон голову покидать и не думал. Однотонность раздражала. Он и сам никому не желал зла, но что-то внутри управляло. Трясущимися руками Бенктон утёр лицо снегом. После этого подошёл к двери и сбитыми в кровь кулаками начал колотить по ней. Музыка прекратилась, но дверь открылась не сразу. Лишь через несколько минут его настырного грохота Джессика открыла её. Она вышла на крыльцо. Её губы дёргались, лицо было белое под стать снегу.
– Что ты здесь устроил?! – сквозь зубы говорила она. – Зачем ты избил Кевина?!
– Я… не знаю, о чём ты! – в страхе сказал Билл. – Я ничего не помню!
Джессика недоверчиво посмотрела на него и прокричала:
– Уходи!!! Ты меня пугаешь!!!
Она заплакала и ушла в дом. Бенктон чувствовал себя виноватым. Он снова всё испортил, и это накануне собственной свадьбы. Девичник прекратился, а Билл побрёл домой. Серые оттенки отступили и в этот раз. Он снова ничего не помнил. В памяти только лицо Кевина, а после этого крики Джессики. Если бы он понимал, за что она на него обиделась, то постарался бы всё исправить.
«Неужели я его побил? А если убил?» – думал он.
Билл вернулся домой. Там в это время находились бабушки Роза и Лиза. Они общались на остросоциальные темы. Билл проскользнул мимо них. Поднявшись наверх, упал в кровать и уснул.
Добрым утро для Билла сложно было назвать. Голова раскалывалась, а опухшие руки болели. Озлобленное лицо Джессики не выветривалось из памяти. Разум зациклился на мысли, что свадьба отменяется, и всему виной непослушный мозг.
Кухня, как нарочно распылила аромат жареного мяса с пряными травами по всему дому. Запах закрался и в комнату. Билл ничего не желал есть, но желудок зарычал. Он не ел уже почти сутки. Рёбра выпирали и, казалось, вот-вот прорвут кожу. За последние два месяца Билл потерял десять килограммов.
Собравшись с силами, Бенктон спустился. Бабушка встретила его улыбкой, она хлопотала в кухне, ведь ей нужно было приготовить много еды к предстоящему застолью.
– Билли, что ты будешь завтракать? – спросила она. – Есть салат, мясо и яйца.
– Спасибо бабуль, но я не голоден, – устало сказал он. – Я кофе попью и побегу. Дел много.
Бабушка удивилась, ведь прежде он никогда не отказывался от завтрака. По его лицу она прочла неладное. Билл хмурился, фыркал и в растерянности метался из одного угла кухни в другой. Правую руку прятал в кармане штанов, а левой держал за носик чёрную кружку.
Кое-как выпил кофе и умчал. В кармане семь долларов. Билл забежал в цветочный магазин и купил на эти деньги букет. Продавщица лет пятидесяти улыбчиво завернула цветы и передала их Бенктону.
– Возлюбленной? – с интересом спросила та.
– Да! У нас завтра свадьба! – смущённо ответил он.
Женщина взглянула на его покрасневшее лицо и сказала:
– Не скрывай чувств!
Билл улыбнулся, пожелал женщине счастливого Рождества и стремительно покинул магазин. Он чувствовал, что Джессика не захочет с ним разговаривать, однако не терял надежды всё исправить.
«Извини, Джесс! – мысленно проговаривал текст в голове. – Нет, не так. Джессика, прости меня! Опять не то. Я люблю тебя, милая!»
Бенктон не мог подобрать нужных слов. Он стоял перед дверью, но постучать боялся. В одной руке держал пышный букет красных роз. В этот момент сзади его кто-то похлопал по плечу. Билл обернулся и увидел бабушку Лизу. Та стояла и с тяжёлой отдышкой смотрела на него. Рядом с ней на снегу два бумажных пакета с продуктами. Она лёгкой рукой, как оконную штору, отодвинула Билла и прошла к двери. Открыв её ключом, толкнула и решила вернуться за пакетами, но с ними уже стоял Бенктон и молчаливо улыбался, зажав подмышкой букет.
– Что стоишь? – сказала она. – Проходи, не стесняйся.
Лицо его насытилось тем же цветом, что и розы. На лбу появились капли пота. Билл не знал, как будет смотреть в глаза Джессике, но понимал, что поговорить с ней нужно.
Из комнаты с опаской выглянула она. Хмурая, молчаливая, но во взгляде её виднелась искорка, не позволяющая оставить его. Джессика подошла к Биллу, забрала пакеты и отнесла их в кухню. После этого вернулась, безмолвно взяла букет и намекнула кивком, чтобы тот шёл за ней. Он еле волок ноги, считая себя виноватым во всём, что происходит в его жизни.
Бенктон вошёл в комнату и потерянно, как впервые, осмотрел её. Слева стоял шкаф с книгами, а за ним на стене висел плакат группы «Дорс», на котором изображены все участники и название альбома «Озер Войсес». Чуть ниже плаката табличка, повторяющая дорожный знак «СТОП».
– Что скажешь? – сердито спросила Джессика. – Может это плохая затея выходить за тебя замуж?
Билл молчал. Он не подбирал слов в своё оправдание. Воздуха не хватало, а в глазах рябило от стыда. В какую-то секунду он открыл рот, чтобы сказать, но забыл, что хотел. Он присел на её кровать и уставился в ворсистый зелёный коврик.
– Почему молчишь? – продолжала Джессика. – Ты понимаешь, что избил Кевина? А ведь он ни в чём не виноват!
– Джесс, я не знаю, что на меня нашло! – выдавил Билл. – Мне не нужно было вчера приходить сюда!
Она злилась на Билла, но видела, как он переживает и чувствует вину за содеянное.
– Если ты до сих пор ревнуешь, то зря! – сказала она. – Он встречается с моей подругой Сарой и вчера пришёл с ней. Мы друзья, ещё раз тебе повторяю!
Билл пристально всматривался в пол.
– Я вчера видела сон, – задумчиво и тихо говорила она. – Очень странный… Меня, будто пытались остановить. Предостеречь, что ли. Я видела тебя с пистолетом в руке…
– Глупости, – отрезал Билл. – Все эти сны – глупость! – в голове от её слов что-то зашевелилось.
– Я так не думаю, – сказала она.
– Верь, если тебе так угодно! – грубо сказал он.
– Ты разлюбил меня?
Бенктон отвернул лицо и молчал. Молчал настолько громко, что его сопение можно было услышать в соседней комнате. Тогда он встал и задумал уйти, но Джессика перебила.
– Просто так, возьмёшь и уйдёшь? И не ответишь? Или боишься признаться!
Билл развернулся, подошёл к ней и попытался ответить. Губы сомкнулись. Через них хотело вырваться слово или фраза, или предложение. Ничего. Ничего кроме секундной стрелки часов не тревожило молчание. Билл безжизненно смотрел на Джессику.
– Прости! – прошептал он спустя минуту и вышел из комнаты.
Билл считал, что всё кончено. Какой-то глупый поступок разом перечеркнул все его планы. Джессика не понимала, что происходит, она заплакала и отвернулась к стене. Бенктон ушёл из дома. Он бродил по улице в поисках ответов в собственной голове.
«Ведь можно всё исправить! – думал он. – Нужно взять себя в руки. Я не могу её оставить. Не могу бросить. Меня к ней что-то тянет, заставляет вернуться. Почему? Почему всё так сложно?»
«Вспомни о Джесс… – что-то говорило внутри. – Вспомни!»
«Помню! – ответил он. – Помню эти сны, но зачем они? Я запутался! Вернуться к ней или уйти? Я не хочу ей причинить зла!»
«Зла не будет, если сделаешь правильный шаг!» – говорило второе я.
«Какой шаг мне сделать? – спросил он себя. – Как мне поступить, чтобы она была моей? Я её люблю и не хочу потерять!»
«Вернись, – заставлял себя Билл. – Вернись. Ты уже сделал выбор».
«Какой? Какой я сделал выбор?»
«Просто, вернись! – говорило что-то. – Ты всё решил ещё пять лет назад!»
Через час Билл снова пришёл к дому Джессики. Он стоял и смотрел на громоздкую коричневую деревянную дверь. Стоял несколько минут, но потом без стука вошёл и проследовал в её комнату. В постели вся в слезах лежала Джессика. Билл подошёл к ней, поцеловал и спросил:
– Так свадьба будет или нет?
– Завтра увидимся! – пробубнила Джессика, водя пальцем по стене.
Билл испытал прилив радости. Он улыбнулся и ушёл, оставив девушку в покое.
Впереди день подготовки к свадьбе. Бенктон поторопился домой, чтобы помочь бабушке. За ним была уборка дома, бесконечные походы по магазинам и ёлка, которую нужно поставить и нарядить. День пролетел, как ракета над пустыней. Сон не заставил себя долго ждать. Билл не в силах был подняться к себе и уснул в комнате на первом этаже. Бабушка Роза задремала в кресле-качалке. В руках её находилась книга, а в углу комнаты нескончаемо балаболил телевизор. На часах ещё не было десяти вечера.
Наступило утро. Монотонный голос диктора из радио заставил Билла разомкнуть веки. Весёлое шкворчание летело из кухни вместе с резким запахом жареной колбасы. Билл потянулся, зевнул так, что хрустнула челюсть, встал и прошёл в кухню. Схватив ломоть сыра, хотел уже куснуть его, но бабушка грозно забрала кусок, сказав, что это к столу. Тогда Билл достал из холодильника молоко, а из шкафа хлопья. Они ему надоели, но ничего не оставалось делать, как набить желудок хотя бы ими.
В комнате Билла на кровати уже лежал тщательно выглаженный костюм.
Церемония должна состояться в час дня и до этого времени нужно накрыть стол в большой комнате, привести себя в порядок и появиться в церкви. Там они с Джессикой договорились встретиться.
Джессика была на ногах уже с раннего утра. Несмотря на то, что бабушка Роза наготовила множество блюд к столу, бабушка Лиза тоже не желала оставаться в стороне. Она так же занималась готовкой, а Джессика всячески помогала ей в этом.
Часовня городской церкви разродилась убедительным железным ударом. Билл с бабушкой стояли у входа. В церкви их ждал отец Иосиф. У него в этот день много работы: отпевания, освящение детей, свадьбы и Рождественский молебен. Билла смущало опоздание Джессики. Он нервничал, стаптывал землю, потирая правую ладонь о штанину брюк.
«А если она не придёт? – думал он. – Вдруг она передумала?»
Улицы осыпало снегом, будто серебряной пудрой, мороз покалывал щёки и руки, а солнечные лучи слепили. На горизонте появилась Джессика. Она шла в шикарном пышном белом платье. Поверх него накинуто лёгкое серое пальто. Билл улыбнулся и поспешил к ней навстречу. Джессика безмолвно шла, неуклюже утопая в небольших сугробах. Бенктон подбежал к ней, подхватил на руки и понёс в церковь. Она завизжала и просила опустить её на землю. Билл засмеялся, а за ним и Джессика залила улицу звонким хохотом. Бабушки шли, о чём-то шептались между собой и громко смеялись.
– Отлично выглядишь, любимая! – радостно произнёс Билл.
– Спасибо, ты тоже! – улыбаясь, ответила Джессика.
Громкие шаги гулким эхом разносились по большому церковному залу. Деревянные скамьи смотрели на широкий алтарь. Пыльный приглушённый свет закрадывался через витражи, а лёгкий сквозняк приносил прямо к носу нежный аромат жжёного воска. Каждый шорох делал целый круг, пролетая мимо голубого свода, позолоченных колонн, огромных икон и врезался в уши. Билл с Джессикой взошли на алтарь, встали друг напротив друга и стали дожидаться святого отца. Тот скромными короткими шагами подошёл к возлюбленным, осмотрел их и начал говорить долгожданную речь.
После прочтения молитвы и традиционных вопросов, молодые обменялись кольцами и поцеловались. Билл клялся, что будет любить Джессику до конца своих дней, что будет её защищать и никогда не обидит. Джессика, в свою очередь, тоже обещала его любить, быть верной и заботливой. После этого молодые поблагодарили святого отца и направились к выходу. Бабушки поставили свечки и опустили несколько долларовых купюр в ящик для пожертвований, после чего попрощались с отцом Иосифом и ушли.
Застолье протекало изумительно. Молодые шутили, смеялись и бесконечно благодарили своих бабушек. Они понимали, что кроме их у них больше никого нет. Билл не уводил внимания с Джессики, а она таяла в смущении, закусывая вино овощным салатом.
В планах был переезд Джессики к Биллу. Они хотели сделать ремонт в доме. Бабушки спрашивали про внуков, а Билл отнекивался. Джессика очень хотела ребёнка. Она говорила, что давно мечтает о девочке. Бенктон настаивал на мальчике. Спустя некоторое время, молодые оставили своих бабушек и поднялись в комнату. Там они провели весь оставшийся вечер и ночь.
13
Люди привыкли осознавать, что годы ничего полезного не приносят, а лишь отнимают здоровье, силы и целые жизни. Билл считал иначе. Он каждый день смотрел на себя в зеркало, его кожа старела, появлялись новые морщины. Казалось, ему это нравится. Он вспоминал слова бабушки и думал, что время делает его сильнее. Бенктон не хотел возвращаться назад в разбитое прошлое. Его жизнь наполнялась свежими красками, а тёмные пятна пережитого прятались под светлым покрывалом настоящего.
Со дня свадьбы прошло семь лет. Дом, в котором Бенктон вырос, теперь выглядел иначе, небольшая перепланировка, ремонт и новая мебель полностью удалили горечь из этих стен. Пустота заполнялась детским лепетом и смехом. Из комнаты в комнату бегал пятилетний мальчик по имени Чарли. Билл настоял, чтобы родившегося в мае 1976 года малыша назвали именно так. Джессика понимала, что для мужа это важно, поэтому не возражала при выборе имени.
Она устроилась работать менеджером по кадрам на местной швейной фабрике. Билл всё также стирал руки, днями и ночами разгружая машины. С Чарли нянчились бабушки Роза и Лиза. Хоть их возраст уже не тот, мальчик заставлял забыть их об этом. Его ни на минуту нельзя было оставить одного. Измазанное чернилами лицо, залитый клеем пол, исписанные стены и много прочих шалостей подбавляли работы. Бабушка Роза всё время, как на иголках, а Лиза, как ни странно, спокойна. К бабушке Лизе мальчик проявлял большую симпатию, так как виделся с ней чаще.
– Что снилось сегодня, Чарли? – спросила за завтраком Джессика.
– Не помню! – тоненьким голосом ответил он, поднося ко рту очередную тяжёлую ложку рисовой каши. – Я видел тебя и папу, а потом куда-то летел.
– Когда летаешь во сне, значит, растёшь! – заботливо сказала мама.
– Получается, я сегодня стал выше? – с интересом спросил Чарли.
– Конечно! – ответила мама, собирая паёк для мужа.
Билл уже позавтракал и находился в ванной. Каждое утро он там проводил минут по сорок. После душа он одевался в рабочую одежду, целовал сына и жену и уходил на работу. Джессика же отвозила Чарли к бабушке, если та сама не приходила к ним домой, после чего ехала за город на работу. У неё, как у квалифицированного работника престижной компании, был корпоративный доверенный автомобиль «Бьюик» синего цвета.
На дворе стоял жаркий август. Ласточки, проносясь над головой, щебетали в воздухе, полыхающий жёлтый шар топил землю в своих лучах, а весь город усеян зелёными дубами, клёнами и соснами. Автомобильный шум поглощал улицы, громкие выкрики газетных продавцов сбивали Билла с толку, а звенящая музыка из фургончика с мороженым скрежетала в ушах, как стекло по кафелю.
Билл в этот день, как и в большинство других, не выспался. Малыш Чарли часто спал с родителями, так как боялся одиночества и темноты. Это нормально для детей его возраста. Однако по ночам он постоянно вставал, чтобы попить воды и сходить в туалет. Билла это выводило из себя, но он держался, чтобы не ругать сына. Он помнил, что в детстве вёл себя так же.
Подходя к месту работы, Бенктон удивился. Магазин, в котором он трудился почти десять лет, закрыт, а сотрудники транспортной компании выносят из него всё содержимое: лотки, стеллажи, технику.
– Что случилось? – с недоумением спросил Билл у рабочих.
– Хозяин сообщил, что магазин обанкротился! – произнёс один из работников. – Вот всё и выносим.
Бенктон понимал, что работа, приносившая ему хоть и не большой, но доход, накрылась «медным тазом». Его это одновременно и огорчало, и радовало. Пройдя внутрь, Билл увидел своего начальника и осмелился узнать у того, что случилось.
– Здравствуйте, мистер Петерсон! – сказал он. – Что теперь будет с рабочими?
– Бенктон, всех рассчитают и отправят на улицу! – грубо ответил тот, вздёргивая тоненькими жучьими усиками. – Мы банкроты! Этого следовало ожидать, ведь с начала года продажи упали из-за большой конкуренции. Весь город заполонила сеть магазинов «Оккейз».
Билл прошёл в кадровый отдел, написал заявление на увольнение и проследовал с бланком в финансовый отдел, где отдал бумажку одной из работниц. Эта большая толстая «гусеница» в красном облегающем платье и с фиолетовыми волосами на голове, казалось, за свои сто пятьдесят лет ни разу не улыбнулась. Всё лицо изрезано пыльными морщинами. Они были везде: на щеках, на лбу, на подбородке, на губах, и даже уходили глубоко под декольте. Кожа выглядела настолько грубой, что ненароком напоминала кору столетнего дуба или секвойи. Женщина сидела за небольшим деревянным захламлённым бумагами столом и что-то считала на калькуляторе.
«Наверное, считает, сколько жить осталось», – с усмешкой подумал Билл.
Ни один мускул на её лице не шевелился, взгляд цепко держался на этой серенькой коробочке с цифрами, а костлявый бледный палец в задумчивости нависал над одной из кнопок.
Через несколько минут она с грохотом поставила печать на бланке, достала из сейфа пачку денег и, отсчитав нужную сумму, положила её на стол перед Бенктоном.
– Ваш расчёт! – противным голосом сказала та.
Билл посчитал деньги и понял, что его обманули. В месяц он получал двести пятьдесят долларов, но в этот раз едва насчитывал сто пятнадцать. Его это возмутило, ведь последние несколько месяцев он работал без выходных. Бенктон рассчитывал увидеть сумму, как минимум вдвое большую.
– Извините, но здесь ошибка! – вернулся Билл и сказал требовательным тоном. – Почему так мало?
Женщина с невозмутимым лицом продолжила что-то считать. Она будто не слышала вопроса. Тогда Билл снова повторил:
– Почему мне так мало заплатили?
Женщина встала с кресла, подошла к Бенктону и на ухо крикнула:
– Если не устраивает, то сейчас и это заберу!!!
Билл пребывал вне себя от такого отношения. Выйдя из полупустого магазина, понял, что ни один он так обманут. Продавщицы и работники торговых залов яро обсуждали свои зарплаты. Клаус Петерсон отправлял недовольных, подходящих к нему людей, к чёртовой матери. Он нервно следил за разорением собственного бизнеса. Не выпускал сигарету изо рта. Иногда доставал из кармана серого пиджака белый платок и протирал им свой широкий склизкий лоб.
Билл, плюнув, пошёл домой. Он понимал, что с бывшим начальником разговаривать бесполезно, а лезть в драку с этим мерзким бюрократом – слишком низко. По пути Бенктон купил газету с рекламными объявлениями.
Стрелки часов приближались к десяти. Чарли уже гостил у бабушки Лизы, поэтому Билл мог насладиться отдыхом и тишиной. Зайдя в дом, он снял с себя рабочую куртку, повесил её на вешалку за дверью и прошёл в комнату. Там включил телевизор и уселся в любимое кресло-качалку. Взяв карандаш, он раскрыл газету и начал просматривать объявления. Всюду предлагали работу, но везде требовался либо опыт, либо диплом. Это замкнутый круг, приводивший многих людей к нищете. Адвокаты, медицинские и банковские работники, секретари, водители – это лишь малый список предложений еженедельной газеты. Билл чувствовал себя никчёмным, ведь всё, что он мог предложить, это силу, которой он зарабатывал последние десять лет. Обведя карандашом подходящие объявления, Бенктон принялся набирать номера телефонов, указанные в газете. Телефон, установленный в холле ещё три года назад, ни минуты не простаивал. Билл слышал единственную фразу от всех работодателей: «Извините, вакансия занята!» Иногда складывалось впечатление, что он разговаривает с одними и теми же людьми. Голоса на том конце провода казались похожими друг на друга, а заученная наизусть фраза отказа звучала однообразно и монотонно. Спустя десятки попыток, Билл понял, что это бесполезно. Ему оставалось дождаться Джессику и поговорить с ней. Возможно, на их фабрику требуются сотрудники, хотя объявления из газеты просили не беспокоиться людей, не имеющих опыта.
Солнце, освещавшее комнату утром, теперь рассеивало свои лучи по кухонному полу. Билл, уставший после поисков работы, не выспавшийся ночью, дремал в кресле напротив телевизора. Экран показывал телешоу, где люди могли выиграть огромные суммы денег. Каждый человек понимал, что это откровенное надувательство, но наблюдать за происходящим было весьма забавно. Участники, чтобы урвать лакомый кусочек, порой выставляли себя полными идиотами. За час позора можно было заработать кругленькую четырёхзначную цифру, чего хватило бы на пару лет вперёд.
Билл проснулся и посмотрел на часы. Половина седьмого. Он проспал почти весь день. Скоро должна прийти Джессика. Бенктон пошёл в кухню, чтобы достать из холодильника вчерашнюю курицу и разогреть к приходу супруги. Не прошло и десяти минут, как Билл услышал звук подъезжающего к их гаражу «Бьюика». Он наблюдал за Джессикой через окно, выходящее из кухни на гараж. Она заглушила мотор, после чего вышла, а за ней вылез и малыш Чарли. Джессика, неся в одной руке пакет с едой, другой рукой нащупала в кармане пиджака ключ. Поднесла его к замочной скважине двери, но та открылась раньше. Перед Джессикой стоял Билл.
– Папа дома! – радостно прокричал мальчик и подбежал к нему.
Бенктон поднял сына, посадил на шею и понёс в большую комнату. Чарли расправил руки по сторонам и представлял себя самолётом, издавая сомкнутыми губами тарахтящий звук.
– Эмм… А почему ты не на работе? – удивилась Джессика.
– Наш магазин обанкротился, – кричал из комнаты Билл, спуская сына на диван. – Всех рассчитали и уволили.
Джессика, уронив взгляд, поставила пакет с едой на кухонный стол. В голове витала только одна мысль – её зарплаты не хватит на содержание семьи и дома.
– И что ты намерен делать? – спросила она.
– Я обзвонил все объявления. Нигде такие, как я, не нужны. Может, к вам на фабрику требуются люди?
– Билл, но я не занимаюсь подбором рабочих, – возмутилась Джессика.
– Разве менеджеры по кадрам делают что-то другое? – спросил Бенктон, входя в кухню.
– Представь себе! – сказала она, невольно повысив тон. – У меня бумажная волокита по рабочим!
– А почему ты кричишь? – спросил Билл, скинув улыбку с лица.
– Прости, милый, – сказала Джессика. – Я попробую завтра поговорить с начальником, но ничего не обещаю. Сам знаешь, нужен опыт.
Билл это понимал, но не терял надежды, что она сможет договориться.
– Джесс, я быстро учусь! – убедительно говорил он. – Я думаю, у меня получится.
Джессика взглянула на него, поцеловала в щёчку и спокойно ответила:
– Дорогой, я знаю, что ты очень способный. Но этого начальству мало.
Билл в эту минуту переключился на Чарли. Он подбежал к сыну и смеясь начал щекотать его за бока. Мальчик хохотал, вырывался и брыкался. Джессика посмотрела на двоих «детей» тяжело вздохнула и вернулась в кухню. Каждый вечер после работы был однообразным. Она готовила ужин, принимала ванну, а в конце дня укладывала сына спать. Билл обычно с работы приходил позже, часам к девяти.
Билл вернулся из большой комнаты и подошёл к ней. Джессика услышала сопение за спиной. Он прикоснулся щетинистой щекой к её хрупкой шее, положил свои руки ей на бёдра и начал делать плавные движения влево вправо, влево вправо. Билл представлял себя в танце и мелодично мычал, продолжая управлять талией Джессики.
– Прекрати, – нервно сказала она и отшагнула в сторону. – Что ты делаешь?
– Просто, – улыбнулся Билл. – Тебе не нравится?
– Не видишь, я мою посуду? Мне сейчас не до танцев!
– Тебе, я смотрю, вообще не до чего! – рассердился Билл. – Последние полгода ты ведёшь себя странно, бесишься на ровном месте, срываешься на меня. В чём дело?
– Билл… милый, – успокоилась она. – Прости, не знаю, что на меня нашло. Может, устала.
– От чего? Бумажки перебирать? – взвинтился Билл.
– Что? – закричала Джессика. – Я бумажки перебираю? Да ты не представляешь, чего мне стоит зарабатывать на фабрике эти чёртовы деньги. Я, можно сказать, одна тяну всю семью, а ты ещё и рычишь. Какой же ты козёл!
– А я не тянул семью? Не приносил деньги в дом? Вспомни, кто на себе всё держал, пока ты в колледже училась. Если бы я продолжил учиться тогда, то у нас бы дом за долги отобрали. И это я плохой?
