Текст книги "Кобра"

Автор книги: Паула Гослинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Эдисон рукавом стер влагу с лица и натянул на голову моряцкую вязаную шапочку. Если тот человек принесет то, что нужно, всем неприятностям скоро придет конец. Возможно, уже завтра он сядет на самолет в Рио.

Ему не хотелось встречаться лично, но это было условием сделки. «Лицом к лицу или ничего», – сказал голос в трубке телефона маленькой гостиницы, где жил Эдисон, выдавая себя за рыбака. Полиция искала человека в бегах, а не того, кто сидит на одном месте. Кто заподозрит, что парень, трудно зарабатывающий на кусок хлеба, – затаившийся беглец? Достать рабочие документы оказалось для Морри легче легкого – у профсоюзов тоже были свои секреты.

Утренний туман все еще окутывал Эмбракадеро, но верхушки башенок моста виднелись все яснее с каждой минутой, когда облако тумана уходило в открытое море вместе с отливом.

Эдисон наблюдал за маленьким человеком, идущим ему навстречу вдоль набережной. Пальто из верблюжьей шерсти, блестящие туфли, очень хорошие. Удивительно, как меняют человека деньги.

– Ты какой-то с-слишком короткий для полицейского, – сказал Эдисон.

– Когда я поступал на работу, они еще не смотрели на рост, – последовал короткий ответ.

– Что ты принес?

– То, что ты хотел, – их адрес. По-видимому, Малчек болен, позвонила девушка. К счастью, я пришел рано утром и обнаружил сообщение на автоответчике.

– Так где они? – поторопил Эдисон.

Коротышка взглянул на него снизу вверх, и Эдисон был искренне удивлен, увидев на его вкрадчивом лице враждебность. «В глазах, – решил он. – Он не дает ей выхода, но она там». Он ждал.

– Ты убьешь их, а потом покинешь страну, так? Уедешь навсегда?

– Да, да. Где они?

Коротышка дал ему адрес.

– Когда ты с ними покончишь, я больше не на крючке у Воллака, ясно? Он больше ничего от меня не получит, никогда. У меня есть что терять, и я не хочу этим рисковать. Ни для кого.

Эдисон пожал плечами.

– Разбирайся с Воллаком, а не со мной.

– Но ведь именно ты получил доказательства от бывшего комиссара. А не Воллак.

– Это правда, но если я в Бразилии, то ты мне в Сан-Франциско как-то ни к чему.

– А как насчет твоих файлов, всех этих зашифрованных документов? Что, если они расшифруют?

– Это уже не мои проблемы. Но они с этим помучаются, это не так-то просто. Тем не менее я тебя запомню, ты здорово мне помог. Может быть, я когда-нибудь вернусь домой. Если ты еще будешь поблизости, я с тобой свяжусь, – Эдисон дружески усмехнулся. – Я не люблю терять вещи. Даже маленькие. Такой как я могу воспользоваться кем угодно. Я только начал в-восхождение.

– Нет, – прозвучал испуганный шепот. – Нет, ты не можешь. Я все отдал тебе, все до конца. Делал все, что ты просил, лгал, врал, всех предал. Ты, самодовольный негодяй, ты не смеешь обещать отпустить меня в одну минуту и забирать свои слова обратно в следующую.

Эдисон пожал плечами.

– Почему бы и нет? Кто мне может запретить? Ты?

Движение было медленным, и он ждал его с самого начала. Либо это, либо засада. Адрес появился слишком легко, наверняка, он ложный. Но Эдисон заметил неудачное движение к внутреннему карману секундой раньше и сейчас – к карману пальто. Почти смешно, как обыкновенные людишки думают, что могут с ним справиться.

Он выхватил нож и всадил его под ребра маленького человечка еще до того, как пистолет показался из кармана верблюжьего пальто. Голубые глаза слегка выкатились, и Эдисон подхватил свою жертву под правую руку, не давая ей упасть на землю. Для наблюдателя со стороны это выглядело как дружеский жест. Раздалось еле слышное бульканье, когда нож повернулся влево, а потом вправо, и тонкая струйка крови сбежала по заостренному подбородку, прежде чем глаза закатились навсегда.

Эдисон бережно усадил труп на скамейке, лицом к заливу. Большими пальцами рук он прикрыл его веки. Прохожие будут думать, что невысокий мужчина задремал, и не станут его тревожить. По крайней мере, некоторое время.

Сев рядом с мертвецом, Эдисон вытащил нож из его тела и засунул обратно в чехол под толстым голубым свитером. Потом он достал бумажник коротышки и просмотрел его содержимое. Да, он был методичен как всегда, и вот он, адрес. Крешент Сити, 312 Блейн Стрит, квартира 4в. Сверху неразборчиво были написаны инициалы: М. и Р.

Лениво он переворачивал кредитные карточки, решая, что делать в первую очередь.

Боже, ну и имечко! Калун Фарли Демпстер. От такого кого угодно передернет.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Лихорадка прекратилась в шесть пятнадцать утра. Доктор Аароне приехал около восьми.

Испуганный неожиданным стуком в дверь и движением Клер, когда она поднялась, чтобы открыть, Малчек в тревоге широко открыл глаза.

– А это еще кто?

Клер задержалась у двери.

– Наверно, доктор Аароне. Я звонила ему ночью, когда думала, что ты умрешь.

– Ты… что?

Он с трудом приподнялся на слабых локтях, но был не в силах удержаться, и упал на бок, потянувшись к тумбочке за револьвером.

– Я думала, ты умираешь, – сказала она в оправдание.

– Но я же сказалтебе…

– Да, ты мне сказал. Но если бы сейчас за дверью оказался Эдисон, что бы ты смог сделать?

Малчек мрачно посмотрел на Клер:

– Я буду в порядке через несколько часов, приступы находят быстро, но быстро и выздоравливаешь.

– А что после следующего приступа? Что тогда? А если что-нибудь произойдет во время приступа? Что мне делать?

Стук повторился более настойчиво.

– Я люблю тебя Майк, но ты не прав. Пришло время, когда нам нужно позволить, чтобы шесть или семь человек взяли на себя работу, с которой ты пытался справиться в одиночку.

Она повернулась и вышла, прежде чем он смог ответить, с переполняющей ее виной за собственное предательство, не в силах взглянуть на него, беззащитно лежащего на кровати. Клер не хотела быть правой.

Когда доктор ушел, Клер, стараясь не скрипнуть, повернула ручку двери в спальню и заглянула внутрь. Майк спал, его лицо измучено, но уже не такое бледное на темных подушках. Она притворила дверь и мгновение стояла без движения, размышляя над тем, что сказал доктор перед уходом. Об упрямых мужчинах и неприятностях, которые те причиняют себе и тем, кто их любит. Он намекнул ей, что Майк – это мужчина, который не поддается собственным слабостям, и ей придется с этим жить.

Она уже это знала.

Кроме как в книгах, никто уже не говорит «ты создан для меня». Попробуй встань и скажи, а потом подожди, пока все засмеются. Но если каждый раз, когда ты смотришь на него, перехватывает дыхание и ты готова умереть ради него и не жить без него, и если все теряет смысл, кроме него, то что еще это может быть? И разве вымытая тарелка или выглаженная рубашка не такой же язык любви, как «о, дорогой» или «твои горящие губы прижались к моим»?

«Возможно, – неожиданно заключила она, – я и расхожусь во взглядах с феминистками, но как должны справляться с этими погонями и убийствами обыкновенные люди. Как я, обыкновенная девушка, у которой время от времени пригорает омлет и которая пришпиливает свои оторванные подолы булавками, могу иметь дело с неординарным гневом и целеустремленностью в глазах такого мужчины, как Майк».

И еще хуже: как ей оправдаться перед тем упреком, который заменит их, когда он узнает, что она обратилась за чьей-то помощью.

Он не узнает. Она ничего не скажет и пойдет мыть тарелки, надеясь на то, что помощь прибудет раньше, чем ей придется признать, что она отказала своему мужчине в праве принимать собственные решения.

В девять сорок пять зазвонил телефон.

Она была так ошарашена этим, что прежде чем поднять трубку, с минуту смотрела на телефонный аппарат. Дверь в спальню распахнулась и на пороге возник Майк.

– Алло, – осторожно сказала она.

– Это Клер? – раздался голос, которого она не узнала.

– Извините, вы, наверно…

– Клер, это Клайд Реддесдэйл. Все в порядке, тебе нечего бояться… если только, конечно… Ты одна?

– Нет… Нет… Рядом Майк.

Майк, несомненно, был рядом. Кипевший от ярости, которой Клер не смогла бы вообразить на человеческом лице, даже его руки, стискивавшие дверные косяки, выглядели сердито.

– Что… Что ты наделала? – проговорил он.

Голос в трубке продолжал:

– Теперь, Клер, я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня. Если я знаю Майка, ему понадобятся доказательства, что…

Майк уже был рядом с ней и выхватил трубку. Он слушал с минуту, затем заговорил:

– Она тебе позвонила?

Он послушал еще, затем тяжело опустился на кушетку, безжизненно и покорно.

– Демпстэр? Демпстэр?

Из трубки до Клер доносился голос Реддесдэйла, не перестававшего говорить. Она дотронулась до Майка в знак поддержки. Тот не ответил, даже не заметил ее руки на своем колене. Она почувствовала, как слезы поднимаются и переполняют ее глаза. Что она наделала?

Он все еще слушал, кивая, с закрытыми глазами.

– Хорошо, Клайд, хорошо. Я думаю, достаточно очевидно, что он получил то, что хотел. Иначе какой был смысл его убивать? – он открыл глаза и посмотрел на часы. – Нет, так быстро я не успею. Кто? Брэнд. Ладно, ладно, как скажешь. Хорошо, спасибо.

Малчек положил трубку и закрыл лицо руками, упираясь локтями в голые коленки. Когда он заговорил, его слова были медленными и глухими.

– Я всегда звонил Реддесдэйлу только домой, потому что существовала явная утечка через кого-то из его подчиненных. Он пытался узнать, через кого. Им мог оказаться любой из тех, кто пользовался полным доверием, включая Гонзо, Демпстэра и нескольких секретарей. Теперь-то мы знаем, что это был Демпстэр. Состарившийся, неприметный мальчик на побегушках Демпстэр, которого не замечаешь.

– Как и Тома Алву.

– Да, пожалуй. Демпстэр славился тем, что всегда приходил первым и уходил последним, и сегодняшнее утро не было исключением. Он прослушал автоответчик, записал наши координаты и отвез их Эдисону.

– О боже.

– Возможно, он намеревался убить Эдисона и скрыть свое собственное предательство. Возможно, и нет. В кармане его пальто был старый револьвер, когда тело нашли у залива полчаса назад. А Эдисон не убил бы его, не получив то, что хотел.

Его руки все еще закрывали лицо. Клер встала и пересекла комнату, похолодевшая и заторможенная. Ее тело стало точно магнит, который тянул ее провалиться сквозь землю.

– Прости, Майк, – сказала она одеревеневшими губами.

Он опустил руки и глубоко вздохнул, глядя как она неподвижно стоит у столика.

– Кажется, все нормально. Они связались с местным шерифом, и он будет здесь с минуты на минуту, чтобы отвезти нас куда-нибудь в безопасное место. Эдисон не сможет добраться сюда раньше полудня, если он, конечно, не на борту космического корабля. Так что, никакого ущерба.

– Ты шутишь.

Малчек поднялся, шатаясь, подошел к ней и, обхватив за локти, повернул к себе. Она не поднимала глаз.

– Если ты думаешь, что я могу сердиться на тебя за то, что ты сделала, то ты права. В старые времена я бы просто вывел тебя в сарай и высек. Но вот мы здесь, в наши дни, застрявшие с тем, что называется равенством полов. Когда я лежал там… ты была главой семьи и ты приняла решение. Правильное оно или нет, ты следовала ему. Ну что ж теперь поделать! Если это может служить утешением, то так случилось, что я считаю его правильным. Мне действительно нужна помощь, Клер. Я не могу больше притворяться суперменом, так ведь? Черт, да стоит только посмотреть на меня!

Но она не посмотрела.

– Ну же, упрямица, – тихо сказал он. – Посмотри на меня.

Она вдохнула и горячо заговорила в его шею.

– Если я обещаю быть очень-очень хорошей с сегодняшнего дня и пользоваться машиной только по средам и печь твои любимые печенья и всегда смеяться над твоими шутками, обещаешь мне одну вещь?

– Что? – он вытер слезу с ее щеки.

– Когда ты выздоровеешь, отведи меня в сарай и высеки… совсем немножко.

Его руки сомкнулись вокруг нес.

– Хорошо. Совсем немножко.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Шериф Брэнд оказался высоким худым мужчиной с проницательным взглядом и резкими манерами.

Они сидели, почти касаясь коленями, в его кухоньке: пожилой мужчина, в брюках с заглаженными стрелками и Малчек, в потертых джинсах и спортивном свитере, который купила ему Клер. На нем был изображен поросенок, который после неоднократных прохождений через сушильные аппараты прачечных выглядел довольно грустным, но Малчеку все еще нравился.

– Твой комиссар объяснил мне ситуацию в общих чертах, но, может быть, ты все-таки просветишь меня до конца? Ты обычно с начальством работаешь? – начал Брэнд.

– Нет, я обыкновенный детектив, – негромко ответил Малчек.

– Но лейтенант, детектив-лейтенант?

– Да.

– Что-то мне кажется, в последнее время ты не очень-то по-лейтенантски жил? – в голосе шерифа не было враждебности. Только любопытство. Для него это было интервью с чужестранцем.

– Пожалуй, но это дело я не могу назвать рядовым.

– Я тоже, лейтенант. Ссоры на рыбалке, пьяные драки, перевозка кое-каких наркотиков через бухту – вот чем я, в основном, занимаюсь. Не так уж много в округе людей, привлекающих внимание наемного убийцы. Жизнь у нас тихая.

– Судя по тому, что мне про тебя сказали, ты не очень-то похож на провинциала.

Брэнд внезапно усмехнулся, его лицо с однодневной щетиной сморщилось в гармошку.

– Двадцать лет в Сан-Диего, вышел на пенсию лейтенантом, как и ты. Только старше, лет на сто.

Малчек кивнул, явно предпочитая иметь дело с профессионалом, чем с расторопным карьеристом, только что получившим назначение, или горячим ковбоем, которому не терпится прославиться. Он посвятил Брэнда в детали, мало что утаивая, кроме своих чувств к Клер. Он полагал, что их и так видно. Пока они говорили, два помощника шерифа с серьезными лицами боком протиснулись в кухню и заняли стулья у окна и двери, сидя расслабленно, но наготове.

– Ну, как я понял, выбор у тебя небольшой, – заключил Брэнд. – Тебе придется вернуться, это ясно. Но сегодня вечером или завтра утром?

– Сможешь выделить людей для охраны сегодня вечером?

– Конечно.

– Тогда завтра. Рано утром. Я отосплюсь после приступа и к утру буду в полном порядке.

Но утром стало ясно, что ни один вертолет не поднимется в воздух. Сильный шторм надвинулся с юго-запада после полуночи. К рассвету деревья вокруг дома шерифа неистово гнулись под ветром, подставляя серебристые листья дождю, который беспорядочной дробью бил по стеклу.

– Наверно, тебе лучше лететь десятичасовым вечерним пассажирским рейсом, – сказал Брэнд.

– Нет, спасибо. Я взял Клер и сбежал как раз потому, что Эдисону нет дела, ктоумрет вместе с нами. Я не хочу падать под крики пятидесяти человек. Ни за что.

– Тогда придется переждать.

Малчек отвернулся от окна и подошел к Клер, которая сидела в кресле и притворялась, что читает книгу. Он положил руки ей на плечи и задумался, рассеянно поглаживая ее шею.

Парень в темно-голубом свитере почти дремал, когда после полудня два автомобиля остановились на другой стороне улицы. Ветер и дождь, стучащий по крышам заброшенного деревянного домика, напевали колыбельную, которой он не мог сопротивляться. Ему повезло, что он нашел это укрытие напротив дома Брэнда. Он отлично видел сквозь деревья, когда они вышли из дома: девушка и мужчина, окруженные помощниками шерифа и другими полицейскими в штатском. Он записал детали на скомканном коричневом бумажном пакете, в котором принес сэндвичи. Когда машины отъехали, парень слез с дерева и, с трудом преодолевая шквальный ветер, прошел один квартал до телефонной будки. Он позвонил по номеру в Клемент Глене.

– На автомобилях, как ты и думал. Ты был прав, всего две машины, оба «форда». Девушка в белом «фальконе», парень на переднем сиденье желтого «галакси». В каждом из них еще двое, значит, всего шесть. Правда, девушку можно не считать. Ага, я их записал, – он продиктовал номера машин. – Про это я ничего не знаю, кроме того, что парень нес чехол с винтовкой. Нет, они не взяли ни какого багажа. Только пару пакетов. Ага… – Его лицо помрачнело. – Кому я могу рассказать, черт возьми?! Я знаю, что Эдди мне сказал.

Голос на другом конце провода резал ему ухо.

– Нет, я не забуду.

Он повесил трубку и почувствовал, что ему пора найти где-нибудь туалет. Недалеко находилась бензоколонка Тексако. Он торопливо пошел к своей машине, закатывая по дороге рукава.

Клер сидела на заднем сиденье рядом с Гамбини, который придерживал рукой винтовку, лежащую у него на коленях. Терсон был за рулем.

Желтый автомобиль мелькал впереди в вечернем потоке транспорта, равномерно двигаясь мимо навесов и пустых машин, припаркованных у тротуара. Когда они ехали мимо залива, Клер увидела разбивающиеся о молы волны и затерявшийся во мраке бакен. До горизонта между низкими облаками и водой, казалось, можно было дотянуться рукой. Каждый раз, когда они выезжали из-под защиты зданий, машину слегка качало от резких порывов ветра, насквозь продувавшего улицы, ведущие к заливу.

– Не удивительно, что вертолеты сегодня не летают, – сказал Терсон, поворачивая руль вправо, когда они выехали из-за здания супермаркета. – Шквалы как минимум узлов десять, и передали, будет еще хуже. Они уже сейчас посылают рейсы вокруг гор.

«Майк все равно не сел бы на регулярный рейс», – хотела сказать Клер. Они проехали мимо женщины, которая, затащив в подъезд коляску с ребенком, обернулась, чтобы укоризненно взглянуть на ливень, испугавший ее младенца.

«Если бы мы полетели самолетом, – пожалела Клер, – мы бы уже сидели дома, в безопасности». Но Майк не мог согласиться, чтобы с ним обращались, как с посылкой. Клер могла различить силуэт его головы через заднее стекло желтого автомобиля впереди. Когда он поворачивался к Ван Шаатену, сидевшему рядом, его профиль вычерчивался на стекле. Каждые несколько минут Майк оборачивался назад, удостоверяясь, что их машина благополучно едет следом, но Клер не могла разглядеть его лица? За последнюю неделю они не разу не находились так далеко друг от друга, и ей это не нравилось.

В каждой из машин оружия было больше, чем людей, но без Майка Клер чувствовала так, словно в бурю вышла без плаща.

На перекрестке с шоссе 101 была пробка, и Терсон поставил «фалькон» сразу за желтым «галакси». Клер более отчетливо увидала Майка через полузапотевшее заднее стекло. Он улыбнулся ей.

Они выехали на шоссе 101 около пяти тридцати, но темнота уже спустилась на землю. Обманчивые, штормовые сумерки придавали необычные очертания окружающим домам, так как фонари и огни магазинов были включены раньше обычного. Дождь переливался тысячами змеек по изогнутым спинам автомобилей, их цвета казались очень яркими на фоне тяжелого серого неба. Окна машин представляли собой запотевшую тайну, и только от случайной вспышки спички неясные фигуры внутри обретали лица.

Усталые люди, едущие домой, чтобы устало провести вечер перед телевизором. Во время рекламных пауз они будут поворачиваться друг к другу и говорить: «Только послушай, как завывает этот ветер».

Револьверы будут стрелять и шины визжать внутри ящика из дерева из стекла, и актеры будут кричать: «Остановись-ка там, приятель» другим актерам, бегущим по театрально грязным переулкам. Но настоящие полицейские совсем не такие, теперь Клер это знала. Они – это Терсон и Гамбини, с оружием наготове, наблюдающие за машинами и улицами вокруг. У них тихие голоса, они стеснительны, внимательны к мелочам и пахнут одеколоном.

– Как он, мисс Рэнделл? – спросил Гамбини.

– Он довольно сильно болен.

– Сейчас выглядит вроде нормально.

– Да.

– Удивляюсь, как его взяли в полицию с такими медицинскими показаниями.

– Они поверили армии на слово, что он выздоровел.

– А-а, – Гамбини зажег сигарету, – но это было не так?

– Нет, они ошибались.

– Наверное, такое случается.

– Да, – Клер повернулась, чтобы посмотреть на последний ряд домов.

– Так или иначе, ему пора искать другую работу, – лаконично заметил Терсон.

– Только не он, – Клер удивленно повернулась к Гамбини и тот усмехнулся. – Он сумеет им зубы заговорить, вот увидишь.

– Дьявол с серебряным языком? – улыбнулась Клер, благодарная Гамбини за веру в Майка.

– О нет. До черта упрямый, вот и все. И отличный полицейский. Они на это купятся в конце концов. Вот увидите.

Двое мужчин обменялись взглядами в зеркальце, и Терсон почти улыбнулся. Клер захотелось узнать, что им известно о бегстве Майка с ней, что за версию или полуверсию им рассказали. Но спросить – означало бы впустить в машину сомнения, а они не нуждались в лишнем пассажире.

Когда они въехали в лес, ощущение было такое, как будто кто-то прикрыл последнее окно в доме. Автомобиль двигался тихо, устойчиво, гладко.

– Так-то лучше, – сказал Терсон, обгоняя пикап.

Свет фар заставлял капли дождя на лобовом стекле сверкать каждый раз, когда мимо проезжали машины. Под деревьями стояла непроглядная тьма. Через некоторое время Клер начала дремать, единственным шумом в машине было шуршание дворников, редкое щелканье сигналов поворота и мурлыкание Терсона. Люди в желтом автомобиле проступали лишь силуэтами в свете приближающихся фар. Голова Дэвиса еле виднелась над задним сиденьем, а Ван Шаатен и Майк, судя по всему, уже закончили свою беседу. Клер забылась во сне.

Через час ее разбудил раздавшийся в машине голос Майка. Секунду она ничего не могла понять, так как видела лишь Терсона и Гамбини. Затем рация щелкнула снова. Она не заметила ее, когда садилась в машину.

– Мы заедем в ресторанчик налево, за кофе. Скоростное шоссе закончилось в двух милях от Кламата, и теперь они ехали по обыкновенной дороге, окруженной неоном. Мимо пролетали городские окраины, открытые для поздних покупателей супермаркеты, аптеки, химчистки, ресторанчики и мотели. Над ресторанчиком висел плакат – «Гамбургеры Большого дерева – ешьте с великанами». Чтобы добраться до окошка им пришлось объехать вокруг одинокой секвойи, которая уныло нависала над ними. Под ее ветвями блестели лужи, расцвеченные неоновыми рекламами.

Терсон и Гамбини вошли внутрь ресторанчика и вернулись с большими контейнерами с кофе и бумажными стаканчиками. Не прошло и десяти минут, как они снова были в пути, уплетая сандвичи, которые приготовила для них миссис Брэнд.

После Кламата дорога снова превратилась в шоссе, извивающееся в свете фонарей. Несколько машин, проехавших мимо, обдали их дождем брызг, и Терсону пришлось отстать ярдов на пятьдесят от «галакси», чтобы не попадать в веер его мокрого следа. Широкие повороты и постепенные подъемы отлично спроектированной дороги усыпляли Клер. Когда машина замедлила ход, она не обратила на это внимание, пока не Гамбини не заговорил:

– Мы проезжали здесь сегодня днем – это было потрясающе. Как будто едешь через пустую церковь.

Он опустил стекло, и внезапный поток холодного воздуха совершенно разбудил Клер.

– Послушай, – сказал он.

– Но я ничего не слышу, – отозвалась Клер через секунду, – только машину.

– В этом-то все и дело. Здесь вокруг девственные леса, такие густые, что сквозь них даже ветер не может пробраться. Этот участок дороги всего лишь в паре миль от побережья, но об этом ни за что не догадаешься. – Он надкусил очередное; яблоко

Промытый дождем воздух наполнял машину запахом сосен и мокрой земли. Чуть ниже окон проносилась водяная пыль из-под передних колес. В отсвете фар Клер видела стену леса, поднимающуюся сразу за обочиной и исчезающей в темной пропасти над их головами. Гамбини медленно поднял стекло, оставив небольшую щель.

– Ты не против? Деревья пахнут лучше, чем рыба из бутербродов.

Терсон неожиданно выругался.

– Этот полуприцеп болтается в центре дороги уже десять миль. Прекрасно видит, что мы за ним едем, но разве подвинет свою задницу? Ни за что. Каждый раз, когда Ван Шаатен пытается пойти на обгон, тот съезжает в сторону еще больше.

В машине снова раздался голос Майка:

– Мне не нравится этот парень в полуприцепе. Он нас умышленно блокирует. Нам лучше перестать…

Его фраза оборвалась на полуслове, когда большой красный грузовик с прицепом резко повернул прямо перед Галакси, перегораживая буквой V обе стороны дороги.

У «галакси», следовавшего очень близко и готовящегося к обгону, шансов не было. Но Ван Шаатен сделал, что мог. Он резко вывернул руль, и капот «галакси» занесло в бампер под высокой кабиной грузовика, сильно ударяя по рулю и шинам. Клер вскрикнула, когда «галакси» ударился и въехал вверх по грузовику. Крышка капота взлетела и грохнулась на его же крышу.

– Господи, да это ловушка, – заорал Терсон, нажимая на тормоза и бросая машину в поворот еще до того, как замер «галакси». Маленький автомобиль закрутило, но Терсон использовал движение в свою пользу, чтобы как его инструктировали, повернуть назад и уносить ноги. Гамбини держал обеими руками винтовку, все еще сжимая зубами яблоко. Когда они развернулись, он прокусил его, и остаток незамеченным упал на его колени. Колеса снова начали крутиться по скользкой дороге.

Гамбини обернулся и крикнул:

– Джейк, там еще один. Они отрезают нас, черт подери!

Когда Терсон затормозил и «фалькон» почти остановился, Клер открыла дверцу со своей стороны и выпрыгнула. Она упала на мокрую дорогу, а теперь пыталась встать на склизкой поверхности опавших сосновых иголок и масляного налета. В свете фар второго грузовику, приближающегося сзади, она могли лучше разглядеть большой красный прицеп. Желтый автомобиль размытым пятном виднелся впереди, как мертвая пчела под кирпичом.

– Майк! – она старалась перекричать шум двух моторов позади нее. Вслед за ней раздался яростный вопль Гамбини. Когда она бежала к желтой машине, то увидела людей, выпрыгивающих из задних дверей кузова грузовика – четыре человека. Водитель, вылезая из кабины, встал на задний багажник «галакси», который находился под дверцей. У него в руках было такое же ружье, как у Гамбини, и Клер поняла, что это Эдисон.

Крик застрял у нее в горле, но Эдисон все же расслышал отчаянный вопль сквозь рев приближающегося грузовика и поднял голову. Одновременно поднялось и дуло его двуствольного ружья. Клер даже увидела белые зубы Эдисона, показавшиеся в улыбке, но в этот момент дверь «форда» вылетела и Малчек стремительно выбросился на дорогу. Он несколько раз перекатился и начал стрелять в Эдисона, который нависал над ним, стоя одной ногой на крыше «галакси».

Эдисон находился в невыгодной позиции, одной рукой все еще держась за дверь кабины, а другой нацеливая ружье на Клер. Выстрелом Малчека дверь выбило из его руки, и он прыгнул обратно в кабину. Малчек еще не видел Клер и кричал что-то Ван Шаатену и Дэвису, которые остались в машине. Дэвис, по-видимому, был ранен, но все-таки жив, потому что Клер заметила, как его рука подняла чехол с винтовкой и слабо швырнула его в сторону кювета. Винтовка проскользила по мокрому асфальту, Малчек залег, и в ту же секунду выстрел из ружья Эдисона разнес вдребезги лобовое стекло кабины грузовика и вокруг рассыпался каскад осколков.

Клер тоже опустилась на землю, неуклюже заползая в неглубокий кювет между дорогой и деревьями. Она шлепнулась лицом в поток дождевой воды, бегущий по дну канавы, и подняла его опять, чтобы закричать, когда с раскатистым глухим взрывом «галакси» загорелся.

Кудрявые языки пламени взбежали по кабине грузовика, и дверь с пассажирской стороны распахнулась. Люди из прицепа отступали от жара, и Клер услышала, как страшно кричит в машине Дэвис. Ее затошнило, но она продолжала ползти через грязь к Майку. Тот лежал, скорчившись, в ярдах десяти от нее, загораживая одной рукой глаза от яркой вспышки. Клер видела, что он готовился бежать к Дэвису, но, заметив ее краем глаза, замешкался.

Она не смогла бы сказать, какое чувство было сильнее на его лице, когда он обернулся, – ужас или гнев. Все что она хотела, – это быть рядом с ним, ощутить его прикосновение. Она скорее увидела, чем услышала, его отчаянный стон и крик:

– Назад, Клер, ради бога, назад!

Но она продолжала ползти к нему, помня, что крикнул Гамбини о другом грузовике, отрезающем им отступление. Если это была ловушка, то это была ловушка для них.

Через несколько секунд она уже была рядом с Майком, прислушиваясь к мелодичному потрескиванию огня над стоном и скрежетом раскаленного металла. Дэвис перестал кричать. Проскрипев тормозами, чтобы не врезаться в «фалькон», подъехал второй грузовик и луч света скользнул по Майку и Клер. Раздались выстрелы из ружья Гамбини и револьвера Терсона, когда те, оставив надежду прорваться, открыли огонь.

– О боже, он все-таки привел свою армию, – выдохнул Малчек в волосы Клер, обхватывая ее рукой.

Она, дрожа, прижалась к нему. Кювет в этом месте был чуть глубже, и вода текла по ее щиколоткам и коленям, когда Клер сжалась, опустив голову, не решаясь смотреть. Лес стоял сразу за их спинами, но хотя тяжелые ветви задерживали дождь, он все же проникал. Когда Гамбини открыл окно в машине, Клер надела плащ, чтобы было теплее, но на Майке была лишь джинсовая куртка поверх тонкого свитера. Скоро они оба промокнут насквозь.

Свет от пламени понемногу угасал и лицо Малчека исчезало в тени. Он рискнул выглянуть из-за поросшего сорняками края канавы и, нырнув обратно, прошептал ей на ухо:

– Кажется, люди Эдисона пока не очень-то торопятся присоединиться, они жмутся за грузовиком. Нам надо добраться до леса, крошка, это наш единственный шанс.

– Все городские жители, раздобудьте факелы и идите в лес, – истерически проикала Клер сквозь стучащие зубы.

– Замолчи и слушай. У тебя две минуты. Возьми винтовку. Когда я скажу «иди», – нагнувшись беги к деревьям. – Он сунул ей в руки винтовку. – Ты заряжала ее с закрытыми глазами, проделай это опять. Обоймы в наружном кармане чехла. Когда зарядишь, стреляй как можно бешенее и хаотичнее. Если во что-нибудь попадешь, хорошо. Только в меня не попади, ради бога, я буду бегущим к тебе идиотом с белым лицом.

– Но…

– Иди, иди, черт побери!

Он сильно подтолкнул ее, и она побежала к деревьям, ветви которых тяжело нависали в темноте над ее головой. Клер слышала, как щелкнул его револьвер за ее спиной, а потом первые ползучие растения схватили ее за щиколотки скользкими пальцами.

Наконец она остановилась, задыхаясь и хватая ртом воздух, рядом со стволом футов шесть в обхвате. Она отползла за него, забираясь в папоротниковые заросли, обдавшие ее холодным душем капель. Света от горящей машины все еще было достаточно, чтобы найти обоймы в кожаном кармашке чехла. Она вытащила винтовку и несколько раз повертела ее в темноте, пока не сообразила, что пытается засунуть магазин задом наперед. Когда наконец-то Клер удалось пристроить его на место, она положила в карманы плаща как можно больше запасных обойм. Осторожно выглянув из-за дерева, она щелкнула затвором и подняла винтовку к плечу. Та была тяжелой, мокрые руки скользили по прикладу. Прицелясь в кучку мужчин за грузовиком, Клер выстрелила и чуть не уронила ружье. От металла над их головами отлетел серебряный всплеск. Они бросились врассыпную. Никто не упал. Клер продолжала стрелять, но все время попадала слишком высоко. Пытаясь это скомпенсировать, она угодила в переднюю шину «фалькона», одним выстрелом отрезав Терсону и Гамбини надежду на отход. Они все еще стреляли изнутри, но до сих пор никто не появился из второго грузовика.