Текст книги "Субастик в опасности"

Автор книги: Пауль Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава десятая
Общее горе

И вот настал торжественный момент. Настроение было как в Рождество, когда ты стоишь еще за дверью, а родители раскладывают последние подарки под елкой, и ты не можешь дождаться, когда же тебя наконец позовут.

Мартин сидел на диване, между Тиной и Роландом. В одной руке он держал пузырек, в другой стакан с апельсиновым соком. Капли падали одна за другой, а друзья считали хором:

– Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть…

– Ну, всё, – сказал Мартин. – Наверное, хватит.

– Давай еще одну, – предложил Роланд. – Семь – хорошее число. Помнишь игру «Семь самураев». А еще есть «Семь пещер ужаса».

– А еще есть «Семь гномов», – вставила Тина и улыбнулась. На этот раз ей не удалось сохранить серьезный, невозмутимый вид. Наверное, от волнения.

– Ладно, капну еще одну, – согласился Мартин.

– И что теперь? – спросила Тина.

– Теперь я должен выпить этот сок, – ответил Мартин. – И тогда вы наконец познакомитесь с Субастиком. Он с меня ростом, ходит в водолазном костюме…

– Что ты нас тут рассказами кормишь! – перебил его Роланд. – Мы уже сто раз слышали, как твой Субастик выглядит. Хотелось бы его уже увидеть! Давай пей!

Мартин осушил залпом стакан.

В ту же минуту раздался еле слышный щелчок, как будто лопнул плохо надутый пузырь из жвачки, и в комнате появился крошечный человечек, который был ростом не больше плетеной корзины для мусора, стоявшей рядом с диваном.

Человечек был завернут в застиранное кухонное полотенце, его лицо все было покрыто большими красными пятнами, среди которых кое-где виднелись мелкие синие веснушки. Если бы не рыжие волосы и пятачок, Мартин ни за что не узнал бы в этой крохе своего Субастика.

Субастик затравленно огляделся и запищал тонюсеньким голоском:

– Так нельзя! Нельзя, чтобы два желания боролись друг с другом! Я знаю, у меня уже было такое! Это опасно!

– Какие два желания? – испуганно спросил Мартин.

Тина и Роланд молчали, с ужасом глядя на крошечное существо.

Субастик обратился к Тине:

– Скажи Мартину, чтобы он не вызывал меня к себе! Потому что господин Дауме пожелал, чтобы я не покидал его квартиры без его разрешения. Я не…

Субастик не успел договорить. Он исчез так же неожиданно, как и появился.

– Что он говорил о каких-то двух желаниях, которые борются друг с другом? – спросила Тина. – И почему он обращается ко мне, а не к Мартину?

– И почему он такой маленький? Ты же только что сказал, что он с тебя ростом! – вступил в разговор Роланд.

– И куда подевался его водолазный костюм? – добавил Мартин. – Ничего не понимаю! Что с ним произошло?

В эту секунду Субастик снова возник в комнате:

– …не могу одновременно находиться у Дауме и у Мартина! Скажи Мартину, чтобы он все отменил, иначе…

Субастик опять исчез.

– Он обращается к тебе, потому что ему запрещено со мной разговаривать! – сказал Мартин, вспомнив о том, что было написано в записке от госпожи Фигле. – Дауме так пожелал. Что мы будем делать?

–.. иначе мне в конце концов придет окончательный конец, – пропищал вернувшийся Субастик.

– Как мне тебе помочь? Что я должен сделать? – закричал Мартин в отчаянии.

– Избавься от них! – пискнул из последних сил Субастик.

– От Тины и Роланда? – спросил Мартин, ничего не понимая.

Но ответа не последовало – Субастик растворился в пространстве.

На сей раз пришлось немного подождать, пока Субастик опять вернется.

– От капель! Избавься от капель, которые ты выпил! – проговорил он, задыхаясь, и тут же пропал.

– Помоги мне! – скомандовала Тина, обращаясь к Роланду. – Держи ему голову!

– Что вы делаете? – закричал Мартин, сопротивляясь.

– Ты же слышал! – спокойно сказала Тина. – Субастик сказал, чтобы ты избавился от капель, которые ты выпил. Значит, нужно, чтобы тебя вырвало. Так что давай! Я знаю, что это неприятно. Но придется потерпеть. Я когда маленькая наелась однажды волчьих ягод, мне врач тоже так делал.

Она засунула ему в рот палец, глубоко-глубоко, Мартин закашлялся, и через секунду все содержимое желудка оказалось на цветастом ковре.

– Ну вот и все, – сказала Тина и погладила Мартина по голове. – Роланд, принеси-ка полотенце.

– Уф, гадость какая, – проговорил Мартин, отдуваясь.

В этот момент они явственно различили голос Субастика, который шел откуда-то издалека.

– Скажи Мартину спасибо! Вернулся я обратно в шкаф, мне очень жаль, но я был прав! По крайней мере, я живой, хотя немножко не такой!

Голос становился все тише и тише, пока совсем не потух.

– Ну, хотя бы живой, и то хорошо, – сказал Роланд. – Мартин не зря страдал. А теперь хорошо бы нам с ковром разобраться, пока мама с работы не пришла.

Мартин отправился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, а Роланд с Тиной занялись ковром. Когда все было вымыто, Тине пришла в голову прекрасная мысль: высушить мокрое пятно феном. В скором времени комната приобрела свой прежний вид, и Роланд был избавлен от необходимости объясняться с мамой.

Справившись с этим важным делом, друзья сели рядком на диван и принялись обсуждать происшедшее.

– Я так испугался, когда увидел Субастика, – сказал Роланд. – А вы?

Мартин кивнул.

– У него такой жалкий вид! – сказала Тина. – Как будто он очень болен.

Мартин молчал. Он был потрясен увиденным. Ведь он единственный знал, как выглядел Субастик в нормальной жизни.

Какое-то время в комнате царила тишина.

– Роланд, ты у нас умеешь рассуждать логически, – прервал молчание Мартин. – Что произошло с Субастиком? У тебя есть на этот счет какая-нибудь теория? Почему он не в водолазном костюме, а в этом дурацком полотенце? И почему он теперь такой маленький?

– Что касается водолазного костюма, то тут все просто, – сказала Тина, не дожидаясь ответа Роланда. – Субастик настолько уменьшился, что костюм стал ему велик.

– Но почему он уменьшился, непонятно! – воскликнул Мартин.

Тина посмотрела на Роланда. Тот только пожал плечами и сказал:

– Может быть, Дауме так пожелал, но никакой логики в этом нет. Какой ему от этого прок?

– А такой, что тогда он сможет его повсюду брать с собой, – предположила Тина. – Сунет в рюкзак или в сумку, и все.

– Логично, – отозвался Роланд. – Дауме уменьшил Субастика для более удобной транспортировки.

Мартин согласно кивнул.

– Как же теперь наш план по освобождению Субастика? – спросила Тина.

Роланд покосился на Мартина.

– Думаю, что нам придется от него отказаться. Что скажешь, Мартин? – спросил осторожно Роланд.

– В квартиру нам теперь не сунуться, раз у него там кто-то живет. Брат или дядя, не знаю, – принялся рассуждать Мартин. – Капли нам теперь тоже не помогут. Засада.

– Даже если нам удастся улучить момент, когда этот дядя куда-нибудь выйдет, и я снова заберусь в квартиру, нам все равно не вытащить оттуда Субастика, – проговорила Тина. – Он ведь сказал, что Дауме запретил ему выходить из квартиры без разрешения. А раз Дауме так пожелал, то ничего не получится!

– Логично, – сказал Роланд.

– Значит, нам придется сдаться?! – в отчаянии воскликнул Мартин.

Тина утешающе положила ему руку на плечо.

– Но мы же не можем оставить Субастика в лапах этого преступника! – сказал Мартин, чуть не плача.

– А что будет, когда у Субастика кончатся веснушки? – спросил Роланд. – Ведь если не будет веснушек, то Дауме уже не сможет загадывать желания? Так? Тогда Субастик спокойно уйдет от него! Может быть, нам просто подождать, пока кончатся все веснушки? У него их там не так много осталось. Или красные пятнышки тоже считаются?

– Не знаю, – ответил Мартин. – Когда Субастик был у меня, никаких красных пятен у него не было. Только синие крапушки. И к тому же я не уверен, что уже загаданное желание перестанет действовать, когда кончаются все веснушки. Такое пожелание держится довольно долго.

– Ты хочешь сказать, что даже если кончатся веснушки и Дауме уже ничего не может себе пожелать, Субастик все равно должен будет остаться у него? – уточнил Роланд.

– Понятия не имею, – признался Мартин. – Единственный, кто разбирается в этом, – мой папа. Ведь Субастик пробыл у него один раз довольно долго. Нужно его спросить.

– А как же наш уговор? – насторожился Роланд. – Ведь мы же поклялись, что никому не будем об этом рассказывать.

– Но можно ведь передоговориться, – возразил Мартин. – Даже желания можно отменить! Я в лагере один раз что-то пожелал, а потом сам и отменил свое пожелание, и ничего страшного!

Тина посмотрела на Роланда. Тот согласно кивнул.

– Не знаю, как там с желаниями, можно их отменить или нет, а нашу клятву мы можем, наверное, отменить, раз тебе так нужно! – сказала Тина.

– Даже в компьютере предусмотрена такая функция – «Отменить ввод», – добавил Роланд. – Значит, щелкаем на «клятву» – и порядок! Ты свободен от своих обязательств!

– Спасибо, – поблагодарил Мартин.

– Но давай договоримся, что ты расскажешь папе обо всем только в самом крайнем случае, – сказал Роланд. – Попробуй сначала просто выведать у него, как там обстоит дело с этими веснушками. Как долго держится одно желание и действует ли загаданное желание, когда кончаются веснушки, ну и так далее.

Вечером, однако, Мартину не удалось поговорить с отцом.

– Папа сегодня будет поздно, – сказала мама, когда они сели ужинать вдвоем. – Он с утра отпросился с работы и теперь вышел в вечер.

– А почему он отпросился с работы? – спросил Мартин.

– Да у них там какие-то дела с дядей Антоном, – ответила мама и быстро сменила тему.

На другой день тоже ничего не вышло.

– Мне нужно еще забежать к Антону, – сообщил папа после ужина. – По делу. Очень важному.

– И что это за дело? – поинтересовался Мартин.

Папа изобразил на лице нечто, что должно было выражать «у взрослых есть свои взрослые дела», и промямлил:

– Долго объяснять. Закавыка у нас тут одна… Закавычистая.

Больше из него ничего вытянуть не удалось.

Только в четверг Мартин смог наконец улучить минуту, чтобы побеседовать с папой.

Мама разложила на столе краски и кисточки, достала большой альбом акварельной бумаги, опустила пониже лампу и углубилась в работу. Ей заказали новый узор для ткани. На первом листе появились широкие цветные полосы. Слышно было только, как она обмакивает кисточку в воду, прежде чем нанести краску.

Папа сел в кресло почитать газету, но чтение не шло. Он смотрел поверх газеты, устремив отсутствующий взгляд в пространство.

Мартин присел к нему на подлокотник.

– Пап, я хотел тебя спросить о Субастике, – начал Мартин.

– Надо же, какое совпадение, – отозвался господин Пепперминт. – Я как раз сам о нем думаю. А что тебя интересует?

– Я хочу спросить о желаниях, которые исполнял Субастик, – сказал Мартин. – Вот если желание загадано, то насколько его хватает? На всю жизнь?

– Точно не знаю, – признался господин Пепперминт. – Некоторые держатся очень недолго, некоторые просто медленно сходят на нет… Они как бы блекнут, выгорают, ну, как вон тот рисунок фломастером на стене… Помнишь, ты начирикал? Я-то был рад, когда мои желания исполнялись ненадолго. Потому что часто загадывал невпопад. Субастик все время ворчал на меня за это. Брякну что-нибудь, не подумав, потом расхлебывай. Многие желания были и вовсе лишними.

– Но не все, – вступила в разговор мама, отрываясь от работы. – Ведь благодаря одному такому пожеланию мы и познакомились.

Мама подошла к креслу и тоже присела на подлокотник, только с другой стороны.

– Строго говоря, – ответил господин Пепперминт, – желание тогда загадал не я, а Субастик.

– Как это Субастик? – удивился Мартин. – Я думал, он не может сам распоряжаться своими веснушками!

– Не может, – подтвердил господин Пепперминт. – Просто я тогда маху дал…

– …и стал вместо Субастика счастливым обладателем веснушек! Точно! – подхватила госпожа Пепперминт и громко рассмеялась.

– У тебя были волшебные веснушки?! – не поверил своим ушам Мартин. – Вот это да! А как это?

– Просто когда у Субастика кончились веснушки и я не мог больше загадывать желания, он выдал мне свою тайну. Только, чур, никому, ладно?

Мартин согласно кивнул.

– Ну, рассказывай! – взволнованно сказал он.

– Субастик может получить новую порцию веснушек, если забраться вместе с ним на крышу в ночь с пятницы на субботу и ровно в полночь сказать: «Атоббус».

– Автобус? А при чем здесь автобус? – удивился Мартин.

– Атоббус, – поправил его господин Пепперминт. – То есть суббота задом наперед, понимаешь?

– Но папа все перепутал и сам сказал «Атоббус», вместо Субастика! – добавила со смехом мама. – Он так волновался, так торопился, что не дал Субастику вовремя сказать волшебное слово. В результате волшебные веснушки оказались у папы на физиономии, а Субастик, соответственно, получил возможность загадывать желания!

– Смешно, – улыбнулся Мартин. – Субастик, который сам может загадывать желания! Вот только я одного все-таки не понял. Когда веснушки кончаются, Субастик свободен? Его тогда уже никто не может удерживать силой?

Господин Пепперминт насторожился.

– Ты о чем? – с тревогой спросил он. – С чего ты вдруг об этом заговорил?

– Да нет, это я так, – пробормотал Мартин и поспешил к себе в комнату.

Этой ночью Мартин спал очень плохо, еще хуже, чем все предыдущие ночи. Он никак не мог забыть страшной картины: крошечный, затравленный Субастик, который смотрит на него умоляющими глазами и ничего не может сказать. Ведь он послал Мартину записку: «Спаси!» Значит, он рассчитывает на то, что Мартин поможет ему. «Я должен его спасти во что бы то ни стало!» – пробормотал Мартин. Вскоре после этого он наконец заснул.

Экспериментальная программа господина Дауме, о которой он сообщил в первый день своего директорства, как ни странно, не вызвала ни малейших возражений со стороны Городского отдела школьного образования. Уже в пятницу утром у четвертого «А» в расписании появились новые уроки: гимнастика и занятия на спортивных снарядах. Гимнастику вела госпожа Хильдебрандт, худая высокая учительница, которая обычно занималась только с девочками. А вот спортивные снаряды господин Дауме никому доверить не мог. Сам лично отработал от звонка до звонка.

– Тебе что больше понравилось – брусья, турник или кольца? – спросил Роланд, когда они с Мартином вышли из спортзала на большую перемену. – Мне больше всего на кольцах понравилось болтаться. Висишь, как в джунглях на лиане. Я прямо чувствовал себя Тарзаном. Меня так и подмывало крикнуть что-нибудь эдакое, тарзанье!

– Терпеть не могу все эти штуки, вместе взятые! – хмуро проговорил Мартин. – Еще упражнения на матах куда ни шло. Кувырки там всякие… Хотя бы падать некуда. Самая гадость, по-моему, турник! Переворот на перекладине! Ужас какой-то!

– Да, еще намучаемся, – согласился Роланд. – В понедельник, наверное, уже дойдем до этих переворотов махом. Самое трудное – махом назад, вперед еще ничего.

– Откуда ты знаешь про перевороты махом – вперед, назад? – спросил Мартин.

– Да Йенс рассказывал, – ответил Роланд. – Он же у нас спортклубе «Фридрих Ян».

Тут к ним подошла Тина.

– Ну что, замучил вас физтиран? – спросила она.

– Не то слово, – вздохнул Мартин. – У меня вообще ничего не получалось. Дауме издевался надо мной как мог. Представляю себе, как он над Субастиком измывается! И кстати, о Субастике. Считаю, что нам самим не справиться. Надо привлечь моего папу. Пусть он пойдет к Дауме и потребует выдать Субастика. Другого выхода у нас нет. Так что сегодня я ему все расскажу.

– Всё? – спросил Роланд.

– Да, – ответил Мартин.

В тот же день за обедом Мартин осуществил задуманное.

Господин Пепперминт вернулся сегодня пораньше с работы. Вся семья была в сборе.

– Хотите я вам кое-что покажу? – спросил Мартин в тот момент, когда мама уже собралась наливать суп.

Он достал из кармана пузырек с возвратными каплями для Субастика.

– Откуда это у тебя?! – удивился папа. – Нашел? Значит, они просто у тебя куда-то завалились? И Дауме ни при чем? Выходит, он не воровал у тебя капель?

Теперь настал черед Мартина удивляться.

– Откуда ты знаешь о Дауме? – спросил он, пристально посмотрев на отца.

– Сейчас это не важно! – отмахнулся господин Пепперминт. – Давай скорее капли! Субастик в опасности! Мы должны срочно вызвать его сюда!

– Вызвать не получится, – сказал Мартин. – Мы уже пробовали.

– Кто это мы? – спросил господин Пепперминт.

– Роланд, Тина и я, – ответил Мартин. – Господин Дауме пожелал, чтобы Субастик оставался у него в квартире и не выходил без его разрешения. Если выпить сейчас капель, то два желания начнут бороться друг с другом, понимаешь? Есть только один выход: ты должен завтра пойти к нашему новому директору домой и потребовать от него, чтобы он немедленно отдал Субастика. Он живет на…

– …Гинденбургштрассе, тридцать три, – перебил Мартина господин Пепперминт.

– Откуда ты знаешь? – в очередной раз удивился Мартин.

– А ты откуда знаешь, что господин Дауме захватил Субастика? – спросила мама. – Почему ты нам ничего об этом не рассказывал?

– Сначала это было только предположение, – ответил Мартин. – Я совсем недавно узнал об этом точно. От Субастика. Я видел его. Ты себе не представляешь, как он выглядит!

– Он стал совсем маленьким, да? – спросил господин Пепперминт.

– Крошечным! – подтвердил Мартин. – А ты что, его тоже видел?

– Нет, – ответил господин Пепперминт. – Субастик прислал мне письмо.

Господин Пепперминт поднялся, достал из внутреннего кармана куртки записку и протянул ее Мартину.

– Да тут ничего не разобрать, так мелко написано! – воскликнул Мартин.

– Я с лупой читал, – сообщил господин Пепперминт и пересказал Мартину содержание записки.

– Он просил тебя о помощи, а ты сидел сложа руки? – негодующе сказал Мартин.

– Ничего я не сидел! – ответил господин Пепперминт. – Я тут же позвонил дяде Антону, а во вторник мы даже забрались в квартиру к этому Дауме, чтобы освободить Субастика!

– Вы тоже?! – изумился Мартин. – Вы нашли его?

– Что значит «вы тоже»? – не понял господин Пепперминт.

– Тина тоже проникла в квартиру, – сказал Мартин. – Мы сделали дубликат ключа. Но она не успела там как следует все обыскать. Ее вспугнул какой-то дядька – то ли брат, то ли дядя господина Дауме.

– Дядька?! – воскликнул господин Пепперминт. – А как он выглядел, ты знаешь?

– Тина сказала только, что у него были длинные волосы, – сообщил Мартин.

– Да это же был Понеделькус! – закричал господин Пепперминт. – Невероятно! Значит, он натолкнулся на твою Тину! А мы-то подумали, что это дочка господина Дауме.

– Вот что получается из-за ваших секретов, – заметила госпожа Пепперминт. – И почему было не рассказать друг другу все как есть?

– Восполним этот пробел, пока не поздно, – сказал господин Пепперминт.

Так они и сделали. Мартин описал во всех подробностях, как они с Роландом и Тиной попытались спасти Субастика. Господин Пепперминт поведал о том, что он предпринял вместе с господином Понеделькусом.

– С тех пор мы целыми днями ломаем с Антоном себе голову, что тут еще можно сделать, – завершил свой отчет господин Пепперминт. – Антон считает, что я должен пойти к этому Дауме и прямо сказать ему в лицо, что нам, дескать, все известно и о каплях, и о Субастике.

– Так и надо сделать! – воскликнул Мартин. – Я знаю, ты не любишь ни с кем ссориться и всякие разбирательства, это не для тебя, но у нас нет другого выхода, понимаешь? Я же не могу пойти к директору и призвать его к ответу! Это может сделать только взрослый.

– Согласен, – ответил господин Пепперминт. – Завтра суббота, так что прямо с утра и пойду к нему на Гинденбургштрассе и поговорю с ним по душам!

Но плану господина Пепперминта не суждено было осуществиться.

Помешали этому выборы президента клуба любителей роликовых коньков, состоявшиеся в пятницу вечером.

Глава одиннадцатая
Еще одно заседание с головокружительными последствиями

Вечером в пятницу господин Дауме надел свой лучший костюм, повязал серебристый галстук и надраил до блеска выходные ботинки. Затем он прошел в кухню, открыл хозяйственный шкаф и сказал, обращаясь к Субастику:

– Вылезай! Посидел в темноте, и хватит!

Субастик выбрался наружу.

– С чего ты взял, что у меня там темно? – спросил Субастик, подслеповато щурясь на свет. – Что-то я там никакой такой особой темноты не увидел!

– Не морочь мне голову всякими глупостями! – раздраженно сказал господин Дауме.

– А умностями можно? – поинтересовался Субастик. – Тогда вопрос: что можно увидеть, если сидеть в темноте?

– Ничего, – машинально ответил господин Дауме, занятый своими мыслями.

– Вот именно! – воскликнул Субастик. – А раз ничего не видно, то как можно разглядеть, в темноте ты сидишь или нет? Правило номер триста два:

 
Если в темноте сидишь,
Разглядеть ты можешь – шиш!
Хоть глаза ты все протри,
Не увидишь ты ни зги!
 

– А что это у тебя такое в руке? – закричал господин Дауме.

– В какой? В левой или в правой? – уточнил безмятежно Субастик. – В левой, насколько я могу судить, недоеденная часть пылесосного пакета для пыли, – сказал он с таким видом, как будто сам очень удивлен находкой.

Господин Дауме заглянул в шкаф.

– Да ты сожрал все пылесосные пакеты! – возмутился он.

– Одним воздухом сыт не будешь, – заявил Субастик и пропел:

 
Кто отбывает в шкафу наказанье,
Тот сам добывает себе пропитанье!
 

К тому же, – добавил он, – мне их просто жаль. Я спас их от гораздо более печальной участи.

 
Чем пыльной дрянью всякою давиться,
Им лучше в животе моем укрыться!
Там у меня…
 

– Все, хватит болтать! – перебил его господин Дауме. – Мне нужно четко распланировать свои желания! Сегодня выборы президента клуба. Сколько у нас там веснушек осталось?

– Если ты мне дашь зеркало, я посчитаю, – сказал Субастик. – Потом ты пересчитаешь, потом мы сложим результат и разделим на два.

– Сам справлюсь, – пробурчал господин Дауме. – Восемь штук, если я не ошибаюсь.

– Главное не ошибиться, чтоб потом не удивиться! – пропел Субастик.

– Да замолчишь ты, наконец, или нет?! – не выдержал господин Дауме. – Мне нужно понять, сколько мне понадобится желаний! Главное, ты помнишь, – на одиннадцати бюллетенях должно появиться имя «Дауме». Это будет пожелание номер один.

– Это будет желание номер последнее, – встрял Субастик. – Я же тебе говорил, такое желание продержится не больше часа. Значит, его нужно загадывать ближе к концу. Ведь у тебя наверняка наберется целый список других дурацких пожеланий, которые должны быть исполнены до того.

– Верно, – согласился господин Дауме. – Вот такой, например, момент. Я же не могу туда явиться пешком. Все-таки будущий президент. «Бугатти» у нас теперь нет, да и вообще, как-то несерьезно.

Мне нужен солидный черный лимузин. Сколько на это уйдет веснушек?

– На лимозин? Три, – ответил Субастик.

– Понятно, я так и думал, – сказал господин Дауме.

– Одна пойдет на лимон, – принялся объяснять Субастик, – одна на резину, и одна на то, чтобы отжать все хорошенько и перемешать. Напиточек получится что надо! Крепкий, как раз для солидных мужчин!

– Не строй из себя дурака! – осадил его господин Дауме. – И не говори, что можешь построить дурака из меня! Иначе я из тебя котлету сделаю! Так, на чем я остановился?

– На полу! – подсказал Субастик.

– Я говорил о лимузине, – не дал сбить себя с толку господин Дауме. – Главное, взять машину из какого-нибудь отдаленного салона.

– Из Салоник, может быть? – спросил с невинным видом Субастик. – В Салониках много салонных слоновьих машин.

Господин Дауме стиснул зубы и снова проигнорировал Субастика.

– Желаю, – сказал он твердым голосом, – чтобы у меня под окном сейчас же оказался черный лимузин с заправленным бензобаком.

Не успел он закончить предложение, как Субастик уменьшился сантиметров на десять. Теперь он был приблизительно такого же роста, какого был, когда только познакомился с господином Пепперминтом. Тогда он помещался в рюкзаке.

– Судя по всему, желание исполнилось, – с довольным видом сказал господин Дауме.

Он поспешил к окну. Машина стояла, аккуратно припаркованная прямо перед домом.

Господин Дауме посмотрел на часы.

– Так, пора двигаться, – сказал он. – Теперь вот только встает вопрос, как мне тебя пронести в зал, чтобы я мог спокойно загадывать желания?

– А где он валялся, твой вопрос? Наверное, уж давно протух! – не удержался от замечания Субастик.

– В последний раз говорю, – прорычал господин Дауме. – Прекрати мне морочить голову! Я не собираюсь на тебя тратить свое драгоценное время!

– А мне твое драгоценное время даром не нужно! – выпалил Субастик.

Вне себя от ярости, господин Дауме схватил Субастика за волосы и поднял его вверх.

– Закрой сейчас же рот! – рявкнул он. – Ты мешаешь мне думать! Понял? Отвечай!

Субастик молчал.

– Я тебя спрашиваю, ты понял? – еще раз спросил господин Дауме.

– Если я должен держать рот закрытым, как я могу сказать, что я понял твои дурацкие правила?! – возмутился Субастик.

– Какие такие правила? – спросил господин Дауме, продолжая держать Субастика за волосы.

– Вот наглость! – сказал Субастик. – Я еще должен тебе напоминать, какие у тебя правила? У тебя их всего-то две штуки, запомнить не можешь? Номер один: «Кто берется возражать, тому надо в ухо дать!» Номер два: «Кто решил тут пошутить, того надо придушить!» На это, впрочем, у меня есть свое правило, номер тысяча два: «Чтобы битым не ходить, лучше шутки отменить». Временно.

– Ладно, живи пока, – сказал господин Дауме и усадил Субастика на стол. – Как же мне тебя протащить на заседание? Может быть, мне тебя в кого-нибудь превратить? Но этого хватит ведь только на сорок пять минут, правильно?

– Да, – подтвердил Субастик. – Папа Пепперминт сажал меня раньше в рюкзак, когда ему нужно было куда-то идти, – сказал Субастик.

– Рюкзак, конечно, это мысль, – задумался господин Дауме. Но тогда он должен быть особенным… Чтобы подходил президенту… Так, желаю, чтобы у меня появился темно-коричневый кожаный рюкзак с серебряными застежками и такой, чтобы в него поместился Субастик.

– Невелик рюкзачок-то, – протянул Субастик, разглядывая новинку, которая теперь лежала перед ним на столе. – Это не рюкзак, а какой-то крюк-зак – в таком только крючком сидеть. Не мог, что ли, сказать: хочу такой рюкзак, чтобы в нем удобно поместился Субастик?

– А меня не интересует, удобно там тебе или нет! – сказал господин Дауме. – Гораздо больше меня интересует, сколько у тебя осталось веснушек.

– Три ушло на лимузин, одна на рюкзак, а было восемь, – сообщил Субастик. – Вот и считай сам. А не можешь – пожелай себе калькулятор.

– Одна мне понадобится на бюллетени, и три еще остаются в запасе, – пробормотал господин Дауме. – Негусто, но лучше, чем ничего.

Господин Дауме посмотрел на свое отражение в кухонном окне, поправил галстук и скомандовал:

– А теперь полезай в рюкзак и поехали!

Когда господин Дауме появился в клубе, народу еще было мало. Он повесил свое пальто на вешалку в углу зала, выбрал себе местечко поближе к сцене и поставил рюкзак на соседний стул.

Подошел официант и спросил:

– Что желаете?

– Что я желаю… Что я желаю… – задумался господин Дауме. – Вот чего я желаю – бокал вина, пожалуйста, по такому торжественному случаю. Белого, и послаще!

– Три! – раздался из рюкзака тоненький голосок.

– Вы сказали «три»? – переспросил, оборачиваясь, официант, который уже отправился исполнять заказ.

– Нет-нет, вам послышалось, – поспешил ответить господин Дауме.

Когда официант удалился, господин Дауме склонился над рюкзаком и прошипел:

– Заглохнешь ты, наконец, или нет?! Я тебя уже предупреждал! Не будешь делать, что тебе приказано, возьму и отправлю тебя на Северный полюс! Потрачу на тебя свое последнее, четвертое желание. Чтобы ты никому тут глаза не мозолил и мне лишних проблем не создавал.

– Четвертое желание ты можешь тратить на что угодно – хоть на меня, хоть на белого медведя! – пискнул в ответ Субастик. – Потому что у тебя в запасе осталось только три!

– Почему это три? – занервничал господин Дауме.

– Потому что ты секунду назад сказал официанту, что желаешь белого вина, – объяснил Субастик. – Думать надо, что говоришь!

Тут снова показался официант с бокалом белого вина на подносе.

– Желаете что-нибудь еще? – вежливо спросил он, подойдя к столику господина Дауме.

– Нет!!! – рявкнул тот.

– Спросить нельзя, что ли? – обиженным тоном сказал официант и удалился.

Господин Дауме уже давно выпил свое вино, когда наконец началось заседание.

Сначала собравшимся было предложено небольшое показательное выступление детского ансамбля любителей роликовых коньков. Они исполнили народный танец.

Пока юные танцоры водили хороводы, члены совета заняли свои места на сцене.

Секретарь постучал пальцем по микрофону, дунул в него несколько раз и, не обнаружив в нем никаких признаков жизни, прокричал:

– Эй, кто-нибудь! Подключите микрофон! Микрофон не работает!

На последней фразе техник подключил микрофон. Зал вздрогнул. Большинство присутствующих поспешили заткнуть уши.

– Приступаем к главному пункту сегодняшней повестки дня! – провозгласил невозмутимо секретарь. – К выборам президента нашего клуба. Как вам известно, выборы проводятся путем тайного голосования членов совета клуба. Господин Доррман по понятным причинам не может участвовать в этой процедуре. Так же как и господин Жабман. Вот почему мы ввели в совет двух временных членов, господина Ведлера и госпожу Хюбнер, чтобы сохранить общее число голосующих в соответствии с уставом клуба.

– А Жабман-то почему голосовать не может? – подал голос с места господин Дауме, ничего не понимая.

– Потому что кандидаты не имеют права голоса, – пояснил мужчина, сидевший за соседним столиком.

Господин Дауме хотел было задать следующий вопрос, но не успел.

– Попрошу нашего третьего кандидата, господина Дауме, подняться на сцену и занять место рядом с двумя другими претендентами, дабы публика видела, за кого мы сегодня голосуем, – сказал секретарь.

Господин Дауме склонился над рюкзаком и прошептал:

– Желаю, чтобы на одиннадцати бюллетенях стояло мое имя.

– Прежде чем мы приступим собственно к голосованию, попрошу уважаемую публику выразить свое отношение к выдвинутым кандидатам аплодисментами! – продолжал секретарь.

Секретарь дал знак господину Дауме, чтобы он вышел на середину сцены.

– Позвольте представить: Фитцгеральд Дауме! Учитель физкультуры! – провозгласил секретарь.

– Директор! Директор школы имени Альберта Швейцера, – поправил его быстро господин Дауме и поклонился.

Последовали жидкие аплодисменты.

– Господина Доррмана, нашего нынешнего президента, мне представлять не нужно! Вы все его прекрасно знаете! – выкрикнул секретарь и захлопал в ладоши.

Зал поддержал его бурными аплодисментами.

– И наконец, господин Жабман! Его энергичное выступление на прошлом заседании войдет в историю нашего клуба! – радостно прокричал секретарь.

Последние слова утонули в рукоплесканиях. Это была настоящая овация. Кое-кто даже вскочил с места и поприветствовал господина Жабмана поднятым бокалом вина.