Текст книги "Волшебные капли для Субастика"

Автор книги: Пауль Маар

Глава вторая
Большие планы, большие страхи

В начале ноября учитель физкультуры господин Кнортц записался со своей женой в танцшколу, на курс для продвинутых. Уже на втором занятии, когда проходили танго, он запутался в складках юбки своей партнерши, не удержал равновесия, упал и сломал себе ногу. Ему наложили гипс, и теперь он сидел дома. Вот почему класс Мартина временно передали другому преподавателю, господину Дауме.

Всем очень понравился новый учитель.

А когда он заявил, что намерен организовать сразу после рождественских каникул поездку на неделю в горы, в лыжный лагерь на Рёне, все пришли в неописуемый восторг.

У Мартина Пепперминта было двойственное отношение к господину Дауме.

– С одной стороны, он мне нравится, – сказал он Роланду, когда они шли после уроков домой. – Он, по крайней мере, не строит нас по росту.

– Ас другой стороны? – спросил Роланд.

– Ас другой стороны, мне надоели его дурацкие соревнования! – признался Мартин. – Всё соревнуемся и соревнуемся! Тоже мне развлечение – разбиться на группы и думать только об одном – кто проиграет, а кто выиграет…

– Велика беда, если твоя группа разок-другой проиграет! – попытался успокоить его Роланд.

– Разок-другой! Скажешь тоже! – разошелся Мартин. – Моя группа проигрывает всегда! Ты что, не слышал? У нас теперь в классе любимая шутка: «Кто хочет проиграть, возьмите к себе Мартина Пепперминта!»

– Да неправда все это! – возразил Роланд. – Ты преувеличиваешь!

Какое-то время они молча шагали по улице. Леандер Громмель, к счастью, остался на дополнительные занятия в школе, так как он уже трижды явился с несделанным домашним заданием. Никто не мешал им спокойно обсудить важную тему – никто не наскакивал сзади, не щипал, не дергал за ухо, не задирал.

– Теперь еще эта лыжная затея… – вздохнув, сказал Мартин после некоторой паузы.

– А что ты имеешь против? – воскликнул негодующе Роланд. – На целую неделю больше отдыхаем, чем все!

– Да я на лыжах кататься не умею, – признался Мартин.

– А я что, по-твоему, умею? – выпалил Роланд. – Подумаешь, велика наука! Залезаешь на гору, прицепляешь эти штуковины и поехал!

Мартин рассмеялся:

– Ага, а если ты уедешь совсем не туда, куда собирался? Улетишь в какую-нибудь пропасть – и привет. Что ты будешь тогда делать?

– Тогда я сделаю как в «Королевском квесте», когда принц проваливается в щель на леднике, – ответил со смехом Роланд. – Нажму на «Enter» и начну все сначала! И вообще, о чем мы говорим! Подумаешь, ну свалишься разок, прокатишься на попе…

– Тебе легко рассуждать, – сказал Мартин со вздохом. – Ты смелый. Во всяком случае, смелей, чем я!

Они опять замолчали. Каждый думал о своем.

– Знаешь, я собирался тебе кое о чем рассказать, – прервал молчание Роланд. – Сегодня на большой перемене я выведал много интересного. Хотел тебя порадовать. Но теперь и не знаю, говорить или нет. Раз ты так боишься лыж и все только думаешь, как бы в лужу не сесть, то есть в снег, да не опозориться…

– Ладно, выкладывай! – хмуро сказал Мартин.

– Параллельный класс тоже едет! – выпалил Роланд.

– Да ты что?! – испугался Мартин. – И девочки?

– Так и знал, что спросишь! – расхохотался Роланд. – Представь себе, и девочки! Тина Холлер в том числе!

– А мне-то что за дело до какой-то там Тины Холлер? – удивился Мартин. – Я ее знать не знаю!

– Очень даже знаешь! – с ехидной ухмылкой сказал Роланд. – Ну, эта, с хвостом! Она еще любит красные ленты. Такая с темными волосами, на Шуберта живет.

– Ах, эта! – протянул Мартин, стараясь выглядеть как можно более равнодушным. – Откуда ты знаешь, как ее зовут?

– Спросил на перемене у ее подружки, – ответил Роланд с таким видом, как будто это самое простое дело на свете.

– А… откуда тебе известно… – начал было Мартин после некоторой запинки.

– Что ты в нее втрескался по самые уши? – подхватил Роланд. – Да это видно невооруженным глазом! Только слепой не заметит, как ты начинаешь дергаться, стоит только ей показаться на горизонте!

– Врешь ты все! – выкрикнул Мартин и покраснел как помидор.

– Я?! Вру, говоришь? – прищурился вредный Роланд. – А кто, скажите, пожалуйста, в четверг потащил меня к черту на кулички, чтобы зачем-то пройтись по улице Шуберта? Такого кругаля дали! А все почему? Да потому, что туда шла эта самая Тина! Думаешь, я не заметил, как ты на нее глаз косил, когда мы плелись по другой стороне улицы? Я тебе не Нассо, который вдруг потерял свой хрустальный шар, и прекрасно вижу, как ты на нее все время пялишься!

Насо был героем компьютерной игры «Последние дни мира». Он был слепым и прозревал лишь тогда, когда держал в руках голубой хрустальный шар.

– И ничего я не пялюсь! – начал оправдываться Мартин. – Ну, посмотрел разок-другой, и что из этого? Мне просто нравится, как она одевается, и вообще… Она, по-моему, красивая…

– Согласен, – поддержал друга Роланд с серьезным видом. – И прическа у нее интересная…

– Правда?! Ты тоже обратил внимание? – обрадовался Мартин. – Особенно мне нравится, когда она делает хвост не сзади, а так сбоку… У нее тогда волосы так забавно торчат в разные стороны. Она вообще забавная! И глаза очень веселые! А вчера у нее появилась сережка. Заметил? В правом ухе. Маленький такой пингвин! У всех какие-нибудь там звездочки, розочки, кольца, а у нее – пингвин! Это она здорово придумала! Ни у кого такого нет! Скажи, класс?!

Но Роланд на это ничего не ответил. С тяжелым вздохом он уселся на приступочек большой витрины и устало воздел глаза к небу, всем своим видом давая понять, что этот поток излияний кого угодно доконает, даже такого терпеливого и выносливого человека, как Роланд.

Мартин же не замечал ничего вокруг. Он продолжал тараторить как сорока:

– И ведь что интересно. Ты видел ее новый свитер? С белым медведем? Так вот, это не просто белый медведь… У нее все подобрано со смыслом! Тут целая история получается. Пингвин и белый медведь! И тот и другой обитают на Северном полюсе! Понимаешь? Они… как бы это сказать… рифмуются…

– Может, конечно, и рифмуются, только пингвин, к твоему сведению, живет на Южном полюсе, а не на Северном! – внес поправку Роланд, который знал географию лучше Мартина. – Эк она тебя зацепила! – сказал он с тяжелым вздохом. – Я только одного не понимаю: почему тебе в лыжный лагерь ехать не хочется? Я бы на твоем месте скакал на одной ножке от счастья! Вдруг тебе повезет, и Тина свалится в сугроб. Тогда ты сможешь ее оттуда выудить! Прекрасная возможность заарканить девчонку…

– Заарканить? – не понял Мартин.

– Ну, завести с ней разговор, – перевел Роланд. – В непринужденной обстановке, разгребая сугроб… С такой задачей может справиться даже самый скромный скромник… вроде тебя!

– Нет, – мрачно сказал Мартин. – Скорее я сам свалюсь в сугроб и буду полдня со всеми этими лыжами и палками оттуда выкарабкиваться…

Роланд расхохотался:

– А еще лучше – ты бухаешься в сугроб, от этого сходит лавина и немножко накрывает Тину. Тут подчаливает Йенс Ульман, откапывает ее, берет на руки и тащит в лагерь. По дороге они помолвятся, а на следующий день Йенс попросит тебя и Громилу быть у них свидетелями на свадьбе!

– Ага, очень смешно! Смешно дураку, что нос на боку! – рассердился Мартин, которому явно было не до шуток. – Вот не знаю, ехать мне, не ехать… – продолжил он, сосредоточенно глядя под ноги.

– Можно подумать, у тебя есть выбор, – сказал рассудительный Роланд. – Это же вместо уроков.

Ты просто обязан ехать. И вообще, ты же не можешь меня бросить? А если мне подселят Громилу?! И мне придется слушать его храп! Я же не выдержу и придушу его! А кто тогда сможет подтвердить на суде, что это произошло в порядке вынужденной самообороны?! Кто, спрашиваю я тебя?! Свидетелей-то не будет!

– Ладно, раз такое безвыходное положение, поеду, – улыбнулся Мартин. – А то еще и впрямь упекут тебя за решетку без вины виноватого!

– Обещаешь? – строго спросил Роланд.

– Обещаю, – ответил Мартин.

Вечером, однако, Мартин, забыв о данном обещании, предпринял последнюю слабую попытку отвертеться от лыжной напасти.

– Скажи, папа, а у нас много денег? – как бы между прочим спросил он отца.

– Что значит – много? – удивился господин Пепперминт, услышав такой неожиданный вопрос. – У нас достаточно денег… А почему ты спрашиваешь? Тебе не хватает на карманные расходы?

– Нет, почему, хватает! – заверил Мартин. – Я о другом. Как ты считаешь, мы можем себе позволить покупку лыж для меня, и лыжного костюма, и прочей ерунды? У нас тут затевают поездку всем классом на целую неделю. Сразу после каникул. На лыжах, видите ли, кататься будем, вместо того чтобы учиться. Вот если бы у нас не нашлось денег на все это обмундирование, то мне пришлось бы остаться дома…

– Не беспокойся, – утешил его господин Пепперминт. – Все в порядке. Тем более что скоро Рождество, кого-то ждут подарки… – сказал он и заговорщицки подмигнул.

– Честно говоря, на Рождество я бы предпочел получить компьютер, а не лыжи, – с кислым видом проговорил Мартин.

– Даже не думай! – решительно пресек разговор на эту вечную тему господин Пепперминт. – Мы с мамой целый день на работе перед компьютером торчим, не хватало, чтобы нам и дома мозолил глаза сей вредный агрегат. Нет, нет и нет!

Тогда Мартин подошел к лыжной проблеме с другого бока.

– Но ведь лыжи стоят огромных денег! Зачем столько выкладывать, если я и кататься-то на них не умею!

– Вот и научишься! – возразил господин Пепперминт. – Ведь вы для того и едете в лыжный лагерь, насколько я понимаю.

– А ты сам умеешь на лыжах кататься? – поинтересовался Мартин.

– Я? Нет, – честно признался господин Пепперминт. – К сожалению. В детстве я страшно боялся этих штуковин, а теперь уже поздно учиться.

– Вот и я, между прочим, страшно боюсь этих штуковин, – выпалил Мартин.

– Хм… – озадачился господин Пепперминт. – Понимаю тебя, – сказал он и положил сыну руку на плечо. – Как же с этим бороться?

– Понятия не имею, – уныло отозвался Мартин. – Хотел тебя спросить, но раз ты и сам не знаешь…

– Надо посоветоваться с мамой, – предложил господин Пепперминт. – Она ведь у нас очень смелая! Смелее нас двоих вместе взятых!

– А чего ее спрашивать, если я заранее знаю, что она ответит, – вздохнул Мартин. – Скажет, что ей очень нравятся скромные, робкие люди вроде тебя…

– Это она так говорит? – умилился господин Пепперминт. – Здорово!

– А мне нравятся смелые. Как Йенс Ульман, – буркнул Мартин и побрел к себе в комнату.

Весь вечер он просидел у себя, ломая голову, что бы такое придумать. Аппендицит – вот хорошая штука, размышлял он, старательно ощупывая себя. Так нет, не болит! Перелом руки тоже сгодился бы. А как ее по заказу сломать? Может быть, зуб подойдет? Сказать, что разболелся, мочи нет, и кто там разберется, болит он в самом деле или нет.

Но тут он представил себе, как огорчится Роланд, когда узнает, что ему придется ехать одному, и принял решение.

Он взял листок бумаги и написал: «Нельзя оставлять друзей в беде. Я пообещал Роланду, что поеду, значит – поеду!!!»

Он сложил лист в четыре раза и сунул под подушку. Способ был проверенным. Поспишь с такой запиской, и, глядишь, на следующее утро все исполняется, что задумал. Во всяком случае, Мартин уже так делал, когда у них была контрольная по биологии. Помогло. «Авось, и теперь поможет», – сказал он себе.

Если бы он знал, что не он, а Роланд не сдержит данного обещания, он, может быть, написал бы совсем другое.

Глава третья
Неожиданный визит

Отъезд в лагерь был назначен на седьмое января. В семь тридцать автобус отправлялся от Шиллер-плац. Первые ученики начали собираться уже в семь. Они стояли на остановке со своими лыжами, чемоданами, сумками и поджидали автобус. Последние подтянулись к семи сорока. Среди них был и Мартин Пепперминт. Его привезла мама. Она единственная в семье водила машину.

Автобус прибыл в восемь. Водитель сказал, что застрял в пробке, а может быть, он просто проспал и придумал такую отговорку.

Мартин нес в одной руке чемодан, в другой большую сумку, в которой лежали новенький лыжный костюм и ботинки. Некоторые мальчики и все девочки явились уже при полном параде: в глазах пестрело от ярких блестящих комбинезонов на толстых молниях и цветастых сумок, загромоздивших весь тротуар. Йенс Ульман даже нацепил лыжные ботинки. В своих голубых мастодонтах, которые по размеру были больше тостера, он красовался в центре шумного кружка.

Мартин попытался отыскать среди всех этих чемоданов, сумок, рюкзаков, девочек и мальчиков своего друга Роланда Штеффенхагена. В конце концов Роланд обнаружился.

Он стоял рядом со своей мамой и вид имел весьма понурый.

– Здорово, Роланд! – поприветствовал его Мартин. – Давно не виделись!

Они действительно почти не встречались на каникулах.

– А где твой чемодан? – спросил Мартин, озираясь.

Роланд закашлялся, покраснел, тяжело вздохнул и сказал:

– Я не еду. Меня не пускают. Мама только что отпросила.

– Как это отпросила?! Почему?! – дрожащим голосом спросил Мартин.

– Потому что он простудился, – ответила за Роланда мама. – Вот я и написала объяснительную.

– Но, мама, – заканючил Роланд. – Я же совсем не болен! Правда! Представляешь, – сказал он тихонько, обращаясь к Мартину, – я сдуру кашлянул за завтраком, а она уже прыг к компьютеру – и писать. Подозрение на тонзиллит, видите ли…

– Тонзиллит? – переспросил Мартин.

– Ну да, – ответил Роланд. – Это что-то вроде воспаления миндалин. Мам, ну, мам, – принялся он снова теребить свою родительницу. – Ну разреши мне поехать со всеми! Ну пожалуйста!

Но мама оставалась непреклонной.

– Не могу же я отпустить тебя с такой простудой на высокогорье! Еще воспаление легких схватишь!

– Ну какое высокогорье! Что ты сочиняешь! Мы же едем просто на возвышенность! – уверенным голосом знатока сказал Роланд.

– Какая разница, – отрезала мама. – Возвышенность она потому и возвышенность, что там высоко, а на высоте всегда дует ветер и холодно! Прощайся с друзьями и пошли! – скомандовала она.

– Да, похоже, конец игры, «Game over», как говорится, – сказал Роланд, глядя на Мартина печальными глазами. – Сам слышал…

– Это что же, я поеду один? – не верил своим ушам Мартин.

– Что значит один? Совсем не один, – сказал Роланд и показал на пеструю толпу одноклассников. – Ладно, бывай, старик! И не сердись…

В этот момент раздался зычный голос господина Дауме:

– Так, садимся! Все в автобус! Параллельный класс уже полчаса как выехал! Шевелитесь! Быстро, быстро!

– Быстро, быстро! – отозвалась эхом госпожа Руммлер, воспитательница, которая тоже была тут.

Мартин наскоро попрощался с мамой, которая уже успела запихнуть его вещи в большой багажник, помахал Роланду и залез в автобус.

– Звони! – крикнули хором Роланд и госпожа Пепперминт.

Двери закрылись, и автобус тронулся.

Мартин огляделся. Все занято! Только рядом с госпожой Руммлер, Базилиусом Мёнкенбергом и Леандером Громмелем было еще свободно. Мартин плюхнулся рядом с Базилиусом. Уже через километра три народ принялся шуршать пакетами, доставать бутерброды, контейнеры с завтраком и щелкать банками с шипучей кока-колой.

Мартин молча смотрел в окно. Ночью выпал снег, превратившийся теперь в мокрую желто-коричневую кашу, брызги которой разлетались веером из-под колес, окатывая припаркованные по обочинам машины.

Базилиус Мёнкенберг углубился в комикс про Микки-Мауса и явно был нерасположен к беседам.

Когда они выехали из города, господин Дауме прошел вперед, сел рядом с водителем и взял микрофон.

– Так, выключили все свои плееры, вытащили из ушей наушники! – строго проговорил он.

Выглядело это очень забавно: он говорил, сидя спереди, а голос его доносился из колонок, установленных сзади.

– У меня для вас кое-какая информация! Ехать нам часа четыре, так что к обеду мы уже будем в лагере.

Услышав слово «обед», Леандер Громмель захлопал в ладоши. Раздались смешки. Кто-то тоже зааплодировал.

Господин Дауме сделал вид, что не слышит, и продолжил:

– В лагере два корпуса. В одном разместятся мальчики, в другом – девочки.

– У-y-y-y! – прокатилось по автобусу. Громче всех укали девочки.

Но и это господин Дауме пропустил мимо ушей.

– Обращаю ваше внимание на то, что, когда я говорю «мальчики», я имею в виду и мальчиков из параллельного класса. То же самое относится и к девочкам. Надеюсь, что вы не передеретесь.

Автобус опять загомонил-заулюлюкал!

– Прекратите! – цыкнул на разошедшихся подопечных господин Дауме. – Всего в двух классах – шестьдесят один человек, двадцать три мальчика и двадцать девять девочек.

– Мальчиков меньше, двадцать два! – крикнул Йенс Ульман с заднего сиденья. – Роланда нет!

– Верно, Йенс! Спасибо! – отозвался учитель. – К девочкам приставлены госпожа Руммлер и госпожа Балльхаузен. За мальчиками надзирать буду я с господином Лейтпрехтом, который разделит со мной эту горькую участь. Вы сегодня с ним познакомитесь, он едет в другом автобусе. Теперь по поводу размещения. В каждом корпусе по одиннадцать комнат, из них шесть четырехместных и пять двухместных. Мы с господином Лейтпрехтом берем себе одну двухместную, остальное распределите между собой сами. Вот будет чем заняться, пока мы едем!

Всем, конечно, хотелось попасть в четырехместные комнаты, и ребята тут же начали сбиваться в группки.

Только к Мартину никто не обращался, и он сам ни к кому не просился. Если бы Роланд Штеффенхаген был тут, они спокойно взяли бы комнату на двоих и жили себе припеваючи. Но Роланд бросил его.

Мартин уставился в окно. Снаружи опять пошел снег. Чем ближе были горы, тем гуще валили белые хлопья. Когда они наконец добрались до Фармерсберга и высыпали из автобуса, вокруг все было белым-бело.

Ребята разобрали сумки и чемоданы и разошлись по корпусам.

Мальчишкам не повезло. Параллельный класс уже успел отхватить себе целых четыре большие палаты. Из-за этого сразу же разгорелся сыр-бор, но потом все как-то утряслось. После сложных рокировок оставшиеся две четырехместки и четыре двухместки благополучно заполнились. Поскольку из класса Мартина заехало пятнадцать мальчиков, то получилось так, что кому-то из них нужно было поселиться одному в комнате на двоих. Этим кем-то стал Мартин.

Узнав об этом, господин Дауме решил вмешаться.

– Вы же не можете оставить Пепперминта спать одного! – сказал он. – Пусть кто-нибудь переедет к Мартину.

Ответом на это предложение было смущенное молчание. Ребята стояли и смотрели кто куда, лишь бы не встретиться взглядом с учителем. Чувствовалось, что никому не охота переселяться к Мартину.

– Да не беспокойтесь, господин Дауме, – поспешил спасти положение Мартин. – Мне так даже лучше. Потому что я храплю.

– Ну, как знаешь, – ответил господин Дауме. – Так, а теперь быстро разложили вещи и на обед! Встречаемся через десять минут!

Мартину совершенно не хотелось идти обедать со всеми. Он остался в комнате и лег на кровать рядом с дверью. Вторая кровать, стоявшая у противоположной стенки, предательски зияла пустотой. Если бы Роланд поехал с классом, то сейчас он скакал бы но постели, шутил бы свои шутки, а потом они вместе пошли бы на обед и посмотрели, за каким столом сидит Тина. Но Роланд был дома, а Мартин куковал тут один-одинешенек.

Шум в коридоре постепенно затих. Все ушли в столовую.

Мартин поднялся и посмотрел в окно. Белое заснеженное поле уходило к горизонту. Тонкие сосенки тянулись рядком вдоль дорожки, которая убегала куда-то вдаль и там терялась в сероватом лесу. Внизу перед домом, посреди замерзшего фонтана, грустил на постаменте крошечный ангел в снежной шапке на голове, съехавшей набекрень. Вокруг постамента намело пухлых сугробов. Они вылезали из фонтана, как мамино тесто, когда оно слишком поднималось и норовило удрать из керамического горшка.

Солнце выглянуло из-за облаков, снег засверкал на свету, и Мартин вспомнил ледовый дворец из компьютерной игры Роланда. «Красота! – думал Мартин. – Жил бы себе тут и радовался, если бы не эти треклятые лыжи!»

Он снова лег на кровать. Наверное, никто и не заметил, что он не пошел на обед. Конечно, кому есть дело до какого-то Мартина Пепперминта. Нет его, и ладно! Вот если бы Йенс Ульман задержался на две минуты, то тут уж все переполошились бы: «А где Йенс? Ты не видел Йенса?»

«Если господин Дауме вдруг спросит, почему меня не было, – размышлял Мартин, – скажу, что плохо себя чувствовал». Мартин и впрямь чувствовал себя не вполне здоровым. В горле как-то першило… Может быть, он вправду еще заболеет? «Вот будет смех: Роланд из-за двух чихов остался дома, а я тут буду валяться на краю света с тяжелым тонзиллитом или чем-нибудь почище!» – горько усмехнулся Мартин и с некоторым усилием сел на кровати.

Волоча ноги, он добрался до шкафа и достал сумочку с зубной щеткой, пастой и прочей дребеденью. Там же у него были лекарства, которые мама в последний момент сунула ему в дорогу. Какие-то три пузырька и таблетки. Она, конечно, объяснила, что когда принимать, но Мартин все пропустил мимо ушей, запомнил только, что какое-то из этих снадобий «повышает защитную реакцию организма». Кто ж знал, что ему так скоро понадобятся лекарства?

На одном из пузырьков была странная этикетка: простая белая бумажка, на которой кто-то от руки написал: «В. к. д. С.».

Мартин задумался. Что означают эти буквы?

«К» – это, похоже, капли. С этим все ясно. Маленькое «д» тоже более или менее понятно – «для». Какие-то капли для чего-то. Какие болезни начинаются на «В» или «С»? Что там писала мама Рональда в своих объяснительных? Ангина, катар верхних дыхательных путей, хроническая хрипота, бронхит… Все не годится! А, вспомнил, еще было воспаление слизистой оболочки зева! Воспалительные капли? Нет, восстановительные! Конечно! Восстановительные капли для слизистой оболочки зева! «Вот что это такое! – обрадовался Мартин своему открытию. – Так, а зачем мне эту слизистую оболочку восстанавливать? – спохватился он. – Пораскинем мозгами, как говорит Роланд. Зев – это что? Горло. А у меня там явно непорядок. Значит, самое время принять эти самые „В. к. д. С“, хуже не будет! Сколько же капель нужно накапать? Хоть бы написал кто… Тридцать? Пятьдесят? А вдруг они горькие?»

Чтобы не переборщить, Мартин решил для первого раза ограничиться десятью каплями и развести их в большом количестве воды.

Он взял один из желтоватых пластиковых стаканчиков, которые стояли на умывальнике, чтобы чистить зубы, и сполоснул как следует не слишком чистую посудину. Потом он накапал десять капель, долил воды, зажмурился на всякий случай и выпил неведомую микстуру одним залпом.

В тот же миг раздался оглушительный треск, как будто кто-то хлопнул наполненный воздухом полиэтиленовый пакет. Мартин вздрогнул, обернулся и обомлел. Перед ним стоял очень странный ребенок. Таких он в жизни своей не встречал! Мартин даже не мог разобрать, мальчик это или девочка. У невесть откуда появившегося гостя были ярко-рыжие волосы, нос пятачком, а по всему лицу были разбросаны синие веснушки. Одет он был при этом в очень затейливый лыжный костюм, весь разрисованный сосисками. Роста он был такого же, как Мартин, и смотрел он на Мартина так же ошарашенно, как тот смотрел на пришельца.

– Ты ч-ч-что… Из п-п-параллельного к-к-класса? – заикаясь, спросил Мартин. – Ты как тут очутился?

– Приземлился-очутился! Где? Не знаю! Чудеса! Видно, дверью я ошибся! Вот такая колбаса! Я пошел, прощай, бывай, рот скорее закрывай! – протараторил рыжий и пошагал к выходу.

– Эй, погоди! – остановил его Мартин.

Сосисочный костюм притормозил и, лихо развернувшись, сделал ласточку.

– Погодить-то погожу, только ясно и ежу, что попал я не туда! Вот какая ерунда! – проговорил он и крутанулся на месте. – Отправляюсь быстро в путь, ты ж меня скорей забудь! Ты не видел никого и не знаешь ничего! Пока!

С этими словами странный субъект, продолжая стоять на одной ноге, взялся за ручку двери.

– Как же я тебя не видел, когда очень даже видел! – крикнул ему в спину Мартин. – Кто ты такой? И откуда ты тут взялся?

– Попал по недоразумению! Какое невезение! – бойко ответил рыжий и сменил ногу. – Здорово у меня получается? Какая рифма, а?!

– Нормальная, – сказал из вежливости Мартин. – Я все равно ничего не понял. А куда ты так торопишься?

– А что мне тут делать?! – ответил непоседливый гость. – Кто-то выпил В. к. д. С. без спросу, и пошли одни вопросы! Мне нужно было к Пепперминту, а я попал к тебе, вот и вся история! Извини за беспокойство, я пошел!

– Так я же и есть Пепперминт! – воскликнул Мартин и ухватил егозливого лыжника за лямку костюма.

– Ты? Пепперминт?! – уставился на него рыжий. – Какой-то ты совсем не пепперминтистый! – с сомнением покачал он головой.

– Очень даже пепперминтистый! – задиристо ответил Мартин. – Моя фамилия – Пе-ппер-минт, что б ты знал! А зовут меня Мартин! Мартин Пепперминт, понял?

– Теперь понял, – быстро ответил рыжий. – Значит, все прекрасно! Никакой ошибки нет! Урра!

С радостным воплем он запрыгнул на кровать, на которой должен был бы спать Роланд Штеффенхаген, и принялся скакать, распевая во всю глотку:

 
Попал к Пепперминту-младшему
Субастик по зиме
И ну давай упрашивать:
«Возьми меня к себе!
Тебе я буду помогать,
Ботинком в ухе ковырять!»
За это ты по дружбе
Возьмешь меня на службу!
 

– Слушай, прекрати скакать! Кровать сломаешь! Ты же не малый ребенок, – попытался угомонить буяна Мартин.

– Соображаешь! Сразу разглядел! – похвалил его Субастик. – Я совсем не ребенок! Я – Субастик!

– Субастик? – удивился Мартин. – А что это такое?

– Не что, а кто, – поправил Субастик. – Мы, субастики, так и зовемся – су-бас-ти-ки! Понимаешь?

– Ну хорошо, – сказал Мартин. – А кто такие эти субастики?

– Вот бестолковый! Субастик это субастик, сколько можно тебе объяснять?! – начал сердиться рыжий. – Что болтать о том без толку, если ясно и ребенку: нет на свете объяснения для подобного явления! Субастик явился – никто не удивился! Значит, все идет как надо, и ему все очень рады!

– У меня уже голова распухла от твоих стихов! – сказал Мартин. – Ты не можешь говорить нормально?

– А я и говорю нормально! Нормальнее не бывает! – возразил Субастик и опять заголосил:

 
Нормальный еж гулял в лесу
И увидал в кустах лису,
Ее за хвост он укусил
И к речке резво потрусил.
К кусаке пригляделся я,
А это дикая свинья!
 
 
Нормальные дети в столовке сидят
И, чавкая громко, сосиски едят.
И только один без сосисок остался,
Капель домашних он наглотался,
Надулся он страшно, как мышь на крупу,
И спрятался с горя в старом шкафу.
 
 
Искал горемыку Субастик пять дней,
И день ото дня становился грустней.
Вдруг слышит – в шкафу кто-то мелко дрожит!
Он дверцу открыл – а там Мартин сидит!
 

– Тоже мне, поэт нашелся! – сказал Мартин. – Ни в каком шкафу я не сижу!

– А зря, – отозвался Субастик, открывая дверцу шкафа. – Очень уютненько! – сказал он и забрался внутрь. – И вообще, что ты придираешься? Шкаф пришлось ввернуть из-за крупы… Отличная рифма!

– А крупу ты зачем, интересно, ввернул? – хмуро спросил Мартин.

– Для красоты! – объяснил Субастик. – Тем более что это правда! Посмотри на себя в зеркало! Настоящий хмуролей! Я тебя по доброте душевной с одной чахлой мышкой сравнил, хотя с такой надутой физиономией ты на все сто потянешь!

– Ничего я не надутый! – возразил Мартин. – И рифмы тут твои ни при чем! Подумаешь, рифма! Взял бы и сказал, как было: «Капель домашних он наглотался, и тут же Субастик пред ним оказался!» И рифма на месте, и все правда!

– Правда-кривда… – проворчал Субастик, устраиваясь поудобнее. – Только бы спорить! Весь в отца пошел!

– В какого отца? – не понял Мартин.

– У тебя их что, целый выводок? – ехидно спросил Субастик. – Ясно в какого, в твоего родного папочку, Бруно Клауса Йозефа Пепперминта!

– А ты его знаешь?! – удивился Мартин.

– Еще бы я его не знал! – ответил Субастик. – Я у него жил… Один раз не очень долго, а второй раз уже как следует… Вот тогда-то я и дал ему на прощание пузырек с возвратными каплями для Субастика, на тот случай, если я вдруг понадоблюсь. Жаль только, что я забыл у него свой водолазный костюм. Хожу вот теперь в этих панталонах… Хотя они мне тоже нравятся. Особенно узорчик! Веселенький такой…

– Значит, это твой водолазный костюм я нашел на чердаке!? – воскликнул Мартин. – Почему же папа мне ничего не сказал?

– Ну, может быть, он не хотел тебя расстраивать, – предположил Субастик. – Дети, знаешь ли, бывают очень даже ревнивыми____– с видом знатока принялся объяснять он, но не закончил, так как дверь отворилась и в комнату вошел господин Дауме.

Мартин успел в последнюю секунду прикрыть шкаф.

– Пепперминт! Что ты тут делаешь? – строго спросил учитель. – Ты что, не слышал – у нас обед!

– Слышал, – проговорил Мартин.

– А если слышал, то почему ты все еще тут?! – продолжал допытываться господин Дауме. – Тебе что, отдельное приглашение нужно? Я уже заметил, что ты у нас, похоже, единоличник! Отбиваешься от коллектива… Но это ты дома можешь изображать из себя волка-одиночку, а тут мы все вместе. Приехали классом, значит, надо быть с классом! Так что давай на выход!

Господин Дауме развернулся и пошагал прочь, оставив дверь нараспашку.

Из шкафа тут же раздался писклявый голосок:

 
Дауме к нам влетел без стука,
Есть зовет – какая скука!
Словно муха пожужжал
И обратно поскакал!
Ты жужжи-жужжи, учитель…
 

– Тихо ты! – зашикал на Субастика Мартин. – Прекрати сейчас же!

– …не боюсь тебя, мучитель! – просипел каверзный Субастик.

Господин Дауме снова возник на пороге.

– Ты, кажется, что-то сказал? – спросил он с некоторой угрозой в голосе.

– Да нет, это я просто поперхнулся… Кашель у меня, – соврал Мартин. – Я уже одеваюсь. Сейчас приду.

– Давай поторапливайся! – скомандовал господин Дауме и ушел, на сей раз уже безвозвратно.

Мартин приоткрыл дверцу шкафа и прошептал:

– Мне нужно идти! Сам слышал. Подождешь меня тут в комнате?

– Конечно подожду! – заверил его Субастик. – Куда же я от тебя, Пепперминта, теперь денусь?!

– Ну и замечательно! – обрадовался Мартин. – Только не шуми, пожалуйста! Нельзя, чтобы тебя тут кто-нибудь услышал или, еще того хуже, увидел!

– Совсем не шуметь? – уточнил Субастик.

– Совсем! – непререкаемым тоном ответил Мартин.

– Ты хочешь, чтобы я не шумел, или ты желаешь, чтобы я не шумел? – спросил Субастик. – Подумай как следует! Такой же вопрос я постоянно задавал твоему папе.

– Хочу, – ответил Мартин торопливо, не слишком вдумываясь в смысл вопроса.

– Ах, ты хочешь! Я же говорю, весь в отца! – рассмеялся Субастик. – Он тоже по первости все чего-то хотел, вместо того чтобы четко сформулировать пожелание! – сказал он и опять заголосил:

 
Прежде чем пойти в столовку,
Мартин спрятал друга ловко!
Чтоб его никто не видел
Или часом не обидел!
 

– Да тихо ты! – зашипел Мартин и кинулся закрывать поплотнее дверь. – Прекрати, а то сейчас Дауме опять примчится, на нашу голову!