Текст книги "Хищник"

Автор книги: Патрисия Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 52

Снег кончился. Куриный бульон закипел. Отмерив две чашки итальянского риса «Арборио», Скарпетта открыла бутылку сухого белого вина.

– Ты не можешь спуститься вниз? – позвана она Бентона, подойдя к лестнице.

– Может быть, ты поднимешься? – отозвался он из своего кабинета на втором этаже.

Растопив в медной сковородке масло. Скарпетта начала обжаривать цыпленка. Потом засыпала в куриный бульон рис. И тут зазвонил сотовый. Это был Бентон.

– Ты что, смеешься? Я же готовлю, – сказала она, посмотрев в сторону лестницы. – Разве ты не можешь спуститься? Во Флориде происходит черт знает что. Мне нужно с тобой поговорить.

Она стала поливать цыпленка бульоном.

– А мне нужно, чтобы ты кое-что посмотрела здесь.

– Но я же занята.

– Хочу у тебя кое-что спросить. Почему у нее занозы между лопатками? Откуда они там?

Голос Бентона раздавался сверху и одновременно звучал в телефонной трубке, словно два человека говорили хором.

– Древесные занозы?

– Большая ссадина с занозами. Как раз между лопатками. Меня интересует, когда она появилась – до или после смерти?

– Такая ссадина могла появиться, если ее тащили по деревянному полу или ударили каким-нибудь деревянным предметом. Причин может быть несколько, – ответила Скарпетта, переворачивая куски цыпленка.

– Если ее тащили по полу, ссадины должны быть и в других местах. При условии, что ее тащили голой по старому занозистому полу.

– Не обязательно.

– Мне бы все-таки хотелось, чтобы ты поднялась сюда.

– Может быть, повреждения были получены при попытке самозащиты?

– Почему ты не хочешь подняться?

– Потому что я должна следить за обедом. Сексуальное насилие?

– Нет никаких признаков, но сексуальная мотивация, несомненно, присутствует. Я пока не хочу есть.

Скарпетта помешала рис и положила ложку на свернутое бумажное полотенце.

– А есть еще какие-нибудь источники ДНК? – спросила она.

– Какие именно?

– Ну, я не знаю. Может быть, она укусила его за нос, или за палец, или за что-нибудь еще и эти следы обнаружили у нее в желудке.

– Ты серьезно?

– Это может быть его слюна, волосы или кровь. Надеюсь, они взяли пробы отовсюду и проверили по всем статьям.

– Почему бы нам не обсудить это наверху?

Скарпетта сняла фартук и стала подниматься по лестнице. Глупо разговаривать по телефону, находясь в одном доме.

– Конец связи, – сказала она, поднявшись на верхнюю площадку.

Бентон сидел в большом кожаном кресле. Их глаза встретились.

– Хорошо, что ты не вошла минутой раньше, – сказал он. – Я разговаривал по телефону с потрясающе красивой женщиной.

– Слава Богу, что ты не спустился на кухню. Я тоже кое с кем разговаривала.

Пододвинув к нему стул, она посмотрела на экран компьютера. Там была фотография женщины, ничком лежавшей на секционном столе. На ее теле были видны красные отпечатки рук.

– Похоже, что они были сделаны аэрозольной краской по шаблону, – заметила Скарпетта.

Бентон увеличил участок кожи между лопатками, и она стала изучать ссадину.

– В принципе мы можем определить, до или после смерти появилась ссадина с занозами. Но для этого надо знать реакцию тканей. Гистологический анализ, видимо, не проводился.

– Если и есть такие стекла, мне о них ничего не известно.

– А у Траша есть сканирующий электронный микроскоп с энергорассеивающей рентгеновской системой?

– В полицейских лабораториях криминалистики сейчас есть все.

– Я бы предложила, чтобы он взял образцы заноз, увеличил их раз в пятьсот и посмотрел, как они выглядят. И было бы неплохо проверить их на присутствие меди.

– Зачем? – пожал плечами Бентон.

– Мы обнаруживаем ее везде. Даже в подсобке бывшего рождественского магазина. Возможно, это фунгицид на основе меди.

– Семья Куинси занималась ландшафтным дизайном. Такие фунгициды применяют во многих питомниках. Возможно, кто-то из них занес его в подсобку «Рождественской лавки».

– И краску для тела тоже. Мы обнаружили ее в подсобке вместе с кровью.

Бентон над чем-то размышлял.

– Этот фактор прослеживается во всех убийствах Бэзила. На всех его жертвах, по крайней мере на тех, которые были найдены, имеется медь. Медь и пыльца цитрусовых деревьев, что само по себе ничего не значит. Во Флориде она повсюду. Никто не подумал о фунгицидах. Возможно, он завозил их туда, где много цитрусовых и используются фунгициды.

Бентон посмотрел на серое небо. За окном шумели снегоуборочные машины.

– Когда тебе нужно ехать? – спросила Скарпетта, разглядывая ссадину на спине убитой женщины.

– Не раньше четырех. Бэзила привезут в пять.

– Отлично. Посмотри, как воспалился этот участок, – показала она на фотографию. – Там, где содран эпидермис в результате трения о шероховатую поверхность. При увеличении видно, что на поверхности ссадины находится серозно-геморрагическая жидкость. Видишь?

– Да. Похоже на струп. Но не на всей поверхности ссадины.

– Такая жидкость течет при глубоком повреждении кожи. Ты прав, струп только частичный, что наводит меня на мысль, что повреждения были неоднократными, то есть соприкосновение с шероховатой поверхностью происходило много раз.

– Довольно странно. Я стараюсь представить себе эту ситуацию.

– Жаль, что у меня нет результатов гистологического исследования. Полиморфно-ядерные лейкоциты указывают на то, что повреждение произошло от четырех до шести часов назад. А красновато-коричневые корки появляются не раньше чем через восемь часов. Так что после получения этого повреждения она еще какое-то время была жива.

Скарпетта просмотрела все фотографии, делая пометки в желтом блокноте.

– На фотографиях размером тринадцать на восемнадцать видны красные воспаленные участки на ягодицах и задней стороне ног. Похоже на укусы насекомых. А если вернуться к фотографии ссадины, то там тоже имеется припухлость и чуть заметное точечное кровоизлияние, что может быть связано с укусами паука.

– Если я права, то под микроскопом будет видна закупорка сосудов и инфильтрация белых кровяных телец, главным образом эозинофилов. Если у нее была анафилактическая реакция, мог также измениться уровень триптазы, хотя это бывает не всегда. Но я несколько удивлена. Она, конечно, умерла не от анафилактического шока в результате укуса насекомого. Жаль, что у меня нет этой чертовой гистологии. Там могли обнаружиться не только занозы. Брюшные волоски. Пауки, в особенности тарантулы, могут их метать в целях самозащиты. Церковь, куда ходили Эв и Кристина, находится рядом с зоомагазином, где продают тарантулов.

– А они вызывают зуд?

– Если в нее действительно попали эти волоски, зуд был просто нестерпимым, – объяснила Скарпетта. – Она, вероятно, терлась спиной обо что-то твердое и содрала себе кожу.

Глава 53

– Она страдала от болезненных укусов, которые чесались и доводили ее до исступления, – заключила Скарпетта.

– Может быть, москиты? – предположил Бентон.

– Тогда почему только в одном месте, между лопатками? Больше нигде нет таких воспалившихся ссадин, – возразила Скарпетта. – За исключением локтей и коленок, где есть незначительные повреждения кожи, которые бывают, когда человек стоит на коленях на шероховатой поверхности или пытается приподняться на локтях. Но эти повреждения совсем другого рода.

Она снова показала на воспаленный участок между лопатками.

– Мне кажется, что она стояла на коленях, когда он застрелил ее, – сказал Бентон. – Я сужу по пятнам крови на ее брюках. А через брюки можно получить такие ссадины?

– Конечно.

– Значит, он сначала убил ее, а потом уже раздел. Это несколько меняет дело. Если бы он хотел над ней поизмываться и как можно сильнее унизить, он сначала раздел бы ее догола, а потом уже поставил на колени, сунул в рот дуло и нажал на курок.

– А как тогда расценивать гильзу в заднем проходе?

– Возможно, это было сделано в порыве гнева. Или же он хотел, чтобы мы связали этот случай с убийством во Флориде.

– Ты предполагаешь, что он убил ее в состоянии аффекта? И одновременно выдвигаешь версию, что убийство было преднамеренным и являлось частью игры, которую он ведет? – удивленно взглянула на него Скарпетта.

– У агрессивных психопатов своя логика.

– Ясно только одно. Ее какое-то время держали там, где много насекомых. Возможно, огненных муравьев или пауков. Но в жилых домах и гостиничных номерах они обычно не встречаются. Во всяком случае, не здесь и не в это время года.

– Кроме тарантулов. Их держат как домашних животных независимо от климата, – заметил Бентон.

– Она была привезена из другого места. Где именно нашли ее тело? Прямо у Уолденского озера?

– В пятидесяти футах от дорожки, по которой в это время года почти никто не ходит. Ее нашла семья, катавшаяся на велосипедах вокруг озера. Их Лабрадор забежал в лес и начал лаять.

– Какая ужасная находка для мирных отдыхающих!

Скарпетта стала просматривать протокол вскрытия.

– Она пролежала там совсем недолго. Если верить тому, что здесь написано, ее тело привезли ночью. Это вполне логично. Вероятно, он опасался, что его увидят, поэтому бросил тело в лесу. Хотя ночью вряд ли там вообще кто-то ходит. Что касается антуража, – она показала на колпак и некое подобие пеленки, – это можно было сделать за считанные минуты, особенно если он подготовился – заранее раздел ее, прорезал дыры в трусах. Все это наводит меня на мысль, что он хорошо знал эту местность.

– Вероятно, так оно и есть.

– Ты есть будешь? Или ты намерен сидеть здесь весь день?

– А что ты приготовила? Все будет зависеть от этого.

– Ризотто сбираглиа. Иными словами – ризотто с курицей.

– Сбираглиа? – переспросил он, взяв ее за руку. – Это какая-нибудь экзотическая венецианская курица?

– Очевидно, производное от слова «сбир», что на итальянском жаргоне означает «полицейский». Блюдо, вполне подходящее к случаю.

– А какое отношение имеет полиция к курице с рисом?

– Согласно моим кулинарным источникам, когда Венеция была под австрийцами, их полицейским очень нравилось именно это блюдо. К нему подходит «Соаве» или более терпкое «Пиаве пино бьянко». Оба они есть в твоем винном погребе. Как говорят венецианцы, тот, кто пьет вино, хорошо спит, а кто хорошо спит, тот не имеет греховных мыслей и попадает в рай. Или что-то в этом роде.

– Боюсь, что на свете нет такого вина, которое заставит меня забыть о греховном, – заметил Бентон. – А в рай я не верю. Только в ад.

Глава 54

Над лабораторией огнестрельного оружия горела красная лампочка, а в вестибюле академии был слышен глухой звук выстрелов. Но Марино не задумываясь вошел в лабораторию, поскольку стрелял сам Винс.

Винс вытащил небольшой пистолет из отверстия горизонтального бака из нержавеющей стали, который с водой весил пять тонн. Поэтому лаборатория и находилась на первом этаже.

– Ты сегодня уже летал? – спросил Марино, взбираясь по алюминиевой лестнице на помост для стрельбы.

Винс был одет в черный летный костюм и высокие черные ботинки. Он был не только экспертом по огнестрельному оружию, но и пилотом вертолета. Как и у многих, кто работал на Люси, внешность его никак не соответствовала роду его деятельности. Винс, которому уже стукнуло шестьдесят пять, летал на «Черном ястребе» во Вьетнаме, а потом испытывал военные истребители. У него были короткие ноги, бочкообразная грудь и длинный хвост седых волос, которые он не стриг уже десять лет.

– Ты что-то сказал? – спросил Винс, снимая наушники и защитные очки.

– Удивительно, что ты еще что-то слышишь.

– Теперь уже не так хорошо. Домой прихожу совсем оглохший. Так по крайней мере утверждает моя жена.

Марино узнал пистолет, из которого стрелял Винс. «Черная вдова» с палисандровой ручкой, которая была найдена под кроватью у Дагги Симистер.

– Малышка 22-го калибра, – сказал Винс. – Я подумал, что не помешает включить ее в нашу базу данных.

– Сдается мне, что из него ни разу не стреляли.

– Это меня не удивляет. Ты не представляешь, сколько людей на всякий случай покупают пистолеты, а потом напрочь забывают о них, не могут вспомнить, куда они их положили, и не замечают их пропажи.

– Вот и у нас кое-что пропало, – заметил Марино.

Винс открыл коробку с патронами и стал заряжать пистолет.

– Хочешь попробовать? – спросил он. – Не самое удачное орудие самозащиты для старушки. Наверное, ей кто-то его дал. Я бы порекомендовал что-нибудь попроще, например «леди смит» 38-го калибра или питбуля. Насколько я понял, он валялся под кроватью вне зоны досягаемости.

– Кто тебе это сказал? – спросил Марино, в который раз за последнее время ощущая тревогу.

– Доктор Эмос.

– Но он не был на месте преступления. Что он может знать, черт бы его подрал?

– Но ему-то кажется, что он знает все. Все время здесь толчется, я от него просто обалдел. Надеюсь, доктор Скарпетта не оставит его в штате, когда закончится контракт. Если она это сделает, я наймусь охранником в «Уол-март».

Он протянул Марино пистолет.

– Нет, спасибо. Единственно в кого мне хочется пальнуть сейчас, так это в Эмоса.

– Ты сказал, что у нас что-то пропало. Это ты о чем?

– У нас из коллекции пропал дробовик.

– Это невозможно, – покачал головой Винс.

Они спустились с помоста, и Винс положил пистолет на стол, где лежали несколько пистолетов с ярлычками, множество мишеней и разбитое автомобильное стекло.

– Помповое ружье «Моссберг-835», – уточнил Марино. – Фигурировало в деле об ограблении и убийстве, произошедшем здесь два года назад. До ограбления так и не дошло, потому что продавец пристрелил нападавшего на месте.

– Как странно, что ты именно сейчас об этом сказал, – озадаченно произнес Винс. – Буквально пять минут назад мне позвонил доктор Эмос. Он спросил, можно ли ему прийти, чтобы кое-что посмотреть в моем компьютере.

Винс подошел к столу, на котором стояли микроскопы, цифровой счетчик и компьютер. Потыкав указательным пальцем в клавиатуру, он нашел упомянутое Марино ружье.

– Я ему отказал, потому что во время испытаний сюда никому входить нельзя. Когда я его спросил, что именно он хотел посмотреть, он сказал, что это не важно.

– Не понимаю, какое он имеет к этому отношение? – проворчал Марино. – И как он мог об этом узнать? Мой дружок из полицейского управления никому, кроме меня, об этом не говорил. А я сказал только доку и теперь вот тебе.

– Камуфляжный приклад, 24-дюймовый ствол, тритиевый оптический прицел, – прочитал Винс. – Ты прав. Оно фигурировало в деле об убийстве. Подозреваемый был убит. Поступило из голливудского полицейского управления в марте прошлого года. Насколько я помню, они нам тогда передали десять или двенадцать единиц огнестрельного оружия в обмен на бесплатное обучение и консультации. Ну-ка посмотрим. Здесь из него стреляли только два раза. Восьмого апреля прошлого года его проверял я, чтобы удостовериться, что оно исправно.

– Сукин сын, – сказал Марино, который смотрел на экран из-за спины Винса.

– Второй раз из него стрелял доктор Эмос в июне прошлого года в три пятнадцать пополудни.

– С какой целью?

– Возможно, он испытывал оружейный желатин. Прошлым летом доктор Скарпетта как раз учила его стряпать. Он столько раз здесь мелькал, что я уже совсем запутался. Здесь указано, что он стрелял из него 28 июня и в тот же день в пять пятнадцать возвратил обратно. В компьютере помечено, что я брал его из хранилища, а потом вернул на место.

– Тогда как оно оказалось у убийцы?

– Возможно, эта запись не совсем точна, – нахмурился Винс.

– Может быть, поэтому он собирался залезть в твой компьютер? Сукин сын. Кто ведет учет? Ты или тот, кто стреляет? Кто-нибудь, кроме тебя, имеет доступ к этому компьютеру?

– В компьютер сведения заношу я. Сотрудники пишут заявки вон в той книге. – Винс указал на большую общую тетрадь рядом с телефоном. – Когда берут оружие и потом возвращают его, то дважды указывают свою фамилию и инициалы и расписываются. После этого я ввожу информацию в компьютер, указывая, кто и когда пользовался оружием. Похоже, ты никогда здесь не стрелял.

– Я не эксперт по оружию. Это по твоей части. Проклятый сукин сын.

– В заявке указывают вид оружия и время его использования на стрельбище или в баке с водой. Могу тебе показать. – Взяв общую тетрадь, он открыл ее на последней заполненной странице. – Опять доктор Эмос. Две недели назад он брад «Таурус РТ-145» для испытания оружейного желатина. В тот раз он по крайней мере зарегистрировался. А вот позавчера не удосужился.

– А зачем он приходил в хранилище?

– Принес свой собственный пистолет. Он коллекционирует оружие. Крутой парень.

– А ты можешь сказать, когда в компьютер были введены сведения о «Моссберге»? – спросил Марино. – Ну, вот как с файлами: там всегда указывается последняя дата сохранения. Меня интересует, мог ли Джо поменять что-нибудь в компьютере задним числом, представив все так, будто ты дал ему ружье, а потом вернул его в хранилище.

– В компьютере есть файл, который называется «Журнал». Сейчас я его закрою без сохранения и посмотрю, когда его в последний раз открывали, – сказад Винс, внимательно вглядываясь в экран. – Последнее сохранение было сделано двадцать три минуты назад. Вот это да!

– А у этого компьютера есть пароль доступа?

– Конечно, есть. Кроме меня, туда никто не может войти. Кроме Люси, конечно. Непонятно, зачем доктору Эмосу понадобилось звонить и просить разрешения посмотреть файлы. Если он что-то исправил в электронном журнале, какой смысл влезать в компьютер снова?

– Все очень просто. Если бы ты открыл для него файл, а потом сохранил и закрыл его, то этим бы замаскировал предыдущее сохранение.

– Этот парень неплохо соображает.

– Ну, это мы еще посмотрим.

– Очень неприятная история. Если он смог влезть в мой компьютер, значит, он знает пароль.

– А ты его где-нибудь записывал?

– Нет. Я соблюдаю осторожность.

– Кто, кроме тебя, знает код хранилища? На этот раз я его прищучу. Так или иначе.

– Люси. Она имеет доступ во все помещения. Пойдем, я тебе покажу.

Хранилище представляло собой несгораемое помещение со стальной дверью и кодовым замком. Внутри располагались стеллажи с ящиками, в которых хранились тысячи образцов патронов и гильз. На полках лежали сотни пистолетов, на стенах висели винтовки, дробовики и ружья, на каждом из которых был инвентарный номер.

– Ну прямо кондитерский магазин, – сказал Марино, оглядываясь по сторонам.

– А ты раньше здесь не был?

– Я не фанат оружия. Мне оно и так поперек горла.

– В каком смысле?

– В том смысле, что мне приходится им пользоваться.

Винс осмотрел все полки с ружьями, поднимая каждый дробовик и внимательно читая этикетку. Он проделал это дважды. В поисках «моссберга» они с Марино буквально обшарили каждую полку. Но он как сквозь землю провалился.

Скарпетта показала на участки посмертной синюшности кожи – красновато-фиолетовые пятна, вызванные застоем крови. На правой щеке, груди, животе, бедрах и внутренней стороне предплечий кожа побелела в результате соприкосновения с какой-то твердой поверхностью, например с полом.

– Она какое-то время пролежала ничком, – сказала Скарпетта. – По крайней мере несколько часов. Причем голова была повернута набок, о чем свидетельствует побеление правой щеки, которая была прижата к полу или к какой-то твердой поверхности.

Она перешда к следующей фотографии, где на секционном столе ничком лежало обмытое тело той же женщины. На мокрой коже ярко выделялись красные отпечатки рук, которые, очевидно, были нанесены водостойкой краской. Скарпетта вернулась к предыдущим фотографиям, стараясь восстановить подробности гибели жертвы.

– Убив се, он, вероятно, перевернул ее на живот, чтобы нанести рисунок на спину, – предположил Бентон. – Возможно, он разрисовывал ее несколько часов. Из-за застоя крови образовалась синюшность, которую мы видим на фотографии.

– У меня другая версия, – сказала Скарпетта. – Он сначала разрисовал ее спереди, потом перевернул и нанес рисунок на спину. В таком положении он ее и оставил. Конечно, все это он проделал не на улице и не в темноте. А там, где никто не мог услышать выстрела или увидеть, как он погружает тело в машину. Возможно, в машине. В фургоне, внедорожнике или грузовике. Застрелил, раскрасил и привез к озеру.

– Все одним махом.

– Это ведь значительно снижает риск. Он ее похитил, привез в укромное место, убил в машине – при условии, что там было достаточно места, – а потом бросил тело в лесу, – рассуждала Скарпетта, продолжая просматривать фотографии на мониторе.

Она остановилась на фотографии ее мозга, вернее, того, что от него осталось. Плотная волокнистая оболочка, выстилающая внутреннюю поверхность черепа, которая называется твердой мозговой оболочкой, обычно имеет кремоватый оттенок. На фотографии же она была желтовато-оранжевой. Скарпетта вспомнила фото Эв и Кристины, которое она видела в их спальне. Ей тогда бросился в глаза желтушный цвет кожи одной из сестер. Открыв протокол вскрытия, она посмотрела, что там было написано о белках глаз убитой женщины. Они были нормального цвета.

Скарпетта подумала о девятнадцати пакетах с морковью, обнаруженных в холодильнике сестер Христиан, и о белых полотняных брюках, в которые, как в пеленку, было завернуто тело убитой женщины. Такая одежда больше подходит для теплого климата.

Бентон с любопытством посмотрел на нее.

– Ксантохромия кожи, – объявила Скарпетта. – Пожелтение, которое не распространяется на белки глаз. Может вызываться повышенным содержанием в крови каротина. Возможно, мы знаем, кто она такая.