Текст книги "Огненное колесо"

Автор книги: Патриция Вентворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Джереми и Джейн, возвращавшиеся в «Огненное колесо» в настроении совершенно далеком от всяких мыслей об убийстве, столкнулись с мисс Сильвер, когда открыли входную дверь. На самом деле она прислушивалась, ожидая услышать звук подъезжающей машины.

– Можно вас всего на одну минутку, капитан Тавернер? – попросила она.

Они остановились. Дверь все еще была открыта. Мисс Сильвер вышла на улицу и закрыла дверь, создав барьер между ними и гостиницей Именно в этот момент Джейн спустилась с небес на землю настолько, что поняла, что мисс Сильвер одета в дорожный костюм. На ней было черное суконное пальто со старенькой полоской меха на шее, черная фетровая шляпка и шерстяные перчатки.

Без промедления мисс Сильвер заговорила:

– Капитан Тавернер, я собираюсь попросить вас об одолжении. Не будете ли вы так добры отвезти меня в Ледлингтон?

Джереми согласно кивнул. Мисс Сильвер кашлянула:

– Очень мило с вашей стороны. Если вам удобно, то я хотела бы отправиться прямо сейчас. Там есть кое-кто, с кем мне нужно поговорить. Я думаю, что не заставлю вас ждать более двадцати минут. Может быть, и меньше, но я могу точно пообещать, что это не будет дольше.

Джереми рассмеялся:

– Джейн составит мне компанию!

Мисс Сильвер опустилась на заднее сиденье и снисходительно улыбнулась, глядя на молодых людей, сидевших впереди. Ей, конечно же, предложили место возле водителя, но она наотрез отказалась:

– Я действительно предпочитаю сидеть сзади. Меня всегда раздражает свет фар.

Она неотрывно смотрела на дорогу. Навстречу попадалось не так уж много машин. Бегущий свет фар позволял заметить, как близко друг к другу сидят Джейн и Джереми и какое счастье написано на их лицах. Было ясно, что никто из них совершенно не расстроился, если бы деловой разговор продолжался больше двадцати минут.

Они остановились на Тред-Стрит, на углу которой из темноты выступала масса церкви Святого Джеймса. Измерив на глаз расстояние до дома № 6, мисс Сильвер вполне смогла понять, почему Уилтоны никогда не сомневались относительно времени. Когда она нажала на кнопку звонка, часы на церковной башне пробили два раза, что означало половину часа. Если вы привыкли к этому звуку, то он не разбудит вас, но, если вы лежите ночью без сна, вы обязательно его услышите.

Дверь слегка приоткрылась. Стал виден скупо освещенный коридор. В дверях стоял кто-то высокий и массивный.

– Миссис Уилтон?

– Да. – Голос был твердый и довольно приятный.

Мисс Сильвер подвинулась так, чтобы весь свет, какой там был, мог осветить ее лицо и фигуру.

– Меня зовут мисс Сильвер, мисс Мод Сильвер. Вы меня не знаете. Не могли бы мы с вами немного поговорить?

Миссис Уилтон засомневалась:

– Если это о том, чтобы подписаться на… – начала она.

– О, нет, ничего подобного, уверяю вас.

Свет из коридора позволил миссис Уилтон разглядеть улыбку, которая всегда вызывала расположение к ее владелице.

– Видите ли, я буду очень вам признательна, если вы позволите мне поговорить с вами об Алберте Миллере.

На какое-то мгновение вопрос повис в воздухе. Если бы не улыбка мисс Сильвер, то дверь тут же закрыли бы. Эта небольшая пауза позволила появиться множеству различных мыслей. Миссис Уилтон почувствовала любопытство, но если бы она ждала мистера Уилтона домой к чаю, то не позволила бы своему любопытству прервать подготовку к этому событию. Однако мистер Уилтон работал сверхурочно и не придет домой раньше восьми часов. Она не против небольшой передышки и небольшой дозы сплетен. Поэтому миссис Уилтон открыла дверь и пригласила мисс Сильвер войти.

В комнате, куда она провела гостью, пахло мебельной полиролью и нафталином. Кроме особых случаев, Уилтоны обычно пользовались кухней. Гостиная существовала в качестве святилища респектабельности. В ней размещался во всем великолепии мебельный гарнитур, приобретенный по случаю свадьбы тридцать лет назад на деньги, собственноручно заработанные миссис Уилтон. Он состоял из дивана и двух кресел – мягкого дамского и для джентльмена. Пружины были в полном порядке, ярко-синий плюш обивки был таким же ярким и синим, как в тот день, когда она гордо оплатила счет. Ковер, вклад мистера Уилтона, подходил к гарнитуру по цвету и содержался в таком же порядке. Перед нетопленым камином, в котором веер из розовой жатой бумаги служил бледной имитацией отсутствующего огня, лежал белый шерстяной коврик. На каминной полке стояли две синие вазы и позолоченные часы, которые в свое время были предметом споров, нарушивших порядок их совместной жизни, – во всем остальном она была абсолютно гармоничной. Миссис Уилтон довольно дешево купила их на аукционе, потому что они ей просто понравились, а мистер Уилтон получил тему для бесконечных суровых нравоучений, когда обнаружил, что в них нет часового механизма. Все в комнате было стерильно чисто, и все, что полировалось, было отполировано так, что можно было увидеть свое отражение. На окнах эркера висели розовые шторы, а с каждой стороны каминной полки висел газовый рожок с абажуром из розового стекла. Когда к ближайшему газовому рожку подносили спичку, становились видны и цвет, и полировка.

Мисс Сильвер, которая разделяла любовь миссис Уилтон к синему и розовому цвету и не возражала против их сочетания в одной комнате, могла с восторгом и совершенно искренне воскликнуть:

– Какая очаровательная комната! Такая уютная и оформлена с таким вкусом!

Миссис Уилтон сияла от гордости. Она бы сразу заметила фальшивую похвалу, но эти слова были искренними. Она была не из тех, кто демонстрирует свои чувства, но стала теплее относиться к своей посетительнице.

Они сели – мисс Сильвер в дамское кресло, а миссис Уилтон в мужское. Это была крупная женщина с красивой седой головой. На ней был надет цветастый фартук, за которым виднелось коричневое шерстяное платье. Весь вид этой женщины говорил о личности, которая относится к себе с уважением и ожидает этого от других.

Мисс Сильвер задумчиво рассматривала ее. Миссис Уилтон не будет с легкостью сплетничать, а может, не будет вообще. Она начала:

– Очень мило с вашей стороны согласиться поговорить со мной об Алберте Миллере, миссис Уилтон.

Было заметно, что дама слегка напряглась.

– Если вы о том, что он снова хочет занять эту комнату, то это совершенно бесполезно. Я ни за что не пущу его обратно и не буду говорить об этом с мужем. Мы слишком долго мирились с его выходками – слишком долго. И я не стала бы этого делать, если бы не была знакома с этой бедняжкой, его матерью.

– Она жива?

Миссис Уилтон покачала головой:

– Умерла десять лет назад. У нее был плохой муж, с которым она не справлялась и которого никак не могла бросить, как сделала бы я. И именно ради нее я взяла Алберта к себе, когда он вернулся из армии, и мирилась с его выходками, хотя совсем не обязана была это делать. Но мы с мужем слишком устали от него и не собираемся пускать его обратно. Он стал слишком много о себе понимать и разглагольствовал о деньгах, которые собирался получить. Бог знает, откуда он их мог получить, так как не собирался дальше работать, а у Миллеров никогда ничего за душой не было, насколько я их знаю.

– Наверное, он был очень трудным жильцом.

Миссис Уилтон приняла оскорбленный вид.

– Приходил в любое время, – сказала она. – А что еще хуже: он даже не пытался вытереть обувь о коврик у двери.

Мисс Сильвер воскликнула:

– Какой ужас! Так не считаться с людьми!

– Мы не собираемся пускать его обратно, – произнесла миссис Уилтон с мрачной решимостью.

Мисс Сильвер кашлянула:

– Никто и не ожидает от вас ничего подобного. Могу уверить вас, что я здесь совсем не для того, чтобы поколебать вашу решимость. Как я уже говорила, он, скорее всего, был просто ужасным жильцом. Но, поскольку вы знали его мать и с такой добротой отзываетесь о ней, вы же не хотите, чтобы с ним что-то случилось, ведь так? Миссис Уилтон выразила негодование.

– Могу вас уверить, что я не из тех, кто желает зла ближнему, – ответила она.

– Тогда я могу сказать вам, что очень волнуюсь за Алберта Миллера. Вы бы мне очень помогли, если бы рассказали, что произошло в субботу ночью перед тем, как он вас покинул.

Сначала миссис Уилтон ничего не ответила и нахмурилась. Прошла почти минута, прежде чем она начала говорить.

– Я не из тех, кто ходит вокруг да около. Я хочу вас прямо спросить, какое вы имеете отношение ко всему этому.

Мисс Сильвер улыбнулась:

– Я не была знакома с Албертом Миллером. Но я знакома с некоторыми из его родственников. Я беспокоюсь, что с ним что-то могло случиться. Очень хотела бы знать, где он сейчас находится, чтобы задать ему пару вопросов. Это все. А теперь расскажите, пожалуйста, о субботней ночи.

Миссис Уилтон произнесла:

– Так особо нечего рассказывать.

– Тогда вы быстро с этим разделаетесь, и никакого вреда от этого не будет.

Последовала еще одна пауза. Затем миссис Уилтон спросила:

– Что вы хотите знать?

Я хочу, чтобы вы мне рассказали о том, что произошло с момента его возвращения домой в субботу ночью до того момента, как он покинул дом в воскресенье утром.

Миссис Уилтон поджала губы:

– Что же, в этом нет ничего плохого, и я быстро расскажу вам все. Он пришел незадолго до половины двенадцатого и был совершенно пьяным, колотил в дверь, пел песню о девушке Эйли, за которой бегает, – она там, в «Огненном колесе». Мы легли спать, не дожидаясь Алберта, но мистер Уилтон никак не мог уснуть, пока не услышал, что он возвращается. Ему не нужно было беспокоиться – шум был такой, что разбудил бы и мертвого.

– Мистер Уилтон спустился, чтобы открыть дверь?

Она покачала своей массивной головой:

– Мы оставили ее открытой, но, после того как Эл поднялся наверх, мистер Уилтон спустился вниз и запер дверь. Мы оба уже были сыты этим по горло и решили выставить его за дверь, чтобы покончить со всеми этими поздними возвращениями и шумом, который он устраивал наверху. Мистер Уилтон крикнул ему снизу, сообщая об этом. И Алберт так начал ругаться, что мне пришлось заткнуть уши пальцами. Мистер Уилтон вернулся в комнату и сказал: «Все. Мое терпение лопнуло. Он сказал, что мне нет нужды предупреждать его, потому что он в любом случае собирается уйти отсюда». А потом муж пошел вниз, запер дверь и забрал с собой ключ, потому что Эл должен был ему деньги за неделю и было бы неправильным отпускать его, пока он не заплатил.

Мисс Сильвер прервала ее своим покашливанием.

– А в холле и на лестнице горел свет?

Миссис Уилтон поджала губы:

– Мы прожили в этом доме тридцать лет. Мистеру Уилтону не нужен свет, чтобы спуститься вниз или подняться наверх.

– Но Алберт Миллер – он не знал дом так же хорошо, как мистер Уилтон.

– У него есть фонарик! – презрительно ответила миссис Уилтон. – Отвратительная мигающая вещь – терпеть их не могу.

– А ваш муж видел его, когда он шел наверх?

Миссис Уилтон удивленно посмотрела на нее.

– И видел, и слышал: тот кричал об этой Эйли и светил фонарем в глаза мистеру Уилтону, пока он чуть не ослеп!

Мисс Сильвер сказала:

– Совершенно не считается с людьми, как это неприятно.

Миссис Уилтон величественно встряхнула головой:

– Кроме того, не давал мне спать большую часть ночи – стучал, стонал, скрипел кроватью.

– Какой ужас!

И только наступило утро, он спустился вниз и начал колотить в дверь. Мистер Уилтон крикнул ему, что он не получит ключ, пока не заплатит все, что нам должен. Эл сказал, что уже принес деньги и что больше сюда не вернется, а мистер Уилтон ответил, что не очень-то нам это и надо. Потом муж зажег свечу, подошел к двери спальни и открыл ее ровно настолько, чтобы получить деньги, а я все еще лежала в постели. Он посчитал деньги – все было в порядке. А Эл сказал, что увольняется с железной дороги и пришлет за вещами, когда получит другую работу. Ну, а потом мистер Уилтон отдал ему ключ, чтобы он мог выйти из дома. И больше мы его не видели. Мисс Сильвер кашлянула.

– Вы говорите «видели», миссис Уилтон, но ведь в коридоре было совсем темно.

Миссис Уилтон кивнула.

– У него был его фонарь, – сказала она, – которым он размахивал перед собой, чем окончательно рассердил мистера Уилтона.

– Мистер Уилтон брал с собой к двери свечу?

Миссис Уилтон удивилась:

– У него не было такого намерения. Он просто взял деньги и принес мне, чтобы я посчитала, а затем вернулся, чтобы передать ему ключ. Ему не было нужды брать свечу или стоять у двери, где ледяные сквозняки, да еще когда ему светят в глаза этим ужасным фонарем.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Мисс Сильвер молча сидела на заднем сиденье машины, пока они не проехали через Клифф. Затем она наклонилась вперед и попросила:

– Капитан Тавернер, вы не могли бы быть так любезны и подвезти меня в Клифф-Хаус? Я бы хотела поговорить с инспектором Эбботом.

Джереми ответил:

– С удовольствием подвезу вас. – И добавил: – Мы сегодня пили чай с Джеком Чэллонером. Тогда Эббота там не было, но он вполне мог уже вернуться.

Фрэнк Эббот еще не вернулся. Мэтьюс стоял у двери и ждал. Мисс Сильвер обратилась к Джереми:

– Сэр Джек Чэллонер ваш друг. Как вы полагаете, он разрешит мне позвонить по его телефону? Я не хочу пользоваться аппаратом, стоящим в гостинице.

Джереми вошел в дом и снова вышел вместе с крупным рыжеволосым молодым человеком, которого представил мисс Сильвер. Они проводили пожилую женщину в кабинет и оставили наедине с телефоном и единственным очагом, в котором горел огонь. Остальные остались мерзнуть в холле, но Джереми подогрел обстановку, сообщив, что они с Джейн помолвлены.

Номер, по которому звонила мисс Сильвер, был номером полицейского отделения Ледлингтона. Ответил доброжелательный мужской голос. Да, инспектор Эббот у них. Он совещается с инспектором Криспом и суперинтендантом. Он не знает…

Мисс Сильвер сказала тоном, не терпящим возражений:

– Пожалуйста, передайте ему, что с Ним хотела бы поговорить мисс Сильвер.

На другом конце линии Фрэнк Эббот совершенно без сожаления поменял общество, в котором находился, на разговор с мисс Сильвер. Он считал, что Криспа слегка занесло, а суперинтендант был напыщенным занудой. А Эббот не мог со смирением переносить чью-то напыщенность.

Находившиеся в соседней комнате Крисп и суперинтендант Джонсон услышали, как он сказал:

– Алло! – А затем: – Да, это я. Чем могу быть полезен?

После этого он говорил через различные промежутки:

– Флоренс Дьюк – да, я смогу… Хорошо, как скажете. Не думаю, что возникнут какие-то трудности… Нет, не думаю… Ладно, я объясню ему… Хорошо. До свидания.

Мисс Сильвер положила трубку, рассыпалась в благодарностях хозяину дома и снова погрузилась в молчание, устроившись на заднем сиденье автомобиля.

Когда она вошла в узкий коридор «Огненного колеса», кто-то как раз ступил на лестницу. У нее сложилось впечатление, что этот кто-то пришел со стороны столовой. Но ей, вошедшей в дом из темноты, попал в глаза свет лампы и помешал разглядеть происходящее. Ей показалось, что произошло какое-то движение слева направо через холл, но она не была уверена в этом. К тому времени, когда ее глаза привыкли к освещению, человек, которого она видела, уже добрался до третьей или четвертой ступени.

Мисс Сильвер вышла в холл и узнала Флоренс Дьюк. Она начала подниматься по ступеням намного быстрее, чем обычно, и догнала Флоренс Дьюк на лестничной площадке. Увидев женщину вблизи, мисс Сильвер поняла, что та не в себе и совершенно забыла о времени.

– Надеюсь, я не опоздала. Мне бы хотелось переодеться к обеду.

В свете настенной лампы лицо Флоренс Дьюк было мертвенно-бледным. В глазах поселился страх. Почти непроизвольно мисс Сильвер схватила ее за руку:

– Миссис Дьюк, с вами все в порядке? Боюсь, что-то сильно потрясло вас.

Бледные губы дернулись. Флоренс произнесла, подобно слабому эху:

– Потрясло…

– Вы разговаривали по телефону?

Флоренс смотрела на нее огромными пустыми глазами лунатика. И снова прошелестела, как эхо:

– По телефону…

Мисс Сильвер твердо сказала:

– Вам плохо. Разрешите мне проводить вас в вашу комнату.

Этот разговор нельзя было вести на открытой лестничной площадке, где каждый мог его услышать. Она отвела Флоренс Дьюк в ее комнату и закрыла дверь.

– Что случилось? Могу я вам помочь?

Несчастная женщина прошла к раковине, вылила в нее полкувшина холодной воды и погрузила туда лицо. Задыхаясь, она подняла голову и снова окунула лицо в воду, а потом проделала это еще несколько раз. Затем она взяла жесткое банное полотенце и вытерлась насухо. Холодная вода, растирание и время на то, чтобы прийти в себя, сотворили чудо. Ужасный синеватый оттенок исчез с лица Флоренс. Она сказала почти обычным голосом:

– Это один из моих приступов. Они у меня иногда бывают. Теперь все будет нормально. – Затем, после продолжительного вздоха, произнесла: – У нас не так уж много времени, если мы хотим переодеться.

– Вы чувствуете, что сможете спуститься по лестнице?

– Я собираюсь это сделать. – Она невесело рассмеялась. – Как вы думаете, старик выставит нам шампанское? Я бы не отказалась.

Десять минут спустя мисс Сильвер была готова. Она переоделась в платье, приобретенное прошлым летом. Как и то, которое она носила каждый день, оно было темно-оливкового цвета, но, к сожалению, испещренное каким-то узором, состоящим из оранжевых точек и тире – прямо азбука Морзе. Были намеки и на другие цвета, но оранжевый перебивал все. На груди была приколота брошь из мореного дуба. Мисс Сильвер также надела очень старую короткую жакетку из черного бархата – теплую и удобную, без которой она никогда не ездила в гости за город. Она по собственному опыту знала, что в загородных домах, особенно старых, бывает очень холодно и промозгло. Гонг прозвучал, когда она уже была на середине лестницы.

Все уже сидели за столом, когда пришла Флоренс Дьюк, выглядевшая так, как обычно. Было похоже, что она не осознает, как внимательно все за ней наблюдают, так как прилагала титанические усилия, чтобы держать себя в руках. Когда она заметила, что ее рука дрожит, то быстро опустила ее на колени. Мисс Сильвер, сидевшая напротив нее по другую сторону стола, замечала все. На самом деле она практически ничего не упускала из виду в поведении каждого из Тавернеров.

Джекоб сидел на своем месте. Он выглядел старым и утомленным. Сходство с больной обезьяной проявилось еще больше. Справа от него сидела Мэриан Торп-Эннингтон, а слева – Милдред Тавернер. Леди Мэриан непрерывно говорила с начала и до конца обеда, и все были благодарны ей за это. Она рассказала им все о своей свекрови-француженке, которая была – как бы это помягче сказать – весьма эксцентричной особой.

– Абсолютно ничего, а только туфли на высоком каблуке с отделкой из розовых перьев и бриллиантовая диадема, которая когда-то принадлежала Жозефине, – крайне неловкая ситуация. И никогда невозможно было предположить, где ее встретишь, это был хаотично построенный старый замок, потайные темницы и все такое. Конечно, слуги были приучены смотреть в другую сторону.

Флоренс Дьюк кончила крошить кусок хлеба и сказала громче, чем хотела:

– Что это за потайные темницы?

Мэриан Торп-Эннингтон обрадовалась случаю все объяснить:

– Они есть во всех старых строениях. Мы слышали даже, что и в Рэтли такое было, но не смогли найти. А та, что была в замке Рене, была просто ужасна. В определенном месте вытаскивали болт, часть пола опускалась, и враг падал вниз в кошмарную яму. Конечно, в ней не было воды, но, я полагаю, там было очень много костей. Не очень верится, что французы придают этому какое-то значение, но мне не нравилось там жить, учитывая, что Эглантина была совершенно сумасшедшей, а денег на поддержание всего этого не было. Поэтому, я думаю, что хорошо, что у нас не было детей. Хотя, конечно, это было ужасной трагедией, когда Рене разбился. Я тогда думала, что никогда от этого не оправлюсь.

Она посмотрела на другой конец стола и послала Фредди Торп-Эннингтону воздушный поцелуй.

– Фредди, мой дорогой, помнишь, какой подавленной я тогда была? Я думала тогда, что больше никогда не выйду замуж. Но, возможно, все было к лучшему, конечно, если бы фабрика маринованных продуктов, принадлежавшая отцу Фредди, не прогорела.

Джекоб наблюдал за ней с ироничным удивлением.

– Все, что вам нужно, – это чтобы кто-то оставил вам свое состояние.

Она не могла бы выразить согласие в более чистосердечной манере.

– Конечно, мой первый муж должен был оставить мне свое состояние, но большая часть его отошла секретарше – полному ничтожеству. Сокрушительный удар, не правда ли?

Милдред Тавернер перебирала пальцами свои бусы из венецианского стекла. Она тихо и поспешно сказала, будто говорила сама себе, а не кому-то еще:

– Люди падали в эту яму, и о них забывали… – Она непроизвольно вздрогнула. – О, это ужасно! Надеюсь, что это мне не приснится.

Мэриан Торп-Эннингтон плавно перешла к рассказу о том, как Фредди ухаживал за ней.

Когда все покинули столовую, мисс Сильвер воспользовалась возможностью поговорить с Эйли. Ей удалось перехватить ее, когда она проходила мимо с подносом с кофе.

– Эйли, есть здесь параллельный телефон в другой комнате?

– В буфетной, мой дядя им пользуется.

– А дядя сейчас там?

Эйли удивилась:

– Мгновение назад он там был – убирал серебро. Но вы можете позвонить из столовой, мисс Сильвер. Там никого нет.

Мисс Сильвер вернулась в гостиную. Увидев входящего Кастелла, она проскользнула в столовую и позвонила в Клифф-Хаус. Мэтьюса, который ответил на звонок, она попросила передать мистеру Эбботу, что с ним хочет поговорить мисс Сильвер.

Мистер Эббот подошел к телефону довольно быстро. Первые интонации голоса мисс Сильвер подсказали ему, что у нее были причины полагать, что соблюдение осторожности было просто необходимо. Тот факт, что она вообще позвонила, совершенно очевидно указывал на важность того, что она собиралась сообщить. Сразу же стало понятно, что ей необходимы ответы на два вопроса.

– Я хочу кое о чем вас спросить – о двух вещах, если быть точной. Та просьба, с которой я обратилась перед тем, как покинуть гостиницу, она была выполнена?

– Ну, мы столкнулись с некоторыми препятствиями, которые были преодолены благодаря моему известному вам такту. Я завершу все завтра утром. Это все?

Мисс Сильвер кашлянула:

– Никоим образом. Позже я обратилась к вам с еще одной просьбой. С ней тоже согласились?

– Да.

– Я просила, чтобы никаких сообщений не было до утра, но у меня есть причины полагать…

– Я знаю. Но я не смог его остановить. Я очень сожалею.

Она сказала:

– Это было ошибкой, я надеюсь…

Произнеся это, она услышала слабый щелчок – трубка параллельного телефона была поднята. Дальше мисс Сильвер продолжала довольно гладко, без какой-либо заметной паузы:

– Передавайте от меня привет, когда будете писать письмо. Должна сказать, что мне все это очень интересно. До свидания.

Фрэнк Эббот тоже слышал щелчок и мог только поаплодировать находчивости мисс Сильвер.

Когда он положил трубку, то стал размышлять о просьбах, с которыми мисс Сильвер к нему обратилась. Крисп очень заупрямился, когда он рассказал ему о ковре – заупрямился и разволновался. Ему не нужен был скандал, но он не хотел делать эту работу самостоятельно и без свидетелей. Он понял, что Криспу просто не хотелось разрушать сложившееся удобное мнение по поводу убийства. Дознание было назначено на одиннадцать тридцать. Если они найдут пятна крови на ковре в кабинете Кастелла, то дело, которое они представят на рассмотрение, будет уже вызывать некоторое сомнение и не станет таким простым и понятным. Потому что, если Люк Уайт не был убит там, где был найден, все разрозненные свидетельства против Эйли и Флоренс Дьюк, спустившихся вниз и обнаруживших его, будут отметены. Тогда это преступление, квалифицированное как убийство в результате неожиданного разгула страстей, превратится в предумышленное убийство, совершенно очевидно предполагающее более одного участника. Нет, Крисп не стал бы заострять внимание на этих пятнах крови. Да, ему самому не было до них никакого дела, но их нужно поискать, и до того, как начнется дознание. Что касается второй просьбы мисс Сильвер, то он сделал все возможное, чтобы предупредить звонок Криспа миссис Дьюк. Но его возможности оказались, к сожалению, не безграничными.

Он подумал о том, что предполагала эта последняя просьба. Дело Дьюк предоставляло ряд возможностей. Он стал их обдумывать.