Текст книги "Нескромное предложение"
Автор книги: Патриция Оливер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Я очень надеюсь, – сказала Синтия.
А сама подумала, что ни мороз, ни снег не удержат ее от желания побыстрее встретиться с мужчиной, который заставил ее столько страдать.
* * *
– Извините, сэр, – произнес дворецкий, уставившись на капитана Шеффилда. – Его светлости нет дома.
Такой же ответ Брайан получал каждый раз на протяжении десяти дней и уже потерял терпение.
– Когда его светлость вернется в Лондон? Лицо дворецкого было по-прежнему бесстрастным.
– Его светлость не сообщает мне о своих планах.
Брайан в этом сомневался, но делать было нечего. Он оставил снова свою визитную карточку и ушел, полагая, что маркиз по возвращении в столицу поймет всю серьезность дела.
– Что? Все еще нет дома?! – воскликнул капитан Чатам, когда Брайан встретился со своим другом в клубе. – Не могу его, впрочем, осуждать. Должно быть, очень хорошо сейчас за городом. Особенно в одном из уютненьких имений маркиза. А если еще лучше подумать, то надо признать, что я не вижу в городе также и очаровательную Присси Скэнтон-Джонс. Наверное, эта красотка согревает сейчас милорда где-нибудь в Дербишире. Согласись, что при таких условиях его светлость трудно заманить обратно в город, а?
– Мне надо поговорить с Монроялем, – резко сказал Брайан. – И я слышал, что у миссис Скэнтон-Джонс есть сестра, которая живет в Бате. Так что, может быть, Присси и не попалась на крючок этому развратнику.
– Только последняя дура не захочет попасться на такой крючок, Брайан, – цинично ответил Чатам. – И я таких женщин не знаю. Кроме того, я слышал, что она отдалась ему еще перед Новым годом, поэтому более чем возможно…
– О, лучше поговорим о чем-нибудь поинтересней, – оборвал его капитан.
Он не хотел слышать о любовных победах маркиза Монрояля. Это только напоминало капитану о Синтии. Хотя все его мысли итак были лишь о ней – это с удивлением констатировал капитан Брайан после своего скоропалительного отъезда из Суррея.
Ни французское бренди, ни игра в карты, – хотя он клялся больше не играть, – не помогали. Брайан не мог ее забыть. Даже в тот вечер, когда он в одном роскошном доме любовался на очаровательную куртизанку, Брайан думал о Синтии.
Ночью ему приснилась прекрасная куртизанка. Но вдруг он увидел Синтию, стоявшую у кровати и наблюдавшую за ним печальными глазами. Он проснулся в холодном поту, один, в спальне их лондонского дома на Беркли-сквер. У Брайана было полное ощущение, что буквально секунду назад из спальни кто-то вышел. Брайан метнулся к двери, соединяющей его апартаменты со спальней леди Синтии, вбежал в комнату, но обнаружил здесь только пустоту и холод. Запах сирени с невероятной силой напомнил Брайану о жене. Это был запах ее духов. Капитан инстинктивно шагнул к постели…
Нет, Синтии там не было. Он вернулся к себе и лег в постель, весь дрожа от холода, охваченный тревожными мыслями. В эту ночь он не смог больше уснуть и думал только о Синтии.
Нельзя оставлять Синтию одну, думал он. По крайней мере, надо было выслушать ее ответ! Но, кажется, она ничего сразу не ответила, вспомнил Брайан. Она просто уставилась на него как на чудовище. Удивление, написанное у нее на лице, показалось тогда Брайану очень подозрительным, поэтому он отвернулся молча, выбежал из дома и ускакал, не оглядываясь. Теперь он не был так уверен…
Вместе с Диком он отправился на вечеринку к леди Херефорд. Танцевать Брайану не хотелось, и он вскоре прошел в зал, где играли в карты. Ставки во время таких вечеринок были обычно достаточно низкие. Но так получилось, что он оказался за столом напротив лорда Мэнсфилда.
Брайан встречал и раньше Финеаса Рэвенвиля графа Мэснфилда, одного из «Семи коринфянинов». Это была группа богачей, которые гордились тем, что у них все самое дорогое – и одежда, и лошади, и любовницы. Граф уже был женат, и ходили слухи, что его молодая супруга, дочь сельского священника, обуздала развратные наклонности мужа. Но вряд ли она обуздала его страсть к азартным играм, подумал капитан Шеффилд, ухмыляясь.
– Ты меня обчистил до нитки, Рэвен! – воскликнул молодой виконт Харт, кузен графа.
– Похоже, что Рэвену сегодня везет, – произнес элегантный блондин лорд Грэшем, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. – Сколько я тебе должен, Мэнсфилд?
Лорд Мэнсфилд небрежно глянул на кучу векселей рядом с ним.
– Около десяти тысяч, я думаю, – сказал граф. – Кажется, твои мысли были сегодня далеко.
Джентльмены заулыбались, но не решились комментировать дальше, видя нахмуренное лицо лорда Грэшема. Брайан слышал, что, – возможно, впервые, – красавец-маркиз не сумел соблазнить свою очередную пассию.
– Уилли, и ты, как всегда, впереди, – обратился граф к мистеру Хемптону, который сидел по правую руку от него. – Я должен тебе пять тысяч.
Брайан видел, как толстая пачка денег перекочевала в руки мистера Хемптона. Уилли посмотрел на него встревоженно, и капитан догадался, о чем тот подумал в эту минуту. Добродушный Уилли, конечно, заметил, что капитан проиграл графу Мэнсфилду больше трех тысяч фунтов и почти все векселями.
Подозрения Брайана подтвердились, когда мистер Хемптон подошел к нему после игры. Последние гости разъезжались, на улице уже светало.
– Я выкупил твои векселя у Мэнсфилда, старина, – тихо сказал Хемптон. – Лучше пусть наши долги будут в семье, так сказать.
Он дружески улыбнулся, но капитан при этих словах вспылил.
– И я полагаю, ты представишь их леди Синтии. Не лезь не в свое дело, Хемптон! Или ты думаешь, что у меня нет денег?
На ангелоподобном лице Хемптона выражение обиды выглядело очень комично.
– Да все нормально, старина, – быстро заверил он. – Просто, чтобы меньше сплетничали вокруг, вот и все. – Он улыбался по-прежнему, но глаза его беспокойно блестели. – И не обязательно платить прямо сейчас. Можешь не думать об этом, капитан.
От того, что у мистера Хемтона были добрые намерения, Брайану не стало легче. Просто капитан видел перед собой богатых джентльменов, которые никогда не отказывали себе в роскоши иметь все, что только можно купить за деньги. Не то чтобы он мечтал о роскошной жизни. Нет, конечно, да это был вовсе и не его стиль. Но какой же Брайан дурак, что сел играть с ними в карты! Снова мистер Бродстоун, адвокат леди Синтии, должен будет заниматься долгами капитана. Брайан вспомнил и про свой первый долг – маркизу Монроялю – долг, благодаря которому повстречал леди Синтию.
При мысли о маркизе в нем с новой силой вспыхнули ужасные подозрения. Как ловко тогда маркиз подцепил Брайана на крючок и затащил в сети своей кузины! Разумеется, Брайан был польщен вниманием такого человека, который к тому же говорил о дружбе с Джоном. По молодости Брайан представил себя ровней знаменитому маркизу. И позволил вытащить у себя из кармана пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Маркиз, конечно, сразу сообщил леди Синтии, что нашел для нее мужа, который, можно сказать, прямо кидался в ее объятия.
И затем был этот странный инцидент, когда лорд Монрояль приехал в Милфорд-Холл, и неосторожное письмо леди Синтии. Письмо, в котором она говорила маркизу о своем деликатном положении.
Подозрительным казалось и то, что лорд Монрояль заставил Брайана сделать предложение Синтии, когда она совершенно неожиданно ему отказала. Поспешность, с которой был заключен брак, не удивила* в тот момент капитана, поскольку он знал, что это не первый брак леди Синтии. И, если честно сказать, капитан был рад, что все произошло так быстро. Но теперь эта поспешность приобретала для него зловещее значение.
Капитан считал себя счастливчиком, женившись на такой привлекательной и знатной леди. Синтия не красавица, может быть, но изумительная и умная женщина. Несомненно, его жена восхитительна, и он очарован ею. Она нужна ему, он хочет обнимать и ласкать ее. Синтия для него значит абсолютно все. О лучшей жене он не мог даже и мечтать. Точнее, до тех пор, пока Джон не сказал, что видел, как она целовалась с лордом Монроялем в Гайд-Парке. Это было утром, в октябре. За несколько дней до того, как она стала женой Брайана. Может быть, в тот самый день, когда Брайан сделал ей предложение!
Эта мысль преследовала его. Ладно, если бы отношение Синтии к своему кузену было просто дружеским. Но, если верить Джону, за этим скрывалось нечто большее. Джон учился в Оксфорде вместе с лордом Монроялем. Они были приятелями и часто рассказывали друг другу о своих любовных приключениях. И маркиз, по словам Джона, рассказывал ему о своей кузине леди Синтии…
Брайан не хотел слушать, но Джон только рассмеялся над его наивностью. Что с того, если леди Синтия была любовницей Монрояля, спрашивал граф. Кому какое дело, от кого леди забеременела? У нее хватит денег, чтобы соблюсти приличия. Да и кто узнает.
Капитан и не хотел узнать. Он не верил, что Синтия могла так обмануть его. Но он хотел выяснить правду, какая бы она ни была. Конечно, он мог притвориться, что ничего не слышал и ничего не знает. Он мог назвать брата лжецом и снова обнимать Синтию, целовать и ласкать ее, а она будет стонать от удовольствия. Брайан понял, что он напрасно обидел свою жену. Он должен вернуться!
Но гордость заставляла его и дальше поступать столь же необдуманно. Он хотел вырвать правду у маркиза Монрояля. Но маркиза не было в городе, и Брайан нервничал все больше из-за того, что дело затягивалось. Шла уже вторая неделя. И каждый день, проведенный без Синтии, уменьшал шансы капитана снова когда-нибудь вернуться в Милфорд-Холл и жить со своей женой в мире и согласии.
Только теперь Брайан понял, как сильно он любит свою жену. Он уже хотел вернуться в Милфорд-Холл и просить прощения у Синтии. Капитан думал о том, какие слова нужно найти, чтобы снова заслужить ее доверие и загладить нанесенную ей обиду.
Но Брайан понимал, что это невозможно. Он должен закончить то, что начал. И если он убедится в ее невиновности…
«Боже мой! – думал он. – Что же тогда?!»
Однако было уже поздно менять решение. Особенно теперь, после того, как он снова проиграл в карты огромную сумму и снова в долгу у своей жены!
Правда была в том, что он снова в ловушке. С одной стороны, он хотел довести до конца это дело. И в то же время он хотел вернуться к жене.
С такими вот смятенными чувствами капитан нанес свой очередной визит маркизу Монроялю.
Дворецкий открыл дверь и на вопрос капитана сразу ответил:
– Да, сэр. Его светлость действительно в Лондоне. Но в данный момент его светлости нет дома.
Брайан огорчился и оставил снова свою визитную карточку, на которой он быстро написал несколько строк, требуя, чтобы маркиз нашел время встретиться с ним.
Ярость его немного улеглась, и он согласился со своим другом Чатамом устроить у себя на Беркли-сквер небольшую вечеринку.
– Мы должны отпраздновать возвращение Монрояля, – весело заметил Чатам, когда они сидели в его ложе в театре. – Все приглашения я пошлю сам, можешь не беспокоиться. В этом году не такая у нас большая компания. Но я знаю несколько отличных парней, которые всегда рады пошуметь до утра. И, конечно, надо пригласить куртизанок. Как ты думаешь, Брайан?
Капитан ухмыльнулся.
– Делай что хочешь, Дик.
– А если мы предложим старине Монроялю присоединиться к нашей компании? – предложил Чатам неожиданно. – Я слышал, что он в этих делах настоящий мастер. Может, и нас научит каким интересным штучкам, а?
– Ну уж нет! – прорычал Брайан. – Я надеюсь, ты не собираешься устраивать оргию, Дик, – добавил он. – Предупреждаю тебя, что у меня нет настроения для всяких там штучек. Стыжусь признаться, но смазливые кокетки это не для меня, и ты это знаешь.
Дик Чатам многозначительно хмыкнул.
– Не волнуйся, приятель. Я приглашу специально для тебя скромную девственницу.
– Я не уверен, что ты знаком хоть с одной скромной девственницей, Дик, – иронично ответил капитан.
Вечеринка удалась на славу, и капитан веселился от души. Тон задавали леди, которые пели и музицировали на фортепиано.
– Так какая из этих скромных девственниц моя? – пьяным голосом спросил Брайан у своего друга.
В это время Теодор Торнтон, известный среди приятелей как просто Тедди, или Красавчик Тедди, и достопочтенный Джеймс Симмонс, который едва не отхватил себе жену с лошадиной улыбкой и ста тысячами фунтов приданого, присоединились к четырем веселым артисткам за фортепиано.
Вино лилось рекой, и вскоре вечеринка стала чересчур бурной, если не сказать, что просто разнузданной. Одна артистка повисла на капитане, весело смеясь. Ее золотистые кудри спадали на плечи, соблазнительно выглядывали из глубокого декольте ее роскошные груди. Она сказала, что ее зовут Бабз, и капитану очень понравилось это имя, потому что оно было простое и легкое для запоминания.
Бабз обнимала его нежными ручками за шею и прижималась страстно к нему всем своим стройным соблазнительным телом, а капитан думал о предстоящем разговоре с маркизом Монроялем. Это было нетрудно, поскольку артистка удовольствовалась пока тем, что Брайан улыбался ей и сжимал иногда ее прелести.
Джентльмены поснимали с себя верхнюю одежду, а Красавчик Тедди, известный дамский угодник, уже настолько возбудился от опытных пальчиков актрисы по имени Салли, что собирался спустить и панталоны.
Дик прошел уже эту стадию раздевания и теперь наслаждался со своей партнершей на диване, подмигивая время от времени капитану.
А молодой Симмонс получал удовольствие в кресле, посадив партнершу себе на колени.
Честно сказать, капитан не был настроен заниматься любовными играми, и он хотел сознаться в этом Бабз.
Она расстегнула на нем рубашку и поцеловала его волосатую грудь, пощипывая слегка своими нежными губами, что, очевидно, считалось верхом наслаждения. Синтия никогда не щипала ему волосы на груди губами. И Брайан смутился, что подумал о жене в такой момент.
Брайан глубоко вздохнул. Но сильный запах розы, исходящий от куртизанки, делал еще более заманчивым нежный аромат сирени.
– О чем ты думаешь, красавчик? – хриплым голосом пожурила его актриса. – Разве тебе не приятно?
Она перешла на деревенский сленг, очевидно, более для нее родной, и слегка заикалась.
Брайан попытался высвободиться из ее объятий. Заниматься любовью с пьяной женщиной, хоть и очень любвеобильной, ему не хотелось. Впрочем, он и сам не был трезв как стеклышко.
– Конечно, мне с тобой очень хорошо, милая Бабз, – сказал он спокойно. – Но, кажется, сегодня я не смогу тебя удовлетворить.
Бабз громко рассмеялась.
– Никогда не говори так! – воскликнула куртизанка. – Бабз умеет поднять что надо у мужчин. Да ты только посмотри на мои прелести!
Она одним движением стянула с себя корсет и обнажила перед Брайаном свои действительно очень красивые пышные груди.
В комнате раздались одобрительные и восхищенные возгласы.
Капитан сразу забыл, что он собирался пойти спать, и уставился на две великолепные розовые возвышенности, предоставленные ему для обозрения.
– Роскошные груди, моя дорогая, – пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от такого великолепия.
– А я тебе что говорила! – торжествующе воскликнула Бабз.
Она взяла его руку и плотно прижала к своим упругим прелестям.
– Ну, есть за что подержаться, а?
Бабз смотрела на него с триумфом, и капитан думал, как бы все-таки улизнуть от нее, не обидев. А может, и не надо отказываться от того, что так откровенно предлагает Бабз, подумал он.
Капитан размышлял над этой дилеммой и не заметил, что в комнате открылась дверь и наступила полная тишина.
Брайан, наконец, оторвал свой взгляд от обнаженной груди актрисы и посмотрел прямо в аквамариновые глаза своей жены.
После бесконечно долгого, невыносимого молчания, в течение которого Брайан не мог пошевелиться, в комнате раздалось хихиканье. Это Бабз слегка разрядила напряжение.
Синтия удивленно смотрела на весь этот спектакль.
– Какая поучительная картина, – сказала леди Синтия голосом холодным как арктический ветер.
И на этом сцена закончилась. Жена вышла, громко хлопнув дверью.
Глава 15
Отчаянное решение
Намерзнувшись за время путешествия, леди Синтия не испытывала нежных чувств к своему мужу, когда приехала в Лондон на два часа позже, чем ожидала.
Она опоздала к чаю и поэтому застала леди Галифакс, уже переодевающуюся к ужину.
– Моя дорогая Синтия, – воскликнула леди Галифакс, когда Синтия вошла в комнату. – Какой чудесный сюрприз! – Она обняла дочь и посмотрела на нее внимательно. – Да ты совсем замерзла! Хочешь, я прикажу, чтобы подали горячего чаю?
– Я замерзла до смерти, – ответила Синтия, садясь на розовый диванчик и снимая перчатки. Она скинула меховую шапочку и поправила свои пышные каштановые локоны. – Чай это просто замечательно, мама! Я не останусь на ужин. Мне надо увидеть Брайана, пока он не закатился куда-нибудь на всю ночь.
– Я рада, что ты приехала, Синтия, – сказала леди Галифакс после того, как лакей принес поднос с горячим чаем и вышел из комнаты. – Капитан Шеффилд такое вытворяет, что ты и представить себе не можешь, – продолжала леди Галифакс. – Уилли сказал, что капитан проиграл больше трех тысяч на прошлой неделе…
– Я знаю, мама, – перебила Синтия. – Уилли прислал мне письмо, и я уже дала инструкции мистеру Бродстоуну оплатить долги.
Синтия чувствовала себя уставшей после дороги и не хотела обсуждать мелкие шалости своего мужа. Она наклонилась, чтобы налить чаю.
– Удивляюсь, почему ты тратишь на капитана свои деньги, моя дорогая, – заметила леди Галифакс. – Особенно после того, как он тебя бросил.
– Он не бросал меня, мама.
– О? А у меня было такое ощущение, что он именно это и сделал.
Леди Галифакс внимательней посмотрела на свою дочь. Наверное, ей что-то не понравилось в ее внешнем облике, и она села рядом на розовый диван.
– Бесполезно ждать от него извинений, – сказала она мягко. – Джентльмены любят поступать, как они хотят. Это мы, жены, должны решать, какие амуры им позволить, дорогая. Я знаю, это звучит жестоко. Но брак, относительно устойчивый и с джентльменом, который нас удовлетворяет, – это все же предпочтительней…
– Капитан не занимается никакими амурами! – взорвалась Синтия.
Ее голос дрожал от возмущения. Действительно, эта мысль ни разу не приходила ей в голову. Не то чтобы Синтия не знала об основном мужском инстинкте. Но она всегда себе представляла, – хотя понятия не имела, откуда у нее взялась такая идея, – что если у мужчины есть жена, которая с удовольствием занимается с ним любовью, то его уж точно гораздо меньше тянет к другим прелестницам.
Но ее мать явно намекала, что Брайан развлекается с другими женщинами. Неужели он обнимает их, целует, ласкает, ложиться с этими женщинами в постель, дарит им волшебные наслаждения? Те наслаждения, которые, как она дура вообразила себе, предназначены лишь ей одной!
– Нет! – воскликнула она, будто желая избавиться от этих ужасных мыслей. – Он не может так делать! Никогда!
И неожиданно она всхлипнула. Леди Галифакс взяла ее за руку.
– Успокойся, моя милая. Не мучь себя, Синтия. Я вижу, что ты влюбилась в этого прохвоста, моя дорогая. Должна тебе сказать, что капитан очень красивый прохвост и его невозможно сравнить с нашим Робертом. Но не забывай, Синтия, что он мужчина. А все мужчины любят женщин.
Синтия в ужасе посмотрела на мать.
– Я не верю, – прошептала Синтия. – Неужели Брайан?..
И, увидев ответ в глазах матери, Синтия расплакалась.
В результате она осталась вечером дома, поужинала, а потом имела долгий разговор с леди Галифакс, которая ее успокаивала как могла.
Лорд Галифакс дал дочери более практический совет, заявив, что Синтия должна подождать, когда капитан одумается.
– Капитан Шеффилд явно неправильно информирован, – заметил лорд Галифакс. Они прошли в гостиную, и лорд продолжил: – Наш капитан очень щепетилен в вопросах чести, и я его не осуждаю. Мужчина должен заботиться о чести и достоинстве своей семьи.
– А как же я? – возразила Синтия.
– Именно это имеется в виду, – произнес лорд Галифакс. – Капитан считает, что под угрозой находится твоя репутация, моя дорогая. И я не удивлюсь, если он захочет предъявить претензии Роберту и вызвать его на дуэль. Я, разумеется, этого не допущу…
– Что за ерунда! – воскликнула Синтия. – Какая еще дуэль?! Ты, наверное, полагаешь, что если Брайан застрелит Роберта, то это сразу докажет мою невиновность. А если Роберт убьет капитана, и я надеюсь, что он так и сделает, – добавила она холодно, – то можно будет утверждать, что я действительно совершила тот грех, о котором все говорят. Так что ли? – Она решила, что пора сказать об этом все. – Я не могу оценить кодекс мужской чести, – едко заметила Синтия. – Но я знаю, что если джентльмен обзывает свою жену шлюхой…
– Синтия! – воскликнул отец, побагровев. – Я запрещаю тебе произносить такие грубые слова. И я не верю, что капитан мог сказать что-либо подобное.
– Он усомнился в том, кто является отцом ребенка, – проговорила Синтия. – Это все равно, что назвать меня шлюхой.
Лорд Галифакс был шокирован. А Синтия с укоризной посмотрела на мать и спросила:
– Ты разве не сказала обо всем папе?
– Только не об этом, дорогая, – призналась маркиза. – И если честно, мне кажется, что ты просто перенервничала и что-то действительно не поняла. В самом деле, капитан не мог так сказать.
Синтия резко встала.
– Тогда я должна сама у него спросить, – заявила она.
– Если только это правда, Синтия… – начал отец.
– Зачем мне выдумывать такую историю? Отец отмахнулся от этого вопроса.
– Я не думал, что все настолько серьезно, дорогая, – сказал он более мягко. – Но в таком случае, я полагаю, у тебя есть все основания для развода…
Синтия не слышала остальных слов. При слове развод ее словно холодом обдало.
– Нет! – вскрикнула она. – Неужели все до этого дошло?
Лорд Галифакс посмотрел на нее удивленно.
– Сомневаюсь, дитя мое. Но я имел в виду, что ты можешь потребовать развод.
Синтия не могла выразить, как пугает ее это слово. Тогда отец добавил:
– Ты можешь рассчитывать на меня и на мое влияние в этом вопросе, Синтия.
Он не замечал, что весь мир будто рухнул для нее.
– Но подумай хорошенько, прежде чем принять решение, – продолжал лорд Галифакс. – Развод нелегкое дело.
Полчаса спустя лорд Галифакс отвёз свою дочь к ней домой в Лонсдейл-Хаус.
Они стояли у двери дома, и отец снова заговорил о капитане.
– Если ты обнаружишь, что ошиблась в нем, Синтия, обращайся ко мне, и мы все сделаем как надо. Я, конечно, против развода. Это дорого и скандально. Женщинам не нравится развод, могу добавить…
– Спасибо, папа, – поспешно сказала Синтия, не желая ничего больше об этом слышать. – Я зайду завтра к маме, если все будет в порядке.
А если нет? Тогда она скорее всего не придет, а примчится к своей матери, подумала Синтия.
На стук в дверь высунулась удивленная физиономия дворецкого, который, казалось, окаменел, увидев свою хозяйку.
– Добрый вечер, Брукс, – произнесла Синтия. Она ждала, когда дворецкий позволит ей пройти в холл. И добавила с намеком: – Сегодня на улице очень холодно.
– Да, конечно, миледи, – пробормотал дворецкий, открыл дверь и быстро захлопнул, как только Синтия вошла. – Капитан не говорил, что вы собираетесь приехать в Лондон, миледи.
– Я уверена, что он не говорил, – ответила Синтия, когда дворецкий помог ей снять пальто. – Он и не знал, что я приеду.
Дворецкий стоял, держа ее пальто, и смотрел на Синтию. Было видно, что он в ужасе.
– Капитан сейчас дома, Брукс? – спросила Синтия. Она удивлялась, почему дворецкий смотрит на нее как на привидение.
– Да, миледи. То есть, н-нет, – стал заикаться он, тревожно оглядываясь. – Капитан просил его не беспокоить, миледи.
Со второго этажа доносились звуки музыки и громкий смех. Синтия улыбнулась.
– Понятно. Занесите мои чемоданы, Брукс. Со мной Аннетт, и она скажет, где и что расположить.
Дворецкий не двинулся с места.
– Вы хотите остаться, миледи? – спросил он тихим голосом.
Синтия с любопытством посмотрела на дворецкого. Брукс, наверное, пьянствовал у себя в комнате, решила она, ситуация вполне обычная, когда хозяйка уезжает.
– Конечно, – сказала Синтия и стала подниматься по лестнице. – Я слышу, что в доме веселая вечеринка. Хочу присоединиться.
Синтия остановилась, чтобы поправить прическу. И тут Брукс бросился вперед с протянутыми руками.
– О, я бы не советовал вам, миледи, – забормотал он. – Я попрошу миссис Брукс принести замечательный горячий чай к вам в гостиную, миледи. – Он говорил так, будто жизнь и смерть зависели от этого. – Там и камин уже растопленный, а ведь вы, наверное, очень замерзли.
Он посмотрел на нее страдальческими глазами.
– Нет, – сказала она резко. Синтия решила проверить мелькнувшую у нее мысль. – Я хочу зайти в гостиную к капитану.
И она пошла дальше по лестнице. Но не успела Синтия взяться за ручку двери, как Брукс снова возник напротив, как фантом.
– Я прошу вас, миледи, – умолял он. – Капитан и его друзья развлекаются. Мужская компания, миледи. Боюсь, что вам это не покажется интересным…
В это время за дверью раздался громкий женский смех – так вульгарно смеяться не могла настоящая леди. Синтия проговорила ледяным голосом:
– Отойди, Брукс. Мне кажется, что там не только джентльмены.
С тяжелым вздохом дворецкий открыл перед ней дверь. Синтия вошла в комнату и тут же ахнула.
Такого шока и такой ярости Синтия никогда не испытывала. Сцену, которая предстала перед ней, иначе, как оргией, невозможно было назвать.
Леди Синтия смотрела на своего мужа как на какое-то мерзкое существо. Его глаза были темные, – от гнева или от страсти, – Синтия подозревала теперь последнее и замерла на месте.
Тогда-то она и заметила женщину, бесстыдно прижимающуюся к нему всем телом.
Синтия судорожно вздохнула. Эта развратница разделась до гола – или капитан ее раздел?! – и капитан сжимал своей рукой обнаженный пышный бюст куртизанки.
На секунду Синтия закрыла глаза. Когда она открыла их, ничего не изменилось.
Куртизанка с голой грудью тихонько хихикнула.
Синтия презрительно оглядела комнату, в которой находилось еще несколько мужчин и женщин, в разной степени обнаженные, но не видела никого, кроме мужа.
– Какая поучительная картина, – сказала Синтия холодно и отчетливо.
Затем, не помня себя, Синтия вышла из комнаты и так хлопнула дверью, что содрогнулся весь дом.
Леди Синтия не знала, как добралась до своей спальни. Единственным желанием было поскорее убежать от этой ужасной сцены в гостиной мужа. Стереть из своей памяти вид голой женщины, обнимающей капитана.
Опустошенная и уставшая, Синтия закрыла за собой дверь, кое-как доковыляла до постели и хотела уже лечь, когда заметила смятые подушку и одеяла.
Она посмотрела внимательней и вдруг поняла.
Минуту, наверное, Синтия стояла, глядя с отвращением на свою постель. Затем Синтия зажгла все свечи, все канделябры, какие только нашла, так что в комнате стало светло как днем. И тогда ее подозрения подтвердились: здесь до нее была другая женщина.
Синтия чувствовала, что задыхается, когда смотрела на знакомую комнату, теперь вдруг ставшую холодной и враждебной. На ее туалетном столике все было перемешано – баночки с кремами, щеточки и коробка пудры – все было в беспорядке. И статуэтка девочки-пастушки, доставшаяся ей еще от матери, лежала на боку.
Синтия оглядывалась и находила все новые подтверждения. Вот на спинке стула висят небрежно брошенные шелковые чулки. Синтия осмотрела их. Да, похожи на те, которые любят носить куртизанки – черные, сетчатые, с нашитыми серебряными цехинами вокруг лодыжек. На одном чулке большая дыра. Будто он не протерся, а его с силой разодрали. Синтия решила не думать, при каких обстоятельствах мог так порваться чулок. И что, куртизанка ушла отсюда без чулок, удивилась Синтия. Еще одно неприятное подозрение шевельнулось в душе. Синтия открыла шкаф, где лежало аккуратно ее белье. Шелковые платки, Шарфы, банты, перчатки и шелковые чулки валялись теперь вперемешку. Не надо было даже проверять. Синтия и так могла догадаться, что пара ее шелковых чулок пропала.
Гнев и унижение испытывала Синтия. Ее чувства неожиданно достигли точки кипения. Она вся дрожала.
Синтия захлопнула шкаф. Но избавиться также от горечи, вызванной предательством мужа, было нелегко. Она оглянулась, ища, на чем бы сорвать свой гнев.
И тогда она заметила красную шелковую женскую рубашку под кроватью. Синтия злобно отшвырнула это эротическое белье.
Вдруг она забыла о рубашке. На полу стоял ее элегантный тазик из севрского фарфора, полный грязной воды, а рядом валялось смятое мокрое полотенце.
Страшный гнев, которого она никогда не испытывала в жизни, потряс ее. Не помня себя, Синтия схватила тазик, выбежала из комнаты и с силой швырнула его со второго этажа вниз. Когда раздался звук разбитого фарфора, Синтия мрачно ухмыльнулась.
Она не стала дожидаться, какой эффект этот ее жест произведет на всю прислугу. Синтия вбежала к себе в спальню и как безумная начала срывать с постели атласные простыни, которые тоже притащила к лестнице и бросила через перила. Золотистые простыни, кружась, падали вниз – некоторые ее самые любимые. За ними тут же последовали подушки.
Это научит его, думала Синтия. Капитан поймет, что она не собирается терпеть его наглость. Она сдернула со стула черные чулки, взяла двумя пальчиками красное белье и кинула все это тоже вниз.
Поднимая полотенце, Синтия посмотрела на большой фарфоровый кувшин, и ее глаза загорелись. «Почему нет? – подумала она сердито. – Тазик все равно уже разбит». Она решительно взяла кувшин, поднесла его к перилам и швырнула на каменный пол. Кувшин был тяжелый. Она испытала удовольствие, услышав внизу страшный грохот.
После такого шума весь дом должен был проснуться. Она увидела дворецкого, который смотрел на нее, еще не совсем понимая, что происходит.
– С вами все в порядке, миледи? – спросил тихий голос за ее спиной.
– Да, в общем, со мной все в порядке, миссис Брукс, – ответила Синтия устало. И положила руки на живот, боясь, не повредила ли дикой активностью своему ребенку.
Затем Синтия медленно повернулась. Миссис Брукс, судя по ее виду и наспех одетому платью, только что вскочила с кровати.
– Но я хочу, чтобы мне постелили свежее белье в одной из комнат для гостей. Я не собираюсь спать здесь, – добавила Синтия и показала пальцем на свою спальню. – И пришлите ко мне Аннетт, пожалуйста.
Последняя просьба была необязательна, потому что Аннетт уже прибежала и встала рядом с миссис Брукс.
На обычно спокойном лице Аннетт читалась ясно тревога. Ни миссис Брукс, ни горничная не говорили о сцене в гостиной. Но Синтия видела, что они обе потрясены тем, какое представление устроила их хозяйка. Еще бы, устало подумала Синтия. Она ни разу до сих пор не нарушала правил хорошего тона. Настоящая леди никогда не должна терять контроль над своими эмоциями, – сотни раз повторяла ее мать, когда Синтия была еще маленькая девочка. И никогда Синтия не вела себя как сумасшедшая. Она сама считала, что так могут вести себя только очень невоспитанные и очень чувствительные женщины. Бедный Джеймс не доводил ее до такого состояния, конечно. Да и как он мог! Он и сам был всегда великолепен и невозмутим.
