Текст книги "Мечты сбываются"

Автор книги: Патриция Мэтьюз

Было уже за полдень, в таверне сидело довольно много посетителей, и Хоуп, чувствуя себя виноватой за столь долгое отсутствие, поспешила к себе в комнату, чтобы переодеться. Поднимаясь по лестнице, она на мгновение подумала, не поделиться ли ей с сестрой, но дверь в комнату Чарити была закрыта, и Хоуп не стала стучать. Чарити никогда не интересовало то, что не имело к ней непосредственного отношения. Хоуп очень сомневалась, что сестру заинтересуют ее отношения со Стюартом Уильямсом или сердитое настроение Котти.

Переодевшись в рабочую одежду и выйдя в коридор, она заметила, что дверь в комнату Чарити чуть приоткрыта и сестра в щелочку подсматривает за ней.

– Чарити? – Дверь тут же захлопнулась, а Хоуп, заинтригованная, тихонько постучала. – Можно войти?

Вместо ответа она услышала какой-то металлический звук, как будто в замок старались вставить ключ. Повернув дверную ручку, Хоуп налегла плечом, но дверь легко распахнулась, и Хоуп чуть не упала, а Чарити, с расширившимися от страха глазами, отскочила от двери.

– Почему ты хотела запереться от меня? – удивленно спросила Хоуп.

– Это моя комната! – закричала Чарити. – Я имею право побыть одна!

Теперь Хоуп заметила, что на сестре надеты розовое шелковое платье с глубоким вырезом и кружевная шляпка.

– Откуда у тебя это платье? Уверена, я не видела его прежде.

– Я купила его на собственные деньги.

– Но почему ты так одета? – Хоуп, прищурившись, окинула Чарити внимательным взглядом. – Надеюсь, ты не собираешься появиться в таверне в таком наряде?

– Я собираюсь провести вечер в обществе одного джентльмена! – дерзко заявила Чарити.

– В обществе джентльмена? Я об этом не знала.

– Хоуп, ты мне не мать, и я не собираюсь спрашивать у тебя разрешения встретиться с кем бы то ни было.

– А Котти знает?

– Конечно, нет. Почему я должна сообщать ему?

– Прежде всего потому, что он твой опекун.

– Если я достаточно взрослая, чтобы зарабатывать себе на жизнь, работая в таверне, значит, я достаточно взрослая, чтобы решать, с кем мне встречаться.

Хоуп полагала, что Чарити в некотором смысле права. В Сиднее подавляющее большинство девушек ее возраста уже вышли замуж. Но Чарити ее сестра, и Хоуп чувствовала определенную ответственность за нее.

– Думаю, – вздохнула Хоуп, – мужчина, с которым ты собираешься встретиться, – это Чарльз Бонни?

– Да! – Чарити вздернула подбородок. – Чарльз – замечательный человек!

– Я слышала совсем другое. Только сегодня мне рассказали, что в Англии о Чарльзе Бонни ходила дурная слава и сюда он приехал, чтобы выпутаться из одной грязной истории.

– Это все сплетни, одни только сплетни! – огрызнулась Чарити. – Чарльз предупреждал, что на него будут наговаривать.

– Могу поспорить, что это правда, – сухо сказала Хоуп. – Сегодня вечером, юная леди, вы никуда не пойдете.

– Ты не можешь помешать мне!

– О, могу! Я расскажу все Котти, и он проследит, чтобы ты не ушла. Сейчас мне нужно заняться делами, а ты останешься в своей комнате, и если я увижу сегодня вечером, как ты выходишь, я тебя запру.

– Ты не посмеешь!

– Попробуй – и увидишь.

Хоуп вышла, плотно закрыв за собой дверь, и, спустившись вниз, постучала в кабинет, намереваясь рассказать Котти о планах сестры на сегодняшний вечер. Не дождавшись ответа, она заглянула внутрь и обнаружила, что комната пуста. Заняв свое место за стойкой бара, она оглядела зал, но Котти нигде не было видно.

Конечно, когда он ей нужен, его никогда нельзя найти, с досадой подумала Хоуп. Вероятно, он отправился к одной из своих потаскушек!

В течение следующих двух часов у Хоуп было много работы, и она не могла отойти от ящичка с деньгами. Чтобы с того места, где она сидела, увидеть лестницу, ей приходилось время от времени вытягивать шею, но когда прошел почти час, а Чарити так и не появилась, Хоуп утратила бдительность.

– У Чарити очередной каприз, – шепнула Хоуп, подозвав к себе Люси. – Не спускайте глаз с лестницы, и если заметите, что она пытается ускользнуть из дома, сразу же дайте мне знать.

Но через некоторое время Хоуп стало жаль сестру. Конечно, Чарити была избалованной и упрямой, она всегда все делала по-своему и подчас грубила, но нельзя же оставить ее без ужина! Теперь она, наверное, уже успокоилась и хочет есть. К этому времени обедающих стало поменьше, и Хоуп попросила Люси подменить ее на несколько минут, пока она поднимется наверх.

Постучав в дверь комнаты Чарити и не получив ответа, Хоуп постучала еще раз, и снова никто не отозвался. В тревоге она повернула ручку, распахнула дверь и, быстро обежав взглядом комнату, убедилась, что в ней никого нет.

Чарити удрала!

Глава 19

Чарити была в растерянности и не знала, что ей делать. Она пообещала Чарльзу Бонни встретиться с ним на улице возле «Короны» ровно в семь, а тикающие в углу комнаты часы показывали уже половину седьмого. Как же ей выскользнуть из таверны, чтобы ни Хоуп, ни Котти ее не заметили? Несмотря на то что она привыкла не повиноваться сестре, сейчас Чарити была напугана словами Хоуп. Она понимала, что если довести сестру до крайности, та может выполнить свое обещание и запереть. Да и Котти, к которому частенько можно было подольститься и получить разрешение на то, чего ей хотелось, иногда проявлял твердость, и Чарити подозревала, что сегодня как раз один из таких моментов. Как ни хотелось ей спуститься по лестнице и, гордо прошагав мимо них, выйти из дома, у нее все-таки не хватило на это мужества.

Но должен же быть какой-то способ уйти! Перебирая в уме различные варианты побега, она нервно бродила из угла в угол. Если она не встретится с Чарльзом и он уйдет, не дождавшись ее, вероятнее всего, он больше никогда не назначит ей свидания, а такого мужчину, как Чарльз, она никогда не встречала и, наверное, никогда больше не встретит в этой варварской стране.

Приоткрыв дверь, она выглянула в щелочку и увидела посетителей, поднимающихся по лестнице и идущих дальше по коридору, в столовую. И тут у нее родилась идея. Подбежав к шкафу с одеждой, Чарити вытащила оттуда старый плащ, годившийся на любую погоду. Она давно не носила этот плащ, но сейчас надела его и вернулась на свой наблюдательный пост у двери. Время от времени поглядывая на часы, она видела, как стрелка неумолимо приближалась к назначенному часу, а затем застыла на цифре «семь». Чарити уже готова была расплакаться.

Но наконец настал момент, которого она так ждала. Быстро накинув капюшон, Чарити присоединилась к группе посетителей – трое мужчин и три женщины, – вышедшей из столовой и направляющейся к лестнице. Эти роскошно одетые, переговаривавшиеся друг с другом люди явно принадлежали к высшему обществу. Чарити, не обращая внимания на недовольные взгляды и неодобрительные замечания, заняла место в самой середине компании и оставалась там, пока все они не спустились на первый этаж. Украдкой оглядевшись, она очень обрадовалась, что не увидела Котти и Люси, а Хоуп стояла за стойкой, опустив голову. Все еще боясь, что ее узнают, Чарити, смешавшись с выходящими, с бешено колотящимся сердцем добралась до выхода. Итак, она свободна! Покинув случайных спутников, она с тревогой огляделась, почти уверенная, что Чарльз уже ушел, но тут же увидела его на углу. В приталенном темно-фиолетовом шелковом сюртуке с перламутровыми пуговицами, в бриджах и фетровой шляпе, он ожидал ее, опираясь на трость с перламутровым набалдашником.

Полная радостного возбуждения, Чарити заспешила к нему, и, когда Чарльз обернулся на звук ее шагов, у нее чуть не остановилось сердце. Как он красив, как уверен в себе! Как ей повезло, что такой мужчина обратил на нее внимание!

– Простите, Чарльз, – виновато сказала она, заметив, насколько он мрачен, – я думала, мне так и не удастся ускользнуть из дома.

– Я не привык дожидаться у задней двери как какой-то лакей! Это унизительно!

– Я понимаю и прошу меня извинить. Я ведь говорила вам: моя сестра и Котти до сих пор считают меня ребенком и не одобряют, что я встречаюсь с мужчиной. Хоуп даже обещала запереть меня на замок.

Такое объяснение вызвало у него кривую усмешку, придавшую ему грозный вид, и Чарити вновь преисполнилась восхищения.

– Вашу сестру я, пожалуй, еще могу понять, но ваш опекун, этот Котти Старк, должно быть, слепой. Вы совсем не ребенок, дорогая Чарити, хотя, возможно… – Его улыбка погасла, а взгляд бездонных черных глаз привел ее в трепет. – Возможно, он не хочет, чтобы за вами ухаживали, именно потому, что вы так восхитительны. Возможно, у него самого есть на вас виды.

– У Котти? – удивленно переспросила она и хихикнула. – О нет, только не у Котти! Он больше годится мне в отцы!

– Я бы сказал, что для этого он еще слишком молод.

– Ну, тогда в братья. Он никогда не воспринимал меня иначе, как сестру.

– Мне кажется, в некоторых отношениях вы действительно еще очень молоды. Но давайте оставим в покое этого Котти Старка, у нас есть более приятные дела.

Чарити приняла предложенную ей руку. Ощущение твердых мускулов под одеждой кавалера и его близости подействовало на нее возбуждающе, но она постаралась не выдать своих чувств. Инстинктивно она почувствовала, что обычная ее тактика соблазнения с этим человеком успеха иметь не будет, однако нельзя позволить ему догадаться, как сильно он привлекает ее. Чарити и так уже чуть не выдала себя своим глупым восторгом при встрече. Впервые в жизни она почувствовала, что мужчина имеет над ней власть, и это одновременно приятно будоражило и пугало ее.

– Куда мы пойдем? – обратилась Чарити к Бонни.

– Думаю, в кабаре Хью Марстона. – Его темные глаза чуть насмешливо взглянули на девушку. – Вы когда-нибудь бывали в кабаре?

Не сочтет ли он ее наивной, если она скажет правду? Чарити очень хотелось показаться ему искушенной, но, пожалуй, в данном случае этого делать не стоит. Она уже призналась, что находится под опекой, значит, можно разыграть принцессу, за которой бдительно следят и с которой сдувают пылинки.

– Нет, никогда, – ответила она, – но я слышала о нем.

– Тогда вам пора посмотреть на кабаре своими глазами. До начала представления мы пообедаем там, хотя еда, возможно, будет не такой вкусной, как в «Короне», но, я уверен, вполне съедобной. – И Чарльз повел ее в сторону района Скал.

Если Хоуп и Котти узнают, что она побывала в кабаре… Но «запретный плод» вызывал у Чарити волнующий трепет, и она не сомневалась, что сегодня ее ждет незабываемый вечер.

Прежде ей никогда не доводилось вечером посещать Скалы. Она была там всего лишь однажды, да и то днем и в сопровождении Котти. Сейчас на улицах было полно неряшливо одетых мужчин, которые нагло рассматривали Чарити, и женщин, очевидно, проституток, выставлявших напоказ свои прелести, хрипло смеявшихся и бесстыже заигрывавших с прохожими. Видимо, решила Чарити, именно про них некоторые посетители таверны говорили «шикарная девка» или «пьяная тварь», когда те были подвыпившими.

Она полагала, что эти женщины достойны жалости, но не могла вызвать в себе иных чувств, кроме отвращения и презрения. Разве женщина, имеющая хоть каплю самоуважения, может до такой степени опуститься? «Нет, – уверенно сказала она самой себе, – со мной такого никогда не случится!»

И тогда ей впервые пришла в голову мысль о замужестве. Лучшая гарантия того, что она никогда не уподобится этим женщинам, – выйти замуж за человека, занимающего в обществе определенное положение, за такого, как, например, Чарльз… От этой мысли ей сделалось не по себе. И почему она подумала о замужестве именно сейчас? Не потому ли, что ей вдруг стало страшно за свое будущее? А может быть, из-за этих развратных женщин? Она искоса взглянула на Чарльза, державшегося совершенно непринужденно в этой обстановке, и почувствовала себя счастливой оттого, что идет рядом с ним. Нет, все-таки Хоуп и Котти ошибались…

Ее размышления были нарушены появлением двух пьяных, которые, пошатываясь, шли им навстречу и остановились посреди дорожки. Чарльз и Чарити хотели обойти их, но хулиганы преградили им путь.

– Ну-ка, кто это у нас тут? – с издевкой произнес один из них. – Красавчик вышел прогуляться со своей пташкой?

– Советую вам уйти с дороги, уважаемый, – холодно промолвил Чарльз.

– Уважаемый? – Мужчина подтолкнул локтем своего спутника. – Слышал, приятель? А что будет, если мы не отойдем?

– А вот что, дружище. – Бонни поднял трость, раздался щелчок, и в слабом свете сверкнуло тонкое лезвие. – Если вы не уступите дорогу, то скоро пожалеете об этом.

– Э, погодите, господин, – заговоривший с ними внезапно побледнел и, подняв руки, попятился, – мы не собирались делать ничего плохого, просто хотели немного поразвлечься.

– Тогда убирайтесь, – так же холодно скомандовал Бонни.

Двое пьяниц стремительно скрылись в темноте, а Бонни не спеша убрал лезвие и предложил Чарити руку.

– Ну что же, дорогая, продолжим свой путь?

– Вы были великолепны, Чарльз! – воскликнула она, опираясь на его руку и все еще дрожа от пережитого. – Я так испугалась!

– Напрасно, дорогая Чарити. Эти подонки никогда не осмелятся оказать сопротивление тому, кто умеет поставить их на место.

Миновав несколько домов, Бонни остановился перед невзрачным зданием с грязным кирпичным фасадом и небольшой вывеской над входом, на которой было написано: «У Марстона».

– Изысканное заведение!.. – саркастически заметил он, постучав в дверь. – Вход только по приглашениям, вернее, только для членов клуба. Чтобы присутствовать на представлении, нужно быть членом клуба. Конечно, это не какой-то особенный клуб для избранных, но чем еще развлечься человеку в этом первобытном краю?

Через секунду в двери открылось смотровое окошечко, и Чарити увидела рассматривающий их глаз. Затем дверь распахнулась, и дородный мужчина с поклоном приветствовал их.

– Господин Бонни, как всегда, рады видеть вас. Вас и вашу даму.

– Спасибо, Джексон, – царственно поблагодарил Бонни. – Наша ложа готова?

– Да, сэр. Все готово, сэр. – И швейцар повел их налево, к скрытой в темноте лестнице.

Поднимаясь по неосвещенным ступеням, Чарльз вел девушку за руку. По дороге Чарити взглянула вниз, на первый этаж клуба. Комната была серой от дыма, оттуда раздавались взрывы смеха, пахло потом, духами и табаком. Поднявшись наверх, они очутились в коридоре, тянувшемся через все здание. Справа была глухая стена, а слева – бархатные занавеси до пола. Пройдя половину коридора, тот, кого звали Джексон, остановился, раздвинул занавес и провел их в просторную ложу, где стояли стол, два стула и маленький плюшевый диван. Противоположную сторону тоже скрывала бархатная портьера.

– Желаете раздвинуть занавес? – спросил Джексон.

– Будьте любезны.

Когда драпировка раздвинулась, Чарити подошла к перилам и заглянула в нижнее помещение, тускло освещенное тремя свисавшими с потолка люстрами. Зал был заполнен до предела, все столики заняты, но на расположенной в дальнем конце маленькой сцене было еще пусто. От битком набитого зала исходило почти животное возбуждение, и Чарити кольнула тревога. Зачем она позволила привести себя сюда? Но стоило Чарльзу Бонни прикоснуться к ней, как все сомнения мгновенно улетучились.

– Вечернее представление начнется не раньше чем через час, – произнес он. – Так что у нас достаточно времени, чтобы не торопясь пообедать.

Поддерживая Чарити под локоть, он проводил ее к столу, усадил и, обойдя стол, сел по другую сторону, напротив нее. В ложу вошел официант. Налив немного вина в бокал Бонни, он подождал, пока тот, сняв пробу, одобрительно кивнул, а затем наполнил оба бокала.

– Еду я уже заказал.

– Да, сэр, – почтительно ответил официант и вышел из ложи.

– За вас, дорогая Чарити! – поднял свой бокал Бонни.

Они чокнулись, и Чарити выпила, чувствуя себя очаровательно порочной. Хотя ей уже исполнилось восемнадцать, она редко пробовала спиртное, потому что Хоуп и Котти считали ее еще слишком маленькой. О, что они подумали бы, если бы увидели ее сейчас! Не успела она поставить бокал, как Бонни снова произнес тост:

– А теперь… за нас!

Еще до того как принесли обед, вино оказало свое воздействие. Чарити стало тепло, она раскраснелась и хихикала, смутно понимая, что ей не следовало бы больше пить. Но Бонни продолжал подливать ей и, когда первая бутылка подошла к концу, заказал еще одну. К этому времени Чарити ощущала абсолютную невесомость, и в мозгу у нее осталась одна-единственная мысль – мысль о мужчине, сидевшем по другую сторону стола.

– Жизнь в Англии мне наскучила, и я решил поехать сюда, чтобы развеяться, – небрежно ответил Бонни на ее вопрос о причине приезда.

– И вам это удалось, Чарльз?

– По правде говоря, нет. – Он с отвращением скривился. – Это дикое место населено дегенератами, пьяницами и преступниками всех мастей…

У Чарити вырвался тихий стон. Знал ли Чарльз, что ее мать тоже была осужденной? Скорее всего нет. Если бы она рассказала ему об этом, он с презрением отвернулся бы от нее. Поэтому она не стала возражать ему, а Бонни, даже не заметив ее замешательства, продолжил свою речь:

– Я думал, для умного и способного человека здесь откроются широкие возможности, но не нашел для себя ничего достойного, кроме… – Он на секунду умолк, и на его лице отразилась неприкрытая алчность. – Я твердо уверен, что для меня существует только единственный путь. Из всего увиденного здесь я сделал заключение, что губернаторы не так уж долго удерживаются на своем посту. Следовательно, не исключено, что, если я покажу себя с лучшей стороны в качестве помощника губернатора Блая, у меня, когда его отзовут, будет шанс занять его место. А если я не ошибаюсь, это может произойти довольно скоро.

– Думаю, вы будете прекрасным губернатором, Чарльз! – горячо поддержала его Чарити.

– Дорогая, полностью с вами согласен. – Он уверенно кивнул, и глаза у него загорелись. – Чтобы управлять этим ужасным краем, требуются настойчивость, железная рука и твердая воля, пресекающие все попытки мятежа. Вот чего здесь не хватает! – Он хлопнул ладонью по столу. – Распоясавшихся военных нужно силой заставить подчиняться законному правительству!

Бонни продолжал еще что-то говорить, но Чарити его не слушала, погрузившись в сладостные мечты о том, какие заманчивые перспективы откроются перед ней, если он станет губернатором, а она – его женой.

А потом началось что-то совершенно необъяснимое. Пока Бонни говорил, а Чарити глядела на него, у нее постепенно возникло ощущение, что между ними над столом будто протянулись какие-то невидимые нити, и это одновременно и пугало ее, и доставляло удовольствие. Ей казалось, что она погружается в бурлящую стремнину и ее подхватывают темные подводные течения. Сейчас для нее не существовало ничего иного, кроме завораживающего низкого голоса и ощущения мужской близости. В конце концов она поняла, в чем дело, – Чарльз хочет ее! Но как это могло произойти, если они даже не касались друг друга? Однако если бы она была в состоянии заглянуть в себя и проанализировать собственные чувства, то поняла бы, что испытывает то же самое: ей безумно хотелось протянуть руку через стол и дотронуться до Бонни.

Принесший еду официант разрушил чары, но лишь на короткое мгновение. Принявшись за ужин, Чарити снова окунулась в ту же волнующую атмосферу и вовсе не чувствовала вкуса аппетитной бараньей ноги под соусом.

А Бонни своего аппетита не скрывал. Он почти с жадностью набросился на еду. Чарити нашла такое поведение несколько странным для столь утонченного джентльмена, но это не оттолкнуло ее, а, наоборот, показалось очень милым. Она лишний раз почувствовала, что рядом с ней находится мужчина, у которого естественный, здоровый аппетит и который остается самим собой невзирая на правила хорошего тона.

Когда, перейдя к десерту, они ели пирог с сочными ягодами, с нижнего этажа послышалась барабанная дробь. Чарити взглянула вниз и увидела на сцене высокого мужчину, наряженного в шутовской костюм. Когда барабанная дробь стихла и шум умолк, клоун прошелся по сцене, вращая над головой раскрытый женский зонтик.

– Просто не исключено, что может пойти дождь. В городе Сиднее всякое бывает! – Его слова были встречены смехом и свистом. – Так что я всегда готов, как сказал священник, явившись в гости к только что овдовевшей женщине в расстегнутых бриджах. Но я понимаю, джентльмены, ах да, и леди, что вы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать мои шутки, какими бы смешными они ни были. Песен, танцев и колкостей у нас в изобилии, и если наши девушки-танцовщицы не разожгут ваш пыл, джентльмены, значит, вы одной ногой в могиле. На сегодняшний вечер наш главный номер – леди, прибывшая на этой неделе прямо из Ливерпуля. Итак, цветок Сиднея – Лилли Ливерпуль! Но сначала попросим станцевать наших девочек! Рассаживайтесь, господа, и наслаждайтесь!

Вышедший справа тапер сел за пианино и заиграл веселую мелодию, под которую на сцену выбежали четыре полногрудые девицы.

– Не перейти ли нам поближе к перилам, чтобы было лучше видно? – предложил Бонни и, не дожидаясь ответа Чарити, встал и помог ей подняться.

Отнеся оба стула к перилам, он снова наполнил бокалы. Чарити отдавала себе отчет, что и так уже выпила слишком много, но, с интересом наблюдая за представлением, автоматически приняла предложенный бокал.

Девицы, самозабвенно танцевавшие на сцене под бренчание пианино, по мнению Чарити, не так уж сильно отличались от тех, которых она видела на улице. Возможно, они были немного моложе, но явно так же бесстыжи и потасканны. Их платья были короче, чем принято в обществе, и доходили только до середины икр. Пышные груди того и гляди вывалятся наружу. Подпрыгивая, они задирали юбки, выставляя напоказ толстые ляжки и бедра.

Клоун шнырял между танцовщицами и, время от времени цепляя сложенным зонтиком подолы, поднимал девушкам платья, демонстрируя обществу их розовые штанишки. Улучив момент, когда одна из девушек стояла спиной к зрителям, он забросил подол ей на голову и с лукавой улыбкой обернулся к залу. Она же, вместо того чтобы опустить юбку, наклонилась вперед и покрутила задом. Одобрительный рев мужской половины зрителей пронесся по залу, а Чарити, покраснев от смущения, искоса взглянула на Бонни, но он был всецело поглощен зрелищем, и она, сделав глоток вина, снова обратила взгляд на сцену. Еще некоторое время представление продолжалось в том же духе – девицы делали всяческие непристойные движения, приводившие публику в восторг, а в промежутках клоун отпускал вульгарные остроты. Чарити с болезненным любопытством и восхищением наблюдала за происходящим, как, вероятно, наблюдала бы за брачными танцами каких-нибудь экзотических животных.

Бонни все время подливал ей вина, и она непрерывно пила, совершенно позабыв об осторожности. Увлеченная представлением, Чарити не заметила, когда он придвинул к ней свой стул. Когда же он обнял ее за плечи и длинными тонкими пальцами стал ласкать обнаженное плечо и приоткрытую грудь, она хотела было оттолкнуть его, однако прикосновение его нежных пальцев доставило ей столько удовольствия, что Чарити застыла в блаженном оцепенении.

Внезапно в нижнем зале воцарилась тишина, и Чарити заставила себя посмотреть на сцену, на которой теперь не было никого, кроме клоуна.

– Итак, наступает черед главного номера нашей программы. Представляю вашему вниманию Лилли Ливерпуль!

Развернувшись вполоборота, он взмахнул зонтиком, и из-за кулис появилась женщина с вьющимися рыжеватыми волосами, локонами ниспадавшими ей на плечи. Ее наряд отличался от одежды прочих выступавших своей пристойностью. Она выглядела намного моложе остальных девиц и производила впечатление застенчивой и невинной.

Да она выглядит как ангел, с удивлением заметила Чарити, подавшись вперед и прищурившись, чтобы лучше рассмотреть девушку. Быть может, сейчас им предстоит увидеть нечто утонченное? И Чарити, сосредоточившись, насколько позволяло ее хмельное состояние, приготовилась внимать.

При первых звуках музыки Лилли Ливерпуль, раскрыв ярко накрашенные губки, звонко и задорно запела:

 
Свободная красотка, брожу я по стране —
И нету лучше парня рабочего, по мне!
Любила я за деньги, со скуки, для души —
Но парни лишь рабочие, по правде, хороши.
Кузнец ли, плотник ли, стригаль —
любой, любой хорош.
Поверьте, лучшего дружка на свете не найдешь.
Рабочий парень мил мне днем и ночью
как на грех…
Их много было у меня, спою вам обо всех.
 

По мере продолжения куплеты становились все более и более непристойными, и Чарити почувствовала, что краснеет. Ей хотелось заткнуть уши, но она боялась, что Чарльз сочтет ее ханжой. В песне были слова, смысл которых она не понимала, однако интуитивно чувствовала, что они грубы и непристойны. Она находила подтверждение этому в шумной реакции публики. Допев песню, Лилли Ливерпуль скромно раскланялась, а зрители в нижнем зале вскочили со своих мест и стоя аплодировали ей.

Не дожидаясь, пока утихнут овации, Бонни поднялся и быстро задернул драпировки, и Чарити с недоумением взглянула на него. Затем Чарльз, повернувшись к ней, протянул руку, помог ей встать и, обняв, повел к диванчику. Он прижался губами к ее губам, его дыхание опаляло, а прикосновение губ обжигало как огонь, но, опьянев от выпитого вина, Чарити не нашла в себе сил воспротивиться. Она прижалась к нему, кровь застучала у нее в ушах, и неизведанные ощущения волной захлестнули ее. В конце концов она оказалась на диванчике с задравшимися до талии юбками, а Чарльз, не отрываясь от ее губ, стал возиться с ее нижним бельем, затем прорычал что-то нечленораздельное и попросту разорвал его. Чарити слабо вскрикнула в знак протеста, но он заставил ее замолчать, снова прижавшись к ее губам. Опьяненная любовью и излишним количеством выпитого вина, она и не подумала сопротивляться, подсознательно чувствуя, что любое сопротивление все равно было бы бесполезно.

Все лишнее было сброшено, и Чарити ощутила, как струя холодного воздуха обдала ее бедра. При прикосновении Чарльза ее охватила нервная дрожь, затем он грубо навалился на нее, и ее пронзила острая боль.