Текст книги "Отважное сердце"

Автор книги: Патриция Хэган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Джули и в самом деле пошла к Дереку. Он поведал ей еще несколько ужасных историй, а в заключение твердо сказал:

– Я полагаюсь на то, что ты сохранишь все это в секрете. Мужчины об опасности знают, но не стоит пугать женщин.

– Ах да, разумеется, вы оберегаете женщин от излишнего беспокойства, – саркастически сказала она. – Пусть они ни о чем не волнуются до тех пор, пока улюлюкающий индеец не бросится на них с томагавком. Вот тогда уж им, конечно, придется немного поволноваться.

Внезапно в глазах Дерека промелькнула какая-то искра, и он подался вперед, обхватил Джули своими могучими руками и притянул к себе.

– Плевать на все, Джули! Тебе нечего бояться. Или ты не знаешь, что я, если потребуется, отдам жизнь, чтобы уберечь тебя от опасности?

Джули ждала, когда же ее разум скомандует ей вырваться из его рук, но не услышала никаких сигналов, кроме звука своего бешено колотящегося сердца. Неожиданное чувство переполнило ее – доброе, приятное, восхитительное чувство теплоты. Она поняла, что уже долго молча улыбается.

– Да, Дерек. Я это знаю, как и то, что люблю тебя и буду любить, как бы ни складывалась дальше наша жизнь.

Его губы коснулись ее обжигающим поцелуем, и, не помня себя, Джули прильнула к нему, желая только одного – чтобы этот миг никогда не кончался.

– Знаешь, – чуть отстранившись, недовольно сказал Дерек, – ты вошла в мою плоть и кровь словно жажда, которую нельзя утолить. Когда я каждый день уезжаю на разведку, воспоминания преследуют меня: радость, боль – все, что у нас было. С тобой происходит так же, я знаю.

– Да. Не стану тебе лгать, но…

– Черт возьми, Джули, так больше не может продолжаться! Пора нам еще раз поговорить. Я много думал и многое понял, и я решил… есть кое-что, что ты должна знать… это поможет тебе понять меня лучше. Я не такой бессердечный ублюдок, каким ты меня себе представляешь.

К своему изумлению, Джули внезапно поняла, что нечто очень важное Дерек все это время скрывал от нее. При мысли о том, что сейчас наконец она все узнает и поймет, дрожь пробежала по ее телу.

– Тогда скажи мне, Дерек, – попросила она. – Скажи мне об этом скорее.

– Мы будем вместе, – хрипло сказал он, еще крепче сжимая ее в объятиях. – Так или иначе. Ты будешь моей, и…

Вдруг совсем рядом раздался негодующий возглас. От неожиданности они отпрянули друг от друга. Из темноты вышла Элиза Тэтчер.

– Какая гадость! Я специально прихожу сюда поговорить с вами, капитан Арнхардт, о тех неприятностях, которые доставил мне этот сбежавший ниггер, и убеждаюсь в том, о чем подозревала все время: эта… эта шлюха отвлекает вас от работы!

Джули едва справилась с охватившей ее яростью и была очень благодарна Дереку, который с усмешкой произнес:

– Элиза, моя личная жизнь вас не касается, и вы поступили бы умнее, если бы прикусили свой злобный язычок. Какого черта вам нужно?

Неожиданная резкость вопроса выбила Элизу из колеи.

– Мой… – начала она заикаясь, – мой ниггер, М-Мика… сбежал.

– Я в курсе, – кивнул Дерек.

– Тогда поищите мне кучера, капитан! – потребовала она.

– Сделаю что смогу. Позже. А сейчас мы вас не задерживаем. Вы не заметили, что мешаете?

– О, несомненно! – визгливо рассмеялась она. – Но боюсь, вам придется ненадолго прерваться и осмотреть одного из моих волов – он, кажется, заболел.

Дерек тяжело вздохнул и виновато взглянул на Джули.

– Извини, но лучше это проверить сразу. Бедные волы в отличие от Мики не могут сбежать от нее.

– Очень смешно! – огрызнулась Элиза. – Можете быть уверены, мой муж непременно узнает, как вы себя вели, капитан. И тогда вы можете остаться без работы.

Дерек дотронулся пальцами до подбородка Джули и прошептал:

– Увидимся позже, – а затем решительно направился к фургону Элизы.

Джули, опечаленная, смотрела ему вслед: прекрасный момент откровения был испорчен. Что же такое Дерек хотел ей сказать? Желая побыть наедине со своими мыслями, она неторопливо пошла вдоль зарослей мелкого кустарника и кактусов. Не подозревая о том, что следом за ней…

Глава 8

Закутавшись поплотнее в шерстяную накидку, Джули неторопливо прогуливалась, вдыхая свежий морозный воздух. Она никогда не боялась темноты, наоборот, ей всегда нравилась ночь, ее загадочное очарование. Вокруг никого, тишина и покой. Ночь, казалось, дружелюбно раскрывала ей свои черные бархатистые объятия, в которых можно было спрятаться, забыть все свои обиды и невзгоды. Мерцающие звезды словно вопрошали: как же можно печалиться, когда вокруг столько красоты? Джули остановилась и, запрокинув голову, залюбовалась ночным небом; одна звезда, которая была ярче остальных, приковала к себе ее взгляд. Одна звезда ярче других, размышляла она. Не так ли устроена жизнь? Чьи-то души являются фоном, окружением для одной, избранной? В подобные минуты ее собственное бренное существование казалось ей такой мелочью, что просто кощунственно было даже задумываться о нем. Наверное, ее существование заметно для Бога не больше, чем самое тусклое мерцание самой крошечной звездочки на Его небесах.

Только теперь, растворившись в ночи, став с ней одним целым, она смогла спокойно вернуться к столь интересующему ее вопросу: что же все-таки собирался сказать Дерек, перед тем как появилась Элиза? Как же ему удалось сладить с самим собой? По телу Джули пробежали мурашки, но не от холода, а от предвкушения, ожидания. Наверное, внезапно подумалось Джули, она сама не очень четко объяснила свои желания и устремления. Может, он подумал, что для нее главное – замужество. Но это же не так! Просто нужно время, чтобы узнать и понять друг друга, время, чтобы решить, готовы ли они навсегда связать свои жизни. К тому же положение любовницы ее совершенно не устраивало. О какой свадьбе впоследствии могла идти речь, если бы она стала его любовницей? Это бы навсегда погубило их чувства.

Заслышав позади себя шаги, Джули радостно обернулась, но тут же поняла, что это не Дерек: из темноты вынырнуло обезображенное шрамами лицо Эрлоу Вэнса, и вместо крика из ее горла вырвалось сердитое восклицание.

– Что вы за мной крадетесь? – раздраженно спросила она. – Вы меня испугали.

– Боитесь индейцев? – надменно поинтересовался Вэнс. – Не стоит, когда вы рядом со мной, Джули. Индейцы – мои друзья.

– У вас есть друзья? – запальчиво воскликнула она. – Я очень удивлена.

– Не стоит так со мной разговаривать, птичка, я же хочу, чтобы мы стали друзьями. Хорошими друзьями.

– У меня нет желания с вами разговаривать, мистер Вэнс. Если вы немедленно от меня не отстанете, я закричу и сюда сбежится толпа народу.

– Да ладно, милашка, – проворковал он, обдавая ее запахом виски. – Я шел за вами, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз. Я пытаюсь встретиться с вами наедине еще с Сан-Анджело. Может быть, вы заметили, что я за вами наблюдаю, но мне только хотелось извиниться за тот вечер. Вот и все. В тот раз я несколько перебрал, ну и, наверное, чуть-чуть погорячился. Вы так прекрасны! Мне до того хотелось быть с вами, что я уже не понимал, что говорю. Мне тогда взбрело в голову, что я могу потерять вас, не успев получить, поэтому я решил взять быка за рога.

– Вот вы меня и потеряли, мистер Вэнс, – ледяным тоном произнесла Джули. – Теперь мы уже не сможем стать друзьями. Извините, но меня ждут.

Она сделала движение, чтобы уйти, но он грубо схватил ее за руку, больно вывернув при этом запястье.

– Слушай, Джули, детка, мне бы совсем не хотелось причинять тебе боль, но я сделаю это, если ты не успокоишься и не дашь мне возможности высказаться.

– Отпустите! – попросила она. – Пожалуйста, отпустите! Я не хочу скандала, но если я закричу и сюда прибежит мой брат…

– Ты же не желаешь его смерти, правда? – и Вэнс издал омерзительный смешок – зловещий звук, нарушивший очарование ночи. – Поэтому слушай. Ты должна простить меня за тот вечер, тогда мы сможем все начать сначала. Я влюбился в тебя, ты мне напоминаешь мою святую жену. Все, что от тебя требуется, это быть со мной полюбезкее. Дай мне понять, что у меня есть шанс, и я отпущу тебя.

Его дальнейшее поведение оказалось для Джули полной неожиданностью. Внезапно он грубо повернул ее голову и впился в ее губы своими. Затем так же резко он отпустил ее, зато зажал ей ладонью рот, чтобы не дать вырваться на волю ее протестующему воплю.

– Это из-за моего лица, правда? – спросил он. – Тебе нравятся красавчики, как капитан Арнхардт. Я вижу, как ты по нему сохнешь. И знаю, что ты провела с ним ту ночь, которая предназначалась мне. Каждый бы об этом догадался, глядя на тебя после этого. Он получил то, что, как я думал, достанется мне… но и я в конце концов свое получу. Непременно получу, обещаю тебе.

Джули попыталась высвободиться, но Вэнс еще крепче сжал ее руку.

– Я хочу рассказать тебе еще кое-что. Со шрамами ничего не поделаешь. Но ведь и появились они не без причины. Зато они напоминают этим чертовым дикарям, что я настоящий мужчина. Я сыграл по их правилам и победил. Апачи докрасна раскаленным копьем рисовали на моем теле. Они сказали, что если я стерплю боль и не закричу, они оставят мне жизнь. Мне очень хотелось кричать. О Боже, когда они положили в костер свои копья, а затем коснулись ими моего лица и я почувствовал, как горит моя кожа, когда запах горящего мяса ударил мне в ноздри, крик так и рвался из меня наружу. Но я знал, что, если издам хоть один звук, они воткнут эти самые копья мне в глаза – таким образом они уже убили моих спутников. Поэтому я молчал. Они жгли меня до тех пор, пока не изуродовали все лицо. Только тогда они позвали своего лекаря. А потом они сказали, что я получил клеймо великого воина и впредь ни один апачи не сможет сомневаться в моем мужестве и не осмелится коснуться меня.

Внезапно Вэнс навалился на Джули всей тяжестью и опрокинул ее на землю, по-прежнему зажимая ладонью ее рот.

– Я слышал, как ты спрашивала капитана об индейцах, и понял, что ты боишься. Может, ты хочешь, чтобы я сделал с тобой то же, что и они со мной, чтобы дикари подумали, будто ты тоже великий воин? А что – когда караван окажется на землях апачей, всех белых вырежут, всех, кроме тебя. Все, что тебе нужно, так это быть такой же мужественной, как когда-то я.

Его рука закрыла ей все лицо, и Джули стало нечем дышать – ее глаза расширились от ужаса, она почувствовала, что теряет сознание. Стоны постепенно сменились тяжелыми, редкими всхлипами, и Вэнс убрал руку.

– Успокойся, детка. Я не собираюсь портить твое миленькое личико. И краснокожим тоже не позволю. Со мной ты в безопасности. Я о тебе позабочусь.

– Эрлоу Вэнс, вы… сумасшедший, – хрипло выдавила Джули, как только смогла говорить.

Он запрокинул голову и рассмеялся, его смех эхом разнесся в ночной тишине. Затем в мгновение ока его кажущаяся веселость сменилась мрачной угрюмостью.

– Сейчас, Джули, я тебя отпущу, но настанет день, когда ты станешь моей. Я завоюю твое сердце, так и знай. А если тебя отталкивают мои шрамы, то запомни: однажды они спасут тебя от смерти, которая неминуемо настигнет остальных. А теперь ступай. Расскажи обо всем своему красивому капитану. Расскажи кривоногому братцу. Если им захочется выяснить со мной отношения, что ж, пусть попробуют. Я преподнесу тебе их скальпы на острие копья!

Джули с трудом поднялась на ноги, затем споткнулась и упала на колени. Наконец ей удалось подняться. Подобрав юбку, она бросилась сквозь темноту к лагерю.

Добежав до своего фургона, Джули встала в его тени, подальше от света костра. Ей хотелось успокоиться. Вэнс, конечно же, был пьян. Наверное, у нее все же нет серьезных оснований для страха… просто надо быть поосторожнее. Нужно забыть об одиноких ночных прогулках, сделать так, чтобы он не смог вновь улучить момента и остаться с ней наедине. Придя к этой, как ей казалось, разумной мысли, Джули наконец смогла отдышаться. Не стоит расстраивать Майлза. Зачем пересказывать ему бред Эрлоу? Для чего? У него и так хватает проблем, зачем же еще забивать брату голову чьими-то пьяными угрозами? Немножко успокоившись, она сделала несколько глубоких вдохов, пригладила волосы, оправила платье и вышла из тени.

– Вот ты где! – радостно воскликнула Тереза. Она сидела с другой стороны фургона и негнущимися от холода пальцами штопала рубашку Майлза. – А я все думаю, куда ты запропастилась?

– А ты почему не у костра? – с укоризной спросила Джули. – Ты же здесь совсем замерзнешь.

Тереза состроила гримасу.

– Лучше уж мерзнуть, чем слушать Элизу. По-моему, она повздорила с капитаном Арнхардтом и теперь сидит и всем сообщает, что застала вас с ним в жарких объятиях.

Почувствовав, как вспыхнули ее щеки, Джули поспешно отвела глаза.

– Все было вовсе не так… И сейчас я иду вовсе не от него.

– Да не нужно ничего объяснять, – поспешно перебила ее Тереза. – Я очень рада, если ваши отношения наконец-то налаживаются, хотя, конечно, противно, что Элиза Тэтчер шпионит за вами, а потом болтает об этом кому ни попадя. К тому же я знаю, что ты сейчас не от него, – он ведь тебя разыскивал.

– Правда? – радостно воскликнула Джули, но стоило только Терезе засмеяться, как она тут же покраснела.

– Он сказал, что пойдет поискать тебя, а если не найдет – вернется. Посиди здесь и успокойся. Если ты пойдешь к женщинам, то станешь хорошей мишенью для остренького язычка Элизы.

– Это меня не волнует, – решительно сказала Джули. – Теперь уже все, наверное, знают, что она за фрукт, и никто не воспринимает ее всерьез.

– Это уж точно. Сначала ее опасались. Но теперь мы больше думаем о том, как бы выжить, а не о том, как получше устроиться в Аризоне. Думаю, Элиза это понимает, потому и бесится. И не забывай, – с жаром добавила Тереза, – что ее ребенок умер. Это, безусловно, очень на нее повлияло, особенно если учесть, что ребенок был единственной причиной, по которой муж ее вызвал. Ей сейчас очень тяжело.

Джули слушала вполуха и одновременно раздумывала, стоит ли открыть Терезе то, что с ней произошло? В конце концов, решила промолчать. К чему лишний раз огорчать Терезу?

Заметив, что Джули не слушает, Тереза внезапно сама перебила свою речь вопросом:

– Не хочу показаться любопытной, но как у тебя обстоят дела с капитаном?

Джули вздрогнула от неожиданности.

– Мы разговариваем. У меня такое чувство, словно нам что-то все время мешало быть полностью откровенными друг с другом. Если это правда и мы сможем преодолеть этот барьер – прекрасно. Если же нет, тогда, я думаю, самое время покончить со всем этим раз и навсегда.

– Но ты же не хочешь, чтобы все закончилось, правда? – уверенно сказала Тереза.

– Нет, – тихо признала Джули. – Не хочу. Но если по-другому не получится, я смирюсь. Хотя, пока мы не доберемся до Аризоны, будет непросто постоянно быть рядом с ним, каждый день видеть его…

– Ну посмотрим-посмотрим, – весело сказала Тереза, кивнув куда-то за спину Джули. – Вон он идет.

Дерек решительно подошел к ним, рассеяно кивнул Терезе и наклонился к Джули. Ее рука утонула в его ладони, и, все так же не проронив ни слова, он увлек ее куда-то в темноту.

Пока они шли, Дерек все время поглядывал на нее, в который уже раз восхищаясь ее редкой, изысканной красотой. Стоило ему закрыть глаза, как Джули тут же вставала перед его мысленным взором – дымчато-зеленые глаза, оттененные густыми длинными ресницами, манящие и загадочные… чувственные губы… идеально сложенное тело, тайны которого ему были так же хорошо ведомы, как и свои собственные.

Когда-то он клялся себе, что ни одна женщина не завладеет его сердцем. Телом – пожалуйста, но не сердцем. Он не мог позволить себе стать рабом любви.

Джули не стала спрашивать, куда они направляются. Она была рада уже тому, что просто идет рядом с ним.

Вдруг Дерек на миг притянул ее к себе, но затем снова отпустил, и они продолжили путь.

Выбрав удобное место, он привалился спиной к огромному валуну и сложил руки на груди.

– Ну что ж, давай поговорим, дымчатые глазки.

Несмотря на скудность света, отбрасываемого узким серпом месяца, Джули все же не могла не заметить напряженного взгляда своего собеседника. Она чуть отодвинулась – подальше от него, зная, что так легко вспыхивающие меж ними чувства могут помешать ему собраться с мыслями. Дерек набрал в грудь побольше воздуха и начал:

– На корабле у тебя был жар, – напомнил он ей о том, что случилось несколько лет назад. – В бреду ты рассказала мне все о своем прошлом. Я тоже буду с тобой искренен. Тогда ты, наверное, поймешь, почему я так отношусь к браку.

Джули молчала, считая, что ей лучше не задавать вопросов и следует просто дать ему выплеснуть то, что все это время он держал при себе.

– Давным-давно, – продолжал Дерек, уставившись в одну точку, – когда я был еще совсем мальчишкой, я решил для себя, что никогда не свяжу себя брачными узами. У меня было счастливое детство. Я был очень привязан к своим родителям. Но однажды вдруг понял, что они никогда не любили друг друга. А если и любили, то это было задолго до того, как я появился на свет. Тогда я и дал себе эту клятву. Понимаешь, родители не были счастливы вместе. Они не знали, что мы с сестрой все слышали сквозь тонкие стены. Мой отец – рыбак, домик наш был очень скромным. До нас доносились жалобы матери, их жаркие споры, из-за которых отец выходил в море гораздо чаще, чем это было действительно необходимо.

Когда я подрос, стало еще хуже. Отец почти перестал бывать дома. Наверное, я был единственным, кто понимал всю глубину его отчаяния, потому что иногда мы вместе выходили в море на его суденышке, и ром развязывал его язык. Он доверял мне то, чего мне не стоило бы слышать, а потом сам не помнил, что говорил.

Однажды он сказал мне, что только в море ему уютно, что здесь он может с радостью «встречать новый день», и лишь море дает ему настоящий покой. Когда однажды отец не вернулся, я вспомнил именно эти слова. В то утро предупреждали о возможности шторма, но отец все равно вышел в море. Позже я раздумывал, не искал ли он успокоения на морском дне. Думаю, моя мать в конце концов поняла, до чего она его довела. Наверное, именно запоздалое раскаяние и свело ее в могилу. Она умерла вскоре после отца.

Он посмотрел на Джули долгим изучающим взглядом.

– И я решил никогда не жениться, чтобы не хоронить свою жизнь в пучине страданий и отчаяния. Вот почему я просил тебя стать моей любовницей, а не женой.

Теперь настала ее очередь говорить. Но как найти нужные слова, чтобы объяснить, что она все поняла, но не изменила своего решения?

– Мне очень жаль, – наконец вымолвила Джули, ощущая, что каждым своим словом она разрушает скрепляющую их связь. – Однажды ты перестанешь думать, что все браки похожи на тот, что был у твоих родителей. Может быть, ты еще встретишь женщину и полюбишь ее так сильно, что больше ничего уже не будешь бояться.

Она очень удивилась, когда Дерек одарил ее своей неотразимой улыбкой, против, которой она никогда не могла устоять.

– Я ее уже нашел. Она передо мной. Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Прошла минута, прежде чем она осознала, что он сказал. Затем из ее глаз брызнули слезы, а сердце заколотилось, так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Она протянула руки.

– Дерек… Дерек… О Боже, как я тебя люблю!

Он страстно обнял ее, покрывая поцелуями ее нежные губы, лицо, шею. Джули прильнула к нему, схватившись за его шею так крепко, словно решила больше никогда не отпускать. Как прекрасно было чувствовать его сильные руки! Как уютно, спокойно в его объятиях.

Он мягко опустил ее на землю.

– Наконец-то, – хрипло прошептал он, – я буду любить тебя, и ничто больше не будет стоять между нами. У нас есть на это право, Джули, мы уже соединили наши души. Теперь же соединим наши тела.

Он расстелил на земле ее накидку и стал раздеваться. Его идеально сложенное мускулистое тело прямо-таки излучало силу. Он опустился рядом с ней на колени и неторопливо снял с нее одежду. Влюбленные не замечали холода ночи. Его пальцы нежно скользнули по ее лицу, шее, коснулись мягких упругих грудей…

– Я люблю тебя, Джули, – хрипло выдохнул он, – и никогда тебя не покину. Теперь ты моя… теперь и во веки веков.

Она прижала его голову к своей груди. Его руки ласково пробежались по ее спине и, скользнув по талии, уютно устроились на бедрах, губы нащупали бугорки сосков, которые с готовностью поднялись им навстречу. Затем его голова двинулась вниз, одаривая теплыми влажными поцелуями каждый изгиб ее тела.

Под ласковым натиском его губ ее тело выгнулось в судороге нестерпимого наслаждения. Не дав ей опомниться, он вошел в нее. Из ее груди вырвался крик, но он погружался в нее снова и снова, пока ее не накрыла волна блаженного освобождения.

Он приподнял ее бедра навстречу своим движениям. Не в силах больше сдерживать страсть, снедаемый этой страстью, он стал почти беспощаден, почти жесток в своей любви, а она подгоняла его, всхлипывая и сжимая в своих объятиях, чувствуя себя полностью в его власти и ничего другого не желая, кроме как этой власти покориться.

Наконец он лег на бок, все еще обнимая ее, все еще оставаясь в ней – горячий, пульсирующий. Она устало и доверчиво положила голову ему на плечо. Долгое время они лежали молча, наслаждаясь покоем, желая, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. В конце концов Дерек нехотя поднял голову и едва слышно произнес:

– Среди всех твоих стонов я ни разу не услышал слова «да».

– Да! – воскликнула она, переполненная счастьем. – Да, я буду твоей женой. Да, я отдам тебе все, что смогу. Да, я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы были самой счастливой парой на свете.

Он засмеялся, и никогда еще его смех не звучал так радостно и свободно. Словно позади было ужасно долгое и утомительное путешествие, и вот наконец цель достигнута. А впереди до самого горизонта простирается залитая солнцем прекрасная земля.

Затем они стали обсуждать свою дальнейшую жизнь. Дерек предложил подождать, пока они не прибудут на место, и провести свадебную церемонию в форте.

– Я оставлю свое теперешнее занятие, и мы заведем собственное хозяйство.

Джули внезапно почувствовала непонятную тревогу.

– Думаешь, Дерек, тебе понравится быть фермером? Ты же всегда любил путешествовать, просто не мог усидеть на одном месте. Почему ты думаешь, что захочешь копаться в земле?

– Мне нравилось странствовать, Джули, но теперь я понимаю, что на самом деле я все время чего-то искал, а не просто бродил по свету. А теперь я нашел – тебя и ту жизнь, что нас ожидает.

Он слегка отстранился и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее.

– Мне кажется, – задумчиво произнес он, – не стоит пока никого посвящать в наши планы. Впереди у нас еще тяжелые испытания. Ты понимаешь, что я имею в виду. И не нужно, чтобы люди говорили, будто бы все мои мысли заняты исключительно тобой, а не работой.

Джули тут же заверила его, что все понимает:

– Для меня не важно, чтобы о нашем решении кто-то знал. Самое главное – это мы, наша любовь.

Дерек заметил, что она дрожит от холода, и помог ей одеться. Затем он оделся сам, и они еще долго сидели обнявшись. Поглощенные друг другом, они не сразу расслышали крики. Но вдруг Дерек прислушался, отодвинулся от нее и вскочил на ноги.

– По-моему, это Томас.

– Эй! – громко закричал Дерек и побежал на голос.

– Я здесь!

Из темноты показался едва различимый силуэт. Когда Томас подбежал, им сразу же бросилось в глаза, что он очень взволнован.

– Этот чертов Вэнс! Он схватил сына Уэбберов, Лонни Брюса, и жестоко избил его лишь за то, что мальчишка крутился возле его повозки. Мы окружили его фургон. Но он пьян, и у него ружье. Уэббер и другие мужчины собираются схватить его.

Дерек вышел из себя.

– Черт возьми, я так и знал, что без неприятностей не обойдется!

Все трое побежали к лагерю. Увидев Дерека, мужчины бросились ему навстречу и наперебой принялись рассказывать, что произошло. Больше всего шумел, разумеется, отец Лонни Брюса. Неподалеку Эстер стояла на коленях около сына и причитала, остальные женщины обступили их. Джули побежала к ним. Увидев, что Лонни Брюс в сознании, она очень обрадовалась и стала расспрашивать его, как он себя чувствует.

– Не знаю, – с трудом ответил он, держась за бок. Изо рта и носа у него текла кровь. – Он сильно избил меня, мисс Маршалл. Очень сильно. Люди услышали, как я кричу, и прибежали. А он запрыгнул в фургон, высунул оттуда ружье и сказал, что застрелит любого, кто к нему приблизится.

Элиза Тэтчер с горящими глазами вышла вперед.

– Мы везде искали капитана. Теперь понятно, почему, когда он нужен, его не найти.

– О, Элиза, замолчи ради Бога! – воскликнула Джули. – Сейчас не время для твоей болтовни.

От удивления Элиза разинула рот и тут же ретировалась. Люди редко позволяли себе говорить с ней подобным образом.

Внезапно раздался крик. Все немедленно повернулись в сторону фургона Эрлоу Вэнса и увидели, что из-за занавески показались его голова и дуло ружья.

– Назад, – прорычал Вэнс. – Молокосос получил то, что заслужил. Нечего шпионить возле моего фургона. Оставьте меня в покое, пока я не разнес кого-нибудь в клочья!

Все произошло очень быстро. Никто и не заметил, как Дерек молниеносным движением вытащил револьвер и метким выстрелом выбил оружие из рук Эрлоу. Затем, не теряя времени, он запрыгнул в фургон, и его кулак обрушился на возмутителя спокойствия, сбив того с ног. Наклонившись и схватив Эрлоу за грудки, Дерек проорал:

– У тебя ровно пять минут, Вэнс, чтобы унести отсюда ноги. Если после этого ты все еще будешь здесь, я задушу тебя собственными руками.

Эрлоу сплюнул кровь и посмотрел на Дерека. Глаза его сузились от ярости, губы мелко подрагивали. Сейчас не время, успокаивал он себя. Дерек Арнхардт непременно получит свое, но потом. Силы слишком неравны. Если сейчас он ввяжется в драку, у него не будет никаких шансов. Черт возьми, нужно было сразу перестрелять всю эту сволочь. Эх, если бы не оружие для индейцев…

Не отрывая от Дерека полного ненависти взгляда, Эрлоу осторожно вытер окровавленный рот и, поднявшись на ноги, начал спешно готовиться к отъезду.

Дерек спрыгнул с фургона. Толпа расступилась, и он направился к Лопни Брюсу, который все еще лежал на земле.

– Как ты? – спросил Дерек.

– Не знаю, – прошептал Лонни Брюс, прижав руки к груди. – Но болит очень сильно.

К ним подошел Джаспер Уильямс. Джаспер был сыном врача и немного понимал в медицине. Элизе он, конечно, во время родов ничем помочь не мог, но в переломах разбирался.

– Я осмотрел его, – сказал он Дереку. – Может быть, одно-два ребра сломаны. Но в остальном ничего серьезного – ушибы. Немного поболит и пройдет. Здоровый мужик и избил ребенка! Позор!

Дерек вздохнул с облегчением и потихоньку начал успокаиваться. Лонни Брюс, конечно, не сможет завтра управлять лошадьми, а Майлз должен позаботиться о фургоне Элизы. Следовательно, нужен кто-то еще. Но кто? И все из-за этой женщины, будь она неладна. Если бы она не довела Мику…

– Из-за чего все началось? – обратился он к Лонни Брюсу таким тоном, что тому сразу стало ясно, что нужно выкладывать всю правду. – Что тебе было нужно в его фургоне?

Лонни Брюс потупил глаза.

Дерек ждал. Он никогда не повторял своих вопросов.

Напуганный Лонни Брюс принялся сбивчиво объяснять.

– Это же была просто шутка, а он точно взбесился. Сказал, что мне не… в общем, нечего делать около его фургона, и принялся меня колошматить.

Дерек ждал. Это было не то объяснение, которого он требовал, и Лонни Брюс понял это.

– Это все из-за ребят, – затараторил он, и слезы брызнули из его глаз, потому что родители стояли рядом и слушали и впереди была большая взбучка. – Мы сидели за камнями и распивали бутылку, которую Хьюби Тейлоу спер из запасов своего папаши. Когда мы все выпили, ребята послали меня добыть еще. Мы решили, что в фургоне мистера Вэнса должно быть виски, потому что он всегда пьяный. Ну я и пошел. Его нигде не было видно, и я забрался в фургон. У него там только два ящика в этой махине. В одном жратва, а в другом виски. Я взял две бутылки, а он вдруг появился как из-под земли, схватил меня и начал орать. Он прекрасно видел, что у меня в руках только бутылки, но все равно спрашивал, что я искал, а потом стал меня бить.

Что-то в его рассказе насторожило Дерека, но он никак не мог понять, что именно. Эстер Уэббер всхлипывала теперь уже потому, что ее сын украл виски. Отец Лонни Брюса пообещал своему отпрыску отделать его еще покрепче, как только он поправится. Остальные продолжали обмениваться впечатлениями о ночном происшествии.

Дерек в задумчивости пощипал усы, глаза его сузились, на скулах заходили желваки. Он украдкой обернулся и увидел, как Эрлоу Вэнс нахлестывает лошадей, стремясь побыстрей убраться из лагеря.

Он жестами поманил к себе Томаса и Майлза. Отойдя с ними на приличное расстояние и убедившись, что их никто не может услышать, Дерек коротко приказал:

– Никому ничего не говорите. Седлайте лошадей. Мы поскачем вслед за Вэнсом. Подождем, пока он не отъедет достаточно далеко, остановим и обыщем фургон. У меня плохое предчувствие.

Майлз переглянулся с Томасом и прошептал:

– А что мы будем искать?

– Ружья, – так же тихо ответил Дерек.

– Ружья? – переспросил Томас. – Ты думаешь, он перевозит оружие? Но у него же почти пустой фургон.

– Точно, – улыбнулся Дерек. – Но зачем тогда он такой огромный? Зачем обременять себя большим пустым фургоном? И почему он пришел в такую ярость, когда застал у себя мальчика?

– И где же он мог спрятать ружья? – поинтересовался Майлз.

– Двойное дно, – с мрачной усмешкой ответил Дерек. – Если я не ошибаюсь, он присоединился к нам, чтобы не навлекать на себя подозрений, путешествуя в одиночку. Один в таком большом фургоне… а в нем только два ящика…