Текст книги "Призванные луной"

Автор книги: Патриция Бриггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Я не собираюсь никуда идти, – заверила я. – Сэмюэль прав: здесь волки не платят дань. Вероятно, те, что заплатили, не имеют никакого отношения к похищению Джесси.

Зазвонил мой телефон.

– Мерси?

Это был Стефан, но что-то в его голосе меня встревожило. Я различила еще кое-что, но теперь в баре было много народу, и кто-то включил музыку.

– Минутку, – громко сказала я – и солгала. – Я тебя не слышу. Выйду наружу.

Я помахала Сэмюэлю и Зи и направилась на стоянку, где было тихо.

Сэмюэль последовал за мной. Он начал что-то говорить, но я прижала палец к губам. Не знаю, насколько острый у вампиров слух, но рисковать не хотелось. – Мерси, сейчас нормально? – Голос Стефана звучал четко и ровно.

– Да, – ответила я и услышала женский голос, ласково попросивший Стефана:

– Узнай, пожалуйста.

Он вздохнул так, словно незнакомая женщина причинила ему боль.

– С тобой в баре Майка незнакомый вервольф?

– Да. – Я оглянулась. Никого похожего на Стефана поблизости не учуяла, а я была совершенно уверена, что почувствовала бы. Должно быть, у вампиров есть кто-то свой в баре, и этот свой знает волков Адама и сумел определить, что Сэмюэль вервольф.

– Моя госпожа удивлена тем, что ее не известили о госте.

– Волки не нуждаются в разрешении вашего семейства, чтобы приехать сюда, – заявила я. – Адам в курсе.

– Адам исчез, и стая его теперь без предводителя. – Стефан произнес это так, что его слова походили на эхо.

Я была почти уверена, что женщина не знает о том, что я ее слышу, – хотя Стефан должен помнить о моем остром слухе, потому что я демонстрировала его ему. Очевидно, не счел нужным сообщить остальным членам семьи. Конечно, такое относительно слабое существо, как я, не представляет интерес для вампиров.

– У стаи есть предводитель, – сказала я.

– Стая слаба. И волки создали прецедент. Они заплатили за право появиться на нашей территории, потому что мы сильнее стаи Адама.

Глаза Сэмюэля сузились, рот затвердел. Те, кто заплатил вампирам, – убили Мака и похитили Джесси.

– Значит, среди гостей были вервольфы! – воскликнула я. – Это не волки Брана. Они не могут быть из стаи. У преступников нет статуса. Я сама убила двоих из них, а Адам – еще двоих. А как ты знаешь, я не очень сильна. Настоящие волки, волки из стаи, никогда бы не поддались бы такому слабому существу, как я.

Это правда, и я надеялась, что они оба поймут это.

Наступила долгая пауза. Я слышала негромкие звуки, но не могла ничего разобрать.

– Возможно, ты права, – произнес усталым голосом Стефан. – Приходи к нам и приведи своего волка. Мы определим, нуждается ли он в разрешении. Если откажешься, мы не видим причин информировать вас об этих преступниках, которые не представляют стаю.

– Я не знаю, где ваша семья.

– Я приду за тобой и провожу, – ответил Стефан и прервал разговор.

– Кажется, мы сегодня идем в гости к вампирам, – сказала я. В какой-то момент появился Зи. Я не заметила, когда это произошло, но сейчас он стоял рядом с Сэмюэлем. – Ты имеешь представление о вампирах?

Сэмюэль пожал плечами.

– Немного. Встречался раз-другой.

– Я пойду с вами, – негромко произнес старый автомеханик и допил остатки виски из стакана, который принес с собой. – Вряд ли смогу вам помочь – металл не их проклятие. Но я кое-что знаю о вампирах.

– Нет, – возразила я. – Ты мне нужен для другого. Если завтра утром я не объявлюсь, позвони по этому номеру. – Я достала из кошелька старый счет из бакалейного магазина и написала на обороте несколько цифр. – Это номер Уоррена, третьего волка в стае Адама. Расскажи ему все, что знаешь.

Он взял листок.

– Мне это не нравится.

Но в знак согласия сунул листок с номером телефона в карман брюк.

– Хотелось бы, чтобы у тебя было больше времени на подготовку. Есть ли у тебя символ твоей веры, Мерси, может, крест? Он не так эффективен, как изобразил мистер Стокер, но помогает.

– Я ношу крест, – заявил Сэмюэль. – Бран всех нас заставляет. У нас в Монтане нет вампиров, но есть другие твари, против которых крест хорош.

Сэмюэль имеет в виду самых отвратительных других, но не назовет их в присутствии Зи – это было бы невежливо. Точно так же, как Зи никогда не скажет, что третья и четвертая пули в его пистолете – он всегда его носит с собой – серебряные; я сама их для него изготовила. Конечно, он мог сделать их и сам, но я решила, что если у него будут стычки с вервольфами, то из-за меня.

– А ты, Мерси? – осведомился Сэмюэль.

Не люблю кресты. Моя нелюбовь не имеет никакого отношения к их метафизическим свойствам, которые так действуют на вампиров: когда я жила в стае Брана, я тоже носила крест. Мне известна история об этом инструменте мук Христа как о символе Князя Мира, который учил нас любить друг друга. Хорошая история, я даже в нее верю.

Но на самом деле у меня от крестов руки и ноги дрожат. Я очень хорошо помню одно из редких посещений церкви с матерью, когда мне было четыре или пять лет. Мама была бедна и жила в Портленде; она не могла бывать в церкви часто. Поэтому когда собиралась пойти, любила это делать как-нибудь необычно. Мы вдвоем по воскресеньям отправлялись в Мизулу и выбирали церковь наудачу – скорее потому, что мать считала себя обязанной сводить меня туда, чем потому, что была особенно религиозна.

В тот раз она задержалась, чтобы поговорить с пастором, а я одна прошла в здание и, когда завернула за угол, увидела на стене огромную, больше человеческого роста, статую распятого Христа. Мои глаза были на уровне его ног, прибитых огромными гвоздями. Все было бы не так плохо, если бы талантливый художник не изобразил муки реально, вплоть до крови. Мы в тот день так и не зашли в церковь – и не ходили с тех пор. Я не могла взглянуть на крест, не увидев умирающего на нем Сына Божьего.

Так что никаких крестов. Но, будучи выращенной стаей Брана, я носила с собой кое-что другое. Я неохотно вытащила нашейное ожерелье.

Сэмюэль нахмурился. Маленькая фигурка была стилизована: вероятно, он сразу не понял, кто это.

– Собака? – спросил Зи.

– Овечка, – ответила я, убирая ее под одежду. – Потому что одно из именований Христа – Агнец Божий.

Сэмюэль слегка пожал плечами.

– Вижу, как Мерси не подпускает к себе целую комнату вампиров своей серебряной овечкой.

Я сильно толкнула его в плечо, чувствуя, как краска заливает мне лицо, но это не помогло. Он насмешливо запел:

– У Мерси была овечка…[18]18
  «У Мэри была овечка» – известное детское стихотворение поэтессы Сары Джозефы Хейл; первые слова, записанные Эдисоном на фонографе. – Прим. перев


[Закрыть]

– Мне говорили, что имеет значение вера носящего, – сказал Зи, хотя в голосе его тоже звучало сомнение. – Ты, наверно, никогда не использовала свою овечку против вампиров?

– Нет. – Я все еще была обижена этой песенкой. – Но если действует звезда Давида – а Бран уверяет, что это так, – должно подействовать и это.

Мы все повернулись и смотрели на машину, свернувшую на стоянку, но пассажиры покинули ее и вместе с водителем, который приподнял воображаемую шляпу в адрес Зи, прошли в бар дядюшки Майка. Никаких вампиров.

– Есть ли еще что-нибудь, что нам может пригодиться? – спросила я Зи, который казался наиболее информированным из нас. Все, что я знала о вампирах, можно было поместить под общим заголовком «Держаться от них подальше».

– Молитвы не действуют, – сообщил он. – Хотя похоже, на демонов и самых древних темных других они влияют. Чеснок…

– …действует как репеллент для насекомых, – заметил Стефан, неожиданно возникший между двумя машинами, стоявшими за Зи. – Не больно, но плохо пахнет, и вкус ужасный. Если не будешь раздражать никого из нас и не приведешь с собой друга, наевшегося чеснока, станешь частью меню в самую последнюю очередь.

Я не видела, как он подошел, не слышала и не чуяла, пока он не заговорил. Зи откуда-то извлек темный кинжал с мою руку и встал между мной и вампиром. Сэмюэль зарычал.

.– Простите, – скромно извинился Стефан, словно не заметив, как он ошеломил нас. – Приближаться незаметно – моя особая гордость, но обычно к друзьям я эту способность не применяю. Просто у меня была неприятная встреча, поэтому я соблюдал осторожность.

Стефан высокий, но мне всегда казалось, что он занимает места меньше, чем должен, поэтому я редко думала о нем как о крупном существе, если он только не стоял рядом с кем-нибудь. Но сейчас я заметила, что он одного роста с Сэмюэлем и почти так же широк в плечах, хотя ему не хватало массы вервольфа.

У него правильные черты лица, и в обычном состоянии его можно даже счесть красивым. Но на лице его присутствовала такая широкая улыбка, что я утратила представление о его чертах.

Но тут он нахмурился и посмотрел на меня.

– Если хочешь, чтобы я отвел тебя к госпоже, тебе нужно одеться не так открыто.

Я оглядела себя и поняла, что на мне все еще та одежда, в которой я отправилась смотреть, что происходит в доме Адама. Казалось, это было неделю назад, но на самом деле – только накануне. Футболку мне подарил сам Стефан за то, что я научила его поправлять часы его автобуса. На ней была надпись: «Счастье – это немецкое инженерное мастерство, итальянская кухня и бельгийский шоколад» и большое пятно от пролитого какао. Вспомнив, как долго я ее ношу, я тут же ощутила, что от нее пахнет сильнее, чем обычно, и пахнет не стиральным порошком и не смягчителем воды.

– Мы совсем недавно приехали в город, – извинилась я. – У меня не было возможности зайти домой и переодеться. Но и ты ненамного лучше выглядишь.

Он покачивался на каблуках, широко расставив руки, как комик в водевиле, на потеху публики коверкающий свои движения. На нем был распахнутый черный пиджак поверх простой белой рубашки и джинсы с дырой на колене. Никогда не видела его более по-деловому одетым, но почему-то он всегда выглядел так, словно… напялил чужую одежду.

– Это мой лучший вампирский костюм. Может, стоило надеть черные джинсы и черную рубашку, но терпеть не могу переигрывать.

– Мне казалось, ты нас подвезешь. – Я нарочито огляделась. – Где твоя машина?

– Я пришел быстрее. – Он не стал объяснять, как это, и продолжил: – Здесь твой фургон. Места на всех четверых хватит.

– Зи остается здесь, – заявила я. Стефан улыбнулся.

– Чтобы привести подкрепление.

– Ты знаешь, где те, кто напал на Адама? – спросила я, чтобы не комментировать его слова.

Он с сожалением покачал головой.

– Госпожа не сообщила мне больше того, что я передал вам. Я даже не уверен, что она знает правду. – Лицо его на мгновение застыло. – Можешь найти предлог и не ходить, Мерси.

– Эти гости уже убили одного человека и все перевернули в доме Адама, – сказала я ему. – Если твоя госпожа знает, где они, мы должны у нее спросить.

Он необычно чопорно поклонился мне, посмотрел на Сэмюэля и широко улыбнулся, сумев не обнажить клыки.

– Мы не знакомы. Должно быть, ты новый волк в городе.

Я представила их друг другу, но было очевидно, что Сэмюэль и Стефан не станут немедленно друзьями – и вина в этом не Стефана.

Я слегка удивилась. Оба отличались добродушным очарованием, которое заставляет окружающих улыбаться. Но поведение Сэмюэля было необычайно мрачным. Очевидно, он не любит вампиров.

Я забралась в фургон и подождала, пока Сэмюэль и Стефан закончат очень вежливо спорить, кому где сидеть. Оба хотели располагаться сзади. Я надеялась, что Стефан постарается быть сговорчивым, но не тут-то было, Сэмюэль же не хотел, чтобы вампир находился у него за спиной.

Прежде чем Сэмюэль не вышел из себя и прямо не заявил Стефану об этом, я вмешалась:

– Мне нужно, чтобы Стефан сидел рядом со мной и показывал дорогу.

Зи постучал мне в окно и, когда я включила двигатель и опустила стекло, дал мне кинжал, который вытащил, когда впервые появился Стефан, дал вместе с чем-то кожаным, похожим одновременно на ножны и пояс.

– Возьми. Пояс можно перестегнуть, чтобы он был тебе впору.

– Разрешите? – почтительно спросил Стефан, устраиваясь рядом со мной на переднее сиденье. Когда Зи коротко кивнул, я протянула ему кинжал.

Вампир поднял кинжал и стал поворачивать и разглядывать его в тусклом освещении. Потом хотел вернуть его мне, но Сэмюэль протянул руку и перехватил оружие. Проверил остроту, слегка проведя лезвием по большому пальцу. Ахнув, отвел клинок и сунул палец в рот.

Мгновение ничего не происходило. И тут на нас накатила волна Силы – но не такой, какую призывает Альфа, и не такой, какую использует Елизавета Аркадьевна. Эта Сила походила на ту, с помощью которой маскируются другие, и от нее у меня во рту появился вкус металла и крови. Через несколько мгновений все снова стихло.

– Я бы сказал, что кормить старое лезвие кровью, – не лучшая мысль, – спокойно заметил Стефан.

Зи засмеялся – глубоким низким смехом, отчего голова его запрокинулась.

– Прислушайся к вампиру, Сэмюэль, сын Брана. Моей дочери слишком нравится вкус твоей крови.

Сэмюэль вернул мне кинжал.

– Зи, – произнес он так, словно только сейчас что-то пришло ему в голову. И продолжил по-немецки: – Siebold Adelbertkrieger aus dem Schwarzenwald.

– Зибольд Адельбертсмайтер из резервации Уолла-Уолла, – спокойно представился Зи.

– Кузнец Зибольд Адельберт из Черного Леса, – перевела я, впервые пользуясь знаниями, полученными в ходе двухлетнего изучения языка в колледже. Неважно: по-английски или по-немецки, но слова, которые Сэмюэль произнес как почетнейший титул, для меня ничего не значили.

Отправляйтесь в любую ирландскую деревню, и там вам назовут имена других, живших с предками. Скалы и пруды там носят имена брауни и келпи,[19]19
  Келпи – водяной в ирландской мифологии, показывающийся в виде лошади. – Прим. перев.


[Закрыть] когда-то в них живших. Немецкая история сосредоточивается на героях. Только о некоторых немецких других, таких как Лорелея или Румпельстильскин,[20]20
  Гном. – Прим. перев.


[Закрыть] сохранились истории, которые могут подсказать, с какими другими ты имеешь дело.

Но Сэмюэль, очевидно, кое-что знал о Зи.

Зи увидел выражение моего лица и снова рассмеялся.

– Не забивай себе голову, девочка. Мы живем в настоящем, и пусть прошлое само о себе заботится.

У меня диплом историка – и это одна из причин того, что я стала автомехаником. В основном я удовлетворяю свое любопытство, читая исторические романы. Я раньше пыталась уговорить Зи что-нибудь рассказать мне, но он, как и вервольфы, не любит разглагольствовать. В прошлом слишком много теней. Но теперь, вооруженная этим именем, я заберусь в Интернет, как только окажусь дома.

Зи посмотрел на Стефана, и смех в его глазах погас.

– Вероятно, кинжал не очень подходит против вампиров, но я буду лучше себя чувствовать, если у нее есть чем защищаться.

Стефан кивнул.

– Он будет позволен.

Кинжал лежал у меня на коленях, как самое обычное оружие, но я помнила исходившую от него волну Силы, и осторожно вложила его в ножны.

– Не смотри им в глаза, – неожиданно сказал Зи. – Это относится и к вам, доктор Корник.

. – Не играй с вампирами в господство, – оскалился Сэмюэль. – Я помню.

Вторая половина этого старого афоризма волков – «просто убивай их». Я была рада, что он ее не произнес.

– Больше ни о чем не хочешь предупредить, вампир, ставший другом Мерси? – спросил Зи у Стефана.

Тот пожал плечами.

– Я бы не согласился на это, если бы считал, что госпожа задумала зло. Просто она скучает. Мерси прекрасно умеет отвечать вежливо, но так, чтобы ничего не обещать. Если волк сможет вести себя так же, мы еще до рассвета благополучно окажемся в своих постелях.

Глава десятая

Я не представляла себе, где могут жить вампиры. Вероятно, на меня произвели впечатление все эти ночные фильмы ужасов, и я рисовала в воображении большое викторианское поместье в самом неблагополучном районе города. Несколько таких мест есть в даунтауне Кенневика, но все они отполированы и накрашены, как пожилые оперные звезды. И хотя поблизости немало жилых кварталов, все они застроены слишком маленькими домами, чтобы вместить семью вампиров.

Не следовало удивляться, что мы ехали по улице, где в конце каждого элегантно вымощенного подъездного пути стояли «мерседесы», «порше» и БМВ. Дорога была проложена по холму, который нависает над городом, и уже тридцать лет врачи, адвокаты и высшие менеджеры строят свои дома в четыре тысячи квадратных футов на участках, расположенных на крутых склонах. Но, как сказал Стефан, вампиры поселились здесь первыми.

В конце концов от главной улицы отошла небольшая дорога из гравия, проходящая между двумя двухэтажными кирпичными домами. Дорога выглядела почти как подъездной путь, но проходила мимо строений и углублялась в незастроенный район за ними.

Мы проехали еще с четверть мили по обычному для восточного Вашингтона скрэбу – полынь и другие травы, потом перевалили через небольшой подъем, которого, однако, оказалось достаточно, чтобы скрыть большую двухэтажную гасиенду, окруженную восьмифутовой стеной. Дорога начала спускаться, и теперь мы могли разглядеть только то, что виднелось сквозь двойные кованые ворота. Я подумала, что многочисленные испанские арки по сторонам здания прекрасно маскируют удивительно малое количество окон.

По указанию Стефана я остановила машину у наружной стены, поверхность которой была удивительно ровной. Вампир выскочил из машины и был у ворот раньше, чем Сэмюэль успел выйти.

– Оставить это? – спросила я у Стефана, держа кинжал Зи. По пути я решила, что поскольку кинжал слишком велик, чтобы спрятать его с помощью волшебства других – я им не владею, – лучше его вообще с собой не брать.

Стефан пожал плечами, слегка похлопывая себя по бедрам, как будто внимал музыке, которая мне была не слышна. Он часто так поступал: Стефан редко оставался неподвижен.

– Такой старинный артефакт заставит их больше уважать тебя, – сказал Сэмюэль, обходя фургон. – Надень его.

– Я боюсь взять неверный тон, – объяснила я.

– Не думаю, чтобы сегодня дошло до насилия, – заметил Стефан. – Кинжал не послужит поводом для ссоры. – Он улыбнулся мне. – В этом штате такое оружие незаконно. Не забудь снять, когда уедешь.

Я несколько раз обернула пояс вокруг талии. На нем оказалась самодельная пряжка с застежкой, я пропустила через нее конец пояса и завязала.

– Он слишком свободен. – Стефан протянул руку, но Сэмюэль его опередил.

– Затяни потуже вокруг талии, – посоветовал он, помогая мне. – Потом перемести набок, чтобы кинжал тебя не порезал.

Удовлетворившись, он отступил.

– Я не враг, – спокойно сказал ему Стефан.

– Мы это знаем, – произнесла я.

Стефан потрепал меня по плечу и продолжил:

– Я тебе не враг, волк. Я очень рискую, взяв вас обоих под защиту. Госпожа хотела послать за вами кое-кого еще, но не думаю, чтобы это вам понравилось. – Зачем рискуешь? – спросил Сэмюэль. – Почему берешь нас под защиту? Я понимаю, что это значит. Меня ты совсем не знаешь, а Мерси всего лишь твой автомеханик.

Стефан рассмеялся, но не убрал руку с моего плеча.

– Мерси мой друг, доктор Корник. Мама учила меня заботиться о друзьях. Разве твоя не учила тебя тому же?

Он лгал. Не представляю, почему я была в этом уверена, но он лгал.

Некоторые волки умеют определять, лжет ли их собеседник. Я могу это делать только по отношению к тем, кого очень хорошо знаю, и к тому же если я сконцентрируюсь. Дело в обычных звуках, которые издает человек: дыхание, сердечный ритм и так далее. Обычно я на это не обращаю внимания. О Стефане я никогда ничего не могла сказать, не могла определить даже самые простые эмоции, у которых запахи отчетливо различаются. Пульс Стефана менялся очень произвольно и непредсказуемо. Иногда мне казалось, что он дышит только потому, что понимает: если он не будет дышать, окружающие почувствуют себя неудобно.

И тем не менее я была уверена, что он лжет.

– Ты только что солгал нам, – заявила я ему. – Почему ты нам помогаешь?

Я высвободилась из-под его руки, чтобы повернуться и посмотреть ему в лицо; Сэмюэль при этом оставался за мной.

– У нас нет на это времени. – Обычно жизнерадостное выражение исчезло с лица Стефана.

– Я должна знать, насколько мы можем тебе верить. Он изобразил один из сценических жестов фокусника – широко развел руки и вздернул голову, – и я почувствовала, как нас окружает тонкий покров настоящего волшебства. Как и от Зи, пахло землей, но в заклятии Стефана таились гораздо более темные силы, чем у гремлина.

– Отлично, – сказал он. – Но не браните меня, если госпожа будет в дурном настроении из-за того, что мы заставили ее ждать. Ты сегодня вечером позвонила мне и задала вопрос.

– Что ты только что сделал? – негромко спросил Сэмюэль.

Стефан раздраженно вздохнул.

– Я сделал так, чтобы в разговоре участвовали только мы трое, потому что по ночам здесь поблизости бывают и другие существа.

Он снова устремил на меня свое внимание.

– Когда я связался с нашим бухгалтером, она сразу переадресовала меня к госпоже – что является не совсем обычной процедурой. Совершенно очевидно, наша госпожа гораздо больше заинтересовалась вами, доктор Корник, чем вашим вопросом. Она пришла ко мне и приказала позвонить вам – она не собиралась посылать меня за вами. Не хотела, чтобы у вас была даже такая защита, но когда я предложил свои услуги, она не стала возражать. Я здесь, Мерси, потому что хочу понять, что происходит, что вырвало госпожу из состояния летаргии, в котором она находилась со времени своего изгнания. Я должен знать, хорошо ли это или очень плохо для меня и моих сородичей.

Я кивнула.

– Хорошо.

– Но я сделал бы это и ради дружбы, – добавил он. Неожиданно Сэмюэль немного горько рассмеялся.

– Конечно. Мы все многое делаем ради дружбы с Мерси.

Стефан не повел нас через главные ворота, которые были так широки, что могли пропустить прицеп. Он направил нас к небольшой открытой боковой двери в стене.

В отличие от скрэба снаружи, земля внутри была тщательно обработана. Даже в ноябре трава в свете убывающей луны казалась темной и роскошной. У дома росли розовые кусты, виднелось даже несколько хризантем. Это был сад в строго французском стиле, с хорошо возделанными клумбами и тщательно подстриженными растениями. Будь дом в викторианском или тюдорианском стиле, сад выглядел бы он прекрасно. Но рядом с испанской гасиендой он казался странно неуместным.

Стены заросли виноградными лозами, лишившимися в это время года листвы. В лунном свете они выглядели рядами мертвецов, распятых на рамах и свесивших руки. Я вздрогнула и приблизилась к Сэмюэлю. Он странно взглянул на меня, несомненно, учуяв мою тревогу, положил руку мне на плечо и привлек к себе.

Мы по мощеной дорожке миновали плавательный бассейн, прикрытый на зиму, и по широкой лужайке обогнули гасиенду. За лужайкой стоял гостевой двухэтажный дом размером в треть главного. Именно к этому зданию нас вел Стефан.

Он дважды стукнул в дверь, затем открыл ее и впустил нас в прихожую, обставленную и расписанную агрессивными цветами американского Юго-Запада, вплоть до присутствия глиняных горшков и кукол качина.[21]21
  Деревянные куклы качина олицетворяют духов жизни в религии индейцев. – Прим. перев.


[Закрыть] Но пахло здесь незнакомыми травами, а не пустотой.

Я чихнула, а Сэмюэль наморщил нос. Возможно, эта смесь была создана специально, чтобы смутить наше обоняние, однако ароматы были сильными, но не едкими. Они мне не нравились, но не помешали ощутить иные запахи: старой кожи и гнилых тканей. Я быстро и незаметно огляделась, но не увидела ничего, что объясняло бы запах гнили: все выглядело новым.

– Подождем ее в гостиной, – сказал Стефан, проведя нас через просторный зал и коридор.

Комната, в которую мы попали, была вдвое меньше самого просторного помещения моего трейлера. Но по сравнению с тем, что я видела раньше, она казалась уютной. Мы почти оставили позади темы Юго-Запада, хотя цвета были по-прежнему теплых земных тонов.

Сиденья удобные, если вам нравится плюшевая мебель. Стефан с видом глубокого удовлетворения опустился в кресло. Я отодвинулась на самый край козетки: здесь сиденье было немного тверже, но подушки все равно обволакивали.

Сэмюэль сел в такое же кресло, как Стефан, но тут же вскочил, как только начал погружаться. Он встал у меня за спиной и стал смотреть в большое окно, доминировавшее в комнате. Первое окно, которое я встретила в этом доме.

Сквозь него струился лунный свет, падал на лицо Сэмюэля. Тот закрыл глаза и купался в нем, и я видела, что луна призывает его, хотя сейчас и не полнолуние. Со мной луна не общается, но Сэмюэль однажды поэтически пересказал мне ее песню. Выражение блаженства на лице, с каким он ее слушал, делало его прекрасным.

Не я одна это заметила.

– Как ты красив, – послышался голос; низкий чуть хриплый европейский голос. Говорила женщина в шелковом платье с глубоким вырезом, которое казалось странным в соединении с кроссовками для бега и спортивными гольфами.

Ее рыжеватые светлые волосы были убраны с элегантной небрежностью, заколоты множеством булавок и позволяли увидеть свисающие бриллиантовые серьги, составлявшие пару с ожерельем на шее. Около рта и глаз виднелись легкие морщинки.

Запах ее слегка напоминал запах Стефана, поэтому я предположила, что она вампир, но морщинки на лице меня удивили. Стефан выглядел не старше двадцати, и я почему-то решила, что все неживые подобны вервольфам, клетки которых сами восстанавливаются, ликвидируя последствия возраста, болезней и жизненных переживаний.

Женщина вплыла в комнату и направилась прямо к Сэмюэлю, который повернулся и серьезно посмотрел на нее. Когда она прислонилась к нему и встала на цыпочки, чтобы лизнуть в шею, он рукой ухватил ее за основание черепа и посмотрел на Стефана.

Я немного передвинулась к краю сиденья и повернулась, чтобы иметь возможность смотреть через спинку кресла. Я не очень тревожилась из-за Сэмюэля – он в любую минуту был в состоянии сломать женщине шею. Может, человек не смог бы этого сделать, но он не человек.

– Лили, моя прекрасная Лили, – вздохнул Стефан, разряжая напряжение в комнате. – Не лижи гостей. Это дурные манеры.

Она остановилась, прильнув носом к коже Сэмюэля. Я сжала ручку кинжала Зи, надеясь, что мне не придется им воспользоваться. Я не сомневалась, что Сэмюэль сумеет за себя постоять, но ему не нравится причинять боль женщинам, а Лили Стефана выглядела очень женственной.

– Она сказала, что у нас для развлечения будут гости. – Лили говорила, как капризный ребенок, которому пообещали игрушку, но не дали.

– Я уверен, она имела в виду, что ты будешь развлекать гостей, дорогая.

Стефан не сдвинулся в места, но плечи его были напряжены, и он переместил вперед свой вес.

– Но он так вкусно пахнет, – прошептала Лили.

Мне показалось, что она наклонила голову вперед, но, должно быть, я ошиблась, потому что Сэмюэль не шевельнулся.

– Он такой теплый.

– Он вервольф, дорогая Лили. Тебе такая еда не понравится. – Стефан встал и медленно обошел мое кресло. Взяв одну из рук Лили, он поцеловал ее. – Проиграй нам, моя милая.

Он мягко отстранил ее от Сэмюэля и сопроводил к открытому пианино, стоявшему в углу комнаты. Подтянул банкетку и помог Лили сесть.

– А что играть? – спросила она. – Только не Моцарта. Он слишком груб.

Стефан кончиками пальцев погладил ее по щеке.

– Играй что хочешь, а мы послушаем.

Она вздохнула, опустив плечи, потом, как кукла-марионетка, распрямилась с ног до головы и опустила руки на клавиши.

Мне не нравится фортепьянная музыка. В Осиновом Ручье, когда я росла, была только одна учительница музыки, и она играла на фортепиано. Четыре года я ежедневно по полчаса барабанила гаммы и с каждым годом ненавидела пианино все больше. Оно ненавидело меня в ответ.

Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что насчет пианино я ошибалась, – по крайней мере когда на нем играет Лили. Казалось невозможным, что все эти звуки исходят от небольшого инструмента и производит их эта хрупкая женщина перед нами.

– Лист, – прошептал Сэмюэль, отходя от окна и садясь на спинку моего кресла. Потом закрыл глаза и стал слушать – точно так, как слушал луну.

Как только Лили сосредоточилась на музыке, Стефан отошел от пианино. Он остановился за мной и протянул мне руку.

Я взглянула на Сэмюэля, но он был поглощен музыкой.

Я взяла руку Стефана и позволила ему поставить меня на ноги. Он отвел меня в самый конец комнаты и только тут выпустил.

– Она такая не потому, что вампир, – заговорил Стефан негромко, так, чтобы его слова не заглушали музыки. – Ее творец нашел ее в дорогом борделе, она играла там на рояле. Он решил, что она нужна ему в семье, и потому забрал ее, прежде чем понял, что она тронутая. В обычном случае она была бы милосердно убита: опасно иметь вампира, который не может себя контролировать. Я знаю, что вервольфы поступают так же. Но никто не мог лишиться ее музыки. Поэтому ее держат в семье и охраняют, как сокровище. – Он помолчал. – Обычно ей не разрешают ходить самостоятельно. Всегда назначают кого-то присматривать за ней и сохранять ее – и наших гостей – в безопасности. Может, госпожа просто забавляется.

Я смотрела, как тонкие руки Лили извлекают из инструмента звуки, полные интеллекта, которого у нее самой не было. И думала о том, что произошло, когда Лили вошла в комнату.

– Сэмюэль неправильно себя повел? – поинтересовалась я.

– У нее не было ни одного шанса. – Стефан невесело покачивался на каблуках. – У нее нет опыта для того, чтобы справиться с сопротивляющейся добычей, а Сэмюэль опытен и стар. Лили для нас драгоценна. Если бы он причинил ей вред, вся семья требовала бы мести.

– Тише, – сказал Сэмюэль.

Лили долго играла Листа. Не ранние лирические пьесы, а одно из тех произведений, который он сочинил, услышав игру Паганини. Но прямо посредине безумного потока нот она переключилась на мелодию, которую я не узнала, что-то мягкое и расслабленное, которое разлеглось в комнате, как ленивый кот. Поиграла немного «Биттлз», потом Шопена и еще что-то отдаленно восточное по стилю, прежде чем перейти к знакомой Eine Kleine Nachtmusik.

– Я думал, ты не хочешь играть Моцарта, – заметил Стефан, когда Лили закончила исполнять пьесу и правой рукой начала подбирать мелодию.

– Мне нравится его музыка, – объяснила она клавиатуре. – Но он свинья. – Она дважды ударила по клавишам. – Однако он мертв, а я нет. Не мертва.

Я не собиралась с ней спорить. Особенно когда она снова заиграла. Все молчали.

Неожиданно она резко встала и двинулась по комнате. Остановилась перед. Сэмюэлем, и когда тот откашлялся, подошла ближе и поцеловала его в горло.

– Я хочу есть, – заявил она. – Я голодна.

– Отлично. – Стефан обнял ее, потом мягко подтолкнул к выходу.

На меня она ни разу даже не посмотрела.

– Значит, ты считаешь, что на нас нацелились? – спросил Сэмюэль с ленивой грацией, которая казалась здесь неуместной.

Стефан пожал плечами.

– На тебя, на меня или на Лили. Можешь выбирать.

– Мне кажется, это связано со слишком большими неприятностями, – вмешалась я. – Если Сэмюэль умрет, Бран все это место разнесет в клочья. В штате не останется ни одного вампира. – Я посмотрела на Стефана. – Твоя госпожа, может быть, и могущественна, но имеет значение и численность. Тройной город не так уж велик. Будь вас здесь сотни, я бы знала. Бран может призвать всех Альф Северной Америки.