355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Паскуале Ферро » Тряпичная кукла » Текст книги (страница 1)
Тряпичная кукла
  • Текст добавлен: 28 апреля 2021, 18:03

Текст книги "Тряпичная кукла"


Автор книги: Паскуале Ферро



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Annotation

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА

Какое человеческое чувство сильнее всех?

Конечно же любовь.

Любовь вопреки, любовь несмотря ни на что, любовь ради торжества красоты жизни.

Неужели Барбара наконец обретёт мир и большую любовь? Ответ – на страницах этого короткого романа Паскуале Ферро, где реальность смешивается с фантазией.

МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН

Женщины всегда были важной частью истории. Женщины-героини: политики, святые, воительницы... Но, может быть, наиболее важная борьба женщины – борьба за её право любить и жить по зову сердца. Этот героизм – самый самоотверженный и пылкий.

Главные героини рассказа – монахиня и заключённая, загнанные благочестивым обществом в реальность тюрьмы и ведущие диалог по разные стороны решётки.

Роман основан на подлинной истории, но все имена и место действия придуманы автором.

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА

Тряпичная кукла

Анита Шортино

Я сплю, но я бодрствую

Джаннина-горбунья

Ледяные слёзы

Мои безумные бредни

Цыганка

Любовь в моей жизни

История Марилу́

Колдунья жёлтой луны

Мачедония и Валентина. Мужество женщин

Кровь и сон

Валентина, встреча с жизнью

Мачедония и…

Валентина и её сомнения

Письма любви…

Время Валентины

Мачедония и Нильде

Ужасные ошибки Валентины

Мария-вонючка

Валентина и её тысячи «почему?»

Жизнь Мачедонии

Внутренний голос надзирательницы

Валентина и её боль

Мачедония свободна

Решение Валентины

Дурачок и Луизелла

Прошлое позади

Посвящается Валентине

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА

МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН

Тряпичная кукла

Посвящается ангелам, Марии, Марко, маме, папе… и всем ангелам Вселенной.

А город не знает

Просто ещё один день освещает долма, зажигается всё вокруг, а город не знает.

Просто ещё один день, люди проходят мимо, а город не знает. Джорджо Габер

Я описываю истории других людей, чтобы рассказать свою историю.

«Слёзы мои катятся из глаз, спускаются по коже, скользя по лицу, попадают в рот, а потом прямо в сердце. Мои слёзы порой становятся чёрными, а иногда бывают совершенно разных цветов. Слезами своими я оплакиваю вечно отвергаемую любовь, любовь, которой никогда не было, плачу по вздоху моей души, в тишине, от стыда за людей, не понимающих чувств тех, кто не любит одиночества. Того одиночества, что превращает ночь в черноту… если ты не любишь… а как любить ночь без света, без единой звезды? Мои слёзы текут прямо из сердца, чтобы вновь возродиться… и жить ради принца, ради принцессы, ради того, кто шепчет мне: «Я люблю тебя, я всегда хочу быть рядом с тобой… я люблю тебя, как любят друг друга камни, из которых строят наши дома, я люблю тебя с той же страстью, с какой ненавидят Вифлеемские войны, войны, устроенные безумцами с оружием в руках». Представь, любимый, как я могла бы любить тебя, если бы у меня была любовь! Я хотела бы дружить с крылатым конём, чтобы прилететь и забрать тебя из твоей постели и увезти далеко-далеко… подальше от всех этих ужасов, которыми пугают нас наделённые властью люди. Молю тебя, любовь моя… если ты существуешь, ответь мне взаимностью».

Анита Шортино

Стоять на улице с утра до вечера, слоняться без дела, пока все озабочены повседневными делами и думают только о работе, о деньгах, о семейных проблемах. Я смотрю на этих людей, каждое утро я смеюсь над ними, мне наплевать на всех – делайте что хотите, можете горбатиться с утра до ночи, всё равно все там будем, а в гробу деньги не нужны. Конечно, у меня не то чтобы какие-то особые родственные связи, работа… жизнь… о дружбе и речи не идёт. У меня была единственная подруга, с которой я познакомилась в одной из многочисленных психиатрических лечебниц. Анита Шортино. Я хорошо её помню, это её имя и фамилия. Анита Шортино, змея подколодная, жена Паскуале Дзуокколо. Говорят, что никто не рождается злым, плохим, но не в случае с Анитой, сейчас я вам объясню почему. Когда Анита родилась, её первым поступком, сопровождаемым воплем, стал плевок прямо в лицо матери, а после этого Анита присосалась к груди и укусила её – вот так! Потому что у малышки с рождения были выступающие клыки, она казалась вампиром Дракулой. Девочка подрастала, и никто не решался к ней приблизиться, она была склочной, язвительной, все дети её избегали и боялись. В детском саду она воровала полдники и соки, в начальной школе плевала на галстуки одноклассников – просто так, без всякой причины, а в средней школе стала предводительницей девчачьей банды. Эти девчонки называли себя «Дрянные гёрлз» и развлекались тем, что бросались камнями вместе с шайками уличных пацанов.

Анита всегда возвращалась из школы грязная, в рваных джинсах, перепачканная в крови. Мать кричала на дочь, а она в ответ материлась, как сапожник, нападая на несчастную женщину и унижая её. Аниту выгнали из школы, и отец решил отправить дочь в исправительную колонию, за что девушка зарядила своему родителю в промежность, угрожая ещё и ножом. Все последующие дни превратились в ад, Анита больше не могла оставаться дома, от неё были одни неприятности, она перессорилась со всеми соседями – ругалась с мужчинами, женщинами, подростками. Для Аниты не имели значения ни возраст, ни пол. Тогда её убедили пойти на службу одной хорошей синьоре в районе Вомеро.

– Дочь моя, – сказала мать, – пойди поработай у этой синьоры, ты сможешь отложить деньги и уехать в Нью-Йорк, ты же всегда говорила, что тебе нравится тот район, где друг друга избивают до смерти. Что ты думаешь об этом?

Девушка немного помолчала, а потом ответила:

– А ведь ты права, этот район называется Бронкс, там мне было бы хорошо, и я больше не видела бы ваших мрачных физиономий – твоей и твоего муженька, злобного горбуна.

Так она появилась в доме у этой синьоры, которая была вдовой и жила с единственным сыном – старым холостяком, хорошим, может быть, даже слишком хорошим парнем, прозванным в районе, где они жили, «маменькиным любимчиком». В общем, о таких обычно говорят: бесхребетный, ни рыба ни мясо, образцовый хороший мальчик. В первые дни Анита вела себя очень прилично, настолько, что синьора прониклась к ней симпатией, звонила родителям девушки и говорила, что те всё преувеличивают, что Анита очень добрая, вежливая и такая чистюля. Но и этой пожилой синьоре довольно скоро пришлось столкнуться с врождённой подлостью Аниты.

Однажды старушка, вернувшись из магазина, обнаружила Аниту на полу, в разорванном платье, между ног у девушки струилась кровь. В углу комнаты, сложив руки на коленях, сидел сын синьоры – Паскуале, тоже весь грязный, с расстёгнутой ширинкой, вытаращив глаза, парень бормотал непонятные слова. Бедная женщина в шоке выронила пакеты с покупками и бросилась на помощь Аните, проклиная своего сына:

– Негодяй, что ты сделал с несчастной девушкой? Подлец! Я не желаю тебя знать, ты мне больше не сын!

Бедняга плакал, пытаясь что-то сказать, но старуха затыкала ему рот каждый раз, когда Паскуале пробовал защититься.

– Тебе ещё хватает наглости говорить что-то? Замолкни! – возмущалась синьора. – Надо помочь девочке. Давай шевелись, отвезём её в больницу.

Анита, услышав эти слова, воскликнула:

– Нет, я не хочу ни в какую больницу, мне стыдно!

Тогда синьора положила ей между ног полотенце, помогла устроиться на кровати, а затем взяла телефон:

– Дотторесса, это синьора Дзуокколо, прошу вас, быстрее приезжайте к нам… нет, не задавайте мне никаких вопросов… поскорее, пожалуйста! – затем, обращаясь к сыну: – Так, давай приведи себя в порядок, пойди вымойся… позже разберёмся.

Парень в слезах отправился в ванную и закрылся там, мать слышала сквозь шум воды рыдания сына и тоже плакала. Сердце старушки разрывалось на тысячи кусочков, она не понимала, как такой хороший, послушный мальчик, который никогда не доставлял ей никаких проблем, мог сделать это!

Наконец раздался громкий звонок в дверь, синьора впустила женщину-доктора, объяснила, что произошло, и проводила в комнату, где лежала Анита. Врач попросила старушку оставить их одних, закрыла дверь и вышла оттуда спустя полчаса.

– Я дала ей успокоительное, – сказала доктор, – синьора, я должна с вами поговорить: помимо того что вы порядочная женщина, я считаю вас своей подругой, и мне хотелось бы быть предельно откровенной… я не вижу никакого сексуального насилия, там просто всё сильно оцарапано, мне непонятно, как и зачем ваш сын сделал это.

Между тем парень вышел из ванной, он стоял в углу комнаты, ошалелый, со слезами на глазах. Взволнованная доктор ласково обратилась к нему:

– Паскуале, подойди поближе, не бойся. Я люблю тебя, я помню тебя ещё вот таким маленьким мальчиком, мне только нужно проверить кое-что, не пугайся, – сказала она мягким, но решительным голосом.

Паскуале робко подошёл к женщинам.

– Покажи мне свои руки, – попросила врач.

Парень без колебаний, не понимая, в чём дело, протянул ладони. Внимательно осмотрев их, она недовольно поморщилась, взглянула на мать, а потом снова на сына.

– Ты не хочешь приготовить нам кофе? – спросила его женщина-врач. – У тебя очень хорошо получается. Каждый раз, когда я прихожу к твоей маме, ты всегда угощаешь меня кофе. Иди на кухню, Паскуале, прошу тебя, сделай мне свой вкусный кофе… Спасибо!

Молодой человек ушёл, доктор, тщательно подбирая нужные слова, сказала старушке:

– Синьора, ваш сын грызёт себе ногти… учитывая это, он не мог напасть на девушку, у неё в промежности множественные рваные раны, как будто бы кто-то жестоко расцарапал её, и это не мог быть Паскуале. Старушка побледнела:

– Доктор, да что вы такое говорите? Что вы хотите мне сказать? Я застала сына с расстёгнутой ширинкой, всего в крови… я потрясена, не знаю, что думать, что делать!

Неожиданно дверь соседней комнаты распахнулась и раздался громкий властный голос Аниты, заставивший обеих женщин вздрогнуть:

– Эй, докторша, что вы на это скажете? Паскуале изнасиловал меня – руками и по-всякому… я несовершеннолетняя, мне семнадцать исполнится в мае, что будем делать?

Врач быстро подошла к Аните и отвесила ей такую пощёчину, что девица упала на пол. Слизнув струйку крови, стекавшую с нижней губы, Анита холодно, с металлической улыбкой посмотрела на женщин:

– Молодец, докторша, ещё и руками меня приложили, а после того как вы коснулись моего тела без моего согласия, и в особенности без разрешения моих родителей… что будем делать, звоним в полицию? Поставим на уши ваш добропорядочный район? И тогда вы все сядете в тюрьму: ты, старая идиотка, твой сынок, ещё больший идиот, и эта шлюха-докторша… что я сделаю? Я разорву на себе всю одежду, заору как умалишённая… Решайте!

Врач готова была наброситься на хамку и наставить ей синяков, но старая синьора уверенным движением руки остановила женщину и не терпящим возражения тоном отчеканила:

– Дотторесса, я благодарю вас за всё, что вы сделали, но вы прекрасно понимаете, кто стоит перед нами… монстр, который может загубить вашу жизнь, мою и моего несчастного сына… идите… идите, я сама разберусь с этим…

Доктор хотела было возразить, но синьора невозмутимо взяла её под руку и проводила к выходу.

Мать Паскуале устроилась в чёрном кожаном кресле, в котором она обычно отдыхала, её понурое лицо вдруг изменилось, теперь она была похожа на разъярённую тигрицу, которая, защищая своих детёнышей, становится агрессивной, готовой разорвать на части каждого, кто может причинить вред её тигрятам… Глядя прямо в глаза Аните, пожилая синьора сказала:

– Теперь говори, для чего ты устроила весь этот спектакль, чего ты хочешь, ради чего ты пошла на такое?! Тебе нужны деньги? Драгоценности, которые я тебе показывала, доверившись хорошей, но несчастной девочке… Чего тебе надо?!

В ответ Анита разразилась злорадным смехом – так злобно хохотать могла только она. Потом, немного успокоившись, принялась оглядываться, будто впервые видела этот дом, прошлась по комнатам, поглаживая попадавшиеся под руку вещи, и наконец начала говорить:

– В первый раз, когда я вошла в этот дом, я сказала себе, что хочу это всё. Драгоценности? Деньги? Да вы ничего не поняли… Всё! Я хочу всё! Твой сынок-дурачок должен на мне жениться… да, ты правильно поняла… жениться, а когда ты наконец подохнешь, всё это станет моим – дом, деньги и драгоценности… вот чего я хочу.

Бедная старушка была в шоке, она встала, но тут же снова рухнула в кресло, на лбу у неё проступил холодный пот, однако сильная женщина внутри неё сопротивлялась наглой вымогательнице.

– Я всё поняла, ты хочешь выйти замуж за моего Паскуале, чтобы устроиться в жизни… а если мы откажемся, ты заявишь на нас… Какая же гнилая кровь течёт в твоём теле, откуда взялась вся эта гнусность?

Между тем вошёл Паскуале с подносом, на котором стояли две чашечки кофе. Парень уже немного успокоился и не выглядел столь удручённо.

– А где же дотторесса? – спросил он.

Пожилая мать предложила ему сесть и медленно, аккуратно подбирая слова, рассказала обо всех притязаниях Аниты. Паскуале выпил кофе, закурил сигарету, сделав несколько затяжек, нервно потушил её и, не глядя на Аниту, сказал:

– Молодец, ты заслуживаешь тысячу аплодисментов… ну ладно, значит, хочешь за меня замуж? И в чём же проблема? Давай поженимся, но, чтобы было понятно, спать я с тобой не буду, мы устроим красивую свадьбу, соблюдая все традиций: церемония в церкви, обед, бонбоньерки, гости, музыканты – в общем, всё на самом высоком уровне. У тебя будет платье, о котором станет судачить весь Неаполь… белое, как и подобает невесте-девственнице, с очень пышной фатой… Так, а сейчас прими душ, приведи себя в порядок, отдай мне свою грязную одежду, потом возвращайся. Я в твоём присутствии позвоню твоим родителям, чтобы сообщить им прекрасную новость… Иди вымойся… мама, сходи с Анитой и принеси мне обратно её одежду.

Анита попыталась возразить:

– Я не собираюсь надевать свадебное платье и не хочу церемонии в церкви…

Паскуале перебил ее:

– Детка, ты что-то не так поняла? Я устраиваю все это, чтобы не огорчать маму, я не хочу впутывать её в безобразный скандал – это погубит её. Чтобы люди не болтали, мы сделаем так, чтобы не о чем было болтать, всё будет естественно, как будто бы у нас огромная сумасшедшая любовь, зародившаяся в стенах приличного дома между прислугой и мужчиной из уважаемой семьи. Если тебя это устраивает – всё в порядке, если нет – кричи, рви на себе одежду и разрушай репутацию нашего дома… в общем, делай что хочешь… но принять решение ты должна прямо сейчас.

Анита скривила злобную гримасу, но поняла, что сейчас лучше было бы промолчать, и направилась в ванную комнату. Старушка взяла сына за руки и со слезами в голосе сказала:

– Паскуале, сынок, что ты творишь? Не переживай за меня, зачем тебе ломать свою судьбу, оставь, я не хочу думать, что тебе придётся провести всю свою жизнь с таким животным, как эта…

Сын с нежностью погладил мать по лицу.

– Мама, ты считаешь, что твой сын – дурачок? Если я делаю всё, о чём ты меня просишь, всегда слушаюсь тебя, то это только потому, что очень сильно тебя люблю, потому что ты тяжело переживала смерть папы, я не хотел причинять тебе боль… Ну ладно, иди возьми вещи этой, я сожгу их в камине вместе со своими штанами, рубашкой, трусами… всё должно исчезнуть… и с этого мгновения начинается персональный ад Аниты.

Женщина смотрела на сына и не узнавала его, она ушла в ванную и спустя некоторое время вернулась с грязными вещами Аниты, увидев через плечо, как он сжигает в камине свою одежду. Сын забрал у матери всё, что она принесла, и тоже сжёг. Анита появилась в халате, вытирая мокрые волосы. Паскуале спросил, где её колготки и трусы, но она помотала головой, будто не знает, тогда он, оттолкнув девушку от двери, принялся обыскивать ванную и через несколько минут нашёл всё в сливном бачке. Не произнеся ни слова, Паскуале бросил в огонь последние вещи, затем попросил у мамы номер телефона родителей Аниты и позвонил:

– Алло, это дом семьи Шортино? Добрый день, синьора, это Паскуале Дзуокколо… нет, не волнуйтесь, ваша дочь не совершила ничего такого… напротив, я хотел сообщить вам замечательную новость… мы любим друг друга, и я хочу жениться на вашей дочери… да, синьора, вы всё правильно поняли… как?.. уверен ли я?.. Да, я прекрасно знаю, на что иду… в смысле, хорошо ли я знаю вашу дочь?.. Я безумно люблю её… как это сумасшедшая, она самый настоящий бриллиант среди всех женщин, которых я знал до сих пор… да, я приеду как можно скорее, чтобы поговорить с вашим мужем… до свиданья, – Паскуале повесил телефонную трубку и повернулся к Аните: – Твоя мать сказала, что ты сумасшедшая и злая, что она меня предупреждает об этом, потому что мы с мамой порядочные люди и у нас хорошая семья, и если потом я тебя брошу, то обратно твоя мать тебя не пустит… конечно же, сразу видно, как сильно твоя семья любит тебя.

Анита пришла в бешенство:

– Это не твоё дело! Хотя знаешь, что я тебе скажу?.. Я не вернусь в этот паршивый дом и даже не хочу видеть на моей свадьбе этих голодранцев!

Паскуале понял резкие слова девушки и ответил:

– Ладно, ты устроишься здесь, у нас, пока мы организуем всё к свадьбе, попытаемся оставаться спокойными и безмятежными, ты, кстати, прекрати выражаться, как вульгарная простолюдинка, не забывай, что выходишь замуж за дипломированного специалиста из приличной неапольской семьи. Я постараюсь делать всё, что тебе нравится, а ты веди себя как воспитанная девушка, – потом, обращаясь к матери, он добавил: – Пойдем в комнату для гостей, выбросим отцовскую одежду, всё равно это бесполезный груз воспоминаний, тогда Анита сможет разместиться там… Ты давай, помоги нам… – снова обратился он к Аните, – и все мы будем жить долго и счастливо.

Аниту одолевали сомнения, она чего-то не понимала, всё далось ей слишком легко, и тогда она решила вести себя ещё жестче, чтобы испытать Паскуале на прочность и расшатать его крепкие нервы, может, тогда станет понятно, есть ли в этом его снисходительном поведении какой-то подвох или нет.

– Послушай, – проговорила Анита, – меня всё устраивает, только я не собираюсь обслуживать твою мамашу. Надо найти какую-нибудь домработницу, чтобы она в магазин ходила и по дому всё делала… а ещё мне совсем нечего надеть, вся моя одежда в доме у этих моих придурочных родителей.

Паскуале, не сказав ни слова, набрал номер семьи Шортино.

– Синьора, извините, это опять Паскуале Дзуокколо, я ещё хотел сообщить, что ваша дочь не желает видеть вас на свадьбе… как?.. благодарите Бога?! Хорошо, в любом случае я пошлю курьера за вещами Аниты… как вы пожелаете… простите за беспокойство, – с этими словами молодой человек повесил трубку и объявил Аните: – Твоя мать сказала, что не надо никого утруждать, что она всё распихает по мусорным мешкам и передаст через какую-то Риту-хабалку. Ты довольна? Так устраивает? А сейчас пойдём приготовим твою комнату для новобрачных.

Конечно, если Анита изобрела такой хитроумный план, то Паскуале вёл ещё более тонкую и коварную игру. Все последующие дни стали одним бесконечным унижением для девчонки, но всё это было совершенно справедливо, учитывая безнравственное, вульгарное поведете Аниты, которая вскоре поняла, что не сможет побороть своей подлостью находчивость молодого человека.

Дзуокколо наняли несколько помощниц по хозяйству, которые между тем долго не задерживались в доме, потому что не могли вынести издевательств Аниты. Она обращалась с ними как с рабынями в восемнадцатом веке, было бесполезно объяснять, что нельзя настолько грубо вести себя, высокомерно отдавать приказы и строить из себя гранд-даму. Поговорка «из грязи в князи» полностью соответствовала Аните. Особенно доставалось темнокожим горничным, крики Аниты разносились по всему дому: «Я не хочу видеть эту дерьмовую негритоску в своём доме… она воняет!» И когда она совсем уже перегибала палку, Паскуале активно вмешивался, заставляя Аниту замолчать, унижая и оскорбляя такими словами, значения которых необразованная девчонка даже не понимала.

Наконец настал день свадьбы. Анита проснулась рано в то утро, позвала синьору и Паскуале, но никого не оказалось дома. Невеста тут же подумала о предательстве обоих, но пока решала, как бы им отомстить, зазвонил телефон, она подпрыгнула от неожиданности и взяла трубку. «Поздравляю! Это Паскуале, – услышала Анита, – иди в комнату мамы, на кровати найдёшь своё свадебное платье, надень его и спускайся, только не пользуйся лифтом – шлейф слишком длинный, внизу ждёт машина, которая отвезёт тебя в церковь… поторапливайся, я с нетерпением жду мою будущую жену». Не дав ей возможности вставить слово, Паскуале повесил трубку. Анита вошла в комнату синьоры, увидела на кровати приготовленное платье, оно было красивое, пышное, возможно, даже слишком пышное, надела его и долго разглядывала себя в зеркало. Потом спустилась по лестнице, украшенной по случаю праздника, но у подъезда никого не обнаружила, однако там действительно стоял роскошный автомобиль, который привёз одинокую невесту к церкви Буонконсильо в Каподимонте. И здесь тоже Анита никого не увидела. Выйдя из машины, она направилась в церковь. Внутри было полно людей, все в элегантных нарядах, женщины с красивыми причёсками, такими, как Анита видела в новостях о свадьбе принца, сына Дианы и Чарльза, не хватало лишь королевы Елизаветы. Невеста приободрилась, ведь она сначала подумала, что Паскуале сыграл с ней подлую шутку, и по пути в церковь решила: «Если этого придурка не будет в церкви, я возьму бритву, изуродую себе лицо и скажу, что это сделал он и его сволочная мамаша, потом расскажу о случае с докторшей и надолго упеку всех троих в тюрьму».

Анита стояла во входном проёме, и белоснежная фата закрывала ей лицо. Надо Признать, что юная невеста была невероятна хороша. Ах, если бы не её врождённая злоба и тупость…

Как только раздались первые ноты свадебного марша, Анита, опустив глаза, направилась к алтарю под руку с Паскуале. Церемония продлилась сколько положено, молодожёны вышли на крыльцо, где все гости целовали и поздравляли Паскуале, но никто даже не приблизился к Аните, только дотторесса подошла и, фальшиво улыбаясь, прошептала: «Ну теперь ты огребёшь, стервозная тварь». В эту минуту Анита Поняла, что, поставив подпись в брачном свидетельстве, подписала себе приговор. Все приглашённые гости разъехались, Паскуале, его мама и Анита сели в машину, причём девушку посадили на заднее сидение, и уже этот жест пренебрежения заставил новоиспечённую невесту занервничать, Анита с раздражением сказала:

– Но я не поняла, мы в ресторан-то поедем и фотографироваться будем?

Паскуале, сидевший за рулём, ехидно улыбнулся и ответил:

– Фотографии, если хочешь, сделаем на мобильный, ты же не думаешь, что я поставлю твоё фото в свадебном платье у себя дома, а ещё ты хочешь в ресторан? Без проблем.

Сказав это, Паскуале выехал на объездное шоссе, чтобы добраться до одной из деревушек в Аверсано, через несколько километров он свернул в какую-то глушь, у Аниты в голове проносились мысли: «Куда меня привёз этот зверюга? Не собирается ли он перерезать мне горло и закопать в чистом поле? А я даже не захватила с собой свой складной нож, так я смогла бы защититься и убить их обоих в целях самообороны, тогда я и года в тюрьме не отсидела бы». И пока сумасбродка сходила с ума от своих подозрений, машина остановилась у одного из тех старых постоялых дворов, что ещё сохранились в глубинке. Паскуале помог своей маме выйти из автомобиля и сказал Аните: «Выходи, мы приехали в ресторан, мы всегда приезжаем сюда с мамой, чтобы поесть по-домашнему, вот увидишь, как вкусно здесь кормят», – и, нежно взяв маму под руку, направился к столикам со старыми плетёными стульями под соломенным навесом. Паскуале и его мама, уютно устроившись, сделали заказ, а Анита, в сомнениях выйти из машины или остаться, решала, что же делать. Девушка не хотела выходить, потому что во дворе были и другие столики, за которыми сидели старые пьянчужки, рыгая и матерясь во весь голос. Но Анита была упрямой и всегда поступала назло, она ни за что не сдалась бы на радость мамочке и сыночку, поэтому решила-таки присоединиться к ним. Анита поняла, что такое отношение к ней было чем-то вроде «китайской пытки»: раздражающие мелкие пакости, вынуждавшие уйти из дома. Но нет, Анита не позволит этим двоим так поступить с собой. Она вышла из автомобиля и направилась к ним, но это было так унизительно – пробираться в свадебном платье между столиками под ироничные комплименты посетителей, крики и насмешки. Анита ничего не попробовала и ничего не заказала, она только и думала, как заставит жестоко заплатить за эту обиду и мамашу, и тупого сынулю. На обратном пути невеста не проронила ни слова, тогда как Паскуале с мамой весело болтали и шутили. Приехав домой, Анита ушла к себе и стала раздеваться. Её лицо было мертвенно-бледным. Каждая брошенная на кровать вещь сопровождалась ругательством. «Ну посмотрим ещё, кто выиграет, – срывая с себя одежду, злобно шептала Анита, – с завтрашнего дня начинается пытка для мамаши, клянусь, через месяц я сведу её в могилу».

На следующее утро Паскуале поцеловал маму в щеку и ушёл на работу. Анита, довольная, приблизилась к женщине и сказала:

– А сейчас приготовься увидеть страшный сон наяву.

Но тут сначала раздался звонок в дверь, а потом щелчок ключа в замке, Анита резко остановилась, думая, что это вернулся Паскуале. Как только дверь открылась, в проёме показалась женщина. Женщина? Это было что-то вроде солдата в юбке: двухметровый карабинер на лошади с широченной спиной и глубоким баритоном. Анита, стараясь придать голосу командный тон, спросила:

– А кто вы такая? Кто вам дал ключи от моего дома? Убирайтесь отсюда!

Но женщина-карабинер совершенно не смутилась, с грохотом поставила огромную кожаную сумку на пол и провозгласила:

– Прежде всего, это не твой дом, а синьоры Дзуокколо, синьоры, которую я люблю, как родную мать, а ключи мне вручил синьор Паскуале, потому что с сегодняшнего дня я буду присматривать за домом. Когда нет хозяина, здесь буду я. И заруби себе на носу, малышка, я нахожусь в распоряжении синьоры, а ты даже не смей указывать мне, что делать, иначе я схвачу тебя за волосы и спущу вниз по лестнице. Ты хорошо меня поняла? – после этих слов бой-баба вся переменилась и с нежностью проворковала маме Паскуале: – Милая синьора, я принесла покупки, потом приготовлю вам что-нибудь вкусненькое, что вам нравится, и приберусь в доме, – и, снова обращаясь к Аните, добавила: – Эй, ты! Сейчас ты или закрываешься в своей комнате, или же отправляешься погулять, потому что я буду мыть, готовить и гладить, мне не надо, чтобы кто-то крутился у меня под ногами… давай, иди куда хочешь.

Анита в бешенстве решила уйти, чтобы подумать над коварным планом, как избавиться от этого неудобного персонажа. Она бродила по улочкам в районе Вомеро, свернула на улицу Лука Джордано, спустилась вниз по улице Чилеа… От возмущения лицо у Аниты стало цвета баклажана, в конце концов она приняла решение вернуться назад и разобраться с бабищей.

Открыв дверь, девушка увидела, что в доме полно народу, кто-то плакал, кто-то сидел в отчаянии, мужи́чка, захлёбываясь словами и слезами, невнятно объясняла какой-то синьоре: «Мы разговаривали о том о сём, пили чай, и хозяйка, не издав ни слова, ни хрипа, закрыла глаза… я попыталась привести её в чувство, но бесполезно… она умерла, как ангел, безмятежная и с улыбкой на губах… сейчас она вон там, на кровати, мне помогла одеть хозяйку синьора Лючия, пришёл врач, составил акт о смерти… молниеносный инфаркт… кто же расскажет бедному Паскуале, ведь мать была для него всей жизнью, он и жениться не хотел, чтобы всегда быть рядом со своей мамой, а потом… – тут мужи́чка заметила присутствие Аниты: – Ах… так ты здесь? Я дам тебе один совет: лучше бы тебе самой уйти отсюда, на своих ногах, иначе сейчас придёт Паскуале и вышвырнет тебя из окна… послушай меня, вали отсюда, ты прекрасно знаешь, что в этом огромная часть твоей вины… всё из-за тебя, бедная старушка умерла от горя», – с этими словами мужи́чка безудержно разрыдалась. Все соседи искоса, с угрозой наблюдали за Анитой. Но из-за своего злобного нрава девушка даже не обратила внимания на окружавшую её ненависть, на самом деле Аните было просто наплевать на это. Напряжение в доме можно было резать раскалённым ножом, но ситуацию разрядило появление Паскуале. Все с сочувствием смотрели на осиротевшего молодого человека, ожидая эмоциональной, полной боли реакции, но мужчина, не проронив ни слова, направился в комнату матери, закрыл за собой дверь, и в полной тишине все услышали сдавленный мучительный плач несчастного сына.

На следующий день состоялись достойные похороны, попрощаться с синьорой пришли десятки людей, а после погребения, когда все разошлись, могилы остались только Паскуале и Анита, которая с присущей бесцеремонностью, холодно, без всякого уважения к этому святому месту и даже к горю молодого человека сказала: «Послушай, когда мы вернёмся домой, я эту мужиковатую сиделку видеть больше не хочу… ты меня понял? Я хочу другую домработницу». И тут Анита в первый раз увидела странную улыбку на лице мужа, который посмотрел на свою так называемую жену как на пустое место и, не проронив ни слова, сел в машину, потом завёл мотор и уехал, оставив обескураженную Аниту одну. «Да как этот придурок посмел бросить меня в этом жутком месте? – негодовала девица. – И как же мне теперь добираться домой? Здесь даже автобусов нет, мне придётся идти пешком несколько километров… ну я доберусь домой и покажу этому ублюдку…» Она вышла с кладбища, потом долго шагала пешком по дороге, а добравшись до дома, с шумом распахнула дверь и в бешенстве принялась орать, как сумасшедшая. Паскуале в это время невозмутимо, без всякого выражения на лице продолжал пить кофе.

– Кусок дерьма, ты оставил меня одну, как дуру, на кладбище, да кем ты себя возомнил, чтобы так обращаться со мной?! Я твоя жена, ты это понимаешь?… твоя жена! – бесновалась Анита.

Паскуале, отрешённый в своём молчании, взял конверт с документами и протянул ей.

– Читай… но только читай хорошенько… не так, как ты сделала в мэрии, когда второпях поставила свою подпись, не удосужившись разобрать, что написано жирным шрифтом, но маленькими, очень маленькими буквами.

Анита внимательно прочитала и побледнела, на самом деле она подписала что-то вроде брачного договора, в котором у неё и Паскуале не имелось никакого общего имущества, если она принимала решение о разводе, то не могла ни на что претендовать, собирала свои вещи и уходила, другими словами: «Никаких требований об алиментах или наследстве со стороны синьоры Аниты Шортино». Всё это было заверено известным неапольским нотариусом, другом и сообщником Паскуале, и подписано обоими молодожёнами в присутствии свидетелей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю