Текст книги "Сладостная жертва"

Автор книги: Памела Вулси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

7

Когда через несколько часов вернулась тетя Милли, она нашла дом вылизанным сверху донизу, а обед – почти готовым.

Услышав тетины шаги, Люси поставила чайник. Через пару минут в дверях кухни появилась и сама Милли.

– Да… ну ты и молодец! Я как раз собиралась завтра заняться уборкой. А ты тут как тут – оттерла все до блеска!

Люси заставила себя улыбнуться и наклонилась, чтобы попробовать суп, который варила в большой кастрюле с толстым дном.

– Чай готов. Я только что его заварила.

– Ой, умираю, как хочу чаю! – Милли Грей облегченно вздохнула и налила себе чашечку. – А что это у тебя на плите? Пахнет ужасно вкусно!

– Дядя Уильям оставил на столе корзину с помидорами, и я решила сварить из них суп, в который положила немного базилика из твоего садика.

Тетя Милли одобрительно кивнула.

– Да, у нас в этом году такая прорва томатов. Конечно, если б у меня было время, то следовало бы закатать несколько банок и еще сделать пикули – помнишь, я же всегда занималась заготовками в это время года?

– Да, – рассеянно ответила Люси, думавшая сейчас совсем о другом. Когда до нее дошел смысл тетиных слов, она предложила: – Я могу законсервировать овощи завтра, когда ты будешь у Дэвида.

– А вдруг Джеймс захочет повезти тебя куда-нибудь? Ведь ему должно быть, очень скучно сидеть здесь сложа руки. – Тетя Милли отпила чаю и небрежно спросила: – Кстати, я что-то не видела его машины у дома. Он, что, куда-то поехал?

– В Лондон, – сказала Люси, поворачиваясь к тете спиной.

Она открыла дверцу духовки посмотреть, как там мясо. Ее обдало жаром, отчего бледные щеки Люси зарумянились.

– А он вернется? – В голосе тети послышалась тревога, должно быть, она почувствовала что-то неладное по тону племянницы.

– Нет. – Люси полила жаркое соком, помешала картофель, прикрыла дверцу и выпрямилась.

– Что произошло, Люси? – Под пристальным взглядом тети Люси отвернулась и постаралась говорить как можно спокойнее.

– Он очень занят, ему нужно было вернуться. – За уборкой Люси обдумывала, как объяснить отъезд мужа. Ей не хотелось, чтобы родные узнали о том, что их брак под угрозой, или, не дай Бог, догадались о предъявленном ей ультиматуме, а по сути, о его требовании сделать выбор между семейством Грей и им самим. Они и без того несли на своих плечах слишком тяжелую ношу.

– Мне казалось, он собирался остаться до конца недели?

Люси не удалось ввести тетю в заблуждение. Милли Грей была очень проницательным человеком, от которой немногое могло укрыться.

– Он хотел, но… – Люси осеклась. Говорить о Джеймсе – значило думать о нем, а это причиняло боль.

– Люси, родная моя… что случилось?

Вот сочувствия ей было уже не вынести. Не в силах больше скрывать свое несчастье, Люси закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Тетя Милли поспешила ее обнять.

– Не плачь, родная. Все не так уж плохо.

Люси перестала всхлипывать.

– Он оставил меня, тетя Милли!

Милли Грей взяла племянницу за подбородок и насухо вытерла ей слезы, словно той было пять лет.

– Но почему, дорогая? Какая кошка между вами пробежала?

Люси беспомощно тряхнула головой. Она не могла объяснить – все это было слишком личным, слишком сложным.

– Это из-за Дэвида?

Какая же умная у нее тетя! У Люси даже дыхание перехватило. Она не ответила, но ей и не надо было этого делать – Милли обо всем догадалась сама.

– Значит, из-за него, – заключила она. – Нам не следовало просить тебя приехать! – Тетя глубоко вздохнула.

Люси поторопилась опровергнуть ее слова.

– Ну что ты, конечно же, следовало! Ведь он мой брат, и вы должны были сообщить мне о случившемся. А я должна была приехать! Если бы Дэвид умер, я никогда бы не простила свое отсутствие!

В первый раз Люси назвала Дэвида братом, и ее тетя не могла не обратить на это внимания. По лицу Милли пробежала волна… удивления… Смятения.

– Да, ты имела право знать. Но Джеймс возмутился… Он не хотел, чтобы ты приезжала?

Люси кивнула.

– Он думает, что я… до сих пор… – Она запнулась и прикусила губу, нет-нет, лучше она промолчит: покой в семействе Грей слишком хрупок сейчас, и Люси боялась нарушить его неосторожными словами.

– Конечно, он знает о Дэвиде… и подозревает, что ты по-прежнему неравнодушна к нему?

Люси разразилась истерическим смехом. Тетя Милли обо всем догадалась. Ей следовало бы понять с самого начала: тетя Милли всегда умела читать между строк. Здесь, на далекой границе между Шотландией и Англией, где над холмами и болотами гуляли вольные ветры и моросили частые дожди, где люди встречались крайне редко, Милли Грей удалось тем не менее стать настоящим знатоком человеческой психологии. Она любила людей – вот в чем секрет, думала Люси. Любила и понимала, а не занималась только собой, как большинство других.

Как я, например, мелькнула в голове Люси мысль, и сердце ее упало. Меня волновали лишь собственные желания, собственные чувства, а Джеймса я даже не замечала, о чувствах его не думала. Словом, представления не имела о том, что творится в его душе. Жила с ним много месяцев, жила как с мужем и как с любовником, и все же знала о нем так мало…

– Поезжай за ним, – сказала тетя Милли, и Люси уставилась на нее во все глаза.

– Не могу!

– Но почему, черт возьми? – В голосе тети послышалось нетерпение, ей совершенно несвойственное. Она была одной из самых терпеливых женщин, когда-либо встречавшихся Люси.

– Как я могу? Не оставлю же я Дэвида в таком состоянии!

– Что ты говоришь? С Дэвидом теперь, когда он вышел из комы, все будет отлично. Я сегодня перед уходом из больницы видела его врача. Он сказал, что Дэвид очень быстро выздоровеет, потому что молод и силен. И не о нем тебе надо сейчас волноваться. Самое главное для тебя в жизни не Дэвид, а твой муж. Так что поезжай за ним. – Милли Грей помолчала и пристально взглянула на племянницу. – Не делай этого только в том случае, если он тебе не нужен. Он нужен тебе, Люси?

Из-за гордости Люси не могла вымолвить ни слова. Она прикусила губу, а на щеках ее выступили алые пятна.

Тетя немного подождала, а потом сказала:

– Я видела вас вдвоем – думаю, он нужен тебе, Люси, если любишь Джеймса, не дай ему уйти. Борись за него!

Люси глубоко вздохнула и метнула на тетю быстрый взгляд.

– Ты делала именно это?

Милли криво улыбнулась и кивнула.

– Поверь, мне это было совсем не легко. Когда Уильям во всем признался, мне захотелось убить их обоих: и Уильяма, и Вивьен.

– Да, я тебя понимаю. – Только теперь Люси ясно могла себе представить, каким испытанием стала бы для нее новость о том, что у Джеймса роман на стороне.

Милли Грей продолжила:

– О, тогда я ревновала ужасно, а уж как разозлилась! Но, слава Богу, у меня хватило здравого смысла не поддаться первому порыву. А сначала мне хотелось только одного – выгнать обоих и потребовать у Уильяма развода!

Это признание весьма удивило Люси, и, увидев выражение ее лица, тетя рассмеялась.

– А ты что, думала, я святая? Люси, девочка моя, по правде сказать, мне не терпелось вытряхнуть души из них обоих! И с языка моего чуть было не сорвалось: «Убирайтесь вон из моего дома и чтоб духу вашего больше здесь не было!» Уж не знаю, как мне удалось сдержаться, может, потому, что у меня было слишком много забот – например, отвести Вивьен к врачу и удостовериться, что она действительно ждет ребенка! К тому же у меня самой на руках был маленький Дэвид. Я просто не успевала размышлять и горевать. А стоило мне сообразить, что делать, как Вивьен сбежала, и тогда я осознала, что все равно люблю Уильяма и не хочу терять. Мою участь облегчила Вивьен, бедняжка, в некотором смысле она все решила за меня. Думаю, она тоже его любила, иначе никогда бы не пошла на такое.

Люси взглянула на тетю с недоверием.

– Ты так спокойно об этом говоришь! Как тебе это удается?

– По прошествии двадцати-то лет? Знаешь, как говорят: время – лучший лекарь. Вначале я совсем не была такой сдержанной, уж поверь мне, но когда любишь, можешь забыть и о гордости, и о гневе. Приходится, если хочешь жить нормально. Потому что жить с тем, на кого сердишься, невозможно – гнев, как щелочь, разъедает любые добрые отношения и делает людей несчастными.

– Легко сказать!

– Ну да. Я и не говорила, что мне было легко. Но у человека всегда есть выбор, и, если он любит, ему приходится потрудиться. Поначалу это ежеминутная, ежечасная борьба со своими мыслями, языком и характером, но со временем тебе все проще сдерживать себя. Ключ ко всему – любовь, Люси. Надо очень захотеть, чтобы это получилось.

– Я хочу, – призналась Люси.

– Тогда догонять придется тебе. Сегодня уже слишком поздно, но завтра утром Уильям отвезет тебя на станцию, откуда ты сможешь вернуться в Лондон поездом.

Люси колебалась.

– Но я даже не поговорила толком с Дэвидом. И должна увидеть его еще хоть раз, чтобы попрощаться.

– Я это сделаю за тебя, – спокойно ответила Милли. – Так будет лучше всего, родная! Для вас обоих. Думаю, что вы оба выздоровели, вам пришлось примириться с обстоятельствами, но пока вам все же следует держаться друг от друга на расстоянии. Придет время, и вы сможете встретиться как брат с сестрой, и никогда уже не вспомните того, что случилось когда-то между вами.

Люси кивнула.

– Мне очень жаль, родная. – Тетя погладила ее по плечу. – Это наш грех. Нам не стоило держать это в секрете от вас обоих, уж точно. Мы должны были рассказать вам обо всем, когда вы были детьми, но нам и в голову не приходило, что когда-нибудь это может превратиться в проблему. Я виню только себя. Чтобы не задеть меня, мы не говорили о том, что ты – дочь Уильяма. А он был бы рад поведать об этом всему миру…

– Правда? – улыбнулась Люси. Милли решительно закивала:

– Он любит тебя, ты же знаешь! И держал все в тайне ради меня – не вини его ни в чем, вини меня! Он понимал, что мне будет невыносимо больно слышать за спиной сплетни и смех. Молчание я поставила условием. Условием своего прощения. Неправильно, нехорошо было так поступать, но я сделала это. Я сказала ему: «Мы забудем обо всем, что произошло, но никто больше не должен об этом знать». И он согласился. Боже, мы и представить тогда не могли, что Вивьен суждено очень скоро умереть, а тебе – приехать жить с нами.

Люси не выдержала.

– Должно быть, тебе было непросто взять меня к себе.

– Да нет. – Милли нежно улыбнулась племяннице. – Ты была такой хорошенькой малышкой и выглядела такой потерянной, когда приехала сюда. Искала везде свою маму – даже не знала, что она умерла, бедный ягненочек. Надо было иметь каменное сердце, чтобы дать тебе от ворот поворот. Но конечно, мне стоило набраться мужества и сообщить тебе о том, что Уильям – твой отец. Жаль, что у меня его не нашлось. Но я никогда не хотела причинить тебе боль, Люси. Я люблю тебя, и ты это знаешь.

– Конечно же, знаю! – Люси горячо обняла тетю. – Не вини себя ни в чем, я все прекрасно понимаю. На твоем месте я бы чувствовала абсолютно то же самое. Но, наверно, не смогла бы проявить такое великодушие. Ты – единственная мама, какую я помню, и ты подарила мне восхитительное детство, нам обоим – и мне, и Дэвиду. Тетя Милли, ты очень много для меня значишь, и я так тебя люблю!

В эту ночь Люси едва ли удалось хоть ненадолго сомкнуть глаза – воспоминания о Джеймсе, о днях и ночах, проведенных вместе, не отпускали и мучили ее. Ох, сколько же времени ушло будто в песок! Если б только можно было вернуть его назад!

И почему она не поехала вместе с ним? Или не бросилась за Джеймсом сразу после разговора с тетей Милли? Если он действительно думал так, как говорил, то неминуемо разведется с ней.

Но думал ли он так на самом деле? Она вспоминала его неровный голос, жесткое выражение лица, резкий звук захлопнувшейся двери и все больше склонялась к мысли о том, что Джеймс не лукавил. Сердце ее упало, а голова закружилась – слишком поздно теперь что-либо предпринимать.

И все же она не переставала надеяться, во всяком случае пока. Она должна попытаться вернуть его и не собирается с легкостью отпустить из своей жизни.

На следующий день Люси попрощалась с тетей Милли и отправилась с Уильямом Греем на станцию, где и села в поезд, идущий в Лондон.

Экспресс останавливался только на узловых станциях, и названия городов мелькали за окном, как и осенние пейзажи, освещенные водянистым и прохладным солнцем.

В Лондон Люси приехала сразу после обеда и взяла такси, которое отвезло ее, взвинченную до предела предстоящей встречей с Джеймсом, домой. Она не сообщила ему о своем приезде – она могла сказать то, что собиралась, только глядя ему в глаза.

Машина повернула на улицу, где они с Джеймсом жили последние несколько месяцев. Все здесь выглядело так же, как в тот день, когда ей пришлось так поспешно уехать на север: ворковали те же голуби, и светлосерые их перышки в солнечном свете отливали всеми цветами радуги. Сады все так же благоухали хризантемами, а водосточные канавы, как и тогда, были полны опавших листьев, золотистых, бурых, каштановых. Они словно живые шуршали и летали повсюду, но чаще всего заканчивали свой недолгий век под колесами машин да в дыму осеннего костра.

– Который, миссис? – бросил через плечо шофер такси.

– Второй слева, – отозвалась Люси, напряженно всматриваясь в пейзаж за окном. Дома ли Джеймс? Ждет ли ее? Что думает? Как посмотрит? Что скажет?

Расплатившись с таксистом, Люси пошла по дорожке к дому, ожидая, что дверь вот-вот распахнется и на пороге появится Джеймс. Она представляла этот момент уже тысячу раз, но до сих пор не была уверена в том, как он встретит ее.

Люси поставила чемодан и прислушалась: ни звука. Нет, она никак не предполагала, что Джеймса не окажется дома. В своем стремлении к мужу она ни на минуту не сомневалась в том, что немедленно увидит его.

Люси медленно достала ключи и отперла дверь. В ответ опять не раздалось ни звука.

Она вошла, поставила чемодан и прислушалась к тишине, царящей в доме. Затем направилась в кухню – там блистала безукоризненной чистотой, все оставалось на своих местах, грязная посуда отсутствовала.

Люси заглянула в другие комнаты на первом этаже. Кресла и диван не хранили отпечатков тел – значит, на них никто не сидел, и газет – этого вечного спутника мужчины – тоже нигде не было видно, на столе не громоздились книги, словом, никаких следов присутствия Джеймса.

Домработница же по этим дням обычно не приходит, подумала Люси.

Нахмурившись, она поднялась наверх – туда, где находилась их спальня. Постель ровнехонька – если кто и спал на ней прошлой ночью, то потом перестелил, а Люси очень сомневалась в том, что Джеймс стал бы это делать. Кроме того, она была явно застелена профессионалом – должно быть, над ней потрудилась их домработница. Люси дотронулась пальцем до наволочки – прохладная и ни единой морщинки – прошлой ночью на ней, конечно, не спали. Люси заглянула в шкаф и не обнаружила там одежды, которую Джеймс брал с собой на ферму. Ванна сухая, а корзина для грязного белья пуста.

Джеймса не было прошлой ночью дома. От этой мысли Люси побледнела и содрогнулась. Куда же он поехал с фермы?

В голове теснились самые ужасные предположения. Что, если он разбился на машине? Или его убили? Или он лежит в какой-нибудь больнице? А если он ранен, то сможет ли назвать свое имя? Попросит ли Джеймс кого-нибудь сообщить ей о случившемся? Или он считает, что она по-прежнему на ферме, а их брак подошел к концу, потому что она сделала выбор в пользу Дэвида.

– Так что же предпринять? – в отчаянии спрашивала себя Люси. Во что бы то ни стало необходимо узнать, добрался ли Джеймс до Лондона. Ну конечно же! Он обязательно свяжется со своим офисом. Исчезнуть и не дать им знать куда, Джеймс не мог.

Люси сбежала вниз и вошла в его кабинет, но перед тем как звонить в офис мужа, решила прослушать сообщения, записанные на автоответчик.

Первое оказалось от Кэтлин Дарти – голос ее был торопливым, тихим и интимным.

– Джеймс, позвони, как только сможешь. Мне надо срочно поговорить с тобой. Буду в офисе до шести, после – дома.

Когда была сделана запись? Сегодня?

Следующим звонил коллега Джеймса – он хотел условиться о времени игры в сквош, потом шло еще несколько сообщений – все для Джеймса. У Люси были приятельницы – жены сотрудников и друзей Джеймса, но они не звонили.

Потом было еще одно сообщение от Кэтлин Дарти.

– Джеймс, это снова Кэтлин. Мне совершенно необходимо с тобой поговорить. Так что позвони сразу же, как появишься.

На этом сообщения закончились, и лента остановилась.

Поколебавшись, она все же набрала номер его фирмы и не называя своего имени, попросила Джеймса к телефону. Она слегка изменила голос, чтоб ее не узнали.

Администратор вежливо объяснила, что позвать Джеймса не может, так как сегодня его нет и когда он будет, неизвестно.

– Он взял на недельку отпуск, чтоб навестить родственников, живущих на севере, – призналась она в конце концов.

Тогда Люси попросила позвать его секретаршу, надеясь от нее получить необходимую информацию. Правда, захочет ли та поделиться ею с женой шефа, уже другой вопрос, поскольку Кэтлин Дарти по-прежнему относилась к Люси довольно враждебно.

– И ее нет на месте, – ответила администратор. – Сегодня утром она предупредила, что тоже берет короткий отпуск, раз босс не будет в ней нуждаться.

Люси положила трубку и встала у окна, выходившего на задний двор дома. У Джеймса не хватило бы времени заниматься садом, поэтому ступени каменной террасы дома вели к лужайке, которую весной и летом раз в неделю подстригал садовник. Тут не было клумб, только несколько цветущих кустов: гортензии, осыпанные сейчас голубыми и розовыми кружевными шапочками, карликовые азалии, весной поражавшие воображение буйством красок, и вишни, благоухавшие в мае.

Сегодня это место выглядело довольно уныло – ветер гонял по жухлой траве мертвые листья, голая ива безжизненно поникла, а статуя, украшавшая маленький пруд с рыбками, покрылась мхом…

Если Джеймса нет ни на работе, ни дома, то где же он?

Сердце Люси болезненно сжалось. Может, он сменил гнев на милость и поехал обратно на ферму?

Она стала лихорадочно набирать номер. К телефону подошла Милли Грей, и по ее удивленному тону Люси сразу догадалась, что Джеймса на ферме не было.

– О, привет, дорогая. Все в порядке?

– Я решила вам позвонить и сказать, что доехала. – Теперь, узнав, что Джеймса там нет, Люси снова встревожилась.

– Ты уже говорила с Джеймсом?

– Нет еще, он на работе, – солгала Люси. – Как Дэвид?

– Отлично. Я провела с ним пару часов утром и вечером пойду снова.

– Хорошо, передай им с дядей Уильямом от меня привет. Скоро еще позвоню. Пока.

Где же Джеймс, черт возьми? Конечно, если он прослушал сегодняшние сообщения, то вполне мог перезвонить Кэтлин Дарти. В ее голосе звучало явное нетерпение.

Люси взяла со стола записную книжку Джеймса и принялась листать страницы одну за другой, пока не наткнулась на номер Кэтлин.

Кэтлин совсем недавно переехала на новую квартиру, и Люси ходила вместе с Джеймсом к ней на новоселье. Квартира Кэтлин, где все было выдержано в пастельных тонах, прекрасно сочеталась по стилю с внешним обликом дома времен королевы Виктории, на верхнем этаже которого находилась. Вкус у Кэтлин был отменный, в чем Люси не могла ей отказать, как и в своеобразной холодной, нордической красоте.

Однако женщины между собой не очень ладили, и потому Люси колебалась, прежде чем набрать номер Кэтлин. Сама мысль о том, что секретарша мужа узнает, что Люси и понятия не имеет, где Джеймс, невероятно ей претила. Конечно же, Кэтлин сделает необходимые для себя выводы, догадается о ссоре и начнет надеяться на близкий конец их брака.

С самой первой минуты знакомства с Кэтлин Люси нисколько не сомневалась, что та влюблена в Джеймса. Иначе чем объяснить ледяную враждебность, с которой она ее встретила? Люси видела, что с другими – клиентами, адвокатами, даже посторонними – Кэтлин могла быть просто очаровательной. Но никогда не бывала такой с Люси. Объяснение лежало на поверхности, и Люси очень не хотелось давать ей возможность порадоваться их семейным неладам.

Но если кто сейчас и знал, где Джеймс, то только Кэтлин.

И потому Люси подняла телефонную трубку и торопливо набрала номер. На ее звонок никто не ответил – Кэтлин не было дома. И что теперь? Люси подумала, а мог ли Джеймс вернуться в Гаагу, не предупредив никого в офисе. Вряд ли.

Нет, но тогда где же он? Куда мог поехать? В дом сестры? Но он и Дженни были не особенно близки, Джеймс редко навещал их семью, однако отправиться туда все же мог. Нет, звонить туда более унизительно, чем Кэтлин. Сделать это Люси не позволила бы гордость.

Кто еще мог знать, где он находится? Один из друзей? С некоторыми из них у Люси были довольно милые отношения, но даже им ей не хотелось бы признаться в том, что она понятия не имеет, где муж. Они начнут задавать вопросы, а потом… При мысли о том, какие пойдут после этого разговоры, Люси содрогнулась. Если только…

Нет, ни при каких обстоятельствах Люси не могла превратить мужа в предмет для пересудов.

Она вышла из кабинета, не имея ни малейшего представления о том, что делать.

Люси стояла в гостиной у окна, выходившего на осеннюю улицу, и с горечью думала, как одинока в этом большом городе. Ей абсолютно не к кому пойти, не с кем посоветоваться. У нее была масса знакомых – людей, с которыми можно посидеть за чашечкой кофе, поболтать при встрече так, ни о чем. Но близких… Близких друзей у нее не было. Слишком уж она застенчива, слишком…

Люси закрыла глаза, сердитая на саму себя. Уж себе-то самой она могла признаться. Настоящая причина ее одиночества в том, что телом она была в Лондоне, а душой и сердцем – с Дэвидом. Живя с Джеймсом, занимаясь с ним любовью, участвуя в его делах, она отсутствовала, устремляясь в помыслах к равнинам и холмам своего детства.

Но теперь все должно измениться! Она заведет себе друзей и начнет строить новую жизнь здесь, в Лондоне. Если только Джеймс вернется…

Она смотрела на улицу, но ничего не видела перед собой, мысли текли вяло, мозг почти отключился и вдруг… Машина Джеймса! Дверца открылась, появился Джеймс.

Сердце ее отчаянно заколотилось, а глаза так и впились в мужа. Выглядел он неплохо, никаких следов увечий, а костюм отутюжен не менее тщательно, чем обычно. Он обошел машину – ветер откинул со лба его черные волосы. А потом… Потом он открыл дверцу с той стороны, где сидит пассажир.

Сердце Люси замерло – она увидела, кого Джеймс привез к ним домой.

Из машины выскользнула Кэтлин Дарти – изящные длинные ноги, белокурая головка тщательно уложена.

Выглядела она просто сказочно, и Люси возненавидела ее всей душой.

Джеймс достал из багажника чемодан, запер машину, и они с Кэтлин направились по тропинке к дому, смеясь, болтая и, очевидно, чувствуя себя отгороженными от внешнего мира.

Так он провел с ней всю ночь? – пронеслось в голове у Люси. Иначе почему у него с собой чемодан? Конечно же, он не ночевал дома и вернулся сюда только сейчас. С ней.

В Люси вспыхнула дикая первобытная ревность, которая рисовала в воображении поистине чудовищные картины: Джеймс, обнаженный, в постели Кэтлин, он обнимает и ласкает ее.

О Боже! – подумала Люси. Как я это вынесу?