Текст книги "Герой Марса"

Автор книги: Отис Клайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Ровно в десять часов Тед включил передатчик и начал подстраивать верньеры.

На сей раз он был почти сразу награжден появлением очаровательной девушки, которая в прошлый раз так неожиданно исчезла с экрана. При ней, как и прежде, было два телохранителя и вдобавок согбенный седобородый старик, одетый в темно-синее расшитое одеяние и сандалии.

Оба они взглянули на послание, которое показал им Тед. На лицах девушки и старика отразилось одно и то же чувство – смесь страха и изумления. Гадая, что в мирном послании могло вызвать такую реакцию, Тед подозвал доктора Фаня и попросил его написать вопрос: «В чем дело?»

Крысолицый тощий маньчжур сказал, что ему неизвестны знаки для этих слов.

Между тем на экране появилась служанка со свитком и кистью. Служанка держала свиток перед зрителями с Земли, а девушка начала быстро писать на нем два столбца знаков. Один столбец был похож на письмена шароподобных лунян, другой нисколько не напоминал ни их, ни любую другую земную письменность. Цель девушки была очевидна: два столбца располагались так, чтобы первый язык можно было использовать для расшифровки второго.

Быстро поняв ее идею, Тед попросил принести фотокопию послания Пань Ку. Рядом с ним он написал перевод на английский, используя для простоты заглавные буквы. Затем рядом с ответным посланием землян он написал оригинал того же послания, тоже заглавными буквами. При этом Тед, указывая на английские слова, произносил их вслух.

Девушка улыбнулась и вопросительным жестом указала на него.

– Тед Дастин, – произнес он. Девушка указала на себя.

– Мэйза ан Ма Гон.

Тед повторил это имя вслед за ней и указал на свиток, который она заполнила письменами. Девушка начала, по его примеру, произносить слова, поочередно указывая на них, когда вдруг ее изображение исчезло, вытесненное, как и в первый раз, Пань Ку и его свитой.

Напыщенный шароподобный Пань Ку прочел ответ землян, повернулся к стоявшему рядом старику и усмехнулся. Теду почудилось в этой усмешке презрение. Пань Ку велел старику написать ответ, повернулся и величественно удалился из поля зрения. Старик подержал написанный ответ в руках несколько секунд, чтобы его можно было скопировать, затем опустил руки, и экран опустел.

Передав доктору Фаню фотокопии лунных посланий для него самого и для доктора Ву, Тед и Роджер вернулись в кабинет – посовещаться.

– Неладно что-то в Датском королевстве, – уверенно сказал Тед, раскурив трубку. – Ты заметил, какие лица были у девушки и у старика, когда они прочли наше послание?

– Странно, правда? – отозвался Роджер. – Что-то там их потрясло, только вот я понятия не имею, что именно.

– Я над этим тоже ломал голову… И мне пришла довольно неприятная мысль. Я бы не высказал ее никому в мире, кроме тебя… Во всяком случае, сейчас. Но сдается мне, доктор Ву обвел нас вокруг пальца.

– Как это?

– Вместо текста, который мы дали ему перевести, он написал свой собственный.

– Но что же он мог написать-то?

– Вот это, – сказал Тед, – я и предлагаю выяснить как можно скорее. Еще до того, как мы спустились сюда, я послал в Пекин Бивенса. Он должен доставить сюда профессора Эдерсона. Мы можем положиться на профессора – он будет вести честную игру и наверняка сумеет проверить переводы Ву. Во всяком случае, среди белых людей он самый выдающийся специалист по древним рукописям Китая и Тибета. Мне говорили, что он посвятил их изучению всю жизнь.

– А как насчет ученого китайца доктора Фаня?

– По-моему, он блефовал. Если заговор существует, можешь держать пари, что Фань в нем замешан и хорошо знает, как играть свою роль. Он вовсе не так несведущ, как притворяется. А ты видел лицо Пань Ку, этого чучела в золотых доспехах, когда он прочел наше послание? Он усмехался, но усмешка была презрительная.

– И отвратительная, – согласился Роджер. – Не улыбка, а звериный оскал.

– Я бы предпочел, чтобы на меня скалились, чем так улыбались, – заметил Тед.

Вскоре после полуночи пришла радиограмма от профессора Фаулера из Йоркской обсерватории. Он сообщил, что наблюдал пять вспышек на поверхности Луны, в районе кратера Стадий.

А в ранние утренние часы Чикаго содрогнулся от чудовищного взрыва.

 Глава 6. ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Все отчеты поступили около пяти часов утра. На Земле взорвалось пять снарядов значительно крупнее прежних и с радиусом поражения свыше пяти миль. Тот, который так тряхнул Чикаго, попал в Рошелль, штат Иллинойс, дотла разрушил этот город и распространил смерть и разрушения до самых пригородов Чикаго и по ту сторону Миссисипи, в Айову.

Второй снаряд уничтожил чудовищными пожарами Цинциннати, Ковингтон и окрестные города и поселки. Третий упал прямо в центре Бирмингема, в Англии, и волна разрушений докатилась до Стаффорда, Шрусбери, Ладлоу, Уорчестера и Регби. Четвертый снаряд, взорвавшись в гавани Туниса, потопил и уничтожил множество судов и породил цунами, которая унесла немало жизней. Пятый снаряд опустошил Кито и его окрестности.

В половине шестого поступило сообщение из Пекина – Хобр и ближайшие города были полностью или частично разрушены взрывом шестого снаряда.

Оставив Роджера заместителем, Тед немедленно вылетел в Вашингтон. И пока он проводил закрытое совещание с президентом, пятьдесят эскадрилий с армейскими инженерами на борту покинули столицу, вылетев в разных направлениях, однако пункты их назначения остались тайной.

Весь день прибывали на совещание представители различных государств. Покинув кабинет президента, они немедленно улетали из Вашингтона… и среди них не было ни одного представителя Азии.

После весьма напряженного дня Тед ворвался в свой кабинет и обнаружил там Роджера – тот, одурев от дел, пытался по ручному видеофону умаслить свою жену и извиниться за то, что опоздает на ужин.

– Но послушай, Ли, – говорил он, – я сейчас просто не в состоянии вырваться. Я пытаюсь один управиться со всеми делами и… о, привет! Тед уже здесь. Будь дома, моя сладкая, моя лапушка. До встречи!

– Эти женатики… – начал Тед.

– Вам, холостякам, дадут сто очков вперед, – отпарировал Роджер. – Как идут дела в Вашингтоне?

– Недурно. Я организовал нашу оборону и предупредил все государства, которые мы имеем основания считать дружескими. До того, как Луна опять войдет в выгодную для обстрела позицию, у нас будет достаточно магнитных вышек, чтобы защитить всю территорию Штатов, а если другие страны не станут терять времени даром, они тоже будут готовы к новой бомбардировке.

– Откуда ты знаешь, что магнитное поле сработает?

– Анализ обломков лунных снарядов показал большое содержание стали. Мы разделили страну на пятьдесят зон, и в каждой зоне будет установлен мощный электромагнит. Мы поставили магнитные вышки в самых безлюдных районах и предупредили всех об опасности, так что остается лишь сделать поле достаточно мощным, чтобы оно притянуло снаряды, а уж с этим мы легко справимся – в нашем распоряжении неограниченные средства. Энергетические станции расположены на достаточном расстоянии от вышек, взрывом их не повредит, а если какая-нибудь вышка и будет уничтожена, мы заменим ее в два счета.

– Ну и голова у тебя, Тед! А как насчет азиатов? Выяснили что-нибудь?

– Ничего определенного. Пока что мы сидим тихо и держим рот на замке. Профессор Эдерсон наверняка сумеет проверить переводы доктора Ву. Если азиаты не обманули нас, времени еще достаточно, чтобы объяснить им принцип нашей защиты.

Профессор Эдерсон появился только к вечеру следующего дня. Роджер встретил его и немедленно проводил в кабинет Теда. Это был невысокий высохший человечек с седеющей бородкой «а-ля Ван Дейк», тонким орлиным носом и большими очками. Толстые выпуклые линзы делали его похожим на сову.

– Я изучал перевод доктора Ву, пока Бивенс, ваш замечательный пилот, вез меня сюда, – сообщил профессор, как только они обменялись приветствиями. – По-моему, перевод весьма точен.

– А как насчет послания, которое он перевел для меня? – спросил Тед.

– Ей-богу, никак не могу взять в толк, отчего это вы написали его в таком воинственном тоне.

– Воинственном? Что вы огам хотите сказать?

Тед поспешно протянул профессору текст послания, которое доктор Ву должен был перевести на язык лунян.

Эдерсон пробежал текст глазами, недоумевая все больше с каждым новым словом.

– Да ведь это же вовсе не то послание, которое я по вашей просьбе переводил!

– Покажите мне ваш перевод! – потребовал Тед. Профессор извлек из внутреннего кармана пиджака пачку бумаг, порылся в ней и протянул листок Теду. Тед прочел вслух:

«Императору Пань Ку. Приветствуем Вас! Объединенные правительства Земли нашли много причин для веселья в послании императора Пань Ку. Объединенные правительства Земли намерены в скором времени полностью разрушить Ма Тон, если его обитатели откажутся подчиниться наместникам, которых пошлют им Объединенные правительства Земли. Имперское правительство Пань Ку сетовало на разрушение Ура. Это лишь ничтожный пример разрушения, которое постигнет Ма Гон, если имперское правительство Пань Ку проявит дальнейшую враждебность».

– Фью-у! – присвистнул Роджер. – Не удивительно, что девушка и старик пришли в такой ужас.

– И не удивительно, что напыщенный и воинственный Пань Ку так презрительно ухмылялся, – добавил Тед. – Похоже, мы здорово влипли.

– Что, если профессор Эдерсон составит новое послание? – предложил Роджер. – Пускай он все объяснит и постарается уладить дело.

– Попробуем, – ответил Тед, – но что-то мне мешает надеяться на хороший результат.

– Прежде чем мы напишем черновик послания, – сказал профессор, – я хотел бы сообщить вам еще о двух событиях. Первое: в Пекине недавно построена гигантская радиостанция. Второе: хотя Китай сообщил о разрушении Хобра и прилежащих городов, я сам пролетал над Хобром и его окрестностями и не видел никаких следов разрушения.

– Профессор Фаулер наблюдал на Луне только пять вспышек, – заметил Тед, – и мы точно знаем о взрыве пяти снарядов. Разрушение Хобра означало бы шестой снаряд, который покинул Луну безо всякой вспышки. По-моему, все ясно, как дважды два. Есть только одна причина, почему доктор Ву исказил наше мирное послание и почему правительство Китая солгало о бомбардировке Хобра.

– И что же это за причина? – спросил Эдерсон.

– Между китайскими роялистами и императором Пань Ку намечен – а сейчас уже, быть может, и заключен – секретный союз.

– Именно так полагал и я, – сказал профессор. – Китайцы и родственные им народы почитают своих предков, почти обожествляют их. Не удивительно, что они испытывают почтение к живому представителю их легендарного предка Пань Ку и встали на его сторону. Господи, да это было просто неизбежно!

– И ужасно, – удрученно добавил Тед. – Объединенный мир мог бы запросто справиться с сотней Лун, но у мира раздробленного нет никаких шансов. И все это, черт побери, моя вина!

– Тысячи искр падают, не причиняя вреда, но одна из них зажигает большой пожар, – заметил профессор. – Ни один человек на Земле не мог бы предвидеть отдаленных последствий вашей внешне безвредной искорки, так что вы не можете быть за это морально ответственны.

– Я и сам себе так говорил, – отвечал Тед, – да только утешение все равно маленькое. Мне остается только пожертвовать своей жизнью, чтобы уладить этот конфликт. У меня есть один план, но сейчас я предпочитаю не говорить о нем.

– Надеюсь, вы не такой глупец, чтобы рисковать собой? – обеспокоенно спросил профессор. – Сейчас вы нужны миру, как никто другой. У нас тысячи ученых, но Тед Дастин – только один.

– Причем он – самое большое бедствие для Земли за все годы ее существования, – проворчал Тед. – Ну ладно, займемся текстом послания.

Через полчаса был готов устроивший всех вариант послания имперскому правительству Пань Ку. Еще час с небольшим ушел у профессора на то, чтобы перевести послание на язык лунян. Затем все передающие станции Земли вышли из эфира, и трое мужчин поднялись в гигантскую радиостанцию.

Пока профессор устанавливал текст на подставке перед экраном, Тед занялся настройкой, а Роджер включил запись.

Их первые попытки вроде бы увенчались успехом: послышался слабый звук женского голоса, и на экране появилось смутное изображение той самой девушки, которую они уже видели прежде. Однако изображение, едва мелькнув, исчезло с экрана, и с той минуты и до раннего утра уставшие люди уже не могли добиться ничего, кроме полной черноты и слабого рокота, напоминавшего отдаленные раскаты грома.

– Похоже, Пань Ку разорвал дипломатические отношения с Землей, – заметил Роджер, поднимаясь со своего места и с наслаждением потягиваясь.

– Боюсь, что вы правы, – отозвался профессор и придвинул подставку к спинке стула.

– Будем продолжать, – решил Тед. – Может, луняне прислушаются к голосу разума, если нам удастся передать послание.

Они продолжали свои попытки на следующую ночь и еще почти две недели подряд. Результат был один и тот же – чернота и отдаленный рокот. Даже изображение девушки не появлялось дольше чем на долю секунды.

Когда все усилия последней ночи оказались бесплодными, Тед выключил передатчик и поднялся с выражением угрюмой решимости на лице.

– Что же, – сказал он, – война неизбежна, если Пань Ку не получит нашего послания. Нам нужно еще как минимум две недели, чтобы завершить большой космический корабль. К этому времени война уже, несомненно, будет в самом разгаре.

– Что же вы предлагаете? – спросил профессор.

– Я доставлю послание лично, – ответил Тед.

– Как? – хором воскликнули его изумленные собеседники.

– Идите за мной, и я покажу вам как. Но не забудьте – вы должны сохранять полную секретность.

 Глава 7. ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Через боковую дверь Тед вывел Роджера и профессора на крышу, залитую лунным светом. Охранник резко окликнул их, но, узнав хозяина, почтительно отдал честь.

Они прошли мимо ангаров с вертолетами. То и дело охранники окликали их и при виде Теда отдавали честь.

Наконец они подошли к ангару странной формы, построенному из листовой стали. Вынув ключ из кармана, Тед отпер массивную дверь. Когда спутники вслед за ним вошли в ангар, он прикрыл дверь и включил свет.

– Вот и мой секрет, – сказал он. – Ну разве не прелесть?

– Еще какая! – воскликнул Роджер, с восхищением разглядывая капсулу из серебристого металла, шестнадцати футов длиной, с изящными обводами. Капсула по форме напоминала эскимосский каяк, но этот «каяк» имел башенку, которая выступала над корпусом и под ним. Башенка была сделана из стекла, обрамленного тем же серебристым металлом, и внутри ее виднелось мягкое, с высокой спинкой кресло, а перед ним – пульт с какими-то кнопками и рычажками. Из верхней части башенки торчали во все стороны четыре трубки, каждая из которых заканчивалась стеклянной линзой. Так же была оборудована и нижняя часть башенки. Сам корпус был снабжен четырьмя прожекторами, которые могли светить во всех направлениях.

Тед открыл тяжелую двойную дверь, расположенную в верхней части башенки, и сказал:

– Можете осмотреть капсулу, пока я надену скафандр.

– Ты мне ни о чем подобном не говорил, – упрекнул его Роджер, вместе с профессором восхищенно осматривая уютную кабину.

Молодой инженер только рассмеялся. Открыв шкафчик, он извлек оттуда скафандр и шлем.

– Хотел устроить тебе сюрприз, – сказал он, забираясь в скафандр и застегивая его. – Кроме того, у тебя и так дел было по горло.

– Но для чего предназначен этот аппарат? – спросил профессор, все еще разглядывая кабину. – Не хотите же вы сказать, что он способен летать.

– Так оно и есть, – отвечал Тед, – хотя это будет первый его полет.

– Но каким образом он сможет летать? – не отставал профессор.

– Атомотор, – кратко ответил Тед, прикрепляя шлем к подобию ранца. – Капсула полетит к Луне так же, как полетел и мой снаряд, только медленнее, потому что я не собираюсь выстреливать самого себя из пушки.

– Еще бы, – усмехнулся Роджер, – Зачем же отправлять на Луну вместо человека лужу в скафандре? Ты собираешься лететь прямо сегодня? И когда же ты прибудешь на место?

– Точно не знаю, – сказал Тед, – но если повезет, то еще в начале недели.

– Что? – воскликнул Роджер. До него наконец дошло, что Тед вовсе не шутит. – Ты отправляешься на Луну прямо сейчас – один и без оружия?

– Один, – ухмыльнулся Тед, – но не без оружия. – Он надел шлем и откинул прозрачный щиток, чтобы можно было продолжать разговор. Проверив стропы «ранца», он вынул из шкафчика пояс и застегнул его на талии. На поясе висели две кобуры, из которых торчали рукояти пистолетов.

– И вы намерены защищаться от воинственных обитателей Луны всего лишь парочкой пистолетов? – осведомился Эдерсон.

– Вовсе нет, – ответил Тед. – То, что вы считаете пистолетами, на самом деле дезинтеграторы, или, для краткости, Д-пистолеты. Они действуют по тому же принципу, что и восемь Д-пушек, установленных на капсуле, только с меньшим радиусом поражения.

– Ты имеешь в виду эти восемь трубок, которые торчат из башенки? – спросил Роджер.

– Именно.

– И чем же они таким убийственным стреляют?

– Они не стреляют, – улыбнулся Тед, – а излучают. И это излучение вызывает распад всего, к чему ни прикоснется.

– Но каким же образом…

– У меня лишь два минуты на объяснения, – перебил Тед. – Время поджимает, но очень скоро я покажу вам, как действует это оружие. Атомы состоят из протонов и электронов, как вам известно. Сила, которая удерживает электроны на орбитах, аналогична силе притяжения. Когда я нажимаю кнопку дезинтегратора, он мгновенно испускает два пучка лучей, катодный и анодный, и оба они, точно наведенные, достигают цели одновременно, но под разным углом. Катодные лучи вырывают из атомов положительно заряженные протоны, а отрицательно заряженные электроны выбиваются с орбит анодными лучами. Расходясь, два пучка лучей уносят с собой электроны и протоны, а вещество, которое они составляли, мгновенно распадается и исчезает.

– Великолепно! – воскликнул профессор.

– Умница, – сказал Роджер. – Но как же, скажи Бога ради, тебе удалось сделать все это втайне от меня?

– Запросто, – ответил Тед. – Детали были изготовлены на заводе, а собрал я их здесь, собственными руками. Корпус капсулы был якобы фюзеляжем самолета нового типа, к которому еще не прикреплены крылья. Атомотор считается действующей моделью. Я сам установил его в корпусе. Что до дезинтеграторов, я сам изготовил детали, сам собрал и установил Д-пушки в башенке, работая по ночам в этом ангаре… Кстати, я отдал приказ изготовить еще десять тысяч Д-пистолетов и сто тысяч Д-пушек. Роджер, указания по сборке и применению дезинтеграторов в сейфе, и ты должен проследить за тем, чтобы наша армия как можно скорее получила это оружие… Но довольно объяснений. Мне пора. Если я не вернусь – Роджер, ты знаешь, где найти все мои записи, в том числе и по дезинтеграторам. Используй их и приготовься к обороне как можно лучше.

Он забрался в башенку и включил неяркий внутренний свет.

– Профессор, – сказал он напоследок, – у меня с собой ваши бесценные переводы, надеюсь, что они мне пригодятся. Ну, прощайте!

– Прощай, и удачи тебе! – хором ответили они.

Тед опустил щиток шлема, захлопнул и запер изнутри дверь. Роджер и профессор Эдерсон увидели, как передний ствол Д-пушки на верхней башенке медленно поднимается вверх. Когда Тед нажал кнопку, ни намека на луч не вырвалось из жерла пушки, но в металлической крыше ангара появилась дыра, которая расширялась по мере того, как дуло Д-пушки описывало круги. Металл даже не светился, сгорая, – он просто исчезал с короткой мерцающей вспышкой там, где его касались невидимые лучи.

Когда отверстие стало достаточно большим, Тед прощально помахал рукой. Затем капсула легко взмыла в воздух, на миг зависла примерно в тысяче футов над крышей здания и, с чудовищной скоростью рванувшись вперед, исчезла в небе.

 Глава 8. ЛУЧИ СМЕРТИ

Миновала неделя после отлета, а о Теде не было ни слуху ни духу. Все это время Роджер, занятый делами главного управляющего, даже ел и спал в кабинете шефа.

Профессор Эдерсон между тем пытался наладить связь с лунянами, но безуспешно.

На седьмую ночь Чикаго охватила сильнейшая буря. Вой ветра и оглушительные раскаты грома мешали Роджеру спать. Он зажег свет и подошел было к окну, когда из видеофона донеслось его имя:

– Мистер Сэндерс!

Роджер поспешил к видеофону и увидел на экране лицо дежурной телефонистки.

– Да!…

– Президент Соединенных Штатов вызывает мистера Дастина. Что мне делать?

– Мистера Дастина здесь нет, – ответил Роджер, который до сих пор ухитрялся сохранять в тайне отсутствие Теда – знал об этом только профессор Эдерсон. – Соедините меня с президентом.

Тотчас на экране появился президент Уитмор. К своему величайшему удивлению, Роджер увидел, что на президенте меховая шапка и шуба с поднятым воротником. Там, где находился президент, явно было очень холодно – виднелось облачко пара, вылетающее из его губ вместе с дыханием.

– Где мистер Дастин? – были первые слова президента, когда он увидел Роджера вместо человека, которому он позвонил.

– Его здесь нет, – ответил Роджер. – Я его помощник. Могу я быть чем-то вам полезен?

– Вы не ответили на мой вопрос, – настаивал президент. – Где мистер Дастин?

– Я… я обещал никому не говорить этого, – ответил Роджер. – Он отправился отсюда неделю назад… В интересах нашей страны и наших союзников.

Президент нахмурился.

– Мистер Сэндерс, – сказал он, – вы забываете, что мы на пороге войны, что страна на военном положении и что я – ваш главнокомандующий, равно как и мистера Дастина. Я требую ответить, где он находится.

Роджер был в замешательстве. До сих пор он всем говорил, что Тед уехал по делам, позволяя строить любые догадки. Все, конечно, считали, что он отправился в другой город и скоро вернется. Однако президент был вправе требовать правдивого ответа. Сам Тед не мог бы отказаться выполнить это требование.

– Неделю назад он отправился на Луну, – сказал Роджер, – и с тех пор я о нем ничего не знаю.

– Что?! – На миг президент онемел от изумления. – Каким образом? И с кем?

– Один. В небольшой межпланетной капсуле, которую сам же и построил. Он знал, что война разразится прежде, чем будет достроен большой космический корабль.

– Будь я проклят! – взорвался президент. – Хорошенькая история, нечего сказать! Улететь именно тогда, когда он нам больше всего необходим!…

– Извините, – ответил Роджер, – но он полагал, что этот полет поможет остановить войну. Если я могу что-то сделать…

– Может быть, – сказал президент, вынуждая себя успокоиться. – Может быть, вы сумеете объяснить некоторые вещи, которые, как я надеялся, объяснил бы он. Например, откуда взялись такие холода в разгар лета и почему луна зеленая?

– Луны отсюда не видно, – ответил Роджер, – и у нас не холодно. Здесь сильная буря, ветер, дождь, молнии, но не холодно.

– Зато у нас холодно, – раздраженно ответил президент. – Морозы захватили Вашингтон и Балтимор, а на юге добрались до самого Ричмонда. Потомак покрылся льдом, и, хотя теплостанции работают с предельной нагрузкой, тепло сохранить невозможно. Тысячи людей застигнуты врасплох и погибли от холода. Мой термометр здесь, в Белом доме, показывает десять градусов выше нуля по Фаренгейту*. [Около минус 12є по Цельсию.] А снаружи, говорят, ртутный столбик упал на шестьдесят градусов ниже нуля*. [Примерно минус 51є по Цельсию.]

– И вы говорите, что луна зеленого цвета?

– Зеленая, как трава. Сейчас вся округа залита жутким зеленым светом.

– Здесь должна быть какая-то связь, – пробормотал Роджер. – Я имею в виду – между этим зеленым светом и сильными морозами в Вашингтоне. Эх, был бы здесь мистер Дастин!…

– Но его нет, – отрезал президент, – так что вы будьте добры выяснить, что сумеете, и доложите мне либо по видеофону, либо лично – как вам будет удобнее. Конец!

Лицо президента исчезло с экрана, а Роджер рухнул в кресло и закурил. Что же делать? Что он может сделать? В дверь постучали.

– Войдите, – равнодушно сказал Роджер. В кабинет вошел профессор Эдерсон.

– Сегодня бесполезно терзать радиостанцию, – сказал он. – Вдобавок к помехам, которые преследовали нас в последние дни, еще и эта гроза – связаться с Луной просто невозможно. Я попросил дежурную телефонистку известить все станции, что сегодня ночью мы не работаем.

– Вы слыхали о морозах на востоке? – спросил Роджер.

– Да, поймал сообщение по маленькому приемнику еще до того, как спустился сюда. Чудовищно, правда?

– А о зеленой луне?

– Тоже. Полагаю, это новые проделки лунян. Они умны, находчивы, и, судя по всему, их наука обогнала нашу на много лет.

– Как по-вашему, что это такое?

– Не знаю. Можно было бы понаблюдать отсюда – тем более что эта часть страны не затронута бедствием, но эта неистовая гроза… Было бы самоубийством сейчас подниматься в воздух.

– Если б я считал, что я сумею что-то узнать, – сказал Роджер, – я поднялся бы, невзирая на опасность.

– Я говорил только о возможности, – ответил профессор. – А возможность в том, что, если вам и удастся что-то выяснить, проку от этого будет немного, даже если вам и повезет настолько, что вы вернетесь живым.

– Тем не менее, – сказал Роджер, – я полечу – именно из-за этой вероятности.

– Не будьте глупцом! – встревожился профессор, но Роджер уже вызывал Бивенса.

– Приготовьте вертолет через пять минут, – приказал он. – Я буду через пять минут.

Он торопливо одевался, покуда профессор продолжал отговаривать его от такого безрассудства.

– Не тратьте слов понапрасну, – наконец сказал Роджер. – Я все равно полечу.

– Что же, отлично, – ответил профессор. – Если вы непременно должны лететь, я лечу с вами. Может быть, вдвоем мы сумеем добыть больше ценной информации – если, конечно, уцелеем.

В лифте они поднялись на крышу здания и под сильным хлещущим дождем, который и не думал утихать, подошли к вертолету. Бивенс, сидевший в пилотском кресле, уже завел мотор.

Пассажиры забрались в кабину, и Роджер приказал взлетать. Вертолет поднялся в воздух.

Когда машина, раскачиваясь из стороны в сторону, словно лист на ветру, поднялась выше небоскребов Чикаго, Роджер извлек из-под сиденья два свертка и протянул один из них профессору.

– Парашюты, – пояснил он. – У Бивенса точно такой же. Посмотрите, как я надену свой, и сделайте точно так же. Они могут нам понадобиться.

Ветер перенес их через озеро Мичиган, а потом вертолет угодил в самую гущу разбушевавшейся метели, и земля под ними совершенно исчезла, не было видно даже мощных посадочных огней чикагского аэропорта.

Пропеллеры ревели, Бивенс поднимал вертолет все выше и выше, пока наконец они не взлетели над верхним слоем бурлящих, посеребренных луной облаков.

– Здесь лунный свет вовсе не зеленый, – заметил профессор.

– Но поглядите… Глядите на юго-восток! – закричал Роджер.

Эдерсон повиновался и увидел полосу зеленого свечения – широкая посередине, она сужалась конусом, и острие этого конуса тянулось вверх, прямо к полумесяцу Луны.

– Луна кажется зеленой из Вашингтона, – сказал профессор, – потому что ее жители смотрят на нее сквозь этот зеленый свет.

– Бивенс! – крикнул Роджер. – Остановись здесь!

Когда вертолет, летевший уже относительно ровно, завис в пустоте, поддерживаемый только вращением винта, Роджер направил на луну мощный бинокль. Он подправил резкость, посмотрел и передал бинокль профессору.

– Взгляните на Коперник, – посоветовал он. – Такое впечатление, будто огромный зеленый прожектор светит прямо из центра кратера.

– Так оно и есть, – согласился Эдерсон после тщательного осмотра. – Из самого центра.

Он не успел еще опустить бинокль, когда зеленый луч мигнул и погас. Это превращение было таким внезапным, такой мирной и естественной казалась луна, словно и не было никакого зеленого света и все это только плод их воображения.

И тут они услышали голос Бивенса:

– Сэр, по правому борту три странных летательных аппарата. Кажется, они идут сюда.

Профессор повернул бинокль.

– Боже мой! – воскликнул он. – Что за нелепые штуковины! Они похожи на шары, к которым приделали по два вращающихся диска.

– С левого борта приближается самолет Международного патруля, – доложил Бивенс – Он сигналит этим странным аппаратам, но они не отвечают. Они летят без опознавательных огней.

– Подъем, – приказал Роджер, – и погасить все огни. Ответом ему был рев моторов – вертолет рванулся вверх.

– Слишком поздно, – сказал профессор. – Они нас заметили.

Пока они наблюдали за односторонними воздушными переговорами внизу, из верхнего слоя облаков вынырнули еще два патрульных самолета и заняли места позади первого.

– По крайней мере, теперь силы равны, – пробормотал Роджер.

Две эскадрильи сближались без единого знака или сигнала со стороны чужаков, пока расстояние между обоими ведущими не сократилось до двух тысяч футов. Тогда из ведущего шара вырвался тонкий зеленый луч и ударил в патрульный самолет. На миг показалось, что самолет съежился, словно гигантский кулак стиснул его изо всей силы. Затем он распался на куски, и обломки упали в бурлящее море туч.

Тотчас застрекотали пулеметы на оставшихся самолетах – они сосредоточили огонь на ведущем шаре, однако без видимого успеха. Два других шара выпустили зеленые лучи, и патрульные разделили судьбу своего собрата.

А потом зеленый луч ведущего шара круто пошел вверх.

– Прыгаем! – крикнул Роджер. – Это наш единственный шанс! Сейчас они до нас доберутся!

Профессор рывком распахнул дверцу и выпрыгнул первым. Его парашют раскрылся как раз в ту секунду, когда вслед за ним прыгнули Роджер и Бивенс.

Раскрывшийся купол парашюта мешал Роджеру разглядеть, что творится вверху, но он пролетел совсем немного, когда вокруг посыпались обломки вертолета, и Роджер возблагодарил небо за то, что они так вовремя покинули машину.

Затем он глянул вниз, чтобы узнать, как дела у Эдерсона, и, к своему ужасу, увидел, что профессор падает прямиком на один из шаров. Секунду спустя Роджер пролетел мимо шара, услышал гул бешено вращающихся дисков и погрузился в серый туман снеговой тучи.

 Глава 9. КОВАРНОЕ РАСТЕНИЕ

Покинув стальной ангар, который служил приютом одноместной космической капсуле, Тед Дастин на мгновение завис в пространстве, чтобы сориентироваться, а затем рванул прочь от Земли на такой скорости, что приборы через пять минут показали чудовищную температуру на поверхности капсулы. Тед был вынужден сбавить скорость, чтобы не допустить повреждения своего аппарата, и летел уже медленнее, пока приборы не показали, что он вышел за пределы земной атмосферы.

Убедившись в этом, Тед включил детектор метеоров – исключительно чувствительный магнитный прибор, который регистрировал приближение любых метеорных масс. Небольшие метеоры он отталкивал выхлопами атомотора, а от крупных вынуждал уклоняться капсулу. Затем Тед включил автоматический корректор курса – он должен был возвращать капсулу на заданный курс после каждого вынужденного уклонения. И лишь тогда включил максимальную скорость.