Текст книги "Правосудие с короткими ногами"

Автор книги: Опанасий Заколебанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Видя мой удрученный и растерянный вид, Эн осекся и замолк, но я дал ему знак не останавливаться.

– ...В общем, Люэса убили, когда ты отправился к нему на свидание. Могли кончить и тебя, но когда на горизонте появились мы с Геной, не стали рисковать, потому что мы крайне заинтересовались твоей персоной. Они просто решили направить нас по ложному следу: понимая, что ты не оставляешь без внимания ни малейшей улики, решили подбросить к трупу Петровича сигарку нового неизвестного публике сорта, да еще без названия, и то же самое проделали, когда убили Люэса. Вдобавок устроили инсценировку с похищением Долорес, чтобы голова у тебя варила не в ту сторону. Убийство старика на свалке – то же их рук дело. Как ты говорил – дело запутывается на глазах. Это же настоящий глухарь – глухое дело. А "Штопаные резинки" – это все, что осталось от былого могущества империи Савелия Крота. И деньги в перевалочных пунктах – не такая уж большая сумма.

Вот теперь Выдергин был относительно спокоен – он готовился к празднику города, а Амбулаторий выполнял его заказ. Случись все так, как он предполагал – он бы имел все: заполучил бы громадные деньги Эмилии, при желании, – ее саму, создал бы собственные вооруженные силы, да все, что угодно!..

Но произошло обстоятельство, которое нарушило его планы – наша встреча с Тамарой – связной Паши-Эмилии. До этого мы даже не предполагали о существовании Амбулатория и вряд ли когда-нибудь вышли бы на него – так бы и закрыли дело. У них была возможность устроить все, как надо – узнав, что мы разыскиваем Мосю Альперта. А узнали они это с помощью передатчика, который ты, Козьма, все время носил с собой.

– Пуговица?!

– Да, я оторвал ее во время твоего ареста, когда как будто хотел тебя ударить. Но скорее всего после битвы в ресторане она уже не работала. Но я прервался: они быстренько насели на Мосю, тем более, что директор ипподрома был завербованным человеком. Небольшой сеанс – и Мося готов выполнять любые приказания.

– Страшную штуку ты изобрел, – промолвил, до сих пор молчавший Маркел, обращаясь к Вене.

– Да я не для этих целей, – Веня заплакал. Это настолько растрогало меня, что я грубо шикнул на братца.

– Я хотел помочь людям в лечении психических заболеваний. Кто знал, что так выйдет. А я ведь сам разболтал про силу лекарства. Виной всему водка, она развязывает языки...

– Да, Вене не повезло – во время попойки он сам рассказал об изобретении Амбулаторию, а уж найти способ вовлечь его в преступление не было проблемой, Хулейкин откинулся на сиденье, задумчиво уставившись на утирающего слезы Ухайдакина. – К сожалению, очень многие изобретения служат не тем целям, для которых были созданы...

– Гена, извини...

– Ой! Да, да, я молчу.

– ...Так вот!

– Подожди, – я почувствовал замешательство и смущение в голосе Эна, – этот эпизод я сам, ладно?

– Хорощо, – мне показалось, что оба они даже обрадовались, что не придется выгораживать самих себя.

– Значит, когда вы отправились следить за Хряком, противнику уже было все известно. Вы оказались в ситуации, когда сдержать себя нельзя, – вот оно вино – хватай, заливайся.

– Точно так. Мы попались на удочку. А с помощью Моси они окончательно заманили нас в ловушку, из которой только благодаря тебе, нам удалось выбраться. Выдергин был жутко зол. Он требовал немедленной расправы. След наш несколько затерялся и передатчик, я думаю, не работал на большом расстоянии они не знали где мы. А Веня провел сеанс с Долорес и она, на какое-то время, перестала быть тайным агентом.

– Меня жутко удивила перемена, – мои слова были обращены к расстроенному Вене. Я дружески пожал его запястье.

– Они об этом узнали, когда мы отправились от моря в город. У Вареника естественно Долорес поджидали. Того, что мы дадим столь мощный отпор в ресторане, никто не ожидал. К тому же, мы расколошматили почти весь запас накаченного зельем вина. И инициатива ими была потеряна: мы столь стихийно собрались на ипподром, а пуговица-передатчик, я повторяю, в этот момент наверняка не работала иначе бы они нас уничтожили сразу. Что происходит на ипподроме – мы застаем там Амбулатория со своими агентами. Нас накрывает невесть откуда взявшаяся банда Паши Крота.

– А Амбулаторий ее приветливо встретил! – встреваю я.

– Конечно, он думал, что так задумано. Что они собираются его защищать.

– Резонно.

– Но Паша видимо хотела ему отомстить за смерть деда. Понимала, что он причастен к его убийству.

– Где она сама? – теперь не было оснований сдерживать себя. Я не скрывал чувств.

– С ней все в порядке, – Хулейкин добро улыбнулся. – Но сначала мы заставим тебя все дослушать, потому что сладкое – на десерт.

– Валяйте, ребята! – после такого ответа, я готов был выслушать даже проповедь.

– В общем нас разделили. Тебя – к ней в имение, а нас – в этот чертов клуб. Я не знаю, что произошло с тобой, а то что потом – ты и сам можешь догадаться.

Я рассказал им свою историю на вилле.

– А дальше – проще, – Эн уже подходил к концу. – Там в клубе наверняка были агенты Выдергина, они и доложили о нашем месте нахождения. Приехала будка и куча машин. Нас загрузили, а тебе устроили сюрприз, который ты, к счастью, расчухал...

– Да уж, хорош сюрприз, ничего не скажешь.

– ...Долорес вернули в прежнее сотояние: у Выдергина оказался небольшой личный запас "крови мертвеца". Обработали и нас. Дали понять, что ты – и есть организатор и что тебя взорвали твои же содельники. Но тут произошло чудо твой звонок. Решено было тебя брать. Но мы уже прекрасно понимали – что к чему. Если бы не Веня, трудно сказать как обернулось бы все.

– Он молодец – не подвел, – Хулейкин толкнул Вениамина в плечо, заставив его улыбнуться.

– Когда его прижали, он не испугался и не дал попятную. Он убедил Амбулатория, что с нами все в порядке, хотя никакого сеанса не проводил. Мы разыграли спектакль по нотам: во-первых, нам удалось спрятать Эмилию в надежное место; во-вторых, – узнать о твоей судьбе и о дальнейших планах Выдергина. Так мы тебя и вытащили. Настоящих исполнителей, правда, пришлось устранить. В этом нам помог Вольдемар: он изготовил классные маски – не отличишь от настоящих лиц. И еще: в третьих, мы выкрали Мосю и выведали все, что теперь знаешь и ты.

– А что Выдергин?

– А ничего. Мы сейчас вне закона. Вся сила у него – любой полицейский имеет полное право пристрелить каждого из нас на месте. Таково распоряжение. Кстати, нам пора менять тачку.

Наш пикап скатился с хорошей дороги на проселочную, забурился в густой лес, где солнце было скрыто кронами сосен. Здесь нас тоже ждали двое личности более опрятные, нежели "красные шапочки", один из них был в форме напоминавшей летную – так и оказалось: пройдя метров пятдесят мы очутились на поляне, на которой стоял вертолет.

Винтокрылая машина оказалась несколько тесновата для такой кампании и долго раздумывала, прежде чем оторвалась от земли, но едва поднялась выше леса, как, проявив уверенность и силу, сорвалась с места, набирая скорость.

Мы летели минут десять, не больше, когда в проплешинах леса показались одинокие заброшенные строения. В одну из таких дыр в бесконечном зеленом полотне вертолет нырнул,– пилот при этом мастерски развернул машину, не дав тяжелым веткам полоснуть по хрупкому винту, – резко устремился к земле, чудом не зацепившись за вековые стволы, и, остановив падение, плавно ткнулся полозьями в траву.

– Только вертолетом можно долететь! – громко пропел Маркел, вываливаясь из салона в заросли папоротника.

– Пожалуй, это самое надежное место, какое можно придумать, – сказал мне Эн и подтолкнул в сторону вросшего в землю охотничьего зимовья. – Иди, она там. Боишься?

– Есть немного.

– А я тебе завидую. Если женишься на ней – такое состояние светит. Да шучу, шучу!

Я приосаниваюсь, поправляю прическу и решительно ступаю к домику. Возле порога нагнулся, чтобы не стукнуться о низкий косяк (и это при моем росте!); из открытой двери ударило теплым воздухом и запахом чего-то такого волшебного, чудесного, что я задрожал всем телом. В темноте меня кто-то обхватил руками, прижавшись к груди.

– Эмилия, – я прикоснулся губами к ее коротким прядям, лбу.

Она подалась навстречу, желая поцелуя. Я схватил ее невесомое тело, как пушинку, и запинаясь о невидимые в темноте предметы завилял по крохотной комнатке, коленями пытаясь нащупать хоть что-то напоминавшее кровать, сгорая при этом от желания и, как это ни странно, стыда. Наконец, упершись во что-то твердое и широкое, я, продолжая удерживать ее в своих объятиях, не отпускал ее, пока не убедился, что спокойно могу доверить ее божественное тело этому ложу. Все это время она ласкала бархатными губками и язычком мое лицо, шепча нежные слова и, при этом, запустив острые ноготочки в мою медвежью спину.

Настало время раскрыть себя во всей силе – блаженный час любви.

Резво содрав с себя ненавистную одежду я осторожно приступил к ее легкому наряду, не оставляя без поцелуя ничего, доселе сокрытого от чужих прикосновений и взглядов: таинственного, волнующего и сокровенного, заставляющего разум меркнуть и подавлять иные желания, кроме единственного и извечного; заставляющего кровь вскипать, а сердце рваться на свободу – прочь из бренного тела...

– ...Теперь ты мой! – и это была правда.

Я погладил ее голову, перебирая пальцами ее тонкие, невесомые, ароматные волосы – царский подарок матери-природы.

– Они без нас наверное заскучали, – вспомнив о мире, оставшемся снаружи, я вздрогнул, но тут же успокоился, ощущая радость от ее любви ко мне.

– Ничего, подождут, – она, моя повелительница, властно закинула бедро на мой вспотевший после страстной битвы живот, и я был не в силах противиться ее словам...

...Придя в себя, я заметил, что она уснула и медленно скатился с кровати, чтобы не разбудить неосторожным движением. Наскоро оделся и столь же медленно двинулся по неровному полу, стараясь не произвести лишнего шума, сошел на влажную и прохладную траву и упал в нее лицом, вдыхая густой аромат зелени.

Мужики сидели кучкой, уставившись на меня, обессиленного и беспомощного, то ли сочувствующе-жалостливым, то ли завидующе-мечтательным взглядом.

– Отбой, – сказал я и тут же заснул...

Глава 21.

...Ночь. Каждый шорох улавливается обостренным тревогой слухом. Я лежу на застеленном сухой травой хворосте и не двигаюсь, чтобы не добавить к голосу леса собственный шум. Удивительно, но комариный писк раздается лишь изредка и я успеваю тихим движением отогнать непрошенного вампира, прежде чем он вопьется в кожу.

Почему-то я уверен в том, что комар здесь – не единственный гость, желающий моей крови. Я нашариваю револьвер – подаренный ребятами "магнум", его холодный металл успокаивает нервы.

Так и есть: до сих пор кажующийся хаотичным треск веток, похожий на игру ветра, не оставляет сомнений – у нас посетители. Я перекатываюсь к лежанке Эна и тычком бужу его, предусмотрительно успевая зажать ему рот.

– Идут.

Он кивнул и по-пластунски заскользил к Хулейкину с Маркелом, валетом расположившимся, как верные псы, возле дверей избушки.

Мне видны их силуэты, еле различимые в кое-где пробивающем верхушки леса тусклом сиянии луны. Я удивляюсь количеству, но решаюсь на отчаянный шаг стрелять, так без предупреждения и, желательно, за мощным укрытием – пользуясь тенью от зимовья, как зайчик, запрыгиваю за могучий кедр, барабан в револьвере сердито цокает, когда я, по неизменной привычке, заставляю его крутиться. Но не успеваю я прицелиться, как сноп фейеричного, обжигающего глаза света ударяет в лицо, а моя фигура во все стороны отбрасывает тени – мы окружены.

– Козьма, выходи. Мы не будем стрелять. Остальные – только попробуйте шевельнуться.

Это голос Выдергина. Я заметался, не зная, куда деться, выстрелил в огромный, светящийся шар, раздалось громкое пение пули, но свет не исчез.

– Не сходи с ума!

Выстрелы противника, носящие скорее предупредительный характер, срезали хвою, обсыпавшую мои волосы и плечи.

– Не верь тому, что они тебе говорили. Они использовали тебя, – Это была, несомненно, Долорес.

– Она лжет! – голос сзади, принадлежащий Эмилии, походил, скорее, на визг.

– Послушай меня! – трепет в словах моей бывшей любви заставлял внимать. Эмилия Крот – хитрая бестия. Если ты думаешь, что существует только "кровь мертвеца", то ты ошибаешься – есть еще и "поцелуй горгоны" – новый сорт сигарет. Именно их ты нашел у Петровича и Люэса. И никакая она не внучка!

...Это правда, я совсем забыл про них. Маркел не мог устоять и ничего скрыть. Эта жуткая штука заставила его говорить только правду. Одна только правда – иногда хуже лжи...

– Она врет! – вновь разорвал воздух крик Эмилии. И ее речь заставляла верить всему. – Им нужен ты. Они запрограмируют тебя и ты станешь страшным оружием в их руках. Спроси ее – кто она такая, как не правая рука Выдергина.

– Это правда? – выкрикнул я.

– Да, но это не вся правда. – Долорес была где-то рядом, но в за светом прожекторов невозможно было разглядеть, – я была рядом с тобой, чтобы воспрепятствовать их влиянию, но это не удалось. Ты попал в их лапы. Эн и Хулейкин – ее агенты. Они и Гавриила Мелантьевича заставили поверить, что ты преступник, чтобы заполучить тебя в свои руки.

– Врешь, сука! – Эн выстрелил беспорядочно и трусливо. Ему вторил пистолет Хулейкина. Я слышал и братца, метущегося от шума стрельбы и ревущего во весь голос.

– Сдавайтесь. Кузя, выходи.

Я, еще не зная, как поступлю через секунду, поднял руки и отбросил револьвер в сторону светящихся фонарей.

– Ты молодец!

– Не ходи! – рыдание Эмилии резало сердце.

Автоматная очередь заставила пригнуться. Несколько прожекторов все же лопнуло – очевидно Эн или Гена решили биться до конца.

– Твое решение? – голос Выдергина требовательно рыкнул.

– Козьма, не будь идиотом! – позвал Хулейкин.

Я стоял в нерешительности. Все мое естество раздваивалось на две половины – кому верить?

– Сюда! – кричали с одной стороны.

– К нам! – доносилось с другой.

И я сделал выбор.

Рано или поздно он предстоит каждому, кто хочет остаться собой. Выбор, не дающий окончательного ответа и лишь до поры оттягивающий развязку.

Я побежал.

Побежал без оглядки: через трескучие кусты, рвущие одежду и кожу в кровь; мимо безмолвных и равнодушных кедров, которым, со своей высоты и прожитых веков, было совершенно наплевать на маленьких, выясняющих отношения, убивающих друг друга двуногих червяков; под бледным эгоистичным сияньем древней луны, которой не дано услышать треск выстрелов и вой пуль, посланных вслед за мной с обоих сторон.

Хрип и стон из груди, удары колокола в висках, боль и дрожь в, кажется, раненной ноге, – упади! сдайся на милость победителю, они внедрятся в твое сознание и уже ничто не сможет тебя переубедить в новом знании, ты будешь счастлив! У тебя будет любимая работа, любимая женщина, верные друзья рядом. Взамен тревоге и неверию ты приобретешь уверенность и спокойствие. Не будет больше неопределенности и никто не станет преследовать тебя. Каждый человек хочет быть счастливым и ты будешь им! Всего-то надо – принести себя в жертву!..

Скройся, спрячься, не дай себя обмануть в очередной раз! Разве это жизнь стать роботом и игрушкой, судьбой которой распоряжаются вандалы и подонки. Сопротивляйся, умри, но не сдайся! Ты ранен, ты устал, тебе хочется упасть но ты еще человек, не червь. Беги! Ты свободен – ты принадлежишь только себе!..

...Я почувствовал, как падаю вниз, с какого-то высокого обрыва; глиной забило рот и глаза, подбородок ударяется о камни, боль сковывает челюсть. Но ласковая, теплая вода, как когда-то древний океан принял жизнь из объятий хаоса, приняла меня в свое нежное чрево. Захлебнувшись и отчаянно барахтаясь, я поднимаюсь на поверхность...

...Куда я плыву? К какому берегу? Вперед? Назад? Темно!..

осень 1997 г.