Текст книги "Правосудие с короткими ногами"

Автор книги: Опанасий Заколебанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– А теперь проваливайте.

Он почесал руки.

– Ну-с, с теми покончили – теперь с вами...

Я не дал ему договорить и схватил одной рукой его ладони, едва они приблизились к моему лицу, другой – зажал рот.

– Тихо!

Он закивал, давая понять, что не будет шуметь. Но я ему не поверил сколько можно? Я подтащил его к столу, продолжая сжимать лицо и, открыв ящик, стал искать что-нибудь вроде скотча или пластыря.

– Горчичный. Ничего, подойдет и такой, правда?

У него, правда, было крайне противоположное мнение.

– Подумаешь – пожгет маленько. Не страшно.

Залепив рот, я сунул ему в руку ручку и листок бумаги.

– Я спрашиваю – ты пиши. Если мне ответ не понравится, то...– я подошел к шкафу и стал вчитываться в надписи на ампулах. – О, раствор аммиака. Будет жечь почище горчицы. Не так ли, доктор?

Он тут же накорябал первую фразу.

"Не сомневайтесь – я буду говорить только правду."

– Очень хорошо, просто – замечательно! Правда – она украшает человека, доктор. Вы со мной согласны? Ну вот, какие мы молодцы. А теперь переходим к делу. Что вы нам подсыпали в вино?

"Это новейшее, разработанное мной, психотропное средство, облегчающее стирание и наслаивание памяти."

– Я так понимаю – вы уже проделали нечто подобное с двумя моими товарищами?

" Да, но по приказу Амбулатория Филипповича."

– Чего он добивается?

"Пожалуйста, уберите пластырь – уже невмоготу."

– Ты мне бумагу не засоряй, а отвечай на поставленный вопрос.

" Ваших друзей заметили и зедержали. Амбулаторий приказал мне при нем провести сеанс и проверить заготовленный препарат."

– Много заготовили?

Доктор заволновался, руки его затряслись.

– Я жду.

"Полторы тысячи литров готовой смеси."

Я не выдержал и присвистнул.

Раздался стук в дверь и кто-то из охранников громко произнес:

– Доктор, свистеть нельзя – денег не будет.

Я осторожно подкрался и оценил крепость щеколды: слетит с первого удара. Так же, на цыпочках вернулся к доктору.

– Зачем вам столько?

" Я не знаю – мне велено было сделать."

– А противоядие есть? Как вернуть человека к нормальному состоянию?

" Только после нового сеанса. Умоляю, уберите пластырь!!!"

– Если пикнешь – шею сверну, – я легонько сдавил ее пальцами.

– Спасибо, – прошептал он и облизнул горевшие губы.

– Тебя как зовут?

– Венедикт Срулевич Ухайдакин. Можно – Веня.

– Слушай, Венедикт Срулевич, Веня. Хочешь заработать снисхождение лично от меня, я уж не говорю про суд?

– Конечно.

– Тогда пойдем со мной. Сейчас мы только подружку мою и дружка заберем и пойдем. Ладушки?

– А как же?..– он кивнул на дверь.

– Это я беру на себя. Амбулаторий еще здесь?

– Нет – уехал по делам.

– Жаль. Очень жаль. – прицокнул я, действительно сожалея, что встречу с таким интересным человеком придется отложить на неопределенный срок.

Ну, а теперь держитесь! Это я когда пробирался сюда, старался как можно тише. А теперь такого шороха наведу – своих не узнаете.

Я снова возле двери, которая, очень кстати, открывается в коридор – это я сразу усек.

Ногтем принялся колупать по краске, стараясь привлечь внимание охранников. Один из них, оказался заинтригован:

– Что вы там делаете, доктор.

Я так понял, он хочет заглянуть в щелку. Пора.

Удар ноги – и щеколда вырывается с мясом. Дверь налетела на препятствие в виде богатырской головы и сломалась пополам, по-моему, судя по хрипу охранника, вместе с препятствием.

Со стороны кухни слышны взволнованные голоса еще двоих и я поспешил притвориться дохлым. Это их обескуражило – они с любопытством склонились на до мной, за что расплотились оторванными носами.

Веня бежал за мной, как собачка. Не соображая, где выход, я тычусь во все углы. Два китайца пытались помешать мне своими приемчиками, которых я в жизни не видел. Больно конечно, как же без этого. Ну, а теперь попробуйте мой кулак – раз! два!

Я так полагаю, теперь они совсем видеть не смогут – глаза еще уже стали.

– Будь проклят тот день, когда я связался со всеми вами! – Веня яростно рвал на себе волосы.

– Слушай, Венедикт Срулевич, ты идешь?

– Да! Да! – с пеной на губах закричал на меня, но я не в обиде.

– Да не растраивайся ты так. Со мной не пропадешь.

Найдя какую-то дверь, я распахнул ее и оказался в зале. В первую секунду все притихли, увидев меня, окровавленного, разбитого. Бабы завизжали в голос, мужички навострили кулачки.

За одним из столиков я заметил самого Мосю Альперта, одиноко пристроившегося возле дымящихся омаров и пришедшего в дрож от моего неожиданного появления.

Радости моей не было предела – так хотелось размазать эту мразь по стенке, но времени было в обрез и я поступил слишком мягко – засунул скользкую клешню ему в рот, только задом наперед, чтобы трудно было вытащить. Испуганный Мося даже не дернулся. Да и все в зале словно в ступор впали – не решались приблизиться. То ли вид у меня был настолько свирепый, то ли разумно решили поберечь собственное здоровье.

Веня торопит меня – может нагрянуть милиция.

– Где Долорес? Эн? – я пожалел, что поторопился с клешней: Альперт мычит и машет ручкой.

– Вперед! – взъяреный голос мой как сирена.

Мы чешем за ним в одну из бесчисленных комнатушек, где и нашли несчастных. Хорошо хоть Эн способен, хотя и прихрамывая, двигаться подобно слепому кроту. Хуже с Долорес – ее придется нести на руках. Но предварительно я заехал Мосе по его шнобелю, чтобы помнил Козьму. Не знаю, что там у него посыпалось изо рта, когда он свалился – размолотые клешни или зубы, а может и то и другое мне это уже было не интересно.

Пока никто не был способен нас остановить и мы в безопасности. Припаркованный в тени джип, теперь оказался под самым пеклом и из распахнутых дверей на нас пахнуло горячим воздухом смешанным с винными парами – только спичку подноси.

Вдвоем с доктором мы штабелями уложили всех на заднее сиденье, а Долорес я заботливо устроил на самом верху.

– Веня, машину водить умеешь? – я сомневался, что смогу вести машину после того, как разделался с Мосей рука словно отсохла.

– Очень плохо.

– Ничего. Садись. Едем в сторону залива, где сдаются коттеджи, знаешь?

Очень плохо – это невероятно мягко сказано. Такое впечатление, что его учили ездить в Англии или Японии: так и тянет на левую половину дороги, – так что по шоссе мы двигались зигзагами, как тяжелый крейсер, пробираясь сквозь буруны из встречных машин, и я не уставал молить бога, чтобы мы добрались до места невредимыми.

Веня не смог вписаться ни в один в поворот и каждый раз срезал угол, заскакивая при этом на тротуар и только чудом оставляя в живых прохожих. Уже и не сосчитать, сколько мы испортили газонов и сломали чужих оград.

Наконец мы на месте. Трясущимися руками Венедикт уже еле вращает руль. Снова срезав угол, теперь он окончательно промахнулся мимо улицы и машина, пробив огромный рекламный щит скатилась прямо в воду. Мотор зачихал и, громко пукнув, заглох.

– Ну ты даешь! – я открыл дверь и упал в воду по самую грудь. Холодная, она привела в порядок мои нервы.

Людей было очень мало – только три рыбака на причале для катеров. Они посмотрели на нас, ничуть не удивлясь нашему появлению, а, скорее, рассердясь произведенному при этом шуму.

– Пошли.

Домик распорядителя, по сравнению с самими коттеджами, более походил на старый сортир с окнами. Сам распорядитель валялся на топчане без ножек, уткнувшись слюнявой мордой в грязный пол. На мои тычки он отреагировал загробным смехом, так и не раскрыв глаз.

– Падла, уже вечер, а устраиваться негде. Не до утра же ждать.

– Я знаю, что делать.

Веня вынул из кармана пузырек нашатыря и приблизил его к носу распорядителя. Тот поморщился, капризно захныкал во сне, требуя убрать "каку", потом, с треском, расползлись веки сначала одного глаза, затем другого.

– Свободные места есть?

Повторить пришлось раз пять, причем в последний – я уже потерял терпение и заорал ему в ухо:

– Я спрашиваю: свободные места есть?

– Зачем так орать? – только и ответил он, потянувшись за лежавшим на столике ключом.

Сунув его мне в руки, он снова впал в коматозное состояние.

– А номер какой? – я тщетно затряс его.

Рассмотрев как следует ключ, я нашел на нем нацарапанную цифру.

– Седьмой номер.

Вернувшись к джипу, мы обнаружили, что успели вовремя, потому что начавшийся прилив едва не лишил моих товарищей жизни: лежавший снизу Хулейкин уже начал пускать пузыри. Недюжинная сила понадобилась, чтобы в несколько секунд, вырвать его из рук смерти. Потом взялись за перетаскивание на берег остальных и еще долго сидели, приводя дыхание в порядок, во мраке наступившей ночи.

Я ощутил невероятный эмоциональный подъем, видя с собой рядом Долорес и уже так не беспокоясь за нее, как несколько часов назад. Физические силы же находились на пределе – страшно хотелось спать, но перед этим еще предстояла нелегкая работенка.

Каждого приходилось нести вдвоем: за руки и за ноги, почти сто метров до нашего домика. Когда и с этим было покончено, еще примерно двадцать минут ушло на то, чтобы ключ в трясущихся руках нашел скважину – не удивительно, что очутившись в зале, я валился с ног.

– Веня, ты меня извини – я должен привязать тебя.

– Твое право, – очевидно ему уже было глубоко наплевать, что я с ним стану делать – сил не было.

Не найдя ничего, что бы сгодилось на роль пут, я оставил эту затею и помог ему добраться до кровати.

– Завтра они будут как огурчики, клянусь, – сквозь зевоту пообещал Веня.

Я тоже хлюпнулся в пузатое кресло – на вторую кровать я устроил мою киску – и тут же уснул.

Глава 14.

Самый изумительный голосок разбудил меня.

– Кузенька, – мягкие пальчики погладили мою небритую морду.

– Долорес, – я сладко потянулся, схватил ее за руку и прижал к себе.

– Подожди, дорогой, – у меня завтрак подгорит.

Признаться ее отказ поразил меня, и я почувствовал, что еще больше завожусь.

– Здесь же люди. Не удобно. – она деликатно отвела мою ладонь, когда я погладил ее чуть выше колена.

Я был в шоке. Я не узнавал Долорес.

– Где Веня?

– На улице.

Я выскочил на мокрую от росы лужайку, где Веня тяжко швыркал носом, принимая воздушные ванны.

– Ты что с ней сделал?

– А что? – спросил он равнодушно, начиная приседания.

– Я ее не узнаю. Она не такая.

– А какая? Лучше или хуже?

Я задумался.

– Мне кажется – я хочу жениться на ней. Она просто чудо!

Он наконец оторвался от упражнений и прощупав собственный пульс, завалилися на скамейку, знаком приглашая меня сесть рядом.

– Значит моя задача удалась. Извини, я проявил излишнюю самостоятельность, не посоветовавшись с тобой. Я нашел, что ее разъедает неуемная страсть к мужчинам и по собственной инициативе я решил подсократить ее сексуальные запросы – хватит тебя одного.

– Ты уверен?

– Фирма веников не вяжет!

– А с остальными ты ничего не сделал лишнего?

– Нет, только восстановил прежнюю структуру. Они даже не просыпались.

Только сейчас я понял каким подозрительным стал. Видимо мои мысли не ускользнули от Вени.

– Мне ни к чему хитрить.

– А, черт с тобой.

Даже если он и продолжает работать на Амбулатория, уже все свершилось. В самом деле – я ничего не в силах предпринять. Только как быть дальше – а вдруг, в самый ответственный момент, мои друзья по указке Амбулатория или того же Вени пойдут против меня? Могу ли я верить им до конца? И к Долорес я еще долго не смогу привыкнуть, хотя нравится мне она стала больше.

Но на что я способен один? Вот где задача!

Решено: с этого момента все делать только тщательно обдумав, пить только чистую воду, инициативу брать в свои руки. Все ли? Да, пожалуй, этих мер будет достаточно, чтобы не попасть впросак.

– Веня.

– Да.

– Сейчас ты все, что тебе известно, изложишь на бумаге. Не беспокойся это будет гарантией честной сделки. Я никому не отдаю твое признание – ты не устраиваешь мне ловушки. Согласен?

– Но ведь если что с тобой случится – я рискую оказаться в тюрьме.

– А ты постарайся поступать так, чтобы со мной ничего не случилось.

– Я что, твой ангел? – вспылил он, и так резво вскочил, что если бы не мо реакция, в качестве противовеса я полетел бы со скамьи.

Пришлось встать. От резкого движения или от нервной встряски адреналин брызнул в мозг и я завелся:

– Пойми, я бы поступил по другому, если бы ты не поторопился с выполнением обещания. Как я могу быть уверен в том, чего сам не видел. И вообще, рассерженно закончил я, – хватит пререканий. Нет?! Да?!

– Да. – оторопело кивнул он.

– Ну и ладно.

Мы вернулись в дом. Он долго молча сидел над листком, потом накорябал несколько предложений, лихо расписался и подал мне бумагу. Не знаю, что мною толкало сейчас: сочувствие ли к Вене или очередная попытка верить на слово, только я разорвал это признание на мелкие кусочки.

Ничего не говоря, я сел на свое кресло.

Ладно, если бог даст помереть – так тому и быть, а без веры – не жизнь.

– Подъем! – зычно гаркнул я и подскочив к лежавшему на полу в уголке Эну, защекотал ему ноги. То же самое проделал с Хулейкиным и Маркелом.

Три богатыря выглядели плохо. Очень плохо. Особенно Хулейкин с Маркелом. Они этого треклятого зелья по бутылке ухнули – не удивительно. А денег на опохмелку нет.

– А мы где? – Маркел еле подымал отяжелевшие веки.

Тот же вопрос интересовал и остальных.

– Ну вот что, голубчики. Игрушки кончились. С этой минуты все делать только после общего решения. Никаких попоек...

– Шеф, а подлечиться? – застонал Хулейкин.

– Хер с маслом. Обойдетесь...

– Что за шум, мальчики?

Не стоит говорить о том, что все мы, даже "больные", резво обернулись на этот сладкий голосочек.

– У меня уже все готово...

После завтрака я снова обратился к облепившим обеденный стол коллегам с речью.

– Слушайте сюда, братцы кролики. Сейчас нас народу вполне достаточно для проведения крупномасштабных операций. Правда, наша группировка несколько смахивает на банду алкоголиков. Но так и быть, я позволю особо нуждающимся привести себя в порядок.

Соколы мои вмиг воспряли духом, готовые идти за своим командиром хоть на край земли.

– Первый и самый важный пункт на данный момент. Совершенно необходимо установить место нахождения Амбулатория. Думаю, после вчерашнего он залег на дно. От него мы можем узнать многое из того, что нас интересует. План действий прост – едем в "Звезду" и наводим там шухер. Заодно и подлечитесь – кому нужно. Только смотрите – ту отраву не трогать.

– Девочка моя, – я отвел Долорес в сторонку, пока олухи собирались в поход. – Я хотел бы взять тебя с собой, чтобы присматривать за тобой, но дело опасное. У тебя есть надежное место?

– Если только у Вареника пожить.

Вот черт, этого еще не хватало. Мало мне пидарасов всяких – еще транссексуалов подавай. А все-таки ревность дает знать – этот гад ее бывший муж, который был Витей, стал Варей. Поэтому и Вареник.

– Нет, он хороший – зря ты так. Мы с ним вместе в детстве играли.

– Небось в доктора? – зло шучу я.

– Прекрати!

Ого, назревает семейная сцена. Это мне очень даже нравится. Все-таки молодец Ухайдакин. Удружил.

– Ну все, все. Вареник – значит Вареник. Мы отвезем тебя. Или нет доберешся на такси. Лучше будет. Вдруг за нами следят. Ах, деньги. Плохо, когда совсем без копья. Ну ладно, сейчас отправляемся вместе – так посмотрим.

Бригада уже собралась и, выжидающе, заняла стартовую позицию.

– Сейчас нам, по меньшей мере, автобус нужен. – подметил я.

Я прокрутил барабан у захваченного из ресторана трофейного "бульдога". Полный комплект. Единственное оружие на всех: после вчерашних приключений у остальных голяк.

– Оружие добывать в бою! Пленных на брать. Шучу.

Мы гурьбой высыпали на крыльцо. Рядом с калиткой стоял распорядитель с грустным лицом. Он осмотрел нас с любопытством, задержавшись долее всех на Долорес.

– Ребята, вы здесь что, групповухой занимались?

За такие слова можно и голову оторвать, заявил я.

– Закурить не хотите? – примирительно, словно извиняясь, он вынул едва начатую пачку сигарет.

– Это другой разговор. – Пачка из его рук перекочевала в мой карман.

Он хотел что-то сказать, но прикинув в уме, что нас все-таки больше, решил промолчать.

– Ну, спасибо. Нам уже пора. Прощевайте.

Я пропустил своих вперед, махнул рукой распорядителю и зашагал по тропинке прочь.

– А деньги? – услышав позади прорезавшийся тенорок, я развернулся.

– Деньги? Вот спасибо, – я обшарил его карманы и вытряхнул начатую пачку презервативов, три ключа на связке и кучу мятых купюр. – А то мы совсем пустые. Спасибо еще раз, брат.

От наглости моей он потерял дар речи, и лишь только икнул пару раз.

– Молодец какой! – с притворным восхищением хихикнул Маркел и пожал тому руку.

Мы в спешном порядке отправились вдоль берега к автобусной остановке. Джип наш за ночь стал достоянием "Красных шапочек" – о нем напоминали только недосягаемые для волн следы покрышек.

– Хорошая машинка была, – тоскливо заметил Эн.

– Сейчас будет еще лучше.

На автобусной остановке народу не было. Мы целиком заняли единственную скамейку.

Воздух вскоре застил утренний туман. Видно было как летят по ветру крошечные капельки. Вскоре отсырела одежда и стало прохладно, но автобус не спешил появляться.

– По-моему идет.

В подтверждение Вениных слов послышалось далекое урчание и через минуту из тумана выскочил красный борт. Двери любезно распахнулись, я пропустил всех и остановился возле кабины водителя, слыша как в совершенно пустом салоне из-за места "на колесе" ссорятся Хулейкин с Маркелом.

– Здравствуйте, первые пассажиры. Следующая остановка...

– Звезда Востока.

– Чего? – водила тупо уставился на мой "бульдог".

– Звезда Востока. Ресторан. Понимай?

– Понимай, – кивнул он и включил скорость.

– Время хоть сколько? – спросил я и сунул револьвер в карман.

– Половина седьмого.

– Ого, – я зевнул до хруста в челюстях, – так рано?

– Ага.

– Ты за дорогой следи: в тумане едем. Смотри, если что... – я многозначительно помахал стволом.

Я отправился в конец салона и всмотрелся в заднее стекло. За нами никого не было, да и ничего толком не разглядеть даже за десять метров. Автобус медленно полз по шоссе.

Сев рядом с Долорес, я обнял ее. Она даже не взглянула на меня и ничего не сказала, только положила свою руку на мою.

– Они хотели нас убить? – произнесла она после долгого молчания.

– Нет – сделать послушными людьми.

– У меня такое ощущение, что я что-то потеряла в себе со вчерашнего дня.

Я заерзал, испытывая беспокойство, глянул на Веню. Он показал большой палец, дескать: все в порядке.

– Это тебе кажется.

– Может быть. Хотя я чувствую, что это к лучшему, – она повернулась ко мне лицом. – Как ты меня находишь? Мне кажется, что раньше я хотела всех мужчин, а теперь – только тебя.

– Это замечательно, – протянул я, стараясь успокоить некстати закопошившееся желание. – пойду гляну, как дорога.

– Нормальная дорога, – она сердито дернула меня за рукав, не дав уйти.

Я с ужасом подумал, что Веня мог допустить ошибку и теперь ее колоссальная сексуальная энергия обратиться против меня одного, но с облегчением услышал:

– Береги себя, милый.

Эх, поскорее бы кончить с этим проклятым делом.

В городе я приказал водителю остановиться возле почтамта, от которого рукой подать до квартиры Вареника.

– Передай ему: если с тобой что-нибудь случится – ноги выдерну.

– Кузенька, тебе так идет быть сердитым, – из тумана долетел ее голос.

– Трогай... Ну, в смысле – двигай. – шепнул я водиле...

Глава 15.

Когда мы были возле "Звезды" воздух так и не прояснился. Подходы к зданию практически не проглядывались и туман служил нам отличной маскировкой.

Я отпустил автобус.

– Всем рассредоточиться. Эн – займешь позицию на заднем дворе. Держи, – я протянул ему пушку. – А мы – с парадного.

– Я не пойду, – заволновался Веня. – Вдруг они вас ухлопают. Тогда мне крышка.

– Ладно, будь здесь. Я дам знак. Если что – беги в ментовку. Ближайшее отделение налево через два квартала.

Мы, легкой поступью, приближаемся к дверям ресторана.

– Я иду первым. Ждите.

Строю идиотскую ухмылочку "во все тридцать два зуба", чтобы не узнали. Стучу в стеклянную дверь.

Встревоженный столь ранним визитом посетителей охранник отодвинул занавеску и, увидев мою улыбочку, упал в обморок. Видимо пора обращаться к стоматологу.

Ударом колена вышибаю стекло напрочь. Влетаю в зал. Там меня уже ждут. Двое. Эти оказались покрепче: видать старые любители фильмов ужасов. Моя голивудская улыбка на них не действует. Оба тычут в меня пистолетами. Шестизарядные – придется попотеть.

Я ныряю под ближайший столик.

Бах! Бах! Раз, два.

Как наглотавшийся скипидара уж, молнией вьюсь между ножками, думая об одном: как бы не подоспела помощь.

Бах! Бах! Ба-бах! Шесть.

Ба-бах! Ба-ба-бах!

Следующий последний.

Бах!

Я, быстрее пули, выскакиваю из укрытия и ударом ноги вырубаю того, который вставляет новую обойму. Второй бросил оружие и помчался в раскрытую служебную дверь. Я, с точным расчетом, сшиб выстрелом люстру и она обрушилась прямо на голову охранника.

Из коридора донеслись крики и тихие удары выстрелов – Эн держит позицию. Но у него мало патронов. Я выскочил обратно на улицу и кинул пистолет Хулейкину.

– Быстро на ту сторону!

Я снова безоружен. Но очень опасен. Хватаю стул. Его железными ножками ловко отбивать почки.

– Маркел, за мной!

Мы встретили противника таким градом ударов, что тот деморализовался на глазах.

Мы уже продвинулись в коридор, оставив позади стоны и крики пятерых поверженных.

Но тут появился тот, кого бы сейчас меньше всего хотелось бы встретить. Ходячий шкаф. Безмозглый сейф. Броневик. Машина смерти. Короче, Хряк Мордак, собственной персоной.

Он вырвал стул из моих рук и сунул в рот ножку. Ну, думаю, совсем хряпнулся – тянет пососать, как дитя, всякую пакость.

Меня аж в дрожь бросило, когда раздался хруст. А он кинул обезноженный стул на пол, а сам дожевывает деревянный огрызок.

А, я понял! Это он показывает, какой крутой.

Так ведь и я – не чукча. Тоже хватаю стул и откусываю вторую ножку. Мол, знай наших. Конечно, где уж тут за зубами уследишь.

Он очень удивился.

Один – один.

Тогда он отломил у бедного стула третью ногу и согнул ее, превратив в штопор. Где найти, только, такую большую бутылку?

– Сына, дай-ка дяде штучку.

Громко гыкая, он протянул мне свое творение.

Я сделал попытку вернуть металл в исходное состояние, но силы, конечно, не те. Гыканье становится все громче. Наконец, Хряк сбросил с лица улыбку и сделает шаг навстречу.

Я ударил "штопором" по его голове – все равно, что слону – дробина.

Как назло, Маркел путается в ногах и, отступая, я споткнулся. Но не успеваю упасть: руки Мордака схватили меня за ворот и потянулись к шее. Неужели такой конец? Ну нет, я так просто не дамся.

Пароходный гудок – не хочешь? Последний раз я пользовался этим трюком на пристани – и то вполсилы. А теперь беречь горло нет необходимости: жизнь спасать надо.

От моего рева у Хряка волосы, как у щетки, назад завернуло. Маркел лежит, дергается. Прощально звенят осколки витрин.

Мордак в себя прийти не может, глаза закатил, из ушей кровь льется. А я под его тушей лежу – не продыхнуть.

– Маркел!

Братец тоже в ауте.

Слышу шаги. Вижу шатающегося Хулейкина. Он обжимает голову руками.

– Что это было?

– Пожарная сигнализация, – поясняю. – Помоги.

С трудом ему удалось сдвинуть Хряка в сторону.

– Как у нас дела?

– Клиента здесь нет. А Эн в шоке, после этого звука.

– А ты?

– А я рот раскрытым держал, чтобы перепонки не лопнули.

Видимо я здорово переборщил. Хотя горло вроде ничего, выдержало. Могу даже повторить, если понадобится.

– Зови Веню, пока он не убежал!

Ну что же, раз Хряк здесь, то он нам и скажет, где Амбулаторий. Я сорвал с окон шторы, и повязал хряковы ноги и руки морскими узлами.

Хлопаю его по мясистым щекам. Вроде очухался.

– Где хозяин?

Мотает головой.

– Значит говорить не будешь? А если повторить?

В глазах чувствовался испуг, но Хряк нашел в себе силы отказаться. Это заслуживало уважения, но знать-то я должен или нет?

Хулейкин привел напуганного Ухайдакина.

– Как бы нам его допросить? – спрашиваю.

А Мордак губы презрительно поджал: не дождетесь.

– Если только с помощью зелья? – задумался Веня.

Мы спустились в погреба. Там, внизу, стоял густой винный запах: оказывается вся стеклянная посуда в ресторане не выдержала моего рева. Но несколько уцелевших бутылок мы все-таки нашли.

– Интересно, сколько на его тушу понадобится?

– Десяти литров хватит.

– Двадцать бутылок? – присвистываю я. – А он столько выпьет?

– Если нальем – выпьет.

Все двадцать бутылок я выставил в ряд.

– Готово.

Хряк когда увидел все это богатство – потянулся к пузатеньким подружкам, жадно глотая слюну. Думаю, дело пойдет.

– Развяжи.

– Еще чего. Воронку сюда!

Я крикнул пришедшего в себя Маркела, он ушел куда-то и вернулся с огромной воронкой для бензина.

– В самый раз будет.

Хряк с готовностью устроился в полусидячем положении и широко раскрыл футбольные ворота.

– Смотри – не сжуй. – я вложил воронку в его рот и он аккуратно сжал ее зубами.

Одна за другой, с хлюпаньем, бульканьем опустошались зеленые бутылки.

– А-а-а, – довольно постанывал Мордак. Остальные смотрели на процедуру с голодным взглядом и не известно было для кого это было пыткой.

Когда, после восемнадцатой, я освободил его горло, там уже во всю плескалось готовое выбраться наружу вино.

– Давай его поднимем, а то назад польется.

Мы помогли ему занять вертикальное положение. Несколько капель все-таки вырвались наружу, но Хряк успел их подхватить языком.

– Восемнадцати хватит? – я тревожился за успех предприятия.

– Нормально – успокоил меня Веня, после того, как убедился, что в даже таком положении в Хряка уже не войдет ни капли злополучного вина.

– Теперь его надо чем-то подпереть, а то не удержим.

Обыскавшись в поисках подходящей вещи, мы готовились побить рекорд по тяжелой атлетике.

– А вы его за шею шторой зацепите. Вон на той гардине, – в зале появился улыбающийся Эн, про которого в суматохе мы позабыли. Видимо он только что очухался.

– Молодец, Эн. Хорошая идея.

Пятером мы подтащили слона к разбитому окну. Я завязал узел на его могучей вые. Сверху еще один.

– А не оборвет?

– Да не должно – вроде крепкая. – Эн несколько раз дернул, проверяя. Наконец мы решились его осторожно отпустить.

Туша Мордака медленно покачивалась, перекладина у потолка тихонько повизгивала, заставляя нас вздрагивать от малейшего звука.

– Давай скорей, – я заторопил Веню.

Он начал психическую обработку.

Каких-то несколько минут и адрес Амбулатория у нас в кармане. У него в девять утра встреча с директором ипподрома. Это весьма любопытно.

В конце сеанса штора не выдержала и с треском порвалась. Пол под Мордаком завибрировал так, что я не удержался на ногах и тоже свалился, впрочем как и остальные.

– Берегись! Потоп!

Мой крик потонул в шуме несущейся на меня, исторгнутой Хряком, водицы. Я зажал пальцами нос и сдавил губы, ожидая когда волна пройдет. Вынырнул, выдохнул.

Винная вонь заполонила разгромленный зал. Все мы хороши: избитые, облеванные. До сих пор сносно выглядевшие, теперь мои туфли пришли в полную негодность.

– Куда мы в таком виде – людей пугать? – спросил я у Эна. – Кто сказал, что выдержит?

– Ну, виноват. Так ведь тоже пострадал.

– А что нам люди! – Гена Хулейкин геройски выпятил грудь. – Мы спасаем город от гангстеризма.

– Это верно, – сказал Веня и направился в сторону служебного коридора. Пора брать главного. Там в гараже должны быть машины.

– Возьму эти две. Может пригодятся – не выбрасывать же, – я сунул оставшиеся бутылки по карманам.

Мы действительно нашли подходящую машину – бортовой грузовик, который спокойно мог вместить нас всех.

Доверив вождение Эну, мы прыгнули в кузов – есть шанс проветриться, прежде чем прибудем на место.

А город встречал новый день: из глубины кварталов доносились звуки мусорных машин, ранняя ругань теток-соседок; хозяева вели своих собак погадить на лужайки; пьяные от ночных вакханалий коты разбредались, ленивые, по домам; грузчики в продуктовых магазинах, принимая свежий товар, матерно орали на воробьев серущих на свежеиспеченый хлеб; мелкие воришки приступали к своему ремеслу на переполненных людьми автобусных остановках; сонные, раскрашенные как ходячие афиши, девицы зевали в шикарных авто, везущих их отсыпаться, чтобы через двеннадцать часов быть готовыми к новым подвигам на ниве греха, – в общем начало рядового дня Землепупска.

Наш грузовичок легко потряхивает – тело принимает своеобразный сеанс массажа, что хорошо сказывается на активности мышц и извилин.

Неужто Амбулаторий вздумал отравить этой гадостью весь город? Для того, чтобы применить сеанс психотерапии? Автор состава нам известен – он сейчас отрабатывает снисхождение правосудия. Он же – исполнитель сеанса. Но массово... Телевидение? Этот яд современного мира. Ему вовсе не обязательно захватывать телецентр – достаточно, чтобы кое-кто выпил его вина и был зомбирован. На плакате было написано, что состоится презентация на празднике. А официант из бара говорил, что только городские главари отведают первыми. Вот оно что. А праздник завтра! Я полагаю, на ипподроме тоже позаботятся о посетителях. Обычно крупные выигрыши обмывают. А кто имеет крупные выигрыши на нашем ипподроме? Тот у кого есть крупные деньги. А укого есть крупные деньги? У крупных людей, конечно!..

– Веня, – позвал я. – Еще "кровь мертвеца" есть где-нибудь?

– Наверное. Есть "Эдельвейс", другие рестораны.

– Там та же пакость?

– Я не знаю. Я готовил саму смесь, в вино добавляли другие.

Ну ничего, через десять минут будем на месте. Там и разберемся.

Меня вдруг пронзила мысль: а может быть он и Мосю зомбировал. Точно. Вряд ли та девушка, Тамара, специально свела нас: она была уверена, что он поможет. Тем более – он ей брат. Не продают сестер просто так. Амбулаторий, видимо, хотел заполучить и ее покорство, но помешали мы. Да, дело разворачивается серьезней некуда.

Мы миновали старый мост, грузовичок медленно подкрался к окружавшему ипподром высокому бетонному забору и, дрогнув, встал.

Я поднялся, оперся на борт и, подтянувшись к забору, глянул на территорию.

Дворники, как всегда, мели мусор; с конюшен доносился гомон лошадей; рабочие разгружали машину с сеном. Но внимание мое привлекли три человека на площадке для расседлывания. Двое из них разговаривали между собой – третий сидел в сторонке. Даже с растояния в двести метров я разглядел его шнобель. По-моему, после того, как я ему вмазал, он стал еще больше. Мне даже стало жалко его – жертву коварных планов Амбулатория. Очевидно, толстый – он самый. Ну и, конечно, директор.

Проверяю разделяющее нас пространство на наличие охранников. Их только двое. Внутренние стрелки сейчас должны дрыхнуть после ночной вахты. Как правило они не просыхают и для нас особой опасности представлять не должны. Да и знают меня – в случае чего, не тронут.