Текст книги "Маяк на краю света (СИ)"

Автор книги: Олли Хольмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Маяк на краю света

Глава 1. Маячник

Каждый день что-то заканчивается, а что-то начинается. Вот прямо сейчас заканчивается путь, и начинается дождь. Драконий летописец Оливер Хольмен спрыгивает на берег, оглядывается и машет на прощание капитану маленького буксира.

Хороший дядька. Не поленился подкинуть до маяка, еще и плащ одолжил: желтый, просоленный дождевик с огромным капюшоном. В него влезло бы два таких летописца, и все же он не спасал от промозглого ветра. Не помогал даже кофе из старого красного термоса, который дала ему Ная. Долго ворчала, что кое-кто обещал приехать погостить подольше, а сам сломя голову несется непонятно куда, но без кофе не оставила.

В небе громыхает. Олли накидывает капюшон, поудобнее перехватывает сумку и бежит по берегу до скользкой деревянной лестницы, которая приведет его к маяку на вершине горы. Если, конечно, дождь не смоет летописца обратно в море.

Ветер крепчает. Вдалеке с волны на волну скачет маленький красный буксир.

***

Выдохшись, уже пешком Олли подходит к белой башне. Крыша ее теряется в дымке дождя, но наверху то и дело вспыхивает лампа. Маяк работает.

А вот Маячника на месте нет. На стук никто не отвечает, а из-за дверей доносится недовольный мяв. Приходится пошарить над косяком и выцепить гостевой ключ.

Ливень усиливается, Олли открывает дверь и быстро заскакивает внутрь. Здесь летописца встречают коты: черные, серые, рыжие и пестрые, короткохвостые и толстолапые. Их уже больше двух дюжин, но Маячник давно не ведет им счет, зато и крыс здесь не водится.

Оливер узнает Марципана, Тишину, Чо, Офелию и Парадигму. Эти коты любят гостей, ходят за ними по дому, мурчат на коленях. Остальные глядят на летописца, как на огромную мышь. Пожалуй, сожрали бы, если бы Маячник скомандовал. Или если бы в башню пробрался чужак.

Но Олли здесь друг и гость, а потому сторожа теряют интерес и расходятся по своим кошачьим делам. С драконьим летописцем остаются только Марципан и Чо. Олли снимает резиновые сапоги, вешает на крючок дождевик, вздыхает и начинает героический подъем.

Виток за витком, все выше и выше, пару раз останавливаясь, чтобы отдохнуть и погладить нового безымянного котенка и старую кошку Магду, Олли, наконец, взбирается наверх, в «гнездо».

Перед выходом к лампам Маячник устроил себе логово. Здесь у него газовая горелка, полки с жестяными банками разной величины и три топчана. На одном горкой накиданы одеяла, и коты уже обустроили себе в них гнездо. Олли бросает сумку на пол и оглядывается по сторонам: рисунков на стенах прибавилось.

Кто-то из гостей Маячника пририсовал щупальца к щели у плинтуса и добавил пару лапок сороке, которую Олли изобразил в прошлый раз. Косяк входной двери венчает рисунок восьминогой лошади с подписью «Ай-на-нэ конь!». Вместо задних копыт у коня ласты, чтобы было удобно добираться с острова на материк – не иначе.

Банок тоже стало больше, как и чашек с щербинками и сколотыми краями. А на газовой горелке стоит турка с едва теплым недопитым кофе: выходит, они совсем немного разминулись с хозяином. Интересно, куда потянуло Маячника в такую непогоду?

Олли хмыкает, берет с полки простую жестяную кружку и идет допивать остывший кофе ибо разогревать его грешно, а выливать – тем более.

***

Сквозь сон Олли слышит шаги. Кто-то поднимается по ступеням, насвистывая старую прилипчивую песенку, открывает дверь, включает горелку, шуршит банками, безошибочно определяя где кофе, где гвоздика, а где сухое молоко. Затем подходит к топчану и замирает, пытаясь опознать гостя под горой одеял.

– Доброй ночи, летописец, – доносится до Олли голос Маячника.

Оливер нехотя высовывает нос в холодную наружность. Дело в том, что без Маячника белая башня никого не греет, даже котов. Зато в его присутствии становится вполне можно жить.

– И как так ты всегда угадываешь? – зевает летописец.

Маячник усмехается из-под косматой челки. Олли все никак не может определить его возраст. Льняного цвета лохмы не то седые, не то выгоревшие, морщинки в уголках глаз скорее от ветра и прищура, а кожа загорела чуть не до черноты.

– Коты тебя не сожрали – уже показатель. А еще из всех гостей ты единственный привозишь мне кофе.

С этими словами Маячник поднимает с пола непочатую пачку – пока Олли спал, коты умудрились разворошить сумку и заиграть содержимое – и возвращается к турке. Он снимает ее с огня ровно тогда, когда шапка достигает краев. Поразительная точность. Не иначе, Маячник слышит подходящий момент.

И вот, кофе налит в кружки, комната нагрелась до человеческих температур, и в «гнездо» пришли коты. Маячник сидит, попивая горький черный напиток, а вокруг него колышется мурчащее кошачье море.

– Опять пришел записывать старые истории? – чуть погодя спрашивает он у Олли.

– Я бы рад приходить просто так, но, боюсь, ты единственный, кто знал драконов лично, – отвечает летописец.

Маячник качает головой, и улыбка у него очень хитрая.

– Завтра. Все завтра, – говорит он, одним глотком допивает кофе и уходит к лампам.

***

Привет. Добрался до маяка, здесь штормит и жуткая холодина. Хотя до злых ветров Прамена местным еще далеко.

Маячник ходит слишком довольный, надеюсь, он не собрался бросить на меня все хозяйство в качестве платы за истории. С него станется…

PS1: А еще здесь много новых котят, я уже сломался придумывать им имена. Помогай!

PS2: или пришли сюда толковый словарь.

Олли от Оливера.

Глава 2. Реета

Утром Олли просыпается с тяжелой головой и больным горлом. На голове его умостилась кошка Тишина, черная с белой манишкой, а прямо перед лицом сидит серый дымчатый Сумрак. Кот глядит на летописца так, словно всецело разделяет его боль.

Убедившись, что гость проснулся, кот поднимается и степенно покидает топчан. Тиша тут же срывается следом, оставляя на затылке летописца пару царапин. Вместо нее к Оливеру приходит полосатая Парадигма, садится перед самым его носом и начинает чистить ушки, намекая, что гостю тоже неплохо бы умыться.

Маячника не слышно, да и башня начала остывать, похоже и правда пора подниматься. Но прежде чем спуститься вниз, Олли выходит на открытую площадку маяка.

Море раскинулось до самого горизонта и сверкает как чешуя дракона, а ветер гонит по небу клочки вчерашних туч. Летописец улыбается, забыв про больное горло. Хороший, видно, будет день.

***

Прогуливаясь по берегу, Олли набредает на странные бусины. Приглядевшись, он понимает, что это крохотные перламутровые черепа. Выбросить такую находку у летописца рука не поднимается, и он кладет бусины в карман. Нужно будет спросить Маячника, откуда они могут быть. Впрочем, ответом ему почти наверняка будет «Чего только не приносит море».

***

В домике, прислонившемся к башне маяка, подозрительно прибрано. Олли заходит внутрь медленно и осторожно. Окна вымыты, а пол такой чистый, что даже наступить страшно. Немного подумав, драконий летописец снимает обувь.

– Есть кто дома? – негромко спрашивает он. И тут же слышит пение. Кажется, оно доносится с кухни. Олли разбирает не все слова, что-то про розмарин и ярмарку.

Боясь спугнуть незнакомого певца, Олли осторожно приоткрывает дверь и – вот незадача – задевает примостившегося к ней сэра Шурша. От неожиданности кот подпрыгивает на всех четырех лапах и кидается под раковину, чуть не сбивая с ног невысокую светловолосую женщину. Она оборачивается к гостю, и в ее темно-синих глазах Олли видит сначала удивление, а потом улыбку:

– Зачем пугать котов в такой хороший день? – спрашивает незнакомка, доставая сэра Шурша из-под раковины. – Меня зовут Реета, а ты, верно, Улли?

– Олли, – поправляет драконий летописец и заходит в кухню, отмечая про себя, что один из носков у него дырявый, а второй вообще другого цвета. Но кто знал, что Маячник теперь живет не один? Мог бы и предупредить для порядка!

Реета еще крепче обнимает недовольного таким обращением сэра Шурша и снова улыбается.

– Олли, Улли, какая разница. Яичницу будешь?

И вот кому из них должно быть неловко?

***

Олли сам не понимает, как так получается, что до возвращения Маячника он успевает рассказать Реете о себе абсолютно всё. О родном городке Залесске, что примостился у подножия гор, старых как кости ископаемых ящеров и сточенных как зубы столетних слонов. О Прамене, городе, укравшем его сердце. Где черная башня отражается в двадцати восьми каналах, а злые ветра могут превратить незадачливого гостя в каменную статую на мосту. Где бок о бок ходят алхимики, гаргульи, русалки и люди. О своей незаслуженно забытой виолончели – удача, если раз в полгода доведется сыграть на ней вместе с Праменским оркестром. О старых друзьях: Нае, Ки и перекупщике душ Зике Зильбере, хотя о последнем уж точно не стоило трепаться… О своей тезке Олли, для которой он сначала неохотно выспрашивал информацию о драконе Море из дома Каар и его неудачном сватовстве к принцессе восточных драконов. Как оставил Прамен, в котором служит городничим, и – о ужас – второй раз за последние пять лет отправился в отпуск, чтобы приехать сюда и узнать об истории драконов как можно больше.

И вот он здесь с больным горлом, насморком и тяжелой головой. Не иначе Прамен мстительно отправил за ним какой-нибудь сквозняк, а тот пробрался в башню и всю ночь дул ему в уши…

Реета кивает и говорит, что здешние ветра потому и злились, что заметили чужака на своей территории. Ветер Фрёй за ночь разметал все лодки, не успевшие убраться подальше от берега, а утренний ветер Алво растеребил тучи. Ни тот, ни другой не нашли вторженца, и раздосадованные разлетелись в свои гнезда. Но скоро они снова выйдут на охоту.

– Так что найди его поскорее, а то наши рыбаки придут говорить с Маячником, чтобы он отправил тебя восвояси, – добавляет Реета. – Уйдешь ты, уйдет и ветер.

– Постараюсь, – не решается спорить Олли. Под взглядом темных глаз ему становится неуютно. Словно он стоит под слепыми окнами черной башни в свой самый первый приезд в Прамен.

***

Маячник входит в кухню, опускается на табуретку и придвигает к себе тарелку с тушеной в молоке треской. Олли перекусывает хлебом с чаем, Реета говорит, что не голодна. Она зорко следит, чтобы тарелка Маячника не пустовала, докладывает добавку и наливает чай. Все это в полной тишине. Олли понимает, что между этими двумя все немного не так, как ему сначала казалось. Но тут же мысли летописца возвращаются к драконам.

– Скажи, как мы будем работать? – нарушает он молчание. – Не хочу показаться занудой, но чем быстрее мы начнем, тем быстрее я от тебя отстану.

– Да хоть сейчас, – пожимает плечами Маячник, наливая третью кружку чая. – У тебя тетради-то с собой?

Олли кивает. С диктофоном было бы гораздо проще, но в прошлый раз выяснилось, что записи с него исчезают, стоит вернуться в Прамен. Пришлось писать все по памяти, а Олли еще долго ворчала и утверждала, что он все сам придумал.

– Я пойду, – говорит Реета.

Она уже накидывает на себя куртку, когда Олли, доставав из кармана ручку, случайно вытряхивает бусины-черепа. Они раскатываются по полу, как сухие горошины. Маячник оборачивается на звук и хмурится.

– Мои бусы! – удивляется Реета и принимается вместе с Олли собирать раскатившийся перламутр. А собрав, добавляет. – Значит ничего не вышло… Извини, Маячник. Так получилось.

– Так получилось, – отзывается тот. – Слышишь, летописец? Запиши. Это и есть настоящий девиз дома Каар, а не то, что пишут в учебниках.

И Олли берется за тетрадь, не замечая, как Реета покидает дом. Когда он поднимает голову, в комнате нет ни ее, ни перламутровых бусин.

Глава 3. Треска выпрыгивает из моря

Следующее утро Олли проспал. Снились ему гербовые звери: медведи, олени, соколы, львы и драконы. Были они размером с маячных котов и скакали по летописцу, который во сне тщетно пытался уснуть, но не мог и очень от этого страдал.

А впрочем поделом ему. Нечего всю ночь болтать о ерунде, когда знаешь, что утром тебя будут будить голодные котики!

***

Просыпается летописец далеко за полдень. На этот раз в головах спит недавно поименованный котенок Огонёк. Маленький рыжий комочек греет как печка, и Олли с удивлением понимает, что почти здоров. Кто бы знал, что продутую праменским сквозняком голову можно лечить кошками…

Точно. Сквозняк.

Оливер вспоминает, что обещал Реете разыскать увязавшийся за ним ветер, и окончательно просыпается.

Эта странная женщина оказалась права: вчерашним вечером разыгралась новая буря. Олли с Маячником почти до утра сидели в «гнезде» и слушали, как суровый ветер Фрёй бьется в окна. Под его завывания Маячник рассказывал летописцу о западных домах и их главах, о гербах и девизах. А Олли записывал и никак не мог понять, что же изменилось с его последнего визита сюда. Почему в прошлый раз Маячник вещал так, что с его слов можно было писать книгу, а теперь говорит медленно и монотонно, словно пересказывает скучный урок. Лишь иногда в его голосе звучит прежнее воодушевление. Когда это случается, летописец делает пометки на полях.

Осторожно, стараясь не потревожить длинноухого и длинноногого кота Чо, дремлющего на тетрадях, Олли вытягивает вчерашние записи. Кот и ухом не ведет, и летописец вручает себе мысленный орден. А потом и второй, потому что к нему осторожно подходит сэр Шурш, немного раздумывает и забирается на колени. После вчерашнего происшествия с дверью – это просто чудо!

Олли гладит белого в серых пятнах кота и одновременно просматривает записи.

Дом Каар собрал под своим крылом дома приморских драконов. Среди его подданых были Рат, Риир, Сагар, Сейде и Атреид. После войны с домом Граар, под покровительство Каара попали дома западных драконов, в том числе дома Рейна и Крея. Союз просуществовал четырнадцать лет и распался после удачного покушения на главу дома Каар. После одиннадцати лет смуты на его месте заново сформировались свободные от драконов государства: Северное и Южное приморья, республика Риирклиф и княжество Сейде. Дома Рейн и Крей объединились в Рейнскую империю. Земли дома Сагар перешли во владение дома Кли.

Сойдет для досье, но это совсем не то, зачем летописец покинул Прамен. Нужно как-то расшевелить Маячника, а для этого придется понять, что кроется в помеченных отрывках…

Вот, к примеру: «Дом Рат. Глава Нао Рат. Девиз: „Мы не тонем“. Герб…» Олли невольно улыбается «…какая-то треска выпрыгивает из моря».

Летописец закрывает тетрадь и аккуратно снимает сера Шурша с коленей. Значит, «какая-то треска». Что ж, сюда и будем копать.

***

– Если не секрет, кто она такая? – спрашивает Олли, когда вечером Реета снова покидает маленький домик. За весь день она лишь парой слов перекинулась с Маячником, да напомнила Олли про его обещание. Сам летописец и рад бы найти праменский ветер, но тот, как назло, затаился в щелях, и целый день Оливер встречал в башне только обычные сквозняки.

– Кто? Реета? – зевает Маячник, домывая последнюю тарелку и передавая ее летописцу. – Да так, однажды попросил ее помощи, а она решила, что за мной нужно присматривать. Присматривать за мной, представляешь!

Он фыркает и, пока Оливер протирает и ставит на место тарелку, берет жестяное ведро полное мыльной воды, и выходит во двор. Летописец какое-то время ждет его и выходит следом, чтобы увидеть странную картину: Маячник стоит посреди двора с полным ведром, а вокруг него с десяток котов смотрят в одну точку чуть выше горизонта. Маячник прислушивается, легкий ветер ерошит светлые космы. Во двор потихоньку сбегаются коты из башни. Мимо Олли прошмыгивает сэр Шурш и увязавшаяся за ним маленькая, но длинная кошка с кисточками на ушах. Летописец не помнит ее среди маячных котов, наверное прибыла сюда с одним из буксиров и потерялась.

Оливер аккуратно обходит котов и подходит к краю обрыва. Он ничего не слышит, но ему кажется, что море у самого горизонта становится все темнее.

– Не было, не было и вот опять, – усмехается Маячник.

– Что случилось? – спрашивает Олли, но тот в ответ лишь отмахивается:

– Завтра увидишь. Или послезавтра. А может и не увидишь вовсе. Ха! Будь я проклят, эта треска еще жива!

– Та, которая «выпрыгивает из моря»? – уточняет Оливер.

Маячник кивает, выплескивает воду из ведра и идет запирать дом. На краю неба начинают собираться темные тучи…

Глава 4. Ученица Маячника

Дождь стучит в окна. Снаружи сырая промозглая хмарь, и Оливер никак не может понять, наступило ли утро. В какую погоду даже ветра сидят в гнездах, вот и Маячник с летописцем остались в «гнезде». Заварка закончилась, а пить кофе десятками чашек и не умирать умеет только Маячник, поэтому Олли пьет кипяток из желтой кружки. Если налить погорячее, то можно представить, что это зеленый чай.

– Так вот, – говорит Маячник, отставляя седьмую грязную кружку в сторону и отталкивая от нее хитрую морду Марципана (единственного в своем роде кота-кофемана). – Треска на флаге у дома Рат появилась не сразу. Раньше он обходился без герба, к тому же, домом его называть неправильно. Дом – это хотя бы два дракона, связанные одной кровью, а с тех пор как глава дома пропал вместе с кораблем, зваться бы Ратторе княжеством. Но Нао Рат придумал хитрость…

– Подожди, я что-то не пойму, – говорит Оливер, пролистывая вчерашние записи. – Ты говорил, что Нао и был главой дома Рат, а теперь говоришь, что глава пропал с кораблем.

– Пропал Алво, – зевает Маячник. – Старший брат Нао Рата. Чудесных свойств и качеств был дракон. Драконоборцы его даже из учебников не вычеркнули и заслуг не убавили, хотя сам знаешь, что сейчас в Северном приморье творится.

Олли не знает, но молчит, чтобы не сбить разговорившегося, наконец, Маячника. Даже не переспрашивает: это ветер назвали в честь Алво Рата или наоборот.

– Так вот, было их два брата. Старший – надежда и опора, а младший так, в довесок…

Тут внизу раздается треск, глухой удар падающей мебели, недовольный кошачий вой и неразборчивая ругань.

Маячник тут же подбирается, прислушивается, но потом хмыкает:

– Отбой тревоги. Идем встречать гостя.

***

Внизу, окруженная двумя дюжинами шипящих котов, стоит Мирата, бывшая ученица Маячника. В прошлом году Оливер застал конец ее обучения. Маячник сложил на девушку все заботу о маяке и только поэтому у него было время рассказать летописцу историю о неудавшейся женитьбе главы дома Каар на восточной принцессе из рода Ван. С тех пор Мирата избавилась от обязанностей ученицы, а заодно и от длинной пепельно-русой косы. Зато обзавелась собственным маяком далеко на севере. Что же случилось, если она прибыла сюда в такую погоду?

– Чтоб твоим котам ежами плодиться, Лохматый! Войти не успела, а на меня летит шкаф и вот это все!

Мира злобно зыркает на хвостатых сторожей, подбирает юбки, демонстрируя кожаные штаны, и перешагивает обрушенный шкаф. Странно. Коты ее всегда недолюбливали, но раньше не нападали. Видимо, слишком долго ее здесь не было.

Маячник смеется и шагает навстречу. Он еще сверху шикнул котам, чтобы сидели смирно, но особо мстительный и не шибко умный Чернокрыжик все-таки пытается цапнуть Миру за ногу. Однако прокусить неубиваемые ботинки ратторского кожевенного цеха еще никому не удавалось. В чем преуспели северные приморцы, так это в создании неубиваемой одежды.

Маячник и ученица обнимаются, потом Мирата замечает Олли и с улыбкой хлопает его по плечу. От ее приветствия летописец слегка оступается. Пусть Мира невысокая и пухленькая, но мышцы у нее стальные!

Впрочем, Маячника интересует другое:

– Ты привезла то, что я просил? И ром не забыла? А балык? Так и знал!

– А льса тебе не надо было привезти? – огрызается Мирата, но передает учителю рюкзак. – Ну и холодина тут у тебя! Развел сквозняков…

Пока они поднимаются наверх, коты не спускают с Миры глаз. Следят и не доверяют, и в «гнезде» окружают, но не приближаются. Так продолжается, пока не приходит огромная пушистая кошка Пухить. Оглядев людей хозяйственным взглядом, она запрыгивает на колени к Мирате, складывает лапки и задирает морду. Мира треплет пушистые кошачьи уши, остальные коты убеждаются, что гость под присмотром и разбредаются по делам.

– Сначала чай, потом разговоры, – заявляет Маячник, садясь на соседний топчан. Давно не пил чая с ромом.

Олли понимает, что Мирату заняла Пухить, а хозяин не собирается ничего делать сам. Что ж, значит, сегодня чай на нем.

***

Даже если сегодня Реета и приходила в домик, Маячник и гости о том не узнали. Они ели привезенную Мирой солонину и сухари, запивали чаем с ромом. Потом Маячник ушел к лампам, а Олли – кормить котов. Мира осталась в «гнезде». Во-первых, Пухить угрелась на ее коленях и сгонять ее было совсем бесчеловечно, а во-вторых, с дороги гостям полагается хороший отдых.

Оставив котов у кормушек, Олли поднимается по лестнице обратно. Дождь наконец-то закончился, но теперь уже ветер Фрёй начинает сердито стучать в окна. Летописец рад, что сегодня обошлось без общества Рееты. Он до сих пор не может понять, что именно в ней так его настораживает. У той же Мираты характер и манеры на порядок хуже. Но если с кем-то и сравнивать Реету, то на ум летописцу приходят только Прамен и Ная. Причем не та Ная, которая ворчит и грозится уехать в горы к какому-то рыжему проходимцу с метеостанции, а та, которая стоит посредником между Астральным базаром и Министерством небесного порядка. Хранительница черного зонта и шляпы сказочника.

Оливер редко ошибается в людях, а все потому, что у него очень плохо с фантазией и он видит вещи такими, какие они есть. Более или менее.

Вот и сейчас, войдя в гнездо и заметив незнакомого черного кота-подростка у ног Мираты, он сразу понимает, что перед ним не котенок вовсе.

– Держи его! – только и успевает крикнуть Олли.

Кот прижимает уши и кидается в ближний угол, на ходу развеиваясь, словно дым. По ногам тянет промозглым сквозняком и драконий летописец пару секунд чувствует себя почти как дома.

Мира усмехается. Пухить глядит на Олли укоризненным взглядом, только что головой не качает. «Ай-ай, какой нехороший человек, согнал котика. Ну и что что котик-ветер. Все котики немного сквозняки, если они, конечно, не жидкость».

– А ты его по-имени позови, – советует она Оливеру. – Ветры любят, когда их зовут.

– Я еще не настолько хороший городничий, чтобы знать все сквозняки Прамена, – вздыхает Олли. – Я только-только запомнил имена ветров, мостов, призраков и каналов. Тем более, сквозняков там больше, чем котов у Маячника.

Словно в ответ на упоминание своего имени, в гнездо возвращается хозяин. Он насвистывает веселую песенку и вообще доволен жизнью.

– А теперь к делам! – заявляет он и, раскинув руки, падает на топчан.

– Я про маяк тебя спросить хотела, – поворачивается к нему Мира. Пухить, немного подумав, спрыгивает с ее колен и выходит из «гнезда», на прощание едва касаясь Оливера кончиком хвоста.

– Да, у меня с ним перебои, – отзывается Маячник. – Последние месяца полтора на ровном месте гаснет. Но только когда меня нет рядом. Если я здесь – все работает.

Мирата хмурится и кусает губу.

– И что? Будешь сидеть тут безвылазно?

Маячник кивает.

Мирата хочет еще что-то сказать, но бросает косой взгляд на Оливера и умолкает. Летописец не обижается. Он еще с прошлого раза понял, что этот маяк непрост. Любой бы догадался, после рассказа Маячника про живую башню восточных драконов. Но раз Мирата не хочет говорить при нем – это ее право.

– Ладно, потом, – ворчит она. – О чем вы тут до меня трепались?

– Оо! – Маячник улыбается. – Ради тебя начну сначала. Так вот, было у дома Рат два дракона…