Текст книги "Ты — любовь"
Автор книги: Оливия Уэдсли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Когда доктор Уоллес ушел, Хайс подошел к окну. Где она теперь? Почему она ничего не написала ему? Почему она так внезапно ушла? Почему, почему?.. Это слово сверлило его мозг весь день и всю ночь.
В тот день, когда его впервые оставили одного, Хайс прокрался в комнату Селии и заперся там. Он был еще очень слаб после болезни; совсем обессиленный, он упал на кровать и долго лежал без движения. Наконец, собрав последние силы, он поднялся и, шатаясь, стал бродить по большой комнате, стараясь найти хоть что-то, напоминавшее о Селии.
Он остановился у окна и вновь пережил те часы, которые они проводили вместе, особенно тот незабываемый день, когда, опустившись на колени перед ее кроватью, он долго-долго целовал ее, а она возвращала ему поцелуи.
В те счастливые дни его ничто не трогало; все внешние неприятности, конечно, огорчали его, но ненадолго. Тогда произошла эта история с Твайном из-за жемчужины Робина… бедный милый Робин… он дорого заплатил за свой юношеский пыл!.. Было еще много других мелких неприятностей, но они все как-то проходили мимо него, не достигая сознания. Он и Селия были тогда в волшебном царстве, куда не могли проникнуть ни печаль, ни досада, ни беспокойство.
Теперь все это вернулось…
Он вошел тогда к себе в комнату, измученный и несчастный, и застал там Пенси, которая ждала его. И она в этот день была грустна. Хайс постарался развлечь ее и принялся болтать о том, что их раньше всегда так интересовало.
Сегодня, после ухода доктора, Хайс стоял у окна, и, погрузившись в воспоминания, лениво следил за проезжающими автомобилями. Вдруг он заметил Пенси и рядом с ней того русского молодого человека – Дивина, кажется?
«Ну, и высокий же он!» – подумал Хайс, глядя на Бориса. Он хотел махнуть им рукой, но поленился. Он не двинулся с места, продолжая наблюдать за Пенси и Борисом. Он видел, как Борис крепко сжал ее руку и, заглянув ей в лицо, улыбнулся; как Пенси подняла к нему глаза, полные любви. Хайс заметил это, несмотря на большое расстояние.
Он понял это, даже не отдавая себе отчета – как; просто он был уверен в этом. Что-то едва уловимое в выражении ее лица, в повороте головы ясно говорило о любви.
Он отошел от окна и закурил. Ах, если бы это была правда! Если бы Дивин тоже любил ее!
Но потом он вспомнил, что Селия ушла от него, что теперь из того, что Пенси полюбила другого и даст ему свободу?!
Некоторое время спустя Пенси вошла в комнату. Она подошла к Хайсу и протянула ему губы для поцелуя. Он улыбнулся и слегка коснулся их губами.
– Как это мило с вашей стороны, что вы пришли, Пенси, – сказал он. – Как видите, я почти совсем здоров. Завтра я уже выйду на улицу. Поедемте со мной куда-нибудь!
Его ум очень быстро работал, и он сразу же сообразил, что Пенси условилась на завтра с Борисом и ни за что бы не отказалась от этого, но в то же время она осознает, что ей нужно было бы провести этот день с ним.
– Может быть, вы уже условились с кем-нибудь на завтра? – спросил Хайс. – Если так, то, Пенси, милая, вы не должны отказываться от прогулки ради меня!
– Вы будете очень недовольны, если я именно завтра не поеду с вами? – смущенно спросила Пенси. – Я… мы… на завтра назначен пикник; мы поедем на автомобиле к реке, а там наймем баркас. Мне бы очень хотелось поехать, но ведь это будет ужасно бессердечно оставить вас одного в первый день вашего настоящего выздоровления!
– О, не беспокойтесь об этом, – сказал Хайс, – конечно, вы должны принять участие в пикнике! А кто еще будет там?
Пенси храбро стала перечислять имена участвующих; когда она дошла до имени Бориса, то слегка замялась и сказала:
– И еще этот русский, Борис Дивин, он тоже будет.
– Он очень славный парень, – сказал Хайс нарочито рассеянным тоном, исподтишка взглянув на Пенси: она вся зарделась и опустила глаза.
Ему стало бесконечно жаль ее. Смешанное чувство досады и облегчения, охватившее его вначале, исчезло. Он глубоко сочувствовал бедной маленькой Пенси, которая полюбила другого и не решается в этом признаться.
– Пенси, – мягко сказал он, ласково взяв ее руку в свою. – Пенси, милая, не лучше ли сказать всю правду?
У себя дома, прижавшись к Борису, Пенси говорила:
– Он влюблен в эту девушку – Селию Лоринг, а она исчезла, попросту она оставила его.
Борис слегка вздрогнул, потом сказал:
– Какой я ужасный дурак, беби! Ведь в этом виноват я – она ушла от Хайса из-за меня!
– Что это значит? – спросила Пенси.
– К сожалению, это правда, – огорченно заявил Борис. – Я ее видел в первый день болезни Хайса и рассказал о том, что вы помолвлены. Вы говорите, что она ушла из дому в тот же день? Тогда мне понятно все: она ничего не знала о вас и о Хайсе!
Анна Линдсей вошла в комнату достаточно медленно для того, чтобы дать Пенси возможность подняться и подойти к зеркалу, делая вид, что она поправляет волосы. Анна остановилась на пороге и задумчиво поглядела на них своими большими, серыми глазами. Потом, протянув им руки, очень мягко сказала:
– Будьте счастливы, дети! – и тихонько рассмеялась.
Пенси густо покраснела. Борис быстро подошел к Анне и поднес ее руку к губам.
– Видите ли, – сказал он, – это должно было случиться!
– А что говорил Дикки? – осведомилась Анна.
– О, он вполне согласен с нами, – воскликнула Пенси. – Разве это не чудесно, Анна? Ты знаешь, он любит ту девушку, из-за которой мы все так помучились, – Селию Лоринг. Она сестра того Лоринга, у которого был игорный притон. Она очаровательна – я ее знаю. Но теперь, увы, она пропала без вести!
– Пропала без вести! – повторила Анна.
– Ну, да, – сказала Пенси. – Борис думает, что она ушла от Дикки, потому что узнала о нашей помолвке – моей и Дикки.
Анна удивленно поглядела на них.
– Она не исчезла совсем, дорогая. Я пришла сюда, чтобы рассказать тебе весьма занимательную новость. Я думаю, что наш милый Бар очень увлечен ею – любит ее, пожалуй. Я их повсюду встречаю вместе. Эта девушка работает сейчас в его цветочном магазине, который он открыл в пользу увечных воинов; и магазин, и она пользуются необычайным успехом.
– А Дикки ничего не знает? – медленно спросила Пенси.
– Он узнает об этом, как только начнет выходить, – ответила Анна.
– Кто-нибудь должен ему сказать, – решительно заявила Пенси.
– Что именно сказать? – спокойно возразила Анна. – Что мы думаем, что Бар хочет жениться на Селии Лоринг, но что мы в этом не уверены? Нет, дорогая, пусть Бар сам говорит за себя, тем более, что он, вероятно, скоро встретится с Дикки.
А в это самое время в цветочном магазине Бар разговаривал с Селией. Он стоял, прислонившись к прилавку и, опершись локтем на ящик с гардениями, говорил Селии о своей любви, не обращая внимания на ее протесты.
– Ах, не говорите мне этого, пожалуйста, не говорите! – умоляюще сказала она, склонившись над цветами.
– Нет, я должен сказать вам это, – упрямо повторял Бар. – Послушайте, вы одиноки; я очень хорошо знаю, что вы не любите меня, но я не требую вашей любви. Все, чего я хочу сейчас – это получить право заботиться о вас, служить вам защитой. Я никогда не захочу знать, я никогда не спрошу вас о Хайсе. Все, чего я прошу – позвольте мне взять на себя устройство вашей будущей жизни. Селия, будьте моей женой, и я клянусь, что вы никогда не пожалеете об этом.
Глава XIV
Селия молча посмотрела на Бара и тотчас же отвела взгляд. Воцарилось тревожное молчание, полное невысказанных мыслей.
«Должна ли я? – спрашивала она себя. – Должна ли я? Конечно, мне лучше согласиться – он такой милый, он так бесконечно добр по отношению ко мне! Если бы не его великодушие, я бы сейчас была без всяких средств к существованию и не имела бы своего угла. Ах, я не знаю, что мне делать! Он мне нравится, я его даже немного люблю… но это не то, не так, как я любила Дикки. Я не дрожу вся, когда он берет меня за руку, блаженство не охватывает меня, когда он называет меня деточкой, как Дикки. Но разве можно так чувствовать дважды? О, нет! Никто не может! Такая любовь приходит только раз в жизни или совсем не приходит. Любовь, которая видна в каждом взгляде, которая чувствуется в самом ничтожном прикосновении и в каждом слове! Я испытала такую любовь, но она ушла от меня и никогда не вернется больше. Бар предлагает мне свою любовь – самую лучшую, какую только может предложить мужчина девушке. Он искренне любит меня и будет всегда нежным и добрым ко мне. Он всегда будет обо мне заботиться, и теперь он так хорошо ко мне относится – о, он вполне достоин моей любви! Если я соглашусь, если мы поженимся, я думаю, что мы будем счастливы. Я…»
– Деточка, – несколько глухо сказал Бар, – послушайте, я не хочу надоедать вам или принуждать вас. Я прошу вас только об одном: согласитесь пока только на помолвку, разрешите мне говорить, что вы – моя невеста, пусть это будет пробой, а потом посмотрите. Хотите?
Он выглядел в этот момент значительно моложе своих лет; у него были удивительно ясные глаза и приятная улыбка.
– Согласитесь, дорогая! Я всегда буду любить вас. Повторяю: я не буду торопить вас и настаивать на браке. Вы сами решите все. Селия, любимая, согласитесь!
Он достал из кармана маленький футляр и открыл его: на темном бархате сверкал огромный бриллиант в тонкой платиновой оправе.
– Позвольте мне надеть вам это кольцо, – молил Бар.
И как раз в это самое мгновение в магазин вошел Хайс. Обернувшись к своему спутнику, он бросил ему что-то через плечо. Весело посмеиваясь над ответом своего приятеля, он повернул голову и увидел Селию. Их взгляды встретились.
Улыбка сбежала с лица Хайса. Он замер, как вкопанный, на пороге и, не сводя с нее глаз, как бы задыхаясь, поднес руку ко рту. Селия видела, как дрожала его рука.
Бар не успел закрыть футляр; он выпрямился и громко сказал:
– Здравствуйте, Хайс! Каким ветром вас занесло сюда?
– Я проходил мимо с Фолкнером, – машинально ответил Хайс. – Я хотел заказать цветы для его матери, у них вечер по случаю дня ее рождения, и я сегодня там обедаю.
Очень подробно, точно отвечая хорошо выученный урок, Хайс рассказал о предстоящем обеде, все время не сводя глаз с Селии. От этого блестящего пронизывающего взгляда Селия побледнела как полотно.
Бар обернулся и тоже взглянул на нее. На его лице появилось суровое, упрямое выражение. Очень спокойно и медленно он перегнулся через прилавок и, взяв руку Селии в свою, надел на ее безымянный палец кольцо. Потом потянул ее немного вперед и сказал, в упор глядя на Хайса:
– Поздравьте нас, Ричард.
Хайс не двинулся с места. Не проронив ни слова, он вдруг резко повернулся и выбежал на улицу.
– Он оставил вас, он обманывал вас все время! – почти неистово сказал Бар Селии. – А я люблю вас, я всегда буду любить вас и заботиться о вас – я ведь больше ни о чем не прошу. Я люблю вас всей душой и постараюсь, чтобы вы были счастливы!
– Это будет очень хорошо для вас, – сказала Селии Сисси Твайн. Она пришла к Селии в магазин вместе с Филиппом. Оба сияли молодостью и счастьем. Они повенчались накануне, и объявление о помолвке Селии и Бара появилось в газетах в день их свадьбы.
– Селия, какие мы счастливые обе, не правда ли?
– Конечно, мы счастливы, – ответила Селия, нагибаясь к большой корзине с розами, чтобы скрыть краску, залившую ее лицо. – Бар так необыкновенно хорошо ко мне относится! Я не заслуживаю и половины тех благ, которыми он окружает меня.
– Еще меньше заслужила я то, что он прислал мне в виде свадебного подарка, но за что я была ему очень благодарна, – рассмеялась Сисси. – Это был самый изумительный подарок из всех, которые мы получили – Пип и я: – пианино. Бар говорит, что это потому, что отец и я хорошо относились к вам!
– Но ведь это правда, – ответила Селия, – вы всегда были очень добры ко мне.
– Чепуха, – заявила Сисси. – Вы просто очень понравились папе, и он хотел вам помочь. Когда ваша свадьба?
– Очень скоро, – ответила Селия. – Девятого или десятого, и во время медового месяца мы совершим прогулку в автомобиле.
Она воткнула маленькую золотистую розу в петличку Пипа, дала Сисси ветку орхидей и, поцеловав обоих на прощание, проводила их до такси.
Стоя у порога и махая им рукой на прощание, пока автомобиль не скрылся из виду, она подумала: «О, как они счастливы!»
«Я была бы так же счастлива с Дикки!» – страстно подумала Селия, и сердце ее сжалось. С того самого момента, как он вошел в магазин, мысль о нем не оставляла Селию. Она все время грезила о нем.
Сейчас, стоя посреди роз, гераней и душистой сирени, она – яснее, чем когда бы то ни было – поняла, что не может согласиться на брак с Баром. Она должна ему сказать об этом. Пусть она не нужна Дикки, но она слишком сильно любит его, и поэтому не может стать женой Бара.
«Это была бы жизнь, полная лжи, – в отчаянии твердила она. – Я не могу этого сделать, не могу!»
Бар должен был заехать за ней, чтобы пойти вместе завтракать, значит, он скоро будет здесь, и тогда она ему все скажет.
В ожидании Бара она стояла на пороге и глядела на освещенную солнцем улицу.
Вдали показался большой блестящий на солнце автомобиль, идущий полным ходом. Перед ним внезапно из-за угла вынырнул мальчишка на велосипеде. Большой автомобиль сделал резкий поворот, чтобы не раздавить ребенка, и со страшной силой на полной ходу налетел на столб. Раздался оглушительный треск. Селия отвернулась и хотела войти в магазин, но в этот момент услышала, как кто-то за ее спиной произнес:
– Да ведь это автомобиль Баррингтона! И он сам управлял им. И подумать только: я его видел несколько минут назад!
Только тогда Селия сообразила, в чем дело. Она пустилась бежать к месту происшествия и, протиснувшись сквозь собравшуюся вокруг автомобиля толпу, опустилась на колени около Бара.
– Бар, Бар! Милый! – дико закричала она. Бар с трудом поднял отяжелевшие веки и посмотрел на Селию.
– Ах, это вы, деточка, – с трудом произнес он, стараясь поднять руку. – Это спина, – слабым голосом прошептал он. – Не горюйте, деточка… что же делать… не повезло, значит… это все было слишком хорошо, чтобы быть правдой… любовь, наш брак… Но я все устроил, беби… я оставил все вам… был утром у адвоката… поцелуй меня.
Селия поцеловала его окровавленные губы.
– О, скажи, скажи… – прошептал он.
– Я люблю тебя, – сказала Селия, – люблю.
От этого ужасного места, где произошла катастрофа, ее увел Дикки; он все время нежно и заботливо ухаживал за ней и сообщил, что она теперь очень богата, так как Бар оставил ей все свое состояние.
Был конец сезона. Улицы были совершенно пустынны. Селия вновь почувствовала необычайную тяжесть одиночества, когда Дикки сказал:
– Я уезжаю завтра. Мы еще, вероятно, увидимся?
– Вероятно, – устало ответила Селия. Оба они замолчали. Июльские сумерки сгущались.
– Вы были так добры ко мне, – наконец сказала Селия. – Вы так много сделали для меня. Я вам очень благодарна.
– Не за что! Я ничего не сделал, – живо возразил Хайс. – Все это – дело рук адвоката.
Опять воцарилось молчание.
На этот раз его нарушил Хайс.
– Что вы думаете теперь делать? – мягко спросил он. – Есть ли у вас какие-нибудь планы на будущее?
Селия отрицательно покачала головой.
– Жаль, что у вас нет какой-нибудь приятельницы, – продолжал он. – Вам нужна была бы какая-нибудь милая женщина, которая постоянно была бы с вами. Например, Анна Линдсей. Она, наверное, согласится. Вам очень понравится, она удивительно славная.
Немного позже он ушел, даже не пожав ей на прощание руку; он просто сказал: «До свидания» и, не оборачиваясь, вышел на улицу.
На следующий день он позвонил ей, что к ней придет Анна Линдсей, и прибавил:
– Мне бы очень хотелось, чтобы у вас с ней вышло что-нибудь. Она такая прелесть!
Такая прелесть! – Селию раздражало, когда он говорил так о какой-нибудь женщине.
Но как только она увидела Анну, тотчас забыла об этом. Анна сразу очаровала ее: она была такая милая и приветливая, такая веселая и остроумная.
– Знаете что, – сказала она. – Давайте совершим какое-нибудь путешествие! Я думаю, вам это понравится. Уезжать ведь так приятно именно потому, что знаешь, что вернешься назад!
Она говорила, ласково улыбаясь Селии, и Селия невольно улыбнулась ей в ответ.
– И давайте уедем как можно скорее, – прибавила Анна. – У меня не очень много свободного времени, так как я должна вернуться к свадьбе Пенси с Дивиным. Борис – мой кузен, а о леди Виоле Трент вы, вероятно, слышали…
– Но она… леди Пенси… я думала, она выходит замуж за Дикки… лорда Хайса? – перебила Селия, бессвязно бормоча слова.
– Но они уже давно разошлись, – весело ответила Анна. – Разве вы не знали этого?
– Нет, я ничего не знала… ничего не слышала… иначе я бы… нет, я ничего не знала, – так же бессвязно ответила Селия. Потом, задыхаясь, спросила:
– А он… лорд Хайс… очень огорчен?
«Интересно, насколько она осведомлена», – подумала Анна.
– О, совершенно не огорчен. Видите ли, они – Пенси и он – разошлись по взаимному согласию. Дело в том, что они попросту не любили друг друга.
Еще долго после ухода Анны слова «Они просто не любили друг друга» звучали в мозгу Селии.
Она с особенной тщательностью оделась и вышла на улицу, а некоторое время спустя подошла к дому на Сент-Джемс-сквере и позвонила.
– Милорд у себя, – ответил дворецкий.
– В гостиной? – задыхаясь, с сильно бьющимся сердцем, спросила Селия.
– Кажется, мисс, – ответил дворецкий. Селия быстро прошла через вестибюль и тихо открыла дверь в маленькую комнату.
Дикки не слышал, как она вошла. Он сидел у окна, погруженный в глубокую задумчивость, рассеянно глядя на маленький сад.
– Дикки! – позвала Селия.
Он обернулся и, увидев ее, вскочил:
– Вы?! – воскликнул он.
Селия кивнула. Она не могла говорить от волнения. Дикки подошел к ней совсем близко, так близко, что она слышала биение его сердца.
– Почему вы пришли? – спросил он.
– Потому что я люблю тебя, – ответила Селия. – Потому…
Она еще хотела многое сказать, но Дикки поцелуями заглушил ее слова, заглушил всякий страх в ее сердце, отогнал всякую мысль об одиночестве и несчастье, отогнал прочь все сомнения, развеял все – кроме любви.
