Текст книги "Избранная и беглец"
Автор книги: Оливия Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Я ничего не знаю о мире, куда ты меня везешь. – Она как будто пыталась загородиться этой фразой от всего, что на нее обрушилось. Последняя линия обороны, иначе и не скажешь.
– Так это проще всего поправить. – Оллин широко улыбнулся, и Айрис вздрогнула. Ей показалось, что зубы у него чуточку длиннее и острее, чем у обычных людей. Так, самую малость, если присматриваться. – Откорректировать область необходимых знаний несложно, главное, найти приличного нейроаналитика и такую же приличную аппаратуру для корректировки. Все будет, Айрис. Стоит только пожелать.
Она едва понимала половину сказанного, но голос Оллина звучал ободряюще и искренне. И Айрис позволила себе поверить, что дальше все в самом деле будет хорошо и правильно. А потом они заберут ее малыша, и… что дальше?
– Ты… хочешь со мной спать? – напрямую спросила она и вздрогнула, увидев опасный блеск в серо-зеленых глазах мужчины.
– Хочу, – так же напрямую ответил он, – но принуждать не стану, как бы мне этого ни хотелось.
Они помолчали, затем Айрис пробормотала:
– Спасибо…
Но как-то это получилось скомкано и невыразительно.
– У тебя наверняка было много женщин, – все же заметила она, – у тебя просто не могло их не быть.
– У меня не было ни одной женщины, – произнес он с горькой улыбкой. – Единственным существом, с которым я прожил все эти годы, был Аси, мой ассистент. Но он не был женщиной и не был живым, хоть и проявлял разумность куда большую, чем некоторые.
И покосился на нее.
Айрис поняла, что краснеет. Нет, то, что рассказал Оллин, не могло быть правдой. Он не выглядит мальчиком. Где он жил, что вокруг никого не было?
– Меня держали в тюрьме и полной изоляции, – внезапно сказал он, – я даже не знал, что бывают другие люди.
– А… твои родители? Ты помнишь их?
– Порой мне кажется, что у меня их никогда и не было. Нет, не помню. Вообще ничего. Так… а к чему ты завела разговор о женщинах? – И скривился кисло. – Тебя беспокоит, знаю ли я, что с ними делать?
– Нет… нет!
Она поняла, что своими глупыми вопросами влезла туда, куда не следовало. Щеки пылали. Она ведь… не хочет. Ничего не хочет. Рато Ревельшон сделал все, чтоб никогда не хотелось.
Снова посмотрела на Оллина. Тот невозмутимо ждал ответа, но во взгляде сквозило беспокойство.
– Мне страшно, – призналась Айрис, – я совсем не знаю тебя.
– Мне тоже страшно. Меня пытаются убить, а теперь я вынужден тащить тебя за собой, потому что не могу иначе. Мне казалось, если я тебя оставлю, то не смогу дальше жить. И это пугает еще больше. То, что я перестал себя контролировать.
– Прости, но я… не хочу с тобой спать. Вообще ни с кем не хочу.
– Я это уже понял, ты предпочитаешь препираться и драться. – Голос Оллина прозвучал совершенно бесстрастно. – Но у нас впереди много времени… Прости, но я тебя не отпущу.
Вот и поговорили.
* * *
Когда звезды за окном обрели свой обычный вид, Оллин расстегнул ремни и выбрался из своего кресла, затем щелчком освободил от ремней и Айрис.
– Вставай.
– З-зачем?
– Все еще боишься меня?
Она кивнула. Конечно, побаивалась. Но не столько Оллина, сколько полной неизвестности. Все окружающее пугало ее.
– Я же сказал, что не сделаю тебе ничего плохого. Ну а то, что увез – так получилось, обратно не переиграешь. И не думай, что мне все это легко дается. Рядом с тобой мне плохо так, словно кто-то внутри скальпелем ковыряется. Без анестезии.
Айрис послушно встала на ноги.
Больно ему, видите ли. Ей тоже больно. Ну так, может, разойтись в разные стороны?
И сама себе ответила: ты дура, Айрис Ленне, как есть дура. Куда ты пойдешь? Тебя пометили скверной Проклятые, от тебя все отказались. Куда? Вот куда идти? Только и остается, что мчаться неведомо куда вместе с этим мужчиной. Мечтать о том, что когда-нибудь, если сильно повезет, она сможет взять на руки своего мальчика, заглянуть в его светлые глазенки и сказать о своей любви. От осознания собственной беспомощности, никчемности, а заодно и несправедливости судьбы резнуло болью.
Оллин внезапно поморщился, как будто это острое ощущение задело и его. Отошел от нее вглубь повозки, туда, где стоял диван, затем полез куда-то в шкаф – если это можно было назвать шкафом – и некоторое время шелестел чем-то. Приказал коротко:
– Стол.
Айрис только и смогла, что глупо хлопать глазами при виде поднявшегося из совершенно гладкого пола столика. Оллин разложил яркие свертки, поманил ее к себе.
– Есть хочешь?
Хотела ли она? Еще как. За всеми событиями, перевернувшими ее жизнь с ног на голову, Айрис и забыла, когда ела в последний раз. Наверное, у патера Сколта, когда они пили чай и он рассказывал ей об избранных, о Двуедином, о Проклятых. Странный тогда разговор вышел, Айрис мало что поняла, но запомнила: Проклятые – не просто так рядом с людьми. А чей это замысел – никто и не знает.
– Хочу, – призналась она, сглотнув слюну, – очень…
– Ну, тогда садись. Тебе интересно будет пересмотреть все это. Я, когда дорвался, все обертки перещупал как ненормальный. Я-то раньше такого в руках не держал.
– А ты? Ты будешь?
Оллин поморщился.
– Пожалуй, обойдусь водой. Гиперпрыжок – та еще гадость.
Айрис послушно опустилась на диван, привычным жестом поправила подол, а потом вспомнила, что нет у нее юбки. Она затянута в эластичный плотный материал и выглядит все равно что голая, только ниже талии ткань сильно плотнее и расшита тонкими пластинами, словно чешуей, и такая же чешуя на груди и плечах.
Осторожно взяла первый попавшийся сверток, уставилась на чудные символы, которые – чудеса прямо! – вдруг оказались вполне читаемыми. Да что с ней сделали Проклятые? Что нужно было с ней сделать, чтобы непонятные закорючки обрели смысл?
– Креветка копченая, – медленно прочла она и подняла глаза на Оллина, – что это?
– В морях обитает. – Его глаза улыбались, глядя на Айрис. – Ты попробуй, должно быть вкусно.
И она попробовала. Действительно было очень необычно, но вкусно. Потом развернула сверток с названием «Арминтус тертый», там оказалась мягкая паста с сильным ароматом яблок. Айрис огляделась в поисках ложки, но таковой не было, поэтому она смело ковырнула лакомство пальцем, облизала… и тут же поймала потемневший взгляд Оллина.
– Что?
– Ничего.
Он торопливо отвернулся, а затем и вовсе отошел, молча сел в свое кресло и принялся что-то настукивать по мерцающим огонькам. Потом прямо перед ним, в воздухе, развернулось тускло светящееся окно, наполненное символами, и Оллин принялся руками их двигать, как будто искал что-то.
Айрис доела «тертое яблоко», запила водой, огляделась в поисках…
– Туалет вон там, – подсказал ей со своего места Оллин.
Айрис уединилась в белоснежной кабинке, расстегнула одежду. Потом застегнула. Умылась, поплескав в лицо холодной чистой водой. А когда вернулась, Оллин уже развернулся в кресле лицом к ней.
– Я нашел, кто такой Делайн, – произнес он тихо. – Понимаю, что тебе это вряд ли интересно, но мне нужно сказать кому-то. Я так устал держать все в себе. Правда устал. Аси нельзя было говорить, он, скорее всего, доносил о моих поступках и реакциях тому, кто все это затеял.
Айрис через силу улыбнулась. Конечно же ей было безразлично, кто такой этот Делайн. Но Оллин хотел поделиться с ней чем-то для него важным, и это было ново и странно. Рато никогда ни о чем не говорил с женой. Да и о чем с ней вообще можно говорить? Предназначение женщины в ином.
– Григор Делайн – император планеты Рамелия в составе Федерации, – Оллин плавно потянул на себя светящуюся панель, размещая ее между собой и Айрис, – несколько условных дней назад погиб. У него остался сын, Артемис Делайн, который станет следующим императором. Вот, смотри…
И Айрис увидела, как прямо в воздухе появилось лицо – копия Оллина. Только стрижка была другой, гладко зачесанные назад волосы блестели, и на висках они не были выбриты.
Снова нахлынуло непонимание. И страх. Ощущение чего-то неправильного во всем этом.
– Но это же ты, – сказала она и удивилась тому, как хрипло и безжизненно прозвучал голос.
– Все верно. – Оллин кивнул сквозь изображение собственного лица. – Только я – это я. А тот, кого ты видишь, – это Артемис Делайн. Интересно, правда?
Айрис помолчала. Ей, конечно, было не слишком интересно. Все мысли крутились вокруг Микаэла. Но сейчас был тот самый случай, когда следовало просто выслушать и согласиться.
Оллин натянуто улыбнулся, буквально пожирая ее взглядом до мурашек.
– Я еще кое-что накопал. Кажется, теперь понятно, почему меня так повело от тебя.
Айрис как будто тряхнуло, и губы вмиг сделались сухими, как прошлогодние листья.
– И… что же это? – прошептала она.
– Плохие новости, Айрис. Иногда бывает так, что модификант встречает свою пару. Вот отсюда все и пляшет… Мой аватар почуял в тебе свою единственно возможную самку. Так-то.
Она мало что поняла из сказанного. Было совершенно неясно, при чем тут аватар, или модификант, о какой паре идет речь. Впрочем, слова «единственно возможная самка» до нее дошли. Надо быть совершенной дурой, чтоб не понять: она теперь – его. Не отпустит, пока не наиграется.
Айрис вздохнула. А что тут сделаешь? Бежать некуда. Оставалось только надеяться, что Оллин не будет с ней груб и бить не станет. А так-то все можно пережить.
* * *
Мир, в который они попали, оказался мрачным, пустынным и как будто выжатым досуха. Вместо жирной плодородной земли здесь повсюду был песок и местами красноватая почва, на которой росли жалкие заросли колючего кустарника с мелкими серыми листьями и какие-то растения с толстыми сочными стеблями, усаженными шипами. На горизонте виднелись рыжие клыки скал. Огромный шар солнца медленно прятался за скалы, отчего длинные тени ложились на почву, ползли, почти ластясь к ногам. Пахло раскаленными за день камнями, а на удивление прохладный ветер носил пыль, закручиваясь внизу маленькими вихрями.
Выбравшись из чудесной звездной повозки, Айрис покосилась на Оллина. Она не совсем понимала, зачем они здесь. Ведь пустыня же, самая настоящая. Ее удивило, что Оллин как будто принюхивался, совершенно по-звериному, но она промолчала. Кто она такая, чтоб вопросы задавать. Потом он повернулся к ней, еще раз втянул воздух, в глазах появился знакомый уже голодный блеск, как будто Айрис пахла удивительно вкусно, но Оллин тут же взял себя в руки.
– Идем, – сказал он, – поселение недалеко. Посмотрим, что здесь можно узнать.
Он протянул Айрис раскрытую ладонь, она послушно вложила свою руку в его. Кончики пальцев тут же окутало приятное тепло, поползло вверх юркими змейками. Ладонь у Оллина оказалась жесткой и мозолистой, и ощущать ее было приятно. Страх все еще выпускал коготки время от времени, но в целом верилось в то, что Оллин ее и правда не обидит. По крайней мере, не будет бить.
– Зачем мы тут? – несмело спросила она.
Оллин покосился на нее, в свете заходящего солнца его глаза показались Айрис совершенно зелеными, необычными, нечеловеческими.
– Прежде чем отправляться на Рамелию, где живет так похожий на меня Артемис Делайн, мне показалось целесообразным попробовать что-то узнать, находясь на соседней планете. Джейфалис тесно сотрудничает с Рамелией, является чем-то вроде ее индустриальной колонии. Здесь есть все необходимые коммуникации для того, чтобы как следует покопаться в архивах. Этого из космоса не сделаешь.
Айрис вздохнула. Понимала она его с трудом, вообще даже не понимала. Но раз решил – то решил. Хорошо, если все получится.
Некоторое время они молча брели по растрескавшейся почве, потом Айрис все же начала отставать. Солнце село, небо обрело красивый фиолетовый оттенок. Скалы-гиганты вдалеке сделались черными.
– Устала?
– Нет, ничего. – Она упрямо мотнула головой. – Долго еще?
– Мы совсем рядом с городом. – Оллин снова потянул ноздрями. – Я уже чувствую…
Айрис окинула взглядом простершуюся до самых гор равнину и подняла непонимающий взгляд на Оллина.
– Под землей город, – торопливо пояснил он. – Здесь идет добыча айсмута, и чем глубже была шахта, тем больше становился город. Я успел об этом почитать. Остановимся где-нибудь, отдохнем… Правда, федеративных кредитов у нас маловато.
– А нашу повозку не украдут? – Айрис обернулась назад, на округлый корпус, теряющийся в подступающей ночи.
– Не украдут. – Оллин усмехнулся. – Я перепрограммировал замок. Только, пожалуйста, не называй это повозкой, это корабль.
– Угу, – покорно согласилась Айрис. И призналась: – Я боюсь, я еще никогда не была в подземном городе.
– Я тоже никогда не был, – эхом отозвался Оллин.
Айрис посмотрела на него и вдруг поняла, что ему тоже страшно, не меньше, чем ей. И, подчиняясь внезапному порыву, она невольно стиснула его пальцы, а он… он тоже ухватился за ее руку, как будто перепуганный ребенок.
Чувство жалости. Странное, такое острое… Успокоить, утешить…
И тут же внезапная усталость, понимание, что все это оттого, что ее собственный ребенок остался так далеко, в старом замке. А Оллин… что ж, он ее не собирается отпускать, и ничего с этим не поделаешь.
Спустя некоторое время они оказались на платформе, которая опускалась вниз, в огромную дыру в земле, которая, казалось, уводила в бесконечность. Оллин провел по маленькой светящейся площадке карточкой, которую нашел на корабле, что-то пикнуло, дрогнуло, со всех сторон снизу выдвинулись поручни, и платформа, заскрежетав и задрожав, двинулась вниз. Айрис закусила губу, чтоб не визжать от страха. Сперва их просто несло в кромешную темень, а потом неожиданно повсюду замельтешили огни, выхватывая из мрака самые обычные стены домов. Светились овальные окна, дома выстраивались рядами вдоль довольно широких улиц. От улицы к улице были перекинуты широкие лестницы. Воронка сужалась книзу, и там, глубоко, тоже светились разноцветные огни и носились безлошадные повозки, похожие на корабль, только маленькие… Платформа, скрипнув, остановилась, и шипящий голос произнес: «Уровень первый».
– Идем, – шепнул Оллин и, поддерживая Айрис за талию, повел ее прочь.
В лицо потянуло сыростью и странными незнакомыми запахами, от которых тут же зачесалось в носу.
Это прикосновение… Нельзя сказать, чтоб она его хотела, но… Ее ноги предательски подгибались, и это легкое объятие придало сил. Так было странно, что Оллин до сих пор ее ни разу не ударил, хоть вела она себя как глупая овца. И она все еще не может привыкнуть. Возможно, дальше будет проще. Если не станет бить, то, наверное, можно позволить ему многое, даже если самой не сильно-то и хочется…
Айрис покачала головой.
Все окончательно запуталось, а тут еще эти странные и страшные земли. Она же – песчинка, маленькая и незаметная. Подует ветер, унесет прочь, и никогда больше ей не вернуться к своему малышу.
Тем временем они по лестнице спустились на дорогу, покрытую чем-то пружинящим, так что Айрис сию же минуту захотелось пощупать этот неведомый материал. И – да, здесь повсюду были люди. И явно нелюди. И кого только не было. И все это в свете фонарей, мятущемся, неверном.
На ум пришло только одно:
– Нам ведь надо найти постоялый двор, да? Тут такое бывает?
Он нервно сглотнул. Глаза – стеклянные, погружены в мельтешащую толпу. Потом резко передернул плечами, как будто стряхивая сомнения и страхи, мазнул взглядом по темно-сиреневому небу, что виднелось меж краев провала.
– Наверное… бывает. Нам все равно где-то нужно остановиться.
И они медленно двинулись вдоль по улице, по одну сторону которой купались в переливчатых цветных тенях каменные дома, а по другую, на расстоянии примерно шагов десяти от специально выделенной дорожки для людей, все обрывалось в пропасть.
Им пришлось смешаться с пестрой толпой гуляющих и торопящихся по делам. Айрис глазела по сторонам, постоянно ловя себя на том, что совершенно невоспитанно приоткрывает рот. Люди здесь, конечно, были: все сплошь широкоплечие и приземистые, а еще смуглые и черноволосые. Мужчины носили тщательно завитые бороды, а волосы заплетали в косу. Женщины были под стать мужчинам, и все сплошь маленького роста, едва доставали Айрис до плеча. Буквально пару раз взгляд выхватывал из темноты светлокожих мужчин, но их тут же как будто смывало бурлящим темным потоком. А потом Айрис едва не столкнулась с чудовищем. Оно было высоким, на полголовы выше совсем не маленького Оллина, и, судя по телосложению, было мужчиной. Только вот голова у него слишком уж напоминала увеличенную в разы голову ящерицы, и запястья, выглядывающие из пышного, состоящего из множества складок одеяния, покрывала самая настоящая змеиная кожа. Айрис невольно вцепилась в локоть Оллину, торопливо уставилась себе под ноги. Ей начинало не нравиться это место, и где-то глубоко внутри просыпалось нехорошее предчувствие. Еще и Оллин был как будто натянутая струна, того и гляди зазвенит от напряжения.
«Ему тоже страшно, – думала Айрис, – он никогда не видел столько народу».
Осознание того, что человек, укравший ее из дома, тоже чего-то боится, как будто их сближало. Самую малость, но все же.
Кое-как пробираясь сквозь гомонящую толпу, они прибились к веренице домов. Теперь Айрис держалась за локоть Оллина, но все равно ей казалось, что стремительный человеческий поток сейчас оторвет ее, и останется она совершенно одна в этом жутковатом подземелье, которое только притворяется приятным.
Невольно заглядывая в окна, Айрис понимала, что движутся они по улице, где повсюду торговые лавки. В высоких окнах-витринах были выставлены странного вида одеяния, сверкающие миллионами бриллиантовых пылинок, и наоборот, пугающе-матовые, черные. Айрис видела и разные странные вещи, предназначения которых не понимала, а спрашивать сейчас было неуместно. Несколько раз она передернула плечами, ловя на себе заинтересованные мужские взгляды. Оллин, кажется, тоже это почувствовал и глухо зарычал.
– Подожди, – потянул он ее к себе, – кажется, мы тут слишком приметные. Особенно ты.
– Но я… – «ничего такого не делаю», хотела сказать она.
– Здешние все темнокожие и темноволосые. – Оллин хмуро склонился к ее лицу. – Ты слишком выделяешься из толпы.
Он пошарил пальцами где-то сзади шеи, по воротнику, и Айрис поняла, что он натягивает ей на голову глубокий капюшон.
– Так лучше.
И он внезапно подмигнул.
– Первое, что мы сделаем, это разыщем нейроаналитика. И ты наконец поймешь, где очутилась и что вокруг тебя. Сразу станет проще.
Не дожидаясь ответа, он потянул ее за руку дальше, они свернули вглубь, в сторону скалы, и оказались в тупике. Там расположилось двухэтажное здание, над дверью которого всеми цветами радуги переливалась вывеска: «Добрый приют».
– Гостиница. – Оллин придирчиво осмотрел каменные стены, вросшие в скалу. – Предлагаю остановиться здесь. А утром я попробую найти информационный центр поблизости, где можно будет спокойно поработать.
– Откуда ты знал, что она здесь? – только и прошептала Айрис.
– Указатели были.
Он, не выпуская ее руки, поднялся по низким, пологим ступеням, потянул на себя гладкую дверь, и они оказались в просторной комнате. Было темно, лишь углы подсвечивались красным. За стойкой Айрис приметила хозяина гостиницы и невольно попятилась, но тут Оллин уже настойчиво потянул за руку.
Существо за стойкой не было человеком. Будь Айрис дома, она уверенно бы заявила, что перед ней самый что ни на есть Проклятый. Да-да, угольно-черный, с костяной короной и лицом, расписанным голубоватыми узорами. Но, кажется, Оллин называл их по-иному. Совсем не Проклятыми.
– Что желаете? – очень вежливо поинтересовался хозяин.
– Номер на две ночи, – так же вежливо ответил Оллин, подходя к стойке, – оплата федеративными кредитами.
– У нас есть прекрасные апартаменты класса люкс…
Дальше нечеловек и Оллин принялись обмениваться фразами, значения которых Айрис почти не понимала, поэтому она и не стала прислушиваться. Послушно поднялась вслед за Оллином на второй этаж, перед ними распахнулась дверь, и Айрис померещилось, что она попала в сады Двуединого, не иначе. Потому что ничего подобного она никогда не видела за всю свою жизнь.
Комната, которую снял Оллин, была небольшой, но очень уютной и даже в какой-то мере романтичной. Светлые стены подсвечивались по углам нежно-сиреневыми и зелеными фонариками, на столике стояла большая ваза с живыми цветами (хотя откуда им здесь быть, посреди этой пустыни?). Почти всю комнату занимала огромная круглая кровать, застланная так гладко, что блестящее покрывало казалось зеркалом небывалых размеров. Вид этой кровати почему-то рассмешил Айрис.
«Ну вот, – подумала она, – все именно к этому и шло».
Она осторожно покосилась на Оллина – тот тоже смотрел на кровать, но как-то хмуро и даже зло. Так, словно с удовольствием разнес бы ее в щепки.
«А если и шло, зачем противиться? Если хотя бы не будет бить, то…»
Айрис вдруг вспомнила, как именно проходили ночи с ее дорогим муженьком, и невольно передернулась. И здесь то же самое, ничего хорошего. Но… ничего не поделаешь. Можно и потерпеть.
– Иди, прими душ, – хрипло сказал Оллин, – нам обоим стоит отдохнуть.
Ванная комната оказалась выше всяческих похвал: бело-розовая, тоже подсвеченная по углам. Того, что Оллин навал «душем», там не оказалось, зато была большая овальная ванна из розоватого камня, невозможно гладкая и теплая, полная ароматной воды. Айрис прикрыла дверь, стянула одежду и забралась в ванну. Пока мылась, все прислушивалась к происходящему за дверью. Она все-таки, замирая от страха, ожидала, что Оллин ударом ноги распахнет дверь в ванную и потребует у нее то самое, неприятное и болезненное. Но нет, он терпеливо дожидался, пока она закончит купание. Айрис нашла на стуле длинный теплый халат с запахом, подвязывающийся поясом, и решила, что в нем будет гораздо удобнее спать.
Потом Оллин пошел купаться, а она нырнула под одеяло. И стоило только прислонить голову к подушке, мгновенно накатил сон. Уже проваливаясь в его пуховые объятия, Айрис слышала, как из ванной вышел Оллин, как тихо скрипнула кровать. Но у нее совершенно не было сил сопротивляться, когда он очень собственническим жестом притянул ее к себе спиной и уткнулся носом во влажные, пахнущие ароматным мылом волосы.
* * *
Айрис пребывала где-то меж сном и легкой полудремой. Наверное, уже настало утро, хоть сюда и не заглядывает солнце, и пора вставать, но… невероятно тяжело было оторвать голову от мягкой подушки в чистой, пахнущей цветами наволочке. Выбираться из-под теплого одеяла тоже не хотелось, даже когда Айрис кое-как сообразила, что во сне халат сбился набок, съехал с плеча, и теперь по обнаженной коже гуляет прохладный воздух.
«Ну и пусть, – медленно думала она, – пусть так и будет».
А как будет – и сама не знала.
Помнила лишь, что ночью ей снилось что-то такое приятное, щекочущее разом все ощущения, словно цепочка нежных поцелуев по спине… Может быть, это был и не совсем сон. Может быть, к ней действительно прикасался губами красивый молодой мужчина, который против воли увез ее в совершенно другой, такой непривычный мир.
Что с ним теперь делать? Как правильно себя вести?
Было немного страшно.
Но это уже не тот слепой, выжимающий дыхание ужас, когда на тебя несется озверевший муж. Это было как… легкая щекотка. Даже приятно. И все равно страшно. Даже не то, что Оллин может ее изнасиловать, уж не ей этого бояться, чай, как-нибудь вытерпит. Страшно, что в один момент он сбросит с себя маску благородного, обходительного человека… и обернется чудовищем.
Плавая в вязкой дреме, Айрис даже не пыталась закутаться в халат, когда обнаженного плеча коснулось теплое дыхание, а следом – по-мужски твердые, чуть шершавые губы.
Она все еще пыталась разобраться в себе, сонно и неумело.
Невероятно, что Оллин позволял ей решать хоть что-то. Женщина ведь не должна ничего такого. Не должна думать, не должна сопротивляться. Да и согласия ее никто не спрашивает. Женщина – это вещь, разменная мелкая монета, которой очень хорошо можно расплатиться. А тут вдруг – ну надо же! – она сказала, что не хочет с ним… а он и согласился подождать.
Сумбур в мыслях.
И щекочущее ощущение от мягких, порхающих прикосновений.
И ожидание, что сейчас он рванет халат, грубо перевернет на спину, больно дергая за волосы…
Легкие, словно прикосновения крыльев мотылька, поцелуи переместились с плеча на ключицу, и Айрис впервые в жизни ощутила смутное желание поднять руки и, запустив пальцы в густые темно-русые волосы, прижать к себе мужчину, которого знала едва ли два дня. Впервые в жизни ей очень хотелось, чтобы он не останавливался, поцелуи опустились чуть ниже, и чтобы он аккуратно сдвинул ткань халата, открывая ее для себя, помогая выползти из плотного кокона страхов и сомнений…
Но ничего не произошло.
Оллин резко отстранился, так резко, что прохладный воздух овеял то место, где только что были его губы.
– Отдыхай, – прошептал едва слышно, – я скоро вернусь.
Она невольно улыбнулась и, не открывая глаз, повернулась на бок и зарылась лицом в подушку.
Время застыло медовой каплей. И какие-то совершенно крамольные мысли ворочались в голове.
Ей ведь может быть хорошо с мужчиной, отчего нет?
И никто… еще никто не касался ее так нежно и трепетно, как будто она была драгоценностью…
Айрис проваливалась в сон, и это было так хорошо и приятно, что все ее прошлое утратило значение, затерялось в нежности и несмелом ожидании.
А потом кто-то грубо потряс ее за плечо. Она резко села на постели. Не понимая, что происходит, уставилась на трех дюжих незнакомцев, которые неведомо как оказались в комнате.
Все они были коренастыми, очень смуглыми и бородатыми. И одеты богато, золотые цепочки так и блестят.
– А ну вставай, – с гадкой ухмылкой приказал один из них.
Айрис померещилось, что он не говорит, ревет. Первым порывом было зажать ладонями уши, зажмуриться. Это же кошмарный сон, разве нет? И где, во имя Двуединого, Оллин?
– Поднимайся, хорош валяться, – тут незнакомец шагнул вперед, сдернул с Айрис одеяло и, окинув взглядом обнаженные бедра, цокнул языком, – хороша девка. Нарт-Гил не обманул. Мы на ней состояние сделаем.
– Какое… состояние? – Она с трудом вытолкнула эти два слова, чувствуя, как погружается с головой в кошмарную круговерть.
– Будешь сутками работать, – сально усмехнулся мужчина, – знаешь, сколько желающих найдется на такую беленькую, как ты?
– Но… Я…
– Заткнись и вставай на ноги. Пойдешь с нами, – последовал приказ.
И так его тон походил на тон Рато, что Айрис неосознанно втянула голову в плечи.
Происходило что-то совершенно не поддающееся объяснению.
Как же так. Она была с Оллином, они сняли эту комнату на две ночи, а теперь вот… И где Оллин?! Он должен был идти куда-то… Но почему здесь эти страшные люди?
– Ты не поняла, девка? Тебя продали нам, – заржал обладатель тщательно завитой и уложенной бороды, – будешь работать в доме удовольствий, пока на ногах держишься!
Каждое слово било больнее, чем пощечина.
Как это – продали?
Разве мог Оллин ее продать? Или… все же мог?
Она ведь ничего о нем не знает, ничегошеньки…
