Текст книги "Магистр ее сердца (СИ)"
Автор книги: Оливия Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Магистр ее сердца
Оливия Штерн
ПРОЛОГ
Оставляя за спиной кованые ворота школы, Алька чувствовала себя очень непривычно. Ощущение было сродни тому, как будто паришь высоко в небе, когда весна, солнце ласковое – и Алька даже знала, что зовется это ощущение счастьем.
Она была счастлива, да. Впервые за долгое время. Потому что проклятье двуликости исчезло, потому что рядом шел человек, который ради них двоих смог перевернуть вверх дном все мироустройство, потому что тревоги и печали остались позади.
Но – Алька и это прекрасно понимала – счастье было хрупким, словно тонкий хрустальный бокал на высокой ножке. Одно неверное движение – и полетит он вниз, на пол, и разлетится звенящими осколками. И оттого она вся замирала от страха и нервно облизывала губы. Не может быть человек совершенно счастлив. Не может это счастье длиться всегда. Оно скоротечно, мимолетно, изменчиво. Как долго продлится? Неизвестно. И внутри все сжималось от недоброго предчувствия.
Что это будет? Война с теми, кто жил за Пеленой? Новые враги? Или наоборот, старые? Алька понятия не имела. Но страх, противный, щекочущий игольчатыми когтями по позвоночнику, заставлял ее крепче стискивать руку Мариуса. Ей хотелось верить, что беда обойдет их стороной.
Было еще кое-что, о чем она почти забыла за прошедшие сутки, купаясь в собственном одуряющем счастье. И это кое-что заставляло чувствовать себя полной дрянью. Почему не спросила сразу? Слишком была занята собой, слишком много всего произошло. А между тем, предмет ее беспокойства был очень важен, так же, как Тиберик.
Они как раз дошли до короткой аллеи, Алька еще раз обернулась, бросила последний взгляд на кованые ворота школы. Потом посмотрела на Мариуса. Оказалось, он смотрел туда же и улыбался. В душе поднялась обжигающе-горячая волна, смесь восторга и благодарности. Все же Мариус был уникальным. Кто-нибудь другой наплевал бы на мальчика и оставил все, как есть. Что двигало Мариусом в то время, пока Алька в тюрьме ждала казни? Почему пошел проверить указанный адрес? Алька до сих пор так и не поняла. Оставалось только смириться с тем, что такой, как Мариус, будет каждый раз поворачиваться к ней какой-то новой своей гранью, и каждый раз она с трудом будет убеждаться в том, что это все тот же, ее, любимый.
Она подняла руку и легонько провела подушечками пальцев по старому белому шраму, пересекшему бровь. Ей хотелось стереть с Мариуса все метки прошлой пережитой боли, и, понятное дело, это желание не имело ничего общего ни со здравым смыслом, ни с ее возможностями. Мариус мягко перехватил ее руку, поднес к губам. На тонкой коже запястья расцвел поцелуй.
– С Тибом будет все хорошо, – сказал он, – Энгер будет за ним присматривать.
Алька кивнула, глядя ему в глаза. Каждый раз тонула в кофейной глубине, и в этом был весь Мариус. Горький кофе и капля вишневого ликера, старые книги, шоколад, дерево. Такой странный контраст, ощущение полной умиротворенности рядом с ним и ускользающее чувство опасности. И каждый раз она замирала, как будто остался последний шаг до края обрыва. Взлететь или упасть и разбиться, вот в чем вопрос.
– Мариус, – прошептала она, – я должна была спросить тебя гораздо раньше. Скажи, там, в башне Магистра… Ты видел моего брата?
Мариус продолжал улыбаться, но улыбка внезапно сделалась натянутой, искусственной.
– С ним все хорошо, Алечка. Он пострадал, но я из дома распорядился, чтоб его поместили в лекарскую палату. С ним все будет хорошо.
От сердца отлегло. Наверное, она не такая уж дрянь, если все хорошо.
Но Альку смутило окаменевшее выражение лица Мариуса, как будто сам он вовсе не был уверен в том, что говорил.
– Мне бы хотелось его навестить, – пробормотала Алька, – все же он мой брат.
– И навестишь, обязательно, – отозвался Мариус, но как-то подозрительно задумчиво. Потом посмотрел на нее строго, почти сердито, и повторил, – с ним все будет хорошо. Даже не думай ничего такого. Верь мне. Мы ведь уже разобрались в том, что верить мне можно и нужно, а?
Она невольно улыбнулась. Разобрались, да. Особенно когда она увидела Мариуса на арене, когда поняла, что он пришел за ней туда, куда стражам Надзора попасть было просто невозможно.
– Я просто немного волнуюсь, – сказала она, – он ведь очень нам помог.
– Он не просто помог, он дал нам шанс уцелеть во всем этом, – согласился Мариус, – пойдем, маленькая. У нас еще много дел.
– Каких?
И сердце замерло в груди. Когда отправлялись к Тиберику, Мариус ни о каких делах не упоминал. Что он там надумал?
– Я отведу тебя в салон, чтоб ты заказала свадебное платье, – буднично сказал Мариус и потянул Альку за руку, – пойдем, здесь недалеко… Ты ведь не передумала выходить за меня замуж? Тем более, теперь я тебя уже просто не отпущу.
– Как я могу передумать?
– Ну тогда идем, – он, посмеиваясь, потянул ее за руку в аллею.
В Эрифрее мягкая зима. Липовые стволы чуть припорошило мягким снежком, но днем потеплело, и он медленно таял. Если бы не мощеная булыжником дорога, под ногами бы хлюпала грязь. Ветер был свежим и как будто уже весенним. И они совершенно одни в этой аллее, идут, держась за руки… Алька поймала себя на том, что улыбается. Все-таки счастье – оно такое, хоть и хрупкое, но дарит крылья. Ей хотелось верить, что Мариус чувствует то же, что и она.
– Знаешь, – сказала Алька, – я никогда не думала, что наша история закончится вот так. Да и не было никакой нашей истории.
– Знаешь, – в тон ей ответил он, – а я рад, что все так получилось. Рад, что смог вовремя остановиться, что успел забрать тебя из тюрьмы. Уже тогда знал, что сперва был очень и очень неправ. И потом… Когда убили Фредерика, я еще раз задумался… а ты все это время жила в моем доме, маленькая, неприметная, но с таким огромным добрым сердцем. Без тебя я был бы мертвым, Алайна Ритц. А с тобой я живой.
Алька невольно замедлила шаг, когда выход из аллеи перегородила чья-то карета. Из нее на мостовую ловко выпрыгнул худощавый мужчина в синем сюртуке и направился к ним. Мариус остановился, не забыв, впрочем, мягко подтолкнуть Альку себе за спину. Так что ей пришлось привстать на цыпочки и выглядывать из-за плеча Эльдора. Чувство близкой опасности стало настолько ощутимым, что давило на грудь, мешало дышать. Алька во все глаза рассматривала незнакомца: довольно высокий, худой, но крепкий. Светлые волосы вьются колечками от сырости. И очень неприятные глаза чуть навыкате, блеклого голубого цвета. А так – вполне нормальное, самое обычное и неприметное лицо.
Незнакомец остановился, не дойдя двух шагов, смерил их внимательным взглядом, усмехнулся. А затем сказал:
– Магистр Эльдор? Я не ошибся?
– Не ошиблись, – ответил Мариус, – чем обязан?
– Вам предписано явиться во дворец. Его Величество желает побеседовать о делах государства.
Алька вцепилась в сюртук Мариуса. Она и сама не понимала, почему этот незнакомец вызывает в ней такой страх, но – было ощущение, что этот горло перережет и не поморщится.
– А вы, собственно, кто?
Светлые брови мужчины удивленно приподнялись.
– Ниат Фаэр, служба королевской безопасности.
– Хорошо, – задумчиво произнес Мариус, – но я не один, как видите. Я отвезу даму домой, затем прибуду во дворец.
– Вы меня не поняли, магистр Эльдор, – сухо сказал Фаэр, – Его Величество приказал доставить вас немедленно. Вот в этой самой карете.
"Нельзя перечить королю", – грустно подумала Алька.
Она очень надеялась, что у Мариуса в голове бродят схожие мысли.
– Не беспокойтесь, – добавил Фаэр, – вашей даме ровным счетом ничего не угрожает, равно как и вам. Да и что мы можем сделать с магистром Святого Надзора, ведь ваша магия при вас, м? Дама ваша посидит в гостиной, пока вы будете обсуждать с Его величеством государственные дела.
– Мариус, – беззвучно прошептала Алька, – не противься, пожалуйста. К чему ссориться с королем?
И, кажется, он ее услышал, но она чувствовала, как напряглись под сюртуком его плечи.
– Тогда мы едем, – сказал Мариус и взял Альку за руку.
ГЛАВА 1. Магистр Святого Надзора
Смешно признаться, но он никогда прежде не бывал во дворце. Еще более смешно – едва ли помнил, как зовут нынешнего представителя правящей династии. Сидя в душноватой карете напротив ниата Фаэра, сжимая тонкие пальчики Алайны, судорожно рылся в памяти и все никак не мог вспомнить, а кто ж нынче король. Потому что все эти годы был очень, очень далек от светского общества, а то общество, что обитало в Роутоне, о короле почти не вспоминало – или вспоминало, но только как о «Его Величестве, да продлит Пастырь его дни».
Наконец, морщась, вспомнил: Орвил Дей Флодрет, вот кто нынче восседал на троне земель Порядка. Когда-то он даже был женат, потом жена умерла, оставив дочь – это все Мариус помнил, потому что в то время жил в Эрифрее, и сплетни кое-как просачивались сквозь толстые стены Надзора. Что потом сталось с дочерью, Мариус понятия не имел, да ему это было и неинтересно.
И вот теперь, ловя на себе тревожные, подозрительные взгляды Фаэра, Мариус раздраженно думал о том, что слишком мало дали им с Алайной времени для того, чтобы побыть просто счастливыми. Она-то вряд ли это понимала, но он совершенно был уверен в том, что теперь на него ляжет такой груз дел, что будет приползать домой за полночь и бесчувственным телом валиться в кровать. А его птичка будет целыми днями предоставлена самой себе, наверное, будет ждать и тосковать. По крайней мере, Мариусу хотелось, чтоб ждала.
Но дел и правда будет много. Шутка ли? Мир изменился. Пелены не стало, двуликих не стало – зато добавилось новых людей, новых земель, ими занятых, и новых магов. Мариус даже не представлял себе, сколько самых обычных людей хлестнуло остатками распавшейся пелены. Кому-то это ничего не дало, а те, кто потенциально мог родиться с резервом – о, тем досталась возможность управлять материей. Только вот беда в том, что не умели они этого, и учиться было негде. Толпа стихийных, необученных магов, вот что получалось. Кто поручится за то, что они не спровоцируют бойню? И, наконец, кто знает, что за мысли крутятся в голове у повелителя Крагхов, Сантора?
Мариус покосился на Алайну. Она спокойно сидела рядом, опустив глаза, делая вид, что с интересом разглядывает обивку дивана. Отросшие темные прядки вились, обрамляя скулы забавными кудряшками. Губы строго сжаты, на лице – отстраненное равнодушие. Понятно, что ей не хотелось встречаться взглядом с Фаэром, тот казался Мариусу неприятным типом, скользким. Неизвестно, какими полномочиями он располагает, этот Фаэр…
Посмотрел на Алайну – и вспомнил ее брата. Поморщился. Алечка вот теперь хочет его проведать. А потом начнет задавать ненужные вопросы – почему, Мариус, ты его держишь в башне? Он же почти выздоровел. Почему не отпустишь?
И как ей объяснишь, что Авельрон еще долго будет сидеть в башне? Сказать, что не нравится в нем что-то? Но звучит, как бред. Или как пустая отговорка. Алечка не поймет, начнет думать, искать истинную причину. Беда в том, что причина в итоге может оказаться опасной для самой Алайны. Но в этом Мариус не был уверен. Он вообще уже не был уверен ни в чем, начиная с того момента, как стоял перед зеркалом дома и внезапно ощутил прикосновение чужой мысли. Легкое, словно перышко. Но от него прошибло потом, он отшатнулся от зеркала, судорожно выискивая – кто? Где? И ничего больше. А потом то же странное ощущение, когда ходил удостовериться в том, что Авельрона поместили в лекарский блок. Брат Алайны пребывал в забытьи, но Мариус снова как будто почувствовал присутствие чего-то чуждого человеческой природе и опасного. Так что… Авельрону сидеть в башне до тех пор, пока Мариус не убедится в том, что он совершенно безопасен. Алайне лучше ничего об этом вообще не знать. Она – женщина, ее задачи – уют, тепло, семейный очаг, дети, когда будут. Хватит с нее уже, налеталась. О проблемах следует думать ему самому, и самому же их решать.
Мариус вздохнул, поймал на себе любопытный взгляд Фаэра. Тот едва заметно улыбнулся.
– Почти приехали, магистр. Повторюсь, вам ровным счетом не о чем беспокоиться.
– Я не беспокоюсь, – неохотно ответил он, – вернее, беспокоюсь, но не о том. Как понимаете, мне есть о чем поразмыслить.
– Да уж, – Фаэр хмыкнул, – когда до Его Величества дошла новость о падении Пелены… Скажем так, он не был этому слишком рад. Сегодня собирает магический совет, прежний Магистр был его постоянным членом. Теперь, значит, вы. Как преемник.
– А кто еще ожидается на совете?
Мариус не стал скрывать интереса. В землях Порядка не было иных магов, кроме Стражей и артефакторов. Но, возможно, он что-то упустил?
– Я там буду, – сказал Фаэр, – кроме нас с вами, Его Величества, будет еще одна интересная ниата. И все.
– Магический совет, говорите? – уточнил Мариус, делая ударение на слове "магический".
Фаэр прищурился. Неприятно так, недобро, словно заведомо знал, что они с Мариусом могут быть только врагами.
– Вас смущает мое присутствие? Извольте. Не только Магистр научился растить магов без свободно циркулирующей магии. Королевские службы тоже не простаивали все это время. Его Величество, знаете ли, лучше охранять, имея в руках возможность управлять материей.
– Я не знал этого, – Мариус все же улыбнулся.
– Естественно. До той поры, пока была Пелена, нам необязательно было об этом рассказывать Магистру Надзора.
– Почему же сейчас рассказываете?
Фаэр раздраженно пожал плечами.
– Потому что сейчас каждый второй может оказаться магом. Диким, необученным магом. И уже нет разницы, кто ты – страж Надзора или преданный королю воин. Кстати, магистр Эльдор, а что за смысл теперь в Надзоре? Пелены нет, крагхов пока никто не видел и никто не знает, куда они делись…
– И никто не знает, куда делся Рой, – подсказал Мариус, – полагаю, этот разговор ни к чему хорошему не ведет, ниат Фаэр. Мы с вами пытаемся обсуждать вещи при полнейшей неопределенности, а вы сходу пытаетесь мне сказать, что Надзор более не нужен. Я совершенно искренне полагаю, что Святой Надзор будет и дальше заниматься защитой простых людей. Не от крагхов, так от диких злонамеренных магов. Работы будет более, чем достаточно. И нам, и вам.
Фаэр лишь покачал головой, поджал губы и отвернулся к окну, теребя замшевые перчатки, что держал все это время в руках. Мариус повернулся к Алайне, встретил ее встревоженный взгляд. Малышка боялась. Впрочем, было чего. Этот Фаэр… Мутный субъект, непонятно чего хочет, непонятно какую игру будет вести дальше. И на самом деле плохо, что он увидел Алайну и теперь знает о ее существовании. Хорошо еще, что не знает всего: и того, что Алечка – дочь правителя крагхов, и того, что как следует хватила магии, когда расколотила в труху часть артефакта прежнего магистра.
– Ничего не бойся, – произнес одними губами, и Алайна тут же улыбнулась, кивнула.
Каждый раз, как она улыбалась, словно тяжкий груз с души падал. И так хорошо становилось, как будто в его мрачноватый внутренний мирок заглядывало солнце.
Тем временем карета замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Мариус отдернул шторки, сообразил, что они прибыли на задний двор королевского дворца.
– Не стоит привлекать излишнее внимание, – быстро пояснил Фаэр, – прошу вас, следуйте за мной.
Он выбрался из кареты, помог выйти Алайне. В блеклом свете зимнего дня она чудо как хорошо смотрелась в белой шубке. В глазах отражалось небо, и Мариус, глядя на нее, постоянно ловил себя на крамольной мысли, что ничего не хочет. Ни быть магистром Надзора, ни плестись сейчас на магический совет. Самое лучшее, что можно было бы придумать – это уехать с Алайной к морю, снять там домик с прислугой и каждое утро прогуливаться по берегу, собирая выброшенные волнами ракушки. Его не отпускало чувство близкой опасности, везде мерещился подвох. Мало было явного чужого присутствия, необъяснимого, но вполне ощутимого. Мало было Авельрона, которого магистр потрепал так, что парень был едва жив даже после той целительной магии, что влил в него Мариус в меру своих возможностей. Так еще и Фаэр, и магический совет.
Тем временем они прошли за Фаэром в одну из боковых дверей, которая охранялась похлеще главного входа, поднялись на второй этаж по широкой белой лестнице с темно-зеленой ковровой дорожкой и оказались в просторной светлой комнате, обитой голубым шелком. Там стоял пухлый диван, рядом – столик, на котором, в свою очередь, поблескивала чеканная серебряная ваза с фруктами.
– Ниата может подождать здесь, – сказал Фаэр, кивнув на диван, – а мы с вами пойдем дальше.
Мариус повернулся к Алайне, незаметно пожал ей руку, шепнул:
– Отдохни пока. Как только я освобожусь, мы вернемся к тому месту, где нас прервали.
Она лишь улыбнулась, но с сомнением покачала головой.
– Ничего. Я подожду… Государственные дела важнее.
– Прекрасно, что ниата это понимает, – вклинился Фаэр, – пойдемте же, магистр. А вы, ниата, угощайтесь. Фрукты из королевской оранжереи.
И Мариусу очень не понравился взгляд, которым начальник королевской службы безопасности одарил Алайну Ритц. Нет, он не смотрел на нее как на молодую и привлекательную женщину. Наоборот, смотрел как на товар, который можно было очень выгодно продать, да и вообще извлечь из его наличия большую выгоду.
Морщась, он последовал за Фаэром.
* * *
Зал магического совета, как его именовал Фаэр, оказался довольно узкой и длинной комнатой, с тремя арочными окнами, забранными цветными витражами. В центре стоял стол, несколько стульев с высокими спинками – и все. А во главе стола уже восседал последний из Флодретов, Орвил Дей.
Мариус коротко поклонился королю, одновременно с интересом того рассматривая. Орвил Дей Флодрет оказался человеком совершенно неопределенного возраста. Светлые волосы, зачесанные со лба назад, светлые же, словно кусочки льда, глаза, и даже брови цвета лимонного золота. Подбородок гладкий, чисто выбритый, узкое породистое лицо, как у борзой, да и разрез глаз интересный, внешние уголки чуть приподняты. Запястья и пальцы короля, которые он держал поверх столешницы, были сухими, узкими, ни грамма жира. Все это составляло иллюзию этакого вечного юноши. Правда, сквозь видимость молодости проглядывали тонкие, но глубокие морщины – на лбу, в углах рта. И взгляд – о, взгляд совсем не мальчика. Пронизывающий, неприятный, как будто последний из династии Флодрет мог без особого труда влезть под черепную коробку, покопаться в мыслях и выудить именно то, что составляло саму суть человека.
Впрочем, у Мариуса был достойный учитель и долгие годы тренировки, поэтому он взгляд этот выдержал.
– Ваше Величество, – сказал Фаэр, – магистр Эльдор.
– Рад видеть нового Магистра Надзора, – негромко произнес король. Голос у него оказался под стать внешности: не громкий, но и не тихий, с легкой хрипотцой. Голос, по интонациям которого очень сложно оценить настрой собеседника.
– Здравия королю, – пробормотал Мариус.
В зале повисло неловкое молчание, затем король развел руками.
– Ну что ж вы, занимайте свои места… коллеги, – на бледных губах промелькнула усмешка, – уже давно следовало бы начать, но… некоторые считают допустимым опаздывать.
Мариус еще раз поклонился, отодвинул стул и сел. Фаэр проделал то же с противоположной стороны стола, побарабанил пальцами по дереву, затем кашлянул.
– Я бы предложил начать без ниаты Дампи, Ваше Величество…
Король скривился.
– Илькер, я знаю, что ты ее недолюбливаешь. Но, поскольку она представляет артефакторов земель Порядка, мы не можем пренебрегать ее мнением… по всем вопросам. А пока ожидаем, мне бы хотелось поближе познакомиться с новым Магистром Надзора.
И перевел взгляд на Мариуса.
– С предыдущим Магистром у нас были отношения… хм, так себе, – между тем продолжил Флодрет, – хотелось бы услышать, чего нам ожидать от вас, ниат Эльдор.
Мариус твердо посмотрел в глаза королю и спокойно ответил:
– Ничего плохого уж точно не стоит ожидать, Ваше Величество. Точно так же, как и вы, я обеспокоен падением Пелены и внезапными перспективами оказаться лицом к лицу с Роем. Разумеется, стражи Надзора в состоянии остановить тварей… скажу так, некоторое их количество. Но беда в том, что Пелена пала по всей границе…
– И совершенно неясно, что будут делать крагхи, – добавил король и сложил пальцы домиком.
Свет, проходя сквозь витражи, заиграл на драгоценных перстнях.
– Осмелюсь предположить, ваше величество, что крагхов больше нет. И двуликих нет. Остались люди. То, что меняло их природу ранее, ушло.
– Откуда вам известно? – король приподнял левую бровь, отчего лицо приобрело чуточку зловещее выражение.
– Я успел провести некоторые изыскания в этом направлении, – сказал Мариус.
– А по моим сведениям, вы из дому не выходили, – подал голос Фаэр.
– Это ничего не значит, – он пожал плечами, – в моем распоряжении довольно средств, которые позволяют кое-что узнать, не выходя за пределы поместья.
– А с роем что? Не знаете? – Флодрет не скрывал интереса.
– Пока не могу сказать.
– Даже если твари пережили падение Пелены, – задумчиво произнес король, – у нас тоже есть некоторое количество магов, которые могут оказать им достойный прием. Но по-прежнему слишком много неизвестных в этом уравнении. Кто правит бывшими крагхами? Какие у него планы? Какова ценность земель из-за Пелены? Каковы возможности той магии, которой мы теперь располагаем?
– Позволю себе заметить, – Фаэр поднялся на ноги, – я пересмотрел старые карты и старые книги, ваше величество. До Пелены в тех краях находили золотые жилы. Железную руду. Соль. Много чего там есть, ваше величество. И если бы мы собрались… уверен, крагхи – дикари. Они не смогут противостоять армии Порядка. Особенно теперь, когда у них не стало крыльев.
– А, позвольте, когда в последний раз армия Порядка воевала? – король прищурился, – нет, воевать мы точно не будем, Фаэр, это глупо. Даже если крагхи и немногочисленны, и даже если они дикари… Пастырь, да я бы лучше женился на какой-нибудь их принцессе. Ну, если таковая существует.
– Жениться на дикарке? Пристало ли Вашему Величеству?
Король усмехнулся.
– А почему нет. Возможно, Пастырь наградил ее отменным здоровьем, она родит мне кучу наследников и укрепит династию, в отличие от Вильи, да пребудет ее дух с Пастырем… Кстати, магистр Эльдор, а у вас что с этим?
– С чем именно ваше величество?
– Вы женаты?
Мариус пожал плечами.
– Нет еще, ваше величество. Но как раз собираюсь. Вы приказали явиться на совет как раз в тот момент, когда мы с невестой шли подбирать свадебное платье.
Флодрет подкатил глаза, махнул рукой.
– Оставьте пока это, магистр. По крайней мере, на пару месяцев. Сейчас не до свадеб и не до медовых месяцев будет, как вы понимаете.
– Не могу, ваше величество, – Мариус даже удивился тому, как спокойно прозвучал его голос, – я женюсь на сироте. Не хочу, чтоб о ней пошла дурная слава.
– Придется подчиниться, магистр Эльдор, – внезапно голос короля обрел твердость металла, – вы могли делать что угодно, когда не были магистром. А теперь вы себе не принадлежите, надеюсь, это понятно. Женитесь тогда, когда уладим дела с нашими новыми соседями и с магами внутри королевства, понятно вам?
– Я пекусь о репутации девушки, – упрямо сказал Мариус.
– Ну, чтоб с репутацией ничего не случилось, надо сдерживать, хм, проявление своих чувств, – отрезал король, – надеюсь, вы меня поняли, магистр Эльдор?
Мариус кивнул. А потом все-таки поинтересовался:
– Позволю себе нескромный вопрос, Ваше Величество. Прежнему магистру вы тоже что-то запрещали?
Флодрет усмехнулся, но взгляд потемнел, сделался тяжелым, как грозовая туча.
– Когда было нужно, он всегда был рядом, – процедил, – и никогда не делал глупостей. Чего и вам советую, магистр Эльдор. Надзор – не единственное место, где готовили магов, а вы не вечны. И ваша невеста – тоже хрупкое создание. А король здесь все-таки я, и я буду решать, что делать моим подданным, а чего не делать. Если это, конечно, верные подданные, а не затаившиеся в тени предатели. Вы меня поняли, магистр?
Желание подняться, уйти и хлопнуть дверью было сильным. Но он сдержался, стиснув челюсти. Потому что вот так, с ходу, ссориться с королем и правда было неразумно. При этом, правда, оставался вопрос, как смотреть в глаза Алайне – но Мариусу хотелось верить в то, что она поймет. И не осудит. Его маленькая добрая птичка.
– Два месяца, – твердо сказал он Флодрету, – через два месяца я женюсь, независимо от вашего мнения по этому поводу.
– Вы не подчинитесь королевскому приказу? – казалось, король уже смотрит на него с искренним интересом.
Мариус же совершенно спокойно продолжил. Да, он отдавал себе отчет в том, что говорит с королем. Но он привык говорить с прежним Магистром, а по сравнению с тем Флодрет был мелковат, что ли.
– Не стоит угрожать мне и моей невесте. Потому что магистрами не становятся слабые маги. И, в свою очередь, я ведь тоже могу что-нибудь не разрешить вашему величеству.
В зале повисла мертвая тишина. Фаэр, так тот вообще, казалось, забыл, как дышать. А Мариус упрямо смотрел и смотрел в льдистые глаза монарха, и понимал, что вот она – та черта, переходить которую не стоило, а он все равно перешел, потому что Алька для него стократ важнее и весомее, чем все самодурство этого холеного блондинчика. И плевать на то, что потом. Он не даст в обиду ни себя, ни Алайну.
– Ну, знаете ли, – вдруг совершенно спокойно сказал Флодрет, – вы бы послушали меня, как человека старше вас. Вы – магистр. Думать надо о королевстве, а не о своих чувствах. О королевстве и о людях, которые его населяют. А сиротка ваша – уж пару месяцев подождет. Даже если вы ей ребенка заделали, два месяца ничего не решат. Будете заниматься семьей, когда все утрясется. Вот тогда делайте, что хотите. Но не сейчас, слышите? Сейчас вы нужны королевству.
И умолк, задумчиво сверля взглядом столешницу.
А Мариус подумал, что был резон в словах короля. Он теперь Магистр, и думать должен не только об Алайне Ритц. Вот как получается. Искренне верил, что Стражем был несвободен, а оказалось, что то была воля вольная.
– Простите, Ваше Величество, – сказал он, – я погорячился.
– Да уж, – король вздохнул.
Было видно, что он хотел еще что-то добавить, но не успел. Дверь со стуком распахнулась, и в зал магического совета вбежала та самая ниата Дампи.
Она не вбежала, нет. Почти влетела, рассыпая на ходу свитки.
– О, ваше величество, простите, простите меня Пастыря ради. Клянусь, больше никогда…
Сгрузив уцелевшие свитки на стол, она принялась собирать те, что рассыпались.
– Видите, ваше величество, я подбирала материал для сегодняшнего заседания… И вот, немного задержалась. Хотела, как лучше, получилось как всегда.
Мариус осторожно покосился на короля, ожидая по меньшей мере недовольства, но на удивление Орвил Дей Флодрет наблюдал за происходящим с совершенно добродушной улыбкой, как смотрят на проказы любимых детей. Фаэр же взирал на ниату с совершенно кислой миной, словно хотел сказать – вот видите, я же предлагал начинать без нее, что тут вообще можно обсуждать с этой женщиной.
Тем временем Дампи собрала рассыпанные свитки, подошла с ними к столу. Мариус получил возможность рассмотреть ее – Дампи оказалась высокой, но изящной женщиной с темно-каштановыми волосами, темными же глазами, то ли серыми, то ли карими. Нос у нее, на вкус Мариуса, был длинноват, но совсем ее не портил, а даже наоборот, придавал внешности особый шарм. А в целом у нее оказалось весьма приятное и – что самое примечательное – умное лицо. Одета Дампи была в темно-синее платье с белым ажурным воротником, под горло, а длинные волосы закручены в простой узел на затылке. Строго и гладко, ни одной прядки не вытрепалось.
– Еще раз приношу извинения, – она растерянно смотрела то на короля, то на Мариуса, – так неловко, простите.
– Энола, присаживайтесь, – попросил Флодрет, – и без того времени сколько потеряли.
Она вздохнула, поникла и быстро уселась на соседний с Мариусом стул. Но тут же встрепенулась, посмотрела на Мариуса.
– Вы – новый магистр Надзора?
– Магистр, да, – ответил за него Флодрет, – ниат Эльдор. Тебе, Энола, с ним работать придется.
– Очень приятно, – сказала женщина и протянула руку. Не для поцелуя, для совершенно делового и мужского рукопожатия, – Энола Дампи, представляю гильдию артефакторов.
Мариус молча пожал ее руку, крепкую и теплую наощупь. Заметил, что тыльная сторона ладони исчеркана тонкими белыми шрамами. Энола смотрела на него с нескрываемым интересом, а Мариус про себя отметил, что она наверняка старше его лет на пять. Хотя кто их, этих женщин, поймет.
– Итак, – произнес король, – теперь, когда совет в сборе, мы можем обсудить некоторые вопросы, которые возникли с падением Пелены. К сожалению, уже не узнаем, почему это произошло, но – что есть, то есть. И с этим надо что-то делать. Первой отчитывается представитель гильдии артефакторов, ниата Дампи. Что хорошего поведаете, Энола?
Последнее предложение было сказано каким-то особенным, почти домашним тоном. Так спрашивают жену на предмет, что сегодня на ужин, дорогая? Ну, или там, как сегодня провела день, душа моя? И Мариус внезапно подумал, что даже ему стало интересно, а какие отношения связывают короля и Энолу Дампи.
Энола сцепила пальцы в замок, положила их перед собой.
– Скажу много хорошего, ваше величество. Я успела к этой встрече провести несколько экспериментов, и результаты весьма и весьма обнадеживают. С небольшими поправками артефакты будут работать и без резервуаров с частицами Пелены. Я нашла в архиве артефакторов несколько интересных работ, – быстрый жест в сторону груды свитков, – вы все сможете с ними ознакомиться после того, как закончится официальная часть. Но суть в том, что даже существующие артефакты не утратили до конца свою работоспособность. Небольшая корректировка – и все снова заработает. Так что не будет необходимости все переделывать.
– Как интересно, – прошипел Фаэр со своей стороны стола, – вы утверждаете, что для артефакторов столь глобальные изменения мира прошли совершенно безболезненно.
Энола окинула его задумчивым взглядом, словно пытаясь понять, что здесь вообще делает этот человек.
Затем спокойно ответила:
– Ну да, ниат Фаэр. Это ведь у магов – резерв, внешние энергетические поля, конструкты. Те, кого создали с помощью Пелены, все эти годы носили резерв в себе, а чтоб что-то отщипнуть, собственно, от пелены, это надо было постараться. К тому же, насколько мне известно, был еще третий, вам неизвестный элемент, который как будто бы мог случайным образом изменить потоки, а вы так и не выяснили, что ж это было… У артефакторов все иначе. Каждый компонент артефакта обладает потенциалом, взаимодействие образуется разностью потенциалов. Поскольку свободной магической энергии не было, в артефакты помещали частицу Пелены, чтоб сделать возможной реализацию потенциалов. Теперь это не нужно, потенциалы и так реализуются с небольшой поправкой на расстояния.
