Текст книги "Сердце пустыни"

Автор книги: Оливия Гейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Харрису стало не по себе. Талия округлила глаза, затем гневно фыркнула. Она простонала, оглядев его торс, а затем взглянула в его глаза:

– Что я говорю? Какие приседания? Кому я об этом рассказываю?

Талия его отвлекала. Даже не испытывая к нему ничего, кроме враждебности, она по-прежнему старалась оградить его от волнений.

Преодолев порыв поцеловать ее, он произнес:

– Талия, мне придется тебя раздеть…

– О нет! – пискнула она.

– Тогда раздевайся сама. Потом ляжешь и расслабишь мышцы живота, а я сделаю тебе массаж с противовоспалительной мазью.

Мгновение Талия оставалась напряженной, затем решила ему уступить, кивнула и расстегнула куртку.

Кровь Харриса забурлила в жилах, когда он увидел под мужской рубашкой футболку.

Она обнажила живот и смущенно посмотрела на Харриса. Затем снова напряглась, когда он повернул ее к себе и прошептал на ухо:

– Позволь мне о тебе позаботиться. Не сопротивляйся.

Она прерывисто выдохнула, когда он уложил ее к себе на колени:

– Сопротивление бесполезно, да?

Он улыбнулся и откупорил тюбик с мазью:

– О да. Прямо сейчас ты не в лучшей форме. После того как твоя боль пройдет, сопротивляйся мне сколько хочешь.

Она что-то пробормотала, то ли неохотно соглашаясь, то ли простонав от боли, когда он стал внимательно осматривать ее живот, потом покрыл его мазью.

Увидев синяки на ее нежной коже, Харрис прорычал:

– Как представлю, что они к тебе прикасались, не говоря уже о том, что били, хочется их прикончить.

Талия вздрогнула от его резких слов и внимательно посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, что для убийства тебе нужен повод?

– Убийство намного более серьезное преступление, чем манипулирование и осуждение невиновных людей. Не кажется ли тебе, что твоя ненависть ко мне чрезмерна? – осуждающе произнес он.

Она вздохнула, расслабившись от прикосновений его ласковых рук:

– Не знаю. Возможно, ты считаешь, что убийство – подходящее наказание за злоупотребление властью, дабы другим было неповадно. А что касается моей ненависти, предлагаю обсудить ее после того, как одного из твоих братьев посадят в тюрьму на пять лет, лишат его будущего и разрушат его психику.

Он перестал массировать ей живот, когда она задрожала. Талия либо замерзла, либо… возбуждена. И хотя он с удовольствием сорвал бы с нее одежду и ласками заставил забыть обо всем, сейчас было неподходящее время для утех.

Вероятно, им никогда не удастся быть вместе, учитывая то, что их разделяет.

Харрис помассировал ее живот еще несколько секунд, выдерживая ее сердитый взгляд. Затем убрал руки и помог ей подняться. Талия не позволила ему поправить на ней одежду. Потом, продолжая хмуро смотреть на Харриса, она отодвинулась в самый дальний угол кабины – к двери.

Харрис приблизился к ней, демонстрируя, что не намерен мириться с тем, что она относится к нему как к злодею:

– Давай кое-что проясним, Талия. Я не виноват в том, что произошло с твоим братом, поэтому мне больше нечего сказать по этому вопросу. И мне не за что извиняться. – Он с удовлетворением заметил одобрение в ее взгляде. – Это означает, что пока я не могу ничего узнать, я не позволю тебе снова предъявлять мне претензии. В данный момент проблемы твоего брата не обсуждаются.

Он выдержал ее взгляд, и Талия, то ли обиженно, то ли гневно фыркнула.

Харрис одобрительно кивнул, словно подтверждая их договоренность, и сказал:

– Теперь нам нужно постараться выжить.

Глава 5

– Постараться выжить?

Харрис нахмурился, услышав, как Талия снова разозлилась.

– А ты не понимаешь? Мы находимся у черта на куличках, как ты выразилась. Мы в очень опасной местности.

– Да, ну и что?

Он покачал головой, будто таким образом ее слова могли показаться логичными:

– Ты хотела выбраться отсюда живой. Я думал, ты поняла, какой опасности мы подвергаемся.

– Я считала, что уже подвергаюсь опасности. Единственная опасность, по моему мнению, может исходить от человека.

Харрис разозлился:

– Ты имеешь в виду, что я – источник опасности?

Талия пожала плечами, оставаясь равнодушной к его неудовольствию:

– Да, ты потенциально опасен. Я думала, ты воспользуешься тем, что я здесь с тобой, и выпытаешь у меня информацию. А теперь, когда ты убедился, что я ничего тебе не скажу, ты вряд ли будешь с восторгом заботиться о моем выживании и благополучии.

Разочарованно выдохнув, он выпалил:

– Я думал, мы уже обсудили это нелепое и, позволь мне добавить, ужасно нечестное, обидное и раздражающее заблуждение.

Талия внимательно на него посмотрела, словно пытаясь разглядеть его душу, потом медленно кивнула:

– Я согласна. Но так как это произошло всего несколько минут назад, у меня не было времени на то, чтобы сформировать альтернативную точку зрения. Я нисколько не сомневаюсь, что ты подвергал себя опасности. После побега мы попали под обстрел, а потом ты с трудом посадил вертолет. Но сейчас ты можешь вздохнуть свободно.

– Как ты можешь даже думать о таком?

– О, я не знаю, – язвительно произнесла она. – Вероятно, я сделала такие выводы на основании того, как ты себя вел. Ведь последний час ты только и делал, что смеялся, сыпал остротами по поводу женского пола, донимал меня расспросами и просто закидал намеками на то, как сильно ты возбужден.

Харрис действительно был возбужден. Он снова рассмеялся:

– Вот какое влияние ты на меня оказываешь. Ты заставляешь меня веселиться и беззаботно смеяться, несмотря на все трудности.

Она криво усмехнулась:

– Сейчас ты скажешь, что я заставила тебя меня поцеловать.

– В каком-то смысле. Но я говорю тебе спасибо. Я нашел тебя, спас, потом ты меня спасла. Спасибо за то, что ты есть, и за то, что ты со мной. Рядом с тобой я чувствую себя так, как не чувствовал с другими женщинами. И ты тоже меня хочешь.

Она разомкнула губы и непроизвольно облизнула их. Ее глаза сверкали, ей казалось, что она ощущает вкус его губ. Затем Талия приглушенно и огорченно простонала, ее взгляд стал настороженным, и она выставила вперед обе руки, словно разговор с Харрисом ей надоел.

– Видишь? Стоит ли удивляться, что я сомневаюсь в том, что ты о чем-то беспокоишься? Какой человек, подвергаясь риску умереть, будет так себя вести?

Он вздохнул, соглашаясь с ее доводом:

– Очевидно, я такой человек. Но только оттого, что ты рядом со мной. Я ведь тоже подвергаюсь опасности.

Она махнула рукой:

– О, я просто хотела сказать, что если мое благополучие зависит от тебя, то твое от меня точно не зависит.

Харрис раздраженно и ошеломленно хмыкнул:

– Мы сидим внутри вертолета с разбитым боком. Мы сможем выбраться из пустыни только вдвоем. Почему ты решила, что мое благополучие никак не зависит от тебя?

Талия пожала плечами, защищаясь:

– Почему я должна считать иначе? Ну, вертолет не может взлететь. Но ты – принц Харрис аль-Шалаан. У тебя должна быть масса всяких гаджетов, с помощью которых ты вызовешь своих людей, и они заберут тебя отсюда.

Он с сожалением покачал головой:

– У меня имеются гаджеты, но они бесполезны, потому что мы находимся вне зоны доступа. Ближайшая зона с возможностью передачи или приема сигнала находится более чем за двести миль отсюда.

Талия пораженно округлила глаза:

– Ты хочешь сказать, что твои люди не смогут узнать, где ты находишься?

– Не смогут.

Поборов страх, она предложила другой вариант:

– Ну тогда они будут прочесывать пустыню, чтобы тебя разыскать.

– Конечно, будут. – Он резко вздохнул. – И найдут. Вероятно, через неделю. Воды на борту хватит на несколько дней.

– Они не могут искать тебя целую неделю! – пискнула она, протестуя. – В их распоряжении высокие технологии. Вся страна будет искать своего драгоценного принца, и я уверена, что они обнаружат тебя через несколько часов после того, как узнают о твоем исчезновении.

Харрис хотел прижать ее к себе и избавить от волнений и тревог. Однако он должен был говорить ей правду. Он позаботится о безопасности Талии, но должен подготовить ее к трудностям, которые их ждут.

Харрис помрачнел, у него сжалось сердце оттого, что предстоит развеять надежды Талии.

– Они не знают, откуда начинать поиски. Когда мои люди вернутся домой и увидят, что Меня там нет, они отправятся в место проведения спасательной операции и начнут искать там. Но они не сумеют выяснить, куда я направился, и в каком именно месте приземлился вертолет.

– Значит, они просто потратят на поиски на один или два дня больше, – возразила Талия. – Не сомневаюсь, они прочешут территорию на вертолетах и заметят нас.

Он покачал головой, понимая необходимость лишить ее ложных надежд:

– Ты думаешь, что визуальный осмотр территории в сто тысяч квадратных миль что-нибудь даст? Некоторые здешние дюны имеют высоту более тысячи футов. Я был настроен оптимистично, говоря, что нас найдут через неделю.

Наступила оглушающая тишина.

Талия в ужасе уставилась на него. Затем выпалила:

– О боже, и ты застрял здесь из-за меня.

Харрис не сдержался, протянул руки и нежно коснулся ладонями ее щек:

– И я, подвергаясь смертельной опасности, не мог мечтать о лучшей компании, чем ты.

Она открыла рот, затем закрыла и снова открыла. Потом в ярости ударила его по руке:

– Как ты можешь шутить в такой момент?!

– Я нисколько не шучу. – Он снова потянулся к ней, но она оскалилась, словно разъяренная кошка. Вздохнув, Харрис опустил руки. – Ты можешь отгрызть любую часть моего тела, если хочешь, но я сказал тебе правду. Я очень сожалею о том, что ты подвергаешься опасности и испытываешь дискомфорт, но ни с кем, кроме тебя, я не хотел бы оказаться в подобной ситуации.

Вдруг глаза ее увлажнились. У Харриса сжалось сердце, когда он увидел, как по щекам Талии покатились слезинки.

– О, заткнись! – выдавила она.

Он засмеялся:

– Ты осуждаешь меня за веселость? По-твоему, я должен молчать?

Талия бросила на него злобный взгляд, ее губы дрогнули.

– Тебе не кажется, что ты уже достаточно наговорил? – недовольно спросила она.

– На самом деле я сейчас приступаю к самой интересной части.

– К какой еще интересной части? Расскажешь мне о том, как несколько тысячелетий спустя потомки откопают наши кости в этой пустыне и выставят в музее, а ученые будут выдвигать гипотезы о том, что мы были подлинными Адамом и Евой?

Он вцепился пальцами в подлокотники кресла, чтобы побороть желание притянуть Талию к себе и поцеловать.

– Какое у тебя… антропологическое мышление. Но я пока не намерен становиться ископаемым. Поэтому мы должны выбраться из этого куска искореженного металла и отправиться в путь по пустыне.

Талия ничего не ответила. Потом она придвинулась к Харрису и похлопала руками по своим коленям:

– Ты должен прилечь. Ты ударился головой, поэтому несешь всякую ерунду.

Харрис насмешливо посмотрел в глаза Талии, которая разговаривала с ним как с маленьким ребенком:

– Думаешь, я свихнулся?

– Когда ты предлагаешь мне пройти по пустыне двести миль, я понимаю, что пришло время для медицинского вмешательства.

– На самом деле идти придется всего лишь пятьдесят миль. Это расстояние до оазиса, куда я направлял вертолет до того, как мы были вынуждены приземлиться.

Харрис непроизвольно вздрогнул, увидев облегчение на ее выразительном лице:

– Почему ты сразу не сказал? Это не очень далеко.

– Этот поход будет равноценен двум марафонским дистанциям. Температура воздуха в пустыне составляет плюс сорок девять градусов в полдень и минус семь градусов ночью. И у нас не получится идти по прямой и твердой поверхности. Нам предстоит идти по сухому песку.

Талия с вызовом вздернула подбородок:

– Если ты хочешь меня напугать, не стоит стараться. Я приехала в Зохейд не из первоклассной больницы с кондиционерами, а из недоукомплектованного и крошечного отделения скорой помощи в Африке. Я постоянно работаю в сложных условиях и довольно часто сталкиваюсь с опасностью и отчаянием.

Мгновение Харрис ею любовался, потом сказал:

– Я только пытаюсь тебя подготовить. Я понимаю, что мы справимся, но мне нужно, чтобы ты знала обо всех фактах. Пока нам было довольно легко, но теперь предстоит вступить в схватку с пустыней.

Он видел на ее лице упрямство и уверенность, и понимал, что Талия будет противостоять любой трудности, поэтому, решив ее поддразнить, он произнес:

– В любом случае приятно осознавать, что не придется тащить на руках дамочку, упавшую в обморок.

– Как бы ты сам не свалился в обморок, приятель! – тут же парировала она, и он, расхохотавшись, покачал головой, не зная, что ответить.

Они находились в разбитом военном вертолете среди песка. Харрис собирался бросить вызов беспощадной пустыне. Он пообещал обеспечить безопасность Талии, хотя сам был в ослабленном состоянии. При этом Талия мечтала стереть его и его семью с лица земли.

И тем не менее Харрис никогда так не наслаждался общением с женщинами.

Он не мог не думать о ненависти, которую испытывала к нему Талия, и о несправедливой судьбе ее брата.

Все оказалось хуже, чем он предполагал. Харрис думал, что ему придется торговаться с охотником до сенсаций или шпионом. Он и предположить не мог, что освобожденный заложник окажется женщиной, которая решительно настроена на борьбу с его семьей.

Харрис хотел, чтобы она отдала ему все. Сначала она предоставит ему информацию, а потом подарит и свое тело.

Харрис всегда получал то, чего желал.

И он никогда еще не испытывал такого сильного вожделения.

Талия обязательно станет его любовницей.

Он наклонил голову набок и увидел, с каким восхищением и чувственностью она посмотрела на пряди его волос, упавшие на плечи.

От удовольствия у него потеплело на душе.

– Итак, мы все выяснили. Как насчет того, чтобы на время забыть о вражде и сосредоточиться на выживании? – наконец спросил он.

– Ты любезничаешь со мной только потому, что я тебе нужна. Обычно первичное зашивание ран вроде твоей делается через четыре-десять дней.

Харрис об этом знал. Он также понимал, что ей необходимо его провоцировать, чтобы не пасть духом. Он не стал ее за это осуждать.

– А я нужен тебе. До ближайшего оазиса тебя никто, кроме меня, не доведет. Может, будешь со мной поласковее?

В ее глазах отразилась досада, прежде чем она хмыкнула и сказала:

– Ладно-ладно. Признаю, мы нуждаемся друг в друге.

– Так и есть. Во всех смыслах.

Она одарила его свирепым и разочарованным взглядом. Харрис лишь усмехнулся и одновременно с Талией произнес:

– О, заткнись!

Глава 6

Никто не мог предположить, до чего величественной и спокойной могла быть ночь в пустыне.

Талии казалось, что они находятся посреди небытия. Несмотря на всю ее решимость покинуть вертолет и шагнуть в пустоту, она не могла заставить себя действовать. Она вдруг как никогда ясно осознала истинное положение вещей.

Харрис совершил аварийную посадку в пятидесяти ярдах от вершины одной из дюн, высота которых достигает, по его словам, тысячи футов. С этой точки Талия могла наблюдать неограниченные просторы раскаленной пустыни, которая вибрировала загадочной энергией. У Талии сложилось ощущение, что в любой момент перед ней материализуется устрашающий джинн.

Хотя в какой-то степени сам Харрис тоже казался опасным колдуном.

В данный момент он доставал продовольствие и одежду, чтобы взять их с собой.

Талия снова вздрогнула, и на этот раз застучала зубами от страха и холода.

Харрис, разрезающий ножницами по металлу искореженную обшивку вертолета, выпрямился и простонал, напоминая Талии о своей травме. Она удивилась тому, что ему удается терпеть боль, обходясь лишь местной анестезией.

Он протянул руку к ее лицу, погладил ее по щеке большой мозолистой ладонью и нахмурился:

– Ты замерзла. Вернись в кабину.

Она покачала головой:

– Мне холодно, но я могу терпеть. А ты едва одет.

Произнеся последние слова, она снова застучала зубами.

Харрис еще больше нахмурился:

– Мы должны установить незыблемые правила. Когда я что-то говорю, ты должна слушаться. Сейчас я твой командир.

Она уперлась руками в бока:

– Мы не в армии, и я не один из твоих солдат.

Он заставил ее замолчать, уставившись на нее сердито и непреклонно:

– Я уроженец здешних мест. И я руководитель нынешней экспедиции.

– Я думала, мы договорились о том, что у нас равные права.

– Равные. Каждый отвечает за свою область знаний.

– Значит, ты рыцарь пустыни?

Он притворился обиженным и прижал ладонь к груди:

– Что, я не подхожу на эту роль?

– Конечно, подходишь. Но ведь мы уже выяснили, что внешность бывает обманчива.

– Я думал, что внешность выдает человека.

– В твоем случае это бесспорно. Ты много знаешь о пустыне, а я, как квалифицированный врач, скажу, что ты можешь получить переохлаждение. Ты должен надеть специальную, сохраняющую тепло одежду, как у меня. Итак, ты проложил путь к продовольствию, которое нам понадобится, поэтому возвращайся в кабину. Я достану все необходимое.

Харрис с вызовом шагнул в ее сторону, отодвигая ее от искореженного корпуса вертолета:

– Ты потратишь несколько часов, выясняя, где что находится. Только я знаю, где лежат необходимые нам вещи, и достану их за несколько минут. Если только тебе удастся удержаться от споров.

– То есть я не раненый и надлежащим образом одетый врач, а ты специалист по искореженным летательным аппаратам и правилам выживания в пустыне. Видишь? В конечном счете мы с тобой в равных условиях. Поэтому работать мы будем вместе и справимся со всем в два раза быстрее.

Сначала Харрис хотел припасть к ее губам и поцелуем заставить ее замолчать, но потом просто спросил:

– Ты одержима желанием все контролировать?

Талия небрежно пожала плечами:

– И ты такой же.

Он растянул губы в лукавой улыбке:

– Конечно.

И хотя Талия по-прежнему подвергалась смертельной опасности, она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой… оживленной. Хотя она всегда обожала проблемы и трудности, ее жизнь еще ни разу не подвергалась смертельной опасности. Пока Харрис рядом с ней, ей все кажется выполнимым. А еще ей приятно быть с ним.

Она тряхнула головой, словно пыталась вытрясти из нее глупую мысль. Что может быть приятного в нынешней ситуации?

Талия не понимала, как это происходит, но нельзя было не согласиться с тем, что Харрис помогал ей воспринимать переживаемый ею кошмар как самый полезный жизненный опыт.

Она наблюдала, как он разрезает последнюю полосу выступающей металлической обшивки вертолета и делает отверстие шире. Затем Харрис шагнул назад и махнул Талии рукой.

– Можно упаковывать вещи, моя упрямая, но освежающая роса Бога.

Сердце Талии глухо заколотилось. Никто, даже ее родители, никогда не называл ее так ласково. Какие поэтические и сладкие образы… Любой женщине понравятся такие слова…

Однако Талия должна держать себя в руках.

Она поборола вспыхнувший в душе восторг.

– Это твой своеобразный ответ на мои оскорбления? – бросила она через плечо, протискиваясь впереди него в вырезанную дыру. Стоя на коленях на неровном полу грузового отсека, она ждала его указаний.

Харрис пролез в дыру и стал быстро доставать необходимые вещи – сразу стало ясно, что действительно отлично знал их расположение.

Надев куртку, он ответил на ее вызывающий вопрос:

– Из твоих уст оскорбления показались мне… самыми интимными ласками.

Харрис опустил глаза, а Талия едва не задохнулась от наводнивших фантазию эротических образов. Она притворилась, будто кашляет, и махнула на него рукой:

– Просто ты научился не реагировать на оскорбления.

Харрис выглядел непозволительно веселым:

– У меня никогда не было завышенной самооценки. Чаще всего оскорбления – лишь притворство или преувеличение с целью заслужить мое внимание. Я намеренно не замечаю оскорблений.

Она ахнула, притворившись шокированной:

– Ты хочешь сказать, что люди осмеливаются тебя оскорблять?

– Мой старший брат… просто невыносимый человек. Еще у меня есть три младших брата. Я привык выслушивать от них грубости. Однако ты ругаешь меня только в том случае, если боишься меня или не доверяешь мне.

Сердце Талии екнуло, когда она увидела, как посерьезнел Харрис. Она почувствовала, что он говорит правду.

Не желая его обижать, Талия опустила глаза и промолчала, помогая ему вытащить рюкзаки, затем разрезать ремни безопасности, удерживавшие их на местах.

Харрис поставил один из рюкзаков между ними, открыл его и, к облегчению Талии, задорно на нее посмотрел:

– Одного не пойму: почему тебе не нравится, когда восхищаются твоей красотой и силой воли, моя жасминовая росинка?

Последовав его примеру, она стала загружать бутылки с водой и пакеты с сухой провизией:

– Ты еще назови меня обжигающим глотком виски.

Его мускулистая грудь сотрясалась от смеха.

– О нет. Ты можешь носить только неповторимые имена.

Заполнив провизией один рюкзак, она занялась другим, который был меньше остальных по размеру.

– Не думала, что ты питаешься консервами, – заметила она.

Харрис открыл ящик, в котором лежали оружие, ракетницы, фонари, батарейки, компасы и многие другие полезные вещицы. Их он тоже разложил по рюкзакам.

– Уверяю тебя, консервы я употребляю только в чрезвычайных ситуациях, когда нужно быстро насытить организм.

– Будем надеяться, что они нам не потребуются. Я лучше выпью моющее средство, чем съем консервы. Но, скорее всего, мы обойдемся без них, потому что ты рыцарь пустыни и знаешь, куда идти.

Он одарил ее обжигающим взглядом:

– Это правда. И, как рыцарь пустыни, приказываю тебе закрыть свой рюкзак и заняться упаковкой нашего жилья.

– Ты хочешь сказать, что этот крошечный рюкзачок мой? А это чудовище – твой? – Она оглядела рюкзак, который по размеру был почти с нее.

Харрис кивнул как ни в чем не бывало:

– Я в два раза больше тебя и смогу нести в четыре раза больше грузов, чем ты.

– Слушай, что за старомодные разговоры? Я не позволю тебе тащить такой рюкзак, ведь у тебя разойдутся швы.

– Но это мои швы, – сказал он и, не дожидаясь от Талии очередного удара, прибавил: – Если мне будет невмоготу, я скажу.

– Ага, скажешь. Когда рак на горе свистнет.

– Но ведь я тупоголовый упертый бык, поэтому идеально подхожу для перевозки тяжестей. – Прежде чем Талия успела ему возразить, он обхватил ее лицо ладонями. От его нежного прикосновения у нее сжалось сердце. – Спасибо за то, что обо мне беспокоишься и стараешься избавить от нагрузок. Но я бывал в более сложных ситуациях и более четверти века обучался навыкам выживания. – Харрис скривил губы. – Ты, наверное, живешь на этой планете меньше, чем я тренируюсь.

Его слова вывели ее из транса.

– Что? Я ведь сказала тебе, что многие годы занимаюсь медициной. Ты считаешь, что дипломы врача теперь выдают младенцам?

– Выдают, если выпускник гений.

– Ну, я не из их числа. В следующем году, в августе, мне будет тридцать лет.

– Не может быть. – Он выглядел искренне ошеломленным.

– Да.

– Ты неиссякаемый источник сюрпризов.

– Перестань. Когда-нибудь сюрпризы закончатся.

– Могу поспорить, что никогда не закончатся.

– Не думала, что ты любишь заключать пари.

– Не люблю. Но на тебя я готов заключать пари в любое время.

И только в этот момент Талия заметила, что он по-прежнему удерживает ее лицо в своих руках. И что она дрожит всем телом. Харрис догадывался о том, что пробуждает в ее теле желание, а она с ним борется. Он был уверен, что в конце концов она уступит.

Талия свирепо посмотрела на Харриса. «Больше этого не повторится», – гневно подумала она.

– Не будь такой самоуверенной, – прошептал он. Его экзотический акцент ласкал ее слух.

Талия ахнула – он читает ее мысли.

Она тряхнула головой и высвободилась из его рук.

Бросив на нее еще один обжигающий и вызывающий взгляд, он снова стал упаковывать вещи.

Харрис смастерил нечто вроде саней из кусков обшивки вертолета, которые скрепил с помощью веревки. На них он погрузил сложенную палатку, кучу одеял, спальные мешки и матрасы.

Талия работала вместе с ним, исполняя его указания и предвидя его требования. Они действовали так слаженно, словно трудились вместе в течение многих лет. И она снова испытала всепоглощающее чувство единения с Харрисом, как в тот момент, когда занималась его раной, а он предупреждал каждое ее движение.

Помимо единения, Талия ощутила, как ее тело жаждет близости с Харрисом. Она сопротивлялась этому влечению, но в конце концов сдалась.

«Это все из-за желания выжить», – сказала она себе. Вдвоем они смогут справиться со сложностями. Однако Талия понимала, что не просто оказалась в затруднительном положении, но и подвергает риску свое сердце. Харрис был воплощением уверенности и непобедимости. Разве можно осуждать ее за то, что она жаждет броситься в его объятия?

И зачем отрицать очевидное?

Харрис взволновал Талию в тот момент, когда она впервые его увидела. С тех пор его близость, его слова и действия пробуждали в ней нестерпимое желание.

– Ты голодна.

Она дернулась, услышав его чарующий голос, и взглянула на него сердито и обиженно. Неужели Харрис всегда выглядит таким невозмутимым?

Он посмотрел на нее с безграничным спокойствием, которое, наверное, было его врожденным качеством.

Он как будто снова прочел ее мысли.

Харрис решил больше не смущать Талию, поэтому произнес:

– Твой желудок, как и ты, клацает зубами от голода.

Она ничего не ела более суток.

– Итак, вот мой план. Мы поедим, возьмем вещи и отправимся в путь. Сейчас час ночи. Если мы выйдем через час, то у нас будет восемь часов до наступления жары. Потом мы разобьем лагерь, переждем в палатке и до заката снова отправимся в путь. Два часа будем идти, один час отдыхать. Если потребуется, то и дольше. Так мы доберемся до места назначения примерно за три дня. Если будем экономить, то нам хватит продовольствия.

– Если продовольствия не хватит, используем физиологический раствор для капельницы. У нас осталось несколько литров.

– Видишь? Ты для меня лучший попутчик.

– Я уверена, ты справился бы в одиночку, – пробормотала Талия, чувствуя восторг и раздражение и борясь с желанием броситься в объятия Харриса и прильнуть к нему.

– Ты считаешь, что я к чему-то приспособлен? Я глубоко тронут.

Секунду она внимательно смотрела на него, затем у нее возникло подозрение.

Он делает это нарочно? Каждый раз, когда она чувствовала, что теряет выдержку, он ее дразнил и провоцировал на ругань.

Как бы там ни было, его тактика работала, и Талия с радостью ее поддержала:

– Это еще предстоит выяснить. Ты можешь завести нас в неверном направлении, и мы потеряемся. И окаменеем.

Харрис рассмеялся. Его смех был громким, мужественным и дурманящим.

– Я веду только в правильном направлении. Это дело принципа.

В этом Талия не сомневалась, поэтому доверила ему свою жизнь.

Хотя выбора у нее все равно не было.

Он вдруг схватил ее за руку и привлек к себе.

На этот раз Талия не сопротивлялась, когда он ее поцеловал. Она сдалась под натиском его всепоглощающей мужественности и уверенности.

Отстранившись от нее, Харрис посмотрел в ее глаза:

– Я обещал, что со мной ты в безопасности, Талия, во всех отношениях. Я позабочусь о тебе. Ты мне веришь?

– Я тебе верю.