Текст книги "Ученица скверного мага (СИ)"

Автор книги: Ольга Ярошинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6.1

Мы спустились в самую глубину дома, где корни стали тоньше и мягче, и белый сок тек по ним как кровь в живом теле. Стены ритуального зала Сол-Лерман мягко светились, и по ним волнами перетекала энергия. Иногда на них проступали лики, открывались давно уснувшие глаза. Предки выходили из небытия, чтобы благословить потомков.

Как только отцу пришло в голову, что можно позвать сюда Кхаров? Здесь не место чужим! Даже братья притихли, чувствуя важность происходящего, а мама медленно прошлась по рунному кругу, выдолбленному в плотной земле, обновляя и зажигая знаки.

Этьен тоже обошел зал, остановился в центре, запрокинув голову и прикрыв глаза. Что слышит он, корневой маг великого дома? Какие секреты духи шепчут ему? Может, они поведают об угрозе, нависшей над нашей семьей? Я бы и сама рассказала. Если кто и поверил бы мне, так Этьен. Но уже через день брат вынужден будет вернуться в скверный дозор. А значит, я лишь заставлю его зря волноваться.

К тому же дом уже решил проблему. Мне было жаль отца, но лучше отделаться сломанной ногой, чем гибелью всей семьи. В глубине души я порадовалась, что в нашей семье мама корневой маг, а не отец. Иначе бы кость срослась уже через пару дней, и никакого алиби не получилось.

Обвив отца вместе с креслом ветвями и корнями, дом снес его вниз и аккуратно сгрузил в сторонке от рунного круга, который уже горел чистым белым сиянием.

– Говорю тебе, Софи, ступенька выросла, – проворчал отец, недовольно устраивая ногу на скамеечке, которую дом услужливо поставил перед креслом.

– Дом тебя любит, Энтони, – с едва заметным раздражением повторила она. – Но если ты считаешь, что он специально сломал тебе ногу, то, значит, так надо.

Отец хватанул воздух ртом и не нашелся, что на это сказать. А с низкого потолка уже спускалась тонкая вуаль корней. Этьен поднял ладонь, и дом обвил его руку, здороваясь точно с другом. Густая золотая магия вспыхнула и перетекла по корням и обратно.

– В круг, – скомандовала мама. – Оба.

Этьен отошел, а Терри и Рой осторожно ступили в центр. Тонкая сетка корней взметнулась как от порыва ветра, рунные знаки вспыхнули ярче. Мать опустилась на колени и положила руки на выдолбленную в земле каемку. Для ритуала она надела свободное белое платье, распустила волосы, и кончики светлых прядей приподнимались, вспыхивая искрами энергии.

Сияние рун пульсировало в неспешном ритме, а чуть позже я услышала ровный стук – биение сердца дома, которое постепенно ускорялось.

Терри и Рой, взявшись за руки, повернулись спинами друг к другу. Оба в белом, босые, корни, свешивающиеся с потолка, медленно их оплетали. Сейчас близнецы стали неотличимы – лица обоих осветило одинаковое выражение потрясения и восторга.

Мне мерещился шепот тысячи голосов, пульс дома стучал все быстрее. Мама встала с колен и раскачивалась в том же ритме, и тонкие корни оплели ее голые ноги.

– Твои сыновья, – повторяла она. – Твои дети. Твои ветви. Твои сыновья…

Кокон корней стал плотнее, но я видела, как запрокинулась голова Терри, а через мгновение – Роя. Светлые вихры спутались с золотистыми прядями и бахромой корешков.

При рождении дом подарил им свою часть и право ею распорядиться, и братья возвращали ее назад. Магия все так же останется с ними, но ритуалом они соединяются с домом. Их сила сделает башню Сол-Лерман выше и крепче. Они не уйдут под сень чужой кроны, их судьбы связаны с домом, навсегда.

Этьен стоял по другую сторону круга, и от бурлящей в нем силы обычно голубые глаза сияли расплавленным золотом. Искры поднимались от него, как от бушующего костра, и на миг мне вдруг стало страшно – будто я увидела отсвет еще не вспыхнувшего пожара.

– Твои ветви, твои сыновья…

Голос мамы звучал будто бы отовсюду. Отблеск магии лег на лицо отца, по-иному расставив тени, и я словно видела перед собой незнакомца. Когда-то он тоже прошел через ритуал, отдав свою ветвь дому, соединив судьбу с мамой – и Сол-Лерман. Жалел ли он хоть когда-нибудь?

Сеть, оплетшая братьев, налилась густой зеленью. Сердце дома стучало так быстро, что биение сменилось сплошным и протяжным гулом. А шепот превратился в различимые голоса:

– Наши ветви, наши…

Дом Сол-Лерман будет расти и процветать, и новые поколения детей укрепят его ветви. Ни скверна, ни другое зло не коснется его, а если кто замыслит дурное, то дом сокрушит его и превратит в еду для корней.

Я осознала, что повторяю это вслух вслед за мамой. Кокон расплетался и медленно гас, высвобождая близнецов. Рунный круг горел ярко и сильно, вновь пульсируя, но уже все спокойнее. Зелень черенковой магии растекалась куполом по потолку, и дом впитывал подношение до капли.

– Надо полагать, скоро у нас вырастет несколько новых комнат, а может даже целый ствол, – подал голос отец. – А что? – невозмутимо спросил в ответ на мамино шиканье. – Я давно хотел обновить кабинет. Чтобы с видом на Пшеничную дорогу, большой террасой…

Братья развернулись и смотрели друг на друга, как в отражение в зеркале. Но теперь я их легко отличала – Терри пригладил волосы и нахмурил брови, будто ему надо было о чем-то подумать, а Рой широко улыбнулся и спросил:

– Ну что, праздновать?

– Сперва переоденьтесь, – скомандовала мама. – И вымойте ноги. После вам надо выйти к людям и выкатить пару бочек…

Этьен обнял Терри, следом Роя, пожал им обоим руки. Отныне они его верные вассалы, связанные с братом не только кровью, но и магией.

– Погоди, Софи, а чем именно ты собралась угощать крестьян? – заволновался отец. – Там осталась бочка Сол-Пенье, ее не отдавай, чудный букет.

Я тоже обняла братьев, испытывая гордость и радость за них обоих, а после увидела отпечаток корней на коже у Терри – легкий розовый след, обвивающий шею и уходящий за воротник белой рубашки.

– Вообще не больно, – заверил он, увидев мой испуганный взгляд. – Щекотно немного – и все.

– Ага, – подтвердил Рой, почесав шею. – Словно перышком.

А я вспомнила шрам кликуши, который точно так же прятался за потрепанным пальто, и все сомнения исчезли – когда-то она была черенковой магичкой.

Глава 6.2

Праздник удался. После чинного обеда в малом зале мы все вышли наружу, где ликовал простой люд. Для них ритуал черенкования не имел флера священного таинства. Для крестьян инициация моих братьев, как вассалов нашего дома, означала, что зимой край Сол-Лерман будет надежно защищен от нашествия скверны, а следующий год, а то и все три, принесет щедрый урожай.

Рой перед каждым желающим заголял плечо, где уже проявлялся семейный герб дома – вроде тонкой сверкающей татуировки. Скромник Терри исчез с симпатичной селяночкой. Папу усадили за стол, и он громко рассказывал о былых подвигах в скверном дозоре. Этьен молчал. Хотя мне казалось, что он мог бы рассказать куда больше. Он, корневой маг, был командиром отряда и ходил до пятого круга скверны, и его дозор еще не окончен.

– Дом волновался, – сказала мама, и я, вздрогнув от неожиданности, обернулась.

Она незаметно подошла ко мне сзади и с тревожной тоской смотрела на старшего сына.

– Но теперь вроде бы успокоился, – добавила мама и выпалила: – Вот бы и Этьен остался дома!

– Предлагаешь ему тоже ногу сломать? – вырвалось у меня.

– А толку? – усмехнулась она. – На нем все заживет как на собаке.

– С ним все будет в порядке, – заверила я.

Хотя червячок сомнений зашевелился в душе. Я меняю будущее. Как знать, что случится теперь?

– Больше не станешь пугать меня предсказаниями? – спросила мама, погладив меня по щеке.

– Не стану, – заверила я.

Потому что не знаю, что будет дальше.

А ночью мне приснился мой самый страшный кошмар. Пламя пожара, жар которого сушит слезы, черный дым, застящий небо. Мама еще жива, магия хлещет из горящего дерева, тучи стекаются по небу, пытаясь залить пламя водой, но молнии чистых – наемных магов на службе совета – бьют в ствол снова и снова.

Глубокий стон из сердца дерева раздирает душу, и волосы встают дыбом от ужаса. Я кричу и пытаюсь вырваться из рук, что держат меня. А потом время вдруг ускоряется, словно кто-то быстро пролистывает книгу и открывает для меня самый конец, где остался лишь пепел…

Я проснулась в слезах, рывком села в постели, чтобы куда-то бежать, и зная, что ничего не исправить. Сердце заходилось в груди, горло сдавило. Щелкнула лампа, и свет разогнал тьму.

– Это просто кошмар, – всхлипнула я, пытаясь успокоиться и обхватывая шею ладонью.

– Я бы подобрал какое-то другое слово, – раздался хриплый голос рядом. – Но пока затрудняюсь с выбором варианта. Вроде – снег на голову, но это не передает глубины моего изумления…

Я сморгнула слезы и окинула быстрым взглядом комнату, проступившую из темноты. Белые стены, книжный шкаф до самого потолка, на стуле сиротливо висит галстук. Повернув голову, посмотрела на Хэлвига Крэйга.

– Летиция сол Лерман, потрудитесь объяснить… – сбивчиво произнес он, голый и совершенно растерянный.

Я могла бы ему рассказать о том, что случилось в другой реальности: как погибла моя семья, как я годами мучилась от кошмаров и находила утешение в постели Хэла. Поэтому сейчас тоже перепрыгнула к нему – по привычке. Но отголоски сна еще душили меня, и я, спрятав лицо в ладонях, расплакалась от пережитого ужаса и облегчения, что всего этого пока не произошло. Теперь это действительно просто страшный сон.

– Летти, – произнес Хэл, и я почувствовала осторожное прикосновение к плечу. – Ну, чего ты… Не надо плакать… Тебе приснилось что-то плохое?

Я быстро покивала и отняла руки от лица. Хорошо, что не сняла часы на ночь, иначе метка на запястье открыла бы все мои тайны.

– Прошу прощения, – пробормотала я, подтягивая к груди одеяло. – Мне приснился кошмар, и мой скверный дар непроизвольно сработал.

Хэл уцепился за край одеяла, удерживая его на бедрах. Ах да, обычно он спит голым.

– И почему же тебя забросило именно ко мне? – полюбопытствовал он.

Я облизнула губы, лихорадочно придумывая, как бы получше соврать. Вытерев мокрые щеки, поправила бретельку сорочки.

На ум приходило два варианта действий – прыгнуть назад домой и оставить Крэйга без объяснений или снова расплакаться. Он начнет меня утешать, забудет про неудобные вопросы, а в его объятиях мне всегда становилось спокойнее. Так это у нас и произошло в первый раз – доутешались.

Хэл ждал ответа, и его глаза казались непроницаемо черными.

– Я все объясню, – кивнула я.

Глава 6.3

Я попыталась отодвинуться от Хэла подальше, но ширина одеяла ограничивала маневры. Ужас пережитого сна улегся, но успокоиться толком не получалось. Он был таким привычным, мой Хэл, растрепанным, заспанным, и в то же время чуть-чуть незнакомым – трогательно прикрывал наготу и был явно смущен моим внезапным появлением. Мне вдруг захотелось прильнуть к нему ближе и все-все рассказать.

– Мне снилась скверна, – решилась я, подавив внезапный порыв.

– Это вообще ничего не объясняет, – пробурчал Хэл. – Летиция, я ведь уже объяснял, ты – моя ученица. И если это какая-то игра…

– Вас только это останавливает? – вырвалось у меня. – То есть, да, конечно, учитель. Я понимаю.

Он прищурил глаза, вспыхнувшие магией.

– Ты издеваешься надо мной, или что? – ровно спросил он. – Сначала танец плодородия, потом следишь за мной, а теперь вдруг появляешься в моей постели среди ночи, вся такая…

– Какая?

Но Крэйг мотнул головой и сел в постели, упрямо прикрываясь уголком одеяла.

– Тебе снилась скверна, – напомнил он. – Дальше.

– А вы, так уж сложилось, преподаватель кафедры скверноборства, – процедила я. – Разве не логично, что я перепрыгнула к вам в поисках защиты?

Хэл криво усмехнулся.

– Допустим, – кивнул он. – И это все?

– А что еще? – с вызовом спросила я, обхватив колени руками.

– У тебя брат в дозоре, – напомнил он, кивнув на мои часы. – Чего ж не к нему прыгнула?

– Игры подсознания, – отрезала я. – Видимо, вы впечатлили меня своей дракой со скверным котом.

– Так сильно? – уточнил Хэл, накрутив на палец прядь моих волос.

– Вы со мной флиртуете, учитель? – ахнула я.

– Ты сидишь в моей постели, полуголая, и тем самым не оставляешь мне выбора, – заявил он. – Но если тебя так сильно напугала скверна, то, видимо, с выбором факультета ты погорячилась. В реальности все куда страшнее.

– Нет, – качнула я головой. – Дело не только в этом.

– Ах вот как… – Хэл придвинулся немного ближе.

– Мои младшие братья, Терри и Рой, прошли инициацию, – сказала я, вдруг сообразив, как можно использовать ситуацию. – Они теперь вассалы дома. И я заметила кое-что странное: у них на коже остались следы – розовые полосы, которые наверняка станут незаметны уже завтра. Вокруг шеи и еще за спину…

– По позвоночнику, – кивнул Хэл. – Так всегда и бывает, когда дом изымает черенковую магию.

– Но совсем недавно я видела женщину со страшным шрамом, который повторяет эти линии, – продолжила я. – Ее лицо кажется совсем молодым, а волосы полностью седые, как у старухи. И голос хриплый, словно она его сорвала.

А еще шрамы от магических кандалов. Но если я упомяну их, то Крэйг снова прицепится – откуда я вообще знаю, что это такое.

– Кликуша на центральной городской улице. Она тоже приснилась. Шла, воздев руки и вопя о конце света, а за ней текла армия скверны, – вдохновенно врала я.

– Я помню ее, – пробормотал Хэл. – Говоришь, шрамы?

– Ужасные, – подтвердила я. – И на руках. Как будто от слишком тесных браслетов.

Темные глаза Крэйга вспыхнули, но после он снова посмотрел на меня.

– А с тобой что делать? – спросил он прямо. – Летиция, а если бы кто-нибудь застал нас в такой щекотливой ситуации?

– Кто? – резонно поинтересовалась я, обведя рукой пустую комнату.

– Я мог быть не один.

– Вот как? У вас есть дама сердца?

– А ты против? – хмыкнул Хэл.

Я быстро окинула спальню более пристальным взглядом. Да нет… Врет он все! Ни следа подружки или любовницы: ни забытых заколок, ни чулок, ни милых вещиц. Но, вообще-то, я понятия не имею, с кем он встречался до того, как заполучил меня. Неужели у Хэла другая⁈

– Мне, пожалуй, пора, – выдавила я и перепрыгнула назад, в свою комнату.

Оказавшись в одинокой постели, натянула одеяло до самого носа, толком не понимая, отчего меня аж колотит от злости. Хэлвиг Крэйг – свободный мужчина, пусть спит с кем захочет, мне и дела до этого нет!

Видите ли, нас могли застать… Бережет свою репутацию… За одеяло вцепился, будто я там чего-то не видела!

Я поворочалась в постели, пытаясь снова уснуть, но меня все терзало раздражение, а еще воспоминания о том, как Хэлвиг Крэйг выглядит обнаженным. Надо признать, хорошо выглядит, и легкий загар ему очень к лицу и к телу. Но мне это абсолютно без разницы!

* * *

Пуф – и от нее осталась лишь примятая постель и сладкий аромат мыла.

Вся такая теплая, лохматая, заплаканная, с белыми плечиками, окаймленными кружевами сорочки, со слипшимися влажными ресницами и упругой грудью, очерченной тонким шелком, Летиция исчезла так же внезапно, как появилась, и Хэл откинулся на подушки и застонал.

Может, стоило обнять ее, утешить, поцеловать дрожащие губы и все остальное тоже…

Приподняв одеяло, он глянул под него и горько вздохнул.

Но все это очень интересно – и ее появление, и то, что подсознательно она выбрала защитником именно его, и кликуша со шрамами. Надо будет найти женщину и как минимум установить ее личность.

Хэл перевернулся на живот и, втянув запах, оставшийся на простынях, прикрыл глаза от удовольствия. Но после приподнялся на локтях, пытаясь вернуть себе возможность мыслить здраво.

Что-то не сходится.

Летиция говорила, что для прыжка ей надо вспомнить детали места – запахи, ощущения. А она до сих пор ни разу не была у него в гостях.

А вела себя на удивление спокойно: не визжала, не вскакивала. Сидела себе рядом, скользила по нему любопытным взглядом, как будто для нее нет ничего странного в том, чтобы оказаться с ним рядом в одной постели.

И почему у него снова такое ощущение, что Летиция врет⁈

Глава 7

На следующий день праздник продолжался, хоть и не с прежним размахом. В большом зале уместились вассалы и слуги дома Сол-Лерман, играли лютни, танцевали пары, дети носились между столами, а отец наблюдал за весельем с недовольным выражением лица.

– Все же зря ты это затеяла, – бурчал он маме. – Мы поторопились. Можно было подождать еще пару лет, мало ли что…

– Что? – спросила мама спокойно, хотя мне казалось, что она едва не кипит от гнева.

– Мы не второй круг, чтобы трястись над корнями. Дом Сол-Лерман здоров и крепок.

– Вот именно, – согласилась мама. – Мальчикам будет здесь хорошо.

– Ты надавила на них, – не уступал он. – Заставила.

– Отнюдь, – возразила она, гоняя серебряной вилкой фасолину по тарелке. – Это было их сознательное решение.

– В четырнадцать? Через пару лет оно могло поменяться.

– Да, могло, – выпалила она. – Что ты от меня хочешь, Тони? Я действительно не хочу, чтобы мальчикам промыли мозги романтикой второго круга. Не хочу, чтобы они бросились в скверну растить свой собственный дом. И я совсем не хочу, чтобы они остались пустыми после того, как их саженцы там погибнут.

– Чистыми, – исправил отец.

– Да плевать, как именно их называют, – сорвалась она, бросив вилку. – Терри более благоразумный, и вряд ли бы поддался искушению. А вот Рой…

Мысленно я с ней согласилась. Рой бы попробовал. И если бы у него не вышло, то он лишился бы своей ветви и пополнил ряды чистых, или пустых, магов – без корней и поддержки рода.

– Мы бы все равно взяли его в семью, – не сдавался папа.

– Это другое, – устало отмахнулась мама.

– Допустим, они бы не стали растить башню во втором круге, – сказал он. – Если помнишь, я сам не рискнул. Но вдруг им представится возможность выгодного союза?

– Пусть приводят невест в наш дом.

– Даже сол Кхары не инициируют младшего.

– Тони, дело сделано, – напомнила мама. – Толку спорить?

Я полностью поддерживала ее решение инициировать братьев еще и потому, что теперь им не угрожает опасность стать жертвами темного ритуала. Может, убийств и не будет? Отец сидит дома, свалить вину не на кого…

– Я иногда не понимаю, как вышло, что они вообще поженились, – прошептал Этьен, сидящий рядом со мной.

– Любовь? – предположила я.

– Учитывая то, с каким пылом они ссорятся, страсть точно есть, – ухмыльнулся он. – Эй, Терри, не жалеешь, что сделал это?

– А? – переспросил брат, сидящий напротив с блаженным видом.

Я сильно подозревала, что одной инициацией вчера не обошлось, и та смазливая селяночка посвятила моего младшего брата в еще одно таинство.

– Ритуал – это хорошо, – прошамкала старая нянька.

Она уже несколько поколений служила нашему дому, и он одарил ее магией и долголетием. Всего пятый уровень, но бытовые заклинания ей удавались отлично. А когда родились Терри и Рой, мама особо ценила ее за волшебное умение быстро уложить близнецов так, чтобы они оба засыпали одновременно.

– Весна будет доброй, – мечтательно сказала няня. – Помню, когда родился малыш Тьен, все расцвело пышным цветом. Деревья стояли невестами, и даже башня…

– Няня, я летом родился – снисходительно поправил ее Этьен. – Ты перепутала. Весенняя у нас Летти.

– Ах, да, – спохватилась она. – Старая я стала. Все перепутала. Конечно, летом.

Ее почти бесцветные от прожитых лет глаза остановились на брате.

– Тьен, малыш, а как тебе служится в дозоре? – участливо спросила она. – Тебя не бьют?

– Все хорошо, няня, – заверил Этьен. – Не переживай.

– Но там скверно, – вздохнула она, пожевав сухими губами. – Возвращался бы ты поскорей, женился…

– Посмотрим, бабуля, – уклончиво ответил он, и няня расплылась в улыбке – она обожала, когда малыш Тьен так ее назвал.

– Тебе правда еще ни разу не наваляли? – поинтересовалась я.

– Было разок, – не стал скрывать брат. – Получил знатных люлей от башни-бродяги.

– Ты видел бродячую башню? – оживился Рой, придвинувшись ближе, пока Терри витал в облаках.

– Это традиция, – пояснил Этьен. – Все новобранцы идут к башне-бродяге. Вдруг кто-нибудь из черенковых ее наследник?

– А как это понять? – спросила я.

– Только опытным путем, – вздохнул Этьен. – Ее вырастил какой-то бастард, неизвестного роду-племени, и это усложняет задачу. По идее, наследника крови башня должна признать за хозяина. А он разом повысит уровень до корневого, а заодно получит готовый дом. Правда, со скверным характером.

– Значит, тебя побило дерево? – усмехнулся Рой.

– Ты не видел его ветки, – бросил Этьен, нисколько не уязвленный поддевкой. – К тому же оно на редкость шустрое.

– Для дерева, – не унимался Рой.

– Но мы его догнали. Ввалились внутрь всем отрядом. Кто через окна, кто через двери – меня знатно по лбу приложило.

Я откинула темно-русые пряди с его высокого лба, погладив светлую кожу без каких-либо шрамов.

– Ты изменилась, Летти, – заметил Этьен, глядя на меня непривычно серьезно. – Как будто вдруг ты теперь стала старшей.

Я потрепала брата по волосам, точно как делал он.

– Действительно, бесит, – ухмыльнулся Этьен. – Слушай, а ведь если бы няня не перепутала, и я правда родился весной, то это многое бы объясняло!

– Что именно? – не поняла я.

– Их брак, – пояснил он, кивнув в сторону родителей, ссора которых лишь набирала обороты. – Причиной, по которой они женились, был бы банальный залет. Терри, – окликнул младшего, – ну-ка отойдем на пару слов. – Склонившись ко мне, прошептал: – Я уже читал ему лекцию о безопасном сексе, но, чую, пора повторить. А ты как, козявка, еще не планируешь наделать глупостей?

Я оттолкнула его руку, взъерошившую мне волосы, и посмотрела на родителей.

– Ты боишься рисковать, – обвинял маму отец. – Рой мог основать башню во втором круге и со временем получить место в совете.

– Зато ты не боишься риска, – уязвила она его. – Давай зайдем в мой кабинет и посмотрим твои расписки с покерного стола.

– Я не пойду, – быстро выпалил папа. – У меня нога. София, – он понизил голос, – не позорь меня на людях.

Она закатила глаза и наколола фасоль на зубцы вилки.

– Вообще-то я никогда не хотел в скверну, даже во второй круг, – доверительно сообщил Рой. – Мы с папой ездили к Тьену в дозор – там воняет.

– Что-нибудь изменилось после вашего ритуала? – спросила я.

Рой с готовностью расстегнул рубашку и продемонстрировал знак дома Лерман, горящий на правом плече: контур золотого щита, а внутри плавная линия, похожая на силуэт белки.

– А помимо классной татушки?

– Пожалуй, – кивнул Рой, застегивая пуговицы. – Спокойнее стало на сердце. Будто я теперь за щитом.

Я улыбнулась. Пусть бы так было и дальше. У отца алиби, дом останется жив. Горан сол Кхар не получит артефакт, позволяющий вырастить башню в скверне, и все будет хорошо. Если только я чего-то не упускаю.