Текст книги "Ученица скверного мага (СИ)"

Автор книги: Ольга Ярошинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5.2

Поднявшись в комнату, я сняла пальто, которое в Червивой норе утратило свою белоснежность, и сложила пальцами руну очищения.

Свидание пошло не по плану, но я толком не понимала, в чем же мой план. Убивать Гора мне совсем расхотелось – пока что он не успел натворить бед, но от идеи женить его на себе я еще не отказалась. Впрочем, ладно женить, надо сделать так, чтобы Гор добровольно влил свою магию в дом сол Лерман и лишился возможности вырастить собственную башню.

В дверь постучали, и когда я открыла, мне прямо в нос уткнулся букет.

– Велено передать прекрасной Летиции с надеждой на новый волнующий вечер, – гнусаво сказала женщина, что обычно сидела у входа.

Марла – всплыло в памяти имя. Одаренка пятого уровня, она умудрялась держать общежитие в идеальном порядке, не прикладывая к этому никаких видимых усилий. Гор наверняка ей приплатил – иначе она бы не потащилась на пятый этаж.

Я забрала охапку бордовых роз, вдохнула сладостный аромат.

– Он еще передал конфеты, – нехотя вспомнила Марла. – Я попробовала, пока поднималась, – вкусные.

В золотистой коробке в форме сердечка сиротливо лежали последние две конфетки.

– Ешьте на здоровье, – кивнула я, закрывая дверь.

Ваза нашлась в шкафу, и розы растопырились в ней здоровенным кустом, благоухая на всю комнату.

Похоже, сол Кхар и правда решительно настроен на второе свидание, несмотря на то, что в конце первого он проблевался.

Можно попробовать разжечь его интерес посильнее, а потом поставить прямое условие – дескать, отдашь ветвь дому Лерман, и я тоже… отдамся.

Так-то сол Кхарам нет никакой нужды отпускать сына в другую семью. Отец Гора, Годвин сол Кхар, является главой совета великих домов уже двадцать лет, и в ближайшие семь никому не удастся его сместить. Любой дом отдаст за Горана свою дочь вместе с магией и приданым и почтет это за великую честь.

В дверь вновь постучали.

– Что там еще, початая шоколадка? – спросила я, открывая, и осеклась.

– Любишь сладкое? – поинтересовался Хэлвиг Крэйг, шагнув через порог.

Я попятилась, а он, закрыв за собой дверь, мельком оглядел помещение. В женском общежитии академии скверны были отличные условия для студенток: просторные комнаты с удобным рабочим столом, вместительной гардеробной и даже ванной, но мне вдруг стало тесно. Стены, оклеенные шелковыми обоями в нежный цветочек, будто сдвинулись, подталкивая нас с Хэлом ближе друг к другу.

– Что вы тут делаете? – пробормотала я, обхватывая себя руками.

– Забавно, но я собирался задать похожий вопрос, – заявил он и, перейдя комнату в пару шагов, уселся за стол, вытянув длинные ноги. – Летиция сол Лерман, что, скверна тебя побери, ты делала в Червивой норе?

Я перевела дыхание и тоже села – на низкий пуфик у туалетного столика. Закинула ногу на ногу. Это моя территория, и мы не на зачете.

– Развлекалась, – с вызовом ответила я. – Как и вы. Интересно, что сказали бы в деканате, узнай они о вашем маленьком хобби?

– Шантаж? – уточнил Хэлвиг, проведя пятерней по растрепанным волосам.

– Мысли вслух.

Он выглядел лохматым и взбудораженным, каким-то диким. Темные глаза блестели, а сильное тело словно не могло находиться без движения: Хэл подался вперед, сцепил пальцы в замок, вперившись в меня взглядом.

– Ты соврала Малышу Мио, – произнес он. – Сказала, что пришла от меня.

– Ну, сказала, – я пожала плечами и поправила сползшую бретельку платья.

Вообще-то я отработала прием с бретелькой для Горана, но забыла использовать. А с Хэлом вот идеально получилось – его взгляд быстро погладил мою голую шею, на миг нырнув в декольте.

– Я и правда пришла ради вас, – сказала я, поднявшись, а то у Хэлвига слишком хороший обзор. – Хотелось посмотреть, как у вас с практикой скверноборства.

– Тебе-то что? – он откинулся на спинку стула. – Ты идешь на бытовку.

– Вот и нет, – возразила я, выдержав его насмешливый взгляд. – Вы были так убедительны на арене, что я решила – иду на ваш факультет.

– Сдурела? – вырвалось у него.

– Кто из нас таскал сегодня скверную кошку за хвост? – напомнила я. – Не вам говорить о благоразумии!

Хэл тоже поднялся, прошелся по комнате. Скользнул взглядом по брошенным на кровать чулкам, посмотрел в открытый конспект. Я подошла и, сдернув чулки с покрывала, спрятала их под подушку. Вернулась на пуфик, чтобы не столкнуться с Хэлом, расхаживающим туда-сюда, а сердце так и подпрыгивало, отмеряя его шаги.

– Я прочитал твой доклад, – сообщил Крэйг. – Оба доклада. Кто написал их для тебя?

Я закатила глаза и, сняв серьги, положила в шкатулку. Потянулась к часам, но, опомнившись, опустила руку.

– Ваш намек оскорбителен, – процедила я. – Конечно, я написала доклады сама.

Крэйг остановился позади меня, и я встретила его взгляд в отражении.

– Очень красиво, – задумчиво произнес он, и я задержала дыхание. – То, как ты изложила теорию появления магии. Принцип равновесия. Противодействие скверне.

– Спасибо.

Проклятая бретелька снова сползла, и Хэл аккуратно подцепил ее указательным пальцем и вернул на место. Что за напасть – с Гораном она держалась как приклеенная!

– А второй доклад, про укоренение башен, я сжег, – добавил Крэйг, убрав руку.

– Он был так плох? – нарочито удивилась я.

– Напротив, – прошептал Хэл, склонившись. – Но даже упоминание темных ритуалов может иметь нехорошие последствия. Что ты задумала, Летиция? Ты явилась в Нору, наврала моему другу, разузнав его имя… Ты следила за мной?

– Вот еще, – фыркнула я.

Его теплое дыхание коснулось шеи, рука опустилась на мое плечо, то ли удерживая бретельку платья на месте, то ли мешкая перед тем, как ее стянуть.

– Ты не хочешь ни в чем признаться? – тихо спросил Хэл.

Я облизнула пересохшие губы.

– О чем это вы?

– Сначала танец, потом преследование… – Крэйг убрал руку и завел ее за спину. – Я сделал определенные выводы. Но я – твой преподаватель. Ты – студентка. Существуют ограничения.

Я расплылась в недоверчивой улыбке. Значит, он решил, что я в него влюблена?

– Вы себе льстите, – снисходительно сообщила я.

– Я не мог не заметить твой повышенный ко мне интерес.

– Это вы явились ко мне в комнату на ночь глядя!

– Я должен был убедиться, что тебя не засунули в какую-нибудь грязную каталажку вместе с парой отбитых ребят из Червивой норы!

– Со мной все хорошо, благодарю за заботу.

– Это ведь младший сол Кхар с тобой был?

– Он тоже в порядке.

– За него я особо не волновался.

– А за меня – да?

– Да, – признался Крэйг. – Ты же девочка. Летиция, мир совсем не такой уютный, как в тени твоего дома. Тебе стоит повзрослеть и начать вести себя осмотрительнее, пока не попала в беду.

– Я не ребенок, и не надо меня тут отчитывать, – огрызнулась я. – Мне ничего не угрожало. Я вернулась порталом. Прыгнула вместе с Гораном. Вы посоветовали развивать скверный дар, и вот…

– А ты вдруг решила стать послушной. Что ж, на моем факультете дисциплина тебе бы не помешала, но увы, ты не пройдешь. Не сдашь нормативы по физподготовке.

– Посмотрим.

– Посмотрим, – согласился Хэл. – Кстати, который час?

Он попытался поймать мою руку с часами, но я накрыла запястье другой ладонью.

– Уже совсем поздно, – сказала я ровным тоном. – Вам пора.

– Что ж, спокойной ночи, Летиция.

Хэл шагнул к выходу, постоял на пороге, как будто собирался сказать что-то еще, но потом беззвучно закрыл за собой дверь.

Запах Хэла – кровь, пот, песок – смешался со сладостью роз, и я, прикрыв глаза, медленно потерлась щекой о плечо, где остался след его прикосновения. Опомнившись, выпрямилась и укоризненно посмотрела на свое отражение. Можно подумать, я и правда в него влюблена. Но нет, Хэлвиг Крэйг – просто вредная привычка, от которой я получила шанс избавиться.

* * *

Сегодня на сайте Черная Пятница, я тоже участвую. Ищите книги со скидками на моей странице)

Глава 5.3

Следующим утром Хэл с удивлением заметил Летицию в парке рядом с академией скверны. Стройный силуэт мелькал за деревьями, светлая коса подпрыгивала на узкой спине. Хэл легко нагнал девушку и придержал за локоть, когда она запуталась в собственных ногах и едва не упала.

– Напугал, – укоризненно выдохнула Летиция.

– Прости, – сказал он, приноравливаясь к ее темпу.

– Похоже, это вы меня преследуете, – насмешливо заметила она.

Румяная от бега и прохладного воздуха, с влажными от пота прядками, прилипшими к вискам, в простой белой майке и широких штанах Летиция казалась совсем юной, и Хэл мысленно успокоил себя, что ей как минимум девятнадцать. А значит, несмотря на то, что преподавательской этикой он мысленно много раз пренебрег, общие моральные нормы не нарушены даже гипотетически.

– Я бегаю здесь каждое утро, – возразил Хэл.

– Я теперь тоже, – заявила она.

Какое-то время они бежали молча. Летиция берегла дыхание, а Хэл просто не знал, что сказать. Может, он и не должен ничего говорить, но ему хотелось задать ей сотни вопросов: обсудить теорию возникновения магии, изложенную ею в докладе, поспорить о том, можно ли считать время координатой, как-нибудь исподволь выяснить, серьезно ли у нее с Гораном или так… Один вопрос волновал его сильней прочих:

– Значит, ты правда выбрала факультет скверноборства?

– Да, – коротко бросила Летиция.

Хэл проглотил ругательство и прибавил темп, отрываясь от девушки.

– Я… собираюсь… в турнире участвовать, – Летиция запыхалась от быстрого бега, но появилась за плечом.

– Ты не готова!

– Подготовлюсь, – сказала она и, развернувшись, побежала обратно.

Хэл остановился и посмотрел вслед тонкой фигурке, тающей в парке, полном рассветных теней. Он побежал в отдалении и проследил за Летицией до тех пор, пока она не исчезла за дверью женского общежития. Мало ли что… В том году неподалеку пропала магичка. Безутешные родители обклеили все городские стены листовками, но ее так и не нашли. Может, сбежала с возлюбленным, которого не одобрила бы семья.

Вчера Хэл крутил в голове эту мысль – возможный брак с Летицией сол Лерман, как способ подобраться к ней ближе и выяснить, откуда между ними возник магический резонанс. Явный мезальянс: она – дочь великого дома, он – бастард. Но если бы девушка правда в него влюбилась, то ее родители могли бы закрыть глаза на его сомнительное происхождение. А он бы влил магию в корни их дома, заодно избавившись от претензий сол Кхаров, которые давно положили глаз на возможного вассала со скверной меткой.

Но если блажь со скверноборством у Летиции не пройдет, то у Хэла и без брака будет масса возможностей изучить ее магию. А заодно понять, отчего в последнее время она смотрит на него так, будто видит насквозь.

* * *

День прошел тускло и серо, тело ломило от непривычной физической нагрузки, а голова пухла от информации, которую я пыталась в нее запихнуть – к вечеру я не только сделала домашнюю работу по всем предметам, но и составила досье на башни второго круга: Сол-Кхар —великий дом, насчитывающий двенадцать поколений, и четыре молодые башни.

Вероятно, кто-то из них проводит темные ритуалы и замышляет против нашего дома. Но почему?

То ли это личная месть, то ли выгода, то ли цели, которых я пока не понимаю. Может, отец случайно оказался не в том месте и не в то время, и на него повесили убийства черенковых магов.

Вечером, когда голова уже гудела от размышлений, я отправилась в город, одна. Экипаж доставил меня прямиком на центральную улицу, где я быстро смешалась с толпой.

А кликуша стояла на том же перекрестке. Свет из ресторана падал на ее лицо, и я с удивлением поняла, что не так уж она и стара – кожа гладкая, почти без морщин, а под старым мужским пальто прячется худое, но крепкое тело. Сбивали с толку седые волосы, торчащие вокруг головы нечесаными лохматыми прядями, и хриплый голос – будто она когда-то слишком сильно и долго кричала.

– Скверна явится, – сказала женщина, когда я подошла ближе. Положив мне на плечо руку с обкусанными ногтями, грустно добавила: – Миру конец.

Широкий рукав сполз к локтю, обнажая красную, въевшуюся полосу, охватывающую запястье, и по спине на миг потянуло стылым холодом подземелий Сол-Ыра. На моих руках когда-то были похожие отметины – от браслетов, подавляющих магию. К счастью, я не слишком долго в них проходила, и раны сошли без следа.

Женщина убрала руку и пошла вперед дерганой походкой.

– Скверна пожрет мир! – взвыла она, и прохожие шарахнулись в сторону.

Я поспешила за ней, и сердце подскакивало в груди, заставляя поторопиться.

Купив с уличного лотка сладкий крендель, я сунула его в руки кликуши, когда та остановилась. Она запихнула его в рот целиком, не глядя на меня, – пустые глаза скользили по улице, как будто видя нечто совсем иное.

– Что с вами произошло? – спросила я. – Как вас зовут?

Она мотнула головой и облизнула пальцы.

– Нет имени. Забрали.

Визгливо рассмеявшись, она вдруг сорвала с головы проходящей дамы шляпку с широкими полями и кокетливым алым пером. Размахивая ею, обежала фонарный столб.

– Полетят головы! Головы! – выкрикнула, запустив шляпу вдаль.

Ветер подхватил ее, но, пронеся до обочины, уронил в лужу. Перо грустно поникло, макнув алый кончик в грязную воду.

– Безобразие! – возмутилась дама, прикрывая ладонями зализанный затылок. – Куда смотрит стража⁈

Я схватила кликушу за руку и потащила за собой в переулок. Может, это побочное действие скверного дара, но я легко запоминала любые сплетения улиц, где побывала хоть раз, и отлично ориентировалась даже в незнакомых местах.

Женщина высвободила руку и с наслаждением запустила пальцы в пушистый воротник моего пальто.

– Расскажи все, что знаешь, – попросила я, заглядывая ей в глаза и пытаясь поймать там хоть отблеск мысли. – Что со скверной?

– Придет, – буркнула она, гладя воротник пальто как кота.

– Почему? Кто ее выпустит?

– Пожар. Пламя и черный дым, – расщедрилась на детали кликуша. – Полетят головы.

Она дернула головой и провела ребром ладони по шее, а я заметила еще один шрам – куда страшнее, чем следы кандалов на ее запястьях. Этот рубец вгрызался в ее плечо и прятался под воротником пальто, змеясь куда-то за спину.

– Откуда это? – прошептала я, осторожно касаясь шрама.

– Забрали. Мальчика, девочку, – сказала кликуша, загибая пальцы. И вдруг, вцепившись мне в плечи, заорала прямо в лицо: – Скверна! Скверна пожрет мир!

Она с силой оттолкнула меня в стену и бросилась прочь.

Я потерла ушибленный затылок, сморгнула слезы, выступившие от внезапной боли. Драное пальто кликуши мелькнуло и исчезло за поворотом.

Зачем надевать блокирующие браслеты на обычного человека? А в кликуше не было ни отблеска магии – по глазам видно. Даже у Рори, слабенькой одаренки, в глазах плавали искорки, а у кликуши – сплошной беспросветный туман.

Но что, если ее магию забрали? Что, если убийца, который подставит моего отца, орудует уже сейчас? А кликуше каким-то образом удалось выжить и даже сбежать.

Я вышла на улицу и увидела приметную седую голову на другой стороне дороги. Перейдя ее, подошла к женщине снова.

– Скверна придет, – бормотала она, воздев руки и покачиваясь на ветру как дерево. – Миру конец.

– Тебя держали в заточении? – спросила я. – Кто? Где? С тобой были другие люди? Ты была магичкой?

Но сколько я ни задавала вопросов, кликуша не обращала на меня никакого внимания. В отчаянии я уже думала вернуться и выудить из лужи грязную шляпу с алым пером, раз та ей понравилась.

– Как ты удрала? – спросила я, и кликуша посмотрела на меня, будто впервые увидев.

– Я не удрала, – сказала она. – Я умерла. Вы все умрете.

Глава 6

Короткое лето первого круга сменилось слякотной хмарью. Дом Сол-Лерман сбросил листья все разом, отряхнувшись, как собака после купания. Белки шмыгали по голым ветвям, собирая последние запасы к зиме, а трава, схваченная первым инеем, хрустела под ногами.

Я спустилась с холма и задержалась перед крыльцом, хотя дом заранее открыл передо мной дверь. Изнутри доносились голоса, смех братьев, мама отчитывала их за очередную проказу, но в строгих интонациях сквозила любовь.

Когда их не стало, в моей груди словно появилась дыра – сквозной туннель, по которому свистал ветер. Но теперь они были здесь: и Этьен, и два младших брата, и мама, и папа, и весь наш дом вместе с поколениями предков, покоящихся в его корнях.

Я опустилась на ступеньку крыльца, спрятала лицо в ладонях. Иногда мне хотелось поверить, что все это страшный сон – и пожар, и гибель семьи, и прочее. Но белая звездочка все так же мерцала на моем запястье, а значит, моя семья и мир по-прежнему под угрозой.

Я оставила заявку на участие в турнире, заработав насмешки парней и недоумение подруг. Я бегала по утрам с Хэлвигом Крэйгом, а после делала комплекс упражнений, который в той жизни он же для меня разработал. Взяв у Марлы ключ от подвалов женского общежития, где пустовал годный спортивный зал с действующей защитой, я оттачивала плетения, которые могли пригодиться в турнире, и тренировала скверный дар, перемещаясь в разные точки. Иногда я промахивалась, пару раз выпрыгивала на любимый холм перед домом, а однажды меня даже стошнило, как Горана. Но я все думала – вдруг дар, который считают скверным, на самом деле ключ к решению проблем? Если бы не он, я бы погибла с Хэлом в том будущем, где скверна уже победила.

А Горан подарил мне еще один букет роз, на этот раз белых, и не скрывал своего интереса, то подсаживаясь ко мне на занятиях, то провожая до общежития. Он снова пригласил меня на свидание, но пришлось ему отказать – Марла передала письмо от мамы, и меня ждали дома.

– А ты чего здесь сидишь? Плачешь? – Этьен сел на ступеньку, взъерошил мне волосы и отодвинул мои руки от лица. – Эй, козявка, тебя кто-то обидел?

Я терпеть не могла дурацкое обращение и привычку трепать меня по макушке как пса, но в той жизни готова была отдать все что угодно, только бы старший брат снова испортил мою прическу. Он смотрел на меня сверху вниз – высоченный, плечистый, с самыми темными в нашей семье волосами и пронзительно-голубыми глазами, и сейчас я вполне поняла, почему Этьен пользуется таким успехом у женщин. Он был первым сыном наших родителей, корневой маг Сол-Лерман. Жизненная сила в нем так и бурлила, и даже сидеть рядом было жарко.

– Я скучала, – призналась я.

– Заметно, – хмыкнул Тьен. – Даже не стала орать как обычно, чтобы я убрал свои грязные лапы от твоих прекрасных волос. Ты чего часы мои сперла?

Я виновато коснулась широкого кожаного браслета, который скрывал мой секрет.

– Забирай, если нравятся, – тут же позволил брат. – Только убери это выражение лица, оно меня пугает. Как будто живот болит или что. Может, у тебя эти дни? Распустился красный цветок?

– Отвали, – улыбнулась я, поднимаясь.

– Уже лучше, – одобрил Этьен, тоже встав со ступенек.

– Ты надолго? – не удержавшись, я потянулась и погладила его по плечам.

– Всего на два дня, отпустили с дозора, – он снова взлохматил мне волосы, и я оттолкнула его руку по старой привычке, чувствуя дурацкое щемящее счастье. – А потом снова крушить скверну и нести свет.

– Мам, Летти приехала! – заорал Рой, выглянув из открытой двери и ткнул мне под нос какую-то серую мерзость. – Смотри что – лапка печальника. Шесть когтей – на удачу.

– Я сказала – выкинь это немедленно! – потребовала мама откуда-то из глубины дома, и Рой тут же исчез, зажав лапку в кулак.

– Летти, – Терри встретил меня в холле и, обняв, поцеловал в лоб, и я с удивлением поняла, что в свои четырнадцать он давно обогнал меня в росте.

Я обняла его в ответ и чмокнула в щеку. Терри всегда был самым ласковым из моих братьев.

– А что твоя рыженькая подружка, Рори, не приехала? – спросил он, заглядывая мне через плечо.

– Это событие только для членов семьи, – с легким раздражением в голосе напомнил Этьен.

Домогательства Рори его немного бесили.

– Летиция! – донеслось из малого зала. – Дочка, подойди-ка сюда.

– Папа сломал ногу, – ошарашил меня известием Терри.

– Что? – ахнула я. – Этого не должно было произойти! То есть, как?

– Ага, прямо в доме, – подтвердил Тьен. – Отец негодует.

– Еще бы, – буркнул папа, когда мы вошли в малый зал.

Хотя малым он считался разве что по отношению к большому: здесь был стол, где с легкостью могли разместиться человек двадцать, и служанки уже заканчивали сервировку к обеду, дальний угол занимал белый рояль, которым мама пытала всех своих детей по очереди, а диван и несколько кресел для уютной беседы стояли в эркере, и отец сидел там. Он устроился в кресле, накрывшись клетчатым пледом, и готовился со вкусом страдать. Загипсованная нога возлежала на низкой танкетке, на низком столике рядом – тарелка с мясной и сырной нарезкой, кувшин с теплым морсом, орешки, хлебная корзинка, на подлокотнике книга обложкой вверх – какой-то роман, а на лице – выражение смиренной скорби.

– Я прошел скверный дозор без единой царапины, – вздохнул отец, – я объездил весь второй круг несколько раз. А потом сломал ногу на крыльце собственного дома! Софи, говорю тебе, ступеньки изменили размер!

– Дом не стал бы тебе вредить, Тони, – возразила мама. – Ты просто слишком устал, вот и споткнулся на ровном месте.

– На ступеньке, – упрямо напомнил отец. – Она словно выросла прямо передо мной! Но я и правда вымотался. Если бы только мог как наша Летти прыгать туда-сюда! А так – экипажи, тряска, плохие дороги… Но как глава великого дома я должен был принять участие в заседании клуба. Мы обсуждали крайне важные политические вопросы. А теперь я вынужден буду пропустить очередной тур… то есть, спор… В общем, все это очень не кстати.

Тур по покеру. Еще одно хобби отца, которое грозилось перерасти в проблему. Но главную из них дом уже решил! Пусть метод сомнительный, но отцу придется остаться дома!

Я чуть не расплакалась от облегчения, и мама погладила меня по плечу.

– С ним все будет в порядке, – заверила она. – Я позабочусь. Пара месяцев – и запрыгает как новенький.

Она заботливо поправила на отце плед и жестом показала служанке на почти опустевшую тарелку с сыром.

– Итак, Летиция, – отец с любопытством посмотрел на меня. – Мать сказала, тобой увлекся младший сол Кхар.

– Только не это, – протянул Этьен. – Я знаком с его старшим братом – безжалостная тварь.

– Чтоб ты знал, именно так тебя называют дозорные твоего отряда, – наябедничал появившийся вновь Рой.

– Я по делу безжалостный! – возмутился Этьен. – А Грегор – из принципа!

– Так что, у вас все серьезно? – не отставал отец.

– Что у них может быть серьезного? – нахмурился Терри. – Летиция, чтоб ни поцелуя до брака!

– А сам целовался с Виленой сол Анаиш, – наябедничал Рой.

Терри вскочил, опрокинув стул, и погнался за братом, а Этьен не сводил с меня внимательных глаз.

– Летти, – серьезно произнес он. – Подумай хорошенько. Сол Кхары – великий дом, это так, но тебе придется перейти под их крышу, принять чужие порядки.

– Я не покину наш дом, – ответила я. – Если и выйду замуж, то приведу мужа сюда.

В зале повисла пауза. Этьен удивленно вскинул темные брови.

– Более того, я бы хотела провести ритуал вместе с братьями, – добавила я, посмотрев на маму. – Я решила. Я хочу влить магию в корни нашего дома.

– Исключено, – ответил вместо нее отец. – Летти, ты девочка! Красивая, молодая, невинная, полагаю.

– Если будет встречаться с сол Кхаром, то вряд ли последнее будет верным надолго, – процедил Этьен.

– Твоя задача – укрепить наш дом правильным союзом, – продолжал папа, не обратив внимания на его реплику. – Скверна наступает, но и помимо нее есть враги. Мы еще помним отголоски войны, после которой от нескольких башен остался лишь пепел. Нам нужны союзники, Летти. Сол Кхар – идеально, но если не выгорит с ним, есть и другие сыны великих домов. Между прочим, стоит рассмотреть свободных мужчин укоренившихся башен второго круга.

– Ни в коем случае! – воскликнула мать. – Тони, эти башни то и дело гибнут!

– Но если приживутся, то Летти сможет стать хозяйкой дома второго круга! Это перспективно! В общем, мой ответ – нет, – отец так энергично покачал головой, что его волосы растрепались, обнажив намечающуюся лысину. – Ты не пройдешь ритуал, Летиция, это серьезно сузит круг возможностей, понимаешь? Я, если честно, и младших бы приберег для возможных брачных союзов, но раз у нас есть еще дочь…

Я посмотрела на маму, но она тоже покачала головой.

– Может, у нашей козявки есть на примете какой-нибудь черенковый маг? – вдруг спросил Этьен. – Смазливый бастард, готовый прийти под сень нашего дома…

– Нет.

Видимо, я ответила чересчур быстро, и Этьен широко улыбнулся, развалившись на стуле.

– Летти влюбилась? – уточнил Терри, чувствительный к эмоциям.

– Ничего не влюбилась, – отрезала я.

– Горан сол Кхар – прекрасная партия, – продолжал бубнить свое папа. – Воспитанный и элегантный молодой человек. А что если отложить ритуал, София? Пригласим их на церемонию…

– Не стоит, Энтони, – мягко ответила мама. – Дом может не подпустить чужих к корням.

– Верно, – спохватился он. – Нельзя уязвлять гордость сол Кхаров, они могут воспринять это как оскорбление. Нет, проведем ритуал сегодня. Решено. Парни, готовы?

– Да, – сказал Терри.

– Да, – подтвердил Рой.

Они были близнецами и при этом совершенно разными: Терри, чуткий, внимательный, с задумчивыми глазами и ровным пробором в золотых волосах, а Рой – шалопай и пройдоха, вихрастый и слегка лопоухий.

Они все были рядом, со мной, и сердцу стало тесно в груди – так много там теперь помещалось любви.