Текст книги "Не родной папа (СИ)"

Автор книги: Ольга Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 16. Валерий

– Проходи, поужинаешь? – мама тут же суетиться. Куртку забирает, убирает в шкаф. Вроде как и не отказаться уже. Заехал за Вовкой, но маме надо бы все объяснить. Хотя бы не все, но частично.

– Да. Как Вова себя вел?

– Замечательный такой ребенок. Любознательный.

– О, Вэлмен, привет, – Вовка выбегает из зала и обнимает меня за ноги.

– Привет, Вов, – тереблю его за волосы, зарываясь в них пальцами.

– А мы скоро домой поедем? Как Ева?

– Все хорошо с ней. Я сейчас поужинаю и поедем. Иди, поиграй еще.

Отпускаю парнишку, а сам иду на кухню за мамой.

– Валер, надо и тебе о детях думать.

– Мам, не начинай.

Она вздыхает и качает головой.

– Я уж подумала, что это твой ребенок, о котором ты не знал раньше или скрывал от меня.

– Это не мой ребенок.

– Эх, жаль. Валер, а что за Ева? Мальчик рассказал, что он живет с сестрой у тебя.

– Да, им была нужна помощь, негде жить, не смог отказать.

– Ты у меня такой идеальный. Вова сказал, что она ногу порезала? – спрашивает мама и ставит передо мной тарелку борща.

– Да, пришлось в больницу отвезти и наложить швы. Глубокий разрез.

– А где их родители?

– Мать умерла. – Беру ложку со стола и ем суп. – Отчим Евы и отец Вовки не очень хорошо с ними обращался. Они сбежали. Поэтому и живут у меня. Юрку подключил, помогает решить ее проблемы.

– И как ты справляешься с двумя детьми? – Ложка застывает на полпути ко рту.

– Ева не ребенок уже.

– Не ребёнок? Я думала молоденькая совсем. А сколько ей лет?

– Мам… – Знаю, к чему она это все.

– Что мам? Ты жениться на работе своей будешь? Она тебе детей родит? С работой будешь в путешествия ездить?

– Молоденькая она, молоденькая, мам. Еве девятнадцать.

– Знаешь, если она воспитала такого брата, то возрасту по паспорту я не особо верю.

– Я не знаю, кто там, кого воспитывал, но она маленькая совсем.

– Знаешь, у нас с твоим отцом тоже разница в возрасте есть. Зато я точно знаю, что без него было бы все не так. Все, что у меня есть, все, что я умею, он в меня вложил. Направлял, подсказывал. Он как мужчина сделал из меня себе идеальную жену, но при этом всегда давал мне свободу в выборе того, чем я хочу заниматься, о чем мечтаю. Я знаю, что он любит и как. Но и он знает, как мне нравится. Поэтому не думай, что молодая, неопытная девушка – это совсем плохо. Вова рассказывал, что его сестра умеет готовить, о нем заботится и за тобой присматривает.

– Ладно, мам мне пора. Все было очень вкусно.

– Давай-давай, не задерживаю. Едь к девушке. Подумай о том, что я сказала. И приезжайте на выходные в гости. Познакомимся.

– Посмотрим. Хотя… у нее нога травмирована, ей пока лучше отдыхать.

– Тогда я к вам приеду, – усмехаюсь в ответ.

– Вова, собирайся, поедем. – Кричу мальчишке. – Мам, без особого энтузиазма только.

– Она красивая? – я поджимаю губы и на маму глаза поднимаю. – Все можешь не отвечать. Итак уже понимаю, что красивая.

От мамы выбираемся только минут через двадцать. С целым пакетом еду и вкусняшек для Вовки и Евы. Теперь можно не готовить несколько дней.

– Ева? – Вовка зовет ее с порога, как только открываю дверь в квартиру.

– Я тут Вов, – отзывается из моей комнаты.

Радует, что послушала меня и не вставала. Слова мамы тут же откликаются во мне. Если будет слушаться, то в итоге станет идеальной для меня.

Вовка к ней бежит, а я сначала пакеты отношу на кухню. Когда появляюсь в комнате, Вова уже рассматривает ее ногу и повязку. Расстроен, что не видно ничего.

– Ты как? – тихо здороваюсь и отсылаю ей легкую улыбку.

– Болит. Почему вы так долго?

– Пока к маме за Вовчиком заехал. У нее поужинал, она еще и тебе передала, чтобы ты пока не вставала. У мамы было много вопросов, пришлось рассказать кое-что. О тебе ничего лишнего, – тут же тушу волнение в ее глазах. – Она может, кстати, заехать в гости без приглашения пока меня не будет. Поэтому не удивляйся и не волнуйся. Очень хотела с тобой познакомиться.

– Зачем?

– Вы женщины и вам проще понять поступки друг друга. Куда? – Торможу ее, когда собирается встать.

– Можно мне постоять немного? Уже все тело болит лежать.

– Вов, давай переодевайся и сделай сестре массаж. Назначаю тебя медбратом. Будешь ухаживать за больной.

– Ура! Мне халат нужен и инструменты тогда, – подскакивает, но я вовремя успеваю его перехватить, чтобы не упал на ногу сестре. – Вов, аккуратней. А то заберу пациента себе. Халата у меня нет, но шапочку медицинскую и маску найду. Так что с едой?

– Поела бы, только немного.

– Хорошо, лежи. Я принесу. На кухню не ходи. Вова, а ты следи за пациентом, – усмехаюсь, – чтобы не сбежал.

Пусть она и устроила легкий переполох в моей квартире, но так даже интереснее. Вова полвечера ухаживал за сестрой, лечил. Кормил с ложечки супом.

Мне приходиться сегодня самому проследить за тем, чтобы Вова почистил зубы, переоделся и лег спать. Даже на какой-то момент почувствовал себя немного папой, пусть и не родным. То ли Вова такой идеальный ребенок, то ли я уже готов к этому, но мне понравилось.

– Ну что, как ты? – возвращаюсь к Еве. И все примеряю на нее мамины слова.

– Нога ныть начинает. Днем вроде ничего было, а сейчас хуже.

– Держи, выпей обезболивающее. – Протягиваю таблетку и жду, когда выпьет.

Рядом ложусь и беру телефон в руки, чтобы просмотреть новости в мире медицины. Ева рядом лежит. Молчит. Как будто ждет чего-то. Но я хочу, чтобы она отдыхала.

– Спокойной ночи, – беру инициативу на себя. Она кивает в ответ. Приподнимаюсь и, протянув руку через девушку, выключаю ночник. – Отдыхай. Если болеть, что-то будет, буди меня.

Замедляюсь и останавливаюсь над ней. Наклоняюсь и целую в лоб.

По коже ее частое дыхание. Сегодня не самый подходящий день. Отстраняюсь, но ее рука ложится мне на шею и останавливает. Тянет к себе.

Взять материал и превратить во что-то идеальное? Рискованно, но перспективно? Не знаю, куда утянет, в ад или рай. Но, не попробовав, не узнаю.

Расслабляюсь, поддаваясь ей. В темноте нахожу ее губы и касаюсь. Думать не хочу, на сколько она младше, насколько мы непохожи, насколько странно то, что между нами, насколько непонятно почему, тянет к ней.

Это взаимно, поэтому надеюсь, что эндорфины, высвобождаемые во время объятий, помогут Еве снять боль.

Девушка не сопротивляется. Мягкая становится, расслабленная. Я вот сейчас воспользуюсь ее беспомощностью. Потом пожалеем оба.

– Я забыл, мне позвонить надо. По работе. – Шепчу в губы и, не дожидаясь, поднимаюсь и иду на кухню.

Какого черта я делаю!

Телефон беру и сам с собой разговариваю.

Время мне надо, чтобы подумать. В комнате за стеной слышу шуршание и начинаю монолог:

– Завтра в десять операция. Я забыл сказать. Будешь мне ассистировать? – паузу делаю для правдоподобности. – Да, это зав сказал. Я забыл передать.

По коридору как зайка прыгает Ева. В ванну направляется. Не хватало упасть и еще со второй ногой сделать что-то.

Прощаюсь с вымышленным коллегой и убираю телефон.

– Ева ты куда? – Быстро к ней, чтобы поддержать и помочь через невысокий порог перепрыгнуть.

– Мне в душ надо. Я вдруг поняла.

– Давай не сегодня, повязку намочишь.

– Ева… – вздыхаю, пытаясь остановить.

– Ты иди, я сама.

– Ну вот как ты сама? – злиться начинаю. Как и любой врач, рекомендаций которого не придерживаются.

– Давай ты мне пакет на ногу наденешь и все. Я быстро.

Сам удивляюсь, как поддаюсь на уговоры. Тщательно ногу прячу, еще и скотчем заматываю. В душе стульчик ставлю, чтобы сидя мылась.

Помогаю забраться в кабинку и выхожу из комнаты.

Сижу на кухне и жду. Каждый ее шорох на грани сорваться и помочь, если с ней что-то не так. Останавливаю себя постоянно, понимая, что она там раздета. Некрасиво будут врываться.

Воду выключает и все в квартире затихает. Как представлю, что сейчас будет выпрыгивать из душевой, так передергивает.

– Ева помочь? – спрашиваю из-за двери.

– Да, если несложно.

Главное, чтобы она одета была.

“Одета” это сложно назвать, но все-таки полотенце, обмотанное вокруг тела лучше, чем ничего.

Отрываю девушку от земли и усаживаю на стиральную машинку. Сам же опускаюсь на колени и отрываю скотч, потом пакет стягиваю. Осматриваю все. Не намокло.

– Ну все, можешь одеваться, – поднимаюсь и напротив ее глаз оказываюсь.

Щеки порозовели после горячего душа. Волосы еще влажные плечо перекинуты. Губы кончиком языка облизывает и ждет.

Убийственно.

Уйти надо. Дать ей одежду и уйти.

Не успеваю. А может и не хочу успевать.

Ева первой поднимает руки, обнимает и на себя тянет.

Вроде и сильнее ее, ну тут силы пропали сопротивляться. Мы одновременно глаза закрываем и целуемся. Обнимаю за талию. Ее ноги вокруг меня.

Отчаянно как-то все. Как-будто просит не останавливаться.

Полотенце ее развязывается и падает.

Пальцами по нежной коже провожу. Позвонки, лопатки. В волосы зарываюсь.

Аккуратно их назад оттягиваю, что выгнулась и подставила шею. Поддается.

Стонет и тут же себя останавливает. Стесняется.

На шею перехожу, кожу губами втягиваю. Сильнее прикусываю, чтобы продолжила стонать.

От шеи пальцами скольжу вниз до груди.

Сжимаю несильно. С ней все не сильно. Аккуратно.

– Я хочу тебя, – шепчет на ухо и почти стоп-кран срывает.

Глаза открываю и останавливаюсь. Ева на меня смотрит. А меня только одно волнует сейчас, мне послышалось или нет.

Выдыхаю, глаза невольно опускаются. Натыкаюсь на грудь небольшую. Под моим взглядом набухает и округляется.

Снова ей в глаза.

На меня смотрит. Облизывает губы пересохшие.

– Первый раз? – тихо спрашиваю. Слежу за мимикой.

Это ключевое сейчас. Просто так в порыве наваждения первый раз с ней не буду. Если не первый, тогда другое дело. Девочка уже не маленькая.

– Нет, – качает головой и смотрит замыленным взглядом.

– Тогда пойдем в кровать.

Киваю и подхватываю ее на руки. Уношу в спальню.

Пока кто-то из нас не передумал.

Глава 17. Ева

Поговорим об этом утром.

Утро наступило, а его последняя фраза перед поцелуем на ночь, так и не стерлась. Будь я немного уверенней, я бы не врала, конечно. Но так хотелось, чтобы не оттолкнул.

Готовлю омлет на завтрак. Это немного успокаивает, пока не слышу в коридоре шаги. Медленные, тяжелые. Это Валера.

Пальчики на руках перекрещиваю, а глаза к потолку поднимаю. Молчаливый жест обращения к высшим силам, с просьбой стереть ему память. Частично.

– Доброе утро, – руки мужчины опускаются на столешницу по обе стороны от меня, а губы касаются задней поверхности шеи.

Рот слюной наполняется. Помню нашу ночь и хочу, чтобы прижался сейчас и обнял. Но сама вряд ли решусь это произнести.

– Привет, – задерживаю дыхание, настораживаюсь. Не оборачиваюсь, пытаясь понять настроение. Как вести себя с ним? Игриво или сдержанно?!

– Как нога? – Рассматривает мою ногу, которую сейчас опустила на стул, чтобы не держать на весу.

– Еще болит, но терпимо.

– Повернись ко мне – негромкая просьба, но звучит так, что проигнорировать нельзя.

Уменьшаю огонь на минимум и разворачиваюсь к Валере. Взглядом в грудь ему упираюсь. Рассматриваю надпись на серой пятнистой футболке.

Глаза поднять боюсь.

– Мы как-то с тобой не разговаривали про это. Но мне казалось, это итак известная истина. – Убирает прядь моих волос за ухо. Кончиками пальцев скользит по овалу лица. И за подбородок поднимает чуть вверх. Глазами встречаемся. Его темные, глубокие, опасные. – Я стараюсь не врать и не люблю, когда мне врут. Вот ты не любишь змей, а лжец он такой же. Как змея. Она извивается, никогда не бывает прямой, ползет она или лежит в покое. А знаешь, когда змеи прямы и не притворяются? – Моргаю, пытаясь до конца осознать смысл его слов. – Когда они мертвы.

Знаю, что врать это плохо. Но ночью мне это казалось не таким уж и преступлением.

– Прости, – еле слышно отвечаю. – Мне просто хотелось быть уже не такой маленькой, чуть больше опытной, чтобы ты не оттолкнул.

– Глупышка, – усмехается и кладет одну руку мне на шею. Пальцами проводит по основанию волос. Все тело приятно сжимается. – Первый раз ты не могла быть опытной, как бы ни хотела этого. Зато я мог бы быть аккуратней.

– Все было хорошо.

– Не думаю, что тебе очень понравилось.

– Нет, правда…

Замолкаю. Он просил не обманывать больше. Все действительно было не очень. Я, как ни пыталась расслабиться, получалось плохо. Боялась, что он все поймет еще раньше. Этот страх и болезненные вспышки в ноге заглушали возбуждение.

Валера в глаза смотрит. Думает о чем-то. И пока не решил ничего, я кладу руки ему на поясницу и притягиваю к себе.

Первой касаюсь его губ. Мягкие, теплые, дразнящие. Внутри все переворачивается от одной только мысли, что он может оттолкнуть и вообще сказать съезжать отсюда.

Но когда его руки теплые оказываются под моей футболкой, расслабляюсь. Не оттолкнет.

– Не ври мне больше, хорошо?

– Обещаю, – отвечаю шепотом и целую.

Мелкие шажки в коридоре прерывают нас. Я быстро облизываю губы и спрыгиваю со стола на одну ногу. Валера придерживает, чтобы не упала, и разворачивается к Вовке. Я к омлету. Мы мастера конспирации.

Губы поджимаю, чтобы не выдать довольную улыбку. Все хорошо. Он злится совсем чуть-чуть. Вернее, уже вообще не злится. Просто сказал, чтобы не врала. На первый раз это спустил все. Что с остальным делать…

Мы завтракаем. Шутим и наслаждаемся утром.

Мне всегда казалось, что именно завтрак задает тон дню. Если у всех хорошее настроение, это заряжает позитивом на целый день.

Мы собираемся все вместе к нему на работу. Мне нужна перевязка. Вовка едет с нами.

Сама себя успокаиваю, что все в порядке. Но чувство опасности не отпускает. Списываю волнение на ногу. Все-таки жутко это и не понятно, сколько ходить нормально не смогу.

Тормозим возле клиники. Мы приезжаем раньше, чтобы успеть до рабочего дня. Оборачиваюсь, но ничего подозрительного не замечаю.

Валера подхватывает на руки и несет в здание. Обнимаю его за шею и улыбаюсь. Ногу порезать, конечно, плохо, но это очень сблизило нас.

Здание, куда я стабильно попадаю у него на руках. Так приятна его забота, внимательность. Как я жила без этого. Как буду жить, если придется. Все сделаю, чтобы не подвести его и сохранить это.

Казалось, что так надо было. Чтобы я поранилась. Чтобы мы сблизились. Оставался только один человек, который не давал окончательно расслабиться и рассказать Валере все.

Вчера я не просто так наступила на нож. Меня всю трясло от встречи с отчимом. Найти адрес врача не составило у него так уж много времени.

Под защитой Валеры я вдруг почувствовала себя в безопасности. Пригрозила Олегу, что напишу заявление, если он не отстанет от нас.

Смелая такая стала. Мне нравится. Сделаешь то, что я сказал, и я заберу вас. Будем жить еще лучше. А врач этот будет оплачивать нам жизнь.

Сбежала. После этого так трясло, что коробка с инструментами сами выскользнула из рук, и на нож тот наступила случайно. Я не хотела больше возвращаться домой.

Хотела тут быть, с Валерой. В безопасности.

Надо Валере рассказать все, а теперь еще страшнее. Он дал понять, что ложь он не простит больше.

Как мне теперь рассказать, что наше знакомство не случайно и почему на самом деле тяну с заявлением?

Из больницы домой я добираюсь с Варей. Она хоть и пропала на пару дней, но когда узнала, что со мной случилось, тут же оказалась рядом.

– Что сегодня будем готовить? – смеется девушка и сворачивает к супермаркету. – Опять чебуреки?

– Ммм? Нет. Надо подумать. – Перебираю блюда, которые еще готовила. – Может лазанью?

– О, давай. Сто лет не ела. Ева, а есть что-то, что ты не умеешь готовить?

– Рецепт того, что не умею, я могу найти в интернете.

– Я, наверное, своего мужа буду в ресторан водить или заказывать еду на дом. Что-то с этим у меня проблемы.

– Значит, будем учиться. – Подмигиваю ей.

Тормозим возле супермаркета. Варя дерзко паркуется на местах для инвалидов, объясняя это тем, что я сейчас, как инвалид и нам надо поближе к входу.

– Подожди меня тут, я сейчас. – Сидим с Вовой в машине и наблюдаем, как она берет первую попавшуюся тележку, окликает какого-то парня. Направляются в нашу сторону.

– Вот эту девушку с больной ногой надо аккуратно, очень аккуратно, посадить в тележку. – Придерживает дверцу, пока парень ловко берет меня на руки и опускает на дно продуктовой тележки.

– Варь, я на кого похожа.

– Спасибо, молодой человек, – отпускает паренька, хотя по его виду заметно, что он бы с удовольствием прогулялся с ней, а меня оставил тут. – Нормально ты выглядишь. Вон у тебя нога забинтована. Понятно, что ты ходить не можешь. Никто ничего нам не скажет.

– Я тоже так хочу, – подает голос Вовка.

– Владимир, – Варя к нему обращается только так, – ты повезешь сестру. Наша принцесса поранила ногу, ходить не может. Ты в другой раз. Обещаю.

Сопротивляться бессмысленно. Вова довольно берется за ручку тележки и толкает ее в сторону магазина.

– Я прикрываю рукой глаза и лицо, чтобы не так стыдно было. А если это нарушение и потом Валере счет выставят?

– Ева расслабься, – смеется Варя, – Давай, говори, что надо покупать. – Я осматриваюсь по сторонам, чтобы сориентироваться. – Валер, привет. – Оборачиваюсь на голос подруги. Варя снимает меня на видео. Теперь неудобно еще и перед ним. – Мы в супермаркете. Ева в надёжных руках своего брата. Не волнуйся за нас. – Смеется от того, что он переживает. А я стараюсь не думать о том, как на меня смотрят прохожие и показываю Вовке, что надо взять. – Да, мы аккуратно, Айболит… Хуже не будет точно… – Нагружаю на себя продукты и улыбаюсь. – Валерик, не будь занудой… Разрешишь-разрешишь, куда ты денешься… Заберу ее себе, будешь жить со своей змеей… Хорошо, вино брать не будем, – подмигивает мне. – Мы знаешь какой сегодня ужин сделаем! Ева сказала, что такое тебе еще не готовила… а вот узнаешь! Все, пока… Хорошо, как будем дома – позвоним.

– Любишь ты его дразнить.

– Потому что он серьезный всегда! Вообще не улыбается. От этого еще больше хочется.

– Что сказал?

– Злился. Немного. Но на меня, а не на тебя. Сказал, что больше тебя со мной не отпустит.

– Он уже это говорил. И отпустил.

– Пфф. Тем более. Он мне ничего запретить не сможет. Так вы все закупили с Вовчиком?

– А можно мне купить Нутеллу, – ноет брат.

– Нет, Вов. – Одергиваю его. – Она дорогая.

– Бери, Вова, я оплачу, – Варя опускает в тележку банку с шоколадной пастой.

– Варь, не надо.

– Дай приятное сделаю твоему брату. Он такой сегодня молодец. Смотри, какой помощник.

– И печенья еще можно взять? – нахальства у него не отнять.

– Можно, – кивает варя. – Выбирай.

– Вова! – цыкаю на брата, чтобы прекращал. У меня есть немного денег, но точно не хватит, чтобы все это оплатить.

Но Варя сама помогает выбрать ему.

Мы затариваемся так, что Вовка еле толкает тележку с продуктами и со мной.

Чтобы потом вытянуть меня из тележки, Варя снова просит постороннего мужчину помочь. Стесняюсь. Но одновременно только с ней так и прокатились бы.

До вечера занимаемся тем, что готовим лазанью и веселимся. Утро, которое так хорошо началось, просто обязано было и закончится хорошо.

Глава 18. Ева

Я даже не слышу звонка мобильного.

– Ева, это тебе. Суженый-ряженый, – Варя машет телефоном. Дразнит меня.

Стесняюсь ее шутки. Уши гореть начинают. Жарко. Волнительно. Особенно после нашей ночи. Она как-будто догадывается о чем-то.

Забираю у подруги телефон и отвечаю:

– Привет. – Робко, скромно. Он мне звонит после работы. Может, хочет узнать, что купить надо или предупредить, что скоро будет?

Вместе садим зернышко, которое может прорасти маленькую семью.

– Привет, Ева. Как твоя нога?

– Терпимо, я стараюсь не ходить и сижу. Как ты и говорил. – Улыбаюсь сама себе. Хочется слушать и выполнять его рекомендации.

– Хорошо, больше отдыхай. Варя у нас еще?

– Да.

– Я задержусь сегодня, – быстро проговаривает мой врач, – ужинайте без меня и спать ложитесь. Не ждите.

Зернышко мое вырывает и выбрасывает.

– А что случилось?

Отворачиваюсь к окну, чтобы при Варе не расплакаться.

– Я занят, Ева. Если что-то срочное, то звони, как смогу отвечу. Мне пора. Пока.

– А… Э…. Пока, – слов не находится, чтобы попрощаться нормально.

Задержусь. Занят. Ложись спать.

А он где и с кем? У него другая женщина что ли? ведь так говорят, когда с любовницей остаются.

Дышать тяжело. Из-за моей лжи вчера ему не понравилось, и он нашел уже другую.

– Ну что там, Ева? Он скоро? – Варя заглядывает в духовку и проверяет свою лазанью, которую делала под моим присмотром.

– Нет, он задерживается и сказал, что не придет.

– Хоть бы он, когда вовремя пришел. – Возмущается и подходит ко мне. Через плечо заглядывает и к себе разворачивает, – ты чего, Ева? Да не расстраивайся. Мы сами съедим. – Варя берет мое лицо в руки и пытается успокоить. – Да он на работе своей застрял. Все время там.

– А если нет?

– А где? – прищуривается, изгибая бровь.

– С другой женщиной, например.

– Пфф, – усмехается, – подожди, ты чего ревнуешь его? Ева… Да с какой другой женщиной! – Усмехается моим выводам. – Ну-ка, успокойся быстро. Другая женщина – это только, если Медицина.

– В больнице много женщин. – Мне не смешно.

– Ева, ну зачем ему в больнице женщины, если у него дома принцесса?

– Он не сказал, что на работе, просто задерживается.

– Он с ними там каждый день работает. Уже давно бы кто-то на него колечко одел. Но он один. Ева, ты ревнуешь? У вас что-то было? – Мне и отвечать не надо, Варя быстро составляет уравнение и по моему молчанию находит ответы сама. – Что? Серьезно? Класс! Он бы тебе не изменил ни за что. Я сто лет его знаю. Это самый честный человек на земле. Так что успокойся. И это надо отметить.

– Варь, подожди, что отмечать-то?

– Я думала он холостяком останется еще долго. Ева, да от него все девушки сбегали, потому что он с ними мало был. Все время на работе. А ты сама его нашла! – Варя улыбается мило. Слезы мне своими теплыми пальцами вытирает. – Давай, улыбнись. Ты главное не сбегай сразу. Привыкнешь к такому режиму. Мой брат приезжал недавно, чтобы встретится со всеми, так Валерка на сорок минут опоздал. К нему, видите ли, пришел пациент бывший на консультацию. Поэтому, я уверена, он задержался на работе. И пусть жалеет теперь, что нашу лазанью не попробует.

– Он сказал мне ложиться спать. Не ждать его. Значит, будет спать с кем-то еще.

– Дурочка. Хочешь, я ему позвоню? Узнаю все сама?

Киваю головой. Очень хочу. И Варе это так все легко дается. Она тут же набирает его, ждет долго. Смотрит на меня и улыбается.

– Не отвечает. Если на операции, то он и не ответит. Представляешь, рассматривает там чьи-то кишечки и тут я такая, – мы одновременно усмехаемся. Вроде она правильно говорит, а я волнуюсь. – Тогда давай ужинать без него. Так и быть оставим ему кусочек.

Я сажусь за стол, Варя ставит передо мной тарелку с едой. Сама садится напротив.

– Ева, расскажи про себя.

– Я не могу, – вздыхаю, в еду глазами впиваюсь.

– Почему? Мы же подруги.

– Ты не только моя подруга. – Глаза на нее поднимаю, наблюдаю, как она кладет еду в рот и от удовольствия закатывает глаза. – Я не хочу, чтоб ты Валере проговорилась. Знаешь, когда мужчина знает про женщину что-то плохое, это отталкивает его.

– Я умею хранить секреты, если надо.

Сдаюсь. Так надоело это все в себе держать. Хотя бы частично с кем-то поделиться.

– Всем кажется, что я должна была это остановить и прекратить, это же так легко, но на самом деле насилие зачастую и терпят, потому что выхода другого нет. Собрать вещи и уйти только на словах легко.

Поднимаю на нее глаза. Сама пугаюсь. У Вари лицо бледное, как будто она сама это переживает. Пропускает через себя.

– Это твой отчим? Что он делал? Я не расскажу, обещаю.

– У него был свой, изощренный способ. Он понимал, что изнасилование – это совершение полового акта, за это его могут посадить. Поэтому он заставлял меня делать другие вещи. Раздеваться перед ним, трогать его. – В горле сжимается, и я делаю глубокий вдох. – Не хочу все это вспоминать. Но это было мерзко. Потому что он меня принуждал к этому и получал удовольствие от моих слез. Это такой вид садизма, от которого он кайфует.

– Ты не могла это остановить?

– У меня никого нет. Мама умерла. Мне и уйти некуда было. На стипендию я долго не проживу, да и где жить? Вову с ним оставить? Не хочу я, чтобы он рос с отцом и брал с него пример. Не рассказывай Валере, пожалуйста. Я сама, когда будет подходящий случай или… Или… Он мне нужен сейчас, а если это оттолкнет его… я не знаю, как дальше.

– Обещаю, я не расскажу. Ты всегда можешь позвонить мне, если надо поговорить. Может, я и не умею давать нужные советы, но зато поддержу и никогда не буду обвинять и осуждать.

– Спасибо, Варь.

Градус нашего веселья спадает. Я расстроилась из-за Валеры, Варя расстроилась из-за меня, непонятно только, как сам врач себя чувствует. Варе так и не перезвонил.

Я отправляю подругу, целую в щеку и крепко обнимаю. Вот так неожиданно в моей жизни появилась еще и она. Такая удивительная, славная, отзывчивая.

Отвожу Вовку в душ перед сном. Отвлекаюсь от мыслей разных.

Поздний звонок в дверь. Настораживает, поэтому не спешу открывать.

– Вов, это, наверное, Варя что-то забыла, посиди тут, я через минуту вернусь.

Даю брату пару пустых банок, чтобы было с чем играть, и выхожу в коридор.

Заглядываю в глазок и замираю. Сердце так гулко бьется в груди. Сбивает ритм от неожиданности. Я тут же открываю дверь мужчине из доставки цветов. От Валеры что ли? Внутри расцветает все. Уже простила и забыла, что задержался.

– Здравствуйте.

– Привет. – Голос узнаю мгновенно, но дверь закрыть не успеваю.

Отчим заталкивает меня в квартиру, заходит сам и захлопывает за нами дверь. Хоть бы сердце не остановилось от страха. А если Валера сейчас придет и увидит нас? Он же не поверит.

Цветы в руках отчима высохшие, старые. Просто упакованы.

Мы одни в чужой квартире. И только Богу известно, что на уме у Олега.

– Скучали без меня? – Руку протягивает, чтобы коснуться лица, но я успеваю увернуться.

– Уходи отсюда!

– Скучали, – усмехается, обнажая ряд пожелтевших от курения зубов. – Нашла то, что я говорил?

– Нет тут ничего. Ты ошибся.

– Все обыскала?

– Все! – взмахиваю руками, чтобы понял наконец и отстал.

– Раз нет тут, значит в больнице.

– Сам ищи то, что тебе надо.

– Тогда придется от врача избавиться или пытать, где блокнот.

Ахаю от неожиданности и выдаю себя.

– Переживаешь за него? Понравилось с ним? – Я не отвечаю, но удержать разные эмоции в себе не могу. – Видел вас возле больницы. Он тебя на руках носил, как влюбленный идиот. Раздвигала перед ним ножки?

Замахиваюсь, чтобы ударить, но отчим перехватывает руки и заводит за спину.

– Шл**ка маленькая. Не думал, что он так быстро тебя раскупорит. Надо было самому. Хотел же, но берег все. Может сейчас, а? Быстро? Покажешь, чему научилась.

– Только тронь меня, я заявление напишу на тебя.

– Ох, какая смелая!

Хватает за шею и к себе тянет. Сопротивляться пытаюсь. Отбиваться, но он сильнее.

– Я так скучал по тебе. По твоим слезкам. Давай, опускайся на колени. Папочка соскучился.

В губы впивается. Вкус сигарет все еще во рту. Сейчас еще противней. Как будто изменяю Валере, хотя он недостоин этого.

За губу больно кусаю отчима и царапаю там, где достаю.

Тут же дышать тяжело становится, когда его пальцы вокруг шеи обвиваются. Как канатами стягивает.

Впиваюсь в его руку, чтобы оторвать от себя. А ему нравится. Нравится видеть мои слезы, как борюсь за жизнь, а она полностью в его руках.

– Денег попросишь. Скажешь надо стрижку сделать, ногти. Похер, короче, на что просить будешь, пожалостливее будь, чтобы дал больше.

Головой мотаю, пусть делает, что хочет, я для него делать ничего не буду.

– Ева!

Голос Вовки заставляет отчима остановиться и приотпустить. Делаю жадный глоток воздуха.

– Это Вовка? Давно его не видел.

– Он никогда не был тебе нужен. Отстань ты от нас! – Шиплю и понижаю голос в ответ, а потом кричу брату: – Вов, я сейчас.

– Да, путался под ногами. Но без тебя хрен бы я за ним смотрел. Окей, поступим по-другому. Последний шанс тебе даю. Сегодня просто врачу неприятности устроил, завтра и покалечить могу. А он же бережет свои руки, врач все-таки. Два дня тебе даю найти то, что мне надо. Не сделаешь, будет еще одно предупреждение врачу. Еще через два не найдешь блокнот, его и машина может сбить. Еще через два в больнице случится медицинская ошибка, и он умереть может. Ты всегда была такая сердобольная к другим, так что ради других сделаешь больше, чем ради себя.

– Да где я найду то, что тебе надо? Нет блокнота этого нигде!

– В больнице ищи. Там он был последний раз. Но хоть слово хирургу скажешь, ему не жить. А перед этим ему на почту видео и фотографии скину одни, как мы развлекались с тобой. Он поверит, что мы были заодно. В полицию пойдешь, я тебя с собой потяну, как соучастницу. Там на видео видно, что ты особо-то и не сопротивлялась. Поэтому если хочешь спокойно жить, делай, как я говорю. Поняла?

Выбора мне не оставляет. Зря не написала на него заявление сразу.

– Ева, – снова слышим голос Вовки.

– Ненавижу тебя.

– Это ты так любовь свою проявляешь, – усмехается. – Пора мне, не хочу с твоим встретиться. Все мои слова в силе. Напишешь заявление на меня, приду и точно изнасилую. Беречь не буду.

Глаза красные, дьявольские. Пальцами проводит по шее, по отметинам, смеется и уходит. Оставляет меня одну наконец.

Быстро захлопываю дверь на все замки и на пол опускаюсь как есть.

Трясет всю. Страшно так. Мамочки… Я не сбегу никуда! Не спрячусь от него. И рассказать нельзя. Он свои угрозы выполнит. Всегда выполнял. А не расскажу Валере, тоже плохо будет, но хотя бы есть шанс оставить в живых всех.

Я даже не знаю, что толком ищу. Блокнот какой-то. Да и знать не хочу, что там. Просто однажды отчим пришел и сказал, что ему нужна эта вещь. Последний, у кого она была, был Валера. Выбора у меня не было даже. Если бы я отказалась, то моя прежняя жизнь мне показалась бы Раем. Тогда да, я думала только о себе.

Замок в квартире щелкает. Встаю быстро, подтягивая горло толстовки наверх. Валера осматривает меня тут же. Хмурится.

– Что случилось? Чего плачешь?