Текст книги "Русь эзотерическая(СИ)"

Автор книги: Ольга Манскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Сергей подошел к реке в том месте, которое указал дядя Юра. Там, действительно, была тарзанка, которую раньше было не видно за прибрежными кустами. Сергей разделся, зашел по колено в воду. Она показалось ему на удивление чуть ли не теплой.

Он залез на выступ дерева, подтянул к себе тарзанку, и, раскачавшись на ней, прыгнул на середину речки. Вода резко обожгла его своим холодом, пронизывающим до кончиков волос. А потом вдруг резко стало тепло и приятно.

– Йо-ху! – крикнул Сергей и поплыл. – Здорово!

Как только он выбрался из реки, на другом берегу показался Андрей.

– Идёмте со мной,– крикнул он Сергею и дяде Юре. – Нас всех за стол пригласили.

Сергей и дядя Юра вернулись по течению реки к броду, а там перешли на другую сторону. Вскоре они догнали Андрея, который узкой неприметной тропкой вывел их к костру и палаткам. Рядом с костром, как и на Поляне, был навес, под навесом – деревянный стол и лавочки. Только здесь всё это деревянное великолепие было, будто только вчера сработанное, свежее, светлое, ещё не потемневшее от времени.

За столом, покрытым скатертью, сидело несколько человек. Два молодых парня, представившихся как Бронислав и Толик. Приятный пожилой человек, Дмитрий Сергеевич. Пожилая скромная женщина Анна. Две девчушки-хохотушки, Марина и Кристина. Интеллигентная дама в очках, с короткой стрижкой, по имени Лариса. Ну, и сама руководительница группы, Людмила... Последнюю представили другие, поскольку Людмила и сейчас была "погружена во внутреннюю работу": сидела неподалёку на небольшом коврике для медитации и ни на что не реагировала. Сказали, что она ждёт информации по поводу своей дальнейшей индивидуальной работы у "женского" дольмена, и эта работа была очень важной. Кроме членов группы, здесь присутствовала ещё и зашедшая к ним в гости Светлана, женщина из местных.

Когда Сергей подошёл к концу стола и присел, Светлана, оказавшись за этим столом напротив него, зыркнула на Сергея проницательными ведьминскими глазами. И спросила:

– Ну, что? Очухался, пришел в себя? Кашу есть будешь? Я её сегодня сама здесь сварила, грибов набрала знатных, травок намешала. По своему собственному рецепту, его больше никто не знает. Людям готовить здесь было некогда, а мне приятно было доброе дело сделать. Я здесь, сегодня, и за раздающего. Давай, наложу. А ещё – кисель есть. Из ежевики. Правда, я в него ещё и несколько пакетиков магазинного бухнула, но получилось здорово. Будешь?

Только сейчас Сергей почувствовал, что он на ногах не держится от голода и просто зверски хочет есть. Аж желудок сводит. Он кивнул в ответ на вопрос Светланы, сглотнув слюну.

Затем и Сергей, и все остальные ели и кашу, и грибы, и хлеб со сгущёнкой, как по волшебству появившейся из холщовой сумки Андрея вместе с хлебом, пили кисель и чай.

Сергей очень удивился степени своей прожорливости и аппетита. Всё куда-то проваливалось моментом.

А Светлана не удивлялась, только приговаривала, продолжая буравить его глазами:

– Ты кушай, кушай больше, дорогой!

А он всё меньше и меньше соображал, кто он, где, откуда и как сюда попал. Откуда-то появилась новизна ощущений, необыкновенная легкость и веселость. И вдруг его, что называется, "повело": он шутил, смеялся, рассказывал забавные случаи из жизни...

– Нам пора, – шепнул в конце концов Андрей. – Пойди, ещё раз в речку окунись. Прямо здесь, неподалеку. И пойдем.

Сергей спустился вниз, к реке.

– Да, такие вот здесь дела, – продолжала меж тем Светлана прерванную ранее беседу. – Я ещё мало чего понимаю: к примеру, чувствую только, что дольмен есть поблизости. И в каком месте он находится. А какой он – женский, мужской – я не понимаю. А люди здесь – опытные контактёры, они очень тонкие энергии воспринимают, космическую информацию от дольмена принять могут. Есть чему у них поучиться.

– Смотрите! Чайки! – крикнул в это время всем Сергей.

– Здесь? Откуда? – удивились люди у костра.

Над Сергеем, стоявшим у реки, подлетев к нему совсем близко, низко-низко закружились три большие белые чайки. Они описали несколько кругов, что-то прокричав, будто ему одному, и улетели.

– Ну и ну! – удивился дядя Юра. – Мы же так далеко от моря! И что эти чайки здесь делают? Никогда я их в этих местах не видал!

Чайки показались Сергею светлым предзнаменованием. Знаком того, что в его жизни грядут счастливые перемены...

Глава 15. Чистый контакт и шестая раса.

Наталья, оставшаяся в лагере, стала свидетелем того, как возвращались на Поляну первые из тех, кто пошёл с утра, с Евграфием, на Лысую. В смысле, те из них, кто не удостоился чести попасть в отряд контактёров, который узким кругом избранных продолжил запланированный путь. Менее удачливые были отправлены Евграфием на процедуры «водного крещения».

Среди них был и Володя, который, вернувшись на Поляну, демонстративно выбросил в горящий костёр свои буддистские чётки из желудей. После этого импульсивного действа, он возопил ко всем, кто в это время находился у костра и в его окрестностях:

– Я, наконец, понял! Нам всем надо покаяться! Мы ведь все – православные! А мы забыли об этом! – и он полез в палатку и достал довольно большую икону Божией Матери.

– На колени, дочь моя! – провозгласил он, выйдя наружу и глядя на тётю Розу. Та удивилась, но осенила себя крестом и бухнулась на колени. А следом – сами подбежали Зоя, Галя, Зина и бабушка Валентина. Они целовали лик Богоматери, а затем и руки, протянутые им Володей. Спешно кланялись, крестились, судорожно глотая слезы.

– Ты – чистый парень, тебе – дано! Тебе – канал идёт! – со слезами на глазах, заявила Зоя. – Чистый контакт! А всем нам, тем, кто на Поляне, надо покаяться, чрезмерно мы гордые – Россию, мол, спасаем! Надо сначала всем очиститься, помолиться, покаяться – всем, обязательно! Мы должны знать, что наша сила – в православии, и не забывать об этом! В нем наша вера и наши корни! Прости нас, Боже, за гордыню нашу!

К ним стали подходить и другие люди – и тоже бухаться рядом на колени.

Но, Наталье почему-то этого вовсе не захотелось...Ползать вместе со всеми на коленях, целовать руку Володе и каяться. И она – бочком, бочком, сторонкой – и пошла отсюда прочь...

Наталья спустилась с откоса вниз, пошла по травянистому склону, и вскоре вышла на грунтовку. Она решила пойти по грунтовке, уводящей от Поляны в сторону поселка, но, не доходя до него, повернула налево, на первом встретившемся пересечении дорог.

Тропка, вскоре круто свернув в низину, дошла до небольшого ручья. Наталья миновала ручей, перейдя его вброд. Здесь было прохладно и довольно темно. Грунтовка шла низиной, всё время полого спускаясь, окружённая густыми деревьями.

Наконец, дорога вышла на более открытое, светлое место. Впереди Наталья увидала небольшую речку. Здесь ярко светило солнце, на берегу реки цвели крупные ромашки, такие же, как на поляне, и летали бабочки. Неподалёку был брод, а на другой стороне реки, чуть поодаль, шла грунтовка куда-то в сторону моря, ниже которой был обрывистый высокий берег, а выше – стеной нависали слоистые скалы. Было жарко, и немного парило. Наверное, воздух был очень влажным.

После того, как она немного искупалась, спустившись к реке, Наталья пошла прямо по воде речушки, против течения, то заходя в воду, то прыгая по камням. По берегам, с обеих сторон, внезапно пошли слоистые ступенчатые скалы, на которых росли дикие цветы и травы. Такие, каких она раньше нигде не встречала. Ей даже пришлось перелезать через груду больших, упавших одна на другую, плит, перегородивших дорогу. В одном месте, прямо из скалы, пробивались небольшие родники, вода из которых тонкими струйками стекала в реку.

Затем, пройдя ещё некоторое время по руслу реки, перелезая порой через навороченные глыбы, Наталья, наконец, вышла на открытое пространство, не огражденное скалами. Здесь уже не было громадных, вздыбленных плит и слоистых скал, омытых водой. Лишь мелкая речная галька, застилающая пологие берега. Неподалеку начиналась новая дорога, и Наталья пошла по этой дороге, пересекающей реку, в направлении, почти противоположном тому, в котором двигалась прежде. Вскоре снова пошли места странные и глухие. Казалось, здесь замерли все звуки, и время текло по-иному. Было даже жутковато как-то, хотя ничего не происходило; по-прежнему был ясный, солнечный день. Камней под ногами становилось всё больше, и они были более крупными. Вскоре Наталья поняла, что идет не по дороге, а по пересохшему руслу небольшой реки... Куда заведет этот путь? Не повернуть ли обратно?

Она свернула в сторону от обманчивой "дороги", и пошла между деревьев, то и дело цепляясь за кусты, проваливаясь в небольшие ямки. Вокруг были плиты старых могильников, покрытые мохом, которые местами, прямо сверху их камней, уже заросли не только травой, но и небольшими дубками. Под ногами почти не было травы, лишь прошлогодняя листва, мелкие несъедобные грибы, а кое-где торчал возле камней папоротник. Пахло прелой листвой. Невдалеке спорхнул со своего места и закаркал ворон.

"Ну, вот... Прогулялась на свою голову", – подумала Наталья, и чуть не заплакала. Она поняла, что вконец заблудилась.

К счастью, вскоре поблизости она обнаружила открытое место, широкий луг, буйно поросший травами. Среди трав не было ни единой тропки; она двигалась наугад, проходя этот луг в направлении, как ей казалось, Поляны.

Миновав луг, Наталья дошла до нового участка леса, углубилась в него, и вскоре отыскала новую тропу. Эта тропа вскоре вывела её к довольно бурной реке. Пройдя немного по воде, а затем посидев на берегу на поваленном и принесённом сюда разливом реки дереве, послушав говорливую речку, Наталья перешла её вброд и пошла по грунтовке. От дороги тоненькая тропка поднималась вверх, и Наталья решила взобраться на пригорок, чтобы рассмотреть местность вокруг.

Поднявшись почти по краю обрывистого берега, нависающего над рекой, до небольшой полянки, Наталья обнаружила среди мягкой, невысокой травы круг, выложенный кем-то из белых камней, сверкающих на солнце.

"Кто и зачем выложил этот круг?" – задумалась она.

Наталья присела на краю обрыва, созерцая сверху реку, лес, облака над горами... Но вдруг, из состояния спокойного созерцания, Наталья неожиданно вышла в странное состояние экстаза. В некое молитвенное исступление... После произнесения знакомых молитв и велений, после обращений к силам божественным, она вдруг, слегка покачиваясь, начала произносить слова на незнакомом ей языке, проговаривая одно и то же, несколько раз, не останавливаясь, будто войдя в некий энергопоток, вовлеченная им в некое действо:

– Рапиде, рапиде, марэ,

рапидэ, рапидэ, тэррэ -

соно рекэда э порто,

соно реканта тэмерэ...

Потом она умолкла, легла на землю и закрыла глаза. Ей виделся берег моря, белые гребни волн, солёные брызги, огромное солнце над морем и три огромные белые чайки, кружащиеся высоко в небе.

* * *

В это же самое время, над Сергеем, стоявшим на берегу реки, летали три чайки...

А вскоре все, кто был с Андреем, покинули лагерь анастасиевцев.

Женщина из местных, Светлана, тоже поднялась с места и решила направиться домой, в поселок. Вдоль реки, до перекрестка дорог, они прошли вместе. У брода Светлана остановилась и показала Андрею камень, который вынула из кармана юбки:

– Вот, сегодня змеевик нашла. У меня у самой уже есть, а этот – не знаю, кому предназначен. Может, кому из вас? – сказала она, держа камень на ладони. Он был розоватый, с врезавшимися в него чёрными прожилками. "Змеевик" аккурат занимал выемку на ладони, будто предназначаясь для того, чтобы его держали в руке.

– Подари его Сергею. Я думаю, он ему пригодится, – посоветовал Андрей. – Камень снимает негатив и болезни, если его держать в руке или прикладывать к больному месту. А пользоваться должен им только ты сам или кто-то из самых близких тебе людей, – добавил он пояснение. Уже для Сергея.

– Только, после каждого использования змеевик нужно класть в стакан с водой, а воду обязательно выливать, – продолжила Светлана. – Возьми. Он действительно твой.

– Спасибо, – поблагодарил Сергей и взял камень.

Светлана ушла, устремившись от реки вверх, к дороге в сторону посёлка.

Немного погодя, и дядя Юра сказал:

– Пойду и я, дать, восвояси – к своей палатке. По дороге ещё парочку дольменов по-быстрому проведаю.

– С Богом, Юра! Думаю, мы ещё встретимся, – кивнул ему Андрей.

Дальше Юра пошёл поверху, по дороге, идущей от посёлка к морю. В направлении, противоположном тому, в котором ушла Светлана.

В небе, до поры солнечном и светлом, неожиданно потемнело. Постепенно сгустились тучи, вдалеке даже сверкнула молния. Где-то неподалеку шла гроза.

Андрей предложил:

– Арей, возьми-ка ты мою сумку с хлебом и отнеси в лагерь. Хлеб к столу дорог. К ужину. Да и, того гляди – промокнет, если дождь пойдёт. А мы ещё немного прогуляемся с Сергеем – не сахарные, не растаем, если что. Но, скорее всего, основная гроза стороной пройдет. Может, краем только слегка нас зацепит.

Арей взял холщовую сумку, накинул её на плечо и зашагал бесшумно и быстро.

– Ходит, как заправский колдун! – усмехнулся Андрей.

И они с Сергеем пошли прямо, вдоль реки, по узкой, еле заметной тропке и, немного погодя, оказались у речной излучины. Ещё издали они приметили сидящую на поваленном, вынесенном рекой дереве, Наталью, чья футболка выделялась белым пятном.

– Вот это – неожиданность! Ты будто специально нас здесь ждёшь! – изумился, подходя к ней поближе, Андрей, – А задумалась о чём?

– Мне недавно то ли молитва какая шла, то ли заклинание... На непонятном мне языке. Никогда раньше со мной такого не было, – сказала Наталья. – Об этом и думаю.

– А я-то не мог понять, что за женский образ был к нам подключён и помогал всё это время, – то ли серьёзно сказал, то ли пошутил Андрей. – Ну, давай тогда, всё рассказывай!

– Я чувствовала, что будто через меня идёт энергетическая волна, очень сильная. Зрительно видела, как уплывает из-под ног земля, качаясь; видела – то море, то земля, берег, и – чайки над водой, кружатся, кружатся... Всё ближе. Три чайки. Летают кругами, кричат.

– Чайки? – воскликнул Сергей.

– Да видели мы тут посланных тобой чаек! Три чайки описали несколько кругов над Сергеем – и улетели, – сказал Андрей.

Наталья была сильно удивлена.

– А ты войди снова в то же состояние, вспомни по свежим следам и воспроизведи слова! А мы переведём. Сергей переведёт.

– Я почти ничего не помню..., – начала Наталья.

– Вспомнишь! – воскликнул Андрей. – Начинай!

Наталья встала, внутренне сосредоточилась, а Андрей, зайдя да спину Сергея, сидящего на валуне, обхватил руками его голову.

Наталья произнесла нараспев:

– Rapide, rapide, mare,

Rapide, rapide, terrae, -

Sono receda e porto,

Sono recanta temere...

– Переводи! – вдруг резко заорал Андрей.

– Но я – не умею... Я даже не знаю, на каком это языке, – пытался оправдываться Сергей.

– Не важно, на каком. Хоть на сензаре. Здесь и сейчас – можешь! Переводи! От этого зависит твоя будущая жизнь! – грозно произнес Андрей.

Сергей напрягся. Он подумал, что сейчас сойдет с ума от отчаяния. Разве это возможно? С ходу, с незнакомого языка... Быть может, не существующего вовсе. Он закрыл глаза. Вдруг ему стало всё совсем безразлично. Ну, произнесет он сейчас какую-нибудь чушь, полную бессмыслицу... Ну и что? Пусть. И вдруг сам собою, без подключения ума, заработал язык, и Сергей начал произносить приходящие ему слова, всё более вдохновляясь. Вначале приходили лишь слова, очертания слов, и лишь потом – начинал доходить их смысл. Так выплывают после наступления рассвета окружающие предметы, возникая будто бы из небытия.

– Быстро, быстро, море,

Быстро, быстро, земли...

Я пою, удаляясь от дверей,

Я пою, уничтожая колдовство случайно...

– Ну вот! Видишь, как всё просто! – радостно воскликнул Андрей. – Мы с тобой сейчас такой ментальный блок сняли! Теперь у тебя есть возможность развить способности к языкам. И к творчеству. А у Натальи интересный канал прорвало. Я с таким не сталкивался. А язык – латинский.

– Латинский? А я, по ощущению, решила, что это – канал каких-нибудь друидов или этрусков...

– Пойдёмте-ка, прогуляемся немного, тут неподалеку есть одно энергетически сильное место. Мы там посидим немного, закрепим полученный результат, – предложил Андрей.

Они прошли ближайший лесочек и оказались в странных местах со множеством небольших холмов, а затем – на пригорке с несколькими небольшими, древними валунами, образующими круг. На эти валуны они и присели.

Непонятно было потом, сколько времени они так просидели молча. Не было восприятия времени. Потом Наталья начала то ли причитать, то ли петь...

– Traho recesso, ter patrum

Transitens medela, gero

Cetera, cetera, lessum

Terra secessum, amando.

Terra amando, recepo

Transmatum per re, Arcadia,

Sonum, recedum lae sonum,

Pari, tam mare, rapaces.

Torre, leratum, amentem,

Torre, recedi, alipedis,

Cetera, cetera... Merus,

Rejectum terreum, lapidum,

Recedus amat libere,

Recedi amat libator.

Rapax, atavis paratum

Terra emissum actutum

Suetum aeternum temetum.

Sone, recedus sic sonus -

Terra temetum recasum.

Allis, lumine tinetis -

Tum albas uret temere.

Laetans reseret po'arae

Laetans reseret post spei

Vices, remissae ex cado,

Vices, remissis ad terra.

Sic agit, resessum, o amans.

И Сергей всё это время переводил синхронно:

Я увлекаюсь в уединенное место,

чтобы трижды осуществить

переход

посредством знахарского средства;

я совершаю и прочее, прочее;

плач над покойником,

чтобы удалиться от земли,

я удаляю.

Удаляясь от земли, я снова приобретаю

переходящий через суть, в Аркадии,

звук, подобный львиному рыку,

настолько же, как увлекает море,

увлекающий меня за собою.

Сжигай уходящего, с крыльями на ногах,

И остальное, и остальное... Чистый,

Отбросив земное, отбросив окаменевшее,

ушедший любит свободно,

а ушедшего любит совершающий возлияние.

Стремительный, у предков снова берущий,

будучи уже изгнан землёй,

немедленно ставший привычным

вечности пьянящий напиток -

пой, ушедший, тот звук -

на землю пьянящий напиток

вновь доставляет,

к белым одеждам, облитым светом -

когда белые одежды воспламенятся внезапно.

Ликующий вновь посеет

после погребального алтаря,

Ликующий вновь посеет,

после надежды,

Судьбы, брошенные обратно из кувшина,

Судьбы, брошенные обратно к земле.

Так делает, покоясь, о возлюбленный!

Когда последнее слово было сказано, наступила тишина. Только звучали, всё отдаляясь, раскаты грома и ветер пробегал по лесу, шелестя листьями деревьев.

– Из этого всего следует, – наконец, раздался в тишине проникновенный голос Андрея, – что только что был описан тобою обычай огненного погребения. Он существовал у многих народов. По их вере, только если нет материальных останков, то возможно новое воплощение человека в новом теле. Предварительно душа отправляется к предкам, где умерший, одновременно с тризной по нему на земле, совершает возлияние – пьет некую небесную амриту, несущую забвение земного и приобщающую его к сонму душ, достойно прошедших свой земной путь. Он поёт, и сам становится вибрацией голоса, песней. Именно в этот момент тело покойного, облачённое в белые одежды, вспыхивает мгновенно на костре ярким пламенем. Чтобы облегчить умершему его путешествие, любя его, нужно было устранить стенания и плач. И, посредством выпивания «земной амриты», рецепт которой утерян, совершить вхождение в необходимое состояние, чтобы в последний раз встретиться с душой умершего. Своими действиями участники обряда не только помогали душе умершего уйти в бессмертие, освободиться от всей земной тяжести, но и радовали покоящегося бога – «ликующего» и «возлюбленного», наблюдающего за ними. И приносили ему дары. Эти дары должны были быть доставлены богу вместе с умершим...

* * *

Сергей, Наталья и Андрей возвращались к палаткам. Они ещё помнили летающих в облаках чаек, своё необычное состояние, странную, неожиданную "работу" в лесу... Никогда раньше Наталья не могла себе и представить, что её вдруг "вынесет" на канал... Это казалось ей чем-то никогда не достижимым.

Тем временем, гроза прошла стороной. В низине, по которой они теперь шли, солнце уже закатилось за горы, но было ещё совсем светло и странно тихо.

При подходе к лагерю, в какой-то момент что-то резко изменилось. Наталья почувствовала, что, в буквальном смысле, еле переставляет ноги, которые будто не хотят идти в эту сторону. В голове появился неясный шум, будто она ощущала действие звуковых волн, находящихся вне слышимости человека, в каком-нибудь инфразвуковом диапазоне.

Андрей взял её за руку и сказал мягко:

– Держись! Входим в зону неприятеля!

Затем он предложил Сергею стать с другого бока от Натальи, так, чтобы она положила руки им обоим на плечи. Так они и пошли вперёд.

– Мы сейчас идём очищенные, и вот тут-то не стоит расслабляться: надо препятствовать тому, чтобы к тебе стала прилипать всякая ментальная дрянь. Расправьте крылья – я имею в виду лёгочные центры – и дышите позвоночником. Идите смело. Ничего не бойтесь. Никто нас не тронет.

Наталья ощутила, будто у неё и в самом деле отрастают крылья.

Неожиданно, уже на Поляне, неподалеку от костра, Андрей, будто уловив что-то новое, сказал:

– Я отлучусь ненадолго. Смелее! Идите пока к костру.

А сам он пошёл вдоль стекающего вниз, с пригорка, ручья с чистой родниковой водой, из которого на Поляне брали воду.

Наталья и Сергей осмотрелись. За время их дневного отсутствия палаточный лагерь ещё сильнее разросся. Наверняка приехало много новых, самых разных, людей.

Но у костра сейчас только по-прежнему дефилировала довольная, как сыр, катающийся в масле, Матушка Мария, доедавшая свою обеденную кашу. Дежурные припозднились сегодня с обедом.

Матушка Мария увидала подошедших Наталью и Сергея, и просто расцвела. Начала с места в карьер:

– Вы обед-то свой давно прогуляли, между прочим. А надо всё делать вовремя! А потому, когда поедите, дождитесь, когда и остальные, кто опоздал к обеду, всё доедят. Потом помоете кастрюлю и сварите на вечер каши.

– Какой? – спросила Наталья.

– Да любой. Не важно. Сегодня я дежурная. Но, как сказал Евграфий, сегодня – день особый. Очень сильный Магнит ожидается. А потому, я должна быть на нём. Это для всех важно. А вам, наверное, всё равно, что здесь происходит. Вы сегодня всё где-то бродите... Эх, молодость! Не налюбитесь, видать, всё никак. Иначе, где можно так долго пропадать? Ничего! Со временем духовно повзрослеете, выкинете из головы всякую там любовь и цветочки. Займетесь более серьезными вещами. Духовная работа – дело сложное и ответственное, вы ещё не созрели для неё. Небось, у вас один секс на уме. Кто занимается сексом – не попадет в шестую расу. Это я вам серьезно говорю. Духовная работа требует большой ответственности и напряжения всех внутренних сил. Не только духовных, но и телесных тоже. И энергию ни в коем случае нельзя растрачивать понапрасну. Чем больше духовный рост, тем большую ответственность на тебя возлагают и тем больше с тебя потом спросят. Так-то, – выдав столь длинную тираду, Матушка Мария неожиданно улыбнулась загадочно. – Ну, да ладно, голубки. Пока! Варите кашку на вечер! Ладно? А я пойду готовиться к Магниту! – игриво закончила она. И пошла в сторону Поляны.

На краю поляны, Матушка Мария заметила Эльмиру. Та медитировала неподалёку от палаточного лагеря, сидя на маленьком одеялке. Тоже готовилась к вечернему Магниту. Увидев, что Эльмира приоткрыла глаза, продолжая сидеть в позе лотоса, и обратила на неё внимание, Матушка Мария приблизилась и произнесла важно:

– Я вот недавно обнаружила, что не совсем чиста ещё. Хотя, и к отцу-творцу три раза на день молитвы читаю, и к Учителям обращаюсь. Да вот, такое дело: дома бачок у меня недавно на унитазе сломался. А ничего так просто в жизни не бывает. И я поняла сразу: это сигнал. Раз унитаз грязный стал, когда трудно его промывать, так значит, что и я не достаточно чиста ещё. Ты уж, миленькая, глянь, какие каналы у меня загрязнились, ты ведь энергетические структуры хорошо видишь. Да и посоветуй, как дальше совершенствоваться.

Эльмира встала и попросила матушку Марию отойти от неё на расстояние шести-семи шагов. Так ей было удобнее начать диагностику. Потом она вытянула вперед руки, провела ими сверху вниз, закрыв на время глаза:

– В нижней чакре что-то... Мочевой пузырь барахлит?

– Барахлит иногда, милая.

– Больше чайку здесь травного пей, и пройдет всё...

Диагностика продолжалась, когда мимо проходил Владимир Сергеевич, агни-йог, что увлекался чтением книг Рерихов и Блаватской. Он остановился чуть поодаль, подождал, когда Эльмира немного прервалась на небольшой отдых. А потом подошел поближе и сказал:

– Матушка Мария, здравствуйте! С самого прибытия на Поляну вас ищу, и ещё не встретил. Я приехал я сегодня, ранним-ранним утром. И как раз, в поход попал. На Лысую. Но вас там не было. Среди участников.

– Здравствуйте, мой дорогой! – засветилась та сердечной улыбкой и полезла обниматься.

Вскоре слегка отодвинувшись от неё и избавившись от объятий, Владимир Сергеевич сказал:

– Не знаю, быть может, зря я приехал на эту Поляну... По старой памяти, наверное. Ничего хорошего здесь я уже не нахожу.

– Вы просто настолько далеко ушли от всех нас... Такой духовный человек... Быть может, для вас это место – уже отработано, – важно сказала Матушка Мария.

– Всё может быть... Столько недостатков я увидел, уже в первый день.

– Какие недостатки? Укажите нам, – вмешалась Эльмира.

– Места здесь сильные. Очень многое открыться здесь может человеку, – сказал Владимир Сергеевич. – Среди своих, вам, Эльмира, тайну открыть можно. Что, к примеру, дольмен-то наш строили посланцы с Ориона. Он хранит великие истины, большого значения, я бы сказал, космическую, информацию. Только надо уметь её прочитать.

– Ну, это здесь – уже ни для кого не секрет! А Эльмирочка – вообще, одна из наших посвященных. Она работала с этим дольменом. Контактёр. Евграфий ей канал открыл. Выходит на связь с Орлом, Кассиопеей, – вмешалась Матушка Мария.

– Но ведь, такая информация, контакты, – доступны не всем. Только избранным, единицам. У кого канал, чистый контакт. Ну, а остальным и не к чему по горам бегать. И даже пытаться принимать информацию. Но вот в шестую расу ведь даже они, не контактёры, должны влиться. Благодаря труду и терпению. Им больше внимания надо уделять быту, простому серому дню – как сказано в "Двух жизнях"... Читали эту книгу?

– Я Эльмирочке уже о ней говорила... Книга замечательная, замечательная! Я так много для себя в ней открыла... И читается легко, как роман, – с восторгом ответила вместо Эльмиры Матушка Мария.

– Так вот. Может, для кого-то важнее сейчас, к примеру, пойти и очистить у костра старую сковородку. И запоёт душа! Так ведь приятно сделать маленькое хорошее дело. Для всех нас... Для общины людей, – продолжил Владимир Сергеевич.

Как раз в это время, неподалеку маленькая стройная старушка с глазами семнадцатилетней девушки, восторженными и ясными, тоже вынесла небольшое одеялко и хотела пристроиться на краю Поляны, чтобы помедитировать перед Магнитом. Услышав случайно последнюю фразу Владимира Сергеевича, она застыла и посмотрела на них на всех.

– Вот вы, Валентина, – повернулся к ней Владимир Сергеевич. – Мы в полдень, по дороге на Лысую, с вами важный разговор вели... А что сейчас? Вы сидели за столом, рядом с грязной посудой, глядя на костёр, на дежурных...И даже не пошевелились! Мы тут все шибко духовные, видите ли, собрались! А убрать за нами некому!

Услышав это, она ахнула:

– Ой, Владимир Сергеевич! Как же вы правы! – и прытко побежала к столу, и, схватив в охапку все имевшиеся там немытые тарелки, тотчас пробежала мимо них, вниз, к спадавшему там потоком ручью. Где умывались, обливались с утра водой и мыли посуду эзотерики.

– Всех надо учить! – продолжил Владимир Сергеевич. – Все хотят чудес! А вымыть, подмести, сделать простое доброе дело – не могут. Опять-таки, идём сегодня на Лысую, а впереди – парень этот вертлявый, в белой рубашке и тёмных очках... Он – как включит свой магнитофон! На полную мощь! Я ему говорю: не мешай другим наслаждаться природой! Надо слушать голоса леса, вдыхать прану, настраиваться на работу...

– Это вы правильно, Владимир Сергеевич! Но – вам многое открыто, многое дано, а мы, многие, ещё такие несовершенные... Вы побольше учите молодежь, – умильным голосом сказала матушка Мария. – А ты – продолжай, милая, диагностику-то... Мы же ещё не закончили?

– Да, Матушка Мария... Станьте на прежнее место. Я ещё раз по чакрам пройдусь, – и Эльмира вновь сосредоточилась. – Анахата и вишудха у вас в порядке. В сахасраре – легкое облачко. Туман какой-то... Вы почаще молитвы читайте.

– Молитвы, молитвы,– проворчал, снова вмешиваясь, никуда не ушедший Владимир Сергеевич. – Одними молитвами сыт не будешь. Вот я всегда говорю: надобно устремление! Задача любого человека – это делать на земле своё маленькое дело. В простом сером дне, как говорится. А вот потом и Учителя помогут. Создадут все условия. Вот тогда можно будет заняться и духовным ростом. Молитвы, там, почитать. Книги написать.

– А какие условия они создавали, к примеру, Паганини, Бетховену, Лермонтову, или, на худой конец, Кюхельбекеру? – вмешался, усмехнувшись, проходивший мимо Алексей, крутивший в руках алюминиевую рамку, с которой он тут, на Поляне, никогда не расставался. – Как говорится, лучше не придумаешь! Можно сказать, просто оранжерейные условия. И сейчас, вероятно, только тем и заняты, что "условия создают". От этих "условий" скоро дышать нечем будет. Будто за горло схватили – и жмут, жмут! Такие условия. Все эти ваши Учителя с большой буквы...

– Ну, с вами я и разговаривать не хочу, вы – строптивец. Вот увидите, что с вами ещё сделают, если вы не хотите слушать Учителей! Всё – сам да сам... Такие строптивцы всегда и получают по заслугам. А надо делать ту работу, на которую ты приставлен, и более ни на что не замахиваться. Нельзя всем лишь о духовном думать. Но можно и посуду так помыть, что она просто сиять будет, и все вокруг будут радоваться. Или – подмести улицу очень чисто. В этом и есть земное предназначение: заниматься своим делом, а не соваться в чужие. Быть всегда на своём месте.

– Но, если не устремляться, хоть в мечтах, к другому, более значимому для человека занятию, не читать книг, не слушать музыку... Замкнуться в разгребании навоза, к примеру... И – что дальше? – спросила тётя Роза, тоже заинтересовавшаяся разговором и подтянувшаяся от костра на край поляны, в ожидании Магнита.

– Если человек достоин, то, как я сказал уже, ему создадут все условия для более продвинутой и духовной работы. Так и в "Двух жизнях" сказано. Как только он созреет, тут же ему сразу – и новую квартиру, и дачу, или виллу с видом на море, если называть вещи своими именами. Работу, зарплату хорошую. Только, прежде умей терпеть, работать на своём месте, быть довольным и ждать безропотно.