Текст книги "Омегаверс Личина на всю жизнь (СИ)"
Автор книги: Ольга Вольская
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
В свободное от допросов Рейгана время Аарон сидел в архивах, изучал то немногое, что мог отыскать по мятежному вождю. Он раз за разом перебирал тома дел, заведённые по арестованным командирам, «жертвам», казнённым подпольщиками, громким делам, которые были возбуждены по настоянию повстанцев... Картина, нарисованная Рейганом, вырисовывалась всё чётче и отдавала полной безнадёгой.
Время от времени Аарон звонил домой, подолгу разговаривал с Маком, Диего и своими мальчишками... И однажды услышал то, что заставило его вздрогнуть.
– Аарон... – Голос Мака дрожал, как будто омега пытается сдержать слёзы. – Я не знаю, что делать...
– Что случилось? – встревожился альфа.
– Льюис... Он похвастался в детском саду, что у них скоро новый братик будет... а один из мальчишек-альф сказал ему... как дети рождаются...
– И? – Аарон похолодел.
– Льюис спросил меня, правда ли это... а мы с Диего не знаем, как ответить... И ещё... Льюис видит, что у меня живот всё сильнее растёт... и уже косится как-то странно... и Вернер меня сторониться начал...
– И что вы им сказали?
– Что когда ты приедешь... то всё объяснишь... Я... я не могу разговаривать с ними об этом... просто не могу... они же альфы... Я боюсь, милый... Они же ещё дети!.. вдруг они поймут всё неправильно?..
– Так, успокойся, Мак, я скоро приеду. Не дёргайся, слышишь? Тебе сейчас вредно волноваться. Я всё им объясню, обещаю.
– Я боюсь... я не хочу, чтобы они начали от нас шарахаться...
– Не будут они от вас шарахаться. Ты же их родитель, а Диего заботится о них с самого рождения. Да, я был старше, когда всё узнал, но я сумел разобраться и всё понять. И мальчикам нашим объясню так, как надо. Я уже давно жду этого дня и вполне готов к ответам. Не плачь, любимый, всё будет хорошо.
– Приезжай скорее... иначе я просто с ума сойду...
Повесив трубку, Аарон глубоко вдохнул и решительно направился в комендатуру писать рапорт на отгул по семейным обстоятельствам.
– ...не хочу! – услышал Аарон недовольный голос старшего сына, едва вошёл. В квартире повисла тяжёлая атмосфера, которую создала злость «волчонка». Мальчик ещё был слаб, но его нынешняя сила внушала уверенность, что из него со временем вырастет очень сильный альфа. – Отстань!
– Льюис, как тебе не стыдно? – возмутился Диего, и голос омеги подрагивал. – Ты как с папой разговариваешь?! Что он такого плохого тебе сделал?
– Все так с омегами разговаривают! Почему мне нельзя?
– Это не просто омега! Это твой папа! Неужели тебе совсем-совсем не жалко его? Он и так постоянно плачет из-за тебя! А ведь для вашего братика это тоже вредно!..
– Не нужен он мне! – Аарон оцепенел, услышав в голосе сына настоящую злость и ощутив впечатляющий для его возраста выплеск. – У меня уже есть Вернер!..
– ...который родился точно так же, как и ты! – сурово оборвал сына Аарон, вставая в дверях кухни. Льюис резко обернулся и сжался под тяжёлым отцовским взглядом, спрятав маленькие клыки. – Что у вас тут?
– Аарон... ты вернулся... – Мак немного неуклюже встал из-за стола и поспешил к мужу, на ходу вытирая слёзы. – Хвала богам...
– Что случилось? – Аарон обнял его, чувствуя, как Мак дрожит.
– Льюис снова спросил, правда ли, что омеги рожают детей через задницу, – начал объяснять денщик. – Мак отговорился, что ты сам всё объяснишь, Льюис разозлился, что папа при этом плакать начал, начал ругаться... Боги, и кто его только таким словам научил?.. Я потребовал, чтобы Льюис извинился, но он отказался...
– Всё ясно. А Вернер?
– Пока молчит, но чую – ещё немного, и он тоже начнёт дерзить. Он же Льюису в рот смотрит...
Сам Вернер молча сидел за столом и вяло ковырялся в тарелке. Кое-как успокоив мужа, Аарон отослал его и Диего в комнату, а сам сходил за книжкой, которую купил перед его отъездом Диего, и сел за стол, сурово глядя на старшего сына.
– Льюис, объяснись.
– Я не обязан ничего объяснять, – огрызнулся тот, снова показав клычки.
– Ещё как обязан. Почему ты так себя ведёшь? Что такого плохого тебе сделали папа и Диего?
– Они омеги.
– И что?
– А то. Господин Ленсман говорит, что омеги – не такие, как мы. Что они все слабаки и ненормальные. Что они – ошибка природы. Что мы, альфы, выше них, главнее...
– Ошибка? – Внутри альфы всё затряслось от гнева, в голосе прорезался рык, и оба мальчика пригнулись. – И из-за чего он так решил?
– Да потому что омеги рожают детей через задницу... а там...
– И что с того? Он как-то это объяснил?
– Да. Он сказал, что альфы и беты издавна остаются неизменными, а омеги меняются и сейчас годятся только на то, чтобы рожать детей... но только...
Аарон с грохотом шлёпнул книгой по столу, обрывая старшего сына. Мальчишки вздрогнули.
– Чушь! А он говорил, как это больно – рожать детей? А он говорил, что даже после такой боли омеги готовы рожать снова и снова? А он говорил вам, что омегам безразлично, каким образом дети появляются на свет? Для них самое главное – сами дети, их жизнь, здоровье и благополучие. А господин Ленсман говорил, на что они готовы пойти ради своих детей? А он говорил, как это больно для омеги – потерять своих детей? Сейчас вашему папе больно от того, как ты с ним разговариваешь. Ему плохо от одной только мысли, что ты будешь от него шарахаться только потому, что какой-то козёл тебе наговаривает на него и всех остальных омег, не объясняя толком ничего!
Льюис испуганно взглянул на отца.
– Но ведь...
– Да, это правда. Омеги так устроены, что рожают детей через задницу, но пока не выяснится, почему Природа создала их такими, делать выводы рано. Мы, альфы, тоже небезгрешны...
– Это инстинкты... – попытался возразить Льюис. – Мы ничего не можем с ними сделать...
– Вообще-то можем. Проблема в том, что кто-то просто не хочет этого делать, а кто-то даже не задумывается о том, что это вообще возможно.
– Но ведь мы постоянно дерёмся в детском саду... – подал голос Вернер. – И нас не всегда наказывают за это...
– Вы ещё маленькие и не всегда знаете, как лучше поступить, чтобы избежать ненужной драки. Когда я тренирую своих новых бойцов, то среди них тоже то и дело начинаются настоящие драки. До крови. Но я учу их вовремя останавливаться, чтобы на заданиях они не причиняли лишнего вреда друг другу и тем, кого нам надо взять живьём. И мы отлично с этим справляемся. Значит с нашими боевыми инстинктами вполне можно справляться. И с остальными тоже.
– А что про то, что омеги рожают?..
– А ты знаешь, как у них всё устроено и работает? Это вам господин Ленсман объясняет? – уже спокойно поинтересовался Аарон, раскрывая книгу на нужной странице. Диего купил краткое руководство для будущих пап с яркими картинками, и Аарон самым внимательным образом его прочитал, готовясь к самому нелёгкому разговору в своей новой жизни.
– Нет... – Льюис озадаченно наблюдал за тем, что делает отец.
– Вот именно. Вам это знать рановато, но уж лучше я сам вам всё объясню толково и внятно, чем вы будете набираться всякой грязи от кого попало. Садитесь поближе.
Поняв, что отец уже почти не сердится, мальчишки перебрались поближе, и Аарон начал объяснять.
Мак и Диего стояли за дверью и напряжённо вслушивались. Мак нервно грыз ногти, Диего обнимал его за плечи, но сам был едва жив от беспокойства. Поймут ли Льюис и Вернер всё правильно?
– ...таким образом всё и происходит, – закончил Аарон. – Да, у омег очень странное строение, не такое, как у нас, но так уж вышло. Когда я об этом узнал от вашего дяди Дигори, который давно погиб, то тоже был потрясён. Но я уже дружил с омегами и любил папу Гая, я не хотел верить, что всё именно так грязно... но, когда увидел, как плачет папа, понял, что мне это безразлично. Папе было больно, а я никогда не хотел, чтобы ему было больно. Потом я нашёл книгу, в которой всё было рассказано очень подробно, и я понял, что всё не так плохо.
– Значит, когда мы родились, то не были испачканы в?..
– Конечно, нет. Была только кровь, неизбежная в таком случае. Я сам это видел. Я присутствовал при вашем рождении и всё видел сам. Поверьте, все эти мелочи – ничто в сравнении с новым ребёнком, которого ты держишь на руках. Особенно, если это твой ребёнок.
– А рожать – это так больно? – поёжился Вернер.
– Да, это очень больно. Диего когда-то родил двух детей, вас тоже двое... Вы бы согласились рожать снова, зная, как это больно?
– Я не люблю, когда больно... – опустил глаза Вернер.
– А ваш папа готов терпеть эту боль, чтобы у нас появился ещё один малыш. Он по-настоящему боялся только в первый раз, когда родился ты, Льюис. А когда мы ждали Вернера, то он уже не боялся. И не боится теперь, когда мы ждём третьего. Ваш папа очень смелый и сильный омега, а то, что он часто плачет теперь – это из-за беременности и пройдёт, когда родится ваш брат. Когда мы познакомились... – Аарон невольно улыбнулся, вспоминая. – Я не знал, как к нему подступиться. Он был так суров! Он запросто может победить альфу, отлично стреляет... Когда родится ваш брат, то мы обязательно вам покажем, какой ваш папа сильный. Правда, нужно будет время, чтобы он набрал прежнюю форму...
– Папа... а ты нас не обманываешь? – Льюис нахмурился. – Господин Ленсман говорит совсем не так...
– Не обманываю. Если хотите... и если наш папа будет не против... то вы сами можете посмотреть, как родится ваш братик. Я договорюсь, и вы сами всё увидите.
– Сами?
– Да. Правда, детей туда не пускают, но я уговорю доктора. Я не хочу, чтобы в нашей семье начались ссоры. Мы же так хорошо жили раньше... А теперь идите и извинитесь перед папой и Диего. Они совершенно не заслуживает такого обращения. Хотя бы потому, что ваш папа спас меня, когда вас ещё не было.
– Спас? Как? – удивились мальчики.
– Извинитесь, и мы расскажем.
Вечер воспоминаний был тяжёлым. Мак, сидя рядом с мужем, чувствуя, как ладони Аарона поглаживают его живот, успокоился окончательно. Льюис и Вернер слушали родителей, раскрыв рты.
– ...Ваш папа тащил меня до Тормозэна, не считаясь с собственной усталостью. Он ухаживал за мной, готовил еду, сберёг мне ногу. А когда у него началась течка, то он, хоть и уставал ужасно, в первую очередь заботился обо мне, а уже потом о себе. И что касается инстинктов... Я сумел сдержаться, хотя мне очень хотелось быть с ним. Но я не хотел этого делать против его воли, поскольку любил. И это помогало мне держаться. Ваш папа сам пришёл ко мне, и нам было очень хорошо вместе. А когда родился ты, Льюис, то это был один из самых счастливых дней в нашей жизни. Мы зачали тебя вместе и помогли тебе родиться вместе. Когда вы вырастете и начнёте созревать, вы поймёте это лучше, а сейчас запомните главное. Инстинкты – штука очень сильная, совладать с ними трудно, но можно. Нужно только захотеть и приложить усилия, и всё получится.
Братья переглянулись, молча подошли к родителям и виновато уткнулись в папины колени. Мак всхлипнул и обнял своих детей.
– Я... уже не сержусь... вы только не делайте так больше... ведь я так вас люблю...
– Не будем... больше не будем...
Диего выдохнул с облегчением, видя, что Льюис и Вернер искренне раскаиваются. Осталось только объяснить им, как надо вести себя в детском саду и потом в школе, чтобы не нарываться на неприятности.
Аарона включили в штаб по розыску и захвату Риана и Гиллиана, а его отряд поручили другому командиру – временно. Альфа снова дневал и ночевал на службе, то и дело выезжал на самые разные места, проверял вместе со своими однокомандниками версию за версией... На допросах Рейгана он теперь присутствовал редко и ловил каждое слово мятежного вождя. Рейган продолжал дружелюбно ему улыбаться... и, похоже, что Роммни не применял к нему тех средств дознания, которые перепробовал на Гейле. Однако заключение всё же плохо отражалось на арестанте. Рейган выглядел всё более болезненным, подолгу раздумывал над отдельными ответами... Перечитывая протоколы допросов, Аарон заподозрил неладное. Набравшись наглости, альфа всё же добился разрешения допросить пленника самому. Когда привели Рейгана, Аарон лишний раз обследовал допросную, убедившись, что нет средств наблюдения, и только тогда сел за стол напротив собеседника.
– Рад снова видеть вас, Аарон, – улыбнулся Рейган, щурясь особенно сильно. И явно не от излишне яркого света – что-то в его ослабевшем после завершения репродуктивного периода запахе неуловимо изменилось. Как из-за какой-то болезни. – Я слышал, что вы не так давно ездили домой...
– День вашей казни уже назначен, – тихо сказал Аарон, стискивая кулаки. – Это будет сделано на Центральной площади на глазах у всех горожан. Остался последний шанс.
– Шанс для чего?
– Чтобы помочь вам... бежать отсюда.
– Я никуда не уйду, Аарон. Но спасибо за предложение.
– Что? – Аарон растерянно уставился на омегу. – Вы не хотите сбежать? А как же ваше дело?
– Его есть кому продолжить, и этим займётся мой сын. Вы ведь уже догадались?
– Риан...
– Да. Он тоже предлагал мне бежать, но я отказался.
– Что?.. – Аарон замер, не веря услышанному. – Риан был здесь? Когда?
– На прошлой неделе. Знаете, почему его и Гиллиана не было в здании «Стрелы», когда вы пришли? Они сопровождали особо ценный груз в новое убежище. То, что досталось контрразведке – это оригиналы, но мы успели снять копии и вывезти их в безопасное укрытие. Наше главное оружие – это знание... Потому-то наши соратники и защищали хранилище так яростно. Чтобы власти подумали, что мы защищаем самое ценное. Мы знали, что когда-нибудь вы придёте, и приняли меры, разработали план действий... В редакции остались только добровольцы, а остальные разошлись по домам.
И сколько штатных работников редакции были подпольщиками?
Все, но у многих семьи, кто-то числится на подработке... Мы постарались учесть всё, чтобы подозрения пали на как можно меньшее число наших людей. Когда вы пришли, то все старые записи о наших работниках, в том числе и временных, были уничтожены. Если какие-то следы и найдут, то только через те организации, для которых мы выписывали справки.
– Но ведь многие из них теперь получат сроки... кого-то казнят...
– Они это знают. Как те, кто ушёл с Гейлом, знали, что идут на смерть. Мы все знаем, что путь, избранный нами, займёт много лет. Что не обойтись без жертв. Да, мы все боимся, но на кону стоит наше будущее. Будущее нашей расы. И мы готовы идти на жертвы сейчас, чтобы этих самых жертв было меньше в будущем. Это страшно, жестоко, но сейчас иначе нельзя. За века сложилась такая плотно спутанная Система, что на то, чтобы её распутать, уйдёт немало сил и времени. За жизнь одного поколения этого не сделаешь. Этому я учил своих последователей, давал им возможность учиться, чтобы они поняли это и могли сделать свой сознательный выбор. Я никогда никого ни к чему не принуждал. Если кто-то считал, что он не должен принимать в этом участия, то мы его отпускали, а сведения о его работе в редакции уничтожались. Только искренне веря в свою цель можно многого добиться.
– А... как же Риан? Когда вы успели дать ему жизнь? И обучить его?
Рейган ласково улыбнулся и неторопливо погладил свой плоский живот... совсем как Мак. И тут Аарон заметил на руках пленённого вождя едва видные следы от чьих-то зубов. Судя по кое-каким признакам, это были укусы альфы... Сколько им лет, что так сразу не заметишь?
– Риан был зачат, когда я учился в университете и заканчивал аспирантуру. Примерно тогда же я был вынужден покинуть университет. О том, что я ношу ребёнка, так никто и не узнал. Мне повезло с фигурой – такими же были мой дед-омега и папа – я быстро вернул прежнюю форму после родов, и оставалось только быть осторожнее, чтобы никто не догадался. Я даже не вставал на учёт по беременности. И рожал один, без посторонней помощи. Приготовил всё заранее. Я долго прятал моего малыша от чужих глаз... а потом нашёл первых единомышленников и начал раскручивать то, что планировал во время беременности.
– А... кто его старший отец? Альфа? Ваш мальчишка такой боевой... Старший отец моего Мака был альфой.
Рейган таинственно улыбнулся и снова погладил свой живот.
– Риан – чистокровный омега. Он мой сын. Моя плоть и кровь. От первой до последней клеточки.
Аарон нахмурился... и оторопел, простреленный озарением.
– Так вы?..
– Да, Аарон. Я – так называемый «ненормал».
– Но... как вам удалось... оплодотворить самого себя? Ведь это невозможно...
– Возможно, хоть это и был риск. Огромный риск и для меня и для Риана. Современные генетика и биология в целом пока не настолько развиты, чтобы полностью исследовать эту возможность, но мои теории говорят, что возможность есть. И мне просто повезло – Риан родился совершенно здоровым. – Рейган помрачнел. – Единственное, чего я опасаюсь, так это того, что мой мальчик не сможет подарить Гиллиану детей, о которых тот так мечтает. Неизвестно, как аукнется Риану мой эксперимент... Мне он уже аукнулся, похоже.
– В каком смысле?
– Я болен. И уже давно. Многочисленные злокачественные опухоли всё больше разъедают моё тело. Началось это, когда у меня начало портиться зрение, а сейчас уже начались ощутимые боли. Я не врач, но моих знаний вполне достаточно, чтобы понять, насколько всё серьёзно. Подпольные медики мне ничем помочь не могут, а официальная медицина меня лечить тем более не будет. Сейчас моя болезнь входит в финальную стадию, и жить мне осталось недолго. Потому-то я и предпочёл сдаться – казнь позволит мне умереть быстро и без лишних мучений. От сына я это скрывал вплоть до его прихода сюда... Аарон, могу я попросить вас об одолжении?
– Всё... что захотите... – Альфа сглотнул, чувствуя, как в горле пересыхает.
– Меня приговорят к расстрелу... и я бы хотел, чтобы расстрельной бригадой командовали именно вы. Передайте это своему руководству как моё последнее желание.
– Почему я?
– Вы – хороший человек, Аарон, и вы можете изменить хоть что-то. Я понимаю, что вы беспокоитесь за свою семью... Ваше участие в моей казни прибьёт подозрения в ваш адрес – Роммни, по-моему, начал догадываться, что вы нам сочувствуете. Риан рассказывал мне, как вас защищал от бойцов Гейла ваш будущий муж... и как принял в себя предназначенную вам пулю ваш денщик, он же жених... – Аарон вздрогнул. – Когда Риан рассказывал мне о том, что было в лесу Дронера, он плакал. Он не хотел убивать вашего жениха. Как там его звали?..
– Френсис. Его звали Френсис. – Голос альфы осип. Даже спустя несколько лет он не мог спокойно вспоминать тот ужасный день.
– Вы до сих пор скорбите о нём? – понимающе кивнул Рейган.
– Он спас мне жизнь. И он был мне дорог.
– Не держите зла на Риана. Если он и был в чём-то виноват перед вами, то судьба его и так наказала. Уговаривая Гейла отпустить вас и вашего Мака, он рисковал огрести от своих же. Сколько раз мои бойцы и комиссары предлагали избавиться от вас – вы всегда успешно проводили захваты и выслеживали наших людей – но именно Риан останавливал самых горячих. – Аарон обмер – так вот почему его так и не тронули... – В том числе и грозя карой за самодеятельность. Он верил, что вы можете стать нашим единомышленником, и старался уберечь вас и вашу семью. Если была возможность – следил за вами. Он видел, как вы счастливы со своей семьёй, и сам радовался за вас. Радовался, что не ошибся. За это многие его ненавидели, но не смели возражать. А когда в его жизни появился Гиллиан, то Риан и вовсе запретил вообще думать о вашем устранении. Взял всю ответственность за то, что вы можете сделать, на себя.
– Но почему он в меня поверил?
– Он слышал и видел, как вы разговаривали с Френсисом. – Аарон вспомнил запах жареных каштанов из полумрака ранней осени... – Он понял, что вы не такой, как остальные. А когда Френсис спас вас, только убедился в этом. И он сказал, что вы хорошо пахнете. Вы действительно хорошо пахнете, Аарон. Даже я это чую, хотя мой нюх несколько притупился после завершения репродуктивного периода. Риан гораздо восприимчивее меня, и я уверен, что он справится с задачей, которую я ему передал.
– Причём тут запах? Да, я знаю, что большинство альф и бет для омег отвратительно пахнут...
– А вы знаете почему? – Альфа отрицательно мотнул головой. – Началось это давно, и это первый звонок, показывающий, что наша раса в страшной опасности. И грозит ей полное вырождение.
– Как это? Но ведь официальная наука...
– Официальная наука погрязла во лжи и уже рискует окончательно запутаться сама. Начиная со святых книг и заканчивая современными теориями – всё это работает на поддержание Системы, выстроенной во времена Великого Холода. Когда новые реалии начали требовать бойцов, кто-то из жрецов боевых культов исковеркал первоначальную легенду о Мировом Доме, и на этой лжи, лишённой мудрости предков, было воспитано не одно поколение. Это и сейчас продолжается, но уже под вывеской науки. Многовековое перемешивание крови в нарушение всех природных законов – насилие, инцест – испортило нашу кровь. Отсюда и вонь. Своего добавляют и цинизм, равнодушие и всё прочее. Некоторые виды омежьего бесплодия, которые не может объяснить медицина, врождённые пороки, слабое здоровье, выкидыши на разных сроках, мертворождение и многое другое – это тоже последствия испорченной крови. Очиститься мы ещё можем, на это уйдут поколения, но нам не дают этого сделать, поддерживая существующую Систему. И всё же есть люди, которые игнорируют лживую пропаганду и живут по совести. Такие, как вы, Аарон. Их тоже немало, и именно их убирают в лагеря, чтобы они своим примером не вдохновляли других. Лагеря ломают их, пытаются озлобить. Иногда это получается, но кто-то продолжает сопротивляться.
– А зачем нужен импринтинг? Что это?
– Импринтинг когда-то называли Истинным Предназначением. Благодаря ему в мир приходят дети с чистой кровью. Они собирают в себе самое лучшее, что есть в родителях. «Ненормалы» – Двуликие – тоже носители чистой крови и передают её своим чистокровным детям. Они – стабилизаторы нашего генофонда. То, что мы до сих пор не выродились, говорит о том, что они продолжают рождаться и давать потомство, спасая нас, а нынешняя власть сочиняет небылицы, чтобы заморочить нам головы. Вы замечали, что доспехи воинов прошлого нынешним альфам велики? Мы слабеем и мельчаем. И это означает, что наша кровь становится всё более грязной.
– И как её можно очистить? – Альфе стало не по себе.
– Вернувшись к старым традициям, практически искоренённым инквизицией во времена Великого Холода, а нынешняя церковь на это не пойдёт – альфами будет утрачен ореол первородства. Древние называли перворождённым Иво – первого омегу, и говорилось, что именно омеги несут в себе искру света первичного творения, дающую силу жизни. Пока это трудно доказать научно, но легенды утверждают, что омеги способны скомпенсировать брак грязной крови, если дать им выбирать самим.
– Откуда вы всё это узнали? – нахмурился Аарон.
– Это часть знаний, сохранённых моими предками – Спенсерами и их родичами Баалами. – Аарон едва сдержал потрясённый вздох – про эти две семьи испокон веков просто сказки рассказывали! Это были по-настоящему выдающиеся семьи, оставившие глубокий след в истории их страны... – Мы собирались начать раскрывать самое главное, расшевелив сперва людей и заставив их начать задавать вопросы. Теперь это будет делать мой мальчик. Он знает всё и готов идти дальше. Мы только начали и намерены довести дело до конца.
– Но как Риан сумел пробраться сюда? – откровенно недоумевал Аарон, кое-как переварив столько шокирующей информации. – Здесь же такая мощная система безопасности...
– Для моего мальчика практически не существует запертых дверей, – усмехнулся Рейган. – Его учил не только я – Риана учили все, кто мог подготовить его к сражению с Системой. Я не хотел его приплетать к нашей борьбе, но Риан влез сам, и я, поняв, что он всё равно будет сражаться, постарался сделать всё, чтобы дать ему шанс выжить в этой борьбе и продолжить наше дело, когда меня не станет.
– И вы не боялись его отпускать на задания, зная, что он может однажды не вернуться?
– Разумеется, боялся, – вздохнул мятежный вождь, сцепляя пальцы в «замок» и склоняя голову. – Я же всё-таки омега... Я трясся каждый раз, когда отпускал его... особенно с Гейлом, с которым Риан был особенно дружен. Кстати, Риан сумел выкрасть тело Гейла из крематория и вывезти к нам, чтобы достойно похоронить. – Аарон, услышав это, выдохнул с облегчением. Значит, Гейл всё же был погребён как положено... – Но я знал своего сына, как никто другой. Риан очень упрям, всегда идёт к цели, плюя на риск, если есть шанс добиться своего. Я не знаю, откуда в нём эта тяга к риску... но пока боги милостивы к нему. А когда появился Гиллиан, то я мог быть спокоен, пока они вместе. Гиллиан более осторожный, он всегда может удержать Риана от излишне опрометчивого шага, заставить пересмотреть решение... Вместе они – сила. И они не просто пара. Они – Истинная пара, как называли таких, как они, в древности. И дело не только в импринтинге.
– Это... только мифы... да и то апокрифические... – Аарон вспомнил себя и Мака... как они сражались плечом к плечу... слаженно действовали в самых сложных ситуациях... и как им всегда было хорошо вместе...
– Иногда к старым мифам стоит прислушаться, – снова таинственно улыбнулся Рейган. – Мифы и легенды преувеличивают, но никогда не лгут. Я понял это ещё в те времена, когда учился в школе. И отец мне не раз повторял то же самое. А ведь он знал, что говорил – он был историком и постоянно имел дело с древними документами... Тобиас Мариус. Слышали о таком человеке?
Аарон хмуро воззрился на собеседника.
– Зачем вы мне всё это рассказываете? Вы не боитесь, что я могу всё это рассказать своему руководству?
– Делайте с этим, что хотите, – пожал узкими плечами омега. – Да, знание – это сила, но оно имеет смысл только тогда, когда передаётся от одного человека к другому. Работает. Служит людям. Кто бы в итоге не передал его всем остальным. И я верю в вас, Аарон.
Отсылая Рейгана обратно в камеру, Аарон долго смотрел ему вслед и понял, что большую часть услышанного он не расскажет даже собственному мужу. Не время. Возможно, когда-нибудь... но не сейчас.
Судебный процесс над Рейганом организовали быстро. На суде мятежный вождь с улыбкой выслушивал обвинения, предъявленные ему, кратко отвечал на вопросы... Аарон сидел в зале и скрипел зубами, зная, что суд – это только формальность. Дата казни уже назначена, что он и сказал Рейгану. Как ни странно, но последнее желание осуждённого было выполнено – командовать расстрельной группой был назначен именно Аарон.
Казнь состоялась на следующий день около полудня. Ночью ударили первые заморозки, утро выдалось сырым и промозглым, и Аарон невольно вспомнил своё раннее детство и холодную комнату. Людовик тогда говорил, что это ещё не холод... Да, он был прав, но ощущения, помноженные на воспоминания, всё равно были неприятными. Прогносты утром обещали дождь, но как будто сама природа ждала, когда прогремят выстрелы, чтобы обрушить потоки ледяной воды на всех собравшихся – тучи то сходились, то расходились... Трансляция шла в прямом эфире и на всю страну. Был объявлен практически всеобщий выходной, чтобы на казнь могли посмотреть все.
На площади яблоку негде было упасть – забито всё. Полиция оцепила участок вокруг монумента Справедливости – огромной гранитной статуи, у подножия которой и должна была состояться казнь. Рядом возились телевизионщики. Рейган был привязан спиной к одному из столбов, вбитым в землю перед постаментом, и Аарон, ожидающий команды, вздрогнул, увидев, что омега дрожит отнюдь не от холода, пусть и был одет очень легко – в белую рубашку и штаны. На его тонкой шее и плечах альфа разглядел несколько свежих укусов, похожих на метки, а сам Рейган шёл к своему эшафоту и стоял на ногах не слишком твёрдо. Ещё вчера, на суде, он был в порядке... Что с ним сделали? Аарон кое-как поймал взгляд осуждённого и увидел в нём... боль. Ту самую боль, что он когда-то видел в глазах Гейла. Нет... не может быть... почему?..
Президент Фармер, окружённый группой элитных телохранителей, вышел вперёд. В парадном мундире с золочёными эполетами, в начищенных до зеркального блеска сапогах. Самодовольный лощёный альфа победоносно смотрел на Рейгана, любуясь приятным зрелищем.
– Рейган Мариус... – Мятежный вождь выпрямился и без страха взглянул на него, откровенно поморщившись. – Именем нашего государства вы приговорены к смертной казни через расстрел. Вам есть что сказать напоследок? Пользуйтесь случаем. Мы вас очень внимательно выслушаем.
Рейган, сильно щурясь, обвёл долгим взглядом собравшуюся на площади толпу, полицейских, телевизионщиков... перевёл взгляд на Аарона... и заговорил. Негромко, но в воцарившейся тишине каждое его слово было отчётливо слышно.
– Слушайте меня, люди! Слушайте и передайте мои слова другим! Вы знаете, за что я боролся, за что отдавали свои жизни мои люди. Мы знали, чем рискуем, знали, что воплощение нашей цели произойдёт нескоро. Но моя смерть – это ещё не конец. Пока живы те, кто готов подхватить наше знамя, наше дело будет жить. Я знаю, что нас много. Это не только те, кто взял в руки оружие. Не только те, кто попал в лагеря по обвинению в неблагонадёжности. Не только те, кто смог скрыться среди вас. Это и те, кто просто хочет жить. Не так, как нас учат уже которое поколение, но иначе. По правде, по совести. В истинном равенстве. По воле богов наша раса была разделена на три типа, и есть те, кому выгодно вносить смуту в нашу жизнь, прикрываясь ложными знаниями и искажёнными понятиями. Это целая Система, и ею управляют люди, которые не понимают всей опасности такой политики. Мы вскрыли немало язв, чтобы показать всю порочность этой Системы. Мы собирались донести до вас главное, на чём зиждется наша платформа. То, что должно стать основой для выстраивания нового будущего для всех нас. Но не успели. Пока у руля Системы стоят те, кому она выгодна, опасность будет сохраняться до тех пор, пока наша цивилизация не будет уничтожена собой же. Ещё не поздно это остановить, и я призываю вас не поддаваться Системе. Ищите и найдёте истину! Не позволяйте Системе влезть в ваши головы, запутать вас, подчинить себе. Только так можно обрушить её – выйти из её подчинения. Чем больше людей будут жить вопреки этой Системе, тем быстрее она рухнет, лишившись точки опоры. Эта точка – разобщённость, которую взращивают в наших детях. Да, это опасно, страшно, и я понимаю тех, кто затаился, опасаясь выступить против Системы. Однако перемены неизбежны. Поле созревает. И чтобы не вспыхнул пожар похлеще того, что разожгли мы, придётся менять всё. Чтобы в будущем мы не выродились, выжили, выстроили новое общество, основанное на подлинном равенстве. Кто-то утверждает, что есть вещи, с которыми бороться бессмысленно. Поверьте, это не так. Выход есть всегда. Нужно только его увидеть и найти в себе силы сделать первый шаг. Мы это сделали. Теперь дело за вами. Пусть каждый из вас решит для себя сам, чего он хочет и как этого можно достичь. Стоит ли оно того. И чем это может обернуться для нас всех. Пока не будут решены старые проблемы, мы не продвинемся вперёд, а потом начнём откатываться назад. Каждый вклад в общее дело, даже самый крошечный, важен и ценен. Услышьте меня, люди, и оставайтесь людьми, а не зверьми, ведомыми только голыми инстинктами! Не сдавайтесь! Не бойтесь! Верьте и надейтесь! Я передаю свою надежду вам!
