Текст книги "Содержанка"
Автор книги: Ольга Вечная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
С мужчиной, за его счет, да еще и в Австралию! На другой конец света! Для нее это и был конец света. Настоящий. Как будто я лечу не на три месяца, а навсегда.
Мы занимались с Алексом любовью, когда он сделал смелое предложение лететь с ним.
– Я не могу от тебя оторваться, – сказал, замерев. Приподнялся на локтях, смотрел в глаза. Его член был глубоко внутри, я дрожала от ощущений. В зрачках видела свое отражение. – Ива, без шуток. Полетишь со мной?
Я была в самой уязвимой ситуации, которую только можно представить. Я любила его своим телом. Он говорил, что не может без меня.
Конечно, я согласилась. Мы закончили, зная, что не расстанемся на время его командировки. Что будем продолжать заниматься этим без перерыва.
Наши с Алексом глаза встречаются, будто током по коже ударяет, горький кофе сластит. Я тут же смотрю в тарелку, словно какая-то скромная дама позапрошлого века. Картинки в голове, как он берет меня, обрушиваются водопадом.
Эта неделя у Рафа дома была безумной! Мы практически не расставались. Я даже не думала, что так бывает: живешь без человека всю свою жизнь, а потом бац – и дышать не можешь. Вернее, можешь, наверное, но не хочется. Рядом с ним легче как будто бы.
Мы часами любили друг друга. В машине, в кровати – неважно где. Кучу времени целовались. Я сопровождала Алекса на завод и на разные встречи, он возил меня на учебу и ждал, пока сдам экзамен.
Не знаю, каким словом можно описать то, что я к нему чувствую. Просто… никто кроме мамы и тренера никогда обо мне так сильно не заботился. Никто не дарил столь сильное ощущение нужности и правильности.
А еще дело в удовольствии, которое мы чувствуем, когда оказываемся за закрытыми дверями. Интимном. Особенном. И секретном. Ведь что может быть секретнее и искреннее секса?
С Рафом в постели я испытываю столько удовольствия, что голова кружится и смотреть на него после суток порознь – практически больно. Так сильно все обострилось.
Вчера сказала маме, что не готова отпустить его на три месяца. Что другая страна – это не обязательно опасности. И что мы уже подали по электронке документы на визу.
– Мы проконсультировались с реабилитологом, он дал добро. Медкарточку переведут на английский, и Ива продолжит восстанавливаться там, пока я работаю.
– Так далеко, – беспомощно разводит руками мама.
Спорить с ним напрямую, как вчера со мной, она не отваживается. Алекс слишком безупречно себя ведет.
Я вновь утыкаюсь в тарелку, думая о том, каких усилий ему стоит просто сидеть спокойно, расслабленно, вести неспешную беседу. Эта неделя многое прояснила.
Маме в голову не приходит, как сильно он старается сейчас для нее. И да, мы хоть и жили с ним вместе, но спали по отдельности. Не потому, что не было желания. Алекс спит слишком беспокойно, выспаться рядом с ним невозможно в принципе. Поэтому каждую ночь он уходил на диван.
Смотрит на меня сейчас, слегка улыбается. Мои щеки гореть начинают так, что неудобно перед мамой.
– Я правда хочу поехать, – включаюсь в уговоры. Перевожу взгляд на Равского: – Мама думает, что я навязалась тебе.
– Я сам предложил.
– Вы слишком мало друг друга знаете. Я не уверена, правильно ли это. Не знаю, Ива, я не могу дать согласие.
– Так а что мне здесь делать остаток лета? – вспыхиваю. – Алекс улетит, Лена с Таней собираются в Эмираты, скоро открытие Игр. Они уже со мной не общаются совсем, это и понятно, им некогда. Минуты нет свободной! Тогда как у меня – вагон и три тележки!
– Ты можешь устроиться на работу, – сухо перебивает мама, не ведясь на провокацию. – Как и собиралась.
Набираю в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить защищаться, но затем осекаюсь. Она, конечно, права. Но мне так хочется... так сильно хочется полететь с ним! А не работать остаток лета официанткой в полном одиночестве.
– Ива будет работать, я найду чем ей заняться, —обещает Алекс. – По поводу безопасности не переживайте, пожалуйста. Я всё возьму на себя. Действительно, сейчас такая ситуация, что я живу на две страны, командировки длительные. И Иве, и вам нелегко. За это прошу прощения.
– Почему тогда не вести бизнес здесь? – психует мама.
– Недостаточно солнечного света, – отвечает он. – У меня там совсем никого нет, а Иве я доверяю. Она приезжала ко мне в больницу, я ценю такие поступки.
– Не знаю, ребята. Торопитесь вы.
Мама поднимается из-за стола и начинает собирать тарелки, я подскакиваю и помогаю.
Наедине мы с Алексом оказываемся только через час, наполненный молчанием и горестными вздохами.
– Она меня и в Москву тяжело отпускала, – говорю, пристегиваясь. Алекс заводит движок машины. – Вроде бы всё решили, а на вокзале мама плакала так, что сердце рвалось. Хоть мы и живем давно раздельно, очень привязаны друг к другу. Особенно она ко мне. У меня была гимнастика, а у нее – я.
– Я ей не понравился? – спрашивает Алекс спокойно. Без каких-то эмоций, просто как данность, с которой приходится смириться. – Нужно было одеться официальнее? Я, честно говоря, собирался, приготовил даже, но замотался и забыл.
– Нет, ну что ты! Десять утра, не нужно никаких галстуков. Напротив, мама хорошо отреагировала. Вчера было хуже. Вчера она уже нарисовала себе картинки, как ты продаешь меня австралийским аборигенам в рабство. Или что меня кусают скорпионы. Или просто сам в удовольствие мучаешь.
Алекс скупо улыбается, машина трогается. Он как всегда ведет спокойно, полностью сконцентрировавшись на процессе. Я откидываюсь в удобном кресле.
На светофоре он машинально трет висок, смотрит перед собой, но я понимаю, что в его голове сейчас миллион мыслей. К тому, как быстро Алекс меняет тему, я уже успела привыкнуть. Или так кажется?
– У нас фильм в два часа только. Я думал, мы посидим подольше, забронировал более позднее время.
– Это мама, прости, – пожимаю плечами. – Я пока не голодная, но, если ты хочешь, можем пообедать где-нибудь. Или... погулять?
– Я хочу тебя. – Он стреляет глазами. – Потом можно погулять.
– Мы не успеем, наверное, до тебя доехать.
– Что-нибудь придумаем. – Алекс слегка хмурится, затем врубает поворотник и перестраивается. – И я прям настаиваю, чтобы ты полетела со мной. Хочу много всего тебе показать. Терпеть не могу работать в офисе, но у меня там крутой. Я почти всё придумал. Будем ходить на пляж каждый день. Будешь сопровождать на тусовках.
– Я фигово говорю по-английски.
– Это хорошо. Твоя задача будет не повторить то идиотское интервью. Молчание, Ивушка, золото.
Прыскаю:
– Да ну тебя!
– Я серьезно. Скоро с японцами встреча, я планирую взять тебя с собой. У них хорошие переводчики, которые отлично болтают на русском, хотя иногда делают вид, что нет. Поэтому умоляю, не ляпни ничего. Я хочу продать им свои батареи.
Он паркует машину около высоченной гостиницы.
– Я буду очень осторожна, обещаю, – быстро соглашаюсь.
Обиженную строить глупо, то злополучное интервью стоило мне многого. И Алекс вроде бы не упрекает. Насколько я поняла, это не в его стиле.
– Путь интеллектуального преодоления тернист, но и я не из робкого десятка. Как ты меня представишь японцам? Чтобы вести себя достойно, нужно понимать ситуацию.
Мы выходим из машины, идем к крыльцу.
– Как невесту. Это будет твой официальный статус. Не пугайся, так нужно для работы. Теперь ты будешь присутствовать на всех официальных мероприятиях. Кстати, после кино заскочим, купим кольцо какое-нибудь.
– Боже, бедная моя мама! – демонстративно ахаю.
Он улыбается:
– Мама пусть немного потерпит. Давай паспорт.
Получив документы, Алекс подходит к стойке регистрации и снимает номер. А едва оказавшись наедине, подхватывает меня на руки и целует в губы, грубо нарушая зону комфорта и разбивая вдребезги сопротивление. Хочу поспорить, поговорить, но прижимаюсь всем телом к нему, горячему, и обнимаю в ответ. Языки встречаются, простреливает наслаждением снова и снова. Уже остро, хотя мы пока в одежде.
Такое ощущение, что он будто распечатывает мою законсервированную сексуальность. Раньше считала, что, когда начинаешь заниматься сексом, все как по щелчку начинает работать само собой. Подруги делились, что после первой близости с мужчиной мир переворачивается и начинает все время хотеться. У меня не так. У меня клетки словно постепенно обретают чувствительность. И там, где Алекс касался раньше без особого ответа, сейчас при одной его близости пылает. Я раскрываюсь медленно, у него со мной много терпения.
– Я вчера думала о тебе перед сном, – шепчу в губы, пока он стягивает толстовку вместе с майкой.
Уже знаю, как хорошо в его объятиях, и с удовольствием льну. У него не спортивное тело, но мне нравится.
– Что думала? – Алекс прижимается губами к шее, отчего душа трепещет. – Надо было написать.
Написать первой? С ума сошел?
С каждым разом поцелуи приятнее и желаннее. Я зажмуриваюсь и таю – так пылко и одновременно осторожно он со мной обращается.
Набираюсь смелости и выдаю:
– Скучала.
– Блядь. – Алекс упирается рукой в стену и на мгновение прикрывает глаза.
У меня снова дикий восторг от его реакции на мою взаимность. Улыбаюсь.
– Я тоже. – Он стягивает с меня худи. – Сейчас в душ сбегаю, минуту. – Сам дышит часто, вжимает в себя до хруста косточек.
Какой нафиг душ? Мы в лифте чуть глазами друг друга не слопали.
Голова кружится от эндорфинов, которые, кажется, в воздухе! Иначе как объяснить, что после каждого вздоха становится приятнее.
Опять целуемся, обмениваемся слюной, ласками. Я прямо в прихожей прислоняюсь спиной к стене и голову запрокидываю. Пока Алекс ласкает мою грудь. Опускается на колени и целует живот.
– Я хочу тебя, – говорит. – Сейчас.
Киваю. Дышу так громко, что едва не пропускаю шелест пакетика.
Алекс выпрямляется и стягивает с меня легинсы. Душа уже не просто трепещет, она разрывается. От желания быть с ним, любить его. От робости, потому что занятия сексом еще слишком непривычны и сам факт будто пугает. Но когда Алекс рядом – страх улетучивается. Я не думаю о том, что могу показаться доступной. Не думаю о комплексах, рисках. Я просто хочу быть с ним. Хочу продолжать то, что мы делаем. И разрешаю себе быть собой.
Он отводит чуть в сторону мою ногу. Зажмуриваюсь сильнее и чувствую вторжение. Обнимаю за плечи и приподнимаюсь на цыпочки, стараясь расслабиться.
Алекс выдыхает и дрожит, будто сдерживаясь, пока медленно растягивает меня. Пока я тону и захлебываюсь в том безумной кайфе, который испытываю.
– Хорошо? – дышит на ухо.
Снова киваю. Впиваюсь ногтями в кожу. Улетаю от удовольствия, хочу остановить, задержать момент и одновременно с этим жажду большего. Наш секс – какой-то максимум, которого при этом все время недостаточно.
Алекс толкается бедрами – вздрагиваю и прикусываю губу.
– Рафа, еще.
Он медленно выходит и опять вторгается. Я сжимаю его руками так, что больно.
Еще одно убийственно тягучее движение, после которого он начинает лучше скользить и тут же ускоряется. Поднимаю ногу выше, чтобы было удобнее. Мы занимаемся сексом прямо здесь – быстро, нервно, на грани. Справляясь с горячкой. С адской потребностью. Затем торопливо перемещаемся в комнату.
А уже через два часа, сидя в кинотеатре в объятиях Алекса и чувствуя, как он нетерпеливо и многозначительно гладит мое колено, я переплетаю его пальцы со своими и понимаю, что не имею ни малейшего представления, какая обстановка была в номере. Какого цвета мебель и даже постельное белье. Не помню, какая люстра, какой вид из окна. Я помню только движения Алекса. Помню его жажду. Его безграничную ко мне внимательность. Вновь охватывает возбуждение. Теперь не от касаний и поцелуев, а от одних воспоминаний о том, что было. И его близости.
– Ива… – Он отрывается от мобильного и склоняется к моему уху. – Я тут подумал. Ты хочешь съездить на Игры? На несколько дней.
– Билеты уже не купить.
– У меня есть.
Фильм мгновенно перестает иметь значение, у меня шок.
– Покупал давно. Мы можем слетать на несколько дней, потусить. Возможно, получится устроить встречу с японцами там. Потом сразу в Австралию. Все реально.
Жизнь проносится перед глазами. Увидеть Лену, Таню, тренеров! Быть причастной к Играм и своей сборной хотя бы просто в качестве болельщицы. Да я голос сорву – так буду кричать на трибуне за своих девочек! Нервная дрожь прокатывается от макушки до пальцев.
Поехать не одной, а с Алексом. Вроде как ради его бизнеса. В качестве его фиктивной, но невесты. Уровень собственной значимости резко возрастает.
– Да, я бы хотела, – шепчу, сама свой голос не слышу, потому что в ушах гудит.
Раф наклоняется и касается губами моих щек.
– Соленые, – говорит, меняя положение.
Я тут же подстраиваюсь, обнимаю его. Это примерно в пятнадцатый раз за полчаса. Никогда не комментирую его неусидчивость.
– Я от волнения, всё в порядке.
– Можем не ехать. Я просто хочу тебя порадовать.
Счастье теплом ударяет в грудь.
– У тебя получается. Я бы хотела поехать на Игры. Очень хотела бы.
Хотя бы таким способом попасть туда, где должно быть мое место. По праву. Попасть, прочувствовать и, может быть, уже отпустить?
Глава 25
Как все изменилось за каких-то пять месяцев!
Я вжимаюсь в кресло и смотрю в иллюминатор. Столица быстро уменьшается, становясь совсем крошечной. Самолет гудит, рвется ввысь. Народу – битком! А из знакомых только Равский.
Как так вышло? Мужчина, который совсем не понравился ни при первой, ни при второй, ни при третьей встрече – сейчас самый нужный и близкий человек.
Иногда я силком останавливаю момент и думаю о том, что знаю этого парня всего ничего. Откуда столько доверия? Не считаю себя ни влюбчивой, ни наивной. Но сейчас, едва вспомнив, как он смеется своим фирменным громким смехом, я ощущаю нежность.
Раф сидит, смотрит перед собой. Заметив внимание, берет мою руку и мягко сжимает. У него она широкая, теплая. Эти пальцы так ласковы ко мне, они же могут стучать с безумной скоростью по клавиатуре. Удивительные пальцы.
Наши с Алексом глаза встречаются, он слегка улыбается и произносит:
– Взлетим, и можно будет расслабиться. Лететь пять часов.
Ком образуется в горле – Равский будто идеальный. Идеальный миллионер из идеального мира. Один глаз все еще красноватый после аварии. Ссадины на лбу превратились в тонкие розовые полосы.
На самом деле у Алекса много белых шрамиков на лице, они не сразу бросаются в глаза, но если рассматривать вблизи – то можно найти по меньшей мере десять точек и черточек. Он сказал, что это из детства. А еще кожа под татуировками шершавая, это тоже из детства, но я не решилась пока спросить, что случилось.
– Помню. Да я не в первый раз так-то, – расплываюсь в улыбке. – Обычно, правда, со мной летели подруги и Андреева. Всё было заранее продумано и организовано. Мне нужно было беспокоиться только о соревнованиях.
– Я впервые полетел на самолете один после второго курса. Тоже волновался. Засиделся в кафе с ноутом и чуть не опоздал на рейс. Мою фамилию назвали раза три, прежде чем услышал, – подбадривает он. – Потом половину полета пульс бахал. Родители потратились на билет в США, было бы ужасно его так тупо проебать.
Смеюсь, стискивая его пальцы. В ушах больно, и я тянусь к сумке за леденцами. Алекс старается сесть удобнее, из-за большого роста это нелегко. Он трет лоб. Громко вздыхает.
– Сейчас ты значительно внимательнее.
– И старше. Лет на десять. Но все равно ненавижу самолеты. Тут еще ладно, пять часов – фигня. В Сидней полетим – двенадцать. Однажды у меня будет собственный самолет, можно будет вставать и ходить, никого не раздражая.
Амбиции – это хорошо. Да.
Но пока самолета у него нет. Обычному человеку такие перелеты выдержать непросто, я даже не представляю, каково Алексу с его непоседливостью. Следуя порыву, робко обнимаю за шею. Он наклоняется и целует в губы.
Мы собираемся посмотреть фильм, но вдруг начинаем говорить о моих родителях. Вернее, о маме и ее сомнениях насчет поездки. Папа редко звонит, в основном по праздникам. В общем... я ему не сообщила, что покинула страну. Думаю, он и не заметит.
– Он живет сейчас с женщиной, но я ее никогда не видела.
Затем переходим на родных Рафа, которых невежливо кинули с ужином, улетев на несколько дней раньше, чем планировалось.
Обсуждаем его знакомых, друзей, которые тоже будут в Эмиратах. Мою сборную. Я никому не сказала, что прилечу, потому что собрались спонтанно, да и до последнего не верила, что получится.
В какой-то момент повисает пауза, и я отворачиваюсь, чтобы подумать о своем.
– Всё в порядке? – тут же спрашивает Алекс.
– Да. Отлично.
– Точно? Если что-то не так, скажи.
– Всё так. —
Верчу красивое кольцо на пальце, улыбаюсь. Еще одна черта Алекса – он абсолютно всё принимает на свой счет. Мою грусть по любому поводу считает личной недоработкой.
– Честно. Мне очень хорошо с тобой. Надеюсь, тебе со мной тоже?
Заглядываю в глаза. Он кивает, слегка улыбается. Тянется за планшетом и погружается в дела, давая мне возможность просто смотреть в иллюминатор и думать о предстоящем.
***
Едва заселившись в отель, я звоню Андреевой и сообщаю, что тоже прилетела. Уточняю, где можно найти девочек. Они как раз обедают в нашем излюбленном еще с прошлого визита местечке. Алекс вызывается проводить.
Переполняет восторг, когда мы едем в такси. Кручу головой, вглядываясь в синее небо, любуюсь высоченными пальмами и уникальной архитектурой. Впитываю атмосферу, кайфую. Равский как обычно говорит по телефону, хмурится и не замечает вообще ничего. Выглядит он, впрочем, изумительно. Черные волосы, светлая одежда. Высокий рост и некоторая худоба делают образ очень сексуальным. Я давно отметила плавность и неутомимость его движений. Его излюбленная нагрузка – кардио, особенно бег.
На мне легкое платье, бриллианты и... улыбка до ушей.
Мы идем к ресторану, я тяну Алекса за руку, подгоняя. Он кривится, бормочет что-то на английском, но терпит.
Заходим в ресторан, здесь обалденно красиво! Я застываю, оглядывая зал в поисках своих, настроение все лучше, внутри трепет. Представляю, что это будет за встреча!
Приподнимаюсь на цыпочки... в этот момент Алекса окликают.
– Александр? Ты? Бляха муха!
Мы с Рафом поворачиваемся и видим мужчину лет пятидесяти – большого, тучного, лысого и какого-то добродушного на вид. Незнакомого.
Вернее, незнакомого мне. Алекс же поспешно прощается, сбрасывает вызов и вынимает наушник из уха.
– Привет, Юрий Викторович! – восклицает весело. – Вот это встреча.
– Жена сказала: либо Игры, либо развод, – беспомощно разводит тот руками.
Они с хлопком пожимают ладони.
Я улыбаюсь еще шире.
– Тебя не поймать, Равский. Я уже думал захватить самолет, в котором ты куда-то, блядь, летишь, иначе не пересечься. Мне, может быть, нужны твои сраные батареи со скидкой.
Алекс низко смеется.
– В аварию попал, вот оклемался только. На две недели выпал из жизни.
– Ничего себе! Я и не слышал. Помощь нужна? Хоть бы позвонил.
– Уже всё в порядке. Знакомься, это моя девушка Иванна. Ива, это мой старый приятель Юрий Викторович.
– Я учил его в универе в Нью-Йорке, – дополняет Юрий. Смотрит в глаза, улыбается. – Какая красивая девушка. – Многозначительно добавляет: – Поздравляю, Алекс.
– Спасибо, – отвечает Раф. И добавляет чуть жестче: – Я знаю.
В этот момент рядом оказываются репортеры и просят сделать несколько снимков. Я понимаю, что этот Юрий – какой-то олигарх. Боже, надо их заучить всех, я просто дура дурой рядом со знакомыми Равского!
Он тем временем обнимает меня за талию, притягивает к себе. Мы вместе фотографируемся. Я слегка шалею от столь пристального внимания. Чувствую, как оно в кожу впитывается, как дыхание перехватывает. Приятнейший трепет от ощущения себя звездой.
Не перестаю улыбаться. Алекс притягивает еще ближе и целует в щеку, я смеюсь, обнимая его.
На нас оборачиваются, и я замечаю своих у дальней стены. Радостно машу.
– Спасибо, достаточно, – говорит Юрий.
Репортеры слушаются беспрекословно. А еще я отмечаю, что мужчины, крутящиеся поблизости, – это охрана.
– Ребята, у вас забронирован стол? Может, пообедаете со мной? Жена с дочерьми умотали по магазинам, я совсем один с раннего утра. Только эсэмэски приходят о том, что деньги сняли. Успокаиваюсь ими, что все живы.
Я смеюсь. Смотрю на Алекса вопросительно. Конечно, ужасно хочется к девчонкам, но, если нужно, я, разумеется, побуду с ним. С каждым днем я все яснее ощущаю свою роль: быть девушкой Равского – это не только путешествия и внимание, это ежеминутная работа на его имидж.
– С радостью, Юрий. Ива как раз собиралась меня оставить, у нее там подружки. Малыш, я буду на телефоне. Если устанешь, езжай в отель.
– Конечно.
Вновь его целую и наконец подхожу к своим.
– Сюрприз! – кричу.
– Ива! – с восторгом отзываются девочки. – Ты прилетела!
– Я не могла не поболеть за вас!
Душа рвется от радости, слезы выступают от эмоций. Во мне так много любви, что хочется закутать в нее каждую! Я счастлива. Мамочки, как же я счастлива находиться здесь, среди них!
Обнимаю подруг, особенно крепко – Лену с Таней. Официант приносит стул. С нами два тренера, но не Андреева. Все рады меня видеть.
У девочек диета, а я такая голодная после самолета, что заказываю салат, суп, чай. Мы начинаем болтать, обсуждая, конечно, гимнастику. Конкуренток, программы, нагрузки. Квалификацию, кто как себя показал. Сейчас я в своей среде, где никого не нужно гуглить.
То и дело, правда, прерывают репортеры, блогеры и просто прохожие. Только я ложкой суп зачерпываю, как вновь отвлекают. Особенно ситуация обостряется, когда подходит Алекс. Вежливо здоровается, обнимает меня и шепчет на ухо:
– Мы с Юрием отъедем ненадолго. Потом встречу Бориса и Артура в аэропорту. Если буду нужен – на связи.
– Если хочешь, я поеду с тобой, —говорю быстро. – Рафа, как скажешь. Я с радостью.
– Всё в порядке, развлекайся. До вечера.
Мы не вызывающе целуемся, он еще раз всех приветствует и уходит. После этого начинается кипиш! Подходят снова и снова. Просят позировать, показать кольцо. Задают вопросы про Алекса.
В этом плане мне легко. Если бы наши отношения были подвешены, если бы я не знала о планах, то стеснялась бы, наверное. Тут же мы заранее обсудили: несмотря на то, что пока только узнаем друг друга, на публике играем роль безумно влюбленных.
Играть получается легко. Во мне столько счастья, что не жалко и поделиться!
Разумеется, я бы предпочла всему этому быть на месте Лены или Тани и готовиться к послезавтрашним выступлениям. Но сейчас я не равняю себя с той Ивой-спортсменкой. Я равняюсь на Иву со сломанной ногой, выброшенную за борт жизни. И понимаю, как сильно мне повезло.
– Не представляю, что бы со мной было, если бы не он, – говорю честно в камеру одного из спортивных каналов. – Я верю в Бога и думаю, что это он мне послал Алекса. Просто иначе... – Замолкаю. – Равский особенный.
– У вас же не было романтических отношений раньше?
– Нет. Алекс мой первый парень.
– Во всех смыслах?
– Следующий вопрос. – Резко перевожу взгляд на другого репортера.
– Как думаете, будет ли шанс у нашей сборной без вас? Андреева не раз упоминала, что вы ее звезда.
– Конечно, есть шанс! Девочки ничуть не хуже, а во многом и лучше. Они очень крутые, вот увидите.
– Как ваша нога? Сможете ли вернуться в спорт?
Приподнимаю подол длинного платья, показываю. Больная нога все еще выглядит припухшей. Шрамы от сложной операции на бледной коже крайне заметны, особенно на контрасте с другой, загорелой ногой. Вообще, визуально ноги очень отличаются, да и силы в травмированной мало. Все это без стеснения демонстрирую и рассказываю.
– Я продолжаю проходить реабилитацию. Но уже могу так… – Приподнимаюсь и занимаю позу для фото. После чего смеюсь: – Надеюсь, мой врач этого не увидит.
На вопросы о работе Алекса не отвечаю, прошу спрашивать только про спорт. Когда интервью подходит к концу, я вновь возвращаюсь к столику и понимаю, что девочки уже собираются. Мой суп совсем остыл, я только салат поклевала.
– Мы в гостиницу. Потом на пляж. Времени в обрез, в пять вечерняя тренировка, – быстро говорит Лена.
– О. Понимаю. Я с вами, ничего, потом поем, – машу рукой на полную тарелку. Болтаю: – Интересно, как вас устроили. Как условия? Это так круто! Не верится, что вот они, Игры, да? Мы сняли номер в гостинице тут недалеко... – Вешаю сумочку на плечо.
– Ива, я думаю, туда нельзя посторонним, – вдруг озадачивает Лена.
Эм.
– Давай я позвоню Андреевой... – Достаю мобильный из сумки.
– Такие правила. Ива, ты зритель. Увидимся позже, ладно?
Столбенею. Смотрю на Таню – той неловко. Она опускает глаза, прячет их.
– Правда такие правила. Сама знаешь. – Обнимает меня, расцеловывает в щеки.
– Я просто... Да, конечно, я на ковер и не прошусь.
Хотя, если начистоту, я как раз планировала посетить тренировки. У меня есть идея поступить на тренерское, и такой опыт был бы бесценен.
– Алекс работает, у него японцы, – жестикулирую. – Я подумала... что смогу с вами сходить на пляж. Может, хоть ты будешь не против? – Бросаю в сторону Лены шутливый взгляд.
Сейчас все на нервах, я не обижаюсь. Хотя нижняя губа немного дрожит.
– Прости. Нам нужно готовиться. Квалификация показала, что соперницы сильные.
Они идут к выходу.
– Ивушка, ты с нами? – спрашивает Людмила Васильевна, тренер.
Гашу позыв разрыдаться. Усилием воли сдерживаюсь.
– У меня дела, спасибо. Была рада увидеться.
Последней мимо проходит Лиза.
– Ива, ты как проклятье. Все внимание перетягиваешь даже сейчас! Бесишь. – Она закатывает глаза и удаляется.
Глава 26
Это неправда! Я никакое не проклятье!
Хочу закричать вслед это и еще что-нибудь, но вместо истерики плюхаюсь за стол.
Слава богу, остался суп. Хватаю ложку и начинаю есть, не чувствуя вкуса. Руки дрожат. Мысли взрываются, от них голова по швам трещит. Кричать хочется, ногами топать!
Ничего не изменилось за эти пять месяцев. Ничего абсолютно! Я по-прежнему в аду горю и умираю от желания быть там, среди них.
Они не понимают, что ли? Хватаю телефон и пишу в наш чат:
«Я не перетягивала внимание на себя! Я бы в любой момент променяла Алекса на здоровые ноги!!!»
Ответа нет, даже не прочитано. Они что, закинули чат «Чемпионки» в архив?
Сжимаю кулаки, стараясь взять себя в руки.
Спокойно, Ива. Ты летишь в Австралию. Ты не сойдешь с ума. Не двинешься рассудком.
Мы и раньше с девочками ссорились, годами ведь жили вместе. По-разному было, не без споров. Но, пожалуй, впервые я чувствую себя настолько одинокой.
Вновь подходят за фотографией. Полагаю, меня отметили на карте, и те, кто поблизости, заруливают. Соглашаюсь, а затем поспешно покидаю этот ресторан.
Долго гуляю по пляжу. Так получается, что случайно встречаю компанию из родителей наших девочек, которые приехали поддержать дочерей. Как тесен мир. Я рассказываю, что одна здесь, мама не поехала. Терплю сочувствующие взгляды.
Сижу под навесом, смотрю на море. Тяну время. Настроение испорчено окончательно. Я не хочу расстраивать Алекса своей кислой миной, не заслужил он этого. Не хочу звонить маме, иначе точно разноюсь, а она только расслабилась немного насчет меня и спорта.
Но сделать ничего не могу. Проваливаюсь в какую-то щемящую безнадегу.
Я – пустое место. До того как мы с Равским объявили об отношениях, репортеры в Москве не ловили мой взгляд. Всем было плевать на вылетевшую спортсменку.
Всем. Было. Плевать.
Если бы не жгучий интерес узнать, с кем спит Алекс, обо мне бы давно забыли.
Зависть, злость, обида – разрушающие эмоции. Нельзя жить только с ними в сердце. Но как же этих тараканов вытравить? Что сделать для этого, если всей душой, всем своим существом я хочу туда? В сборную.
Приходит сообщение. Алекс.
«Ива, мы отмечаем толпой у Бориса в номере, приезжай, как освободишься».
Он знает, как для меня было важно побыть со своими, поэтому не торопит. Сердце наполняется нежностью.
Прорыдавшись от души, я кое-как беру себя в руки и вызываю такси. Время к вечеру, почти восемь. Что я делала все это время? Сама не знаю. Когда рядом Алекс, он занимает все пространство, все внимание. Спустя десять дней жизни вместе мне просто хотелось немного побыть одной.
Борис остановился в той же гостинице, что и мы, но на четыре этажа ниже. В последний раз я видела его в больнице, когда он кинулся в драку и чуть не избил непутевого водителя Николая. Которого, кстати, лишили прав и назначили часы общественных работ. Ремонт арендованной машины Алекс взял на себя.
В тот день Борис мне понравился, хотя обычно от его взглядов было как-то неуютно.
Первым делом поднимаюсь в номер, принимаю душ, переодеваюсь и привожу себя в порядок. Хочется завалиться спать, но, наверное, я не имею права так поступить. Алекс написал, что ждет.
Побуду немного и при первой возможности улизну.
Спускаюсь на нужный этаж, замираю на пару секунд у двери. Расправляю плечи и натягиваю улыбку. Стучусь.
Открывает незнакомая девушка. Красивая высокая блондинка. Некрасивых в этой компании будто и нет. Улыбается весело, словно пьяно.
– Привет! Вы к нам?
– К Алексу.
– Ива, заходи! – маячит позади Олеся. – Наконец-то!
– Мы уж думали, не почтишь нас своим чемпионским присутствием, – закатывает глаза Борис.
Его тон вроде шутливый, но в то же время нет. И смешки остальных воспринимаются остро.
Когда Борис считал, что Алекс может погибнуть вместе с бизнесом, он нравился мне больше.
– А я взяла и почтила, – говорю, широко улыбнувшись. – Всем привет!
Оглядываю просторную гостиную. Народу человек десять. Все они или работают с Алексом, или партнеры тех, кто работает. Я знаю Артура, его жену, Бориса, Олесю. Остальных – заочно. Олеся быстро называет имена, представляет меня.
Алекс сидит на диване и эмоционально спорит с инженером Василием. По телику идет фильм, звук довольно громкий. В комнате слегка накурено.
– Не знала, что в этой гостинице есть номера для курящих, – подмечаю я, бросая взгляд на Бориса, который как раз подносит сигарету ко рту.
– Здесь всё есть, – говорит Олеся, вновь утыкаясь в мобильный. – Только деньги доставай.
Алекс поворачивается и делает взмах рукой, подзывая.
– Сейчас, воды попью. – Подхожу к кулеру, набираю в стаканчик.
Какая-то здесь странная атмосфера. Еще и запах табака непривычный... Не то чтобы я разбиралась, но... Борис обнимает ту самую девушку, что мне открыла. Оба неестественно громко смеются. Она сгибается пополам. Вспыхиваю, решив, что это надо мной, но в следующий момент вдруг доходит: да они же все обкуренные.
Пораженно оглядываю комнату. Пью воду. Диана, подруга Бориса, словно в подтверждение догадок протягивает косяк.
– Расслабься, малышка
– Нет, спасибо, – отказываюсь я вежливо, но твердо.
– Попробуй. Клевая штука, реально. Лично привез. – Борис смотрит на меня в упор. На губах блуждает странная улыбка, глаза неадекватные.
