Текст книги "Содержанка"

Автор книги: Ольга Вечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Лена в шутку зевает, но в этот раз я не поддерживаю демонстрацию скуки на Танин треп, любопытно послушать. Тогда она спрашивает:

– Тебе самой он нравится? Просто раньше ты особо не интересовалась парнями. Только спортом. И тут сразу роман!

– Почему? Интересовалась, – возражаю я. – Скажем так, мы пока узнаем друг друга. Алекс ухаживает крайне активно: цветы, подарки. Оплатил лечение, готов даже свозить еще раз в Европу, если понадобится. Мы с Андреевой все это прошли, но тем не менее приятно.

– Оплатил лечение?! Ого! – округляет глаза Таня.

Они с Леной вновь переглядываются, будто у них есть какой-то секрет, и я на миг от досады сжимаю зубы.

– У меня же больше нет спонсорских денег. Алекс сделал щедрый жест. Для него это копейки.

– Ты точно в порядке? – вновь вставляет пару слов Лена, сверлит взглядом. – Ты с ним... добровольно?

Вспыхиваю. Это неконтролируемая реакция, слишком легко подруга попала в цель.

– Да, конечно.

– Просто... мы его пока совсем не знаем, а уже такие подарки. Тревожно. Тем более ты говоришь, он агрессивен.

– Он меня защищал, – пожимаю плечами, незаметно перебираясь на другую сторону баррикады. – Посмотрим. Алекс не похож на моего отца. Тот бил маму тайно. Точно не днем на оживленной улице у всех на виду. С виду папа всегда был идеальным семьянином.

И это правда. Никто не знал, что происходит в нашей семье, кроме соседки. Да и я сама начала понимать уже после того, как переехала к Андреевой и навещала своих на каникулах. Потом картинка как-то резко прояснилась. Стали всплывать в памяти жуткие моменты, на которые раньше не обращала внимания. Например, как-то раз на улице я бойко пожаловалась соседке, какая мама неуклюжая ! Второй раз за неделю упала и разбила нос. Мне тогда было шесть. Тетя Люда вдруг подошла и крепко обняла меня. Я подумала, она переживает, что я тоже часто падаю. Искренне заверила, что со мной такого не бывает.

И розы. Папа неизменно покупал маме розы, когда мирился. Раньше это были ее любимые цветы. Розы у меня навсегда ассоциируются с насилием.

Лена вглядывается в глаза:

– Если он тебя обидит, сразу расскажи. Ладно?

Становится не по себе от такой навязчивой заботы.

– Андреева за нашу Иву Равского прибьет его же батареями! – улыбается Таня. – Все об этом знают!

– Посмотрим, – отвечаю снова уклончиво. – Пока мне все нравится.

Ловлю себя на том, что говорю искренне.

– Ива… – Лена берет меня за руку. – Извини, если я веду себя некрасиво. Я буду счастлива, если у тебя с Равским все получится. Вернее, я буду самой счастливой на свете! Я просто сильно за тебя переживаю, – пылко заканчивает.

Чувствую себя растроганной. Лена достаточно сдержанный человек, она редко выходит на эмоции. Мы с ней были как инь и ян. Бесконечная борьба за первое место, она – камень, я – плакса.

– Спасибо. Мне приятно, милая.

– Лена хочет сказать, для нас обеих огромное облегчение, что ты нашла деньги, – добавляет Таня. – Просто невероятное.

– Девочки, я это очень ценю.

– Скажи уже ей, – обращается Таня к Лене.

Моментально напрягаюсь, разволновавшись. Переспрашиваю:

– О чем сказать?

Лена вздыхает.

– Ива, ты все равно узнаешь, и лучше, если от нас. «Линкс» опять предложили мне контракт. После фотосессии стало понятно, что Лиза им не подходит. В этот раз я согласилась. Не хочу, чтобы ты думала, будто я предаю тебя. Спонсоры твои, и твое лицо должно было быть в рекламе. Я бы все сделала, чтобы так и было, если бы только могла. Но ситуация такова, что теперь они хотят меня. И я решила попробовать.

Еду домой, несколько оглушенная новой информацией. Даже не знаю, что шокировало больше: работа Лены с «Линкс» или то, что подруги так долго от меня это скрывали. Ведь после фотосессии прошла неделя, а контракт Лене предложили в тот же вечер, когда спонсоры посмотрели фотографии Лизы.

Теперь понятны многозначительные переглядки, показушный интерес к моей личной жизни. «Какая же ты счастливая, Ива!» Больше нет уверенности, что эти слова искренние.

Дышу глубоко и медленно. Со злостью смотрю на гипс – послезавтра его снимут. Скорее бы!

Вспоминаю драку, за которой наблюдала из окна. Я так сильно тогда испугалась, что повела себя не совсем неадекватно. Момент падения был ужасным: Алекс толкнул, курьер полетел вперед и ударился подбородком, брызнула кровь.

Вновь озноб. Страшно. Но... Раф ведь сделал это ради меня. Ему курьер не вредил. Алекс мог бы просто посмеяться и дать денег на новые шмотки, для него это мелочь. А не стрелой лететь в погоню.

Миллионеры вообще бегают? Оказывается, еще как.

Ловлю себя на том, что улыбаюсь.

Я накричала на Алекса, попросила немедленно уйти. Потом отписалась, что заболела и не смогу пойти на презентацию. Мы не виделись несколько дней.

Снимаю блокировку с экрана и захожу в социальную сеть. Читаю:

«Привет! Как ты себя чувствуешь сегодня?»

«Всё еще плохо, прости, пожалуйста».

«Выздоравливай. Я напишу позже».

Переписка с Алексом утром показалась грубой. Сейчас я перечитываю ее как бы другим внутренним голосом и думаю, что, наверное, она вполне нейтральная. Просто без скобочек.

Все же я поступаю некрасиво: пусть у нас не любовь-морковь, но Раф единственный, кто что-то для меня делает.

И кстати, Лена не права! Я совсем на нее не обижаюсь из-за «Линкс». Это неконструктивно и глупо. Каждый ищет свое место под солнцем.

Более того, она не права дважды. Я интересовалась мальчиками, и еще как. Вернее, была влюблена в ее парня Никиту. Он хоккеист, и он... реально классный. Два года я держалась подальше и соблюдала дистанцию, хотя он постоянно оказывал знаки внимания. Даже пыталась встречаться с его другом!

Потом они с Леной расстались, он писал мне. Писал, писал... Пока не переспал с Лизой. После чего вмешалась Андреева, и Никита навсегда пропал с наших радаров.

Я захожу в браузер и гуглю сегодняшнюю презентацию. Смотрю фотографии. Алекс на сцене в костюме, что-то рассказывает, бурно жестикулирует. Показывает цифры на доске. Опять ловлю себя на том, что улыбаюсь.

Может, он не такой и агрессивный, как показался при прошлой встрече? Просто активный, энергичный мужчина. В любом случае нам нужно поговорить и как можно быстрее.

Презентация закончилась три часа назад. Вновь пишу Алексу:

«Привет! Мне получше. Я бы хотела увидеться»

Ответ приходит почти сразу:

«Я дома, работаю, но ты приезжай. Составишь компанию».

Отлично! Я как раз поблизости. Мы с подругами завтракали рядом с Москва-сити.

– Не могли бы вы поменять маршрут? – говорю водителю такси. И называю новый адрес.

Глава 11

Ехать остается совсем немного, но, чтобы справиться с волнением, я открываю социальную сеть и смотрю свеженькое по тегу #СоларЭнерджи. Фотографии и видео с последней презентации.

Четверо друзей – основатели стартапа – на фоне плаката с логотипом. Улыбаются, позируют. Все молодые, симпатичные, уверенные в себе и, конечно, как и все успешные мужчины, очень собой довольные. На следующем фото трое из них с девушками, и только мой Алекс – один.

Один. Один. Снова один. Они сидят за столом, место рядом с Рафом пустое – и такая тоска вдруг берет и обида на саму себя!

Ну что мне стоило пойти сегодня с ним, а с девочками встретиться попозже? Все ведь возможно. Чуть дольше бы прожила без знания о «Линкс» и Лене.

Невыносимое упрямство! Там человек двести присутствовало – совершенно безопасное мероприятие.

Уж явно безопаснее, чем ехать к Алексу домой. Моя непредсказуемость не знает границ.

Давно пора бы поумерить гордость и выяснить о нем хоть что-нибудь. Я решаю начать с Википедии.

Итак, верхушку я уже знаю. Дата рождения, регалии... Биография. Первая же строчка повергает в шок: был усыновлен в возрасте двух с половиной лет, настоящие родители неизвестны. На несколько секунд зависаю на этом предложении. У нас не самая благополучная семья, но мама – замечательная. Она столько сделала для меня и моей карьеры! А тут, получается, у него не было никого.

«…По словам самого Алекса, он был трудным ребенком, имел проблемы с дисциплиной в школе, хотя на успеваемость не жаловался. С седьмого по девятый класс с матерью жил в Канаде. Первые два курса учился в Москве, после чего бросил университет и переехал в США. Вернулся в Россию в возрасте двадцати пяти лет. Работал в таких крупных компаниях, как... Занимался разработкой собственного ПО».

В одном из интервью Алекс упоминал: всем, что у него есть, он обязан приемным родителям, особенно матери, которая прошла с ним ад, причем не единожды. И всегда была на его стороне.

«От биородителей мне достались излишне густые волосы, которые приходится стричь дважды в месяц, и гиперактивность, из-за которой сидеть в кресле парикмахера – пытка. Худшего сочетания придумать нельзя. – Алекс смеется. – Поэтому нет, искать их не буду».

«…После первого же крупного контракта купил родителям дом. Был женат, в настоящее время в отношениях не состоит».

– Приехали. Девушка! Мы на месте.

Вздрагиваю и быстро оглядываюсь – такси стоит на нужной улице, водитель обернулся и смотрит на меня.

– Спасибо большое. Зачиталась, – улыбаюсь, аккуратно выбираясь из машины.

Как же жарко! Градусов тридцать сегодня, не меньше. Скорее в подъезд.

Я опираюсь на свой костыль и бодро иду, саму же сковывают эмоции.

Алекс совсем непонятный, и дело даже не в том, что он не спортсмен. Хотя и в этом тоже. У него жизнь другая. Усыновление, о котором он сам рассказывает с юмором. Переезд за границу. Кроме того, он был женат! Причем, очевидно, что не сложилось. Я же – только недавно впервые занималась сексом. Никогда не жила одна и без тренера не выезжала... да никуда не выезжала.

У нас семь лет разницы, а кажется, что целая жизнь.

При этом я чувствую симпатию. У Алекса была непростая жизнь, он и правда добился успеха с нуля. И заслуживает уважения.

Обо мне предупредили, и я спокойно прохожу к лифту, поднимаюсь. Стучусь в дверь.

Замок щелкает, я приветливо улыбаюсь, готовая к диалогу. Но через мгновение улыбка тает, как и желание наконец подружиться.

Передо мной стоит девушка. Рыжеволосая, красивая.

– Привет. А ты кто? – спрашивает она.

У меня открывается рот. В недоумении бросаю взгляд на номер квартиры, затем еще раз читаю сообщение с адресом. Всего раз здесь была – запросто могла ошибиться.

Рыжая смеется и говорит:

– Шучу! Ты Ива? Заходи, Раф в душе.

Она делает движение рукой, по-хозяйски приглашая в квартиру. В горле образуется ком, проглотить который немыслимо. От негодования волоски дыбом, клянусь, как у дикой кошки.

В смысле «Раф в душе»?! После чего это ему потребовался душ? У него тут что, целый гарем? А что еще можно подумать? Рыжая в коротких шортах и майке – одежда, мягко говоря, неофициальная.

Он ведь сказал «работаю». Пара шагов до гостиной, а меня переполняют гнев, раздражение и отчего-то сильная ревность. Предательские слезы жгут глаза. Да что за день-то сегодня?! Все от меня отворачиваются.

– А вот и Ива! – громко и будто чуть пренебрежительно объявляет девушка.

В комнате помимо нее еще двое мужчин. Один сидит за барной стойкой с ноутбуком, второй – на диване перед столиком, разбирает бумаги. Оба вскидывают на меня глаза.

Слезы высыхают моментально.

И правда, кажется, работают. Только почему эта девица одета так, будто полчаса назад проснулась?

– Добрый день! – здороваюсь.

Мужчина, который сидит на диване, поспешно поднимается. Он кажется знакомым.

– Привет, Ива! Проходи, садись. Я Слава, это Борис.

– Олеся, – представляется девица.

– Привет! – бросает Борис.

– Может быть, воды, сок? – Олеся подходит к холодильнику, открывает дверцу и оценивает его содержимое.

– Ничего не нужно, спасибо. Я не хотела вас прерывать, но мне нужно поговорить с Алексом.

– Он сейчас появится, – отвечает Слава, как-то странно рассматривая меня, отчего становится немного не по себе.

В этот момент дверь в ванную открывается, голос Алекса наполняет гостиную.

– Нет, так не будет... Ну потому что, блядь, не будет, и всё! – отрезает Равский.

Да так резко, что я ошеломленно застываю. Со мной он всегда был значительно мягче, оказывается. А я-то думала: какой сухарь.

– Тогда ничего не подписываем и ищем другие комплектующие... Ебать... Да похер! Заплатим неустойку... Игорь!.. Бля-я-я, ты послушай меня... Нет. Не пойдет. Купим дороже, но хлам поставлять не будем... Что?.. Да пошли они на... – Алекс замечает меня и осекается.

Темные глаза загораются таким энтузиазмом, что дыхание перехватывает. Мы будто в квартире вдвоем оказываемся, у меня по коже пробегает морозец.

Голос оппонента ругается из трубки. После секундной заминки Алекс слегка улыбается и заканчивает фразу:

– …пошли они на фиг.

И мои губы сами по себе расплываются в улыбке.

Равский в одних свободных штанах, резинка которых ниже талии. Волосы на голове и груди у него еще влажные, тело разгоряченное. Левое плечо густо покрыто татуировками, еще одна – внизу живота. Тоже слева, занимает значительный участок кожи, переходит на бок. Я впиваюсь в нее взглядом, рассматривая.

Цветок. Тот самый, мой нелюбимый.

Поспешно отвожу глаза. Не знаю, замечает ли Раф, надеюсь, нет! Вышло грубовато.

– Да, остальное по плану, – продолжает он. – Я сейчас обсужу с парнями и снова наберу... Да, до связи.

Алекс сбрасывает вызов, подходит ко мне и сразу обнимает за талию. Вслух же произносит своим:

– Ну пиздец!

Горячий такой, высокий. Он наклоняется и целует меня в уголок рта. Говорит чуть тише, очевидно, теперь только для меня:

– Привет. Ты быстро добралась, я думал, успею переодеться и закончить дела.

– Ничего, работай спокойно. Я не спешу. В смысле подожду без проблем. Планов нуль и так далее.

Алекс кивает и, продолжая обнимать меня, поднимает голову:

– Ребят, это Иванна, про которую я рассказывал. Борис, Славик – мои друзья и партнеры. Олеся – помощница.

– Да мы уже познакомились. Иванна стеснятся, отказалась даже от воды.

– Ива, садись, что ты мучаешься?

Славик кивает на костыль, в который я впиваюсь все сильнее. Его тон такой легкий и располагающий, что неминуемо расслабляюсь.

Вроде бы всё нормально. Борис делает движение рукой, дескать, он с нами, но сильно занят. Алекс вновь наклоняется и говорит вполголоса:

– Я переоденусь. Ты со мной или здесь подождешь? Как тебе удобно.

– Подожду, всё в порядке.

– Олесь, ну налей все равно сок или минералку со льдом, на улице пекло же, – хмурится Раф.

Провожает меня до дивана и помогает присесть.

– Сейчас. – Она встает с кресла и идет в сторону кухни. – Есть яблочный, апельсиновый. Есть еще мультифрукт, но его мало осталось. – Трясет пакет.

– Любой, спасибо, – вежливо улыбаюсь.

– Наш поставщик прислал партию говна вместо того, что мы заказывали, – поясняет мне Славик, – а сроки горят. Вот и носимся. Раф, может, полетит в Австралию.

Алекс слегка закатывает глаза, его передергивает на этих словах. Я мажу взглядом по его груди, плоскому животу, дорожке волос, и хочется его одеть. Сейчас. Чтобы никто больше не смотрел. Олеся не смотрела. Он слишком хорошо выглядит.

Его сотовый вновь вибрирует. Алекс шипит сквозь зубы:

– Сука. – Потом поднимает глаза на меня и усмехается: – Полетишь, если что, со мной?

Пожимаю плечами. Куда я с такой ногой? Но и отказываться почему-то не спешу. Надо подумать.

– Минуту. – Алекс оглядывает себя и словно спохватывается, поняв, что до сих пор полуголый. Мысли его далеко. – Надену что-нибудь сначала, да.

Он подносит телефон к уху и идет в спальню. Закрывает плотно дверь, оттуда слышится агрессивное:

– Блядь! – А дальше долгая речь на английском.

Неловко улыбаюсь, когда Олеся ставит передо мной стакан с апельсиновым соком и льдом. Рядом кладет соломинку, завернутую в салфетку. Садится напротив.

– Хочешь сделать хорошо – сделай сам, – произносит Борис. – Олесь, у тебя виза еще нормально? Если что, полетишь с Рафом?

– Да, конечно.

Я невольно хмурюсь, доставая из салфетки соломинку.

Глава 12

– И я рада была познакомиться, – говорю Славе, когда тот прощается.

Пожимает мне руку и зачем-то задорно подмигивает.

Слегка робею: остро не хватает опыта общения с мужчинами. Я не маленькая, но моментами ощущаю себя именно такой. Не получается разгадать знаки. Это вежливость, флирт или насмешка?

Два часа могли бы показаться долгими, как обычно бывает при попадании в чужую компанию, но я не сводила глаз с Алекса, и время пролетело быстро. Он много говорил по телефону или видеосвязи, ходил при этом от окна к окну. Психовал, смеялся, что-то эмоционально рассказывал. В моменты передышки неизменно падал рядом и обнимал. Потом поднимался. Понятно, почему он худой – слишком много двигается, мало ест.

Сейчас стоит у окна и вновь с кем-то спорит на английском. Так быстро, что моих знаний не хватает даже для того, чтобы уловить суть.

Вслед за Славиком квартиру покидает Борис с ноутбуком. Все это время он был довольно молчалив, собран и будто недоволен. Руку пожимает только Алексу, мне лишь бегло кивает. Олеся чмокает его в щеку.

Мы остаемся втроем. Олеся сидит в кресле, задрав ноги. Что-то увлеченно печатает в телефоне, я следую ее примеру. В какой-то момент Алекс оборачивается и произносит:

– Олесь, можешь ехать. На сегодня всё.

Слава богу!

– Окей. – Она бодро соскакивает на пол, идет в ванную.

Я машинально провожаю взглядом полураздетую девицу. Не так-то и жарко в квартире, работает сплит.

Алекс возвращается и плюхается на диван. Приобнимает одной рукой, и я послушно двигаюсь ближе. Он отрывается от телефона и серьезно смотрит в глаза. Наши пальцы сплетаются, отчего сердечный ритм вдруг частит.

– Скучно, Ив? Мне нужно сделать еще пару звонков.

– Терпимо.

Он чуть сжимает мои пальцы, делаю ответный жест.

У Алекса мечта. Он работает. Помню. Продолжаю вслух:

– Переживаю, что мешаю тебе. Если да, то без обид уйду.

– Нет. Напротив, ловлю с тобой гиперфокус.

– Что ловишь? – улыбаюсь, не понимая.

– Стрессую.

Тепло разливается под кожей, я кокетливо приподнимаю брови, и Алекс чуть шире улыбается.

Дверь в ванную негромко хлопает, и появляется Олеся в коротком платье. Нахмурившись, по-хозяйски оглядывает гостиную. Вновь проверяет холодильник, задумчиво что-то бормочет себе под нос. Алекс в телефоне, а мне в его объятиях больше нечего делать – наблюдаю.

Наконец, Олеся подходит к нам. Моего присутствия не смущается, словно подобное для нее не редкость. Наверное, так и есть. Она работает с парнями, а у тех – подруги, жены. И все же как-то не по себе. Словно я в гостях у нее. И она меня не звала.

– Раф, еда в холодильнике, не забудь поесть, а?

Он кивает.

– Ну я тебе напишу еще. Так. Завтра в обед у тебя встреча с Мельниковым, постарайся не забить и проснуться. Вещи из химчистки тоже завтра привезу. Всё, пока.

Алекс делает движение рукой.

– Пока, – говорю я.

Олеся улыбается мне и наконец уходит.

– Твоя сестра? Так заботится, – выпускаю стрелы сарказма.

– Олеся? Нет, просто помощница. – говорит Алекс. Добавляет, усмехнувшись: – И живой ежедневник. Мне нужно провести еще пару онлайн-собеседований. Виктор отобрал людей, но я должен сам глянуть.

– В Австралии разве не ночь?

– Это в России. Но завод лень ехать.

– Хорошо, валяй. Я уже поняла, что ты занят. В следующий раз попробую записываться через «ежедневник», – иронизирую, но он никак не комментирует, принимая за шутку.

Обнимает крепче, сильнее прижимая к себе. Поначалу хочу отстраниться, но затем вдруг... расслабляюсь. А когда обнимаю в ответ, кончики пальцев слегка покалывает. Ну как можно быть таким физически приятным?

Пульс тут же ускоряется. Алекс устраивается на диване удобнее, в одной руке держит телефон, второй – поглаживает мое колено. Мы в обнимку постепенно укладываемся. Он вытягивается, я рядом, устраиваюсь на его груди.

У Алекса татуировка в виде розы! Это определенно дурной знак, но от близости его изуродованного рисунками тела дофамин уже впрыскивается в кровь. Дурман такой желанный, что не могу прервать. Отказать себе в этом.

– Ива, немного побудем на видеосвязи, – предупреждает Алекс тише, как-то интимно, и я реагирую.

Киваю, нежно поглаживая его. А он – меня, довольно настойчиво. Держит телефон так, чтобы меня не было видно. Принимает вызов. На экране недовольное лицо мужчины лет сорока пяти.

– Ты лежа будешь с людьми общаться, Равский?

– Блядь, да, я сегодня еще не спал, а время к вечеру.

– Окей. Но несолидно как-то.

На экране возникает лицо блондинки. Алекс недолго общается с ней, после чего задает вопрос, выключает камеру, микрофон и слушает. Разговор ведется то на русском, то на английском, и я теряю нить. Заметно только, что девушка сильно волнуется.

Мы чуть меняем положение, чтобы свободной рукой Алексу было легче гладить меня. По щеке, шее. Плечам, груди. Ниже, до живота. Вновь выше.

Это длится несколько долгих минут. Он задает вопросы, слушает пространные ответы. Лаская при этом меня... Прямо на собеседовании.

Температура в комнате явно поднимается. С каждым прикосновением кровь становится горячее, приходится чаще дышать, чтобы насыщаться воздухом

Алекс гладит неспешно. Поначалу вообще без сексуального подтекста, словно просто нравится трогать. Я в ответ трогаю его, прислушиваясь к себе. Колкая щетина на подбородке, горячая кожа шеи. Втягиваю его запах и странно реагирую.

В какой-то момент Алекс наклоняется и целует в губы.

Наши языки касаются, это уже привычно и приятно. Умело. Двух раз оказалось достаточно, чтобы уловить, как обоим нравится.

Мы опять меняем положение, чтобы стало еще удобнее. Алекс ласкает мою грудь, водит рукой, чуть сжимает соски. Быстро, неуловимо. Будто случайные движения. Короткие вспышки удовольствия.

– Прости, – шепчет.

Чуть присаживается, прокашливается. Включает микрофон и произносит немного хрипло, но довольно сухо:

– Стоп.

Задает несколько вопросов по теме.

Я закатываю глаза от легкого не то раздражения, не то восхищения. У нас тут петтинг вообще-то, а Алекс какую-то девицу внимательно слушает, оказывается! Некоторое время они разговаривают, даже будто спорят, после чего он благодарит за уделенное время и сообщает, что если она пройдет, то с ней свяжутся.

Просит следующую.

К концу четвертого интервью я дрожу от нетерпения. Алекс тоже возбужден – это даже визуально заметно, когда он идет за водой.

Садится на диван, делает несколько глотков. Я тоже отпиваю чуток и откидываюсь на подушки. Дышу часто, поверхностно и не считаю нужным это скрывать. Мы качаем дофамин миллиардами тонн, добыча его таким способом полностью законна.

– Виктор, я еще раз гляну анкеты, обдумаю и скажу итог завтра. Пока мне нравятся два и три. До связи, ага.

Алекс откладывает наконец телефон. Запрокидывает голову и глубоко вдыхает, а потом выдыхает. Склоняется ко мне.

В этот раз я уже знаю, какие жесткие у него волосы, и с удовольствием зарываюсь в них пальцами. Мы влажно целуемся, лаская друг друга. От поцелуев в шею начинаю натурально дрожать.

– Я тебя раздену. Окей? – спрашивает он.

Облизываю пересохшие губы. Алекс снимает майку, вновь становясь полуголым. Теперь только для меня. Жадно рассматриваю абстрактные узоры на плече. Интересно, что они значат?

– Тату-роза. На нее не может быть аллергии, – шутит он, внимательно следя за реакцией.

Отвожу глаза в сторону – что еще остается? Теперь сказать правду сложнее. Не зря говорят: первый грех легче. Хотела сгладить ситуацию, а вышло, что загнала себя в ловушку.

Не нравятся мне его татуировки совсем. Ни одна. Подтверждаю из вежливости:

– Не может быть, конечно, аллергии.

Алекс медленно стягивает лямку платья с плеча. Наклоняется и касается губами горячей кожи. Удовольствие прошивает, провоцирует необходимость более тесного контакта. Нервные клетки словно ошпаривает. Остро, почти болезненно. Внизу живота... кажется, не просто горит – пульсирует. Хочется дотронуться.

Вновь облизываю губы. И Алекс их целует.

– У меня очень маленькая грудь, – предупреждаю, когда он тянет молнию. – Это так, на всякий случай. Я не комплексую, но... ты, может, ждешь чего-то такого. Там пушап, а под ним все довольно скромно.

– Мне понравится любая твоя грудь. Потому что нравишься ты. – Он вновь смотрит в глаза. – Это же очевидно.

Внутри что-то надламывается. Освободившись от платья, я сама торопливо расстегиваю лифчик и откладываю его в сторону. Алекс секунду смотрит, моргает. Душа на части рвется. Он наклоняется и прижимается губами к ареоле.

Наслаждение скручивает нервы в пучок. Закрываю глаза и выгибаюсь, потому что... это потрясающе.

Алекс захватывает в рот сосок и обводит языком. Новая вспышка будто током простреливает. Он делает что-то такое дикое и приятное, от чего я начинаю тихо постанывать. Ведет рукой вниз и через белье накрывает промежность.

Низ живота становится чувствительным, каждое случайное прикосновение рождает дрожь. Алекс водит там, одновременно ласкает грудь. Острота зашкаливает. Мы всё больше возбуждаемся. Дальше физика: желания, близость, поцелуи. Удовольствие по нарастающей. Кажется, этим можно вечно заниматься: дышать его запахом, расслабляться в руках. Ласкать и позволять себя трогать.

Его рука движется все настойчивее. По-прежнему нежно, но и решительно. Я не останавливаю. Позволяю ощущениям усиливаться. Подчинять себе. Дыхание становится громче, а запахи сильнее.

В следующее мгновение делаю вдох и зажмуриваюсь. Разряды тока, которые раньше простреливали тело и к которым я пристрастилась, вдруг собираются в мощную молнию и ударяют в промежность. Бросает в пот, наслаждение болезненным жаром пронзает тело. Чтобы через секунду обрушиться теплыми волнами, накрыть, утянуть за собой, разнежить. Снова и снова. От каждого движения руки, от каждого поцелуя.

На несколько мгновений я полностью теряюсь в ощущениях, а потом, когда вновь начинаю мыслить, понимаю, как крепко обнимаю Алекса, как нуждаюсь в его ласке. А еще – что его сотовый вновь трезвонит над ухом.

Алекс отрывается от моей груди. Касается языком соска – бегло, игриво. Целует меня в шею. Щеку. Убирает руку от промежности.

– Это был оргазм? – спрашиваю я, запыхавшись.

Он слегка улыбается:

– Не знаю, тебе виднее. Понравилось?

Щеки так и горят. Отшучиваюсь:

– Добывать дофамин?

Алекс улыбается шире:

– Да.

Я впиваюсь глазами в его губы, думая о том, что хочу еще поцелуев. Везде. И там, внизу, тоже. Они невероятно сексуальные. Порочные. Обалдеть, какие у него губы.

– Очень сильные ощущения. Очень, – шепчу сбивчиво.

Он бросает взгляд на экран сотового, я делаю так же – «Олеська».

– Отвечу быстро, и продолжим.

Алекс берет мобильный той же рукой, которой только что трогал меня. Тянет на измену, не правда ли? Он проводит по экрану.

– Да?.. Собеседования провел... Нет, не забыл. – Усмехается: – А как же! Глянь анкеты два и три, черкни мне, что думаешь... Вечером буду отдыхать... Сам, да. До связи.

Он откладывает телефон. Я к тому времени прихожу в себя окончательно. Отрезвляющий душ «Олеська» заставил замерзнуть. Платье упало с дивана, поэтому тянусь к майке Алекса, прикрываюсь.

– Вы тесно дружите, да? Помимо работы. Я отметила неформальное общение, – произношу быстро.

До него не сразу доходит, что мы теперь разговариваем. Он предпринимает попытки целоваться, но я не отвечаю. Алекс отстраняется.

– Что?

– Я про Олесю спросила. Вы довольно близки. Как познакомились?

Он слегка напрягается.

– С Олесей? Эм. Мы давно друг друга знаем, еще в школе учились вместе. Так что да, иногда нарушаем субординацию, наверное. Но стараемся придерживаться. Всякое бывало, конечно. Иногда она борзеет. Иногда я.

– Алекс, у вас что-то было?

Он смотрит в глаза.

– В смысле?

Неловкость зашкаливает. Он пять раз упомянул, что Олеся – помощница, а я вроде как появилась неделю назад и уже закатываю сцены. Но... в каком плане «борзеет»?

Подтягиваюсь на диване, чтобы сесть. Натягиваю футболку Алекса, благо она длинная, всё прикрывает.

– Мне показалось, Олеся чувствует себя здесь хозяйкой. Ну и... будто ревнует тебя. Стало некомфортно.

– Ревнует? – Алекс улыбается. – Нет, вряд ли, у нее есть парень.

– Вы спали?

Мы опять смотрим друг на друга в упор, меня лихорадит. Хоть бы нет, хоть бы нет!

– Ива, я не сплю со своими помощницами. Это осложнило бы работу. У меня ее много.

Смущение холодит лопатки. Футболка приятно пахнет дезодорантом и чуть-чуть Алексом.

– Ежедневник, помню. Олеся должна быть в курсе и свиданий тоже. Плотное расписание.

– Конечно. Всё в порядке?

– Да. Я просто так спросила, чтобы... понимать ситуацию. И как себя вести с твоей помощницей.

Н-да. Целоваться у нас по-прежнему выходит лучше, чем разговаривать.

– Я о другом. Ты внезапно приехала. Что-то случилось? Нужна помощь, деньги?

Алекс произносит эти слова запросто, без стеснения. Я же взрываюсь паникой. Краска ударяет в лицо. Я никогда ничего не просила. Даже у отца давным-давно. Сама зарабатывала. Быстро отвожу глаза, сцепляю пальцы.

– Нет, я просто так.

По взгляду вижу, что не верит. Становится не по себе, и я продолжаю:

– Мне было фигово. Это не лучшая черта, согласна, но я, кажется, тону в зависти, Алекс. И да, маленькая грудь не единственный мой недостаток.

– Расскажи. – Он откидывается на спинку дивана и расслабляется. – Зависть – двигатель прогресса, если ты, конечно, не делаешь объекту гадости. Иначе выходит хрень.

Его взгляд вновь ясный, пьяное возбуждение ушло, хотя оргазма у Алекса не было. Он будто правда готов поговорить со мной. Каждый раз, когда я хочу с ним порвать, он делает что-то такое, из-за чего не получается.

Он подкупает своей во мне заинтересованностью.

Глава 13

– Я никому не делаю гадости. Напротив, стараюсь поддержать. Но... – Вдох-выдох. Тяжело! – Сложно об этом рассказывать. Даже тренеру и маме. С мамы вообще хватит, она и так слишком много для меня сделала. Но исповедоваться хочется.

– Валяй.

Зажмуриваюсь и произношу:

– Кажется, я завидую подругам.

Вопреки опасениям ничего страшного не происходит. Небо не падает, земля не трескается. На лице Алекса – ни паники, ни брезгливости. Лишь ожидание. Поэтому продолжаю эмоционально нагнетать:

– Очень сильно. От этого еще хуже, потому что я не хочу завидовать! Я люблю своих девочек. Безумно желаю им успеха! Они как никто достойны. Но искренне радоваться будто не получается. Меня тошнит от самой себя. Я отвратительна.

Рассказываю про «Линкс», Лизу, Лену. Про горечь от понимания, как быстро и легко меня заменили. Всегда знала, что десятки, нет, даже сотни талантливых девчонок стоят за спиной и дышат в затылок. В любой момент готовые занять мое место. Но, когда это произошло в действительности, сердце отказалось мириться.

Алекс сосредоточенно слушает, после чего дает совет:

– Попробуй на некоторое время ограничить общение. Максимально.

– Но они мои близкие люди.