Текст книги "Стражи Флорении(СИ)"

Автор книги: Ольга Зимовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Коридор в неярком свете, трепетавшем от взмахов крыльев, выглядел просто волшебно, не смотря даже на то, что весь наш этаж был отделан по-современному. А когда мы стали по лестнице спускаться, я даже почувствовала себя героиней сказки. До тех самых пор, пока в конце не увидела чудовище. Чудовище коварно ухмылялось и, протянув лапищу, сцапало мотылька-предателя. Впрочем, надобность в нём отпала, в холле второго этажа и так светло было.

– Отчего столь хмурый вид, леди? – пропело чудовище.

Он ещё и спрашивает!

– Зачем разбудил?

Чудовище обиженно заломило бровки.

– Сегодня такая чудесная ночь. Я подумал, быть может, вы согласитесь составить мне компанию?

– Потрясная ночь, – согласилась я, – особенно для сна.

И развернулась, чтобы уйти. Больше никогда не буду бабочками любоваться. Сзади раздался вздох, полный разочарования. Ну-ну, вздыхай себе на здоровье. Страдай, вздыхай, плач. Стоп, он что, правда плачет? Вот тут я все-таки обернулась. Куолан не плакал, но выглядел до того жалко, что лучше бы рыдал.

– Эй! – подошла я к нему. – Что ты тут делаешь вообще?

Все же, я не каменная, сочувствие мне не чуждо. Даже к чудовищам.

– Дежурю, – вздохнул Лакансьель с выражением вселенской тоски.

– И как дежурится?

– Скучно. – Меня одарили благодарной улыбкой, – но теперь уже лучше.

– Так, держись-ка от меня подальше, – предупредительно отошла я на два шага.

Куолан сделал вид, что страшно оскорблен. Опровергать, впрочем, ничего не стал. Вытянул руку, проделав какой-то странный пасс, словно хватая кусок воздуха, и в ладони появилась роза, сперва угольно-черная, но за секунду обретшая нормальный цвет.

– Леди, почему вы так упорно сомневаетесь в чистоте моих намерений?

– Классный фокус, – похвалила, принимая цветок. – На ярмарках, наверное, много зарабатываешь.

Говорить, что в его намерениях я как раз не сомневаюсь, было излишним. Чудовище снова оскорбилось и отвернулось. Долго страдать, впрочем, ему не пришлось. Едва он отвернулся, весь этаж потряс жуткий грохот, будто кто-то гигантским молотом бил по железным воротам, ещё и пол дрогнул. Куолан тут же сосредоточился и прекратил изображать вселенскую печаль. Правда, куда он так сосредоточенно вглядывался, я так и не поняла, на мой взгляд, там ничего не было.

– Эй, это что?

– Мой друг – Даргор, – недобро усмехнулся Лакансьель.

– Что за нелепое имя, – буркнула я, и последние слова потонули в новой волне грохота.

Словно кто-то очень большой пытается вырваться на свободу. Брррр...

Куолан подобрался как перед прыжком, мягко ступая, пересек холл и подхватил под руку вывалившегося прямо из ниоткуда Райана. Именно что вывалившегося, так как даже с поддержкой он на пол грохнулся, что было для этого парня весьма нетипично.

– Ну и что, храбрый лисенок? – иронично хмыкнул Лакансьель, глядя на потеки крови на полу.

И я тут же вспомнила, что "Храбрый лисенок" – местная детская книжка вроде нашей "Лягушки путешественницы". Ну, почему я всякую ерунду запоминаю, а полезную информацию нет? Ведь точно же слышала где-то про этого Даргора! Нет, никак не вспомнить.

Райан поднялся и слабо, но все же с толикой превосходства улыбнулся:

– Нашел.

Кого он там нашел? Золотой орех? Вроде его храбрый лисенок искал. И что он с ним делать будет? Как белка из "ледникового периода" любовно обнимать и прятать? Ну, почему мне вечно всякая чушь в голову лезет так не вовремя!

– Я должен вернуться, – пробормотал Фалькон.

– Вернуться ты должен был два часа назад! – рыкнул подкравшийся Бертрам.

Я и не заметила, как он пришел, странно, вроде так топает. Протест Райана заглушил возобновившийся грохот, судя по звуку все же приближающийся. Берт выругался, оглядел собравшуюся компанию, задержал взгляд на мне и велел Куолану:

–Подержи её.

После чего, дойдя до дружной парочки, растворился в воздухе! Кажется, я видела взметнувшийся язычок белого пламени перед этим, но не уверена.

Лакансьель убедившись, что Райан стоит самостоятельно, подплыл ко мне и протянул ладонь, привычно затянутую в кожаную перчатку. Вот ещё! Я помню, как он мотылька сцапал, от бедолаги ничего не осталось. Грохот повторился, и уже не дожидаясь моего согласия, чудовище просто схватило мою руку. Шум прекратился. То ли, это чудовище так странно действовало, то ли кто-то (кем бы он там ни был) перестал стучать. Но судя по тому, как старательно вслушивались Куолан и Райан, ничего не слышала только я. Потом ещё и мечи достали.

На всякий случай огляделась, не обнаружила ничего примечательного, кроме того, что Фалькон еле держался без посторонней помощи, что оставляло надежду на его скорую кончину. Не смогла отказать себе в удовольствии позлорадствовать. Перевела взгляд на лестницу и обнаружила спускающуюся рыжую бестолочь. Похоже, Куоланов дружок её разбудил и здорово перепугал, так как она даже переодеться не удосужилась, так и выбежала в халате, который из ванной взяла и который, кстати, был ей слегка великоват.

– Фри-ида, – простонала Анфиса, спустившись.

Ну, чего чуть что, сразу Фрида? Тут ещё две подозрительные личности, кроме меня имеются. Незачем делать вид, будто я тут во всем виновата, когда я даже не знаю, в чем дело.

– Что тут... – начала подруга, но закончить не успела, потому что сзади из ниоткуда вернулся Бертрам и, моментально оценив обстановку, первым делом обратился почему-то именно к ней.

– Ты что тут делаешь?

Мамочка... даже я испугалась. Анфиска вовсе на месте замерла и не шелохнулась, пока мужчина не подошел и к себе не развернул.

– Ты что тут делаешь?

– Я... – выдавила она после продолжительной паузы, после чего последовала ещё одна пауза.

Так ничего путевого и не дождавшись, Берт захлопнул ей рот, очертил кончиками пальцев линию подбородка, провел ниже – по шее к ключице, ещё чуть ниже. Обалдеть, как у них все складно. И почему я не в курсе? Хотя, похоже, Анфиса сама не в курсе: отскочила в ужасе, и непонимания и обиды во взгляде было море, а осознания того, что бедный мужик с ума сходит, глядя в вырез её халата – полный ноль. Впрочем, халат она наглухо запахнула, хотя там ничего интересного и не видно было.

– Это у тебя такой оригинальный способ приветствия? – нахмурилась она, пытаясь отодвинуться.

– Три часа ночи, неподобающий внешний вид, полная неспособность ответить на простейшие вопросы. Совершенно неадекватное поведение, – сощурился Берт, нависая над подругой, похоже, очень расстроенный тем, что ему не дали исследовать вырез. – Что. Ты. Тут делаешь?

– Проснулась от шума. Подруги рядом нет. Испугалась и решила выяснить, в чем дело, – протараторила Анфиса, вжимая голову в плечи и пытаясь скосить на меня глаза.

Надеюсь, она не ожидала, что я с криками стану отгонять от неё непрошеного кавалера. Бертрам тоже на меня посмотрел, но обратился не ко мне.

– Можешь отпустить уже.

Куолан, все ещё державший мою руку, вместо этого чуть сильнее сжал пальцы и очаровательно улыбнулся. Вырвалась сама и на всякий случай отошла подальше.

Берт тем временем подхватил предмет своего обожания. Кажется, она этому даже возмутилась, потому что мужчина очень ласково, как безнадежной дурочке пояснил:

– Пол холодный, а ты босиком.

Как тут любят говорить – пьёрс! Ну, почему этой дуре такой обалденный мужчина достался? Я тоже хочу, чтобы меня на руках носили! Где мой рыцарь? Эта бестолочь ведь даже не понимает, что происходит. Вон, глаза выпучила, как рыбка гуппи на сковородке. Вселенская несправедливость.

Ещё один представитель вселенской несправедливости бочком приблизился, выказывая полную готовность поработать транспортным средством. Вот уж такого счастья мне не надо. Разница между Бертрамом и Куоланом примерно как между рыцарем и наемником. Если первый самоотверженный дурак, то второй корыстный делец. Увольте. Фыркнула и отошла ещё на пару шагов. Последний представитель несправедливости важно удалился вслед за парочкой, упорно не желая удалиться на тот свет.

– Леди Вайлет тоже все пыталась через меня до Райана добраться, – недовольно прозвучало сбоку.

– Я тебе, между прочим, ничего не обещала! – не выдержала я.

Я, конечно, вряд ли расстроюсь, если Райан окочурится. Даже, наверное, на могиле лезгинку станцую. Но добираться до него, тем более через этого извращенца, уж точно не собиралась. Нечего мне необоснованные претензии предъявлять.

– Я разве что-то говорил об обещаниях? Странно, что ты сама об этом упомянула, – ядовито усмехнулся Лакансьель, вдруг перестав обращаться ко мне "леди" и на "вы". – Я лишь сказал, что ты, как и прочие женщины, выгодно используешь положение в корыстных и далеко не дружелюбных целях.

– Ещё скажи, что разочарован!

– Да, – выдохнул он сквозь сжатые зубы, – разочарован.

– Отлично, – развернулась я, – тогда не доставай меня больше!

Почему-то было ужасно обидно. Хотя какое мне дело, что этот маньяк про меня думает. А все равно обидно. Вовсе я не собиралась никого использовать. Нет, корыстная цель придушить Райана у меня имелась. Но осуществить это я собиралась самостоятельно. А иначе какой смысл?

Поднялась наверх и, не имея возможности хлопнуть дверью, пнула стул. Зря. От бессмысленного действия пострадала только моя собственная нога. Тихонечко поскуливая от боли, допрыгала до кровати и зарылась в подушки. Почему-то все происходящее меня ужасно злило. Даже не знаю, что больше: то ли надменная речь извращенца Куолана, то ли тот факт, что глупая Анфиска сейчас где-то прохлаждается со своим поклонником, то ли то, что она даже не воспринимает его как поклонника. И пожаловаться-то не кому.

Поскольку делать было нечего, да и вообще ночь на дворе стояла, я решила лечь спать, не дожидаясь гулящую подругу. Но уснуть все равно не получилось, мешал переизбыток эмоций. Сначала злость на происшедшую ситуацию, потом – на саму себя, за то, что так и не смогла перестать злиться и уже под конец чувство страха и тошнотной тоски. Анфиса все не возвращалась, и вдруг подумалось, что она может не придти вовсе, и тогда я останусь тут совсем одна. Глупость какая. Но страх такая штука: стоит о нем помыслить, и он уже никуда не денется. Ещё так некстати вспомнилось, что серийный убийца может появиться в любую минуту. Это как-то не добавляло оптимизма.

Наконец, послышались шаги и тихие голоса за дверью. Надо же, её ещё и провожают. Хотя, пожалуй, это скорее необходимость, чем любезность, а то ведь заблудится. Анфиса вошла, и выглядела она совсем не так, как должна выглядеть девушка, которую только что красавец мужчина носил на руках. Ладно, может Бертрам и не самый привлекательный парень в мире, но вполне себе ничего. Нечего быть такой затравленной и потерянной. Анфиса забралась под одеяло и, заметив, что я не сплю, поинтересовалась:

– Как Куолан?

Долго думала, что сказать, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. Хотя не похоже, чтобы она вообще ждала моего ответа, занятая какими-то своими невеселыми мыслями.

– Сказал, что я на вальта похожа, – пожаловалась, не сумев скрыть горечь в голосе.

– Какого ещё вальта? – изумилась подруга, вмиг став самой собой.

И словно натянутая струна лопнула. Да уж, даже если мир с ног на голову перевернется, Анфиса все равно останется занудной дурочкой, не понимающей очевидных вещей. И моей лучшей подругой. Никогда не думала, что буду так рада видеть её удивленную моську. Правда, ей я об этом не скажу, перебьется.

Проснулась я рано и, не смотря на ночные приключения, чувствовала себя отдохнувшей и довольной жизнью. Анфиска посапывала рядом, и будить её я не стала. Осторожно выглянула в коридор и, не обнаружив препятствий, отправилась на прогулку.

На улице оказалось довольно прохладно, но зато очень солнечно, и почему-то по пути мне не встретилось ни души. Странно, ведь кроме стражей тут имелась ещё парочка обитателей вроде Лии, которые присматривали за порядком, мы их видели в день, когда приехали. Может, все ещё спят.

В отличие от Гратиама, Гладиус был окружен не парком, а суровым густым лесом, который начинался чуть ли не от ворот. Они оказались не заперты, и я прошла по единственной дорожке, не очень широкой, присыпанной гравием. Вскоре она влилась в широкую асфальтовую полосу. Присмотревшись, поняла, что это не асфальт, а какой-то очередной вид пластика. Дальше я не пошла, дорога уходила в неведомую даль, и идти туда в одиночку не было никакого смысла. Интересно, зачем им вообще дороги, если местные машины спокойно над любыми препятствиями летают?

Замок всё ещё спал и под ярким солнечным светом казался вовсе заброшенным. Внешний двор с внутренним не соединялся, пришлось идти насквозь, и, разумеется, у меня ничего не вышло. Конечно, до топографического кретинизма Анфисы мне далеко, но в этих средневековых строениях сам черт ногу сломит. Исследовав весь первый этаж, точнее доступную его часть, так как большинство дверей были запертыми, я так и не нашла выхода. И что самое ужасное: до сих пор не встретила никого, чтобы дорогу спросить! Толкнув очередную, в этот раз очень массивную, дверь, зажмурилась от яркого света, а когда проморгалась, сперва показалось, что я попала в рай. Огромный зал казался ещё больше из-за белых стен и бессчетного количества высоких стрельчатых окон. Это произведение архитектуры было прекрасно само по себе, помимо окон тут ещё с час можно было роспись на потолке разглядывать, но все это меркло в сравнении с содержимым комнаты. Почти все пространство, насколько рассмотреть можно было, занимали плотные ряды вешалок, увешанных самой разнообразной одеждой. Словно кто-то ограбил парочку бутиков и без разбора свез все сюда. Справа также имелось несколько манекенов, некоторые даже были наполовину одеты, точнее укутаны в заготовки будущих нарядов. У одного из них стоял обитатель рая, встревожено обернувшийся при моем появлении.

– Вы должно быть одна из тех девушек, о которых мне говорил Николас, – произнес самый прекрасный на свете мужчина, который быть человеком точно не мог, вокруг светлых волос в ярком свете даже нимб чудился.

– Я... да, я Фрида.

– А я Уильям, – улыбнулся собеседник, заставив сердце биться вдвое быстрее, – можно просто Уил.

Это должно быть тот самый Уил, о котором так мечтательно вчера Лия рассказывала. Как же я её понимаю, о таком парне можно только мечтать. Потому что в девяноста девяти процентах случаев он окажется занят и в девяноста девяти и девяти процентах окажется, что его не существует. Этот был настоящим, значит точно был занят. Все таки как мир жесток. Любой из миров.

– Этот фасон вам не очень идет, – грустно заключил Уил, оглядев меня с ног до головы.

– Это платье мне Коля дал, а других у меня тут нет.

– Ужасно! Должно быть очень тяжело юной девушке без надлежащего гардероба.

Я горячо закивала, не в силах выразить словами, как же мне тяжело. Хоть кто-то меня понимает! А то от этой заучки дождешься разве. Фраза "нацепила первое, что под руку попалось" как нельзя лучше описывает её отношение к одежде. Причем, если ей первым Анфиске попадется драный мешок, она и его напялит и даже не поймет, в чем трагедия.

– У меня должно быть что-то твоего размера, – обрадовал меня Уильям, – пойду поищу, посиди пока здесь.

Он указал на стоящие недалеко от входа диваны, и я незамедлительно последовала приглашению, глядя на удаляющийся силуэт, затянутый в темно-зеленый жилет. Странно, стражи носили преимущественно все кожаное и в основном черное. Вроде бы этому и причина какая-то имелась, но я не помню. Пожалуй, только Куолан выпендривался, разгуливая в своем белом плаще. Даже Коля щеголял в кожаных куртке и штанах и ботинки, кажется, носил из натуральной кожи. А на Уиле кроме жилетки красовались белая просторная рубаха с кружевными манжетами, замшевые брюки и высокие сапоги. Будто принц, сбежавший со страниц фэнтезийного романа. Прекрасный и все равно недоступный.

Уил вернулся быстро и принес солидную кипу одежды, из которой я выбрала белое платье-футляр с черными вставками по бокам. Переоделась в одной из любезно обустроенных здесь же примерочных. Платье оказалось немного коротковато и слегка жало в области груди, но в целом смотрелось хорошо.

– Я шил это для Мэвис, – пояснил Уильям, – теперь переделаю под тебя, она такое все равно не носит.

Я благодарно улыбнулась и вдруг поняла:

– То есть это шил ты? Это все? – обвела руками ряды вешалок.

– Ну, да, – смутился мужчина, – ты, наверное, думаешь, что это странно...

– Нет-нет, – я так сильно замотала головой, что она заболела. – Я думаю, это круто! В смысле, здорово! В смысле, потрясающе! В смысле...

– Я понял, – рассмеялся Уил. – Рад, что тебе нравится.

Ещё бы мне не нравилось! Да за такое богатство в рабство хомячку продаться можно! А он все своими руками сделал.

– Кстати, у меня ещё...

Договорить он не успел, помешал телефонный звонок. То есть, телефонов тут нет, звонил рейк, и я даже сначала не поняла, почему браслет на его руке начал мигать. Потом Уильям вытянул руку перед собой, одернув кружевные рукава, и над запястьем появилась смутно знакомая противная физиономия. Физиономия принялась что-то резво втолковывать не менее противным скрипучим голосом, так что Уил даже слова вставить не мог и только грустно кивал. Когда физиономия выдохлась, Уильяму удалось ответить, после чего его собеседник вновь принялся тараторить, на заднем плане слышались женские причитания. В конце концов, Уилу это надоело, и он просто отключился.

– Мне надо отлучиться, – виновато улыбнулся мужчина, – примерь пока платья, скажешь, что тебе не подойдет.

Я согласно кивнула, хотя он и убежал, не дожидаясь моего ответа, и как только Уил скрылся, принялась исследовать помещение.

Зал был круглым с высоким потолком, глядя на который, я впервые так остро пожалела об отсутствии бумаги и красок. Картина не отличалась особой оригинальностью: продолжения стен уходили шпилями в небесную голубизну, где гордо рассекала копытами облака крылатая лошадь. Вот она была поистине потрясающей. Окон в комнате я насчитала всего шестнадцать, дверей было две: одна, через которую я вошла, за второй, напротив неё, обнаружилась винтовая кованая лестница. Куда она ведет, осталось загадкой, следующая дверь была заперта.

Одежда на вешалках оказалась преимущественно кожаной и черной, и в основном мужской. В общем-то, Мэвис – единственная женщина среди стражей, так что неудивительно. Зато вещи в рядах, стоящих особняком, сшитые не из кожи, были в основном женскими, и размеры разнились где-то от сорокового до пятидесятого. Интересно для кого? Кроме Мэвис, из женщин я тут видела только Лию, и хотя мы встречались всего раз, уже могу сказать, что её гардероб не отличается особой изысканностью. Есть ещё правда Фина и Элиш – бывшие монашки, подруги Алена, но они тут не живут. Может, в гости приезжают?

Среди вешалок я обнаружила большущий стол с кучей бумаги, из которой, кажется, делались выкройки, кое-где виднелись слова, которые я не могла прочитать, так что эту груду макулатуры я оставила, она была бесполезной. Больше ничего интересного в комнате не было, так что я вернулась на диван и стала решать, какой из предложенных нарядов примерить. Как раз в это время вернулся Уил, действительно быстро, гораздо раньше, чем я ожидала, притащив с собой Фринри и Анфиску, которой кто-то с утра уже успел испортить жизнь. По крайней мере, выглядела она так, будто на пожар собиралась, даже не причесалась. Увидев меня, правда, успокоилась и села рядом.

– Фрида, что-то случилось?

Пожалуй, это мне бы стоило у неё спросить, но так как я все ещё была обижена, я промолчала.

– В чем дело? – нахмурилась Анфиса.

– Ты меня бросила, – пояснила я, так как она сама все равно бы не догадалась.

– И как это проявилось? – вздохнула рыжая.

– Дурочкой не прикидывайся! Ты бросила меня с этим извращенцем!

– С каким извращенцем?

И после этого я несообразительная!

– Убогим извращенцем! – потеряла я терпение. – Вчера ночью, точнее уже сегодня, ты убежала со своим мужиком и бросила меня!

– Меня утащили! – возмутилась подруга, наконец поняв, о чем речь.

– Ты была не против, – возразила я.

– Ещё как против!

– Да ладно, вы с Бертом очень мило умахали в закат, а ты даже слова не сказала.

Анфиса замолчала, не найдя, что ответить, только губы поджала обиженно и бровки домиком сложила. Когда она такую моську делает, становится похожа на кота из "Шрэка", так и хочется затискать. Но не сейчас, сейчас я злюсь.

– Я испугалась! – обиженно выдала она.

– А-а, – протянула я, – вот как это теперь называется.

– Это всегда так называлось, – рассердилась подруга, для убедительности стукнув кулаком. Выглядело довольно жалко, надо сказать. – Ты эту рожу видела? Криминальные хроники рыдают от зависти. Да за одно только обладание такой протокольной мордой можно сажать пожизненно.

– У Бертрама, и в правду, на редкость преступное выражение лица, – перебил меня подошедший Фринри и сел рядом с Анфисой, – как у всех членов семьи Ордо, впрочем. Доброе утро, Фрида.

– Утро, – ответила я.

– Ты, вроде, ей хотел что-то сказать, – поспешила Анфиса сменить тему разговора.

– Да, – кивнул ей Фринри и обратился ко мне. – Лан гораздо в большей степени мазохист, чем садист.

Я ожидала продолжения, но его не последовало. Интересно, зачем он вообще решил мне об этом сообщить? Лично мне наплевать, какие там у Куолана отклонения, пусть сам с этим разбирается, я к нему в психологи не нанималась.

– Это все, что ты хотел ей сказать? – уточнила Анфиса.

–Да.

В голосе как обычно не было ни грамма эмоций, так что трудна сказать, это у Фринри чувство юмора такое или его слова правда несут какой-то скрытый смысл.

– Ничего добавить не хочешь? – растерялась я.

– Нет.

Фринри плавно поднялся и вышел из комнаты.

– Ты хоть что-нибудь поняла? – поинтересовалась я у Анфиски, проводив его взглядов.

Подруга только покачала головой, задумчиво глядя в одну точку, как у неё всегда случалось, когда она пыталась, но не могла что-то логически объяснить.

Пока она пыталась познать тайны вселенной, вернулся Уил с новыми нарядами. Часть я повесила на спинку дивана, часть положила перед собой, чтобы лучше рассмотреть. Анфисе он тоже одежду принес, и у этой бестолочи, вырванной из раздумий, отразился такой ужас на лице, словно он ей предлагал поцеловать ядовитую змею. Хотя, пожалуй, как раз это Анфиска сделала бы без проблем.

Полюбовавшись на то, как она отчаянно пыталась спихнуть принесенные вещи под диван, спрятать под стол и под диванной подушкой, я одернула Уила за рукав, и он со вздохом сам выбрал для неё платье нежного голубого цвета с юбкой-колоколом и отправил переодеваться. Чему эта дурища сопротивлялась изо всех сил, горестно вздыхая и ища сочувствия. Естественно ни от кого из нас она этого не дождалась, так что пришлось покориться.

– Тебе очень идет! – улыбнулся Уильям безмерно грустной Анфиске, когда она соизволила вернуться.

Где была интересно столько времени, не иначе в Нарнию бегала.

– Действительно красиво, – вынуждена была согласиться я и, не удержавшись, добавила, – прямо на девушку стала похожа.

Впрочем, правды в этом было больше, чем ехидства. Анфискины обычные брюки и жилетки ей, безусловно, шли, но делали похожей на пацанку, чего она в своей туполобости никак не могла сообразить.

– Только ушить немного надо, – заключил Уил, стянув ткань по бокам.

– Не надо, и так хорошо, – в ужасе отскочила от него Анфиса. Попыталась точнее, Уил, даром что такой хрупкий на вид, обладал железной хваткой.

Ещё раз критично оглядев подругу, мужчина остановил хмурый взгляд на её обуви. И где она её взяла только?

– Сейчас! – вдруг просветлел он лицом и убежал.

Хм, туфель я тут при осмотре не нашла, должно быть они в той комнате наверху, которая заперта. Жаль, надеюсь, меня потом туда пустят.

Подруга горько вздохнула, глядя ему вслед, и села рядом, я вернулась к осмотру своего новоприобретенного богатства.

И, разумеется, как только в жизни случилось что-то хорошее, что-то должно было все испортить.

Первой появление нового лица заметила Анфиса, я была занята, подняла глаза только, когда услышала задумчивый хмык по соседству. И вот лучше бы не поднимала.

Всё в сегодняшнем образе сэра Лакансьеля: и его манерные движения, и нарочно ссутуленные плечи, и эта едва заметная морщинка между сведенных бровей – всё было призвано показать, как ему грустно и плохо. Покрасовавшись перед нами пару минут и убедившись, что это не имеет никакого эффекта, он перешел в наступление.

– Я должен принести свои извинения, – проникновенно начал он, не забыв добавить в голос страдальческие нотки. Ну, каков актер.

Я это заявление проигнорировала, так что он продолжил:

– Вчера был тяжелый день, и я позволил себе быть излишне резким, что было недопустимо.

Тут у меня сдержаться уже не получилось. Убедившись, что спектакль имеет воздействие на публику, воодушевленный Куолан бухнулся передо мной на колено и повторил вчерашний фокус с цветком.

– Леди, сможете ли вы простить меня?

Пф, зря надеешься, что меня можно пронять столь дешевыми трюками.

– Не люблю розы.

Кажется, сперва он собирался заплакать, но потом все же решил, что это будет перебор. Поднялся, аккуратно пристроив розу мне на колени и в поисках поддержки обратился к Анфисе:

– Вам очень идет голубой цвет.

Почему-то такие мерзавцы всегда очень остро чувствуют тех, в ком могут вызвать сочувствие.

Уходил Лакансьель нарочно медленно, видно до последнего надеясь, что я его остановлю. Не дождется. Правда, в последний момент я не выдержала и оглянулась, как раз, чтобы заметить, как он оглянулся. Прямо как в песне. Мелькнула самодовольная ухмылка, всего на секунду, после чего Куолан вернул себе должное горестно скорбящее выражение и прежде, чем захлопнуть дверь, грустно улыбнулся:

– Выбирайте серое, на вас будет смотреться потрясающе.

Черт бы его побрал! Именно это платье я и собиралась надеть, а теперь я даже этого не могу сделать! Мерзавец!

Ни в чем неповинное платье отправилось в след за исчезнувшим мерзавцем, и уже через секунду я об этом пожалела. Платье действительно было потрясающее, со шнурованным корсетом и витым изумрудным узором по краю выреза, рукавов и подола. И что, теперь из-за этого негодяя мне его и надеть нельзя?!

Подняла несправедливо обиженное платье и ушла переодеваться назло всем и мерзкому Куолану. И плевать, что даже лучшая подруга на меня так снисходительно смотрит.

– Мне кажется, ты была к нему излишне сурова, – осторожно сообщила она, когда я вернулась.

– Заслужил, – огрызнулась я.

– Чуть до слез не довела, мне его прям жалко стало.

Нет, эта бестолочь никогда не научится разбираться в людях.

– Так и надо! Его вообще надо в бочку закатать и пусть дрействует в море!

Анфиса хихикнула и на мой сердитый взгляд пояснила:

– Я, конечно, поняла, что ты имеешь в виду, но звучит так, будто он там дристать будет.

– Да пусть хоть сдохнет!

Кажется, у неё на этот счет имелось свое мнение, но озвучивать его она не стала.

Вернулся Уил, держа в одной руке кипу одежды, а в другой пару туфель. Одновременно с противоположной стороны раздался громогласный рёв:

– Где она?!

Этот голос я уже узнаю, и второй раз на меня это не подействует. Уильям вздохнул, никак не дадут бедняге минуту покоя. Зато на Анфиску вопль имел просто магическое действие, будто кто-то применил заклятье окаменения: даже дышать будто перестала, вытянулась и замерла, испуганно глядя в одну точку.

Сердито прошествовав в комнату, Бертрам окинул нас равнодушным взглядом и повторил, обращаясь к Уилу:

– Где она?

Выглядел он весьма плачевно, словно его пожевал и выплюнул кит-алкоголик, запах спирта явственно ощущался, даже перебиваемый какой-то химией, а небрежно стянутые волосы, будто на ночь в пиве замочили.

Уильям аккуратно переложил принесенные вещи на ближайшую вешалку и спокойно ответил:

– Не знаю.

Правильно. Говорят, главное, когда с психами общаешься, сохранять спокойствие. Псих, правда, совсем не успокоился, пробурчал что-то невнятное, но явно не приличное, обернулся и наткнулся взглядом на счастливо улыбающуюся Анфиску. Уж не знаю, что её до такой степени обрадовало, что она едва розовые цветочки изо рта не пускала, но вряд ли она соображала, что в данный момент смотрела прямо на Уила. Зато Берт это заметил, и ему это явно не понравилось.

– Пойдешь со мной, – сообщил он, разом обрубив ей весь радужный настрой.

И ушел, напоследок глянув на Уила со злобным укором, тот только глаза ладонью прикрыл и вздохнул.

Зато у Анфисы такой взгляд был, будто её Минотавру на съедение отправляют. Жаль, Куолана нет. Вот как должна выглядеть вселенская скорбь, поучился бы.

– Ты прекрасно выглядишь, – заверил её Уил, вручая принесенные туфли.

Хотя она явно ждала от него не этого, и мужчина это прекрасно понимал, просто не желал быть втянутым в разборки между этими идиотами.

– Кажется, он все неверно понял, – задумчиво протянула я, когда подруга скрылась за дверью.

– Ничего, разберутся, – махнул рукой Уил.

Я в этом, если честно, очень сомневалась, но говорить ничего не стала.

Уильям устало присел напротив и потер виски. Бедолага, тяжело ему тут, наверное, с этими чудиками.

– А что за той дверью наверху? – не удержалась я от вопроса, который не давал мне покоя.

– Ничего примечательного, – улыбнулся Уил. – Давай лучше я подгоню тебе платье. Какое тебе больше понравилось?

Больше всего мне нравилось именно то, в котором я была сейчас, но оно и так отлично сидело, так что я выбрала парочку других.

– Кстати, зачем к вам Куолан приехал? – продолжила я расспросы, сидеть в тишине было скучно. – Он же тут не живет.

– Лан? – удивился Уил, подходя к столу, заваленному бумагой и ловко сгребая её в одну кучу. – Спасать Райана, вероятно. Учитывая, что Берт с утра пораньше ищет Мэв.

– Райана? С какой бы стати? И причем тут Мэв?

Я была уверенна, что Райан с Куоланом друг друга терпеть не могут, а Уильям просто рушил привычный мир на моих глазах.

– Ну как же, – мужчина ловко вспорол ткань привычным движением, – это стандартная процедура. Райан и Мэв сбегают геройствовать в Тень, а Берт и Лан их потом спасают. Правда один пытается давить на чувство ответственности, а второй делает вид, что пришел позлорадствовать. Но смысл от этого не меняется. Странно, что в этот раз они действуют поодиночке.

Почему-то я почувствовала себя обманутой. То есть ночью, когда он меня мотыльком подманивал, он и правда дежурил. Райана ждал и вовсе не для того, чтобы добить. Какая жалость.

– Ты расстроилась?

– Да нет, просто удивилась. Никогда бы не подумала, что Куолан может спасать Райана. И что он вообще с кем-то может поладить.

– Лан вовсе не такой колючий, каким хочет казаться, – улыбнулся Уил. – Он добрый на самом деле.