Текст книги "Стражи Флорении(СИ)"

– Конечно, нет!

И глаза такие честные, что сразу понятно – врет.

– Если собираешься убить Фалькона, сиап тебе не поможет, – усмехнулся Николас, – но я знаю, где достать хороший яд.

– Не потакай её безумствам! Никто не будет никого убивать!

Фрида смущенно потупилась в пол, Николас промолчал, но тоже явно что-то нехорошее подумал. Сюда бы Алена, он пацифист.

– Фрида, ты куда пошла?

– А куда я пошла?

Девушка остановилась и удивленно заморгала. Ну, может, на бедном Коле это бы и сработало.

– Вот и стой на месте, я за тобой слежу.

Так она и остановилась, ага. Естественно тут же удрать попыталась. Не удалось ей это осуществить только потому, что в дверях, куда недавно Хьюго скрылся, в кого-то врезалась. Умудряется находить проблемы на ровном месте. Пискнула, попятилась, вслед за ней появился Бретрам в сопровождении какой-то женщины, которая словно была их общей родственницей. Потому что фигура чисто Фридина, цветовая гамма, да и одежда больше Бертрамовы, а выражение лица какое-то промежуточное.

– Ух, ты, девочки! Берт, а ты говорил, что никого не приводил. Обманщик.

Мэв шутливо погрозила пальцем и продолжила:

– Нет, ну, с блондинкой-то понятно, а рыжую ты где нашел?

И ясно, что она Бертрама задеть хотела, но мне почему-то очень обидно стало. Знаю, что на фоне Фриды я не очень презентабельно выгляжу, особенно в собственноручно выстиранной и не поглаженной блузке, и раньше меня это не особо волновало. Может, потому что Мэв мне всегда нравилась, так что её мнение что-то да значило.

– У Алена он нас нашел, – хмуро сообщила я.

– А, тогда понятно, – Мэв задумчиво постучала пальчиком по подбородку. – И как вам наш Бертик?

Бертик от такого обращения скривился, будто на ежа сел, но промолчал.

– Страшный, – честно ответила я.

– Грубиян! – добавила Фрида.

– Берт, что я слышу! – женщина всплеснула руками. – Ты, наконец, привел домой девушку... э, девушек – ну, да природа не запрещала быть любвеобильным – и даже не смог оказать им нормальный прием! Я надеюсь, ты хотя бы капканы расставил, на случай, если они захотят тебя преждевременно покинуть?

Почему-то идея с капканами мне не понравилась, вот совсем. И покинуть их я решила прямо сейчас, пока они её в жизнь не воплотили. Не успела, Берт раньше поймал. Ну, вот что я плохого ему сделала? Ещё и блузку порвал. Ладно, верхнюю пуговицу оторвал только, но все равно жалко. Она у меня одна теперь, между прочим.

– Ещё на людях ты меня не раздевал! Имей совесть, в конце концов!

Лучше, наверное, было все же промолчать. Впрочем, реплику мою оставили без внимания. Берт спокойно разгладил мой воротник, провел большим пальцем по ключице, удостоверился, что ничего нового там за время его отсутствия не появилось, и демоны в меня не вселились, и упокоился. После чего заметил:

– Тех, кто имеет совесть, обычно имеют все остальные.

– Просто от остальных нужно избавляться заблаговременно.

Поправила блузку и отошла подальше на всякий случай. Не успела поразиться воцарившейся тишине, как накатило осознание очередной совершенной глупости.

Как правило, во время диалога я молчу, предпочитаю слушать. На факультете у нас было золотое правило: десять раз подумай, прежде чем сказать. Преподаватели к каждому слову придирались, ведь даже одно может в корне смысл фразы изменить. И обычно, я этому правилу следовала. Обычно. Может, из-за шока после перемещения в другой мир мозги иначе работать начинают, но пора уже себя в руки брать.

Фразу про совесть и остальных Бертрам обычно Каллану говорил. Естественно, я, зачитавшая книгу про стражей до дыр, ответила репликой Каллана, совершенно не задумываясь, что знать её вообще-то не могу. И все бы ещё обошлось, в конце концов многие люди похожими фразами выражаются, если бы я умела скрывать свои чувства, и весь ужас не отразился бы тут же на моем лице. А Берт, к сожалению, был внимательным, а вот дураком не был. Может, я бы успела убежать, если бы не стояла как идиотка, ожидая пока меня за руку схватят. Хотя, будем откровенны, если уж Берт решил меня поймать, то никуда бы я не убежала.

Что-то ехидное обронила Мэв на прощание, слова потонули в веренице мелькавших дверей. Один поворот, другой, я тщетно пыталась запомнить дорогу, с грустью осознавая, что даже не могу отличить один коридор от другого. А ещё подумала, что мне руку точно вывернут, если вовсе не оторвут.

У очередной, ничем не примечательной, двери мы остановились, и меня довольно грубо толкнули внутрь комнаты. Довольно странной. В глаза сразу бросились два совершенно неуместных, огромных – от пола до потолка – окна со светлыми плотными шторами. В помещении также присутствовали два ряда шкафов во всю стену, сплошь уставленных книгами. Между шкафами стоял небольшой столик с двумя креслами.

– Проверь её, – недовольно велели за моей спиной, запирая дверь.

И вот интересно, кому? Я в комнате никого не видела. Потом, правда, додумалась посмотреть наверх и обнаружила верхом на люстре, прямо над столом с незаконченной шахматной партией, уже знакомый черный балахон.

– Сам не можешь? – лениво поинтересовался балахон, с ноткой превосходства.

– Мог бы – не просил, – ответил Берт, прислоняясь к запертой двери и отрезая тем самым мне путь к отступлению. Оставалось ещё, правда, окно. Интересно, на каком мы этаже?

Люстра пару раз качнулась, и за одно движение Хьюго оказался прямо передо мной. Скинул капюшон, явив миру абсолютно безумную улыбку и белые растрепанные патлы, и уверенно заявил:

– Чисто.

– Уверен?

– Более чем. Есть правда одна странность: я её не вижу.

Потому что очки темные в помещении снимать надо. Прямо на меня уставился, между прочим.

– А в остальном – ничего.

Хьюго щелкнул пальцами и послал мне в лицо клочок черного тумана, заставив невольно зажмуриться.

– Видишь?

– Вижу, – хмуро подтвердил Бертрам.

– Эй, а можно я её вскрою? Вдруг обнаружу что-нибудь интересное?

– Не стоит.

Хьюго заметно опечалился, но Берт уже ушел.

А передо мной встал выбор: остаться тут с ненормальным, жаждущим моей крови, попытаться найти дорогу обратно и гарантированно заблудиться или... я себя ненавижу.

– Бе-еерт! Бертрам, подожди меня!

Уйти далеко он, в общем-то, не успел, так что вопила я зря. Даже и не знала, что могу так кричать, но перспектива остаться наедине с маниакальным балахоном оказалась весьма впечатляющей. Берт появлению вопящей меня не очень обрадовался. Ничего не спросил, но весьма красноречиво нахмурился, так что я несколько стушевалась.

– Я это... дороги не знаю, не хочу заблудиться.

Мужчина горестно вздохнул и пошел дальше, я решила не отставать. В известном направлении же он меня не послал. Так что могу с чистой совестью его преследовать, все лучше, чем зачахнуть в каком-нибудь замковом тупике, куда ни одна живая душа не заходит.

Довольно быстро стало очевидно, что хотя Бертрам против моего присутствия не возражал, судьба моя его не сильно заботила. Не мешаюсь, и ладно. Я ничего спрашивать тоже не рискнула. Так мы и топали в полнейшем молчании. Бертраму, наверное, привычно было, а вот я себя очень неуютно чувствовала. И путешествие, длившееся не более десяти минут, заняло почетное место в списке самых ужасных событий в моей жизни.

Комната, в которую мы пришли, оказалась без окон и довольно скромного размера. Пока я мысленно пыталась разобраться в странной планировке здания, мой сопровождающий прошел дальше и встал напротив большого, занимавшего всю дальнюю стену, зеркала. Мелькнула мысль, что он сейчас стихи читать начнет. "Свет мой, Зеркальце..." и все такое. А вообще, странно это очень смотрелось, зеркало было черным и матовым, и хотя я знала, что теневое зеркало, отражает собственно Тень, сама я там ровным счетом ничего не видела. Поэтому довольно забавно было наблюдать, как такой суровый дяденька столь сосредоточенно в него глядит. Но время шло, ничего не менялось. Мне стало скучно, и я решила рискнуть.

– А что ты делаешь?

– Если собираешься мешать, уходи.

Не больно-то и хотелось. Права все-таки Фрида: редкостный грубиян. Ещё минут десять я бесцельно простояла у стены, потом ко мне соизволили вновь обратиться.

– Раз уж ты тут, можешь помочь.

Могу и помочь. А мог бы и нормально попросить.

– Каким образом?

Я старалась не выказывать обиду, все-таки ругаться без смысла и цели – последнее дело. И да, боялась я Бертрама. Очень.

– На столе карта.

Подошла к столу, единственному предмету интерьера, помимо зеркала, на крышке которого действительно обнаружилась очень красиво и искусно написанная карта мира.

– В коробке кнопки, – продолжали инструктировать меня.

Открыла небольшую черную коробку, полную самых обычных цветных канцелярских кнопок.

– Красную кнопку воткни на Тицию.

– А где Тиция?

На самом деле, я прекрасно знала, где она находится. Центральный материк на карте был похож на расплющенную бабочку. У основания правого нижнего крыла как раз находилась Тиция, похожая на прописную букву "б". Справа от неё, занявшая почти все "крыло", Англия. А слева – Флорения. Над Тицией располагался Рохт, а слева от него, уже над Флоренией, совсем крохотная Вардия. Над Вардией и Рохтом, заняв почти всю северную часть материка, и похожий на очень пузатую кошку, замершую в прыжке, находился Амартан – закрытое государство. У правой нижней "лапки" Амартана и над Англией была ещё какая-то страна, похожая на звезду, название которой я никак не могла вспомнить, но у них с Англией была вечная непримиримая вражда.

В любом случае, посвящать кого-то в свои знания я не собиралась. Гораздо легче притвориться, что мы ничего не знаем, чем объяснять всем свою осведомленность. Вряд ли кто-то из стражей поверит, что в нашем мире они – просто книжка. Я бы не поверила.

– Там подписано.

– Я не знаю местный язык.

– На ринийском тоже подписано.

– Я даже не знаю, почему я на нем говорю. А читать не умею, извини.

На секунду мне показалось, что сейчас мне отрубят голову. А эпитафией станет что-нибудь вроде "она была слишком бесполезна". Даже спина взмокла. Но раздался только тяжелый вздох.

– Точно, особенности колодца... Тиция выделена зеленым цветом.

Бирюзовым, зеленой была козявка, названия которой я не знала. Но уточнять не стала, сделала вид, что все поняла.

– Зеленую на Англию. Англия красная.

Оранжевая. Хуже стало, когда начались неизвестные мне страны, приходилось переспрашивать. Берт рычал, я вздрагивала, потом он успокаивался и отвечал. Подучила местную географию. Так прошло около получаса, пока стол не оказался усеян цветными иголками, как новогодний ёжик. Жалко мне его было, старинный же, красивый. Хотя я ни одной старой дырочки не заметила, может, они его волшебством каким чинили.

– Все, – устало выдохнул Бертрам и, зажмурившись, потер переносицу. Потом вздохнул ещё раз и растер виски.

Тяжело это, наверное, столько времени в черноту вглядываться. Куолан как-то сказал, что смотреть в Тень – все равно, что взращивать Тьму в своем сердце. Малопонятная метафора, но вряд ли это очень приятно.

– Почему ты этим занимаешься?

– Потому что мелкий засранец развлекает твою шумную подружку.

Это Николас что ли? Ну да, по логике, отслеживать прорывы Тени должен Каллан, то есть теперь Николас. А вот интересно, почему он Фриду развлекает, вместо того чтобы прямыми обязанностями заниматься?

– Пойдем, провожу тебя, – хмыкнул Берт, вырывая из раздумий.

Или это была попытка улыбнуться?

**

Фрида

За окном уже стемнело, а зануда так и не объявилась. С одной стороны, она куда-то упорхала в компании своего сурового мужика, и я была за неё рада. С другой стороны, не было её уже довольно долго, что заставляло меня волноваться. Уж больно мужик сердит был, когда её уводил, как бы не прибил ещё из ревности. Хотя это на Бертрама не похоже. Скорее уж Анфиска пыталась попасть в свою комнату и теперь сидит опять в каком-нибудь чулане. Пойти поискать её что ли? А то помрет с голоду ещё, она же и полдня без еды прожить не может. А тут ужин остывает. Вернее остатки ужина, которые в меня не влезли. Ладно, совершу подвиг во имя дружбы. К тому же тихо сидеть в комнате, в ожидании хозяйки, было совсем не весело и мне уже надоело.

Как только Анфиска со своим мужиком скрылись, Коля меня тоже покинул, сославшись на важные дела. А я так хотела ещё пострелять. Но пришлось согласиться, что работать иногда тоже надо. И так мне свое утро посвятил. Мэвис вежливо отказалась составить мне компанию. И глядя, как она, не смотря на все усилия, прихрамывает, я не решилась настаивать. Тем более, что по важным делам они с Колей направились вместе. Вредную мартышку я отыскать не смогла, а поплутав с часок по замку, поняла, что заблудилась. Не иначе, как Анфискин кретинизм заразен. Чудом выбравшись в знакомый коридор, добралась до комнаты подруги, и решила подождать её здесь. К тому же внутри обнаружился кем-то заботливо принесенный ужин.

Но вот уже сколько времени прошло, а её все нет. И если ей кто-нибудь дорогу не покажет, то вряд ли она тут вообще появится. Лучше сходить проверить.

Спустившись на второй этаж и никого не встретив, я на всякий случай покричала и, не дождавшись ответа, решила начать поиски с левого крыла. На сколько помню, стражи жили там. А ещё они очень удачно не запирали свои комнаты, потому как было тут некое негласное правило уважать личное пространство друг друга. Ну, я-то ни под какими правилами не подписывалась.

Слава Богу, двери здесь были обычные, а не те странные штуки, что у нас. Тихонько притворив за собой деревянную створку, прошла в комнату, попутно пытаясь определить, кто из местных мог бы тут обитать. Личные вещи, способные намекнуть начисто отсутствовали. А может, просто были хорошо спрятаны. В любом случае, похоже, тут давно никого не было. Я уже собралась уйти и проверить другие комнаты, как была ловко схвачена за запястье и вовлечена в какой-то странный танец.

– А я уже вас обыскался, – мурлыкнул танцор, ловко вальсируя вокруг обитого шелком кресла.

– Неужели? Чем обязана?

– Леди, -очаровательно улыбнулся Куолан, – я же обещал быть вашим рыцарем.

– Так нанимался ты только на день. Контракт закончился. Свободен.

– Неужели мне даже не полагается награда за ваше спасение?

– Спасение? Помнится, это я всех спасла. А вы с Райаном в это время увлеченно убивали друг друга.

Я попыталась вырваться, но споткнулась о стол, чем мужчина тут же воспользовался, подхватив меня, крутанув вокруг себя и завальсировав в обратном направлении.

– Действительно. В таком случае, это мне стоит вас отблагодарить.

– Оплату принимаю только золотом, – категорично пресекла я попытки прижать меня к спинке дивана.

Куолан изобразил на лице вселенскую скорбь, что, вероятно, должно было меня растрогать. Но поскольку спектакль должного эффекта не возымел, попытался пойти другим путем.

– Леди, золото совершенно не пойдет к вашим серебряным волосам.

В опасной близости блеснули ярко-зеленые глаза с непривычным ромбовидным зрачком.

– А кто сказал, что я его носить собираюсь? – удивилась я, отклоняясь назад и все же двигаясь к злополучному дивану. – Может я им погреб набью и купаться там буду, как Скрудж МакДак.

– Поверьте, леди, – усмехнулся Куолан, как-то совсем уж непристойно коснувшись моей щеки (вот как можно такой невинный жест так испохабить?), – есть куда более достоверные выражения благодарности, чем купание в погребе.

"Погребе, полном золота!" – хотела уточнить я немаловажную деталь. Но, к счастью, наша идиллия в этот момент была нарушена.

– Ну, я так и знал! – прервал куолановы домогательства чей-то возмущенный крик. Хотя, возмущение угадывалось только по словам, так как эмоций в голосе был полный ноль.

Неудачливый танцор чертыхнулся и, наконец, убрал свои грабли с моей талии.

– Лан, – тем временем продолжал вошедший, которым оказался непонятный паренек в плотной толстовке с надвинутым капюшоном, – неужели так сложно пару минут посидеть спокойно? И не тащить в мою комнату посторонних женщин? Я же просил тебя сидеть тихо.

– Говоришь, меня искал, да? – не удержалась я.

– Одно другому не мешает, – отсалютовал бокалом неизвестного происхождения Лакансьель, уже успевший вальяжно расположиться в одном из кресел. И я так и не поняла, кому предназначалась эта фраза.

Парень вздохнул, откинул капюшон, явив светлый кудрявый хвостик, явно отливающий зеленцой, и сел напротив наглеца, как раз на злополучный диван, за которым я все ещё стояла.

– И кстати, – как ни в чем не бывало, продолжил Куолан, – тебя не было не пару минут, а полчаса.

– Искренне рад, что этого времени вам не хватило, иначе я бы не смог больше спать на этой кровати.

Уж не знаю, насколько он был рад. Каким-то образом парень умудрялся говорить без малейших интонаций. У тетки из гугл-переводчика и то эмоций в голосе больше. Стоп, это он там на что намекать пытается?

– Ну что ты, тут полно интересных мест и без твоей кровати. Вот тот же диван, к примеру, – улыбнулся наглец на мой полный негодования взгляд. Нет, я, конечно, и без того знала, зачем он меня так усердно туда подталкивал. Но чтобы вот так нагло и в открытую признаваться!

– Может, оставишь нас ещё на полчасика?

– Чтобы потом мне пришлось менять мебель?

– Не думаю, что мебель пострадает.

– Пострадаю потом я. От остатков ваших эмоций. Серьезно, Лан, если тебе так хотелось её сюда притащить, почему было не занять любую из пустующих комнат?

– Уверяю тебя, я никого сюда не тащил. Она сама пришла.

Сказано было таким важным тоном, будто шла я целенаправленно к нему, да ещё преодолев с десяток горных вершин и парочку рек, кишащих крокодилами, в процессе.

– Я осматривалась, – пояснила я на удивленный взгляд обернувшегося паренька. Удивление я угадала, так как на лице эмоций присутствовало не больше, чем в его речах, а глаза оказались скрыты за темными очками.

– У меня нет ничего ценного, – грустно сообщили мне.

– А это тут причем?

– Не понимаю, что ещё можно искать в незнакомой комнате, – пожал плечами парень.

– Золото, вероятно, – невинно предположил Куолан.

Кажется, он всерьез вознамерился подвинуть Райана с первого места в моем списке убийств. Очень хотела ответить ему что-нибудь такое же гадкое, но ничего не придумала, и момент был упущен. Парниша бросил на меня последний взгляд, отвернулся, и дальше разговор продолжился на местном, не понятном мне, наречии. Видимо, таким образом от меня пытались тактично избавиться. Вместо этого я, наконец, обогнула диван и присела, обозначив твердое намерение остаться. Сначала, правда, намеревалась гордо уйти, но это бы означало признать поражение. А позволить этому мерзкому нахалу наслаждаться победой я никак не могла.

– Валет? Какой валет? Ты что ли? – нагло влезла в разговор, уцепившись за знакомое слово.

– Леди Вайлет, – пояснил парень.

– И кто это?

– Бывшая пассия Лана.

– А почему бывшая? Что, не оценила твоей благодарности?

– Почти, – хмыкнул Куолан. – Хотела сдать Совету мои темные делишки. К несчастью для неё, информация оказалась недостоверной, чем благородные лорды были весьма раздосадованы, и ей пришлось спешно уехать.

– Всегда удивлялся, где ты их находишь, – вздохнул хозяин комнаты.

Все же эмоции были ему не совсем чужды.

– Не я. Они сами меня находят, – гордо ответил Куолан, лукаво глядя в мою сторону.

– Я тебя не искала!

– Да, – послушно согласились со мной, – мы уже выяснили, что ты предпочла мне золото.

– И золото я не искала! Я Анфису искала.

– Анфису? А, твоя рыжая подружка.

– И что ей тут делать? – заинтересовался флегматичный паренек.

– Откуда я знаю? Её Бертрам куда-то утащил. Обратно она так и не вернулась, поэтому я пошла её искать.

– Бертрам сегодня дежурит у зеркала, – спокойно сообщили мне. Будто мне это о чем-то говорило.

– А разве не Николас? – удивился Лакансьель.

– Нет, он ждал Мэвис. Ты же знаешь... – парень замолчал, затем добавил ещё пару непонятных слов.

Куолан согласно кивнул.

– Они должны быть на третьем этаже. А комната Бертрама дальше по коридору, предпоследняя слева.

– Что ж, пойду, продолжу поиски, – вскочила я, радуясь возможности уйти, не теряя достоинства. – Кстати, я Фрида.

– Фринри, – безразлично представился парень.

И я поняла, почему так и не смогла его опознать: малышу Фринри должно быть всего десять лет. То есть, я так думала.

– А ты разве не должен быть бедным депрессивным ребенком?

– Тебе я точно ничего не должен.

– Фу, как грубо!

– Извини, – произнес парень без малейшего раскаяния.

Ну, все-таки это Фринри, ему так и положено, так что прощаю.

Пообещав заглянуть при случае, я вышла и остановилась, так и не решив, пойти сразу проверить комнату Бертрама или сначала подняться наверх. И если идти наверх, то куда, ведь где именно там должны быть Анфиса, мне не сообщили. И не стоит ли вернуться и уточнить. Не в силах совершить столь нелегкий выбор, я так и замерла, держась за ручку не закрытой двери.

– Лан, с каких пор ты обижаешь детей? – долетело до меня начало возобновившегося разговора.

– Она старше тебя, если ты не заметил.

– Заметил. Это ничего не меняет.

– Перестань. Я же не... – Куолан вдруг замолчал, а затем добавил на полтона выше. – Леди, подслушивать недостойно. Если вам настолько приятно наше общество, что вы не в силах уйти, можете вернуться.

Нарочно громко хлопнув дверью, поспешила убраться и опомнилась, только поднявшись по лестнице. Возвращаться теперь было глупо. Комната Фринри была первой, и пройти мимо неё все равно бы пришлось. А где моя подруга должна быть на третьем этаже мне так и не объяснили. Так что я решила сперва проверить комнату Анфисы, вдруг она уже вернулась.

Увиденная картина превзошла все ожидания. Анфиса таки успела уже вернуться, причем не одна. И прервала я свидание похоже на чем-то весьма интересном.

– Всем добрый вечер, – не забыла я о вежливости.

Но вниманием меня никто не удостоил. Рыжая бестолочь сосредоточенно тискала край и без того перемятой блузки, её суровый мужик покорно ждал, когда она уже на что-нибудь решится.

– В общем, спасибо, что проводил... – наконец едва слышно буркнула она, при этом скрючившись так, что стала разом вдвое меньше, хотя казалось бы больше уж некуда.

Бертрам кивнул, что можно было равно трактовать как "не за что", так и "больше мне не докучай", и нас покинул. Проводив гостя взглядом, подруга заметалась, как застигнутый врасплох таракан и, если бы в комнате была куча тряпья, то точно бы туда забилась. Но поскольку таковой не имелось, просто приткнулась в угол дивана, обнявшись с подушкой.

– И что это было? – присела я рядом.

– А что было?

– Что у вас случилось?

– А разве что-то случилось? – Анфиса старательно стряхнула с колена несуществующую пыль.

– Поскольку твой синдром отличницы, схлопотавшей двойку, виден во всей красе, то что-то точно случилось, – уверенно заключила я.

Анфиска обиженно поджала губы. Она все никак не могла смириться, что все её переживания прекрасно видны любому, кто хоть немного умнее старого пня. Я отвернулась и приготовилась ждать. Известно: если завалить её расспросами, то она ничего не скажет. А вот если минут двадцать помолчать, то не выдержит и сама все выложит. Подруга сдалась на десятой минуте. Поминутно то краснея, то бледнея и явно борясь с желанием поделиться с кем-нибудь наболевшим, она под конец сдавленно пискнула:

– Я не намного умнее тебя!

И зарылась мордой в подушку. Очевидно, это было равносильно признанию в умственной отсталости или принадлежности к неандертальцам. Очень хотелось прояснить этот вопрос, но решила пока это оставить до лучших времен. Все же намного интереснее узнать, что такое значимое у неё произошло.

– И как же ты это осознала?

– Я!.. – Анфиска вскочила, села обратно, набрала полную грудь воздуха, будто готовясь с мировому заплыву, и разразилась совершенно бессвязной тирадой, то и дело скатываясь в свистящий шепот, а половину слов попросту проглатывая. – Я же просто хотела... А он... И я... А вот... Это недоразумение!

– Знаешь, я кроме последней фразы ни черта не поняла. Повторишь?

В ответ подруга воззрилась на меня в таком священном ужасе, словно я предлагала ей прыгнуть в яму, полную ядовитых скорпионов. Из которой она только что вылезла.

– Ладно, не говори. Сама угадаю, – разрешила я. – Что, ты призналась Бертраму в вечной любви, а он тебя отшил?

– Ты что совсем с ума сошла? Как тебе это только в голову взбрело?

От шока к ней даже хладнокровие вернулось. Ещё и по лбу постучала для наглядности.

– Не угадала... Жаль. Тогда... Бретрам признался тебе в любви, ты его отшила, сказав, что сохнешь по Арону. А он тебя разочаровал, заявив, что Арон не любит рыжих. О! Что я угадала?

– Ничего. Глупости всякие придумываешь.

Да уж, с такой живой мимикой врать противопоказано.

– Так ты ему в любви призналась?

– Да с чего бы!

– Тогда он тебя не отшивал... Что, Арон не любит рыжих? Серьёзно?

Анфиска скисла и отвернулась. Ещё и обиделась, похоже.

– И с чего бы Берт тебе об этом сообщил? – удивилась я.

Поломавшись еще минут пять для приличия, Анфиса вздохнула и повернулась, чтобы объясниться, решив, что молча выглядит ещё глупее.

– Я сегодня Бертраму с картой помогала.