Текст книги "Ритм Карецкого (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Неоднозначные мысли, в общем. И тем не менее, Руслан от них отделаться никак не мог.
Думал Карецкий об этом и следующие несколько дней, когда они с Лерой словно… приноравливались к друг другу по новой, учитывая, что между ними таки что-то изменилось. Не форсировали и не торопили события – а куда коней гнать, собственно? Но прощупывали и определяли открывающиеся границы. Оба не первый день жили, оба имели свой опыт и понимание, да и работа… Имелись нюансы, заставляющие принудительно сбавлять ход, как бы ни тянуло нырнуть во вспыхнувшие ощущения и потребности, махнув на все рукой.
Правда, он не мог себе отказать, да и не отказывал теперь, в праве обнимать и целовать Леру, когда только приспичит. Да и она ему отвечала с видимым удовольствием… И это еще слабо сказано.
Вроде и взрослый человек, и по жизни всякого опыта хватало, тем более – касательно женщин, но от Леры у него почему-то постоянно перехватывало дух и в глазах темнело в буквальном смысле. Начиная с ее первого признания после их поцелуя в машине, что она «и имени своего вспомнить не может», когда Рус ее целует – от такого у любого мужика самодовольство до небес подскачет. И пусть Карецкий комплексами не отягощен вроде, но… ладно, кого он обмануть хочет? Были прецеденты, когда волей-неволей задавался вопросом: почему не он?
А вот рядом с Лерой не то что подобных вопросов не появлялось, а просто – думать сложно было. Да и некогда. Не до того. Тут хоть бы на рабочих моментах сосредоточиться и успеть решить, согласовать, одобрить или обсудить ее предложения, свое видение, пока не «накроет». В буквальном смысле не поглотит воронка такой потребности прижать ее к себе… Обхватить руками сзади, привлекая Леру вплотную. Опустить голову, уткнувшись лицом в дурманящий его аромат – смесь парфюма-арбуза и ее собственного пряного запаха кожи – прячущийся в ямке между ключицей и шеей. И дуреть от того, как у Леры дыхание сбивается: пропадает, а потом резко начинает частить.
И по ее коже «мурашки» от всего этого – потому что Рус не может сдержаться: целует плечо, шею, щеку, упивается теплом кожи Леры. То и дело заставляет мягким давлением своей руки обернуться к нему и нападает на губы. И вновь возвращается на щеку… Шею… Туда, где частым-частым пульсом уже начала биться под его пальцами сонная артерия.
Второй рукой обхватывает ее талию, еще интимней обнимая, притискивает к своему телу, заставляя подняться из кресла, в котором Лера сидела последние минут тридцать…
Да, использует весь свой «тот самый багаж опыта» сознательно и даже с некоторой иронией, посмеиваясь и над ее замечанием, и над своей нуждой вновь и вновь заставить Леру забыть обо всем на свете из-за его поцелуя. Ведь давно не пацан, и столько всего за плечами, а от этой ласки какое-то чистое ощущение удовольствия испытывает. Не просто сексуального напряжения, которого тоже с лихвой, чего лгать? Но… внутри груди тепло разливается, все уверенней завладевая его головой и мозгами Карецкого. Так, что и он уже не хочет вспоминать ни своего имени, ни того вопроса, который они только что обсуждали.
Блин! Ну ведь имеет он право просто отодвинуть все в сторону и получить эти мгновения перерыва?! Не бежать, не тянуть, не думать за всех и вся, кто и что находится в его подчинении? И просто побыть в блаженстве узнавания и познавания не совсем привычных для себя ощущений и этой женщины, которая с таким же удовольствием откликается на все его порывы, очевидно, наслаждаясь происходящим не меньше.
Имеет же…
Однако отрешиться от реальности, или, скорее, отбиться от нее – оказывалось не так и легко. И не потому, что они оба не прилагали для этого максимум усилий. То кому-то срочно оказывалась нужна его печать и подпись, то сомнения в тактике предстоящей операции возникали, то вновь нанятая менеджер и подчиненная уже Леры – резко нуждалась в совете. И люди умудрялись находить их и доставать даже в других кабинетах. Ни минуты покоя, ей-Богу!
И Леру это все смешило так, что она то и дело начинала хихикать, пусть и пытаясь придать себе невозмутимый и деловой вид. А Руслан резким росчерком ставил подпись, усиленно создавая видимость, что он вообще не раздражен… Вот ни капли!
Причем, оба в этих попытках терпели неудачу. И как только нежданный посетитель покидал кабинет – уже в открытую вместе хохотали.
– Смех смехом, да только, дело-то серьезное, – однажды, спустя три дня после той памятной вечеринки в веган-кафе, заметила Лера.
Была суббота, у Карецкого в графике значилось дежурство, от которого он и не думал отлынивать. А сама Валерия приехала, поскольку налаживание работы вновь созданной call-службы требовало от нее чуть ли не круглосуточного внимания. Пока все было внове для всех в больнице, то и дело случались накладки. Да и менеджеров по работе с клиентами (пациентами) пока не успели нанять в достаточном количестве, и Лера подстраховывала. У Руслана периодически возникало искушение заметить, что она мало чем отличается от него в вопросе подхода к работе. Но… А вдруг Лера тогда возьмет и уедет домой?
Не хватало еще! Ему с ней на дежурстве было куда веселее. Даже если они просто болтали и пили кофе, а не только целовались, как пару минут назад, когда их в очередной раз так раздражающе прервали.
Сейчас они сидели у нее в кабинете. У Руслана – то ли из-за субботы, то ли из-за лета и отпускной кампании – пока выдалось вполне спокойное дежурство (тьфу-тьфу, конечно, чтоб не сглазить), так что можно было детально обсудить выбор кандидатов в менеджеры по работе с пациентами. Они и обсуждали. Первые минуты три, наверное…
– Какое именно дело? – вздернув бровь, Рус уселся на подоконник позади Валерии.
Она развернулась к нему вместе с креслом. А у Карецкого руки зачесались, которыми он только-только ее обнимал. Пришлось скрестить их на груди, раз уж о «деле» заговорили.
Самому смешно становилось – взрослые же люди, а словно подростки – оторваться друг от друга не могли. Руки сами к ней тянулись; тело, вся его кожа, казалось, требовала присутствия Леры в максимально доступной близости.
А Валерия внимательно и открыто смотрела на него. Даже с каким-то изучающим оттенком.
– Нас не просто влечет друг к другу, Рус. Мы же оба это понимаем. И достаточно… взрослые, чтобы это честно признать, – Лера лукаво улыбнулась, и он не смог не улыбнуться ей в ответ.
– И? В чем проблема? – поинтересовался Карецкий.
Подцепил ногой ее кресло и, ухватив рукой за спинку, подкатил ее ближе к себе, чтобы колени соприкасались. Лера не сопротивлялась. Но продолжала внимательно его рассматривать. И он буквально рецепторами кожи ощутил какое-то напряжение. Как давящее предчувствие далекой грозы в воздухе. Не опасной, но заставляющей волоски на руках дыбом вставать.
– А если не сложится, Руслан Альбертович? – она максимально откинулась на спинку кресла – видимо, чтобы удобней было смотреть ему в глаза. – Ты мне столько раз повторял, что не создан для длительных отношений… А нам еще работать вместе. И, даст Бог, не один год. Во всяком случае, я не планирую бросить работу на полдороги, а тут есть куда расти и расти, – Лера смотрела очень серьезно, хоть и улыбалась.
И он не мог бы сказать, что не понимает ее опасений. Валерия задала совершенно резонный вопрос. Зрелый и обоснованный. И Карецкий солгал бы, если бы начал говорить, что и сам об этом не думал. Уместный вопрос. Однако – она слишком сильно притягивала его, чтобы просто взять и отказаться от Леры и удовольствия, которое эта женщина уже успела принести в его жизнь. От ее оптимизма, подходов к жизни и того драйва, которым наполнилась жизнь самого Руса около нее за эти несколько недель.
Э, нет. Хватит. Альтруизма по жизни ради работы в его опыте уже с лихвой имелось.
И пусть он пару раз сам диву давался, как шустро и плотно его прижало, а останавливаться сейчас – не имел никакого желания.
Именно потому Карецкий иронично хмыкнул, не отводя своих глаз от глаз Леры, продолжая касаться ее коленей своими.
– Я шикарно умею разделять профессиональное и личное, – заметил он. – Тебе тут про это любой с готовностью расскажет, – словно делая еще шаг навстречу, позволяя ей проявлять любопытство, пусть сам и не горел желанием что-то объяснять, вздохнул Рус. – Не знаю, как оно будет и куда вывернет, Лера. Но точно не собираюсь позволить тебе сейчас «заднюю» включить. Кто мне говорил про то, что надо наслаждаться жизнью и делать то, чего душа просит? – уже с более мягким оттенком иронии подмигнул он.
– Душа, значит? – широко улыбнулась Валерия с такой же иронией в голосе. – Ну, если ду-у-у-ша… – смешливо протянула.
– И душа тоже, – рассмеялся Руслан, неожиданно поняв, что она этой одной фразой рассеяла все напряжение, которое до этого сковало кабинет.
Наклонился, ухватил ее за плечи и выдернул из кресла. Прижал к себе так, что они нос к носу оказались.
– Предлагаю не загадывать на годы вперед, Лера. Все равно никто на самом деле не знает, что сегодня вечером случится, не говоря уже про завтра или срок в год. Располагает Бог, а не человек. Так, может, рискнем? Мы же умные люди, постараемся соблюсти баланс во всем…
Наверное, прозвучало так, словно Рус ее убеждал, пусть в глазах Леры и не было заметно особого сомнения. Однако, казалось, что ей пришлись его слова очень по нутру.
– Что ж, Рус, ты убедителен, не отнимешь у тебя этого. Сразу видно, что умеешь и привык переговоры вести, – мягко, медленно улыбнулась Лера.
А у него от этой улыбки мышцы на затылке свело. Впрочем, Лера не собиралась давать ему расслабляться. И когда Рус крепче обнял ее талию, уже мягко, но без тени сомнения прижалась в поцелуе к его губам.
Он же от нее хмелел за секунды, и сам уже перестал обдумывать: стоит ли?
ГЛАВА 8
Задавался он этим же вопросом и следующим утром, уже завершив дежурство. Сидел в машине, глядя на пустой еще двор – мало кому охота подниматься так рано в воскресенье, пусть и в девять утра, – курил и обдумывал то самое «стоит ли?»
И не потому, что готов был сейчас развернуться и уехать назад. Нет, он точно знал, что хочет развития отношений с Лерой. Да и здесь, сейчас – он находился по ее приглашению. Следовательно, был уверен, что это стремление – обоюдное. И все же Рус не торопился, медленно докуривая… С сигаретами, кстати, у него с утра вышел казус: Карецкий с удивлением обнаружил, что они – те самые сигареты – еще имеются в пачке, хотя по всем подсчетам должны были уже закончиться. А потом понял, что ничего удивительного – столько времени в последние дни провел у Леры в кабинете. А она и не то чтобы говорила что-то еще по поводу курения, но поглядывала. И он все же у нее в кабинете не курил. Этакая зона детокса от никотина. Да и отвлекали его там так, что сигареты на ум не шли. Не так часто, как обычно, во всяком случае.
Сигарета закончилась, а по двору куда-то бодро посеменила бабулька с сумкой: то ли на рынок, то ли еще куда. Заметив его в машине, смерила подозрительным взглядом, словно приметы запоминала. А может, еще и марку авто с госномером.
Рус кивнул, типа «здороваясь». Бабулька прищурилась еще подозрительней.
Мысленно пожав плечами, он так же про себя посоветовал ей идти по своим делам. И отвернулся, посмотрев на две бутылки, которые привез с собой: шампанское и красное вино… Он просто не додумался спросить, что Лера любит больше из алкогольных напитков. Да и любит ли вообще? Инициатива, чтоб ее! А теперь сидит и мучается вопросом: стоило ли вообще тащить утром алкоголь?
Сам вчера спросил:
– Откроешь, если приеду завтра к тебе на кофе утром, после дежурства?
Только целовать ее перестал, руки еще обхватывают Леру – а потому каждая реакция ее ощущается нервами и мышцами, всем телом. Оттого чувствовал, как Лера на секунду замерла. Не испуганно, скорее – размышляя.
– А ты адрес запомнил? – хмыкнула.
– На память пока не жалуюсь, – хохотнул Руслан ей в тон, все еще ожидая конкретного ответа.
Улыбка Леры стала немного лукавой.
– У меня дома кофемашина хуже, чем тут у тебя, уверен, что хочешь? – все еще с пытливостью всматриваясь в его глаза, поинтересовалась Лера.
Продолжая при этом улыбаться, что его успокаивало.
– Учитывая, что мне хочется твоей компании, а не кофе, то я готов и на чай согласиться, – заверил он с усмешкой.
– Тогда – приходи, – просто кивнула Лера.
Больше они тему не обсуждали.
И сегодня утром Рус, радуясь, что дежурство выдалось действительно легким (его только раз будили для первичной хирургической обработки раны – не иначе, судьба на их с Лерой стороне), взял и приехал. Заглянув в магазин перед этим… На сиденье около бутылок лежали еще конфеты и несколько шоколадок (Господи! Он действительно мало об этой женщине знает толкового! И это пора менять…), фрукты и цветы. Отоварился, блин.
И ведь самое смешное – казалось бы, у него же куча была женщин и отношений (и в больнице, и вне – он умел разделять личное и рабочее, не врал), которые завязывались по симпатии или из чистого желания. После того, как Руслан принял неисполнимость и бесперспективность своей любви к Кристине, как признал свое поражение – он не жил монахом. И секс у него регулярно был, хоть своим пассиям Рус и не изменял. Может, последние месяца четыре с этим завал – ну так ему и рабочего напряга хватало так, что еле выдыхал перед тем, как, упав на подушку, отключиться. И все же, опыта в подобном – с головой, это и Лера заметила. А он нервничал. Глупо и без повода вроде. Но что-то внутри подспудно теребило – важно! Для Карецкого неожиданно важным стало не ошибиться, не прошляпить чего-то, не испоганить то, что между ними так крепко, но при этом – незримо, протянулось. Хрупкое, но очень ему по вкусу.
Потому и отоварился, как ненормальный, по факту же. И тут сидел сейчас, собираясь с мыслями и здравым смыслом, чтобы ничего не испортить.
Однако сигарета была докурена, а второй не хотелось. Потому Рус бросил в рот мятную конфету и, прихватив свои покупки и ощущая себя достаточно глупо – словно муж домой вернулся, купив все по списку, написанному женой, – пошел к подъезду Леры.
Она открывать не торопилась. И на какую-то пару секунд Карецкий… Нет, конечно, он не стал нервничать! И в помине не было такого! Но все же – несколько неприятных сомнений и мгновений довелось испытать. Однако до того, как он успел бы решить, что никто здесь его не ждет, и собрался бы пойти восвояси, за дверью квартиры Леры раздалось все же какое-то движение. И ему наконец открыли.
И вот так сразу Рус не смог сказать: хорошо это или плохо? Потому что то, в каком виде Лера ему открыла – почти сшибло его с ног. Почти… И все же он устоял. Только благодаря тому, что не мог понять: то ли она забыла о своем приглашении, то ли четко просчитала, что у него от подобного крыша съедет накрепко? Вот только как? Он и сам не знал до сей секунды, что может от подобного завестись с полоборота, елки-палки! Карецкого по-разному соблазняли на первом «свидании». Бывали кружева, чулки, атлас. Бывало, что и ничего не бывало. «Голая» страсть. Но вот в пижамной трикотажной майке, мягко лежащей на всех изгибах тела, и таких же шортах – не доводилось ему еще таких женщин соблазнять при первом «близком» контакте. Жена даже себе такого не позволяла – всегда следила за образом: пеньюар, атласная сорочка… Кристина… А Кристина его никогда особо соблазнить и не стремилась, скорее – Русу позволяла, вот и все.
Так вот – возвращаясь к реальности – в подобном виде его еще не встречали. Волосы растрепаны, на щеках какой-то лихорадочный румянец… А он все еще стоит в подъезде с пакетами, полными всякого разного, и букетом роз, едва ли не «в зубах»…
И тут Лера зевнула…
Нет, само собой, она прикрыла зевок рукой. Но зевнула же натуральным образом! И смутилась от этого еще больше. Стало кристально ясно, что он ее разбудил.
Данный факт почему-то больше развеселил, чем расстроил Руса. А еще его так прошибло… Не по-детски. Как током через позвоночник пропустили. Все мышцы свело и обжигающим, искрящимся шаром, словно пресловутой «шаровой молнией», пробежало разрядами по телу. Волоски на руках дыбом встали. И все это рухнуло через его грудную клетку до живота. И ниже тоже… Тахикардия началась. Он чувствовал.
А вот сама хозяйка, судя по всему, была раздосадована.
– Ох! Рус! – с явным огорчением воскликнула Лера.
– Привет! – все-таки с некоторой растерянностью начал он.
Но продолжить не вышло.
Лера ухватила его за локоть и втащила в квартиру. Толкнула дверь, которая захлопнулась с громким щелчком.
– Я проспала, – все с той же досадой на себя продолжала сокрушаться она, ероша волосы. Растерла лицо. – Собиралась подготовиться, привести себя в шикарный вид: макияж, прическа, наряд… А в итоге? С какой-то придури нервничала полночи, часов до пяти крутилась, и проспала… В общем, сам виноват! – взмахнув рукой, вдруг с улыбкой подвела итог Лера до того, как Рус успел бы сказать, что ему и так все нравится. И это еще преуменьшение. – Хотела прихорошиться, а вот она – коварная судьба: смотри на меня как есть с утра, чтоб уж точно понимать, что я из себя представляю, – расплывшись в широкой улыбке, вздохнула она, разведя руками. – Потом не скажешь, что был введен в заблуждение нарядом и макияжем…
Вот тут рассмеялся Рус. Махом сгрузил ей в руки шоколад и цветы, которые она еще и не заметила, похоже. Аккуратно поставил на пол пакеты с фруктами и вином – и сгреб Леру в охапку.
– Меня вот вообще все устраивает, – ухмыльнулся он, уткнувшись лицом в ямку между ее ключицей и шеей. – Даже представить не можешь, насколько! – глубоко втянув в себя ее запах, сипло прошептал он прямо в кожу Лере.
Охрип, однако. Капитально его припечатало.
– Зачем нервничала? Я ж не давлю, Лера. Не хочешь – притормозим, мы коней не гоним… – заметил Рус, продолжая дышать ее кожей открытым ртом. Покрывать короткими поцелуями плечи и шею. У нее дыхание прервалось, заставив спазмироваться мышцы его грудной клетки и живота. Бедра напряглись, и Руслан не понял, как еще плотнее прижался к ней. А на словах – вон, герой! Только тело ж выдает с головой… Да и ее тоже – Рус слишком хорошо, в мельчайших нюансах прочувствовал, как из-за его действий напряглась грудь Леры, дразня его жестким касанием сжавшихся сосков.
– Да ну сейчас! Ага! – внезапно для Руслана громко возмутилась Лера и ухватилась за его шею с ощутимой силой. – Я уже сама как конь на скачке… – ошарашив его, вдруг заявила Лера, проехавшись при этом розами по его затылку…
Но какая разница? Он сейчас указывать на сей факт не собирался. Хоть и подумал, что в следующий раз лучше дарить что-то без шипов. Как бы ему потом ПХО* спины не пришлось проводить… Лера же прижалась к нему всем телом, прямо прогибаясь на руке Руса.
– В смысле? – растерялся Руслан, но руки сжал только крепче. Или это от нехватки крови в мозгах он соображать стал медленнее?
Лера же вдруг так открыто и смешливо ему улыбнулась:
– В голове шумит, сердце колотится как сумасшедшее, легкие горят от нехватки кислорода – и это ты меня просто обнял… Ну и из постели выдернул, само собой. – Она подмигнула. – Так что, придумал тоже, – отклонилась на секунду и заглянула Русу в глаза. – Притормозим… Вот уж не надо! А нервничала… Да мало ли от чего женщина нервничать может! – Лера отмахнулась.
Блин! Приятно, оказывается, что не один он, как идиот-подросток, нервничал…. Нет, Руслан все-таки был в восторге от ее искренности и умения иронизировать и над собой, и над окружающими. Рус сам расплылся в широчайшей ухмылке, вновь задумавшись, что эти качества характера в женщине, оказывается, не менее сексуальные и возбуждающие, чем классная подтянутая фигура и мозги.
– Ты меня успокоила, – посмеиваясь, заметил он. – А от этих симптомов есть проверенное лечение…
Запрокинув себе за голову одну руку, он отобрал у нее букет… В следующий раз торопиться не будет и позволит-таки продавцу обрезать все треклятые колючки! Кинул цветы на пакет в их ногах.
– Ох, Рус, прости, колется, да? – Лера только сейчас поняла, что елозила розами по его спине, словно банным веником.
– Не важно, – настал его черед отмахиваться. – А вот отвлекают – это да. А мне вообще не хочется от тебя отвлекаться, – хрипловато прошептал он и накрыл губами рот Леры, зарываясь пальцами в ее растрепанные волосы.
Второй рукой обхватил как-то так ее спину, чтобы побольше, плотнее – вот просто всю ее охватить хотелось! Надавил, чтобы она плотнее к нему стала. Лера поддалась. Уже и сама его шею, затылок руками обхватила, так же отвечая на поцелуй с жадностью и страстью. На пол что-то упало… Шоколад, видимо. Но им было без разницы. Обоих накрыло такой горячей, настолько жаркой пеленой, что в глазах потемнело! Забирая дыхание и разум. Только одна потребность – кожа к коже, губы к губам, оказаться впритык друг к другу.
Надавил, упирая ее спиной в стену коридора, продолжая целовать с такой страстью, которую уже и не считал когда-то для себя возможной. Под ногами жалобно звякнули бутылки в пакете, который они задели, пытаясь балансировать в небольшом пространстве коридора. Но и это прошло мимо их внимания!
И, что самое главное – ведь все еще лишь целовались, а у него внутри все полыхало так, такой ураган и шторм эмоций в животе и груди, жалящее-острых ощущений, про которые Рус уже и позабыл, привыкнув больше к физической механике секса. Пусть и с удовольствием. А тут – на надрыве каком-то, словно вот-вот спугнет кто-то, вмешается, а он ни за что отдавать Леру или выпускать из своих рук не хочет! Ни за какие коврижки! Вот и сжимает пригоршни крепче, стискивая Леру в руках. А она своими пальцами так его плечи сжимает, запрокидывает голову с тихим стоном, когда Рус с губ на щеки, на шею перебирается, целуя и дразня тонкую кожу – что уже нет мыслей в голове. И только на автомате помнит – презервативы в брюках, в кармане. Тоже купил в магазине. Не хочется и на миг от себя отпускать или двигаться дальше. Вот прямо тут бы ее под себя подмять, позволить себе утонуть в этом безумно-веселом аромате Леры – ее духов, ее кожи. Заставить стонать громче, чтобы, как сама ему и говорит, ни о чем думать не могла! Имени своего не помнила из-за него!
Полные пригоршни ее волос. Прижал Леру к стене. Всем телом к ней притиснут. Дыхание у обоих надрывное, отрывистое. На доли секунды прерываются оба, жадно втягивая воздух. Взгляд глаза в глаза: откровенный, открытый, горящий – обжигают еще больше друг друга, и по новой – губы на губы. Ее пульс под его ртом на шее безумствует, заставляя Руслана дуреть.
Он сто лет никого так не целовал, наверное. Или нет – больше… Было ли вообще подобное? Нет памяти, чтобы вспомнить…
«Кр-е-е-е-е-к!»
Как гвоздем по стеклу, ей-богу!
Резкий и противный звонок вдруг вспорол уже интимную, давяще-сладкую атмосферу коридора. Оба застыли, уставившись на дверь с непониманием, растерянностью. Он вообще понять не может – что это? Какого черта? Лера выглядит так, словно бы и у нее такие же мысли в голове вертятся.
«Кр-е-е-е-е-к!»
– Все время забываю поменять этот дурацкий звонок, – сокрушенно и вроде не в тему заметила Лера, все еще одурманенно хлопая ресницами.
Губы припухшие, яркие. Дыхание через одно. Его колотит от ее вида. Своей грудной клеткой ощущает, как внутри нее сердце безумствует, тарахтит…
«Кр-е-е-е-е-к!»
Как перфоратор по мозгам! Захотелось резко распахнуть дверь и рявкнуть на того, кто бы там ни стоял.
– Думалось, что здесь это проклятие должно перестать нас преследовать, – усмехнулся Рус, хоть это и далось ему через силу.
У самого дыхание обжигало горло, а грудная клетка ходила ходуном.
И тут Лера встрепенулась, словно только осознала, что происходит.
– Рус, в дверь звонят! – воскликнула она одновременно с очередным «Кр-е-е-е-е-к!».
– Я слышу, – вот теперь его ухмылка была искренней.
Лера же, путаясь в его и своих руках, цепляясь ногами за пакет и рассыпав все-таки розы по полу, рванула к двери.
– Это Ирина Степановна, соседка, – глянув в глазок, сообщила негромко, уже открывая дверь. Хотя Русу без разницы было, кого нелегкая принесла – лишь бы и назад унесла поскорее. – Доброе утро, Ирина Степановна, что-то случилось? – то ли оперевшись, то ли просто упав на торец двери, поинтересовалась Лера у гостьи.
Собой прикрывая коридор и вход. А вот та самая соседка, которую Русу не то чтобы хотелось видеть, даже очень старалась рассмотреть, что и кто находится у Леры за спиной. У нее в руках имелась знакомая котомка. Он уже видел ее, пока в машине курил – вспомнилось.
– Лерочка, детка, у тебя все в порядке? – поинтересовалась Ирина Степановна чуть надтреснутым голосом, так часто присущим старшим женщинам. – Ты долго не открывала… Я заволновалась.
– Все нормально, Ирина Степановна, спасибо за ваше беспокойство, – заверила Лера, не поворачиваясь пока к нему. Однако Русу показалось, что ее спина немного подрагивает, словно бы Лера пытается сдержать смех.
В этот момент взгляд Ирины Степановны, больше похожий на радар – если бы Карецкого спросили – остановился как раз на нем.
– Я тут всяких подозрительных личностей видела во дворе, ходят, отираются, присматриваются. Мало ли, времена сейчас – сама знаешь, какие. Могут и по квартирам начать всякие проходимцы шастать…
Лера обернулась через плечо, также глянув на Руса. Ее глаза просто лучились смехом, это и в полутемном коридоре было видно.
– Спасибо за предупреждение, Ирина Степановна, буду внимательна, – вновь повернулась Лера к своей собеседнице. – Кстати, вы не знакомы – это Руслан, мой друг. Мы работаем вместе. Руслан – это Ирина Степановна, как ты уже понял, самая лучшая соседка. Мне с ней очень повезло! – сымпровизировала, видимо, она, представив их друг другу голосом, полным восторга.
– Очень приятно, – откликнулся Руслан, подойдя на два шага ближе к двери, стараясь ни на что не наступить. Он так подозревал, что эта «соседка» запомнила, как Рус сидел в машине, и как раз на него намекала, упоминая «проходимцев».
– Взаимно, молодой человек, – ответила пожилая женщина.
Однако осмотрела его с ног до головы таким внимательным взглядом, что у Карецкого невольно закрались сомнения в ее искренности.
– Ну, ладно, я пошла, еще к Федоровне зайду, Лерочка. Рада, что у вас все хорошо. Позванивайте.
– Обязательно, Ирина Степановна. Хорошего вам дня! – уже в спину шустрой соседке кивнула Лера, безуспешно давя широкую улыбку.
Закрыла дверь и обернулась к Руслану. Секунду они оба смотрели друг другу в глаза, а потом вместе расхохотались.
– Может, нас таки прокляли? Кто-то другой? Обоих? Что всегда на самом интересном прерывают? – сквозь смех предположила Лера.
– Это – точно не я, – тоже посмеиваясь, вскинул ладони Рус, открещиваясь от подозрений. – Зато я знаю, как порчу снимать, – добавив в голос хрипотцы, тоном ярмарочного шамана-шарлатана добавил он, протянув руку к ней. – Не хочешь опробовать? – надеясь, что это звучит с достаточной долей искушения, заломил Рус бровь.
Лера оценила. И хоть на ее лице продолжала играть широчайшая улыбка, он заметил и вновь вспыхнувший румянец желания, и приоткрывшиеся губы. Очень надеясь, что больше никому не придет в голову ломиться к ним в гости и все бдительные соседи Леры закончились – Рус шагнул вперед, намереваясь вернуть ее в свои объятия. Лера так же ступила ему навстречу, многообещающе протянув руку вперед.
Но тут:
– Ой! Черт! – точно не то, что он рассчитывал услышать сорвавшимся с ее губ.
Сама же Лера отскочила в сторону, и с каким-то обиженным недоумением посмотрела на пол, подпрыгивая на одной ноге.
*ПХО – первичная хирургическая обработка
ГЛАВА 9
Рус проследил ее взгляд и тут же понял, что случилось.
– Елки-палки! Больше в жизни розы не куплю! – в сердцах ругнулся он.
Ухватил Леру за руки и, приподняв, перенес над рассыпанными под ногами розами.
– Вот так и бросай к ногам восхитившей тебя женщины цветы, – попытался пошутить, чтобы разрядить ситуацию. – А потом самому и лечить придется.
Лера рассмеялась, вцепившись за его плечи. Уткнулась лбом ему в плечо.
– Это точно, – вздохнула она, все еще с выражением муки в голосе. – По-моему, лечить придется. Там, кажется, один шип застрял, – и Лера, продолжая опираться на Руса, приподняла ногу выше, демонстрируя ему ступню.
В этот раз Рус ругнулся сильнее. Лера не ошиблась – на своде стопы темнел шип розы, засевший в коже. Вот уж точно, лучше бы на алкоголе остановился!
– Прости, – полностью подхватив ее на руки, Рус развернулся. – Где у тебя свет нормальный? – уточнил. – Честное слово, Лера, не думал, что до такого дойдет, – искренне повинился он.
– На кухне, – ответив на его вопрос о свете, Лера фыркнула, но за его плечи держалась крепко. Прижалась щекой к его шее. – Да ну прекрати, Рус! Это все случайность!
– Что-то у нас их много всяких в последнее время, – невесело хохотнул он, заходя на кухню.
– Может, мы просто сосредоточены на другом и мало обращаем внимания на окружающее? – с иронией вздернув бровь, весело предположила Лера, позволив ему усадить себя на стул.
– Тоже верно, – рассмеялся Рус. – Я – так очень сосредоточен на другом, а все и вся словно сговорились!
Присел перед ней на корточки и внимательней осмотрел ступню – все было не страшно, в принципе.
– У тебя перекись и пинцет есть? – посмотрел на Леру.
Она улыбалась, рассматривая его.
– Перекись – есть, а вот пинцет… – Лера задумалась. – Только чтобы брови выщипывать, – добавила немного сконфуженно и пожала плечами.
Рус почувствовал, как сам собой расплывается в широкой и доброй улыбке.
– Мне подойдет. Так где?
– Все в ванной, – она движением руки указала на дверь, соседнюю со входом в кухню. – Тебе кофе сделать, Рус? А то я так и не предложила… – ее голос зазвучал тише и интимней, когда оба вспомнили о поцелуе, помешавшем ранее подумать о кофе и всем прочем.
– Давай, – тоже сипловато согласился Рус, оценив, что для этого ей придется всего лишь протянуть руку и нажать на кнопку кофемашины. Размеры кухни не требовали от Леры подниматься. – Там шоколад и конфеты есть, – махнул в сторону коридора.
Но Лера только рассмеялась.
– Пока обойдемся, чтобы туда не возвращаться, – замахала руками в наигранном испуге. – Как дежурство, кстати, прошло? – чуть громче поинтересовалась она, когда Рус шарил по полочкам в ванной, разыскивая необходимое.
– Хорошо. Тихо. Не было никого почти, – отозвался он.
Нашел, прихватил еще и ватные диски, и вернулся, на секунду замерев на пороге кухни.
Тихо шумела кофемашина, наполняя напитком две небольшие чашки. Через листья платана, закрывающего обзор половины большого окна, пробивались мягкие лучи летнего солнца, заливая кухню теплым светом. Лера, до этого рассматривающая свою ступню, вскинула голову, едва Рус появился. И, как ни странно, несмотря на всю нелепость и скачкообразность настроения этого утра – его вдруг такой атмосферой уюта накрыло! Таким покоем и тихим удовольствием! Даже при том, что жар его желания и потребности в ней не стих ни на йоту!
