Текст книги "Назло (СИ)"
Автор книги: Ольга Сурмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
День 15
– На работу? Рано ты. – Хел качалась на кухонном стуле и пила чай.
– Да, именно. Должен же кто-то платить за квартиру и содержать нас. – На лице Хоффмана пронеслась отстраненная ухмылка. – Ты же не зарабатываешь. С чего ты вообще платишь за квартиру? Родители?
– Да, именно. Помогают… – Хелен сконфуженно улыбнулась, ей явно была неприятна эта тема.
– Мм, ну ладно. Останешься сегодня дома? – Райт стоял у зеркала и поправлял ворот рубашки. Отглаженные манжеты элегантно покрывали запястья бледных рук.
– А это вопрос?
– Ну, скорее просьба. Просто хочу, чтобы ты была дома. Я, вообще, люблю, когда кто-то ждет меня дома. – мужчина улыбнулся. Странно так, неприятно.
– Тебе… это так важно? – девушка не понимала, почему врач так настаивает, хоть и довольно мягко, на ее пребывании в доме в этот день, но спорить не хотелось, и она кивнула. Проще уж так. Его чувства она не совсем понимала, но нарываться не хотела.
– Именно. Так что, будешь дома? Можем что-нибудь заказать на ужин. Что-то особенное. Хм. Какую еду ты любишь?
– Огурцы. – Хел отвела довольно глупый взгляд в сторону, а Хоффман посмеялся себе под нос, после чего кивнул, и вышел из квартиры. Девушка шумно выдохнула.
Ушел. Он ушел. Когда Райт находился рядом с ней, ей было немного не по себе. Но приходилось улыбаться, чтобы не разжигать новый конфликт. Его моральная близость ее угнетала. Девушка медленно прошла на кухню и рухнула на стул. Ну и что дальше?
Неприятно и все тут. Очень странная, порченная неприязнь. Идл закусила губу и задумалась: не замечала ли она за собой каких-либо мазохистических наклонностей? Его голос, мягкий, низкий, холодный… вызывал легкую дрожь и странное напряжение в животе. От этого напряжения хотелось бежать, несмотря на то, что оно находилось глубоко внутри.
Она прислушивалась, как вода громкими каплями стучит по подоконнику снаружи. Как ездят сквозь лужи бесчисленные автомобили. Отчаянная серость и влажность, оно отражалось в ее таких же серых, замутненных странными раздумьями, глазах.
Хоффман в приподнятом настроении шел на работу. На улице стоял проливной дождь и ветер. Своими порывами он срывал рекламные афиши с фонарных столбов, гонял по городу легкий мусор, как всегда. Зима почти наступила, но первого снега как не было, так и нет. Никто не вспоминал о том, что меньше чем через два месяца начнутся веселые зимние праздники. Люди были слишком заняты работой, и никто не думал о предстоящих выходных. А они начнутся, как обычно, быстрее, чем люди ожидают. Ожидание всегда быстрее, если не обращать на него никакого внимания.
Молодой врач с полной уверенностью в себе и непоколебимым желанием работать зашел в клинику. В кабинете его ждала Иона, и даже она удивилась неестественно хорошему настроению своего шефа, и, мало того, в последнее время он был мрачнее тучи, а тут вдруг такие разительные изменения.
– Простите, у вас все хорошо? – с доброй улыбкой поинтересовалась медсестра.
– Да, более чем, спасибо. На сегодня у нас много записей, возможно придется задержаться. – Хоффман говорил непринужденно и крайне легко, чем немного смутил молодую девушку.
– А… Простите, но… у вас День Рождения? – Она зажмурилась. На секунду Райт сконфузился, но тут же взял себя в руки и ухмыльнулся:
– Неужели хорошее настроение настолько мне несвойственно? Я сейчас сам не могу объяснить его природу, но надеюсь, оно в моей жизни задержится. Надолго.
– Да, думаю, так и будет. – Слова медсестры были очень дружелюбными, но какими-то пластмассовыми. Неискренне. Ей было все равно, просто немного странно. И это для людей естественно, особенно для таких, как она. Так или иначе, Иона была очень зациклена на себе, и чужое настроение ее мало волновало. Скорее… смущало. Или удивляло, как в этом случае.
Она взяла тяжелую кипу документов, а сконфуженный врач надел медицинский халат. Рабочий день начался.
На ранних стадиях тяжелый, нелогичный абсурд, что порождается внутри беспокойных душ некоторых людей, упорно игнорируется. Иногда даже появлялись странные попытки объяснить этот абсурд логикой, какими-то абстрактными доводами, которые больше походили на самообман, чем на объяснение. Хоффман, немного на автомате выписывая препараты, анализируя снимки МРТ… фоном ощущал мысли, от которых на работе очень хотел избавиться. Хотя бы на работе. Но оно не оставляло. Ни на минуту. Нигде.
Отчего-то пугающе сильное влечение к странной, отчужденной девочке, теперь не раздражало. Не выбивало из колеи, не заставляло задуматься. Врач иногда улыбался себе под нос, больше себя не оправдывая и не выгораживая. В этом внезапно исчез смысл. Эта странная привязанность действительно есть, сколько ее не отрицай. То, что это неправильно, насильно, и так нельзя… этот факт больше не вызывал никаких эмоций.
Она же все это назло. Так казалось с самого начала, и так кажется до сих пор. Назло закатывает глаза, назло разбрасывает носки. Ухмыляется. Облизывает губы и запускает руки в тонкие, но густые волосы. Все назло. А за этим придет наказание.
Мужчина ухмыльнулся – дыхание учащалось. Чувствуя напряжение в штанах, он медленно перевел возбужденный взгляд в окно. Время тянулось медленно и печально, хоть Райт и любил свою работу.
Ранний закат заставлял людей каждый день торопиться домой, никто не любил ходить, или ездить во тьме по холодным лужам, пока от них отражаются мрачные, тусклые фонари. День медленно подходил к своему концу, ветер усиливался, а вместе с ним и скорость случайных прохожих. Не находилось ни одного безумца, чтобы гулять в такую погоду.
За исключением одного. Доктор Хоффман уже с нескрываемым, неадекватным весельем шел домой. Один. Совершенно не торопясь, пока над городом висела тяжелая, коричневая туча. Окна дома все не появлялись, а он, как будто, растягивал удовольствие перед этим.
Две недели с их встречи прошли как вечность.
Вскоре замаячил знакомый дом, однако, желанного света из окон так и не было. Улыбка стала медленно сползать с лица. Назло. Как обычно. Странная, наркотическая радость тут же сменилась тяжелым, но не менее приятным чувством, которое отдавалось во всем теле, напрягалось, и катализировалось внизу. Сегодня ей придется за это расплатиться.
Холодный подъезд сегодня казался еще более пустым, чем обычно. Быстро поднявшись на нужный этаж, мужчина сунул в замочную скважину ключ – он дома.
Оказавшись в коридоре, Райт беглым взглядом окинул помещение, и тотчас замер. Из приоткрытой, соседней комнаты доносилось тихое, размеренное сопение. Сдвинув брови, он глянул на часы – семь вечера. Света не было не потому, что она вновь сбежала. Просто девушка не выспалась, и задремала. Вновь на мраморном, напряженном лице появилась мягкая улыбка, однако в глазах читалось тяжелое, очевидное разочарование.
Все еще спокойно, тихо дыша, она недвижимо смотрела сквозь тьму на холодную стену.
День 16
Из подъезда послышался странный скрип. Такой силы, что девушка вздрогнула и прислушалась, судя по всему, там кто-то говорил. Казалось бы, ничего особенного, но она поежилась, понимая, что проспала сегодня час, когда ее сосед ушел.
«Надеюсь, на работе он задержится…» – думала про себя Хелен, жадно уминая второй бутерброд с маслом. Более всего ей хотелось сейчас встретиться со своим другом и поговорить. Просто поговорить по душам. В том мире, в котором она жила и функционировала, ей больше всего не хватало просто слушателя, который будет понимать и одобрять простые незатейливые жизненные решения совсем юной девушки. Она бы прямо сейчас сорвалась с места с отправилась к другу, но спонтанное обещание, данное ее соседу пригвоздило ее к стулу. Еще со вчерашнего дня. Что-то подсказывало – если сегодня она уйдет, случиться мини-апокалипсис, в рамках одной квартиры. Вчера ей удалось легко провести странного мужчину. Хотя тот рассчитывал на совместный вечер, на диалог… а, в итоге, даже не стал будить «спящую» соседку.
«Посидим, закажем…похоже он стремиться загладить вину за свою пьяную выходку. Да, похоже на то. Надо дать ему понять, что у меня все хорошо, что мне это не нужно, надеюсь, успокоится…» – размышляла Хел. Однако сделать это сутками ранее, почему-то, не хватило сил. Сил, и смелости хватило лишь сделать вид, что она устала.
В числе ее планов на день было начать искать подругу Хоффмана. Но как это сделать без имени? У девушки даже был план. Возомнив себя Шерлоком, она открыла ноутбук, и стала искать своего соседа в популярных социальных сетях. И нашла, причем довольно быстро. Друзей у него было немного, так что работа существенно облегчалась. А у друзей его друзей? «Вряд ли они остались друзьями, я ничего особо о ней не слышала, значит наверно не общаются» – ее логика была простой, понятной, а главное правильной. Но шли минуты, часы, и особого результата не было, но за то появились претендентки. Те, кто больше всего походил на хорошеньких девочек с медицинским образованием. От сидения на месте в полумраке с ярким локальным источником света у девушки разболелась голова, она медленно встала и прилегла на кровать. Претендентки. Их было около семи или восьми… одна русая, с волосами до плеч в толстых роговых очках, друга светлая, но, похоже, крашенная, так как на фото были видны отрастающие корни. Третья вообще без фото, но в профиле был указан медицинский университет. У нее висел котик вместо фото. «Ну и дрянь» – подумала Хелен, но не могла вот так просто отсеять потенциальную бывшую своего соседа. Глубоко вздохнув, она потупила глаза. Целый день на это потратила.
В одно мгновение по спине поползли мурашки. Девушка встала и резко захлопнула ноутбук, потому как скрипнула входная дверь. «Может снова сделать вид, что я сплю?» – пронеслось у нее в голове, но среагировать она не успела, дверь в ее комнату приоткрылась, но ничья голова, а уж тем более тело в проеме не показалось. «Пошли ужинать» – послышалось из-за двери, после чего она вновь закрылась. Хел выдохнула: вроде, все было нормально.
На кухне горел свет, а безэмоциональный Хоффман что-то переворачивал на сковородке:
– Добрый вечер.
– Да, привет-привет. Ты прямо Соник, я только с постели встать успела, – она выдавила из себя дружелюбную улыбку.
– Кто? – Райт покосился на нее, подняв бровь.
– Забей. Слушай, ты когда-нибудь был ребенком, а? – ее лицо сменилось. Губы вытянулись в нитку и растянулись в стороны, а глаза разъехались, как у лягушки.
– Нет, я таким родился. – Кажется, впервые за долгое время девушка увидела, как его поджатые губы сменила мягкая, дружелюбная улыбка.
– Тяжело твоей маме пришлось… – Хелен кашлянула. Выражение ее лица стало еще тупее: – Что жаришь?
– Мясо. Любишь мясо?
– Ну да, а кто не любит…
Тина не любила. Она вообще была вегетарианкой, но отчего-то Хоффман сегодня об этом даже не вспомнил. Его тело было отягощено другой странной эмоцией, которая накалялась в шее, чувствовалась в кончиках пальцев и усиливалась внизу живота. Эта эмоция ему, безусловно, нравилась, хотя он и не мог ее никак классифицировать. Он поймал себя на мысли, что до этого дня вообще не ощущал такого, и по внешним проявлениям сравнивал это с реакцией от морфина, вколотого его больным пациентам.
То, что с ним случилось его больше не беспокоило. Даже то, что до расставания с бывшей он был другим человеком. Ответственным работником, любящим мужчиной. Даже близость у них с Тиной была такой же нежной и ласковой, наполненная пониманием и взаимным согласием. Райт не мог понять, отпустил ли он то время, но думать о нем о больше точно не хотел.
– Я спать короче. Клевый ужин, спасибо. – Хелен похлопала глазами, проглотив едва прожеванный кусок говядины, размером с ее ладонь.
– В пол восьмого? – у Хоффмана дрогнул уголок рта. Было похоже на нервный тик, или на другое отклонение, потому как в любом случае выглядело не естественно.
– А. Ага, ну, ну да, я притомилась.
– Сидеть целый день дома? И вправду. Очень утомительно. – Райт странно улыбнулся. Так, когда губы расплываются в улыбке, а глаза остаются недвижимы. Возможно даже слегка фальшиво. Он поднялся, медленно зашел за спину соседке и положил ей руки на плечи. Странное чувство эмоционального морфина не проходило, даже наоборот, оно обретало форму и катализировалось. Дыхание учащалось, – ладно. Иди, я буду в ванной. Стучи если понадоблюсь.
«Не понадобишься» – подумала Хел, едва заметно закусывая нижнюю губу, но вместо этого медленно кивнула.
Холодный душ немного привел в себя молодого мужчину, но он все еще чувствовал себя странно. Мокрые волосы липли к спине, капли скатывались по телу и ударялись о днище акриловой ванны. Он тряхнул головой, накинул на себя полотенец и вышел. В квартире было жарко, но приятно, по телу пробежала мелкая дрожь, а затем прошла волна влажной, неконтролируемой теплоты. Темнота. Везде в комнатах было темно и тихо, и только частое, прерывистое дыхание разрывало эту тишину.
День 17
Ему снились тяжелые сны. И все были отрывистые, непонятные, сумбурные. Он видел рот, наполненный слюной, синие губы, голое, женское тело, лежащее на полу в луже какой-то черной жиже. Видел свою больницу, мертвых людей и лавку с мороженным, где продавали свиные органы. Больное сознание рождало все больше и больше странных иллюзий, пока не зазвонил будильник. Хоффман медленно раскрыл глаза, привстал, и вновь почувствовал это, но за ночь это чувство трансформировалось. Он полностью владел собой, поэтому быстро встал, накинул халат и вышел на кухню.
Хелен сидела за столом, пила какой-то дешевый чай и жевала булку. Увидев своего соседа, она вскинула брови и медленно кивнула:
– Утро!
– Не говори с набитым ртом. Подавишься, – немного задумчиво и отстраненно произнес Райт. Казалось, он обдумывал каждое слово. Девушка силой проглотила большой ком теста, и весело спросила:
– Опять на работу?
– Нет. Сегодня дежурит другой врач, так что я целый день буду дома. А что ты ешь?
– Это большущая безвкусная булка, но с чаем ничего. Ну, в смысле раньше она была большой. – Хел потупила глаза, затем встала и вытерла сальные руки о белую майку-алкоголичку.
– Понятно. Я не могу на это смотреть. Идем в кафе, я тебя покормлю. – Хоффман выдавил улыбку, но она была больше похоже на сконфуженную гримасу.
– Не, я пас, спасибо. Если честно мне лень, и потом я уже поела. Но спасибо, да. – Она встала, потянулась и было пошла выходить из кухни, как он схватил ее за запястье, дернул на себя и резким движением прижал к своей груди. – А если я буду настаивать?
– Э! Мы это уже проходили! – ее тело за пару секунд вновь наполнилось рефлекторным отторжением. – Убери руки сейчас же! Что, опять? Хочешь меня? – последние слова она сказала тише, как будто боялась, что кто-нибудь услышит.
– Да, хочу. – Сказал он совершенно без эмоций, со слегка прикрытыми глазами. – Помыть. Потому что мы идем в кафе. А я не хочу, чтоб люди за спиной смеялись, увидев со мной такое чучело. – Не дожидаясь ответа он запихнул ее в ванную и резко закрыл за ней дверь, едва ли слыша из-за нее недовольные вопли. Повернувшись спиной к ближайшей стене, он оперся на нее, и шумно выдохнул, поднимая лицо к потолку.
Она вышла из ванной через час. Мужчина уже сидел в коридоре, полностью одетый, и изучал узоры на обоях. Хелен была в полотенце, ее волосы, как и ожидалось, стали мокрыми насквозь, их как будто их даже не промокнули, и не вытирали. Его соседка дрожала и ненавидящим взглядом сверлила своего соседа.
– Тебе холодно. – как утверждение сказал Райт, и на минуту завис. Он явно не знал, что делать.
– Д-да, д-дубина. Окно за-закрой, – она прошла к себе в комнату и обернулась плетом, в то время как Хоффман закрыл там окно.
– Мне начинает казаться, что ты просто издеваешься надо мной. Давно. – Он сказал это с каким-то странным лицом. Внимательным, но при этом отстраненным. Как будто он смотрел сквозь девушку и разглядывал складочки на ее постели. – И, если это подтвердиться, поверь, я найду как тебя наказать.
– Во-первых это ты надо мной издеваешься, а во-вторых ты что, мне угрожаешь? – Хел поджала губы, и кинула на соседа презрительный взгляд, однако, секундой позже ее выражение лица сменило непонимание и страх.
– Считай как хочешь. Двадцать минут тебе, я жду. – С этими словами он вышел из комнаты. Сердце билось, пальцы на руках вздрагивали, а глаза бегали, без возможности сконцентрироваться на одном объекте. Неужели ему хотелось, чтобы она над ним издевалась? Чтоб провоцировала его? Да, хотелось. Безусловно хотелось. Больше всего, что он сейчас чувствовал, ему хотелось, чтобы все это она делала специально. Чтобы был повод, оправдание перед самим собой. Оправдание его собственному наркотическому чувству и это странному, местами неадекватному поведению. Хоффман вздрогнул, когда почувствовал у себя на плече ее руку, и услышал короткий шепот: «я собралась».
Она выглядела не лучше и не хуже, ровно, как и все остальные… подростки? Сидела в кафе, ковыряла вилкой салат и непонимающе озиралась вокруг. Есть не хотелось, не то что бы та булка была сытной, просто не было аппетита. Вокруг вертелись официанты, отдыхали и разговаривали люди, а напротив нее сидел Райт, смотря прямо ей в глаза без каких-либо эмоций:
– Ешь, это вкусно.
– Да, да, сейчас, – она неловко отвела взгляд и наколола какой-то незнакомый овощ себе на вилку. Мужчина, увидев это, улыбнулся. Хелен, немного нервничая, улыбнулась ему в ответ: – а ты? Ты будешь есть?
– Наверно нет. Я просто выпью кофе.
– Я… я могу сама за себя заплатить. – Внезапно выдала девушка.
– М, не стоит, это я ведь тебя пригласил. – Лицо мужчины тут же разъехалось в саркастичной улыбке. – И потом, чем тогда ты будешь платить за аренду? – Внезапно он осекся. Ему в голову пришла гениальная мысль. – А вообще, как хочешь. В любом случае я тебя пригласил, но если ты так хочешь, показать свою самостоятельность…
– Знаешь. Я люблю халяву. Но сейчас мне так хочется убрать эту ухмылку с твоего лица, поэтому я скажу – заплачу сама. Мне все равно не хватит денег уплатить следующий месяц аренды, так что я съезжаю. Ты, наконец, получишь то, чего так хотел – покой и одиночество.
Лицо Хоффмана не поменялось. Он как будто бы ждал этого, но услышать, даже то, чего ожидаешь не всегда просто. Мышцы рук напряглись, немного, но заметно. Внутри он ликовал, так как все шло по плану, однако при этом ему было немного жаль свою соседку:
– Хм, а я мог бы заплатить за твое проживание.
– Ты что, головой ударился? – Хел поперхнулась салатом.
– Нет, ну не просто так конечно, в долг, будешь отдавать мне частями. Отрабатывать, так сказать…
– То есть я буду должна тебе? Да уж. Интересная альтернатива: оказаться на улице или быть должной старому извращенцу.
– Не груби мне. – Райт посерьезнел, но тут же оттаял. У него в голове вертелось: «получишь то, что хотел, покой и одиночество». Но теперь он осознавал. Покой и одиночество не совсем то, что ему нужно в данный момент.
Домой они шли молча. Мужчина знал, что даже если она откажется принимать долг, он все равно заплатит за комнату, и тогда уж ей придется принять его вне зависимости от желания. Хоффман думал. Теперь ему все более или менее стало ясно: она считает, что он хочет избавится от нее. И такой вывод был очевиден. Напрашивался сам собой… Хотел выжить из дома. И чем скорее, тем лучше.
Но это было давно. Пару… недель назад. Уже не сейчас.
Войдя в квартиру, Райт тихо подошел сзади и помог девушке снять странную, темную куртку, после чего осторожно взял ее за плечи и погладил их:
– Все в порядке. Я не питаю к тебе ненависти или чего-то в этом духе, я правда хотел бы помочь. У тебя проблемы, так ведь?
– Блин. Не лезь ко мне в душу, прошу. Мы просто соседи.
– Я знаю. Ну и что? – резким движением он повернул девушку к себе и наклонился. Так, что его лицо было рядом с ее. Во мрачном коридоре ощущалось его короткое, прерывистое дыхание.
Она молчала. Молчала и взволнованно наблюдала за своим соседом. Он же, тяжелой, уверенной рукой гладил ее спину, дышал, стараясь привести себя в чувство, но казалось, кислород опьянял еще больше, или это были испарения влаги с ее тела.
– По-моему ты себя не контролируешь… – взволнованно прошептала Хелен, осторожно стараясь оттолкнуть соседа от себя.
– И что, ты теперь боишься меня? Раньше, вроде бы, не боялась. – его голос звучал так же тихо, но тяжело, и каждое слово заставляло девушку вздрагивать.
– Раньше ты был другим. Хотя и злым, но понятным. Теперь я не знаю, чего от тебя ожидать.
– Разве? Я думаю тут все предельно ясно. – осторожным движением он убрал волосы с ее шеи, и стал медленно, но уверенно ее целовать.
– Я так и знала… – с горечью в голосе прошептала она. – Ты и не винил себя за прошлый раз. Тебе понравилось.
– М, еще как, но я думал тебе тоже…
– Нет. Пожалуйста оставь меня, пожалуйста. – на последнем слове ее голос дрогнул.
– Извини, но эту твою просьбу я выполнить просто не в силах. Так уж вышло. Если будешь сопротивляться будет хуже, я все равно получу свое. Я помогу тебе раздеться, но, если ты не станешь этого делать, я порву все, что на тебе есть.
– Не стоит. Я поняла. Давай без грубой силы. – с отсутствующим лицом сказала девушка, затем сняла свитер, расстегнула штаны.
– Я хочу, чтобы ты была голой. Полностью. – Напрягшимися руками Хоффман снял с нее джинсы, затем с кривой ухмылкой снял бежевые, застиранные, хлопковые трусики, схватил ее за руки обеими руками и повалил на пол, отчего она ударилась головой, но только стиснула зубы, не проронив ни слова. В ушах звенело, голова будто была набита ватой, при чем у них обоих.
Ловким уверенным жестом он запустил ей руку в промежность, начал пальцами ощупывать наружный половой орган и продолжать целовать шею девушки. Кровь пульсировала в висках, чувство, похожее на жажду и страсть в слиянии захлестывали его, волна за волной: «Ты спрашивала, хочу ли? Очень хочу. Так вот, не стоило меня дразнить» – его голос стал похожим на рык, а интонация была незнакомой и пугающей. Райт навис над ее обнаженным телом, рассматривал лицо, потом тело, а после впился в ее губы жадным, болезненным поцелуем. Одной рукой он опирался на пол, другой расстегивал штаны, немного спуская их. Девушка чувствовала, как что-то упругое и горячее уперлось ей во внутреннюю сторону бедра, но уже немного смирилась с неизбежным. Больно ощущалось, с каким резким и сильным толчком он входит, как расширяются при этом его глаза и приоткрывается рот. Он схватил девушку за ягодицы и стал уверенными, резкими толчками насаживать ее влагалище на свой перевозбудившийся член. Каждую минуту он нервно сглатывал и старался отдышаться: заканчивать все быстро и просто ему не хотелось. Однако эта минута, каждая, казалась для нее вечностью. Она старалась сдерживать крики, но получалось это больше плохо, чем хорошо. Через время Хелен почувствовала внутри себя горячую вязкую жидкость, знакомое чувство, но все такое же пугающее.
«Думаешь, одного раза хватит, чтоб успокоится? Тогда ты еще наивнее чем я ожидал» – Хоффман отдышался, сипло посмеялся, взял лежащую девушку за голову и просунул член ей в глотку. Она едва подавляла странные стоны и, оперевшись на пол, пыталась снова не упасть. В горле чувствовалось скольжение органа, который вот-вот был готов ощутить еще один оргазм. Она чувствовала, как льется сперма по ее пищеводу, оседает в горле и проникает в желудок. Как ее много, и как долго он держит ее за волосы…
Немного отстранившись мужчина отдышался. Его лицо приняло более осознанный, осмысленный вид. Он молча поднял девушку с пола и отнес к себе в комнату, где накрыл одеялом, а сам прилег рядом, сверху. Некоторое время он молчал, а затем сухо, и как будто смущенно произнес:
– Скажи, я нравлюсь тебе? – Райт подвинулся ближе и немного приобнял свою соседку.
– Не-а. Не нравишься. А еще тебе нужен психиатр. – Спокойной произнесла Хел.
– Ты лжешь мне.
– С чего бы?
На это Хоффман не нашелся что сказать. И вправду, с чего бы? Он чувствовал, как тело охватывает незнакомая негативная эмоция. В предыдущих отношениях он не испытывал такого. Как будто ревность, к чему-то нематериальному, несуществующему.
Эту ночь он и провели вместе, Райт просто не отпустил ее к себе. Они оба не спали, но делали вид, что спали. Она считала минуты до рассвета, а он пытался понять. Сколько… ей лет? Шестнадцать? Семнадцать? Это только возраст сексуально согласия. Мог бы он в здравом уме и доброй памяти, при свете дня и без участия алкоголя наброситься на нее и так грязно поиметь? Считается ли это насилием? А изнасилованием? Она что, его возбуждает? Мог бы он, доктор Хоффман, быть насильником? И раз его так возбуждает девушка, говорящая и выглядящая, как подросток, мог бы он считать себя педофилом? Или, может, дело совсем не во внешности? На каждый из этих вопросов он с трудом находил ответ, но в одном был уверен точно. В том, что сожаления или раскаяния из-за произошедшего сегодня он не испытывал. Только даже какое-то чувство внутреннего удовлетворения и легкое эротическое возбуждение. Как будто тысяча камней одним махом спали с его сердца и больше не мучали его рассудок. Он помнил все. С первого дня. Как увидел, злился, негодовал. Все это накапливалось и трансформировалось… в некоторую форму сексуального влечения. Он чувствовал, как мстил ей и любил одновременно, и от этого чувства сносило крышу. По его спине вновь прошлась волна приятной дрожи. Ему нравилось вспоминать, вновь и вновь прокручивая у себя в голове самые пошлые и сладкие моменты. Как после этого он сможет ее отпустить? Он не хотел об этом думать, он хотел повторить. И как можно скорее.
