Текст книги "Назло (СИ)"

Автор книги: Ольга Сурмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

День 1

Проливной дождь ни на секунду не прекращался за эти два дня. Может он даже чувствовал, что творилось в душах у людей, и поэтому не мог остановиться. Осень на всех действует меланхолически, особенно на тех, кто потерял что-то очень важное в жизни.

Пальцы немели, но мужчина, казалось, их, более, не ощущал, на свое физическое состояние ему было более чем все равно. Лицо перекосила странная ухмылка, уголок рта подрагивал, создавалось впечатление, что человек изо всех сил стремиться взять себя в руки, но эмоции, буквально, вываливались через край. Он то смеялся, то вытирал тыльной стороной ладони набегающие слезы. Тяжесть отрицания отравляла жизнь, но смириться с неизбежностью не получалось, как он не пытался, все, что жило внутри поглотила обида и боль, иногда даже ненависть.

Райт сидел, взявшись руками за голову и склонив ее в колени. Где он ошибся? Когда все стало «не так»? Он и Тина въехали в столицу почти пять лет назад. Въехали друзьями, а здесь стали парой. Оба учились на медицинском, были одногодками, и вот однажды полюбили. Одно утро в их жизни все изменило. Молодые люди съехались, сняли двухкомнатную квартиру не далеко от центра, и начали жить вместе.

Это была красивая пара, без преувеличения. Густые каштановые волосы девушки чуть-чуть вились и, тяжелыми кольцами падали на плечи. Блестящие глаза, хорошая фигура, и что самое главное – доброта. Доброта и честность, открытое сердце, нежная, мягкая улыбка. Райт и сам не понимал, как в юности не замечал за ней всех этих достоинств. Казалось, у нее были одни лишь достоинства.

И не было недостатков.

У их отношений тоже не было недостатков. Они оба работали в клинике: он – хирургом, она – медсестрой. Такая милая, хорошенькая, с чупчиком на голове и очках с прозрачной оправой. Росли, учились, и даже ординаторскую закончили вместе. Его Тина, его женщина. Она вкусно готовила, поддерживала чистоту дома и не мешала своей второй половинке заниматься делами по работе. Не лезла, не настаивала, все было хорошо. Взамен он дарил ей подарки, возил в путешествия, да и вообще старался обеспечить всем, чего не пожелает ее скромная добрая душа. Гендерные роли соблюдены идеально, всех это устраивало, устраивало настолько, что они никогда не ссорились, никогда.

Пока однажды, одним мрачным утром она не сказала, что уходит. Даже не сказала – к другому, или просто, от него. Их жизнь не была рутиной. Они были счастливы. Что же произошло?

Райт в десятый раз осматривал квартиру. Ее нет. Нет в ванной, у себя в комнате или на кухне. Нет. Она не болтает по телефону, не смотрит фильм, не готовит ужин. Она даже не на работе. Ее нет, и она не придет. Это все. Глаза вновь на минуту повлажнели, но мужчина быстро взял себя в руки, после чего тишину в квартире разрезал громкий, ошеломляющий смех. Опять.

Ее тень, а точнее, фантом, падает на стены, и мужчина вновь оборачивался, вздрагивая и улыбаясь. Смех слышался из крана, за окном… он принимал за знакомый силуэт отражения кричащих птиц, что садились на подоконник, каждый случайный звук, режущий мрачную тишину казался тем самым, напоминающим скрип входной двери. И снова сердце билось, а дыхание учащалось. Учащалось…

Когда смеяться уже не было сил, он снова, сам за собой не замечая, начал тонуть в воспоминаниях. Вздернутый носик, пара веснушек… И этот мягкий, звонкий голос. Неужели он не ценил? Ценил, еще как ценил. Настолько сильно, что когда она ушла – он понял. У него абсолютно нет друзей. Тина была его другом. А еще любовником, поддержкой, опорой. Сладкие прикосновения, теплая, смугловатая кожа. Ее нет. И он не винил ее за это, он винил себя. Что он сделал не так? Из горла вырвался немой крик. Больше недели он живет один. Больше недели не ходит на работу, скоротечно взяв отпуск… Иронично, но так.

Ничто в жизни больше не имеет смысла. Боль со временем должна была уходить, но она не уходит. Как не уходит и ее фантом из его жизни. Он надеется, что она вот-вот зайдет, хотя знает, что этого не случится. Знает и продолжает надеяться. Ее дыхание, казалось, все еще витало в воздухе. От мыслей о ней сосет под ложечкой и стынет кровь.

Бесконтрольное самобичевание молодого доктора прервал звонок в дверь.

Тихо поднявшись с кровати, на которой он провел все утро, мужчина сильно напрягся и подошел к двери. Как ни странно, прямо сейчас никаких надежд он не питал, более того, мрачно ухмылялся, сцепив руки в замок. Райт Хоффман все-таки был реалистом, несмотря на все теплые, наивные мечты, а исходя из реалий это мог быть лишь один человек. Человек, который еще глубже затолкает его в яму. Человек, подкинет ему проблем.

На пороге дорогой, просторной квартиры стояла грузная миловидная женщина, на вид ей можно было дать около пятидесяти лет. Врач с ужасом оглядел эту фигуру, отходя на шаг назад. Он прекрасно понимал, кто это, и зачем пришла, оттого саркастичный смешок сорвался с иссохшихся, бледных губ.

– Ну… Думаю ты знаешь, почему я здесь, Райт. Мы все с тобой уже обговорили по телефону, но да, я все равно тут. Ты образцовый жилец, такой же, была и твоя подруга… Но сам понимаешь, я не работаю, хотя плачу за обучение двух своих сыновей. Если ты не станешь выкупать вторую комнату, то моя новость точно тебя не обрадует.

– Я помню наш разговор, Тамара. И я не скажу вам ничего нового. В этом месяце я не смогу выкупить комнату, но я клянусь, в следующем я все вам верну. С лихвой. Можем заверить это нотариально. Просто сейчас у меня… трудности. И в данный момент на работу я не выхожу. Вы хотите подселить в квартиру жильца, так ведь? Занять соседнюю комнату, она ведь простаивает. – доктор обессиленно уронил голову и потер повлажневшие руки.

– Именно. Я тебя очень уважаю, если сможешь снимать всю квартиру, то пожалуйста…

– Сейчас я на мели. Но… Дайте мне буквально месяц. Один месяц, обычно у меня нет таких проблем, это форс-мажор. Мне не нужен сосед по комнате. Ни сейчас, ни, когда-либо еще.

– Ох уж это время. Месяц, это слишком долго, пойми меня тоже. Мой сын ежемесячно платит за университет, и, если я не впущу еще человека, нам просто не на что будет жить. Я бы подождала, с удовольствием, я знаю, что ты – человек-слово. Раз сказал, значит сделаешь, но моя жизнь не предусматривает отсрочек… так уж вышло. Может займешь у кого-нибудь? Кто может подождать, в отличии от меня…

Театр абсурда, билетная касса. Райт стиснул зубы. Отпуск он брал за свой счет, все вещи Тины тоже были вывезены за его счет, проплачены квитанции, сменен санузел, мало того, он только что закончил на съемной квартире ремонт. Получив разрешение хозяйки, мужчина переделал там все, имея план потом выкупить это жилище. Нет, сейчас он точно был на мели. На то, чтобы в этот момент заплатить за вторую комнату у него просто не хватит денег, а до зарплаты хозяйка только что отказалась ждать. Сейчас он даже жалел, что нет друзей, у кого эти деньги можно занять.

– Кто жилец? – с издевкой спросил он. – Полагаю, раз вы здесь, то уже нашли человека, готового отдать всю сумму сразу. Так ведь?

– А, какая-то девочка, приехала поступать то ли в колледж, то ли в институт из провинции… я не помню. Если в следующем месяце ты сможешь заплатить за две комнаты, я попрошу ее о выселении.

– Разумеется. – Мужчина сдвинул брови. У школьницы есть деньги выкупить комнату в такой квартире? Даже на месяц, это было немного странно. Ожидалось, что въедет какой-нибудь командировочный юрист, или бизнес-леди.

– Ну а пока тебе придется потесниться. Она въедет послезавтра, может даже завтра. девочка спокойная, думаю, вы не будете друг другу мешать…

Буйный подросток. Понятно тут все. На лице доктора появилась гримаса отвращения. Колледж. Ну конечно.

Девушку шестнадцати-восемнадцати лет уже сложно было назвать подростком, но мужчина так не считал. По личному опыту и наблюдению, казалось, эти молодые люди еще совсем не зрелые, и больше действительно напоминали кого-то, кто только что вышел из детского возраста.

Закрыв дверь за очень нежеланной гостьей, Хоффман без сил упал на кровать. «Ко мне едет нестабильный подросток. Будет таскать в дом своих друзей, истерики, драчки, порезанные вены… Омерзительно. Я не доживу до конца этого месяца. Прощай, спокойная жизнь. Здравствуйте, походы в полицию посреди ночи» – мужчина тяжело вздохнул и закрыл лицо подушкой. Беда никогда не приходит одна. И у него был повод так предвзято относиться к подросткам: Ханна, его кузина, вступив в подростковый период, буйствовала так, что ее двоюродный брат в течении двух недель собрал вещи и уехал в никуда. Ну а сейчас ему оставалось только надеяться.

День 2

Еще один день пролетел незаметно. Врач немного прибрал квартиру, повесил на свою комнату замок и унес из кухни все личные вещи. «Холодильник теперь станет общим» – думал мужчина, и пообещал себе покупать еду строго на одну порцию, чтобы сразу же съедать ее. Он позаботился даже о том, чтобы с новой недели выйти на работу и начать упорно трудиться на вторую комнату, чтоб нежеланный человек не пробыл тут ни одного лишнего дня. Платить за всю квартиру было для него мелочью, но, по иронии судьбы, не сейчас. Только не сейчас. Однако, до следующей недели еще нужно дожить, ибо сегодня был только вторник.

От мыслей о работе его отвлек еще один звонок в дверь. Райт был немного удивлен, так как хозяйка предупреждала о въезде той самой гостьи, но он должен был состояться завтра. Оперативно, оперативно… Он медленно встал с кровати, подошел к двери. Ноги не слушались, а голова болела так, будто мужчина не спал трое суток. Отчасти, так и было. Скрипнув зубами, он повернул замок и медленно его открыл.

Что ж. Доктор увидел то, что ожидал увидеть.

Странная девочка. Первая мысль, которая приходит в голову, наблюдая за этой особой. Она не была толстой, но и худой тоже не была. Обычное угловатое тело типичного подростка, на которое надета безразмерная рубаха, застегнутая всего на три пуговицы.

Она, так-то, вообще никогда не застегивала рубашку более чем на три пуговицы. Держа руки в карманах странных, застиранных джинсов, девушка что-то пробубнила себе под нос. Белые кроссовки давно уже стали серыми от времени, а носки на ногах, вроде бы, были разными. Странная одежда, несколько запущенный внешний вид… Нет, совсем не потому, что она подросток. Это всего лишь черта характера, или, даже, психотип – забитый среднячок.

Сумок с ней было мало, и, исходя из характера, понятно почему. Она носила с собой отвратные майки-алкоголички, рваные шорты и странные юбки. У нее было всего одно платье, зеленое, почти до пят, как будто свистнутое из бабушкиного сундука. Оно не особо шло ей внешне, но за то скрывало угловатости юношеского тела. Присмотревшись, Хоффман понял, что это не сумки вовсе, а пакеты. Она носила там вещи. Совершенно ничего странного. Одной рукой придерживала джинсовую куртку, на предплечьях висели эти самые пакеты, и при этом девушка все еще пыталась припихнуть руки в карманы как можно глубже. Мужчина был в шоке.

Изучающе посматривая на нее с высоты своего роста, который превышал рост гостьи примерно на полторы головы, он сразу же заметил грустный, слегка отчужденный взгляд. Медленное моргание тонких, синеватых век.

Надо сказать, что, несмотря на равнодушное отношение к внешнему виду, она не была грязной, или некрасивой. Волосы светлые, чистые, распущенные, длиной приходились ей чуть ниже плеч. Слегка спутанные, видимо, девушка не очень любила их расчесывать, но перфекционисту Райту этого было достаточно, чтобы прицепиться. Бледная кожа, на сгибах с тонкими, синими венками. Слегка крупный нос, узкое лицо с аккуратной формой губ. Даже в мелочах было заметно, что она не любит следить за собой. Глубокие синяки под пустыми, серыми глазами были наспех замазаны дешевым тональным кремом, серые брови немного потеряли форму. Косметики на лице не было категорически, за исключением того крема, который она наносила, когда направлялась в гости, или по праздникам. Единственный плюс, так это сказать, изюминкой внешности были очень длинные, пушистые ресницы, которые люди замечали, не приглядываясь.

Она тряхнула головой, поставила сумки и сняла наушники. Постояв еще пару секунд, девушка стала убирать волосы с лица своей крупной ладошкой с непропорционально тонкими пальцами. Ногти на руках были поломанные и все разного размера. Создавалось впечатление, что она не обрезала их вовсе, сломался – ну и ладно, нормально.

Она закинула волосы назад, после чего показался лоб и пара юношеских прыщей.

– Здрасте… – голос довольно мягкий, немного неуверенный. Между бровей проступила глубокая, мимическая морщинка.

– Здравствуй. – Райт просто стоял и не мог проморгаться. Это человек не из провинции. И даже не из сельской глубинки. Вроде бы личность, но так воспринимать ее Хоффман пока не мог. Они просто стояли и молчали, изучая друг друга взглядом.

По широким плечам мужчины спускались темные, прямые волосы. Сейчас они даже не были забраны в хвост, а на светлом лице не было ни одного изъяна. Он слега повел головой в сторону, все еще присматриваясь. Под другим углом гостья заметила у своего соседа пропорциональный, прямой нос, и серые, буквально, стальные глаза, в которых не читалось ни одной эмоции.

– Ну… может во внутрь пройдем? – неуверенно процедила девочка.

– Да. Конечно. – сухо ответил он. – Хозяйка дала тебе ключ?

– Разумеется. Я бы так зашла, но ты заперся изнутри.

Они вместе вошли в квартиру, Райт жестом указал девушке на ее комнату и поспешил удалиться.

– Эй! Стой. Как… Тебя называть-то? – она потупила глаза.

– Доктор Хоффман. Райт Хоффмант.

– Ого как официально. А проще нет? Нельзя? – Сквозь равнодушное лицо начала просвечиваться ухмылка. Грустный взгляд вмиг стал выглядеть вызывающе, а брови поползли вверх.

– Мне двадцать восемь лет. А тебе? шестнадцать, или, может, семнадцать? Давай исключим всякое панибратство сразу. Я тебе не мальчик, и не друг по школе. Не будешь относиться ко мне с уважением – я найду чем ответить. И поверь, это будет гораздо более неприятно, чем получить низкий бал.

– Стоп, стоп, стоп. Это я сейчас не поняла. Ты что меня, пугать вздумал, а? Слушай, старикан. Не знаю и не хочу знать, что ты тут думаешь о себе, но общаться мы с тобой будем на равных. Хочешь ты того или нет. Вот, ведь, выискался, охренеть. Мы тут на равных правах живем, так что засунь свое самолюбие подальше в зад. Воевать со мной – плохая идея. – Нежное, неуверенное лицо менялось быстро и необратимо. Она больше не смущалась, ухмылка растянулась на все лицо, а на лбу появилась темная тень, сквозь которую иногда поблескивала влажная радужная оболочка.

– Не выражайся. – уже более спокойно произнес Хоффман. Его не то что бы бесила эта девочка, нет, могло быть и хуже, он сам это понимал. Разумеется, это существо будет раскидывать одежду, и не мыть посуду… Но даже это можно потерпеть, ведь у нее есть один несравненный плюс. Кажется, его новая соседка убежденный хиккан. А это значит – никаких воплей, тусовок и скандалов. Хотя бы тут можно облегченно выдохнуть. – Я не в лучшей форме. Пусть первая встреча не станет началом скандала, хорошо?

– Угу. – фыркнула девушка, все еще не понимая столь нестабильного поведения соседа.

– Ну а тебя? Как мне называть тебя? – Райт попытался выдавить улыбку, но у него это вышло не очень.

– Я Хелл. – безэмоционально сказала девушка, плюхнувшись на диван на кухне. Недолго думая, она достала наушники.

– Прости, что? – Хоффман вскинул брови.

– Хелл я. Хелен Идл. Вот только не надо меня так называть, фу.

– Ладно. Буду у себя.

– Вали-вали, старикан. Угрожает, набрасывается…

Врач сцепил зубы, но ничего не сказал. Лучше было не раздувать конфликт, который сам начал. Она отойдет. Знакомство прошло не особо гладко, но на это он и не рассчитывал. По крайней мере лучше, чем могло бы быть. Мужчина прилег на кровать и уставился в потолок. Все так быстро меняется. Всего пару недель назад он был счастливейшим человеком, и уже сейчас ему приходится выкручиваться, терпеть и подстраиваться.

«Почему ты ушла?» – Хоффман прикрыл глаза. Это был самый риторический вопрос из всех возможных. Сейчас, в соседней комнате, где так любила отдыхать его любимая, лежит какая-то школьница-бомжиха, раскидывая свое старье направо и налево. Там даже сохранялся ее запах, но, кажется, еще пару дней и его полностью вытиснит парфюмерная композиция старой одежды и нестиранных носок. Что ж. Она хотя бы хиккан. Да уж, повезло… Райт перевернулся на другой бок. В соседней комнате было тихо. Видимо, Хелл слушала музыку, или сидела в телефоне.

Мужчина проклинал свою жизни. Он беззвучно посмеялся в подушку и накрылся пледом. Весь день он пробыл в кровати, а ночью смокнуть глаз так и не смог. За окном слышался шум проезжающих мимо автомобилей. Их колеса разбрызгивали лужи, и этот звук въедался в душу, ассоциировался с болью. Утратой.

День 3

Тишина. Но то была не та тишина, к которой он привык: не теплая, не спокойная, не нежная. Холодная, тяжелая, мерзкая. Тело сковывали спазмы, отчего он часто вставал, нервно сглатывал, упрямо ходил из стороны в сторону, а, вновь ложившись, чувствовал себя еще хуже. Виделся в темных тенях знакомый силуэт, от которого сжималось сердце. Эти тени были подвижны, но не это заставляло раз за разом вглядываться во тьму. Воспоминания. Воспоминания в такие минуты становились материальны.

Рассвет раздражал. Нужно было вставать, но сейчас он не видел в этом смысла. По коридору его дома гуляет странная, неприятная особа, вспомнив об этом, врач все-таки поднял усталое тело с кровати, посмотрел сквозь щель занавесок – в окно. Небо белело, вновь собирался дождь, и он, встряхивая головой, распахнул шторы.

Накинув халат, Хоффман вышел из комнаты, направившись прямиком в душ. Гостья, что уже сидела на кухне, слегка напряглась, но продолжила сидеть за столом, гипнотизируя взглядом полоски на красивых, свежих обоях. Шум воды ее слегка смущал, она сама не могла объяснить, почему. В общежитиях все так живут. Просто голый, взрослый мужчина, на которого льются струи холодной воды. Встрепенувшись, Идл покачала головой и искренне засмеялась сама себе. Она что, мужчин не видела? С чего такая мелочь вообще должна смущать? У него своя жизнь, у нее – своя.

Вновь шорох. И воды больше не слышно.

– Ты почему не на учебе? – Райт сузил глаза, проходя на кухню. Коричневый, хлопковый халат слегка прилипал к телу, а мокрые, длинные волосы лежали за спиной, с них иногда стекали холодные капли.

– О. Доброе утро, дядя. А ты чего не на работе? – Хелл по-доброму улыбнулась, и протянула мужчине хлеб с маслом. От странного, агрессивного лица после их стычки не осталось и следа. Он, было, хотел отказаться, но чтоб немного свести мосты взял, и неуверенно стал живать. – думаешь, я тебя отравить хочу? – девушка засмеялась. Хоффман вздохнул.

– Я в отпуске. Смотрю, ты закупилась?

– О, я рано встаю. Забей вообще, если тебе лень выходить, я могу покупать продукты. Если денег на них дашь, конечно. Ну и посуду мой, да.

– Мм. – Врач сконфузился. Настолько, что даже не смог подобрать ответ. В прошлом Тина отлично готовила, как и распоряжалась финансами. Не то что бы он сравнивал свою любовь со школьницей, нет. Он просто скучал.

– Ну и хрен с тобой. Живи как хочешь. – Она не обиделась, просто удивилась.

– Я сказал не выражаться здесь. Не при мне. Это мерзко.

– Ты зануда. Мало того, что дед, так еще и зануда. – Хелл отпила сок из стакана и жестом пригласила Хоффмана за стол. Тот скептически сморщился и остался стоять. – Я еще не поступила. В пятницу только результаты вступительных.

– Не волнуешься?

– Не-а. А что? Провалюсь так провалюсь. Пофиг. – Довольно типично для девочки-троечницы было так рассуждать. Они проще относились к жизни и не возлагали ни на кого больших надежд.

– Вот это отношение. – Райт горько ухмыльнулся. Вновь нахлынули воспоминания.

Тина еще в школе хорошо училась. Она искренне старалась, чтобы поступить в одно из лучших заведений столицы. И старания окупаются. Яркая, веселая, спортивная… И ее умный, холодный друг. Райт Хоффман.

– Э, ты что завис? – девушка подняла одну бровь. Тот хмыкнул, и выбросил остатки бутерброда в мусорное ведро.

«Так, ну все понятно с тобой». – Грустно улыбнулась про себя Хелен. Он ходит мрачнее тучи. Отпуск, хотя и не отдыхает ни капли, внезапно освободившаяся комната в просторной квартире, неадекватная вспыльчивость и печаль… «Кажется кого-то бросила девушка» – как итог, решила для себя Хелл. Она медленно встала, потянулась, и положила грязную посуду в раковину, после чего вытерла руки о домашнюю майку-алкоголичку. Мыть посуду явно не было ее приоритетом, и, если сосед откажется, придется перейти на одноразовые тарелки. Как и раньше.

В общем-то, никто из ее братьев и сестер не тяготел к домашним делам, и максимально упрощать бытовой труд было для нее и ее семьи чем-то обыденным. Дешевая лапша быстрого приготовления, консервы, простые овощи, которые не нужно готовить… все это составляло большую часть рациона, но, как ни странно, с пищеварением у девушки было все в порядке. Более того, она была совершенно уверенна, что выжила бы на диете из автомобильных болтов и воды из лужи. Выжила бы везде, как таракан, и гордилась этим. Больше, как-то, гордиться было нечем. Такая себе учеба, посредственная внешность, а еще она не умела ничего необычного. Разве что, жонглировать тремя апельсинами, рассказывая при этом анекдот. Самый большой талант, но Хелен, не лишенная чувства юмора и самоиронии все время над этим шутила. Не все рождаются особенными, кому-то нужно побыть обывателем.