Текст книги "Назло (СИ)"

Автор книги: Ольга Сурмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

День 4

Райт сидел у себя в комнате. Мысли о настоящем печально переплетались с мыслями о прошлом, и он никак не мог их отделить. Все это навивало у него ассоциации с тем, что было, с молодостью, радостью и печалью. И, конечно, Тина. Тинни, как ее обычно звали.

Не заметно для него самого в комнату просунулась светлая, но только цветом волос голова и неловко постучала о дверной проем:

– Кажется… Ты забыл запереть дверь.

– Какая досада. Что тебе здесь нужно? – На лице врача вновь возникла гримаса недовольства и, вероятно, ярости. Девушка довольно заскользнула в комнату и, усевшись в позе лотоса рядом с соседом, дружелюбно спросила:

– Расскажи о ней. Какой она была? – после слов последовала тихая улыбка. Такой наглости Хоффман стерпеть не смог. Он вскочил с кровати, отчего новоявленная соседка потеряла равновесие, и рявкнул на всю квартиру:

– Пошла вон!! – он итак старался быть с ней дружелюбен, но так упрямо лезть в душу… Райт терпеть этого явно не собирался.

– Ладно, ладно… Тебе нервы лечить надо, а не людей, сосед. – медленно сказала девушка, после чего скрылась за дверью, захлопнув ее на этот раз. Мужчина же отдышался и медленно сел на кровать. До этого момента он не замечал за собой такой вспыльчивости, но он никому не позволит лезть в его жизнь, да еще и сыпать на рану соль, так мерзко, беспардонно и бестактно.

Через пару минут он поднялся, накинул куртку, запер комнату и вышел, сперва из квартиры, в душный, серый подъезд, а затем на улицу. Как никогда ему нужно было освежиться.

Его жизнь стала несносной слишком быстро, и это вызывало то смех, то отчуждение, то снова смех, и так по кругу. Внезапно доктор понял, насколько нестрессоустойчив, понял, что никогда не был готов к предательству, цинично игнорируя информацию о гипотетическом ноже, который в любой момент мог прилететь в спину. Признаться себе, что он ошибся в выборе, означало признаться в том, что он облажался. А как можно ошибиться, доверяя столь святой, милой девушке? Нет, он сам явно что-то сделал не так.

Тяжелые, низкие облака висели над вечереющим городом. Почти весь день провести на зябких, осенних улицах было странно, но врач даже не чувствовал голода или жажды. Лишь обиду, раздражение, в какой-то мере презрение, но уже к самому себе. Такой уважаемый человек, как он, не должен падать столь низко, не должен поддаваться эмоциям. Не должен сожалеть или тратить время на злость. Лишь работать, работать, и работать, как робот. Работать, и только тогда он снова сможет начать себя уважать.

Тина все еще лезла в голову, но и злоба на соседку, которая явно лезла не в свое дело не проходила. Гуляя мимо тусклых рекламных вывесок, он остановился напротив одной из них. Последний раз Хоффман был в баре сто лет назад, а то и больше. Он поднялся по ступенькам, и почти сразу же ему в нос вдарил сильный запах алкоголя. Однако сегодня, сейчас он был им доволен. Подойдя к барной стойке он жестом подозвал к себе бармена и тихо произнес:

– Виски, двойной.

– Сколько угодно. – Бармен улыбнулся самой слащавой во всем свете улыбкой и пошел за выпивкой.

– Без льда.

– Как скажете.

Пока несли напитки, Райт стоял и изучал глазами царапины на барной стойке. Тина. Расставание. Школьник-соседка. Работа… На которой теперь его точно понизят. Почему все катится к черту? Где он оступился?

Напиток принесли. Хоффман залпом осушил стакан, после чего произнес короткое: «Повтори».

Свет падающих звезд беспощадно поглощала плотность облаков. В лужах асфальта отражались фонари, здания, случайные прохожие… мир вокруг неизменно двигался вперед, время в нем никогда не застывало. Чья-то боль была мелочью в этой огромной планете миллиардов человек, всем было все равно. Легкое касание прохладного воздуха ощущалось как сильный ветер, настолько, что, в пору, объявлять штормовое предупреждение. В баре он, буквально, выпал из мира, наслаждаясь спорным пониманием одиночества, попытками отрицания внутренних проблем. В баре, ему казалось, он провел всего двадцать минут, но, отчего-то часы на руке показывали полночь. Отчего-то бармен все время молчал, со странным сочувствием глядя на незнакомого клиента. Серые глаза были направлены на небо, сквозь него, хотя и небосвод сейчас был закрыт «крышкой» находящих циклонов. Бледная кожа в искусственном, уличном свете казалась еще бледнее, а черты лица контрастнее, словно их вырезал скульптор античных времен.

Он шел домой. С глупой улыбкой, и еще одной бутылкой в руках. Стоит признать, до сего дня он никогда так не напивался. Ни разу в своей недолгой, ответственной жизни.

«Сука, одна огромная проблема. Школьница, работа, деньги…» – Райт в тот момент слабо понимал поток собственного сознания. Он медленно шел, покачиваясь, по улице, все так же глупо улыбаясь, и напевая себе под нос какую-то ерунду. Чтобы он? Петь? Никогда. Ни за что. Ну… разве что после бутылочки виски…

Воздух усиливал порывы, и теперь уже ветер гонял по дорогам мусор, но сейчас молодого врача он не раздражал, а на против, веселил. Пакеты так смешно, так завораживающе вздымались к небу, кучки листьев напоминали объёмные гиперболы, а банки из-под газировки было весело пинать. Даже слишком весело…

Дверь в квартиру он открыл с пинка, после чего зацепился об порог и шлепнулся со всего размаха в коридоре. Хелл, в тот момент бессменно сидящая на кухне, вытащив наушники, медленно подошла к своему сожителю:

– Вот эт да…

– Вон из моего дома!! – Хоффман сжимал зубы от ярости, но никак не мог встать.

– Тиш, тиш… – Она переступила через своего горе-соседа и закрыла дверь. – Сейчас будем вставать.

– Не трогай меня тварь! И вообще, в-выметайся из моей квартиры! Чтоб духу твоего тут не было, еще мириться я с кем-то должен тут…

– Вот это ты упился. Язык заплетается. Ну что ж… – Хелен медленно склонилась над пьяным мужским телом, и закинула его руку себе на плечо. – Ух, ты тяжелый! Только иди сам, а? Я не сдвину с места такую тушу.

– Уйди!

– Ну-ну, рот закрой, и топай молча уже.

– Я сказал уйди! – Хоффман оттолкнул девушку в сторону, а как только она отстранилась размахнулся, и отвесил ей смачную пощечину. На пару секунд Хелен застыла. А потом поджала губы, сдвинула брови и, что было сил, вдарила пьяному соседу в нос.

– Еще и руку решил поднять?! Пьяный дегенерат, совсем страх потерял! – она размахнулась, и ударила мужчину ногой в живот, а потом, когда тот упал, хватаясь за солнечное сплетение, несколько раз в спину. Постояв пару минут и отдышавшись, она глубоко вздохнула, взяла Райта за шиворот и потащила на кухню. Тот все еще что-то невнятно буровил, но, более, не сопротивлялся.

Под струей холодной воды он все равно мало что соображал, но вроде-бы начинал трезветь. К тому же под ним уже скопилась холодная лужа, и даже будучи пьяным и побитым он не мог ее игнорировать. Хоффман вновь несколько раз попытался встать, но ничего не вышло. Хелен никак на это не отреагировала. Она просто взяла кувшин, и полила ему на голову еще воды.

– Достаточно. – Райт закашлялся. Хелл долила оставшуюся в кувшине воду, потрясла его, и поставила на стол.

– Ожил?

– Нет. Но говорить могу.

– Это я вижу. Посмотрим, что ты можешь говорить, потому что, если я услышу еще хоть одно оскорбление в свой адрес, обещаю, ты останешься без яиц. – Девушка произнесла это крайне спокойно, немного даже печально.

– Смело. – Хоффмен засмеялся себе под нос. – Ладно. Наверное, это к лучшему. – Он еще раз закашлялся и осторожно поднялся на ноги. Так он стоял пару минут, после чего медленно опустился на стул. Стрелки часов уже перевалили за час. Ночь. Ветер наконец разогнул тучи, позволяя выступить бледному кусочку мутной луны. За окном раздавались далекие возгласы случайных людей, звезды сыпались с неба, часто мерцая, перед своей смертью заглядывая в бесчисленные окна к бесчисленным людям. Осень давила, выматывала, пугала. Казалось, кроме нее, других времен года не существует, и им придется законсервироваться в этом состоянии, хотели они того или нет.

– Ты охренел столько пить. – Хел потерла щеку и села на стул рядом.

– Прости за это. Правда. Я плохо помню, что происходило. И совершенно потерял контроль… – мужчина смотрел куда-то в сторону.

– Мы оба, судя по всему, с тобой опущенные. Но правда, тебе нельзя пить. Ты становишься буйным. Отпусти ее уже, и все будет ок. – Девушка немного зевнула и откинулась на стуле. – Так что? Может все-таки расскажешь о ней?

– Ну… нечего рассказывать. – Райт закрыл глаза. – Она добрая, светлая. Прямо-таки вся светится… Много шутила и всегда старалась поднять мне настроение…

– Красивая? – собеседница доктора надула пузырь из жвачки, которую, минутой ранее, ловко и быстро извлекла из кармана.

– Очень. Маленький носик, мягкая, смуглая кожа. Румянец… Искристые, глубокие глаза.

– Как проникновенно. Ты книги, случаем, не пишешь? – Хелен улыбнулась. В ее словах не было ни капли сарказма.

– Нет.

– Ну… а дальше?

– А что дальше? Она была солнцем моей жизни. Мягко светила и отгоняла тучи. Ты так смотришь сейчас… – Хоффман скривился. – У нее не было недостатков. Идеальная девушка, как я считал. Просто взяла, и оставила меня.

– Ты олень.

– Что?

– Олень, говорю. Раз оставила, значит не такая уж и идеальная, или ты не замечал очевидного. Надеюсь, что столько сахара в речи, это все же действие алкоголя. Ты бы занялся собой, а не скатывался в самое дно. Обидно будет, если через десять лет она, с мужем и двумя детьми встретит тебя на улице спившимся бомжом. Слышишь, старик? Але! – Однако, пока девушка говорила, Райт уже медленно смыкал глаза. Она вздохнула, накинула на него кухонный плед и пошла в комнату. «Странный все-таки дядька. Вроде бы такой серьезный, а такой ранимый. Жалко его».

Жалко. Действительно, по жизни жаль ей становилось многих, но помогала Хелен Идл не многим. Напротив, часто наблюдала, как человек скатывается в пропасть, подбадривая его… молчаливым бездействием. Такая «помощь» убивала окончательно, но ей было все равно. Раз человек позволил себе так скатиться, значит недостаточно силен. А помогать слабым, как она считала – неблагодарное дело, ведь сами они все равно ни на что не способны, и даже от части верила в естественный отбор. Поможешь сильному – он будет у тебя в долгу. А со слабого и взять будет нечего, он на этой помощи выживает.

Себя она не классифицировала ни как сильную, ни как слабую. Но, раз выживает, значит достойна жить. И никогда не позволит себе скатиться на дно, куда бы не занесла ее жизнь.

День 5

Ей не спалось. Даже в тишине, тепле и спокойствии не спалось, а два пустых, светлых глаза медленно наблюдали, как за окном встает яркое, холодное солнце. Неприятный осадок от предыдущего вечера сильно тяготил юное тело, но она изо всех сил старалась абстрагироваться, и снова стать веселой и беззаботной. Все равно проблемы ее соседа – не ее проблемы. Значит не стоят внимания, сам ведь не хочет, чтоб она лезла, а, значит, разберется сам.

Выйдя на кухню, девушка поняла: сожитель так и не уходил к себе, и, судя по всему, провел здесь всю ночь.

– Хей. Доброе утро, дядя.

– О нет. Ты здесь.

– Ну да, а где мне еще быть?

– Просто. Просто оставь меня. – Райт налил холодной воды из-под крана и залпом ее выпил, после чего потряс головой, налил еще и выпил еще.

– Алкаш. Ты, дядя, алкаш. Жалко мне тебя, вообще сорвался. – девушка почесала вилкой затылок. Хоффман только неодобрительно фыркнул, и еле выдавил из себя:

– Ну раз так жалко, приготовь тогда еду на двоих.

– Да ну? – Хел засмеялась. – А ты мне что?

– Я дам тебе денег. – сухо ответил врач.

– Ты смотри, так и последнее растратишь. Не за что будет выпивку покупать, – абсолютно спокойно и безэмоционально сказала соседка Райт. Тот в свое время, так же спокойно и безэмоционально запустил в нее подушкой, лежавшей на кухонном стуле.

– Готовь. – мужчина ушел в свою комнату.

* * *

– Это… что?

– А, ну, яйца.

– Чьи… яйца?? – Хоффман круглыми глазами пялился в тарелку. На ней было что-то странное, размазанное, неопределенного цвета, пахнущее приправой для шашлыка.

– Твои, блин! Яйца как яйца. Обычные. Куриные, наверно, или, может, еще чьи. – Девушка ничуть не обиделась на столь очевидный вопрос о непринятии и продолжала жевать свой огурец.

– Десятка.

– Что? – Недовольная Хелен аж вскочила со стула.

– Больше за это не даст никто. Приятного аппетита. – Райт молча встал из-за стола и ушел в комнату. Боль в голове. Голод. Неприязнь. Жизнь неотвратимо меняется в самую нелучшую сторону из всех возможных, более того, уже изменилась, и он ничто не мог с этим сделать. По коридору, как и ожидалось, были раскиданы маленькие женские носки и, казалось, ни один из них не был парой другому. Из полуоткрытой комнаты соседки пахло как-то странно: то ли это огурцы, то ли сосиски, то ли еще что, но в общем какая-то еда. «Кто-то очень любит есть за ноутбуком» – пронеслось в голове у Хоффмана. Он медленно открыл свою дверь и подошел к окну. Там, на улице, уже моросил осенний дождь, странно, ведь всего час назад улицы освещало свежее осеннее солнце. Он и сам не заметил, как с деревьев облетела большая часть листвы. Скоро наступит зима.

О Тине он больше старался не думать, хотя она сама лезла в голову. Лезла, улыбалась и смеялась, такой он ее помнил, и такой представлял.

Ей сейчас наверняка лучше, спокойнее, приятнее, нежели ее бывшему мужчине. Ему сложно было предположить, чем она занималась, решила ли поменять свою жизнь полностью, или же, всего лишь, вышвырнуть из нее его. Что она ест на завтрак? Скорее всего готовит себе сама, сложное, но довольно вкусное блюдо, раскладывает на столе салфетки и приборы.

Думать о том, что у нее кто-то появился было мерзко и зло, хотя ревности как токовой он уже не испытывал. Скорее обиду и ярость, хотя и не был уверен, и не знал, насколько правдивой была его догадка. Возможно, да, возможно, нет, но сути это не меняло.

День 6

День, затем вечер, затем ночь, затем опять день… только перед ним утро. Райту казалось, что он провалился в состояние, напоминающее кому. За дверью раздавались шаги, они то тихли, то становились громче… аппетита не было, так что он редко выходил из комнаты, а на кухне мрачно жевал кусочки подсохшего хлеба с овощами, но даже они, буквально, не лезли в горло. Перед глазами стояла тьма и тишина, сутки за сутками, а он ничего не делал, чтобы ее убрать. Просто посмеивался над собой, и вновь замечал, что в коме. Время, неконтролируемо сжирало, оставляя отчаяние и бессмысленную пустоту.

От мыслей о всяком, в очередной раз его отвлекла бессменная соседка, которая, втиснувшись в комнату, с унылым лицом процедила:

– Ты бы жрачки купил, кончается, а то там дождь, я не пойду.

– Я тоже не пойду. Посидишь на диете. – Хоффман подошел к двери и силой ее закрыл, вместе с надоевшей особой. Однако, буквально через пару минут он услышал, как хлопнула входная дверь, и мысленно ухмыльнулся.

Стоять возле окна ему было по-настоящему комфортно. Впервые за долгое время он ощущал относительное спокойствие и тишину, возможно еще и от осознания того, что соседка ушла. Хоть ненадолго, но все-таки ушла.

Доктор расправил плечи и наполнил легкие домашним, пыльным воздухом. После ухода Тины здесь никто не убирал. Новая соседка к уборке не тяготела, а Райт впал в то самое состояние души, когда один час кажется минутой. Под подушкой лежала бутылка виски, а почему бы и не открыть?.. Он не был уверен, но ему хотелось. Вроде-бы все не так плохо, как вчера, позавчера… да и смыл напиваться, когда даже настроения нет… ни на что. С этими мыслями он приоткрыл бутылку и понюхал содержимое. «Не плохо…» – пронеслось у него в голове. Желание что-то в жизни поменять, теперь уже даже не вернуть, а поменять, заставило его поставить бутылку на стол. Мужчина вздохнул, сел, и вновь провалился в мысли.

Он не соображал, как долго сидел, и на ходу забыл, о чем думал, пока вновь не услышал скрип входной двери. С недавних пор он перестал вызывать у него трепет и предвкушение чего-то очень хорошего.

Послышались шаги. Хоффман привстал с кровати и выглянул из комнаты. Нет, он вообще уже ни на что не надеялся, но что-то ему подсказывало, что эти шаги отличаются от обычного топота его соседки. Однако он был прав только на половину, хотя бы потому, что это была она. Медленно шла по коридору, на кухню, потирая голову и едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. У Райта рефлекторно расширились глаза. Что происходит?!

У школьницы на сконфуженном лице красовался фингал, а на голове, судя по всему, была большая шишка.

– Что ты уставился?! Они пытались отжать мою мобилу!! – с неприкрытой злостью и обидой крикнула Хелл. Райт несколько секунд стоял в ступоре, а потом в квартире послышался тихий довольный смех:

– И ты защищала… свою мобилу, всей своей честью, глазом и головой? Ты… ты дралась с ними? – смех перешел в хохот. Последний вопрос был ни сколько вопрос, сколько утверждение.

– Отвали от меня!! Еще скажи ты бы отдал все без разговора, и побежал бы в кусты с мокрыми штанами, а? – Хелен уже шипела от злости. Мужчина с ухмылкой подошел, наклонился, медленно осмотрел голову и глаз:

– Это надо обработать. – довольно мягкий голос и относительно дружелюбное лицо все-таки убедили соседку не посылать его еще раз. Она недовольно фыркнула, а ее сосед пошел распечатывать домашнюю аптечку.

После нескольких минут поиска он извлек оттуда все необходимое и потащил бедную злую Хел на кухню, где, по его мнению, было светлее всего. Райт посадил ее на стул и начал с помощью ватной палочки смазывать кожу вокруг глаза странным раствором. Девушка скривилась и спустя пару секунд выдала:

– Врач-ебач.

– Вот это каламбур, какая умница. – Хоффман было снова начал улыбаться, но в тот же миг стал серьезным. – А вообще, после таких шуток я начинаю сомневаться в силе твоего интеллекта.

– В своем сомневайся, раз ржешь над этим. – в этот раз Хелен, кажется, успокоилась. – Никак в толк не возьму, ты это сейчас серьезно? Обрабатывать что-то взялся, тут ничего и нет особо. Если забить на это, оно и само заживет.

– Думаю, все, кто лишился глаза так же рассуждали. И потом, не все же тебе одной мать-Терезу из себя строить. Вот еще что. Стоит быть осторожнее, ты всего лишь подросток, а на улицах могут быть люди куда более опытные и жестокие, нежели кучка таких же подростков, рыскающих в поисках легкой наживы. Скажу больше, тебе стоило отдать им телефон. Потом можно будет купить новый, и поверь, это намного дешевле, чем вставлять новый глаз или лечить сотрясение. – Было видно, Хоффман серьезен как никогда ранее, в общении со своей новой знакомой. – Будь благоразумнее, Хелен. – Он слегка улыбнулся. Чувствовалось, что девушка немного вздрогнула, когда ее назвали по имени.

– Слабак.

– Что?

– Ты не слышал меня? Ты бесхребетный слабак. Откупиться от трудностей и бежать, поджав хвост. Теперь понятно, почему ты остался один. Или другой вариант, твоя баба была такой же. Но тогда она ушла не просто от тебя, а к другому.

– Какой же ты все-таки ребенок. – Спокойно сказал Райт, но на его лице мелькнула тень раздражения. – Я закончил. – С этими словами он встал и ушел к себе.

Хоффман стремился не показывать своей раздражительности, но ее слова его задели. Настолько, что мысли о Тине, как ни странно, вытесняла злоба. Он медленно опустился на кровать и посмотрел в потолок. Это всего лишь глупый ребенок, но почему он принимает ее слова в серьез? На это вообще не стоило обращать внимания. Он корил себя за то, что думает об этом, за то, что он более не стрессоустойчивый, за то, что сейчас думает вообще. Лучше бы помедитировал, или почитал. В его теле сейчас варились те эмоции, которых он не испытывал до этого, и не мог понять. Ему хотелось кого-нибудь побить, кому-нибудь сделать больно. И не только сейчас, это чувство зрело в нем после ухода Тины и усилилось, когда въехал новый человек. Вместо нее.

Сегодня он снова будет пить. Но, более, не выйдет из комнаты.

День 7

– Уау! Так у тебя еще и сестра есть?

– Ну да. И не одна. Правда мы не кровные родственники…

– Это круто. У меня нет ни сестер, ни братьев, ну, почти… И у родителей так же. Они живут очень далеко отсюда, но знаешь, я не скучаю. Слушай дед, а вы с той бабой того? Женаты были?

– Нет, не были. – Райт несколько смутился. Вообще вопросы о их положении с Тиной, что тогда, что сейчас его изрядно напрягали. – Мы собирались расписаться, но времени все никак не находилось…

– А, пустые отговорки. Но если вам это было не нужно, я молчу. Тогда вот что, вы хоть спали вместе?

– Вместе. – Хоффман поджал губы. – Что за вопрос вообще?

– Вопрос как вопрос, а что? – Хелен отчаянно ковыряла вилкой брокколи. – Может вы были эталоном целомудренных пар, а? Ты не плохо готовишь кстати, вот только я не ем такое. – Она брезгливо отодвинула от себя тарелку и села поудобнее на стуле.

– Напрасно. Это здоровая пища, растущему организму необходимо.

– Судя по всему, ты тоже все еще растешь – она довольно хихикнула и посмотрела на своего собеседника.

– Мы вместе начали это, но вместе не закончили. – Райт сам не понимал, почему продолжил эту неловкую для себя тему. – Начинали, пробовали, мы были первые и единственные друг у друга. – Он вздохнул и закрыл глаза. В тот же момент, его собеседница поперхнулась соком и громко засмеялась:

– То есть как? То есть ты, дядя, был девственником?? До двадцати, или сколько там… лет?? – Хелен, в приступе смеха, начала стучать рукой по столу. Хоффман сузил глаза, а затем злобно ухмыльнулся:

– Ты, я смотрю, опытная уже, стыдиться нечего, а?

– Ну… – Хелл потупила глаза. – И да, и нет.

– Что?? – Доктор удивленно усмехнулся и продолжил расспрашивать. – То есть как? Ты спала с кем-то, но аккуратно? Или это просто формальности? Так или иначе…

– Меня изнасиловали. Год назад. – Хелен вновь отпила сок. На ее лице не возникло ни печали, ни страха. Она всего лишь с удовольствием пила сок. Райт повис в ступоре. Его собеседница сделала еще глоток и пояснила. – В рот изнасиловали. Что? Формально девственница, но уже и не очень.

– Эм… – Хоффман осел. Он явно не знал, что ей ответить, и как повернуть диалог в другое русло. – И что потом? Его посадили хоть?

– Не-а. Я никому не рассказывала об этом, и потом больше я его не видела. – Довольная девушка отломила кусочек печенья и отправила его в рот.

– Ладно. Закрыли тему, я не хочу знать подробностей. – Мужчина тихонько кашлянул и встал из-за стола. – Мы можем дружить если что, все в порядке.

– Кажется ты немного очах. – Хелл добродушно улыбнулась. – Это здорово, только посуду ты моешь. Правда. Это омерзительно. Фу.

У врача задергалось нижнее веко. Все оказалось так, как он предполагал. Кто бы мог подумать, что внешность окажется настолько говорящей… Минуту помолчав, он ответил:

– Ладно. Мне все равно. Так или иначе, тяжело воспринимать тебя как взрослого, полноценного человека. Пусть будет… Младшая сестренка. – Райт натянул улыбку. Хелен, кажется, нисколько не обиделась и, закинув руки за спину, воскликнула:

– Лады!