Текст книги "Салочки с демоном"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Часть вторая
КРОВНЫЙ ВРАГ
– Вы понимаете, что делаете?
Раскрасневшийся от гнева министр сломал очередной карандаш и уставился на хранившего ледяное спокойствие ректора. Тот даже не шелохнулся, так же сжимал в пальцах бокал красного вина. Министр же давно свое выпил, чуть ли не залпом. А все волнение, будь оно неладно! Еще бы, если тебя будит злой, как стая голодных волков, лорд шан Теон, почетный гость его императорского величества, тайный советник владыки Закрытой империи и просто представитель одного из древнейших родов соседнего государства, и заявляет, будто его оскорбили. И кто – преподаватели Академии колдовских сил во главе с ректором! Более того, препятствуют единению с невестой. Скандал, да и только!
– Лорд ти Онеш? – выждав немного и так и не дождавшись ответа, окликнул министр.
– Я вас внимательно слушаю, – с убийственной холодностью произнес ректор и пригубил вино.
– Что вы скажете в свое оправдание? – Немного стушевавшись, министр растерял былой пыл и сложил руки на столе, будто примерный школьник.
Ему начало казаться, будто это лорд ти Онеш – хозяин кабинета, слишком уж уверенно и расслабленно он держался. Хотя ректор – демон, а министр – лишь человек, неудивительно, что они по-разному ведут себя. А ведь граф не мальчик, занимает этот пост много лет, в родстве с императорской фамилией – и стремительно превращается в адепта, теряясь перед молчаливым напором ректора.
Все-таки демоны особенные, недаром именно эта раса некогда правила миром. Неизвестно, что случилось потом, как нет сведений и о нынешнем положении дел в Закрытой империи, только то, что сами ее жители дозволяют узнать, но место демонов сначала заняли полукровки, затем – другие расы и, наконец, и вовсе люди. Хвостатые потеснились, хоть и сохранили автономию владений. Фактически их земли находились вне закона, хоть номинально и входили в состав Империи.
– «Оправдание»? – Брови лорда стремительно поползли вверх. – Мне кажется, это Эльмиру шан Теону надлежит объяснить свое поведение. Я ясно высказался насчет его поведения в отношении одной из адепток, но, очевидно, лорд оказался глух. Нет, я не против его матримониальных планов, но не в ущерб учебному процессу и Уставу.
– Однако лорд… – неуверенно возразил министр, но договорить не успел.
– Однако я ректор Академии колдовских сил, – чуть громче, чем следовало, оборвал его ректор и встал. Комната разом сузилась, министру показалось, будто он сейчас скатится под ноги разгневанному демону. – Или уже нет?
В кабинете повисло напряженное молчание.
Под пронзительным, режущим на кусочки взглядом ректора министру хотелось превратиться в мышь и сбежать. Но приходилось терпеть, блюсти авторитет и… ломать очередной карандаш.
– Безусловно. – Министр прочистил горло и продолжил уже как чиновник высокого ранга, а не нашкодивший школьник: – Вы ректор Академии колдовских сил, но в данном случае замешана политика. Ваши подчиненные обязаны извиниться.
– Это их личное дело, – отчеканил лорд. Глаза его все еще пылали двумя изумрудами, вселяя дрожь.
«А ведь он может сменить облик, – мозг министра обожгла страшная мысль, – закон не возбраняет. И что тогда? Я до звонка не дотянусь, чары тоже не активирую».
Граф искоса глянул на сумрачного ректора. Нет, он не убьет, пальцем не тронет, но запомнит каждое сказанное здесь слово. Демоны злопамятны и умеют мстить. Может, лучше бы пульнул заклинанием, чем ударил ножом в спину.
– Далее. – Ректор наконец-то сел, закинув ногу на ногу. Хозяин положения, несмотря на официальное подчинение собеседнику. – Девушка, о которой говорил лорд шан Теон, не его невеста. Более того, она противится браку, лорд же не понимает отказов. Повторюсь, меня бы это не волновало, если бы непосредственно не касалось Академии. Девочка способная, войдет в команду. Состав уже определен, наработан. Сами понимаете, какая это удача для младших курсов. Раннее замужество же лишит Империю хорошего мага. Да и желание невесты нужно принимать в расчет. Принуждение незаконно, а лорд шан Теон осмелился при мне угрожать адептке за строптивость. Это я могу подтвердить под присягой. Затем вышеозначенный лорд вмешивался в учебный процесс, мешал занятиям. По-моему, достаточно, чтобы опровергнуть поведанную вам историю?
Пронзительные глаза, необычайно зеленые, ярче изумрудов, вновь остановились на лице министра. Не выдержав, тот икнул и на всякий случай нащупал колокольчик.
– Ваша милость, – с оттенком легкого пренебрежения отреагировал на его действия ректор, впервые за весь разговор вспомнив о титуле собеседника, – зачем это? – Лорд указал на колокольчик. – Неужели вы думаете, будто я совершу противоправное действие?
Лицо министра покрылось пятнами. Внезапно стало нестерпимо душно, несмотря на середину осени, захотелось настежь распахнуть окно. Но министр сдержался. Он должен блюсти лицо даже перед Арианом нейр Эльдар ти Онешем – самым независимым из всех ректоров Империи раздолья. А также самым сильным. Мало кто из магов сравнится с ним в возможностях. Ректором ти Онеша назначил сам император в обход министерства. Как и почему, граф не знал, но спорить не стал. Да и как поспоришь, если к тебе в кабинет входит родовитый демон в сопровождении призрачной гончей? Демон, наверняка знакомый со всеми тонкостями Дикой охоты, появлявшийся при дворе лишь несколько раз, но неизменно по личному приглашению его императорского величества.
– Нет, конечно. – Министр тоже умел держать себя в руках и вновь надел маску начальника. – Но нельзя же так просто отмахнуться от жалобы лорда шан Теона.
– Безусловно, – кивнул ректор. – Полагаю, достаточно ссылки на постановление об Академии. По указу Моргана Второго Синеглазого ректор является высшим судебным, исполнительным и административным органом на территории вверенного ему учебного заведения. Если лорда что-то не устраивает, пусть напишет мне, я обстоятельно и вежливо отвечу. Что-то еще? – Теперь взгляд лорда выражал только скуку. – Какие-то претензии, замечания, указания по работе с адептами?
– Да нет, все хорошо, милорд, – покачал головой министр и, злясь на себя за былой страх, поспешно выбросил остатки карандашей в мусорное ведро. – Счастливой дороги! Полагаю, отчет по итогам полугодия вы предоставите в срок и порадуете результатами.
– Безусловно, – пряча улыбку в уголках рта, ответил ректор. – У вас отличное вино, ваша милость, полагаю, нам не помешает лучше ознакомиться с его свойствами.
– Ненавижу его! – с чувством произнесла Малица и ударила кулаком по столу.
Жалобно звякнула тарелка с огрызком яблока, и едва не опрокинулась чернильница, хорошо, Кристоф успел подхватить.
– Аль, успокойся, а то переписывать придется. – Будущий демонолог бережно поставил сосуд на место и с тоской покосился на ворох книг. Ему задание тоже не давалось легко. – Не позволяй ты этому кровососу настроение портить.
– Хорошо тебе говорить, не тебя же женят! – в сердцах огрызнулась саламандра и тут же извинилась: – Прости, я вся на нервах теперь. За территорию Академии выйти боюсь, даже с ножом под подушкой сплю.
– А это зачем? – удивился Кристоф.
– О, – нервно рассмеялась Малица, – ты не знаешь мужчин и вампиров в частности! Да вы на что угодно пойдете, чтобы своего добиться. Ему я нужна, любой ценой нужна, а какой самый верный способ заставить девушку пойти под венец?
– Какой?
– Изнасиловать. Куда она денется, обесчещенная! Вот поэтому и нож.
Кристоф цокнул языком и решительно захлопнул тетрадь. Какое уж тут, не до занятий!
– Аля, но ведь он не проберется. – Словам юноши недоставало уверенности. – На Академии чары, опять же призрачные гончие.
– Угу, а он маг-недоучка, да? Крис, он не отступит, теперь из принципа не отступит.
Малица обхватила голову руками и замерла. На плечо легла ладонь друга. Саламандра подняла осунувшееся от недосыпа лицо и вопросительно глянула на Кристофа.
– Слушай, – демонолог присел рядом и обнял, – может, тебе с другим обручиться? Или это… – Кристоф замялся и чуть покраснел. – Ну если вампиру девичья честь важна.
– Да плевал он с высокой колокольни на мою честь! – отмахнулась Малица. – Ты еще скажи: забеременей – и свои услуги предложи.
Кристоф закашлялся и поспешил убрать руку с талии подруги.
– Испугался? – хмыкнула Малица.
– Да я… Нет, но… Словом, рановато мне для отцовства, да еще подругу… Не, Аля, я не могу!
– А я и не прошу, – прыснула саламандра, немного развеселившись. – Это у Индиры на наш счет разные фантазии. Все мечтает, чтобы ты меня поцеловал.
– Ты-то сама хочешь? – неожиданно серьезно спросил Кристоф.
Его рука нерешительно вернулась на прежние позиции.
Малица пожала плечами.
– Наверное, нос мешает. И забавно.
– Ты никогда не целовалась? – ошеломленно глянул на нее друг.
Саламандра не жаловалась на внешность и излишнюю робость, пусть и не слыла покорительницей мужских сердец, внимание противоположного пола привлекала. Но парня у нее не было, она никого так близко не подпускала.
– По-взрослому? Нет, – зардевшись, ответила Малица и отвернулась.
В Кристофе проснулся зуд первооткрывателя, и он, прежде чем саламандра успела помешать, развернул ее лицо к себе и потянулся к губам. От неожиданности и изумления Малица чуть приоткрыла рот, облегчив другу задачу. Ощущения оказались новыми. И теплые губы, и чужое дыхание, и язык, сначала несмело лизнувший, а потом попытавшийся проникнуть внутрь. Тут Малица опомнилась, дернулась и влепила Кристофу пощечину.
– Ты дурак?! – Она вытерла губы и вскочила, защищаясь от друга конспектом.
– Аль, я только показать хотел, – оправдывался пристыженный Кристоф. – Не понравилось, да?
– А кому понравится чужой язык во рту?
– Девушке, – обиженно засопел демонолог, оскорбленный в лучших чувствах. – Я тут просвещением занимаюсь, а она… Девятнадцать лет уже, пора уметь целоваться!
Вместо ответа Малица показала ему неприличный жест и села. Она уже успокоилась. Несомненно, Кристоф ничего дурного не хотел, просто у мужчин порой случается помутнение рассудка.
– И это тоже, – мстительно ответил юный демонолог. – Глядишь, и вампир бы отвязался, поняв, что ты опытная.
– Не смешно! – надулась Малица. – У меня дело жизни и смерти, а у тебя одно на уме.
– У меня много чего на уме. – Кристоф пристроился рядом и вытащил из-под руки саламандры свою тетрадь. – Например, трансформация. Третий час бьюсь.
– А я над алхимией, – вздохнула саламандра. – Никак не пойму, как там ложное золото образовывается.
– Дай сюда!
Демонолог со вздохом перегнулся через стол и подтянул к себе задание. Бегло пробежал глазами, кивнул собственным мыслям и, вновь виртуозно не задев чернильницу, которую, казалось, не опрокинуть невозможно, вытащил из стопки книг потрепанный учебник.
– Раз плюнуть! – самоуверенно хмыкнул Кристоф и застрочил на вырванном из тетради листе, периодически сверяясь с учебником. – Берем философский камень, в пропорции один к четырем смешиваем с ртутью…
– Крис, – заерзав, прервала его объяснения Малица, – зачем ты меня поцеловал?
– Я же объяснил, – отмахнулся юноша. – Аль, какая разница, в щеку или в губы, лучше сюда смотри, тебе же смешивать. Нет, я, конечно, могу, но сразу просекут. Сама знаешь, проверят на частицы.
– Крис, я тебе нравлюсь? – не унималась саламандра.
Она выпятила грудь и пригладила волосы. Сегодня они торчали в разные стороны и решительно не желали укладываться хоть в какую-то прическу.
Демонолог застонал.
– Женщины, вы хоть определитесь! То дурак, то нравлюсь. Ты Эйду нравишься, бедняга шею свернул и все ногти сгрыз.
Малица фыркнула. Уж кто-кто, а Эйд точно в нее не влюблен. Вот задался целью извести – это да. Два курса уже достает. И девушка у него есть, не одна сменилась.
– Вот и правильно, – неожиданно поддержал подругу Кристоф, – пусть дальше грызет. А теперь смотри: вот тут…
– И на праздник урожая я не попаду, – вздохнула саламандра, вновь вспомнив о надоедливом женихе.
Он ведь присылал цветы – Малица выбросила. Потом в ход пошли конфеты – их постигла та же незавидная участь. Теперь по логике следовало ожидать бриллиантов, но их саламандра собиралась честно вернуть отправителю или, если тот откажется, отдать на нужды Академии.
– Попадешь. Парик, немного подправить внешность – и все, гуляй, веселись.
Праздник урожая, пожалуй, один из любимейших в году. Во всяком случае, среди адептов. Оно и неудивительно: когда еще покатаешься на каруселях и полакомишься фигурными леденцами? А ведь есть и разные народные забавы, ярмарка и традиционный конкурс на звание Госпожи осени. Сидеть в такой день в общежитской комнате – преступление. Поговаривали, будто даже мертвые выползали вечерком повеселиться. Слух пустили некроманты – известные любители «черного юмора», поэтому могли и приврать, но факт оставался фактом – все города и селения Империи раздолья и прилегающих королевств гуляли на славу.
Немного приободрившись, Малица склонилась над Кристофом, внимательно слушая объяснения. Разжевывать от и до демонолог не стал, просто показал общий принцип, разобрал возможные ошибки и вернулся к своей трансформации. Тут, увы, саламандра ничем не могла ему помочь, сама с ужасом ждала третьего курса, когда придется заниматься схожим. Общий курс магии у всех одинаковый, послабления делаются только для травников, но они и учатся меньше, всего четыре года, а после идут работать аптекарями и помощниками целителей.
В камине читального зала вспыхнуло пламя, явив проекцию высокой стройной женщины в платье-футляре. Оно облегало тело, как перчатка, но не открывало кожи ниже подбородка и выше кистей.
– Малица, – гневно окликнула женщина, сверкнув янтарными глазами, – насилу тебя нашла! Нужно поговорить.
Саламандра беспомощно глянула на друга. Кристоф развел руками. В отношения подруги с родителями он не вмешивался.
– Да, мама, сейчас. – Малица покорно встала и подошла ближе.
– Наедине, – уточнила госпожа Ирадос и покосилась на Кристофа.
Тот понял намек и тут же «вспомнил», что забыл важную книгу в хранилище.
Кроме закадычных друзей, никого в читальном зале не было – час поздний, – поэтому мать и дочь смогли беспрепятственно поговорить, не опасаясь чужих ушей.
Несколько минут просто молчали. Малица напряженно ждала, госпожа Ирадос нервно кусала губы.
– Ты наденешь кольцо? – наконец спросила она.
Саламандра покачала головой.
– Видела его?
Теперь кивнула.
– По-моему, не урод. Да, староват, но обаятельный мужчина. А то, что вампир… Свыкнешься.
– Я не желаю греть ему постель, делиться кровью и силой, – решительно возразила Малица. В глазах сверкнули огоньки пламени. – Не желаю лежать, прикованная цепями, пока муж проводит обряд омоложения. И детей от него рожать не хочу.
– Привыкнешь, – ледяным тоном отчеканила мать.
– К чему привыкну? К тому, что он мне жизнь сломает? – Саламандра перешла на крик.
– Такова наша воля. Ты обязана подчиниться.
– Не подчинюсь! Я адептка Академии колдовских сил, я имею право.
– Права получишь, когда инициацию пройдешь, – отрезала госпожа Ирадос. – Либо диплом предъявишь. Пока же ты часть семьи, и если я приказываю, станешь леди шан Теон.
Малица застонала, обхватив голову руками. Саламандра хорошо знача законы и понимала: мать права. Пока она никто, семья для нее все. Мелькнула шальная мысль – забраться ночью к Кристофу и попросить сделать женщиной. Может, получится и произойдет инициация? Обычно она проходит без участия мужчины, но уже после того, как девушка становится женщиной. В результате саламандра обретает полную силу. У каждого свой срок инициации, определяемый высшими сущностями. Иногда и вовсе саламандра этой силы не обретала. Но нет, как-то не хочется. Вдруг срок еще не пришел? До чего ж тогда стыдно и обидно будет. Сделанного не вернешь, а Малице хотелось, чтобы все произошло не на общежитской койке с другом, быстренько, пока сосед не проснулся, а с любимым человеком на постели из лепестков роз. Глупо, романтично? Так имеет полное право.
– Он вам угрожал? – сменила тактику Малица.
Губы матери превратились в две тонкие ниточки, а по лицу пробежала судорога. Значит, да.
– Чем, мам?
– Много чем, – чуть слышно ответила госпожа Ирадос. – Если он сделает то, что обещал, твоему отцу не останется ничего, кроме как покончить жизнь самоубийством.
Малица широко распахнула глаза. Убить отца? Да после этого она родовое кольцо шан Теонов рыбам скормит, а самому лорду войну объявит. Он еще пожалеет, что связался с тер Ирадосами! Малица недаром поступила в Академию колдовских сил, она маг, а не покорная жертва. И пусть список возможностей пока мал, саламандра найдет способ испортить вампиру жизнь. Стихийный маг не травник, хотя правильно подсыпанный яд тоже вызывает резкое привыкание к отхожему месту.
– Не противься, – устало продолжила мать. – Он, похоже, одержим тобой, используй во благо. Например, правильный брачный договор составь. Зато станешь одной из первых леди.
– Угу, в Закрытой империи, откуда никто не возвращался.
– Не ты первая, не ты последняя. Лучше стать женой, чем умереть, подумай об этом, Малица, и надень на бал кольцо.
Не прощаясь, мать исчезла, а саламандра так и осталась стоять у камина, комкая обшлаг жакета. Так ее и нашел Кристоф. Не говоря ни слова, подошел, обнял. Малица уткнулась носом в его шею и беззвучно расплакалась.
Одно дело – знать, что семья имеет полное право выдать замуж за любого, не спросив желания, другое – ощутить это на практике. Малице до этого везло, теперь вот появился вампир. И мать понять можно: жизнь мужа и честь рода дороже капризов дочери. В конце концов, другие темным магам безропотно детей отдавали, потому как перечить себе дороже, всю семью уничтожат, а тут – деньги, почет, муж знатный, уважать супругу обещает.
Малица жалела, что не родилась человеком или драконом. Уж их-то никто принудить не может! Да и в семьях иные отношения. С другой стороны, эльфийкам еще хуже. Индира, к примеру, с рождения знает, что выйдет замуж за того, на кого укажут, вот и наслаждается свободой, пока может. Слабое утешение. Но других-то нет, разве что…
Малица встрепенулась.
Конечно, если вампир сам от нее откажется, никто не пострадает. Только как это устроить? Может, обручиться с кем? Тогда лорд шан Теон ни с чем вернется в Закрытую империю. Срок его визита строго регламентирован, задержаться он не сможет.
– Так, заканчиваем слезы лить. – Кристоф с тоской подумал, что рубашку придется менять, а чистой нет. Пока нет: из прачечной можно только с утра забрать. – Или ты собралась за него замуж?
Саламандра замотала головой и, утерев слезы, отстранилась. Друг прав, рыданиями делу не поможешь. Маг, называется! Думать надо, а не горькую судьбу оплакивать. И понять, отчего вампиру так важно, чтобы Малица публично его кольцо надела. Добровольно. Ведь мать тоже о дате обручения не обмолвилась, хотя могла бы. Странно это и неспроста.
– Так, Кристоф, – в саламандре проснулась жажда деятельности, – тащи сюда законы Закрытой империи. А еще лучше вампирские обряды. Будем выяснять, зачем лорду мое согласие.
– Боюсь, не выясним, – вздохнул демонолог. – Закрытая империя на то и закрытая, что о ней мало что известно. В открытых фондах точно ничего нет, а ломать печати нельзя, и так в прошлый раз по грани ходили.
– Тогда после занятий спрошу. Господин Гвин должен знать.
Господин Гвин преподавал в Академии магическое право.
Кристоф наморщил переносицу, но промолчал. На месте подруги он бы не привлекал излишнего внимания. О планах лорда шан Теона в отношении Малицы все знали, но не все преподаватели разделяли точку зрения руководства. Демонолог не удивился бы, если бы кто-то из них поведал о планах Малицы вампиру, чтобы не навлечь неприятностей на Академию и получить награду.
– Еще задание делать! – с тоской вспомнила о насущном Малица.
Треклятая алхимия магу-стихийнику не нужна, но грозила доставить немало неприятных минут адептке-второкурснице. Неудовлетворительная отметка – это не только отработка, чтобы получить допуск к зачету, но и унизительное мытье колб и перегонных кубов после всех групп за день. Малица представила себя в потасканном белом халате, в мужских перчатках не по размеру (других в лаборантской нет), хихикающих однокурсников, подсматривающих в щелочку, и твердо решила: она сделает расчет ложного золота и сварит слиток к завтрашнему утру. Все равно вечером лаборатория в общежитии свободна, не придется биться за посуду.
Кристоф тоже помянул недобрым словом трансформацию. В отличие от подруги, он считал ее нужным предметом, но уж больно заумным для человека. Та же Малица, когда наступит срок, легче освоит: саламандра же, существо двуликое. А Кристоф, сколько ни бейся, человеком останется.
Демонолог прибавил яркость шаров и покосился на черный прямоугольник окна. Там весело, азартные игры, песни, девочки, а он сидит тут и делает два домашних задания. А все потому, что Малицу бросать не хочется, а самому плестись в середине группы. Если уж быть, то самым лучшим.
С помощью Кристофа дело пошло быстрее. И тайнопись конспекта расшифровалась, и учебник перестал казаться заклинанием. Последнюю часть формулы Малица и вовсе вывела сама и на радостях исполнила воинственный танец на столе: два прыжка, один выше другого, заднее сальто с подскоком и боевой клич Ирадосов, ставший затем девизом рода: «Никто, кроме нас!»
В самый пикантный момент, а именно когда саламандра взметнула вверх руку с посылом к небесам, растрепанная, на столе, в туфлях посреди фолиантов, с задранной до панталон юбкой, отворилась дверь и послышалось ошеломленно гневное:
– Адептка Ирадос!
Малица икнула и поспешила спрыгнуть на пол, одергивая юбку.
Кристоф закашлял и сделал вид, будто ничего не видел. Хотя ножки у саламандры… Впрочем, эти панталоны демонолог уже видел: подружки не задумывались о приличиях, когда болтали ногами на его кровати. А уж сколько раз честная компания валялась на траве или в снегу! Тут уж не до чопорности, повозившись, после со смехом отряхивали и оправляли друг дружку.
В дверях стоял Нэйл тер Лис, или, если именовать проректора полным именем, Нэйл лан Тарро тер Лис. Первая часть фамилии указывала на род – Тарро, вторая – на семью, из которой происходил дракон. Подобные двойные родовые имена ходили у большинства аристократов нечеловеческого происхождения, хотя и расшифровывались по-разному. Люди тоже не отставали, частенько присваивая себе «довесок» к титулу. К примеру, Соль тер Абриш, барон Солемский. Остальные же, те, кто победнее, вроде тер Шонера или тех же саламандр, довольствовались просто фамилией.
– Не ожидал, совсем не ожидал подобной распущенности! – укоризненно покачал головой тер Лис и прошествовал к адептам.
Желтые глаза в упор уставились на Малицу, заставив покраснеть.
– А еще жалуются на загруженность… Недостаточно, недостаточно физподготовки у младших курсов, пора пересмотреть расписание, – сказал сам себе проректор, и ему в руки из кармана тут же скользнули записная книжка и миниатюрное самопишущее перо.
– Я больше не буду! – с жаром пообещала Малица.
Мышцы заныли при одной мысли о дополнительном кроссе у господина Ойгла. Она и прошлый раз-то еле выдержала, в хвосте прибежала.
– Конечно, не будете, – легко согласился проректор и сделал-таки запись. – В общественном месте. Я понимаю: молодость, горячая кровь, но за стенами учебных корпусов и без мужского присутствия.
– Это еще почему? – насупился до сей поры молчавший Кристоф.
Тер Лис улыбнулся уголками губ.
– Потому что небезопасно. Если помните, Нойр, до вашего выпуска именно Академия несет ответственность за все ваши действия, а я очень не хочу лишиться обстановки в кабинете из-за разгневанной госпожи тер Ирадос-старшей.
Малица поняла, на что намекал проректор, и покраснела еще больше.
Кристоф тоже осознал всю полноту проблемы и предпочел закончить ее обсуждение. Допустим, ничего такого он делать не собирался, но проректору-то не докажешь.
– Собственно, я вас искал, Нойр. – Тер Лис деловито сверился с записной книжкой. – Кое-чего в моем столе не хватает, и для вашего же блага оно должно там появиться до завтрашней лекции.
– Я все сделаю, – заверил Кристоф.
Проректор преподавал у демонологов трансформацию. Логично: для дракона изменение вещей – любимая детская игра.
Усмешка снова тронула губы тер Лиса. Пытливый взгляд скользнул по разрозненным записям черновика. Вряд ли Кристоф уложится с рефератом в срок, если только всю ночь над книгами не просидит.
– А вам письмо, – вспомнив о существовании Малицы, обернулся к ней проректор. – И подарок. С нарочным прислали. Сходили бы посмотрели, заодно воздухом подышали.
– Алхимия, милорд. – Саламандра обреченно покосилась на выведенную после стольких мук формулу.
– Ирадос, там цветы, они же завянут, – искушал проректор. – И алхимию вы уже сделали, абсолютно верный расчет. Не заставляйте лорда шан Теона ждать ответа.
– Так это от него? – Сердце Малицы упало.
Тер Лис промолчал и, прихватив с полки том в благородной кожаной обложке, как ни странно, обычный роман, вальяжно устроился возле камина. Тихо шептавшихся адептов для проректора отныне будто не существовало. На прощание саламандры даже головы не поднял, углубившись в чтение.
Проректор не обманул, у дверей комнаты Малицу дожидалась огромная корзина роз, а в ней коробочка и запечатанный магической печатью конверт. Судя по всему, девчонки уже пробовали его открыть, раз дули на пальцы. На коробочке тоже стояли чары. Разумно, учитывая специфику общежития.
Разогнав любопытных, Малица втащила корзину в комнату и заперлась изнутри. Долго собиралась с мыслями, но переборола-таки желание порвать конверт и выбросить цветы с коробочкой.
Розы оказались дорогими и не простыми – магически выращенными. Саламандра поняла это по необычным глянцевым лепесткам с волнистыми краями и сиреневым прожилкам. Они особенно эффектно смотрелись на белоснежном фоне. Эту красоту – и под нож, зная, что Малица отдаст или выбросит… Саламандра бы пожалела цветы, оставила расти.
Не удержавшись, адептка понюхала роскошный букет. Ой, там роса на лепестках!
Наверное, нужно в лазарет отнести, пусть дежурная лекарица порадуется.
В обитой изнутри бархатом коробочке оказались бриллианты. Малица нервно рассмеялась, тронув ноготком застежку колье. Как шан Теон предсказуем! Но ничего, камни саламандра вернет. Жаль, нарочный уже ушел, но можно узнать адрес гостиницы, где остановился влиятельный постоялец, и отослать туда гостинец.
Наконец, дело дошло до письма.
Лучшая бумага, ровный, чуть витиеватый почерк и легкий запах парфюма вампира. Саламандра запомнила его – так, на всякий случай.
«Драгоценная моя, – начиналось письмо, – позвольте мне вас так называть, отчего вы так противитесь? Даже не хотите узнать меня, а уже отказываете. Сколько унижений и оскорблений я пережил за этот месяц! Не вам говорить, что это для аристократа, подобного мне, но я готов стерпеть еще, лишь бы вы хотя бы ответили.
Знаю, вы не оставили ничего из моих подарков. А ведь в них вкладывали душу. Да-да, я помню, наука отказывает вампирам в этой части сущности, но, поверьте, все цветы выбирал я сам.
Хорошо, можете выбросить все, но оставьте колье. Это подарок к осеннему балу. Может, прощальный, а может, первый дар жениха невесте.
Заклинаю поужинать со мной завтра. Не беспокойтесь, я не увезу вас в Закрытую империю, да вы и сами знаете, это практически невозможно.
Не бойтесь меня и не верьте тем гадостям, которые рассказывают о вампирах. В замке достаточно рабов, чтобы мне требовалось питаться кровью жены. Вы действительно прекрасны, юны, непосредственны… и владеете огнем. Наш союз принесет выгоду обоим. Уважение и внимание обещаю. Даже нежность и ласку – видите, как много? Вы же не верите в любовь, что ж, приходится молчать о ней. Хотя вы мне снитесь, Малица. Согласитесь, странно для существа моего возраста и положения? Слепок снов, увы, приложить не могу: не все они, скажем так, невинны.
Если смените гнев на милость, оставляю свой адрес.
Искренне ваш,
Эльмир».
Странное письмо, сумбурное. Чем больше Малица его перечитывала, тем меньше понимала. Прыгающий тон, то самоуверенность, то мольба, то сделка, то любовь. И еще эта подпись – интимная, неприличная. Как и сны, о которых вскользь сообщал вампир. Так мог подписаться друг, брат, возлюбленный, но не посторонний человек. С другой стороны, это намек на отношение шан Теона к саламандре. Он впускал ее в ближний круг, раз подписался лишь именем.
Но одно хорошо – адрес вампир оставил. Сегодня уже поздно, а завтра посыльный выслушает сиятельные проклятия в адрес строптивой саламандры. Придется шан Теону подарить колье мимолетной подружке.
Малица задумалась: как же поступить с письмом. Порвать, сжечь? Да, пожалуй, лучше сжечь. И саламандра уже затеплила на ладошке огонек, но в последний момент раздумала: пригодится как доказательство. Чего? Преследования со стороны вампира. Малица собиралась ни много ни мало подать на него в суд. Что поделаешь, какими методами борются с тобой, такими отвечаешь ты. Саламандра знала законы Империи и полагала, что даже высокое положение шан Теона не убережет его от похода в суд. И пусть никакого наказания, кроме порицания, он не понесет, это тоже хорошо. Суд запретит приближаться к Малице, а другого и не надо.
Саламандра убрала письмо обратно в конверт.
Парфюм шан Теона до сих пор витал в комнате: горьковатый, напоминавший воздух во время бури. Малица распахнула окно. Ей не хотелось, чтобы в комнате всю ночь незримо присутствовал вампир. Затем обернулась к цветам. Нужно отнести их в лазарет, но саламандра не удержалась, вновь прикоснулась к лепесткам. Прохладная капля росы упала на ладонь. Малица провела по ней пальцем. Так хотелось лизнуть, но саламандра не стала. Она адептка Академии колдовских сил, знает, сколько на свете зелий и ядов. Неплохо бы и цветы проверить, напрасно она так легкомысленно их трогает. Для этого обычно пользуются специальными кристаллами из лаборантской, но туда после наступления темноты не попасть. Положим, преподавателя можно уломать, получить ключ, а вот с призрачными гончими не договоришься.
И Малица решилась на эксперимент. Да, недостойный мага, нечеловечный, но ведь саламандра и не человек, ей можно.
Малица распахнула дверь, едва не дав по лбу столпившимся за ней любопытным адепткам, выбрала наугад одну из них и предложила понюхать цветы.
– Зачем? – насторожилась девушка. На то и адептка, чтобы заподозрить подвох.
– У меня аллергия на резкие запахи, – соврала Малица.
Не скажешь же: «Хочу проверить, нет ли там приворота?»
Девушка фыркнула, бочком протиснулась мимо саламандры и покосилась на цветы. Внутри боролись будущий маг и женщина. Последняя победила. Адептка склонилась над корзиной и, зажмурившись от удовольствия, втянула нежный аромат.
