Текст книги "Салочки с демоном"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– На вампира зла была, – почти не покривила душой Малица.
Теперь собственный поступок казался глупым. Должна была стерпеть, сдержаться, а не крушить мебель.
– На лорда шан Теона? – уточнил проректор и помрачнел, вновь принявшись терзать самопишущее перо. – Хм, нехорошо вышло с подарками.
Пришло время Малицы удивляться. Он извинялся? Проректор – перед адепткой? Но тер Лис не пожелал ничего объяснять, просто велел не покидать комнату и ушел.
Стоило захлопнуться двери, как Нортон набросился на саламандру с упреками. Все они сводились к одному: зачем она его опозорила?
Малица покосилась на дверь и, приложив палец к губам, подкралась к ней и резко распахнула. Никого. Но кто поручится, что проректор не поставил специальные чары, транслирующие все разговоры, или что рядом не витают невидимые духи? В любом случае рисковать нельзя. Может, тер Лис и не преступник и действительно сожалеет, а может, и нет.
Осторожно прикрыв дверь, Малица вырвала из тетради чистый лист и написала: «Ты проверять помещение на заклинания умеешь?» Нортон глянул на нее, как на умалишенную, но кивнул.
Дальше произошла метаморфоза: глаза старосты изменили форму, стали такими же, как недавно у проректора. Даже будто в размере увеличились, а на радужке появились крапинки.
Нортон медленно обошел комнату по периметру, пристально вглядываясь в стены, дверь и окна, затем вернул глазам человеческий вид и важно заявил: чисто.
– Ты уверен? – скептически переспросила Малица.
– Я др-р-ракон, я не могу ошибаться, – с рычащими нотками ответил староста.
У саламандры от сердца отлегло. Конечно, проректор – опытный маг, мог замаскировать чары, но, во-первых, тер Лис наверняка не ожидал от Малицы такой прыти, а во-вторых, драконье зрение не обманешь. Хвостатые видят суть вещей.
– Прости, это было нужно. – Малица плюхнулась на кровать и провела рукой по волосам: нервничала. – Есть кое-какие подозрения, нельзя говорить. Так ты поможешь сбежать? Перекинешься в дракона и…
– …и вылетишь из Академии, – закончил за нее староста и покачал головой. – Нет, извини, на такие жертвы я не способен.
– А еще в любви признавался! – поддела саламандра. – Все вы, мужчины, одинаковые.
Нортон засопел, но промолчал. Демонстративно устроился с конспектом за столом и принялся монотонно объяснять сегодняшний материал. Обиделся.
Малица пару минут слушала, делая вид, будто интересуется теорией потоков, а потом сделала предложение:
– Ты меня покатаешь, а я на целых два месяца твоей девушкой стану, даже на праздник урожая вместе пойдем.
– И поцелуешь при всех? – Предложение нашло отклик в мужском сердце.
– Поцелую, поцелую, только в уголке не тискай.
Нортон фыркнул. Мол, не больно-то хотелось.
– Я староста, Малица, мне нельзя Устав нарушать.
– А мы чуть-чуть. В случае чего, я тебе угрожала.
Староста от души расхохотался, даже слезы из глаз потекли.
– М-да, представляю себе эту картину: саламандра угрожает дракону! Ладно, попробуем, но, учти: заметят – мигом обратно. И я тебя не знаю.
– Конечно. Всем известно, у Малицы тер Ирадос шило в одном месте, на тебя и не подумают.
Саламандра придирчиво оглядела себя и еще раз поправила повязку на волосах. Вроде сидит плотно, огонь прядей не бросается в глаза. Одежда темная, облегающая, максимально не сковывающая движений.
В домашнем аресте есть свои плюсы: соседка не следит за каждым шагом, можно спокойно готовиться к побегу. Еще днем Селия под присмотром господина Хороса забрала вещи и перебралась в другую комнату.
Чары на двери ставил сам проректор. Лукаво смотрел на Малицу, изображавшую подвижницу науки, но молчал.
Еду принесли тоже заранее, чтобы саламандра не страдала от голода. Даже о чае с плюшками не забыли. Все это накрыли специальной крышкой с подогревающим заклинанием.
Убедившись, что ничего не помешает полету и активным физическим упражнениям, Малица засунула за голенище сапога для верховой езды нож. Пшик против вампира, но всяко лучше, чем с одними заклинаниями на изготовку.
Оставался макияж. К нему Малица тоже подошла тщательно, разрисовала лицо не хуже, чем дикари на страницах учебника. Словом, из привлекательной девушки превратилась в полосатое нечто. Дроу бы оценили, тролли, возможно, тоже, остальные бы пришли в ужас.
Послав отражению воздушный поцелуй, Малица хлопком погасила свет и уселась ждать у окна условного сигнала. Проректор проявил непростительную недальновидность, забыв «запечатать» второй выход. Но кто же знал, что саламандры умеют летать? Они и не умели, а вот драконы – очень даже.
За окном разлилась лиловая ночь. Луна то пропадала, то выныривала из-за облаков – идеальная погода для преступления.
Тихонько шелестела от редких порывов ветра листва на земле.
Где-то там, в темноте, бродили призрачные гончие. Они ходили по граням и уже не выли, вселяя ужас в сердца: ректор отучил. А может, и не бродили. Если лорд ти Онеш устроил охоту, парк опустел, но адептам и преподавателям не следовало об этом знать.
Сердце тревожно билось в груди.
Малица понимала: там, в ночи, разлилась опасность, но и тут, в стенах комнаты, мрак вселял тревогу. Если она не могла заснуть в гостиной ректора, успокоилась только, обняв лорда, то в собственной комнате и подавно не сомкнет глаз. Вдруг проректор лгал и ни капельки не сожалел о пособничестве? Кто знает, что он сообщил шан Теону. На месте вампира саламандра пришла бы за собой именно в ночь охоты и оставила бы в постели обескровленный труп.
Малица заняла самую удобную позицию – у стены возле окна, чтобы контролировать всю комнату. Мысленно она десятки раз повторила способ вызова огненного меча. Времени на раздумья и ошибки враг не даст, придется действовать мгновенно.
Чтобы не спать, саламандра облилась водой, предварительно остудив ее до ледяной. Неприятно, зато действенно. И ничего, что зуб на зуб долго не попадал.
Обострившийся слух уловил скрежет по стеклу.
На всякий случай изготовившись, саламандра осторожно повернулась.
Условный стук: три коротких, один длинный. Нортон.
Малица щелкнула задвижкой и впустила в комнату стужу осенней ночи.
Блеснул в темноте чей-то глаз, и саламандра со страху чуть не сделала старосту слепым.
– Сдурела?! – прошипел Нортон и залез в комнату. В человеческом обличье.
Последний факт чрезвычайно огорчил Малицу. Неужели передумал?
Нортон объяснил: перекидываться около жилых корпусов опасно, вот доберутся до ограды, тогда пожалуйста.
– Раздеваться придется, – напомнила саламандра. – Не стесняешься?
– Не придется. Драконы не оборотни, у нас нет второй сущности, просто два лица. Хотя если ты попросишь, я разденусь, – с намеком добавил староста. – И не только.
– Потом! – отмахнулась Малица. – Сейчас мне совсем не до голых мужиков. Как гончих обходить будем?
– Никак, – огорошил Нортон. – Нет их, пусто, одни духи-охранники остались.
Саламандра не удержалась и исполнила победный танец. Стол выдержал, оказался крепким, а староста оценил гибкость сокурсницы.
– Слушай, – Малица села, свесив ноги, – не то чтобы я тебе не доверяла, но лучше не рисковать. Наверняка ректор охрану усилил, раз гончих увел. Или оставил бродить какую-нибудь зловредную суку. Давай ты с крыши взлетишь?
– Да запросто! Только ты не залезешь.
– Почему это? – надулась саламандра.
– Потому что ты на кроссах предпосле-э-эдняя! – с издевкой потянул староста и с гордостью добавил: – А я первый.
– Вот и понесешь, – нашла решение проблемы Малица. – А что, свою девушку положено на руках носить.
Нортон настроил магический шар на минимальную мощность и пристально осмотрел саламандру, прикидывая, сколько она весит. Нести не хотелось, хоть девушка и не страдала излишним весом.
– Я обещал только летать, – напомнил староста. – Сама залезешь.
Посетовав для виду на измельчавших мужчин, Малица выглянула из окна, прикидывая, за что можно зацепиться.
Пройти по карнизу до водосточной трубы, затем на другой карниз, подтянуться за кронштейн… Да, полоса препятствий господина Ойгла отдыхает!
– Не бойся, подстрахую. Лезь первой.
Надеясь, что Нортон умеет перекидываться в воздухе, Малица нерешительно занесла ногу на подоконник. Страшно.
– Трусишь – сиди дома.
Вот уж нет!
Саламандра решительно шагнула из окна и едва не упала, поскользнувшись: мокро. Спасибо, вовремя ухватилась за раму.
– Ладно, залезай обратно, – смилостивился Нортон. – И ко мне на закорки. Только не души и держись крепко.
– А ты не упадешь?
Малице казалось, что передвижение подобным способом – верный путь к кровавой луже на земле. Сработают законы природы, груз банально перетянет.
– Драконы не падают, – обиженно ответил староста и подставил спину.
Малица взобралась на Нортона, крепко обхватила руками и ногами и понадеялась на то, что староста, как истинный дракон, не привирает.
Нортон двигался не в пример ловчее саламандры. Медленно, но верно поднимался, обняв водосточную трубу. Саламандре было страшно, она даже глаза закрыла. Вцепилась в Нортона и дышала через раз. Сколько раз казалось – сорвутся, но нет, староста неизменно подтягивался, ухватывался за что-нибудь.
Вот наконец и крыша.
– Приехали! – с натугой шепнул Нортон и устроился перевести дух на черепичном скате. К счастью, недостаточно крутом, чтобы скатиться вниз. – А ты ничего, думал, визжать станешь.
Малица промолчала и заставила себя расцепить пальцы. Это оказалось нелегко: руки не желали расставаться с опорой в виде тела Нортона.
Над головой проплывали облака. Внизу же царил полный мрак.
Тут, наверху, оказалось холоднее, изо рта даже шел пар.
– Готова?
Нортон встал и размял спину.
Малица кивнула и приготовилась наблюдать за метаморфозой.
Староста отошел подальше, к самому краю, смело замер у карниза, помахал руками, разгоняя кровь, и под тихое оханье саламандры шагнул в пустоту, чтобы тут же взмыть в небо медным драконом. Малица видела только, как на миг исказились контуры, и вот над ней уже парило шипастое «рукокрылое». Хвост длинный, чешуя переливается даже в скупом ночном свете. Гребень на голове щерится пластинами цвета латуни.
– Давай, что ли! – поторопил Нортон басовитым голосом и опустил крыло. – В первый раз дракона видишь?
– В первый, – восторженно ответила Малица и с трепетом шагнула на крепкие перепонки.
Спина у дракона оказалась жесткой, зато широкой. Держаться не за что, скользко, но на этот случай в кармане имелась веревка. Саламандра обвязалась, надежно прикрепила себя к шее и лопаткам Нортона и подтвердила: готова.
Полет. От него перехватило дыхание. По крови разлилась небывалая эйфория.
Ветер в лицо, холодный, силящийся сбить на землю.
Луна так близко, только руку протяни.
Темные громады зданий под ногами. Башни Академии, чуть мерцающие ночными огнями. И бесконечное, безграничное счастье от упоения свободой.
Нортон взмыл выше, унося в облака, и со свистом пронесся над оградой Академии. Охранная магия лишь слегка кольнула, но ничего сделать не смогла.
– Ну, куда дальше? – зависнув над спящим городом, спросил Нортон.
– Не знаю, – честно призналась Малица. – Ты лучше меня видишь, давай охотников искать. Для начала к Особой службе слетаем и к участку, дальше разберемся.
– А если они порталом ушли?
Этого саламандра не предусмотрела. Что ж, тогда они просто полетают.
Ночной город – это нечто удивительное. Полеты же опасны для жизни без надлежащей подготовки. Если бы не веревка, Малица не раз соскользнула бы с чешуйчатой шкуры и упала.
Ветер нещадно хлестал по щекам, пробирался под одежду.
Нортон скользнул вниз и понесся над самыми крышами. Они тонули в ночной сини, только тускло мерцали магические фонари у домов. Владельцы поставили их на минимальную мощность, чтобы не мешали спать. В бедных районах и вовсе обходились без уличного освещения. На него банально не было денег.
Веселились посетители ресторанов. Им ночная пора не помеха, самый разгул веселья. Рестораны переливались огнями. Из огромных окон лилась музыка, звон бокалов и пение. У дверей, в тени ниш, обнимались парочки. Тут же поджидали жертв грабители.
Малица с жадностью впитывала в себя звуки и образы. Ей, как адептке, не разрешалось бывать в городе в столь позднее время. Вот закончите Академию, делайте что хотите, а пока будьте любезны, соблюдайте распорядок.
– Где же они? – Малица силилась разглядеть в темноте знакомые силуэты. – Нортон, у тебя драконье зрение, помоги!
Староста фыркнул и мотнул головой: мол, не все так просто.
– А ты говорить в этом облике на человечьем свободно умеешь? – полюбопытствовала саламандра.
Может, для драконьих связок сложен человеческий язык? Не зря же они предпочитают общаться на своем, рычащем и гортанном. Чуть ли не единственная раса, кстати, которая еще не утратила собственный алфавит.
– Могу, конечно, – раздался в голове насмешливый голос без всякого присвиста и шипения. – Хоть поэму на двести листов прочитаю!
Саламандра вздрогнула от неожиданности и едва не соскользнула дракону под брюхо. Нортон вовремя заметил и удержал крылом.
– Внутренняя речь, – с гордостью объяснил Нортон. – Все драконы ею владеют. Удобно, согласись? А то начнешь рокотать басом, всех распугаешь.
– То есть ты двумя разными способами можешь говорить? – изумилась Малица.
Ей бы тоже не помешало подобное умение, но, увы, саламандры умели только ходить сквозь огонь и танцевать с пламенем.
Нортон кивнул и завис, присматриваясь. Огромные крылья нагоняли воздух за спиной Малицы. И все это беззвучно, будто гигантская стрекоза. Потрясающе! Но тогда как быть с многочисленными книжными описаниями гула – предвестника появления дракона?
– Я вижу стражников, – наконец произнес Нортон. – Верхами. Человек пять.
– А ректора ты не видишь? – нетерпеливо спросила Малица.
– Типун тебе на язык! – шикнул староста. – Если увижу, конец моей учебе.
И то верно, но ведь только лорд ти Онеш управляет сворой, значит, задает направление охотникам.
Запоздало в голову пришла мысль: а не способны ли призрачные гончие унюхать дракона? Даже не так – выследить и поймать. Малица видела псов и догадывалась: их способности не ограничиваются кусай-хватай.
Саламандра предложила сделать круг над гостиницей, где останавливался шан Теон. Будучи любопытной, Малица в свое время успела сунуть нос во все странноприимные заведения города и, оправившись от потрясения, узнала временный приют вампира. Гостиниц такого уровня немного, всего две, а камин в обеденном зале помог исключить ненужную. Владельцы подобных заведений, желая привлечь постояльцев, шли на всяческие изощрения, вот и в «Певчей птичке» появилась диковинка – камин из яшмы с фигурами времен года.
Нортон тенью скользнул над мостовой и, сложив крылья, приземлился на площади перед главным фасадом гостиницы. Места хватало, благо драконы нередко прибывали в город в истинном облике, и власти озаботились их удобством, соорудив ряд «посадочных площадок». Впрочем, Нортон в истинной ипостаси вовсе не поражал размерами, хотя существовали и огромные драконы, на фоне которых люди казались малявками. Все зависело от вида и рода.
Староста повел носом и сообщил:
– Да тут целая армия прошла!
Внезапно он замер, а потом зашипел:
– Сматываемся!
Малица не успела перерезать веревки, поэтому парочка беспрепятственно взмыла вверх.
Не говоря ни слова, Нортон несся к Академии.
Саламандра, прижавшись к мускулистой шее, приуныла. Она догадывалась: их почти засекли.
Оказалось, все не так плохо. Староста банально перестраховался, заметив стражу. Саламандра его понимала: Нортон на хорошем счету, не желал рисковать. А полетать Малица все равно полетала, хоть и совсем недолго. Хотя, признаться, с непривычки затекли ноги. Что бы после долгих часов полета было?
Одно огорчало: саламандра не увидела позора лорда шан Теона. А ей так бы хотелось, чтобы вампира потрепали призрачные гончие. Лучше бы, конечно, скончался, но тогда такой скандал поднимется! Как-никак тайный советник императора. Темные слишком опасны, чтобы с ними ссориться, пусть даже владыка Империи раздолья силен. А как иначе удержишься на троне? Человеческие монархи долго и не живут, постоянно становятся жертвами заговоров, а все потому, что полностью зависят от магов, сами не имея ни капли магии в крови. Хотя и императорскую семью тоже не миновала горькая чаша. Проклятия – вещь универсальная и действенная.
– Нортон, давай небольшой круг сделаем? – прижавшись к самой чешуе, взмолилась Малица.
Впереди уже маячили башни Академии, и возвращаться под домашний арест резко расхотелось. Пусть тут холодно, зато интересно. И стража точно не заметит, они над руслом реки полетят.
– Опасно! – возразил перестраховщик. – Лучше бы скорее человеческий облик вернуть.
– Целовать не стану! – пригрозила Малица, и Нортон сдался.
Замерев в воздухе, дракон повернул налево, по дуге огибая город и стараясь не отбрасывать тени.
Серебристая лента реки змеей извивалась между многочисленными мельницами. Выше по течению – город, ниже – рыбацкая деревушка, снабжавшая жителей рыбой. А совсем далеко, за горизонтом, – море и новый, неизведанный мир. Туда Малицу и потянуло. Порт – это нечто особенное, а уж второй город Империи – тем более. Ротон, в котором находилась Академия колдовских сил, к примеру, считался третьим по численности. Ну и третьим или четвертым по важности.
Староста возражал: до утра не успеть, но сдался под напором упрямой саламандры. Если огненному народцу что взбрело в голову… А если это еще и женщина… Словом, лучше сделать.
В отместку Нортон понесся, обгоняя ветер. Он и сам радовался возможности размять крылья и вновь ощутить вкус полета. Драконы без неба хиреют.
Стало заметно холоднее: сказывалась высота. Малица мужественно терпела. Нортон не дождется, она не попросит повернуть назад.
Перед мысленным взором уже стоял Триен. И море, море, которое саламандра никогда не видела.
Руки в перчатках превратились в ледышки. Зубы отстукивали барабанную дробь.
Нортон поднялся в облака, и теперь они летели посреди серой хмари.
– Долго еще? – не выдержав, спросила Малица.
– Полночи, – «обрадовал» староста и мстительно добавил: – Выспаться не успеешь.
– Ты тоже.
– А меня от первой пары освободили. Сам ректор.
Полночи… Может, повернуть обратно, а по Триену погулять в следующий раз. И добраться не на перекладных, даже не на драконе, а порталом? Стационарный, конечно, безумно дорог, но можно сделать себе подарок к окончанию семестра. Если ни на что не тратить стипендию, как раз хватит. Или можно попросить денег у родителей.
Мысли непроизвольно вернулись к шан Теону, и саламандра скомандовала:
– Вниз!
Нужно побывать дома, а не охотиться на вампира. Да и куда, как не к Ирадосам, направится разгневанный лорд шан Теон? Малицу он точно не ждет, полагает, будто та трясется от страха в общежитской комнате.
Хорошо бы еще Нортона с собой протащить, но, увы, скачки через огонь не порталы, для существа без дара саламандр в крови невозможны.
Староста многозначительно хмыкнул, явно подумав о более прозаической причине, нежели спасение близких. Объяснять ему Малица ничего не собиралась. Она разведет костер, уйдет сквозь него, а Нортон пусть возвращается в Академию.
Дракон спланировал на луг, обдав брызгами холодной росы. Распластал крыло, давая возможность спуститься.
Малица осторожно разрезала крепления и кряхтя сползла на землю, в мокрую траву. Она оказалась по колено. Попрыгав немного, чтобы согреться, саламандра огляделась в поисках валежника. Увы, через огонек на ладошке не уйдешь, а даже с помощью магии огонь не разгорится на пустом месте. Можно, конечно, поджечь траву, но Малице не хотелось стать виновницей крупного пожара.
Нортон все еще в облике дракона пристально наблюдал за ней.
– Да помоги ж ты! – злобно зашипела саламандра. – Найди ветки.
Штаны насквозь промокли, в кромешной тьме ни зги не разглядеть.
Староста фыркнул и выдал глубокомысленное:
– Умеют же женщины себя изуродовать!
Малица сначала не поняла, о чем он, а потом вспомнила: боевая раскраска!
– Кьядаш! – в некоторых случаях юные леди тоже умеют ругаться, особенно если наслушаются преподавателей в экстремальных условиях.
Она тут воспаление легких подцепит. Хороша защитница с соплями!
– Кьядаш, кто же спорит, Ирадос. Для вас – полный, – раздался приглушенный ледяной голос справа.
Саламандра присела от неожиданности, а предатель староста взмыл в небо. Как раз вовремя: через мгновение на том месте, где он сидел, материализовалась призрачная гончая.
Резкая вспышка магического шара ослепила до рези в глазах.
– Опытного мага не проведешь, Ирадос. – Ректор не хуже питомцев умел шагать из граней, во всяком случае, Малица не заметила его приближения. Еще минуту назад ей казалось, будто они с Нортоном одни в поле. – Драконья тень, шепотки… Кто вам помогал?
Упрямо сжав губы, саламандра молчала. Она понимала: за ослушание последует суровое наказание, а именно – исключение. Но Нортона Малица не выдаст, староста не виноват, что ему понравилась девушка с противозаконными желаниями. Видно, не суждено Нортону получить обещанный поцелуй.
– Адептка Ирадос, – лорд начинал сердиться, – не испытывайте моего терпения!
Малица украдкой глянула на него. Ни рогов, ни хвоста, обычный охотничий костюм. Только глаза в темноте чуть светятся. Возможно, просто отблеск магического шара, потому как прежде за ректором подобных метаморфоз не водилось. Глаза у него и так слишком яркие, в дополнительных эффектах не нуждаются.
Ректор мягкой хищной походкой, подтверждавшей его нечеловеческое происхождение, вплотную подошел к Малице и неожиданно ухватил за подбородок, цепко, не позволяя вырваться.
– Ирадос, вы о моей видовой принадлежности осведомлены?
– Да, милорд, – промычала саламандра: сложно говорить, когда у тебя сжаты челюсти.
– Тогда вы наверняка знаете, что никогда, повторяю, никогда нельзя спорить с демоном. Вопросы?
Малица указала на державшую ее кисть. Мол, когда это закончится? Ректор жест проигнорировал и продолжил воспитательную беседу.
Пальцы сжали еще крепче, до боли, отзывавшейся в каждой клеточке тела.
– Теперь об охоте демонов. Или вы уже поняли, Ирадос? Слово «никогда» следует повторить трижды. Приходится прибегать к жестким мерам, если слово ректора не имеет веса у адептов.
У Малицы брызнули слезы из глаз: так больно. Могла бы – она завыла, но скованный мертвой хваткой рот не раскрыть.
– Непедагогично, незаконно, зато действенно, – продолжил лорд, буравя саламандру взглядом. – Сейчас я вас отпущу, Ирадос, и вы все чистосердечно расскажете. Нет – завтра же подпишу приказ об отчислении. Вас и вашего помощника. Да – вынесу обсуждение вашего поведения на преподавательский совет.
Ректор сдержал слово, отпустил.
Потирая челюсти, саламандра понурилась, сгорбилась, мысленно уже примерив платье невесты. Выхода нет, – исключат, значит, замуж. За кого родители велят. До инициации Малица и слова сказать не может.
Призрачная гончая ткнулась в ладонь лорда, требуя ласки. Саламандра в ужасе смотрела на нее и гадала, можно ли шевелиться.
Серебристая шерсть чуть искрилась в темноте, горящие глаза с успехом заменяли магические шары.
Сколько их еще тут в темноте? Неужели Малица попала на Дикую охоту? Но где же особист, где стражники? Они ведь тоже участвуют в облаве на вампира. И что с самим вампиром?
– Лорд шан Теон угрожал расправой отцу, быть может, даже убил его, я не могла сидеть в Академии, милорд. – Саламандра старалась говорить твердо, чтобы голос не дрожал.
Ректор молчал, и, ободренная хотя бы этим и тем, что гончая не увеличивалась в росте, то есть не готовилась напасть, а терлась о бедро хозяина, Малица продолжила:
– Признаю, милорд, я нарушила ваше распоряжение. Можете меня исключить, но меня, и только меня. Я зачинщица, подстрекательница и преступница, недостойная стать ведущей группы. А теперь отпустите, пожалуйста, милорд, мне нужно спасти отца.
Лицо лорда стало жестким. Малица ожидала, он рыкнет, но ошиблась. В тишине ночного поля прозвучало тихое «нет», но по силе воздействия оно превосходило любые крики. Приказ, которому нужно безоговорочно подчиниться.
Велев гончей охранять саламандру, ректор извлек амулет связи и попросил особиста забрать непутевую адептку.
– Да, под охраной, нет, в участок. И глаз не спускать! Шан Теон рядом и попытается убить несостоявшуюся невесту.
Малица приуныла. Мысль о ночи в камере делала жизнь паршивой, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
– Беспечная девчонка, а не маг! – Закончив разговор, ректор дал волю гневу. – Вы никого не спасете, вас саму спасать надо, Ирадос. Я постарался сделать так, чтобы лорд до вас не добрался, но вы отчаянно прыгаете ему прямо в руки. Хорошо, госпожа тер Ирадос. Отныне вы не адептка Академии колдовских сил и вольны идти навстречу судьбе. Капитан Долан прибудет через десять минут. Беседу вы слышали, мои указания знаете. Всего хорошего, миледи.
Малица вздрогнула и широко распахнула глаза.
«Миледи» в устах ректора страшнее всех угроз. Это означало, что она отныне действительно Малица тер Ирадос, а не адептка Ирадос. Саламандра и забыла, когда ее в последний раз величали по происхождению.
Не хватало еще руку поцеловать!
И вот ректор склонился в церемонном поклоне, обрывая последние нити надежды.
– Я… я нужники драить буду! – выпалила Малица. – После занятий на допфизподготовку ходить, только не надо меня исключать, милорд!
И руки на всякий случай за спину спрятала, хотя лорд и не собирался целовать. Но мало ли? Поклонился ведь.
Ректор хмыкнул, но промолчал.
Тогда саламандра прибегла к самому верному женскому средству – слезам. Увы, ее представление самым наглым образом прервали, зажав рот ладонью. Сначала Малица возмутилась, но потом поняла, наглость лорда оправданна: он спасал ей жизнь.
Саламандра уловила движение периферийным зрением. Просто тень, может, даже от пролетавшей птицы, внимания бы не обратила, если бы ректор злобно не зашипел: «Допрыгались, Ирадос!» А потом отдал команду: «Взять!»
Призрачная гончая превратилась в серебристую точку и разрезала темноту. Вспышка. Утробное рычание, от которого холодеет кровь.
Лорд оттолкнул саламандру, и та, не удержавшись на ногах, плюхнулась на землю. Штаны тут же промокли насквозь, стало очень холодно. Но Малица не обращала внимания на неудобства: теперь и она видела лорда шан Теона. Тот окружил себя фиолетовой пеленой наподобие дождя, и гончая в бессильной злобе силилась ее преодолеть.
Ректор пропал. Сначала это насторожило, но потом саламандра успокоилась. Даже при всей натянутости отношений, лорд не бросит. Во-первых, это нарушение Кодекса магов, где черным по белому написано: нельзя оставлять погибать заведомо слабое существо. Во-вторых, не позволит дворянская честь. Демон демоном, а к женщинам такое же отношение, как у людей. Правда, за исключением одного «но»: только к уважаемым женщинам. То есть к тем, кого не считали пустым местом или существами, подлежащими уничтожению.
– Нет, право слово, не бросил он меня, заклинание невидимости применил, – убеждала себя Малица, вновь начав нервничать.
Некстати, ох некстати вспомнились факты, почерпнутые во время бдения в библиотеке с заданием ректора! С чего саламандра взяла, будто он ее уважает? Она ведь теперь не адептка. Неужели бросил?
Скорей бы уж особист объявился! Когда истекут эти несказанно долгие десять минут?
Малица облизала губы и, сосредоточившись, вызвала огненный меч. Сначала тот вышел полупрозрачным, но саламандра тут же сгустила пламя до нужной плотности. Не сводя взгляда с вампира, она встала, выпрямилась и прищурилась, давая понять: без боя не сдастся. Второкурсники Академии колдовских сил тоже кое-что умеют.
– Ну здравствуй, невестушка! – осклабился шан Теон. – Как видишь, я нашел способ обхитрить собачек.
– Ага, стоять на месте истуканом, – откровенно дерзила Малица, мысленно просчитывая варианты.
Вампир боится призрачных гончих, значит, они способны растерзать даже высшего кровососа. Он ограничен в подвижности, может только поворачиваться. А еще у вампиров чувствительные глаза. Именно поэтому ни один представитель этой расы не встречает рассвет и закат: слепнет и начинает плакать. К сожалению, на огонь это не распространяется, но можно попробовать сымитировать рассвет. А еще выяснить, умеет ли Малица метать ножи.
Хмыкнув, саламандра наклонилась, потянувшись к отвороту сапога. Она готовилась к ночной вылазке, сейчас и применит захваченный арсенал. Меч легкий – стихийный же, – его можно спокойно держать одной рукой.
– Решила-таки соединить наши судьбы? – Лорд шан Теон сделал вид, будто не заметил издевки. – Только вот за это, – он коснулся щеки, изуродованной огненной плетью, – как ответишь?
– Как-нибудь, – пожала плечами саламандра.
Ею вдруг овладел небывалый азарт, «выключивший» страх. Адреналин разлился по крови, мир сузился до Малицы и вампира. Она – охотник, он – добыча.
– Родителей моих не трогай, тварь! – разрушив сдерживавшие барьеры, саламандра отринула и вежливость. – Пожалеешь.
Вампир от души рассмеялся.
– И что же ты мне сделаешь? Даже интересно.
– Убью, – пожала плечами Малица.
Губы шан Теона тронула кривая усмешка.
В следующий момент магический шар, оставленный ректором, с громким хлопком погас. Поле накрыла кромешная тьма. Серебристая спина призрачной гончей превратилась в единственный источник света.
Малица подобралась, понимая: вампир приготовился к нападению.
Темнота – стихия подданных Закрытой империи. Поговаривают, будто ее обитатели даже умеют влиять на смену дня и ночи. Захочет император – и неделю везде будут стоять сумерки. Пожелает хозяин замка – и над башнями взойдет луна. Правда или нет, никто не знал: не отпускала Закрытая империя тех, кто туда попадал. Благополучно возвращались лишь посланники владыки Империи раздолья, но те беседовали на подобные темы лишь с императором, да и отправлялись на территорию темной магии редко, по особому заданию.
Малица выучила урок. В прошлый раз вампир попотчевал ее проклятием, значит, и в этот раз поступит так же. Почему? С места не сдвинуться, пока гончую не убьет. Может, конечно, и заклинание метнуть, только от него увернуться можно, а проклятие – это наверняка, оно при желании все поле накроет. Так, какие способы защиты существуют?
Саламандра напрягла память, восстанавливая скучные лекции. Жаль все же, что они только простейшие проклятия проходили. Простейшие проклятия! Малица проказливо улыбнулась. Иногда больших побед достигают малыми средствами.
Но сначала нужно обезопасить себя. Сказано – сделано.
На время убрав оружие, чтобы ненароком самой не пораниться, Малица перекатилась по траве по дуге, прижав колени к подбородку, уходя с линии поражения магией. Господин Ойгл научил делать это ловко и быстро, наглядно продемонстрировав, как кувырки способны спасти жизнь в бою. Голову и тело не подставляешь, вечно в движении – попробуй прицелься. Бегущего мага убить легче. В высокой траве же и вовсе не видно, куда ты там кувыркаешься, даже если враг – вампир и прекрасно ориентируется в ночи.
