Текст книги "Сначала кофе (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Я выбежала из таверны и помчалась в сторону Пражского града. На улице уже темнело, и я поняла, что нет смысла продолжать экскурсию. Можно, конечно, побродить и по темноте, но это не то. Решившись на компромисс, я пошла пешком до отеля.

В голове немного шумело от пива, а глаза все еще щипало из-за обидных слов Нечаева. Он хотел наказать меня за любовь. Думал, я такая же, как Алена. Ради бога. Только зачем теперь это позёрство с предложением уехать вместе в Штаты и пожениться. Такой бред.

Неужели сложно оставить меня в покое?

Андреева убить мало. Алка молодец.

Что мне теперь делать?

Надежды на то, что Кир забыл о моем дне рождения, таяли. Вместе с этим я понимала, что он вряд ли оставит меня в покое. Наверно, подкупил горничную, чтобы выведать, в каком я номере. Отель небольшой. Не удивлюсь, если завтра мы столкнемся в коридоре или за завтраком.

И снова я шла, смотря под ноги, а не по сторонам. Нечаев одним своим присутствием рядом портил, отравлял, уничтожал мою мечту. Все мои мечты. Самое отвратительное, я позволяла ему это делать. Сил сопротивляться не осталось.

Я почти не удивилась, увидев Кирилла на диване в холле отеля. Наверно, взял такси и обогнал меня. Кир поднялся, радостно улыбаясь, словно мы добрые друзья, и я не убежала от него в очередной раз, оставив вместо денег по счету оскорбления.

– Могу я проводить тебя до номера? – спросил Кир, поднимаясь, снова помогая мне избавиться от верней одежды.

– Не можешь.

– Клянусь, я не буду напрашиваться войти.

– Тебе лучше даже не знать, в каком я живу.

– Мне лучше знать, что для меня лучше, – заговаривал он мне зубы, провожая к лестнице.

Кирилл приобнял меня за плечи, и я тут же попыталась вырваться. Разумеется, координация подвела и я начала падать. Нечаев стиснул и прижал к себе крепче, не давай загреметь.

– А для тебя лучше не дергаться. Свернешь еще шею. Будет печально.

Я не спорила и даже не сопротивлялась его навязчивости.

– Что я тебе должна, – спросила, имея в виду счет, останавливаясь у двери в номер.

– Да, – просиял Кир, – должна поцеловать.

Он стал склоняться. Я отвернулась, разумеется.

– Облезешь.

– Должна принять мое предложение, – не сдавался он.

– Если опять достанешь проклятое кольцо, клянусь, я тебе его в глотку затолкаю, – я начала свирепеть.

– Оно тебе не нравится?

– Кир!

– Что?

– Прекрати, пожалуйста.

– Ладно. Тогда, как на счет запастись пивом и посмотреть кино перед сном?

– Нет.

– Почему?

– Потому что устала. И ты меня бесишь.

– Я сделаю массаж. Он очень расслабляет.

– А с бешенством что сделаешь?

– Это не лечится, сорри. Даже уколами.

Я сжала губы, чтобы не заулыбаться.

– Всего хорошего, Кирилл Александрович, – бросила ему, скрываясь в номере.

– Увидимся за завтраком, – пообещал Нечаев. – Если что, мой номер…

Не дослушав, я хлопнула дверью.

Ярость бурлила, ища выход. Я пнула кресло, но только больно ушибла ногу. Не хватало еще покалечиться из-за этого придурка. Нет уж. Я так не играю. Вот даже злиться не буду. Сейчас дойду до ближайшего пивного магазинчика, возьму себе бутылочку и вкусняшек местных, буду сидеть, смотреть кино и кайфовать. А утром пойду завтракать, сяду с Нечаевым за стол и больше не буду психовать. Говорят, если не можешь решить проблему, значит это данность, с которой нужно научиться жить. Пусть так и будет. Не стану больше от него бегать, нервничать. Раз прилетел и вознамерился маячить у меня перед глазами – пусть. Попробую получить удовольствие в его компании. Все равно избавиться не получится. У него есть мой маршрут. Менять его ради Кирилла точно не стану.

Успокоив себя Старопраменом, я легла спать. Активный туризм измотал, и я заснула, не успев себя накрутить.

Меня разбудил стук в дверь. За ней оказался посыльный с охапкой роз.

– С днем рождения, пани, – выпалил он на ломаном русском и сунул цветы мне в руку.

Я расписалась спросонья, позвонила на ресепшеп, чтобы попросить вазу, и пошла умываться. Мою просьбу исполнили незамедлительно. Устроив букету водные процедуры, я спустилась на завтрак. Кирилл уже сидел за столом, но без еды. Пил кофе. Как всегда, сначала кофе. И ждал меня. Возле его телефона лежала одинокая алая роза. Увидев меня, Нечаев тут же вскочил, протянул цветок.

– С днем рождения, зайца.

Кир наклонился, чтобы поцеловать. Я не оттолкнула, лишь повернула голову, и его губы коснулись щеки, а не рта. Он отстранился, видимо, ожидая от меня колкостей, посылов и прочих «приятностей».

Но я лишь взяла из его руки розу, поднесла к носу тугой бутон, вдохнула.

– Спасибо, – ответила ему с улыбкой.

Кир приподнял бровь, а я продолжала его удивлять.

– А подарков не будет? – я надула губы, чтобы поддразнить его.

Растерянность Кирилла тут же сменилась азартом перепалки.

– Подарок я тебе дарил еще вчера и не один раз. Ты не желаешь его принимать.

Я поджала губы и решила сменить тему.

– Принесешь еды? – попросила, присаживаясь за стол. – Поухаживай за мной.

– Конечно.

Я с улыбкой наблюдала, как Нечаев гуляет по шведскому столу, выбирая то, что мне понравится. Не разочаровал. Тосты, яйца-пашот, кусочки запечённой рульки, сок, фрукты. Себе взял скучную овсянку и еще кофе, разумеется.

– Ты решила сменить гнев на милость? – спросил Кирилл, едва я принялась за еду.

– Нет, я решила смириться с твоим присутствием и не делать себе нервы. Нет смысла портить еще сильнее то, что уже изрядно изгажено.

– Да ты философ, – хохотнул Кир.

– Еще какой. Не знал?

– Догадывался.

Я обратила все внимание на еду, но Кир смотрел на меня во все глаза. Кусок в горло не лез.

– Что? – спросила я, немного раздражаясь от его пристального взгляда.

– Скучал по тебе, зай. Никак не насмотрюсь.

– Я пришлю тебе фото, – огрызнулась. – Будешь на него смотреть, когда совсем прижмет.

– Лучше давай не расставаться.

Отвечать не стала. Что на это ответишь. Лишь сказала:

– Ты ешь, нам сегодня много гулять.

– Серьезно? Ты берешь меня с собой? – охотно сменил он тему, принимаясь за овсянку.

Я только глаза закатила.

– А есть вероятность, что ты не потащишься следом, если не возьму?

– Вероятность есть всегда, но в этом случае она стремится к нулю.

– Так и знала. Поэтому днем смотрим Пражский град, а вечером я приглашаю тебя на ужин.

– Серьезно? – Кир снова замер, не донеся ложку до рта.

– Вполне. Я плачу.

– Для разнообразия, – поддразнил Нечаев, наконец, отправляя в рот овсянку.

Я снова пропустила его шпильку мимо ушей. Не хватало еще завязнуть в перепалке, обсуждая вчерашний инцидент в таверне. Сегодня мне совсем не хотелось вставать в позу и предлагать ему деньги за свою половину обеда. Приперся – пусть платит. Умник.

Идея поехать на такси показалась мне очень удачной. Вчера я так находилась, что с ноги болели. Пражский град в свете солнечных лучей понравился мне больше. Возможно, потому что Кир был рядом. Но в этом я себе не признавалась. Хватит и того, что мы стали общаться, как добрые друзья. Хотя меня все время подмывало поиздеваться над ним. И я себе в этом не отказывала.

Когда он попросил откусить от моего трдло со взбитыми сливками, я измазала ему нос. Гуляя по Злата уличке упомянула, что в доме номер тринадцать по легендам открывается портал в другое измерение, а потом настаивала, чтобы он обязательно его нашел и избавил меня от своей навязчивости. Когда Нечаев сказал, что с удовольствием бы поселился в этом районе, я пригрозила, что кончит шизофренией, как Кафка, который тут обитал.

Кирилл не уступал. Он всю дорогу пытался заманить меня в музей пыток или сексуальных игрушек. И его нисколько не смущало, что мы были совсем не в том районе. За такси он был готов щедро заплатить.

Но все испортилось, когда он попытался меня поцеловать. Я тут же вспомнила, что мы не влюбленная парочка и даже не друзья. Уперевшись ладонью ему в грудь, замотала головой.

– Матиашевы ворота, – проговорил Кир, пытаясь спасти веселье, – возле них все целуются. Такая легенда.

– Врешь ты все. Нет такой легенды. И никто не целуется. Сам посмотри.

– Им просто не с кем, – пожал он плечами, отпуская меня.

Я собиралась пойти дальше, но Кир снова поймал меня за руку, привлек к себе.

– Давай поженимся.

– Хватит, Кир. Я же сказала – нет.

Нечаев отпустил, и я опять сделала шаг. Он снова поймал, повторяя с озорной улыбкой:

– Давай поженимся.

– Ты будешь бесконечно повторять?

– Нет. Пока ты не согласишься. Давай поженимся.

Он был чертовки мил в своем упрямстве. Я старалась не смеяться.

– Лучше пойдем поедим. Я устала.

Кир согласился.

– Почему ты не говорила, что Андреев закончил программирование и знает Оберона?

– Кто такой Оберон? – не поняла я.

– Понятно, – хохотнул Кирилл. – Но ты же знала, что он программист.

– Знала. И что с того? Должна была доложить? Кажется, ты сам наводил о нем справки?

– Не придал значения тогда. Меня больше интересовал характер ваших отношений, а не образование Евгения.

– Правда? А теперь интересует?

– Теперь интересует. – Нечаев усмехнулся. – Кстати он не против поехать со мной в Штаты.

Я попыталась сделать вид, что меня не потрясла эта информация.

– Вот и женись на нем.

– Боюсь, Лялька будет против.

– Боюсь, она и вашу поездочку не оценит. Какого черта вообще вы спелись? Из-за Женькиного проекта?

– Именно. Оказалось, что твой дражайший соседушка не такой уж и неудачник. Во всяком случае, мы с ним очень удачно напились, теперь будем сотрудничать. С его помощью я, наконец, смогу выйти из «Нечаев&Стерн».

– Что? Как это выйти? Это же твоя фирма.

– Моя. Только она мне до смерти надоела. Женька сказал, что Макс зарубил его прогу еще в универе. А мы могли развиваться с тех самых пор. На кой черт мне партнер, который пустил корни и предпочитает морально разлагаться, паразитируя на моих заскоках трудоголика.

– Вау, – кратко оценила я его речь.

В голове не укладывалось. Он собирается уволочь Женю в Штаты сделать своим партнером?

– Так чего там с Женькой? – спросила я, буквально лопаясь от любопытства.

– А что с ним? Все отлично, думаю. Постараюсь задурить ему голову и уговорить на партнёрство. Хотя он спокойно может просто сделать меня координатором проекта. Но с моими старыми наработками… Нет, точно партнёрство. Так будет выгоднее. Осталось только распрощаться с Максом.

– Распрощаться? – ахнула я, не веря.

– Фирма останется, конечно. Жаль было бы гробить. Я столько в нее вложил… если Стерн не будет мешать, мой человек вполне способен удержать основных заказчиков и продлить самые выгодные контракты.

– Вау, – снова выдохнула я.

– У тебя неплохой пронанс. Немного американский. В Хьюстоне оценят, – подметил Кир ехидно.

Я закатила глаза, а он в очередной раз вытащил коробку с кольцом.

– Выходи за меня.

Хотелось послать уже матом, но решила просто игнорировать.

– Почему ты не хочешь? – не унимался Кирилл.

– Потому что я тебе не верю, Кир. Я не хочу быть с тобой даже дома, а уж на другом континенте и подавно.

На его щеках заходили желваки. Он сунул кольцо обратно в карман, умчался к стойке, чтобы расплатиться.

– Ты доела? Можем идти? – спросил он резко.

– Хочу пиво допить, – ответила я из вредности, хотя в меня уже не лезло.

Кирилл сел и послушно ждал, не проронив больше ни слова. Побесив его еще минут пятнадцать, я поднялась и скомандовала возвращение в отель. Он удивился.

– Еще даже не стемнело. Я думал, погуляем в Градчанах.

– Нет. Я заказала столик на восемь. Хочу немного привести себя в порядок.

– О, конечно, – согласился Кир.

Я не отказалась от такси, когда он предложил. Ноги гудели, очень хотелось поскорее оказаться под горячим душем, немного отдохнуть, навести красоту и отправиться в «Черный орел».

Кирилл пообещал, что будет ждать меня в начале восьмого в холле, и не обманул. Видеть, как он улыбается, заметив меня, и, не стесняясь, разглядывает – бесценно. Я специально взяла с собой бежевое платье из тонкой шерсти, которое сидело, как влитое, повторяя линии моего тела. Хотела быть нарядной в праздничный самодостаточный вечер дня рождения. Сейчас мне было намного приятнее, что мои старания оценили не только безликие служащие гостиницы, но и Кирилл. Я почти забыла, как это тепло и приятно видеть на его лице довольную улыбку, знать, что я ему нравлюсь, что он желает меня.

Черт. Нужно завязывать. То, что я решила не бегать от Нечаева ничего не значит. Я не собираюсь прощать его, забывать все… Перед глазами снова встали многочисленные фото с женщинами и тот поцелуй в «Праге». С этим человеком лучше не иметь ничего общего. Это сейчас его распирает предложениями пожениться и уехать. Кто мне даст гарантии, что в Штатах его не потянет на горячих техасских женщин? Все блажь. Кира, похоже, настигли печальные эмоции прошлого, и он назло мирозданию решил уволочь меня с собой. Им движет каприз или прихоть. Как вариант – навязчивая идея, но уж точно не то, что нужно мне. Любовь.

– Ты чудесно выглядишь, – проговорил Нечаев, забирая у меня из рук куртку, помогая надеть. Я сунула руки в рукава, повернулась к нему лицом. – Выходи за меня.

Улыбался, как дьявол, умышленно выбешивая меня стратегией измора.

– Отвали, – бросила я, направляясь к выходу, заматывая на ходу шарф вокруг шеи.

Кирилл не обиделся, даже виду не подал, пропуская мимо ушей очередной отказ.

– Можно заказать машину, чтобы ты не мерзла, – заботливо подметил он, указывая взглядом на мои ноги в колготках.

– Нет. Мы поедем на метро.

– Что? – скривился Нечаев.

– Что слышал. Идем. Тут близко.

Я толкнула дверь и бодро пошагала по морозному асфальту, вдыхая колкий ночной воздух, впитывая вкусное и таинственное освещение Праги.

– Ась, зачем метро? Давай на такси, – опять влез со своими предложениями Кир.

– Можешь как угодно добираться, а я поеду на метро.

– Почему?

– Так надо.

– Зачем, зай?

– Отстань, не порти мне Прагу. – Я сморщила нос. – Собственно, ты ее уже испортил. Хотя бы не усугубляй, ага?

Кир в очередной раз упрямо поджал губы и последовал за мной к подземке. Погода была, как по заказу. Легкий редкий снежок, приятный вечерний морозец. От силы два градуса ниже нуля. Все, как по тексту Лукьяненко.

Выйдя на станции «Малостранская», я смело пошла по описанию, не глядя на номера домов, пренебрегая навигатором. Древняя брусчатка под ногами, сувенирные лавочки.

– Ты уверена, что мы на верном пути? – спросил Кир, доставая телефон. – Может карту открыть?

– Не мешай, – цыкнула я на него сердито.

– А чему я мешаю?

Я зашипела на него, и Кир, хмыкнув, замолчал.

Очень скоро улица, по которой мы шли, раздвоилась, и я увидела «Черный орел». Простенький, но симпатичный ресторанчик с внутренним двориком. Сейчас на улице, конечно, никто не сидел, но летом, думаю, тут чудесно.

Нас встретил приветливый официант, провел к столику. Полный зал народу. Хорошо, что я подстраховалась и заказала заранее. Кир не дошел со мной до стола, остановился что-то рассматривая. Я подтвердила основной заказ, попросила сразу принести пиво, А Нечаев так и изучал что-то на стене. И тут я вспомнила. Автограф и фото Лукьяненко. Одобрено Ночным дозором. Конечно.

Я подошла к Кириллу, навела камеру, сфотографировала доску почета. Нечаев обернулся.

– Значит, Дозоры? – спросил он, сияя улыбкой озарения.

– Дозоры, – кивнула я.

– Почему не рассказывала?

Я увидела нашего официанта с кружками и позвала:

– Пойдем за стол.

Кирилл послушался. Мы уселись.

– Прозит, – проговорила я, приподняв кружку.

– Прозит, – откликнулся он не менее бодро.

Мы пригубили Велкопоповицкого. Кир намаз на хлеб паштет, который нам подали до основных блюд, передал мне кусочек. Я откусила, прикрыла глаза. Вкусно.

– Значит, ты и в Прагу хотела из-за Дозоров? – спросил он, тоже попробовав закуску.

– Да, – честно призналась я. – Думала отложить до Рождества или Нового года, но Алка и Женя подарили номер в Санрайзе на день рождения. Пришлось лететь.

– Я же подозревал, что ты не просто так подрабатываешь. Могла бы и рассказать.

– Зачем рассказывать? – едко улыбнулась я. – Ты или занят, или шляешься по клубам, или улетаешь в Хьюстон. В любом из этих сценариев нет место моим глупым мечтам о Праге.

Кирилл посмотрел на меня сурово, но я даже не думала тушеваться от его взгляда. Он приложился к кружке снова, делая несколько больших глотков, ополовинив тару. Я тоже решила не отставать. Пиво, как и везде в Праге, оказалось чудесным. Я привыкла к отечественному кисловато горькому пойлу, от которого косела уже на второй бутылке, а местный чудо-напиток казался просто нектаром богов. К тому же не так быстро ударяло в голову. Я пила тут каждый день, но не чувствовала опьянения. А сегодня хотелось злоупотребить. У меня день рождения и назойливый Нечаев на хвосте – имею право.

– Антон Городецкий знал толк в Пражских харчевнях, – объявил мой надоедливый спутник, когда принесли печено вепрево колено.

Я хмыкнула. Мясо таяло во рту и на вкус было потрясающим.

– Ась.

– Ммм?

– Выходи за меня.

Я зыркнула на него исподлобья, замечая на столе коробку с кольцом. Игнорируя предложение и подарок, снова принялась за еду.

– Разве это не романтично? Мы можем отпраздновать и помолвку тоже? Хочешь, угостим всех? Правда, давай я… – и он начала вставать. По всей видимости, чтобы громко объявить на весь зал, что заплатит по счету за каждого посетителя.

– Прекрати, – процедила я сквозь зубы. – Тебе не надоело портить мне жизнь, Нечаев? Сядь и пей.

Наверно, я кои то веки звучала грозно и убедительно, потому что Кирилл послушался.

– И кто тебя надоумил на эту дебильное повторение, мать учения, с кольцом? – пробубнила я скорее обращаясь к мирозданию, чем к Кириллу.

Но ответил мне именно он.

– Так Женька. Он сказал, что не поедет со мной в Штаты без штампа в паспорте. Пошутил так. А я подумал: наверно и Аська отказалась из-за этого.

– Ну и дурак.

– Кто?

– Оба. Пьяные что ли были?

– Ага, – осклабился Кир. – В шлам. Я же говорил.

– И как за тебя замуж выходить, Нечаев? Ты же оказывается, алкоголик, – продолжала глумиться я.

– Если хочешь, уйду в завязку.

И он тут же допил, громко поставил кружку, махнул официанту.

– С завтрашнего дня не пью, – объявил Кир и заказал еще пива.

Я рассмеялась.

– Давай перед новым годом поженимся и рванем сюда еще на недельку. Будет снег и каникулы. А потом сразу в Хьюстон.

– На это тебя тоже Андреев надоумил?

– Нет, это я сам.

– Поезжай с Женькой.

– В Хьюстон или в Прагу?

– И туда, и туда.

– Нееее, я хочу с тобой.

Официант принес новые кружки, забрал у меня пустую. Мы ели, пили, болтали. Кир еще трижды делал мне предложение, даже попытался насильно сунуть палец в кольцо. Я смеялась и выдирала руку. А потом почти заплакала.

– Неужели тебе мало, Кир? Хочешь сломать мне руку. Ты уже растоптал мои мечты. Разве этого мало?

– Мечты? – переспросил он. – Какую еще мечту, кроме Праги я успел растоптать?

– О большой и чистой любви, конечно, – выплюнула я со злой самоиронией.

Нечаев тут же почувствовал перемену настроения, просто взял мои руки в свои.

– Прости, заяц, – проговорил он. – Я просто не могу без тебя, понимаешь?

– Поэтому устраиваешь весь этот цирк?

Я смотрела на наши ладони, чувствуя, как предательское тепло его рук проникает мне под кожу и мчится к измученному сердцу.

– Да, – ответил Кирилл прямо. – Хватит с нас драмы. Клянусь, я больше не причиню тебе боли, родная.

Я подняла на него глаза, которые заволокло пеленой слез. Губы сами спрашивали, вопреки разуму, который велел молчать. Кажется, третью кружку я зря допивала.

– Зачем, Кир? За что ты меня наказывал? Что я сделала? Все эти женщины…

– Я не хотел брать тебя с собой в Штаты, – тут же выпалил он.

– Что? Я и не просилась с тобой.

– Знаю, но предложение от Коноко уже давно висит надо мной, как дамоклов меч. Я понимал, что придется уехать и не хотел…

– …брать меня с собой? – я повысила голос. – Так я и не хочу, Кир! Алло!

– В том и дело. А я хотел, чтобы ты хотела, но знал, что не захочешь.

– Чего? – я запуталась.

– Аленка же не поехала со мной. И ты бы не поехала. Поэтому я сделал так, чтобы ты точно не поехала. Чтобы у меня даже мысли не было просить тебя, умолять… Вот как сейчас. Хочешь, на колени встану?

Кажется, он тоже перебрал. Какая это кружка у него по счету? Пятая?

– Ничего я не хочу от тебя, Кир! Что за идиотский план?

– Видишь? Ты не хочешь, а значит план сработал. Только в одну сторону, я сам себя надурил. Хах…

Он засмеялся, а потом вмиг посерьезнел.

– Аська, а я не спал с ними. Аленке назло трахал все, что движется, а после тебя – отрезало. Только зайцу мою хочу.

Он потянулся рукой к моей щеке, убрал за ухо прядь полос, погладил. Я, как кошка, прижалась к его ладони, потерлась о грубоватую кожу.

– Маленькая, – выдохнул Кир, ловя мои губы своими, даря сладкие, почти невесомые поцелуи.

Я не ответила, но и не отвернулась, лишь тихо захныкала от горького удовольствия.

– Зачем ты сравниваешь меня с ней? – прошептала я ему в губы

– Потому что все повторяется, а я не хочу. Не хочу опять уезжать один. Не хочу терять тебя, Аська. Я был молодой и тупой, обиделся и умчался в Норильск, но в Хьюстон я тебя заберу. Даже не мечтай, что сможешь отделаться от меня. Хоть в мешке, но увезу с собой.

Горячие слезы потекли по лицу. Кир ловил их губами.

– Не плачь, зайчишка. Не плачь, не плачь, не плачь.

Я умирала от его признаний. Просто разваливалась на части. Сил оставаться рядом больше не было. Я выбежала на улицу в одном платье. Воздух. Мне нужен воздух.

Но и вне шумного зала его было недостаточно. Я всхлипывала, обнимая себя руками и дрожа после тёплого помещения. Задрала голову и смотрела в небо. Сверху падали редкие снежинки, тая на моих щеках, перемешиваясь со слезами.

Я почувствовала, как Кир накинул мне на плечи куртку, развернул к себе лицом.

– Приглашала на ужин, а плачу опять я, – попенял он мне с грустной улыбкой.

– Я бы поехала, Кир, – выпалила я, игнорируя его примирительно шутливую реплику, – если бы ты не повел себя, как последняя сволочь, я бы поехала. Помчалась бы за тобой хоть на край света. Хоть на Луну.

– Так поехали, – прошептал он, еле слышно, словно не верил в то, что слышит.

– Не могу, – прохрипела я. – Мне так больно. Ты добился своего. Больше не хочу. Ничего от тебя не хочу.

– Нет, – зарычал Нечаев, схватил меня за плечи.

– Да, – строптиво выпалила я. – Ты все испортил.

– Я все исправлю.

– Поздно, Кир.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Д…

Он не дал мне договорить, закрыв рот поцелуем. Я пихнула его кулаком в грудь, но куда там? Скалу и то проще сдвинуть, чем этого упёртого осла. А губы тем временем снова колдовали, отключая мой разум, заставляя забыть протест и отрицание. Только боль не притуплялась, а нарастала вместе с возбуждением. Я чувствовала себя махровой мазохистской, которой невыносимо хорошо от того, что злобный садист вновь режет ее по живому.

Голова закружилась, все мысли растворились в хмельном угаре и похоти.

Стало тепло. Кажется, мы ехали в такси. Его губы не отпускали меня, руки держали крепко. Я чувствовала себя тряпичной куклой, безвольной марионеткой. Я так устала отрицать, убегать, грубить и врать Кириллу. Да и себе.

Снова ничего не вижу, не понимаю, что вокруг. Только губы, руки, шепот, дыхание. Кажется, мы уже в отеле, около моего номера. Или его? Какая разница?

– Поехали со мной, Аська. Не могу без тебя. Поехали, пожалуйста.

Хочется кричать, но слова застревают в горле, и я хриплю:

– Нет. Поздно, Кир. Поздно.

Но целую, впиваюсь в его губы, стаскиваю шарф с шеи, дергаю за рукава пальто. Моя куртка валяется на полу, и я наступаю на нее, не глядя под ноги. Мы идем приставными шагами до кровати, избавляясь по пути от одежды. Кажется, все-таки это мой номер.

– Что мне сделать, Ась? Скажи. Просто скажи. Я хоть солнце тебе с неба достану, чтобы ты меня простила.

– Не надо. Ничего не надо, – шепчу ему в губы, утягивая за собой на постель, радуясь, что мы уже раздели друг друга и можно чувствовать его кожу на моей. – Люблю тебя. Я просто хотела, чтобы ты тоже меня любил.

Снова всхлипываю, потому что эти слова звучат так жалко. Я словно клянчу у него это признание. Выпрашиваю слова, которые по-настоящему для меня важны, которые он так ни разу и не сказал.

Кир зависает надо мной, смотрит в глаза так долго и нежно.

– Я люблю тебя, – произносит он уверенно и спокойно, словно каждый день это мне говорил, каждый час.

Я начинаю рыдать. Громко. Со всхлипами и слезами, которые не могу сдержать. Он перекатывается на бок, прижимает меня к себе, снова целует, гладит, успокаивает.

– Люблю тебя, зайчишка. Я люблю тебя, милая. Конечно, я тебя люблю.

– Врешь, – выкрикиваю я, – Все ты врешь, Нечаев.

Вместо новых признаний и оправданий он раздвигает языком мои губы, а ноги коленом. Я понимаю, что мне все равно, лишь бы почувствовать его снова, отдаться, раствориться, принадлежать этому потрясающему мужчине.

– Черт с тобой. Ври. Хотя бы разок…

Он не дает мне договорить, ошеломляет напором, наполняет и крепко стискивает. Мы больше не разговариваем. Все уже сказано. Слова излишни. Наши тела общаются без глупых правил, без обид. Желание не знает преград и ограничений. Страсть не нуждается в рамках и законах. Любовь нельзя урезонить, подчинить.

Я путаю сон и реальность, позволяя себе и ему все. И даже больше.