Текст книги "Сначала кофе (СИ)"
Автор книги: Ольга Пожидаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 20. Это ничего не меняет
Я проснулась, потому что жарко. Горячие руки Кирилла обнимали крепко даже во сне. Аккуратно отстранившись, я села на кровати, зачесала волосы рукой. Голова гудела, а глаза с трудом моргали. Веки словно свинцом налились. Похоже, это расплата не только за несдержанность в напитках, но и за мою слабость на передок. Я с трудом вспоминала все, что произошло после ресторана. Память, хитрая стерва, стерла слова и поступки, оставив только ощущения, эмоции. Лишь признание Кирилла стучит набатом по воспаленному мозгу: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя».
Услышала, как Нечаев завозился, видимо, не найдя меня во сне.
– Иди ко мне, зай, – пробормотал Кир.
– Вставать пора, – ответила я и поднялась с кровати.
– Зачем?
Он повернулся на бок глядя, как я надеваю вытянутую майку, которую использую вместо пижамы.
– Почти полдень.
– И что? Полдень отличное время, чтобы…
Кир поймал меня за руку, затащил обратно в кровать. Я захныкала от спазма в висках из-за резких движений.
– Тебе нужно еще поспать, – заявил он, укладывая меня в кровать, придавливая собой сверху, видимо, чтобы не удрала.
– А тебе нужно пойти к себе, – парировала я.
Нечаев нахмурился.
– Зачем?
– Затем.
– Ась…
Я упиралась руками ему в грудь, безмолвно прося отпустить и уйти. Кир, как всегда, не мог взять и согласиться.
– Я думал… – начал он.
– Ты ошибся, – перебила я тут же.
– Ась то, что было ночью…
Я снова влезла, продолжая его мысль в своем ключе:
– Это ничего не меняет.
– То, что я люблю тебя – ничего не меняет? – повысил голос.
Я съежилась от сурового тона и поспешила выползти из-под Нечаева. Отошла к окну. Прячась за занавеской смотрела на город.
– Ответь мне, Ась! – потребовал Кирилл.
– Мы не будем…
Теперь настала его очередь перебивать.
– Нет, мы будем говорить об этом. Мы теперь обо всем будем говорить, – рявкнул он, вставая с кровати.
– Так удобно, правда? – мстительно ввернула я. – Ты то хочешь говорить, то не хочешь, и я всегда должна слушаться. Хочешь знать, что я думаю о твоем признании – пожалуйста. Это все фуфло.
– Что? – опешил Кир.
– Вся твоя любовь – это чушь собачья. Ты сказал мне это пьяный, во время секса, когда я буквально умоляла об этом.
– Теперь повторяю трезвый. Я люблю тебя. В чем проблема, Ась? Какая разница?
– Большая! Вспылила я, – Ты сначала зовешь меня в Америку, потом предлагаешь пожениться и как вишенка на торте – признаешься в любви. Не находишь, что это несколько странная последовательность?
– Да, у меня явно проблемы с очередностью, – признал он. – Но разве от этого что-то меняется? Я все так же хочу жениться на тебе, уехать с тобой. И мои чувства не меньше и не хуже, если я тебе сказал о них после ведра пива и во время секса.
– К чету твои чувства, Кир. К черту твое предложение. К черту паршивую Америку.
Я почти плакала. Нечаев сжал мои плечи, склонил голову, чтобы прижаться своим лбом к моему.
– Я знаю, ты злишься, ты обижена…
– Ты очень нейтрален в выражениях, – фыркнула я.
Он начал осыпать поцелуями мое лицо.
– Я ошибся, Ась. Я струсил. Я намеренно делал тебе больно. Такие выражения достаточно экспрессивны для тебя?
Я тихо хныкнула в ответ.
– Готов всю жизнь слушать твои упреки. Всю жизнь извиняться и исправлять свои ошибки. Только будь со мной, зайчишка. Пожалуйста. Не хочу без тебя. Не могу без тебя.
Я опять ощущала горячие ручьи слез на щеках. И губы Кирилла, пропитанные соленой влагой, ласково касались моих.
– Я буду уговаривать, пока ты не согласишься. Пожалуйста, родная.
Я не отталкивала его, но и не отвечала взаимностью. Только лепетала, едва слышно.
– Я не могу. Не могу.
А Кир целовал, продолжая уговаривать.
– Я люблю тебя, девочка моя. Люблю. Будь со мной. Стань моей снова. Верь мне, прошу.
От потребности в его голосе, от чувственности интонаций я таяла, желала верить, принадлежать. Но сердце ныло от еще не заживших от ран, боясь новых.
– Я не знаю, Кирь. Не знаю. Не получается. Это ничего не меняет.
Уже не категоричное «нет», но уж точно близко не стояло с тем «да», которое хотел от меня Нечаев. Даже на мгновение я не могла себе представить, что смогу поверить в его любовь, соглашусь выйти за него и уехать. От одной мысли об этом, у меня волосы шевелились.
В глазах Кира мелькнула искра безумия.
– Это все меняет, – затараторил он взволнованно. – Давай поженимся. Сегодня. Прямо сейчас.
Я так опешила, что даже слов не находила, чтобы обрисовать степень помутнения его рассудка. А Нечаев продолжал.
– Это же Прага. Твоя любима Прага, Аська. Пусть все будет здесь и сейчас. Ну же, зайца, скажи мне да.
– Нет-нет-нет, – замотала я головой, очнувшись. – При чем тут Прага? Как вообще ты представляешь себе? Здесь, наверно, тоже сроки, организация…
– Нет таких сроков, которые нельзя сократить. Только скажи да, Ась.
Я едва не согласилась, заразившись его безумием. Вовремя нагрянул ступор. Я замерла на несколько минут, а потом… рассмеялась. Нечаев не оценил моего веселья, нахмурился.
– И чем ты лучше Алки, Кирь? Сколько мы знакомы? Меньше полугода. Представляешь, я сейчас соглашусь, мы уедем в Штаты, ты заработаешь там миллиард, потом я подам на развод и разорю тебя. А? Круто?
Он невесело хмыкнул.
– Это не смешно, Ась.
– Разве? По-моему, очень смешно. Куда подевался мой расчетливый Кирилл Нечаев, который не отдаст голодранцам ни копейки своих кровных?
– Он в России остался. Ему не дали визу, – буркнул Кир.
– А гарантии, что я не облапошу тебя, кто дал?
– Мне не нужны гарантии, Ась. Я люблю тебя и готов рискнуть.
Он резал меня без ножа. Я моментально сникла, растеряв нелепое веселье и едкий сарказм.
– Дай мне время, – попросила я, отстраняясь. – Мне нужно пространство, нужно подумать.
Нечаев убрал руки, взглянул на меня печально.
– Я бы ждал, сколько угодно, Ась, но очень скоро придется уехать. У меня нет времени. У нас – почти нет. Оно на исходе.
– Я не могу сказать тебе ничего хорошего сейчас.
– Уверен, что можешь.
Я подняла на него глаза, сразу поняла, что он имеет в виду.
– Я люблю тебя, – произнесла тихо. – Люблю, Кир. Но это ничего не меняет.
– Это меняет все.
Нечаев взял мое лицо в ладони, склонился, накрывая мой рот поцелуем. От ласковых, нежных движений губ я таяла, как пломбир на солнце. Голова кружилась, мысли путались.
– Я сейчас соберу вещи и улечу ближайшим рейсом, – поговорил Кир, оторвавшись от меня.
Тут же захотелось отговорить его, хотя сама просила пространства.
– Я не буду тебе докучать больше. У тебя будет пространство и время. Когда что-то решишь, позвони мне. В любом случае. Ладно?
– Ладно, – выдавила я, проглотив горький ком рыданий.
Кирилл быстро оделся, направился к двери.
– Я люблю тебя, – проговорил он, прежде чем уйти.
Я села на кровать и проревела почти весь день. Должна была сегодня столько посмотреть, но даже мысль о том, чтобы одеться выйти казалась нелепой. Лишь к вечеру спустилась, чтобы перекусить в кафе. Кусок в горло не лез, но я заставила себя. Так же заставила себя уснуть, а потом встать рано утром, поехать в аэропорт, сесть в самолет.
Мы могли провести еще день в Праге вместе. Но что бы это изменило? Мне было бы еще больнее говорить ему, что я не могу простить, забыть и рискнуть.
Дома осень показалась совсем не такой чудесной, как в Праге. Недавно выпал снег и теперь таял, противно хлюпая под ногами. Все родное и серое тут же накинулось и задушило тоской.
Я как робот ходила в универ, иногда на работу, а по ночам мне снились таинственные улочки Праги, кольцо с сапфирами и скульптура Яна Непомуцкого с Карлова моста, которому Кир что-то загадал.
Я подпрыгивала от каждого звонка, изо всех сил желая чтобы Нечаев нарушил слово и позвонил, пришел, дал знать о себе хоть как-то. Но тщетно. Он более не преследовал меня, одарив тем самым пространством, в котором мне стало тошно уже через неделю. Наплевав на долги по универу, я помчалась домой к маме и вывалила ей все, как на духу. Толку от этого было мало. Мама честно призналась, что ни за что не хотела бы отпускать меня за океан. Она и так скучала, потому что мы не виделись летом. Даже одна мысль о моем отъезде в Америку приводила ее в ужас. Но, провожая меня на автобус, она сказала:
– Твоя бабушка тоже отговаривала меня ехать в Хабаровск. Мы знали, что это временная работа для отца. Я могла остаться здесь, ждать его… Вернее не могла, поэтому уехала с ним. Слушай свое сердце, Ась.
Я разревелась и долго благодарила, обнимала ее.
Как раз сердце ничего толкового не говорило. Вернее, я желала изо всех сил быть с Кириллом. Я была готова его простить, дать нам еще один шанс. Но свадьба, отъезд – и все в ближайший месяц – это уже перебор. У меня ведь учеба и диплом, родители, друзья. Куда все это девать?
Я как никогда понимала Алену, которая не решилась.
Но все чаще мне хотелось поехать к Киру, зацеловать его, сказать, что я согласна, согласна на все и даже больше. Мне так хотелось ему верить. Хотелось верить, что настоящим он был, когда гулял со мной в парке или доверял свой дом, когда был готов упасть на одно колено на Карловом мосту и искренне радовался, что я не дала ему запачкать брюки. Но я знала и другого Кирилла, холодного и жестокого, от которого пахнет дорогим алкоголем, женщинами и пороком. У меня не было гарантий, что эта его ипостась не вернется. Я совсем не хотела оказаться одна, на другом краю света наедине со своей болью и равнодушием любимого человека.
В любом случае, пора было что-то решать. Я знала, что обязательно поеду к Киру. Попрощаться или…
– Ася, привет, – вырвал меня из очередных печальных раздумий голос Максима.
Он часто бывал в «Праге», и мы весьма мило общались, позабыв его пьяное недоразумение с приставаниями. Я не успела поздороваться в ответ, а он уже заговорил снова:
– Слушай, ты должна уйти сейчас с работы.
Его голос звучал весьма беспокойно, да и выглядел Макс так же. Я тут же переполошилась.
– Что? Зачем?
– Кирилл. Он просил тебя привезти. Проблемы, – выдавал Стерн отрывисто, не давая мне опомниться. – Это срочно, Ась. Давай быстрей.
Паника мгновенно завладела мной. Я рванула к Диме и без зазрения совести выложила все, что сказал Стерн. Не так много поводов для начальства отпустить с работы, но волшебная фамилия Нечаев тут же обеспечила мне отгул.
Макс приплясывал у двери, когда я выскочила из подсобки, едва накинув куртку, с шапкой и шарфом в руках.
– Не закутывайся, – бросил он. – Я машину не глушил. Живей, живей, Ась.
Мы почти бежали по парковке к его Субару. В салоне и правда было тепло, даже душно. Я быстро пристегнулась, Макс дал газу. Едва мы отъехали, забросала его вопросами.
– Максим Палыч, я так и не поняла, что случилось? Что с Кириллом? Зачем я ему?
– Ты очень нужна, – ответил он расплывчато. – Кир ждет тебя.
– Это из-за сделки в Хьюстоне? Как я вообще могу помочь?
Я начала шевелить мозгами, понимая, что ничего не понимаю. Стерн скривился, едва я упомянула американцев.
– Все на месте, Ась. Не отвлекай. Я за рулем.
Глянув на спидометр, я вжалась в сиденье. Максим гнал, нарушая все мыслимые скоростные ограничения и правила движения. Я так привыкла к спокойному, уверенному вождению Нечаева, что сейчас едва сдерживала крик.
– Что ты делаешь? – скосил глаза Стерн, заметив, что я достала мобильный.
– Хочу Кириллу позвонить.
Палец привычно лег на кнопку разблокировки, а потом и на значок вызовов. Я успела заметить аватарку Кира, которая стаяла на его профиле, потянулась, но тут же Макс ударил по руке, выбивая телефон. Мобильник шлепнулся мне под ноги.
– Не надо никуда звонить, – процедил Стерн. – Ты же не хочешь, проблем, детка?
– Кирилл не просил приезжать за мной, – догадалась я.
– Дождешься от него, – фыркнул Максим, пролетая на красный свет. – Похоже, ты ему все мозги вытрахала. Был же нормальный мужик, а теперь… Совсем свихнулся со своими идеями. Расти ему надо. Сидел на своем месте и не вонял, пока с тобой не связался.
– Я тут при чем? Вы что-то путаете.
– Если бы…
– Максим Палыч, остановите машину, пожалуйста, – взмолилась я, едва сдерживая слезы, перепуганная его агрессией и непонятными мотивами. – Мы с Кириллом давно расстались.
– Заливай. В Праге он, скажешь, не с тобой был?
– Это недоразумение.
– Ну да, ну да.
– Что вы вообще от меня хотите?
– Увидишь. Да не дрожи ты, – он похлопал меня по коленки. – Убивать не планирую.
«Утешил», – подумала я, но промолчала. Решила не бесить Максима. Более всего пугала неизвестность. Что он от меня хочет? Куда везет?
Ответ на последний вопрос пришел очень скоро. Мы мчались в сторону черты городу. Эту дорогу я знала, как свои пять пальцев. В Митрофаново. К Кириллу. Я тут же вспомнила, как после инцидента с домогательствами Макса, приехала без предупреждения, и Стерн видел, что я вошла в дом сама. Он запомнил. Похоже, собрался использовать меня вместо ключа.
Вспомнив про глаз из «Разрушителя», я нервно хохотнула. Не получалось придумать причину, по которой Стерну понадобилось проникнуть в дом Кирилла. Вряд ли он собрался его грабить.
Мне остро захотелось жить. Что бы там Максим не сказал про свои планы, но производил сейчас впечатление отчаявшегося и абсолютно неадекватного человека, готового на все. Как бы я не любила Кирилла, но геройствовать совсем не хотелось. Надеюсь, он поймет, что у меня не было выбора.
Очень скоро мы оказались у ворот коттеджа. Стоит признать, Стерн удачно все рассчитал. Помощнику уже уехали, а Кир еще на работе. Меня взял в оборот, сыграв на чувствах. Похоже даже не особенно заморачивался. Увидел, что я на все согласна при одном только упоминании Нечаева. Проклятье. Надо же быть такой дурой.
Зубы выбивали барабанную дробь, когда Макс приказал:
– Выходи. И без фокусов.
Руки дрожали, и я никак не могла справиться с ремнем. Стерн открыл дверь, дернул меня за руку, выволок на улицу. Он увидел на полу мобильный, поднял, бросил на тротуарную плитку и растоптал. Телефон издал хрустящий стон под тяжелых подошвой ботинок.
– Не понадобится тебе, – хмыкнул Максим.
Я сглотнула.
– Открывай, – снова приказал он, держа меня за шею.
Я сделала, как он велел. Сначала ворота, потом дверь дома. Замки щелкали, поддаваясь коду и отпечаткам. Почему Кирилл не отменил мой доступ в дом? Не надо было вообще давать мне пароли.
Гостиная встретила полумраком сумерек. В горле запершио. Не так я бы хотела сюда вернуться. Совсем не так. За мгновение перед глазами пронеслись самые счастливые моменты в этом доме. Я была готова разрдаться. Хотелось, чтобы их было больше. У нас с Киром казывается, было так мало времени вместе. И теперь казалось преступлением то, что я отказывалась быть с ним, не в силах отпустить обиды.
Но Стерна мои сантименты мало волновали. Он направился в кабинет, не отпуская меня, продолжая больно давить на шею.
– Сиди и не дергайся, – велел Максим, усадив меня в кресло за столом Кирилла.
Сам он тут же начал наводить хаос, открывая ящики, потроша папки, разбрасывая документы. Сцепив руки в замок, я мелко дрожала, поглядывая на дверь. Хотелось рванут, но я не решалась. Что теперь-то Стерну от меня надо? Если попробовать сбежать? Успею ли? Что мне грозит, если Макс поймает у двери? Вряд ли хватит времени, чтобы разблокировать замок.
– Ах, вот он, – воскликнул Стерн, торжествующе, найдя сейф в одной из полок, заставленный книгами.
Он покрутил колик, но дверца не поддалась. Я знала старый код. Кир дал мне его против воли, буквально заставил запомнить цифры. В сейфе были деньги. Нечаев велел использовать их в непредвиденной ситуации. Неужели Макс затеял все это рад денег?
– Код! – рявкнул он на меня. – Уверен, ты знаешь.
Я прикусила губу.
– Ася, – угрожающе протянул он, – Не надо героизма, ладно?
У него не было оружия, но я все равно боялась. Он мужчина, а я всего лишь девчонка. Спортом не занималась, так что даже убежать от него не смогу.
Я назвала цифры, глотая слезы. Макс снова принялся колдовать с дверцей, но тщетно.
– Мать его, – заорал он, саданув рукой по сейфу. – Ты дуришь меня, девочка?
Стерн навис надо мной, хватил за горло, сжимая. Я вцепилась в его руку, стараясь оторвать, но он давил все сильнее сжимая, не обращая внимания на сопротивление.
– Не знаю. Я правда, не знаю, – кряхтела я, едва дыша.
– Твой день рождения, – потребовал Стерн, слегка ослабив хватку.
Я назвала дату.
– С прошедшим, – хохотнул Макс, отпустил меня и вернулся к сейфу.
«Убьет», – пронеслось у меня в голове, потому что идея с датой моего рождения в виде кода для сейфа была более, чем бредовой. Я глазам не поверила, когда замок щелкнул и дверца поддалась. Стерн издал победоносный вопль, но очень быстро сдулся.
–Бабки! Сраные доллары, – заорал он. – Где документы? Твою, мать!
Он снова уставился на меня налитыми кровью глазами. Сделал шаг вперед.
– Где. Нечаев. Хранит. Документы, – чеканил Стерн каждое слово.
Черт, какой правильный ответ? В офисе? Я не знаю? Откуда мне вообще знать про документы? Я и про деньги ничего не хотела слышать.
Максим нависал надо мной, как гора, и опять тянул руки к шее.
– В спальне, – выпалила я. – У него в спальне еще один сейф. Может там?
Я вся сжалась от собственного вранья, ожидая, что Максим сразу все поймет. Но он, видимо, сам не хотел терять надежду. Схватив за руку, Стерн потащил меня из кабинета, наверх по лестнице. Я молила бога, чтобы выпал подходящий случай для побега.
– Хоть какой-то толк от того, что ты грела его койку, – ворчал Стерн, волоча меня за собой, заталкивая в спальню. – Где?
– В гардеробной, – пискнула я, – за штангой с костюмами.
Максим отпустил и рванул по указанному направлению.
Я дождалась, когда он скроется, и тут же помчалась обратно по коридору и вниз по лестнице.
– Стерва, – догнал меня крик, когда я уже была на последней ступеньке.
Обернувшись, увидела его, но скорость не сбавила. Нужно было успеть к двери. Не глядя под ноги, я устремилась через гостиную. По закону подлости и во славу своей нелепой координации, я споткнулась, полетела носом вперед прямо на низкий журнальный столик. Инстинктивно выставила руки вперед. Как в замедленной съемке, я видела, как задеваю со столика вазу, смахиваю ее на пол. Она падает и разбивается вдребезги, а я приземляюсь следом. Прямо ладонями в осколки. Кажется, ударилась, но боли не чувствую, потому что вижу, как на коже проступают капли крови. Сильнее, больше. Мутит и кружится голова. Отключаясь, я слышу голос. Кажется, что и Кирилла. Галлюцинации. Слишком много голосов. Этого не может быть. Мы ведь одни в доме. Наверно, это уже все снится. Ну и хорошо.
Бонус 3. Нечаев
Вернувшись из Праги, я попал в водоворот. Хорошо еще, что Славик справился. Не скажу, что на сто процентов, но вполне. Оставив его за старшего, я плотно занялся отделением от Стерна. Переговоры с Хьюстоном прошли как нельзя удачно, а работа Андреева на второй и трезвый взгляд показалась буквально золотым прииском программирования. Обрисовав новые горизонты ребятам из Коноко, я наметал план и для Жени. Он, казалось, все не мог поверить, что нас ждет долгое совместное сотрудничество.
Я пока не посвящал его в нюансы, и провел как рядового специалиста через отдел кадров. Учитывая новые обстоятельства и сложности с отделением, я должен был снова отложить вылет в Америку. Правда, заказчик, узнав новые перспективы, даже не думал подгонять. Они будут нас хоть сто лет ждать, лишь бы получить эту новую систему расчетов. Я планировал отчалить уже в начале года. Не терпелось приступить к работе.
Но сначала нужно было разобраться со Стерном. Едва я выдал ему, что собираюсь отделиться и использовать свою часть исследований отдельно, Макса порвало на мелкие тряпочки. Он то впадал в истерику, то начинал угрожать, то скулил и уговаривал. Но чаще угрожал. Надо сказать, совершенно беспочвенно, потому что по договору я имел право на подобные движение. Когда мы открывали Нечаев&Стерн, я вообще собирался просто выкупить часть разработок Макса. Сошлись на партнерстве только потому, что Стер обещал заниматься развитием и рекрутингом светлых умов. После того, что я узнал от Женьки, не удивлюсь, если Максим не просто спустя рукава относился к конкурсам, но и намеренно отсеивал перспективные проекты.
Я его даже понимал отчасти. Зачем стремиться к расширению, если и так можно косить бабло со стабильных сырьевых компаний. Зачем привлекать молодёжь, если вскоре кто-то из них мог бы стать третьим партнером. Я вообще был бы не против мультипартнерства. А со Стерном теперь вообще не хотел иметь никаких общих дел. К черту его.
Еще одна беда свалилась на голову в виде родной сестрицы. Узнав, что мы с Женей теперь будем работать вместе, она первым делом пришла в восторг и визжала, как ненормальная, благодаря меня. Потом Лялька переспала с этими новостями и с самого утра вынесла мне мозг, мол, я специально тащу Андреева в Америку, чтобы разлучить их.
Когда я сказал, что она может хоть завтра выйти за его и поехать тоже, у Ляли случился ступор. Из него она вышла спустя неделю и теперь, то рыдала мне в трубку, то радовалась, что я стал таким душкой. В общем, выносила мозг по полной программе.
Это даже хорошо. Со всей волокитой и бюрократией, переговорами, отделением и истеричной сестрой я почти не думал об Асе. Боялся, что если остановлюсь и закрою глаза, то наплюю на все, отменю Америку и просто продам свою долю Максу по бросовой цене, чтобы устроиться сисадмином вместо Андреева и остаться в городе. С Аськой. Она обязана будет принять меня назад из жалости. Я ведь стольким собирался пожертвовать ради нас.
Я был уверен, что она объявится, позвонит обязательно. Не могло так просто все закончиться. Регулярно хотелось украсть ее с универа, приковать дома к кровати и не выпускать, а потом закатать в ковер и везти багажом до Штатов, если продолжит упрямиться. Смех смехом, но на самом деле хотел.
Однако слово держал. Не звонил ей, не писал, не мозолил глаза. И сама Аська молчала.
Я ждал ее звонка. Очень ждал, но оказался совершенно не готов, когда увидел на экране мобильного вызов от зайчишки. Ася очень редко звонила мне днем. Наверно, никогда вообще. Она прекрасно знала, что я вечно на телефоне во время работы и не отвлекала. А тут… Очень на нее непохоже. Но я, разумеется, тут же принял вызов.
– Да, заяц, – откликнулся в трубку.
Она молчала.
– Ааась, ты где? Не слышу тебя.
Послышались приглушенные голоса, словно кто-то говорил недалеко от включенного мобильного. С трудом, но я разобрал слова:
– Кирилл не просил приезжать за мной, – это точно была Ася.
Ей ответил мужской голос.
– Дождешься от него.
Я узнал Стерна. Волосы зашевелились от нехорошего предчувствия. Ася и Макс? Какого черта происходит?
– Похоже, ты ему все мозги вытрахала. Был же нормальный мужик, а теперь… Совсем свихнулся со своими идеями. Расти ему надо. Сидел на своем месте и не вонял, пока с тобой не связался.
– Я тут при чем? Вы что-то путаете.
– Если бы.
– Максим Палыч, остановите машину, пожалуйста. Мы с Кириллом давно расстались.
– Заливай. В Праге он, скажешь, не с тобой был?
– Это недоразумение.
– Ну да, ну да.
– Что вы вообще от меня хотите?
– Увидишь. Да не дрожи ты. Убивать не собираюсь.
Они замолчали, оставив меня слушать мерное гудение движка.
Он куда-то везет Асю. Стерна накрыло. Решил повесить всех собак на девчонку. Подонок.
Паниковать нельзя. Нужно действовать.
Оставив мобильный на принятом вызове, тут же набрал Москвина с рабочего телефона.
– Дядь Гриш, очень срочно, – выпалил я. – Можешь по своим каналам узнать, где находится владелец телефона? У меня вызов висит даже.
– Ммм, это не быстро, Кирилл. Пока всех подниму… Я не при исполнении.
– Я знаю, но… Вопрос жизни и смерти.
– Растолкуй.
– Времени нет, – огрызнулся я.
– Пока из пустого в порожнее точно не останется. Говори по делу и по порядку.
Я быстро обрисовал ситуацию, не вдаваясь в подробности.
– Понял тебя. Держи телефон рядом, – выдал Москвин и отключился.
Он перезвонил почти сразу, заявив, что нужно подождать минут пятнадцать. Я заметался по кабинету, как тигр в клетке.
Прошло полчаса. За это время я позвонил Жене и Ляльке. Они Асю не видели со вчерашнего дня. Андреев припомнил, что у нее должна быть сегодня смена в «Праге». Я набрал сразу Диму. Он ответил, что Аська была, но уехала со Стенром, объяснив, что у меня неприятности. У меня! Черт подери, что это скот ей наговорил?
Едва я попрощался с Димой, мой мобильный моргнул экраном, оповестив, что вызов завершен. Попытался перезвонить. Абонент вне зоны.
Понимая, что не могу сидеть и ждать, схватил пальто и помчался из офиса, на ходу набирая Москвина, бросил Тане:
– Я уехал. Все вопросы через Ремизова, – и уже в телефон, – дядь Гриш, она сбросила вызов. Что там у тебя?
– Делается, Кирилл. Не подгоняй.
– Не подгонять? Ты хоть понимаешь…
– Понимаю… – он замолчал, не договорив, – Кирюх, она дома.
– Что? – не понял я. – Нет ее дома. Она со Стерном.
– Нет. Она у тебя дома. Только что ребята сказали, что сработала система на Смирнову.
– Твою мать. Я поехал.
– Я возьму ребят покрепче и тоже выезжаю, – поддержал Москвин.
– Сам справлюсь.
– Будь на телефоне, Кирилл.
– Ладно.
Я сел в машину и дал газу. Скорость превышал нещадно, перестраивался, как в шашки играл, и давил на клаксон едва ли не на каждом светофоре.
Что Стерну понадобилось у меня дома? Деньги? Это бред. Документы? Уже теплее. Неужели думает, что я держу все дома? Для таких вещей есть ячейка в банке. Но иного повода заставить Аську предоставить ему доступ в мое жилище не видел. Скорее всего, Макс пытается сейчас найти наш договор по разделению интеллектуальной собственности, на который я собрался опираться в случае если он заартачится и пойдет в суд. Но третий подписанный вариант у нотариуса. Неужели там уже сработал? Сукин сын.
Да и сам я хорош – подставил зайцу. Кто бы знал, что так будет. Просто хотел, чтобы она приходила ко мне, когда хотела.
Уже на выезде из города я увидел машину Москвина. Он пристроился за мной, тут же запел мобильный.
– Вперед не рвись, – предупредил дядя Гриша.
– Как получится, – огрызнулся я.
Едва доехал до коттеджа, сразу помчался внутрь, даже не думая дождаться дядьку с его амбалами. Что я с Максом не справлюсь? Мой косяк, сам и исправлю.
Если он хоть пальцем ее тронет…
Додумать не успел. Едва вошел, тут же увидел, как Ася несется вниз по лестнице, запинается, падает сметая с журнального столика вазу, которая разбивается вдребезги. Ваза, не Аська, слава богу.
– Ася, – заорал я, бросился к ней.
Она лежала лицом вниз, повсюду осколки, на руках кровь от глубоких порезов. Меня замутило. Аккуратно перевернув девочку, я уложил ее голову себе на ладонь, позвал:
– Ась, Асенька, ты меня слышишь? Зай, открой глаза, пожалуйста.
Хвала небесам, она что-то забормотала. Видимо, обморок был не глубокий. Я поднял ее на руки, переложил на диван.
За спиной тут же вырос дядя Гриша.
– Живая, – диагностировал он кратко и тут же спросил. – Аптечка есть? Надо бы руки обработать.
– В ванной. Шкаф под зеркалом, – откликнулся я, начиная паниковать, потому что Ася никак не желала открывать глаза.
Москвин мотнул головой, и тут же его молодчики отправились наверх. Почти сразу оттуда донёсся шум и я тут же понял, кого они нашли. Подняв голову, увидел, как ребята ведут Стерна вниз по лестнице. Я тут же рванул к нему. Услышал за спиной голос Москвина:
– Стой, Кирилл.
Не обратил внимания, конечно. Уверен, он дал знак своим здоровякам. Один остался держать Стерна, а второй скрутил меня. Я тут же понял, зачем Дядя Гриша взял с собой этих морских пехотинцев: чтобы я не наделал глупостей.
– Остынь, Кирюх. Сходи за аптечкой лучше. Мить, проводи его. А Костик пока упакует господина Стерна.
Макс молчал. Лишь обжег меня взглядом. Наверно, понимал, что встрял и решил не усугублять. Костик увел его, а меня под конвоем сопроводил до ванной Митя.
Он отпустил только, когда хлопнула входная дверь. Хорошо, что есть кому присмотреть за Максом, пока я занимаюсь Асей. Зря уверял Москвина, что сам справлюсь. Хорошо, что он сориентировался и подготовился. Все-таки не даром свой хлеб ест.
