Текст книги "Тайна услышанная по радио"
Автор книги: Ольга Клюкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Кажется, Майкл решил всему городу дать работу. Видишь, какие все от него выходят довольные? Что поделаешь, прийдется тоже занимать очередь, – сделал заключение Серега, понаблюдав некоторое время за сегодняшней необычной клиентурой фирмы "Малыш и Карлсон".
Пришлось и впрямь встать в очередь на прием к Майклу Васильевичу.
Время от времени знакомая дверь его кабинета открывалась, и оттуда выходил улыбающийся упитанный счастливчик с каким-нибудь календарем или наклейкой в руке, и радостно сообщал:
– Взяли!
А потом и следующий делился своей радостной новостью:
– Приняли!
Но тут вперед выступал толстяк с рыжим вихром на голове, и строго приказывал:
– А теперь ко мне. Разговор есть.
Мальчишкам тоже не терпелось узнать, что за новую затею придумал Майкл, и что за добавления вносил в это дело самый толстый толстяк, но когда они попытались попытаться хоть что-то выяснить, то получили немедленный отпор:
– А вы ещё не были в кабинете! В очередь! – приказал рыжий властелин.
Из коридора было слышно, как в кабинете у Майкла на полную громкость работает радио, заглушая переговоры. Разумеется, "Радио для глухих".
"Дорогие мои, драгоценные радиослушатели, надеюсь, что у вас хорошее настроение, даже если вы находитесь на работе, лично я всегда теперь нахожусь на работе, я даже сегодня ночевал в студии, чтобы не проспать утреннюю встречу с вами, но все равно нахожусь в прекрасном настроении..."
Знакомый голос Федюни разливался по кабинету, проникая и в коридор, невидимым, журчащим потоком.
И хотя болтал Федюня, как всегда, любую околесицу, которая приходила ему в голову, но все равно почему-то становилось немного теплее на душе. И особенно Сереге в здешних казенных, офисных стенах.
– Во дает! – одобрительно заметил Серега. – Без передышки шпарит. Сегодня уже с шести часов утра начал. Сила!
Из приемной вышла Тамара Федоровна. Сегодня она выглядела более, чем странно – с её плеч свешивались длинные разноцветные полосы бумаги, словно укрощенные змеи, в руках она тоже держала целый пучок таких полос и ножницы.
– Милые мамочки, прошу внимания! – объявила секретарша. – Сегодня в объявлении по радио, и даже во всех объявлениях сразу были допущены досадные ошибки. Майкл Васильевич совсем не имел в виду малышей не старше восьми лет, я просто забыла. Малыши вообще не требуются, извините.
После этого разгневанные мамочки увозили малышей на колясках домой, но тут же, следом, появлялись другие и пытались вписаться в очередь "карлсонов", которых уже набралось, хоть пруд пруди.
– Все-таки ты ему чем-то не понравился, Тонкий, – шепнул Серега. Видишь, не хочет он никаких малышей.
Серега из любопытства заглянул в приемную – Тамара Федоровна сидела на диване, и резала, резала, резала полоски из бумаги, которыми и так в комнате был завален весь пол.
Но Серега не успел как следует удивиться, и тем более задать хоть какие-то вопросы, потому что дверь директорского кабинета открылась, и оттуда стремительно вышел главный редактор "Радио для глухих" собственной персоной. Тот самый, с малиновыми волосами.
Правда, сейчас он выглядел более цивильно – малиновые волосы были заправлены в хвостик, а одет он был в приличный пиджак чернильного цвета, под которым виднелся нарядный галстук. Но он по-прежнему был в круглых, черных очках, а из ушей все так же торчали провода от наушников, теряясь в объемном кармане пиджака.
– Ой, этот, главный! – тут же отшатнулся в коридор Серега, и постарался как можно скорее смешаться с толпой.
Главный редактор тоже вышел в коридор, но вместо того, чтобы сразу же направиться к выходу, прислонился к стене, достал из кармана маленький радиоприемник и начал его настраивать. Из-за этих дурацких черных очков непонятно было, в какую сторону он смотрит, и видит ли вообще, хоть что-нибудь вокруг. На всякий случай Серега с Андреем попытались укрыться за чьей-то коротенькой, толстозадой фигуркой. Но, как оказалось, не слишком удачно, потому что главный редактор вдруг быстро засунул радиоприемник обратно в карман, и громко воскликнул:
– Ага, радиобандиты! Вот вы где! Ну, хулиганье, теперь берегись!
И тут же сорвался с места, метнулся в сторону мальчишек. Честное слово, никто не ожидал от него такой прыти!
– На этот раз вы никуда от меня не уйдете! Я помню, как вы портили мне эфир! Ну, все!
– Бежим, врассыпную! – первым сообразил Андрей, и дернулся к входной двери в коридор.
Сереге ничего не оставалось делать, как побежать в противоположную сторону, в прямом смысле этого слова – куда глаза глядят.
При этом он сразу же понял, что редактор с малиновыми волосами припустился в погоню именно за ним.
– Нет, Толстяк, теперь ты от меня не уйдешь! – кричал в спину Сереги главный редактор "Радио для глухих". – Ты мне сейчас ответишь на пару очень интересных вопросиков!
Каких ещё вопросиков? Но размышлять было некогда – только спасаться.
Серега вообще предпочел бы обойтись без каких-либо объяснений с этим пареньком – хоть на словах, хоть на кулаках.
Теперь он больше всего опасался, что окажется в тупике. Но длинный институтский коридор вывел к другой двери, за которой тоже оказалась лестница, ведущая вниз.
Выбора не было – пришлось бежать туда.
Но вот что удивительно – чем ниже Серега скатывался по лестнице, тем настойчивее его окутывали невероятные, совершенно восхитительные, неподражаемые запахи.
Вот так, именно так – ванилью, сладостями, орехами – обычно пахнет в самых лучших кондитерских магазинах, или кафе.
Скорее всего, где-то в подвале располагался кондитерский цех фирмы "Малыш и Карлсон", но он находился так далеко внизу, что все эти дивные ароматы не просачивались до главного офиса.
Серега на ходу сообразил, что в кондитерском цехе непременно должна быть дверь на улицу, или какое-нибудь особое приспособление, по которому лотки с готовой продукцией загружаются в машины, чтобы потом развозить их по торговым точкам, и теперь стремился попасть туда, только туда!
Суда по тому, что воздух делался ощутимо теплее и слаще на вкус, Толстый чувствовал, что движется в правильно направлении. Впрочем, чувствовал – это неподходящее слово для того, кто драпает со скоростью черт знает сколько метров в секунду в совершенно бессознательном состоянии.
Наконец, мальчик ворвался в нижнюю дверь. Вообще-то он нисколько бы не удивился, если бы увидел сейчас перед собой, как в сказке, тот самый гигантский фирменный торт. Ну ладно, пусть даже и величиной с многоэтажный дом, каким он представлялся в фантазиях, пусть немного поменьше, но все равно очень-очень большой, с целой горой разноцветного крема наверху. И если бы, к примеру, в цехе сейчас случайно никого не оказалось, то можно было бы запрыгнуть туда с разбега, и затаиться от преследователя на время в этом совершенно восхитительном сооружении, где бы он точно его не отыскал.
А потом заделать языком дырку, и спокойно пойти домой.
Но в жизни, увы, с Серегой почему-то все случалось совсем не так, как в мечтах.
Во-первых, в цехе оказалось полно каких-то людей в белых халатах. Во-вторых, никакого торта, и даже намеков на что-то подобное, нигде не было, а повсюду стояли какие-то железные лотки, бидоны, столы с острыми углами.
Серега заметался из стороны в сторону, пытаясь определить, где тут может быть выход на улицу. Но тут он случайно задел за какую-то железную бочку, и она с ужасным грохотом свалилась прямо ему под ноги. А сам он при этом тоже подсткользнулся, и повалился в скользкую лужу.
Толстый хотел было подняться на ноги, но снова подскользнулся, и теперь плюхнулся лицом вниз. Оказывается, теперь он плавал в целом озере какой-то белой, липкой массы, и был облит ей с ног до головы.
Облизывая потихоньку губы, и боясь поднять голову, Серега слышал, как к нему уже с разных сторон сбегаются люди, тормошат, кричат, пытаются поднять на ноги.
– Живой? Мальчик, живой? Ты как сюда попал? – вскричала добрым голосом одна из женщин в белом халате.
Но Серега тоже теперь был весь белым, липким и немного сладким на вкус.
Наконец-то он поднялся на ноги – стоял перед всеми и молча облизывался, не говоря ни слова. А что он мог сказать?
– Безобразник! Вы только посмотрите, что он наделал! Он пролил целую флягу сгущеного молока! – вскричала другая женщина – но уже злым, возмущенным голосом.
Преследователь с малиновыми волосами стоял тут же, в общей толпе, и смотрел на свою жертву. Из-за его черных очочков, и полоски усов, загораживающей верхнюю губу, не понятно было, то ли он улыбался, то ли сердился, но ближе не подходил.
В положении Сереги было все-таки одно небольшое преимущество – главный редактор "Радио для глухих" теперь в прямом смысле этих слов не хотел пачкать об него руки, и особенно – свой парадный пиджачок.
Но, похоже, он все же улыбался, словно молчаливо спрашивая: что, радиохулиган, допрыгался? Попался? Влип? Прилип?
– Вы хоть представляете, какой он нам нанес материальный ущерб? снова закричала женщина злым голосом. – На тысячу рублей, если не больше. Вы что, думаете, я теперь буду эти деньги из собственного кармана вынимать?
– Да он же не нарочно! – возразила женщина добрым голосом. – Случайно поскользнулся.
– Но мне от этого не легче. И поглядите на него – он ещё и улыбается, гаденыш!
– Да нет же – плачет, – возразила сердобольная женщина.
Свесив голову, с которой белыми струйками стекало какое-то сладкое месиво, Серега ждал, чья сторона возьмет верх.
Но чуда, увы, снова не произошло – у женщины со злым голосом почему-то нашлось гораздо больше единомышленников, и уже через несколько минут в мальчика вцепилось несколько женских рук, которые потащили его к выходу.
Попутно женщины приговаривали, что директор сам должен решить, что делать вредителем, и кто именно должен отвечать за причиненный ущерб.
Серега поднял глаза на парня с малиновыми волосами – ему вдруг показалось, что тот теперь смотрел на него с грустью и сочувствием. Хотя, с другой стороны, как могут глядеть с сочувствием черные кругляши очков?
– Понимаешь, мы просто искали Ирину Кондрашкину. Ну, вашу Ирэн. Так вот, она пропала. Ее кто-то украл, – сказал Серега, обращаясь к главному редактору.
– Что-о-о? – изумился парень, и его кругленькие очки поехали на лоб.
Он даже выдернул из ушей наушники, но поговорить среди шума и гама им больше все равно ни о чем не дали.
Шесть пар цепких, женских рук уже бесцеремонно выталкивали Серегу к лестничной площадке, потом по ступенькам вверх, в знакомый широкий коридор, по-прежнему заполненный детьми.
Все эти лестничные пролеты, и особенно квадратные метры коридорной площади, которые Серега только что со свистом одолел за несколько стремительных минут, теперь показались ему долгими, бесконечными пространствами.
Серега шел по мраморным ступенькам, шагал по новенькому линолеуму, и за ним повсюду тянулся белый след, напоминающий пролитую сгущенку.
Что и говорить, несносно, да что там – противно, совершенно ужасно было идти вот так под конвоем крикливых теток в белых халатах.
Противно и липко. И совсем не сладко.
Особенно, когда Серегу подвели к приемной директора фирмы "Малыш и Карлсон", и провели через строй толстяков и взволнованных мамаш. В этот момент он и вовсе не поднимал глаз от пола, и только слышал за собой чей-то смех, насмешливые реплики, глупые шуточки в свой адрес.
В конце-концов, не обращая на своем пути внимания на Тамару Федоровну, мучительницы из кондитерского цеха втолкнули Серегу в директорский кабинет, и снова разом заговорили про материальный ущерб.
Мих-Мих слушал их с усталым, несколько брезгливым выражением лица, и рассматривал исподлобья рассматривал Серегу.
Было такое ощущение, что насквозь проткнули недоброжелательные взгляды.
Серега оглянулся – в дверном проеме зависла пиратская голова коммерческого директора, который разглядывал виновника со спины.
– Надо сообщить на работу родителям, – высказал он затем свое слово. Пусть платят. Посчитайте, сколько было вылито литров сгущеного молока, коммерческий директор подготовит счет.
– Да не меньше пятидесяти литров! – подхватила зловредная тетка. – Мы рассчитывали на целую партию пирожных.
Но тут Серега словно очнулся, резко поднял голову, из-за чего в разные стороны разлетелись белые брызги.
– Извините, но я что-то не понял. Какая сгущенка? Вы что! Да я сгущеное молоко с закрытыми глазами узнаю. Любое. У меня мама работает проводником в поезде, и почти что из каждого рейса приводит сгущенку из разных городов. А разве это сгущенка? Клейстер какой-то! Вот, попробуйте сами!
И Серега лизнул свою руку, а потом протянул её окружающим, чтобы они тоже убедились, что он говорит правду.
Лицо Мих-Миха сразу же сделалось красным, но особенно резко покраснели глаза:
– Молчать! – закричал он. – Он ещё издевается! Посчитайте как за сгущеное молоко самого высшего качества, будет знать, как грубить старшим.
– Но я и не думал грубить, – попытался оправдаться Серега. – Но только зачем вы меня обманываете? Ведь это же не сгущенка...
– Я все сказал – освободите кабинет! – коротко рявкнул директор.
Серега от обиды прикусил губу. Говорить что-то ещё было совершенно бесполезно. Он просто смотрел, как с него капала, капала, и капала белая масса, натекаясь теперь уже на паркетном полу в небольшую липкую лужицу.
Больше всего он теперь боялся зареветь перед этими прохвостами, и особенно – перед директором фирмы "Малыш и Карлсон", который из-за своей жадности, оказывается, был готов на любой обман. И ещё теперь Серега Ратников живо представлял, что скажет мама, когда узнает, что ей надо выплачивать некой фирме "Малыш и Карлсон" сколько там сотен, а может быть даже тысяч рублей, за целую бочку сгущеного молока, которое на самом-то деле и никаким сгущеным молоком не было! Как ей объяснить, почему её сын оказался в этом кондитерском цехе, и зачем вообще попал в эту фирму?
Наверняка, мама сразу же начнет вслух прикидывать, сколько ей для того, чтобы выплатить долг, нужно сделать рейсов на поездах, а сколько дней совсем ничего не есть и не пить. Кошмар, да и только!
Спасение пришло совершенно неожиданно, когда Серега уже совершенно упал духом.
– Извините, что я вмешиваюсь, – сказал главный редактор в коридоре, обращаясь к коммерческому директору. – Дело в том, что это наш мальчик, с радиостанции. Он у нас курьером работает. С кем не бывает – не туда зашел, не так повернулся. Мы с вами сами расплатимся за счет рекламного времени. Мы сегодня с Михаилом Михайловичем только что решили вопрос насчет рекламы у нас на радио. Отпустите человека.
Коммерческий директор качнул своей бородатой головой, и согласился на редкость быстро. Кажется, ему сейчас было вовсе не до таких мелких недоразумений. Уж кто – кто, но Серега знал, что большая голова коммерческого директора фирмы "Малыш и Карлсон" в данный момент была занята более серьезной, и может быть, даже неразрешимой проблемой по поводу похищенных денег.
– Так что ты там говорил про Ирину? – переспросил главный редактор, когда они вдвоем с липким, перепуганным Серегой наконец-то вышли на улицу.
Серега оглянулся – Андрея нигде не было. Но, может быть, это и к лучшему? Наверняка, Тонкий тоже не удержался бы от глупого хихиканья и шуточек насчет излишней любви к сладкому.
К тому же, как только Серега оказался на улице, вокруг него тут же начали опасно кружиться осы. Этого ещё только не хватало!
– На речку, бегом, там поговорим, – быстро сориентировался Серега, и первым припустился по направлению к спасительной воде.
К счастью, небольшой пляж был отсюда совсем близко.
Трудно сказать, что подумали отдыхающие, когда на пляже появился мальчик, за которым вился целый шлейф из ос, мух и других жужжащих насекомых, и когда этот странный ребенок со всего разбега, прямо в одежде, с воплем кинулся в воду.
Те кто стоял рядом, потом уверяли, что когда мальчик нырнул, от него во все стороны разошлись белые волны. Впрочем, они быстро исчезли, насекомые тоже быстро рассеялись, и ныряльщик выбрался на берег уже с улыбкой на лице.
Спокойно стащил с себя рубашку и брюки, развесил их кусте, а сам прилег рядом с длинным парнем в черных очках.
– Послушай, а ты что, без музыки совсем жить не можешь? поинтересовался Серега, с удовольствием растягиваясь на теплом песочке.
– Ты думаешь, я музыку слушаю? Если бы! Свою радиоволну, слежу за эфиром.
– И что там сейчас?
Главный редактор молча вынул из своих ушей маленькие наушники, и приложил их к ушам Сереги.
Послышался жужжащий голос Федюни:
"Дор мои радиослушат – мальч и девоч, мужч и женщ, бабушк и дед, и все, кто сейчас слушает "Радио для глух", к сожал, я не могу вам сообщ сколько врем, потому что часы в студии давно остановил, но меня это не интерес, потому что счастл, как говорится, часов не набл, а я счастлив, что имею возм всегда говор с вами..."
– Смотри-ка, уже заговаривается! – понял Серега.
– В том-то и дело. Там совсем беда, – с озабоченным видом проговорил Антон. – Федюня с вечера закрылся в студии, и никого туда не пускает, поесть не выходит, и не откликается на стук. Только говорит все время, без остановки. Нужно что-то срочно делать. Но сейчас на первом месте – Ирина. Рассказывай скорее все, что знаешь.
И Серега как умел быстро, на манер Федюни кое-где проглатывая слова, выложил все, что знал про исчезновение Ирины – с самого начала, начиная с загадочных радиоприветов.
Главный редактор перебил его только один раз.
– Надо же, а вот я постоянно слушаю эфир, но никогда не обращал внимание, что приветы передаются в одно и тоже время, даже в голову как-то не приходило. – сказал он. – Смотри, какой ты молодец!
Серега сначала было хотел пояснить, что это вовсе не он такой молодец, а его друг Андрей Гвоздюк, но потом решил не отказываться хотя бы от маленькой крошки славы. Все-таки после такого испытания и позорища, которое он только что пережил, нужно было себя хоть чем-то потешить.
– Кстати, будем знакомы – меня Антоном зовут, – когда Серега замолчал, главный редактор протянул ему руку для рукопожатия. – Можно без отчества, мы у себя на радио так привыкли. Послушай, но где же теперь искать нашу Ирэн?
– Наверное, надо сделать заявление в милицию, – подсказал Серега. Дело серьезное.
– По идее – да. Но мы можем сделать заявление о пропаже человека, только если он три дня не появлялся ни дома, ни на работе. Так, кажется. А вдруг она просто где-нибудь гуляет? В последнее время она ведет такой образ жизни...Впрочем, сейчас не о том речь. Конечно, вот если бы были свидетели, что на неё именно напали, похитили – тогда это сразу же меняет дело.
– Так я же говорю – есть такая свидетельница! – воскликнул Серега. Соседка, девчонка. Правда, она ужасно противная – все время за всеми подслушивает, подсматривает, но это не важно! И вот что – мы сможем с ней встретиться в кафе "Золотой эльф", в двенадцать часов. Она туда точно прийдет, минута в минуту. Сколько сейчас времени?
– Без десяти двенадцать.
– Ага, успеваем! Скорее в "Эльф" – это недалеко. А одежда моя по пути досохнет.
Теперь Антон так явно нервничал, что все время предлагал взять такси, хотя до детского кафе "Золотой эльф" от пляжа и пешком можно было дойти минут за пятнадцать. Но такси, как назло, не попадались, Сереге пришлось большими шагами идти вдоль дороги, который размахивал руками, и немного напоминал городского сумасшедшего.
Но по дороге Серега все же улучил момент задать Антону вопрос, который все это время так и крутился у него на языке:
– Послушай, а чего это ты за нами так все время гонялся? Я чего-то так и не понял.
– Я думал, что вы – подосланные, вражеские засланцы, – улыбнулся Антон.
– А вы, оказывается, и вообще не поймешь кто. Юные следопыты, что ли?
– Какие засланцы?
– Ну, нарочно подосланные, с какой-нибудь конкурирующей радиостанции, чтобы портить эфир. Ведь тут как на войне – то передатчик сломают, то всякие дурацкие письма с угрозами пишут. У нас пока не хватает денег на охрану, так что всякое случается. Ты же в курсе, сколько сейчас в городе всяких радиостанций развелось. Так вот – с кем-то мы дружим, или хотя бы договариваемся о мирном сосуществовании, а с кем-то ничего не получается. Но тут ничего не поделаешь. В любом бизнесе так.
Серега призадумался, и даже слегка замедлил шаги.
– Ты говоришь – в любом? А вот у этих, которые всякие пирожные делают, конфетки-бараночки? Там тоже конкуренты постоянно друг другу палки в колеса вставляют?
– И даже ещё больше, чем у нас! Все же радио – бизнес сравнительно молодой, а тут...ого-го сколько накопилось вековых традиций, и таких тоже. Наивный ты все же, как я погляжу, человек!
Но Серега нисколько не обиделся.
– Погоди, и ты их знаешь, можешь назвать? Например, конкурентов фирмы "Малыш и Карлсон"? Ух, как же я их теперь ненавижу! Оказывается, они свои пирожные из какого-то клея делают, в котором я недавно искупался. Халтурщики! А сегодня вечером ещё и праздник будет, презентация магазина. Сроду ничего там покупать не буду!
Антон сразу же сделался серьезным.
– Знаешь, вот так, сразу, я сказать вообще-то не могу. Но думаю, что ни одной фирме, которая тоже занимается такими же изделиями, не понравится появление в центре города такого магазинчика. Вот только отнесутся к этому все по-разному. Кто-то вполне миролюбиво, а кто-то может и захочет...эфир испортить.
Хотя погоди, я припоминаю одну интересную историю, связанную с "Золотым эльфом" – они ведь тоже у нас теперь рекламу свою размещают.
– Какую историю? – Серега напряженно вглядывался в бесстрастное лицо Антона, по которому ни черта нельзя было ничего прочитать.
– Одна девушка, которая приносит нам рекламу, рассказывала, что этот магазин должен был принадлежать "Золотому эльфу". Они его как следует отремонтировали, обрадовались – очень уж выгодное место на проспекте, в самом центре города! Но в последний момент директор фирмы "Малыш и Карлсон" сумел с кем-то договориться, и помещение передали ему. Говорят, у этого Михаила Михайловича Панченко очень крутые связи в верхах. Да зачем тебе все это? Твое дело – радоваться жизни, и пирожные есть.
– Спасибо, только не такие, как у этого жмота. Да я так, просто жизнью интересуюсь, – замял вопрос Серега.
Уже с улицы было видно, что за одним из столиков кафе "Золотой эльф", напротив друг друга сидели Андрей и Ленка.
Лена с удовольствием доедала большое пирожное, а Тонкой тем временем не отрываясь смотрел ей в рот.
– Привет, – весело поздоровался Серега. – А вот и мы!
Андрей с большим удивлением поглядел на друга, и своего недавнего грозного преследователя с малиновыми волосами, но решил оставить вопросы на потом.
Сейчас его интересовала информация, которую обещала сообщить Лена.
– Послушай, девочка, а ты можешь повторить в милиции все, что сообщила ребятам? – сразу же подступился к делу Антон. – Это очень, крайне важно.
– Ой, а я вас узнала! – обрадовалась Лена. – Видела как-то. Вы тоже к Ирине приходили, только у вас волосы тогда были другие совсем, белые, а очки такие же. К ней столько всяких парней симпатичных приходит, ужас! А какую вы сейчас музыку слушаете?
Антон слегка покраснел – не слишком-то приятно ему было слышать про многочисленных приятелей Ирэн. Но он мужественно промолчал.
Что ж – много, значит много. Сейчас дело было уже не в этом.
– Погоди, ты мне что-то важное хотела рассказать, про приметы преступников, – нетерпеливо напомнил Андрей, который уже держал наготове раскрытым свой знаменитый блокнот.
– Да? Ой, а я ещё вон то хочу, с грибочком, – вместо ответа проговорила Лена, показывая пальцем в сторону витрины. – Я такое никогда раньше не пробовала. И ещё одну "картошку".
Ничего не поделаешь – пришлось Андрею купить ей все, что она попросила, и ещё стакан сока.
– Ну – и? – спросил он, ставя перед девочкой новую тарелку с пирожными.
– Да погоди, сейчас – как же я теперь буду говорить, когда у меня рот занят? И вы давайте тоже, что-нибудь закажите себе, а то мне одной скучно.
И Лена принялась со смаком жевать очередное угощение, не обащая внимания, что трое людей сидят возле нее, как на иголках.
– Вот, она уже давно так, – шепнул Сереге Андрей, отводя к витрине. Я ей уже и корзинку купил, и трубочку. Что делать?
– В глаз дай, – также шепотом посоветовал Серега. – Я бы не выдержал. Я зато ценную вещь узнал – как раз про этот "Золотой эльф".
– Не говори глупостей, в глаз! Я ведь чувствую, что она и правда что-то ещё знает. И потом, если мы поссоримся, она тогда точно не пойдет в милицию. Ведь эта Ленка – главная и единственная свидетельница.
– Я узнал про "Золотой эльф"...
– Потом, потом!
Тем временем главная свидетельница управилась с пирожными, и наконец-то принялась за сок.
Наверное, все же последний грибок из красного крема, похожий на мухомор, подействовал на главную свидетельницу просветляющим образом, потому что она проговорила:
– А я вот что хотела сказать. Там один из этих, который Ирину увозил, картавым сильно был. Говорил очень смешно: "не ои", вместо не "ори", и еще
"молчи, а то пьиежу". Вот смех-то! Я в детстве, когда маленькая была, так только говорила, а он уже ведь взрослый. А ещё я раньше шепелявила, когда у меня все зубы передние повыпадали. Вот так: ши-ши-ши...
Антон даже подскочил с места от волнения.
– Погоди, погоди, говоришь, заметно картавил? Кажется, я знаю одного такого. Как же, меня Ирина знакомила – Валера, официантом работает в ресторане "Шатер". Она потом туда тоже на работу устроилась.
– Кем? Тоже официанткой? – заинтересовалась Ленка.
– Если бы, – грустно усмехнулся Антон. – Бери выше – певицей! Хотя между нами говоря – ни слуха, ни голоса. Но кто-то ей напел, что она поет, прямо как Алла Пугачева. Вот дурочка! Есть люди, которым противопоказанна популярность.
– Звездак начинается, – вспомнил Серега новое для себя словечко. Страшное, говорят, дело.
– Но с ней такое совсем недавно началось, – примирительно сказал Антон. – Поэтому и обидно. Я даже не пойму: какая муха её вдруг укусила? Она ведь совсем другой была. И есть. Только я знаю, какая она на самом деле.
Андрей тем временем покопался в своей сумке, и извлек оттуда фотоальбом.
– Я что-то припоминаю, – проговорил он озабоченно. – Этот документ я изучил от корки до корки. Здесь имеются несколько снимков в ресторанной обстановке: на сцене, и за столиками, где Ирина сидит рядом с какими-то типами. Посмотри, может, здесь и картавый Валера тоже есть?
Антон с хмурым видом принялся за изучение фотографий, и с каждой страницей мрачнел все больше и больше.
– Не знаю я тут никого. Ну и рожи! Кошмар! Хотя вот этого я вроде бы видел, в ресторане "Шатер", судя по лицу – стопроцентный бандит. А вот Валеру помню. Они его все Валей между собой называют, или Валелой. Мерзкий тоже, скажу я вам, типчик.
Он взволнованно повернулся к Ленке, у которой от переизбытка сока уже начало булькать в горле:
– Послушай, девочка, тебе сейчас все свои показания повторить в милиции. Дело, похоже, очень серьезное. Конечно, мы и сами должны предпринять кое-какие шаги, не дожидаясь...Ты чего? Чего так смотришь? Может, ещё пирожного хочешь?
Но Лена сейчас смотрела не на него, а на Андрея. И не просто смотрела, а зыркала глазами, полными обиды и гнева.
– Врун ты проклятый! Вот ты кто! – сказала она возмущенно. – Вас всех самих в милицию отвести надо. И вообще – больше я с вами никаких дел иметь не собираюсь. Потому что вы сами воры!
– Ты что? – не поняли Серега. – Объелась, то ли?
– А то! – выкрикнула Лена, и схватила со стола фотоальбом. – А вот это! Сами же обещали, что ничего брать в чужой квартире не будете, даже пальцем не дотронетесь, а сами фотографии чужие уже своровали.
– Так мы же для дела, – пытался кое-как оправдаться Андрей.
Но все напрасно.
– И не троньте меня, и пирожными своими следующий раз сами подавитесь! – выкрикнула Лена, и схватив со стола альбом, побежала к выходу. – И вообще – я ещё милицию на вас вызову, что вы сами воры! Попробуйте только догнать.
Но никто и не думал бросаться за ней в погоню.
– Психопатка! – вздохнул Серега.
– Ничего, я все равно этот альбом как следует проработал, – успокоил как мог остальных Андрей, а потом добавил: – А к моему отцу на прием постоянно такие же ненормальные приходят. Не пойму, как он с ними справляется?
– Что поделать, женщины! – философски заметил Антон. – По крайней мере, кое-что мы все же узнали. Нужно попробовать самим разыскать Валеру. Вроде бы он обычно работает в дневную смену. Значит, и сейчас должен быть в своем "Шатре".
Ребята встали с места, и пошли к выходу. Лишь Серега задержался на минуту возле стола, потому что у него на одной кроссовке то и дело развязывался размахрившийся шнурок. Черт побери! Наверное, из-за этого шнурка он все время спотыкался, и падал в самых неподходящих местах, типа кондитерского цеха фирмы "Малыш и Карлсон".
Вдруг дверь служебного помещения магазина приоткрылась, и в дверном проеме показалось знакомое лицо с круглой, черной бородой.
Никаких сомнений – это был коммерческий директор фирмы "Малыш и Карлсон".
Или все-таки не он?
Но пока Серега обдумывал этот вопрос, бородатое лицо также загадочно исчезло, словно бы растворилось в воздухе.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. НЕХОЛОШИЕ ЛЮДИ.
– Вы как хотите, а я – в ресторан "Шатер", – сказал Антон, поглядев на часы. – Если хотите – пойдемте со мной, поищем Валеру. Втроем все-таки лучше.
– Лично я – за! – обрадовался Серега. – Давненько я что-то не был в ресторанах!
– Ты хочешь сказать, что вообще в них когда-нибудь был? – уточнил Андрей. – Что-то не помню, чтобы ты об этом хоть раз рассказывал.
– А как же? В вагоне-ресторане, когда с мамой на поезде к дяде ездил. Скажешь, не ресторан? Только на колесах. На нем так и написано.
Но Андрей не унимался, продолжал ехидничать:
– Интересно, интересно. И что же тебе там подавали? Устриц? Ананасы? Бараний бок в белом соусе?
– Да нет – так, кашу какую-то. Но все равно вкусно. Есть можно.
Антон не принимал участие в ресторанных воспоминаниях – он казался сильно озабоченным, взволнованным.
Еще бы: пропала девушка, сотрудница радиостанции! И получается, что он даже не может сообщить в милиции, потому что единственная свидетельница преступления просто-напросто, и теперь не ясно было, как быть. Несмотря ни на что бежать в отделение милиции и поднимать всех на ноги? Попробовать разыскать самому?
– Знаете, но вчера вечером Ирина ещё была дома, – задумчиво, словно бы разговаривая сам с собой, пробормотал Антон. – Она брала трубку, но не отвечала. Гордячка потому что, обиделась на меня. Значит, все это случилось уже позже, после шести часов вечера.
– Да нет – раньше, – сказал Андрей.
– Так это значит ты тогда звонил? – удивился Серега.
