Текст книги "«ХроноРоза» (СИ)"

Автор книги: Ольга Онойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Присутствие Основателя. В этом Бык мог поклясться, если клятва чего-то стоила. Но говорили же, что Эрмундо по-прежнему на Тортуге. Старый Оллер куда больше напоминал весельчака Эрмундо, если на то пошло. Но мысль о Делноре навязчиво вертелась в голове. Почему?

Бык спрыгнул с ограды. Он шёл, раздумывая, потом ускорил шаг. Мысли неслись хороводом. Частью сознания Бык отслеживал, куда идёт, чтобы снова не заблудиться. Но почти весь его разум погрузился в решение задачи. Так уже бывало, когда Бык возился с пластинкой и краем глаза следил за окружающим, чтобы не получить затрещину от Хо Сина. Сейчас его разум действовал намного свободней. Не было скованности. Только голова начинала кружиться… Почему? Почему Делнор?

«Всё это бред, – сказал Бык, новый Бык, воспитанный Эфретани. – Ты видел одного из врагов. Это был вербовщик. Он не показался тебе опасным. Вероятно, это был слуга, или приспешник, или незначительная часть личности врага – так разделяться тоже умеют многие. С чего ты вызверился на Оллера? Оттого, что он смутил тебя и напугал? А зачем ты к нему шёл? Разве не за этим?»

«У меня есть чутьё, – ответил Бык, главный Бык, хозяин над прочими. – Это моя лучшая часть. Статуи Основателей были живыми, не знаю, как именно. Я хорошо прочувствовал их. Я снял отпечатки, хоть меня этому и не учили. Если бы я узнал Эрмундо Оллера, я бы не удивился. Но я узнал Делнора Оллера и оттого мысли мои в беспорядке».

«Не знаю, не учили, тьфу! – отозвался Бык, старый Бык, что перерезал немало злых людей и иных тварей. – Кто хотел убить тебя, тупой ты телёнок? Кто и когда? Когда именно ты стал опасен?»

Бык остановился, переводя дух. Сердце бешено колотилось.

Его хотели убить. За ним послали собаку-гибель. Не думая, он решил, что его хотят устранить как свидетеля – свидетеля беседы Уичиса с вербовщиком. Но у той беседы было трое куда более опасных свидетельниц! Анга, Марин и Вирена видели и понимали стократ больше, чем неопытный, неумелый Бык. Любая из них легко опознала бы вербовщика. По сути, они уже его опознали – сказав Быку, что впервые видят его на Тортуге. Но они отправились своей дорогой к Веретену и благополучно добрались. Бык видел их следы. Они подходили к усадьбе Веретена вплотную. Если бы за пиратками отправили другую собаку, Веретено заметил бы её. Но собака пришла только за Быком.

Когда Бык стал опасен?

У ворот рынка Быка поджидал Цейно.

Ветер трепал его волосы и раздувал рубашку, как парус. Кружевная рубашка была Цейно великовата и выглядела так, словно он одолжил её у Аладору. Подметив это, Бык усмехнулся. Он видел, что Цейно ждал именно его. Ясно было и то, что паучок хочет наговорить ему гадостей. Ещё вчера это могло обеспокоить Быка. Ни с кем на «ХроноРозе» он не хотел ссориться. Но сейчас это стало неважным.

«Перепроверь!» – велел Быку старый Оллер. Перепроверь! Так сказал Основатель Эрмундо, а потом превратился в морскую змею и уплыл по волнам. Возможно, он тотчас вернулся или вовсе никуда не уплывал, а просто затаился рядом. Но Бык видел, как он ушёл. Ему это показали. Как Веньета Аладору показывал Игану доспехи, а чёрно-красному капитану – вспышку света. Действие заменяло слово. Облик был словом.

Когда Оллер появился снова, он не возвращался.

Но Бык ощутил присутствие Основателя. И капитан Аладору распознал Основателя, оттого и доверился ему, приняв его за Эрмундо.

Вот только это был другой Основатель.

…Бык хватанул ртом воздух. Рёбра сдавило. Солнце прыгнуло в глаза. Пейзаж Тортуги перед ним рассыпался на трепещущие пятна света. Бык пошатнулся. Он чувствовал мозг внутри собственного черепа, словно его вынимали и вернули обратно, – остывший, дрожащий, пересобранный, точно последовательность разноцветных значков. Он чувствовал свой разум расщеплённым, но теперь это было естественно, как естественно носить штаны и рубашку. И дух захватывало: Бык понимал и отслеживал, как меняется его сознание. Чутьё более не было даром или орудием, оно становилось неотъемлемой частью; словно меч прирастал к руке и продолжал руку. Обновлялось представление о цикле и линии, направлении и условии. Алчеринг наконец отпускал Быка. Трансформировалось внутреннее время – чтобы дать ему возможность писать программы, и находиться в нескольких местах сразу, и менять облик свободно, как другие… В какой-то миг Бык утратил обыденные чувства. Не стало земли, моря, солнца. Не было зелёного острова, кораблей и дворцов, рынков и складов. Бык находился в скоплении Наблюдателей. Он был разумом в числе независимых разумов, мыслящей точкой в «никогда» и «нигде»… С непривычки он испугался. Страх заставил его сконцентрироваться. Из нескольких лучей внимания остался только один, и Бык потерял контроль над телом.

– Бык! – донеслось издалека. – Что с тобой?

Послышались лёгкие, стремительные шаги: Цейно бежал к нему. Бык ощутил острую боль в колене, на которое упал всем весом. В глазах по-прежнему кружились цветные пятна. Он не понимал, где верх, а где низ.

Перепроверь!

Бык с усилием вдохнул и выдохнул.

…а Цейно, злой маленький Цейно не такой уж плохой человек. Он решил, что Бык болен или вроде того, и встревожился, и вмиг переменил планы. Бык уже приходил в себя и почувствовал, как Цейно схватил его за плечи.

– Илунна! – звал тот. – Илунна! Быку плохо!

Бык сосредоточился на том, чтобы дышать. Хотя теперь это было необязательно. Дыхание и сердцебиение осознались иллюзией, которой и были всё последнее время. Но ясна стала и важность этой иллюзии. Ещё очень долго она будет успокаивать Быка, доказывая ему, что он жив, пока он не отвыкнет и не найдёт точку опоры в мышлении; а потом и мышление станет необязательным, и точка – не единственной, и реальность – лишь одним из параметров бытия; но останутся сила, и страсть, и воля.

Предельная воля.

…иллюзия или нет, но голова болела невыносимо.

– Да чтоб тебя рыбы съели! – прошипел Цейно и оттолкнул Быка. Бык улыбнулся. Он сумел подняться на ноги, но шатало его так, что он начал озираться в поисках опоры. Цейно отступил, ругаясь сквозь зубы. Быку пришлось снова сесть наземь.

– Бык! – потребовал Цейно. – Ты что, догнался чем-то? Я был о тебе лучшего мнения.

Бык даже очнулся от удивления.

– Я сделал что?

– Догнался, – брезгливо ответил Цейно. – Упоролся. Ускорился. Ну?

Бык моргнул. До него дошло, о чём говорит Цейно, и он начал смеяться. Голова разламывалась, поэтому он частью хохотал, частью задыхался, айкал и охал. Цейно смотрел на него с презрением.

– Цейно! – выговорил наконец Бык. – Что она сказала?

– Кто?

– Илунна. Что тебе сказала Илунна?

– Она сказала, что тебе не плохо, – бросил Цейно. – Тебе хорошо.

Бык икнул от смеха и закашлялся.

– Это же Илунна! – сказал он, отдышавшись. – Её нельзя понимать… так. А ты, значит, думаешь, что человеку может быть хорошо только от дури? Я был о тебе лучшего мнения!

Цейно покривил рот и скрестил руки на груди.

– И как же всё это следует понимать?

Бык сел поудобнее и потёр виски. Набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул. Крепко зажмурился, размял шею, хрупнув позвонками, открыл глаза, глядя прямо перед собой и ничего не видя. В каком-то смысле Цейно попал в десятку. Прежде всего Бык должен был разобраться с простыми вещами. Как это следовало понимать? Иллюзорная голова не могла болеть! Почему она болела?.. Не загадка: боль тоже была словом. Она говорила о том, что Бык не в порядке.

Бык поднял взгляд. Цейно ждал ответа, поджав губы. Гримаса выходила старушечья и портила его кукольную красоту. Зато так он выглядел куда более живым и понятным.

– Я не в порядке, – вслух подумал Бык. – Я… У меня получилось кое-что из того, чему меня учили. И от этого меня переформатировало. Целиком. Как Калли форматирует «ХроноРозу».

Цейно смягчился.

– Уяснил, – ответил он. – Со мной тоже так было. Бык! Во-первых: воды? Еды? Спать? Посидеть в тени?

Изумлённый Бык задрал брови.

– А во-вторых?

Цейно усмехнулся.

– Я же сказал, со мной тоже так было. «Во-вторых» – только после «во-первых».

Бык поколебался.

– Меня гложет любопытство, поэтому воды и тени, – сказал он, – и «во-вторых».

Цейно фыркнул.

– Идём.

Он привёл Быка к беседке под пальмами, у самой ограды Пальмового рынка. Здесь повсюду цвёл кустарник, имени которому Бык не знал. Крупные красно-фиолетовые цветы пахли сладко и чуть душновато. Беседку защищала изящно украшенная, но очень частая сетка, которая не позволяла ветвям тянуться внутрь. Из колючек кустарника можно было делать стрелы для духовой трубки. Бык попробовал одну пальцем и слизнул каплю крови.

У входа в беседку бил питьевой фонтанчик. Бык напился, умылся, как получилось, и вылил пригоршню ледяной воды себе на голову. Боль почти ушла; остался лишь смутный след её, воспоминание о боли. Но не отпускала мысль о том, что всё это, от мраморного фонтана до собственной крови Быка – иллюзия, вымысел, картинка вроде тех картин, что показывала Быку умная пластинка Листьи. И если это вымысел, то зачем он? Не лучше ли обойтись без него?

Без лжи?

– Не лучше, – ответил Цейно. Он сидел, закинув ногу на ногу, и любовался цветами. – Это не ложь, Бык. Это украшения. Разве женщина лжёт, когда надевает кольца и серьги?.. Только хлеб и кров важнее, чем красота. А есть люди, для которых красота важней хлеба. Вспомни свою прошлую жизнь. Хотелось носить цветную и вышитую рубаху, правда? Хотя некрашеная и не вышитая грела и укрывала точно так же. Люди меняются, обретают силу, выходят за пределы… но остаются людьми.

Бык сел на край скамьи. В чаше фонтанчика плавал тёмно-зелёный глянцевый лист. Солнце поднималось к зениту, становилось жарко. Быку подумалось, что неподвижное солнце над «ХроноРозой» заставляло его нервничать, пусть он и не хотел сознаваться в этом. Живое движущееся солнце над Тортугой было куда приятней. Бык собирался облиться холодной водой ещё раз, когда высохнет.

– Согласен, – отозвался Бык. – Спасибо, что сказал. А теперь «во-вторых», пожалуйста.

Цейно негромко засмеялся.

– Во-вторых, я хотел спросить тебя, и очень строго спросить: куда ты после всего этого ломанулся в одиночку? Кому и что ты хочешь доказать? До сих пор ты не выглядел идиотом.

Бык поперхнулся.

– Ты что, следил за мной?

– Вполглаза.

Бык вздохнул. «Только соглядатая мне не хватало, – подумал он. – Готов спорить, капитан Цейно за мной не посылал».

– Я пришёл сюда полюбоваться на вещи, – сказал он. – Давно собирался. Вот и всё.

– Я должен в это поверить?

– Зачем ты за мной увязался?

Цейно улыбнулся – прежней бесстрастной улыбкой куклы.

– Дай угадаю, – сказал он. – Думаешь, ты один на «ХроноРозе» легендарный герой, убийца дракона? А остальные ученики Веньеты – так, случайно у дороги валялись? За два месяца ты не дал себе труда спросить. Может, Ниаль тоже сражалась за свой народ? Её звали Ниалерос Пламенная. Может, Лаваро два года просидел в осаждённой крепости, но так и не сдал её? Может, Кориш повёл свой отряд, пять десятков голодных и вшивых против тысячи, и тысяча побежала? И это я говорю только о воинах. Мужества многих других ты даже оценить не способен.

Бык стиснул зубы и перевёл дыхание, сдерживая приступ гнева. Вряд ли Цейно лгал, а если он говорил правду, то упрёк был справедливым. Бык действительно не расспрашивал. Сам он не особо стремился рассказывать о минувшей жизни и полагал, что остальные тоже не хотят предаваться воспоминаниям.

– А кем был ты? – спросил он.

– Личным секретарём.

– Чьим?

– Его имя тебе ничего не скажет. Последнюю разведсводку я передал из бункера, где он прятался. Уже после нашей победы. Меня застрелили свои, когда брали этот бункер. Они не знали.

Бык помолчал.

– Так ты, стало быть, великий шпион? Думаю, у тебя есть свои… цели.

– Теперь я ученик капитана Аладору, – отрезал Цейно. – И рассчитываю однажды стать его солдатом. Это моя цель.

Бык помолчал ещё, выбирая слова.

– Тогда, – сказал он, – возможно, ты поймёшь лучше, чем я.

…Было в этом что-то странное, почти неправильное. Бык рассказывал о случившемся Цейно, которого терпеть не мог, и рассказывал много подробней, внимательней и вдумчивее, чем Листье, которую любил и которой доверял всецело. Но капитан Аладору верил Цейно, а значит, ему стоило верить. И Цейно по-прежнему был искушённым соглядатаем, как Бык по-прежнему оставался воином. Цейно понимал человеческое коварство лучше, чем белая чайка Листья… во всяком случае, так думал Бык. Цейно слушал его, окаменев. Он полностью сосредоточился на том, что узнавал от Быка. Лицо его стало совсем неживым и он как никогда был похож на куклу, но сейчас это не казалось отталкивающим.

Бык закончил и выдержал паузу. Длинные кукольные ресницы опустились, угол розового рта чуть скривился: Цейно обдумывал услышанное.

– Что скажешь?

– Ты всё перепутал.

Бык хмыкнул.

– Примерно этого я от тебя и ждал, – сознался он. – Объяснишь?

Цейно поднял глаза. Бык вдруг прочёл в нём, что Цейно наслаждается привычной работой и благодарен Быку – за то, что тот обратился к нему и полагается на его проницательность.

– Первое. Другим Основателем мог быть кто угодно. Ллеулис. Или одна из Сестёр.

– Вероятность этого…

– Невелика. Второе. Он не собирался тебя убивать. Ты сам догадался и упомянул об этом, но потом почему-то забыл. Делнор хотел выйти на Аладору. Именно для этого он привёл собаку. Он ожидал, что ты позовёшь на помощь. Он добился своего. Аладору пришёл на помощь тебе, а Делнор в облике Эрмундо присоединился к нему, чтобы заработать его доверие. Здесь, правда, есть странность.

– Да, – согласился Бык.

– Легко представить, что ты или я спутали двух разных людей в одинаковом облике. Но капитан Аладору?

Бык помедлил. Сдвинул брови, припоминая. И решительно сказал:

– Он их не путал.

– Подробней! – у Цейно загорелись глаза.

Бык облизнул пересохшие губы.

– Если бы Оллер был капитаном, – медленно начал он, – все на Тортуге звали бы его капитаном. Это остров мореходов. Но я ни от кого такого не слышал. И люди в кабаке, и Листья говорили просто «старый Оллер», «старина Оллер». А Веньета назвал его капитаном. И тот не возразил.

– Очень интересно, – сказал Цейно без намёка на сарказм. – Остаётся последнее. Почему настоящий Оллер, Эрмундо, не вмешался? Почему он не вмешался давным-давно? Почему не остановил своего… приятеля? Ведь погибли люди.

– Откуда нам знать? Ему слишком много лет, он слишком могуч. Мы Илунну-то не всегда понимаем, где нам понять Основателя…

Бык говорил всё медленнее и в словах его не было твёрдости. Множество догадок замерцали в памяти, будто ночные огни на мачтах, и новые догадки загорались как фонари. Бык предположил, что Эрмундо не вмешался раньше, потому что не был уверен в своих силах. В поединке с Делнором один на один он мог проиграть. Его остров остался бы тогда совсем беззащитным. Но позже, когда на помощь пришли Веньета Аладору и Хо Син, – вместе с Эрмундо они наверняка могли сразиться с Делнором и его собакой и победить. Однако Эрмундо не явился и не сорвал маску Делнора.

Почему?

«Чего ты хочешь?» – всплыло у Быка в голове. Так спросил Эрмундо, и Бык ответил: «Стать сильнее».

Бык погрузился в размышления. Не приходилось сомневаться: Делнор использовал его, чтобы встретиться с Веньетой. А Эрмундо использовал Делнора, чтобы исполнить его желание?.. Нет, немыслимо. Ведь и Эфретани, и Иган из Высокого Начальства говорили, что никто не знает ответа. Никому не ведома эта тайна: как сделать сильнее другого. И даже если старый Оллер знал; он мог знать, ведь он древний и мудрый… Идти на риск, дразнить чудовище, чтобы исполнить желание незнакомца? Ротозея, что пришёл к мудрецу с получасом железо-никеля?

…а капитан Аладору тоже не знал ответа. Он дал приют тем, в ком видел задатки. Вместе со своими офицерами он учил воспитанников и тренировал их, а кроме этого у него была только вера. Веньета верил в них и рассчитывал, что они справятся. Быть может, Оллер просто дал Быку шанс.

«Всё это выдумки, – отрубила какая-то часть сознания. – Оставь их для вечеров у камина. Нужно разоблачить врага».

Цейно скептически хмыкнул.

Бык осознал, что не закрыл свои мысли, и торопливо проверил защиту, написанную Илунной. Броня осталась с ним. Больше того: теперь Бык понимал не только принцип, но и отчасти технику её создания. Громко прозвучали последние слова, которые Бык не проконтролировал. «Контроль, – подумал он. – Ещё одна вещь, которой нужно учиться. И побыстрее».

– Это верно, – заметил Цейно. – Но я вернусь к началу. Куда ты пошёл в одиночку? Зачем? Что ты можешь такого, чего не сделают Веньета и Илэвен?

«Да чтоб тебя рыбы съели», – мрачно подумал Бык. Цейно был кругом прав.

– Твоё желание стать равным поставит тебя под удар, и только.

Бык снова задумался. Цейно замолчал и больше не подпускал шпилек. Он по-прежнему сидел, напоказ любуясь цветами. Не пытался увести Быка на «ХроноРозу». Не пытался переубедить.

– Ты тоже хочешь стать равным, – отозвался Бык наконец. – Великим шпионом, как прежде. И ты здесь не ради меня.

Цейно ухмыльнулся. Кукольные голубые глаза сверкнули сталью.

– Не совсем так. Ты пригодишься.

Бык, заинтересованный, склонил голову к плечу.

– Подробней.

– Илунна следит за мной, – сообщил Цейно, – она прикроет меня, если понадобится, и сразу вызовет капитана. Враг действует уже давно и появляется как вербовщик. До сих пор вербовщика считали человеком Веретена. Нужно его найти.

– И ты знаешь, как?

– Следующей жертвой будет Иока Ле.

Бык кашлянул.

– Ты уверен?

– Все только и болтают сейчас, какой он удачливый торговец. «Мелоди» – могучий корабль. Не такой манёвренный, как «ХроноРоза», но ходкий.

– Корабль – часть разума Иоки.

– Какой разум, – сказал Цейно, – такой и корабль. Враг подбирается к Веретену. Веретено ожидает от Иоки новых рейсов и новых «батареек». Устранить Иоку – и Илэвену не от кого будет запитать оборону. Веретено запаникует. Это сделает его слабым. Тогда враг нанесёт последний удар. Нужно перехватить его раньше. Ты шумный и ненавидишь работорговцев, а Иока любит издеваться над такими как ты. Сработаешь поводом… и приманкой.

Бык рассмеялся.

– А ты отчаянный, – сказал он не без симпатии. Глаза Цейно вновь блеснули.

– А ты как думал?

«Мелоди» была огромна. На космодроме она заняла сразу несколько посадочных мест. Очертаниями она напоминала летучую рыбу. Боевые корабли выглядели иначе. Бык помнил рассказы Хо Сина: настоящие летающие крепости имели форму тарелок или утюгов, изредка – башен. Но «Мелоди» выглядела угрожающе только из-за своих размеров. Она была цвета тусклой стали и отбрасывала глубокую чёрную тень. Сторожевые огни кружились возле неё, растворяясь в солнечных лучах и вновь проявляясь. Другой охраны не было.

Взлётная площадка пустовала. Бык заподозрил, что её владелец модифицировал пространство. Со стороны космодром казался меньше. Но стоило миновать ворота, и дальний край площадки ускользнул куда-то в туман. Там, в тумане, угадывались очертания других кораблей.

– «Мелоди»! – позвал Цейно. – Мы ищем Иоку Ле, где он?

Бык моргнул. Ему не приходило в голову, что можно спрашивать сам корабль.

Один из сторожевых огней приблизился и облетел Цейно по кругу.

– Хозяин отдыхает, – бесстрастно ответил сторож. – Сейчас ищи его у подруги. В имении Астаниты де Лорро или в её магазине у Пальмового рынка.

Цейно и Бык хором выругались и одновременно засмеялись.

– Придётся идти обратно, – сказал Бык. – Что ж, я всё-таки побываю на этом рынке.

– Где находится её имение? – спросил Цейно.

Сторож засветился перламутром и расширился, превратившись в маленький выпуклый экран. В глубине его мелькнули несколько картинок – путь по лестницам и террасам, сжатый в считанные шаги, и изображение кирпичного дома с изящной башенкой.

– Свяжись с привратником Астаниты, – велел Цейно, – и спроси, где хозяйка.

– Хозяйка в Белом хранилище, – ответил сторож и уточнил: – Это часть магазина для особых товаров и особых клиентов.

– Благодарю, – сказал Цейно. Бык понял, что это слово, бессмысленное для искусственного рассудка, было командой завершения беседы. Сторожевой огонь убрал картинку и вернулся на орбиту вокруг «Мелоди».

– Вот теперь, – заметил Цейно, – мы действительно идём обратно.

Бык переоценил свои силы.

Переформатирование человека – небыстрый процесс. Это только кажется, что во вспышке озарения разом изменилось всё и пути назад отрезаны. Цейно когда-то испытал это на себе и неспроста предложил Быку посидеть в тени. Возможно, стоило послушать его и в остальном. Отложить дела, вернуться в безопасное место, на «ХроноРозу»: сдаться Илунне, подремать под её руками, чтобы часть изменений прошла незаметно, во сне… Будь на месте Быка человек менее целеустремлённый и самоуверенный, более сдержанный и разумный, он поступил бы так. Но такой человек на его месте бы не оказался.

Бык словно стал гораздо больше, чем прежде. Но он контролировал от силы две трети нынешнего себя. Пока вокруг царили тишина и покой, он чувствовал себя неплохо. Прогулка до космодрома тоже далась ему легко – рядом был один Цейно, который размышлял молча и не требовал лишнего внимания. Но теперь они приближались к рынку, а время перевалило за полдень. Ранних пташек на Тортуге почти не водилось, улицы ещё не заполнились, однако двери отпирались одна за другой и где-то уже зазвучала музыка. Расщеплённое внимание терзало разум Быка. То одно, то другое притягивало его взгляд. Прежде это было бы удовольствием, а сейчас взглядов у него стало не меньше четырёх, все устремлялись в разные стороны и не все были привязаны к глазам из плоти. Бык не успевал воспринимать информацию и не умел правильно её фильтровать. Ему мерещилось, что его вот-вот разорвёт на части. Он натыкался на людей, слышал сердитые оклики и бормотал извинения, не понимая, к кому обращается. Множественные взгляды скользили по лицам и мордам, читали вывески и указатели, сворачивали в переулки и выныривали из подворотен; тени и свет, формы и краски мелькали всё быстрее, сводя с ума. Будто огненное колесо катилось по голове.

– Так! – сказал Цейно и взял Быка под локоть холодной рукой.

– Что?..

– Смотри себе под ноги. Смотри под ноги всем собой.

Бык повиновался. Сосредоточившись, отчаянным усилием он свёл внимание воедино и уставился, как советовал Цейно, на каменные плиты дороги. Его разум сейчас напоминал колесницу, запряжённую десятком диких жеребцов, – но это была колесница и Бык держал поводья.

– Мы дадим большой крюк, – предупредил Цейно. – Я тебя веду. Смотри под ноги, пока не начнёт получаться. Потом смотри под ноги и ещё куда-нибудь, но только в одном направлении.

– Понял.

Бык услышал лёгкий смешок.

– Я бы сдал тебя Илунне или капитану, – сказал Цейно, – но ты же не успокоишься и всё равно куда-нибудь полезешь. Лучше так.

– Спасибо.

– Не за что. Мне нравится это занятие.

– Да?..

Бык отметил, что ему удаётся одновременно идти, не спотыкаясь о собственные ноги, и слушать, что говорит Цейно.

– Да, – сказал Цейно, – прогресс налицо. Ты сейчас похож на дракончика, который вылупляется из яйца.

«Да чтоб вас всех!» – подумал Бык с досадой. Он бы предпочёл сравнение с орлёнком.

– Несуразное нечто, – продолжал Цейно, – в липкой слизи и обломках скорлупы, возится с остатками желточного мешка и путается в конечностях. Но пройдёт время и будет жуткий огнедышащий зверь. Вроде Хо Сина.

«Уже лучше», – мысленно отозвался Бык.

– И это происходит у меня на глазах, – сказал Цейно с удовольствием. – Жаль, что ты не закончишь с этим к решающему часу. И нам всё равно придётся звать на помощь. Кстати, если можешь, то разговаривай. Это тоже полезно.

Бык поколебался. Дорогу он теперь видел ясно и смог оторвать взгляд от камней. Они шли по кипарисовой аллее. Тени высоких деревьев пересекали путь. Всего полчаса назад Быка повело бы кругом от этой чересполосицы, но он уже взял зрение под контроль. Мельтешащие цветные пятна вернулись на свои места: узоры мозаики на стенах домов, розовый мрамор и серебряные струи фонтана, золотые и бронзовые зверьки, глядящие с крыш.

– Что такое «ХроноРоза»? – спросил Бык первое, что пришло на ум, и сам удивился, что ни у кого не спросил раньше.

– Знаешь, что такое «роза ветров»?

– Да.

– Не всегда, но часто можно построить такую же диаграмму по мощности разнонаправленных потоков времени. Получится роза времён, или хронороза.

Они дошли до конца аллеи и свернули вправо. Дорога сужалась и вела вниз крутым уклоном. С высоты Бык увидел светло-зелёное озеро пальмовой рощи. Они приближались к рынку с другой стороны.

– Почему Веретено всё держит в тайне? Его подставляют. Уже погибли люди. Почему не объявить на всю Тортугу?

– Хочется ответить «да откуда мне знать, чтоб его рыбы съели». Но я думаю, это вопрос авторитета. Веретено боится заявить о своей слабости. Это остров пиратов. Здесь нет мирных работяг и невинных дев… хотя некоторые могут так выглядеть. Если Веретено сознается, враг просто явится во всём блеске. И многие тут же присоединятся к нему. Человек, который уделал Тича Алькатраса, по умолчанию уважаемый человек.

– Понимаю, – сказал Бык мрачно.

На его памяти были племена, что добровольно пришли под руку Тёмного Господина. Они боялись его и чтили его силу. А Делнор не был Тёмным Господином, исчадием зла. При всём своём коварстве он был одним из Основателей и власть его была законной.

…Узорчатые ворота ждали, распахнутые, в тени стройных пальм. И здесь тоже не было никакой охраны – ни единого стражника, патрульного, наблюдателя, ни даже караульной будки. Бык сомневался, что ворота рынка закрываются на ночь. Как многое другое здесь, они служили только символом, меткой наподобие верстового столба. «И всё-таки, – подумалось ему, – кое-где охрана есть. Разумные огни возле «Мелоди». Или привратник Астаниты, которого вызывал Цейно. Может, принято, чтобы охрана была невидимой? По большей части».

Цейно отпустил его руку и предупредил:

– Опять начнёт крутить – смотри под ноги.

– Понял.

Пальмовый рынок выглядел красиво и странно. «Хорошо, что я попал сюда сегодня, а не вчера, – подумал Бык. – Я не понял бы всей этой красоты. И наверняка заблудился». Витрины магазинов и лавок почти все были фрагментами иных реальностей – тех миров и смысловых пространств, откуда привозили товары. Бык видел границы фрагментов и отчасти распознавал их особенности. Он начинал понимать, что именно продают здесь и в чём смысл торговли; отчего продавец рассчитывает найти покупателя и почему покупатель расплатится человеко-часами… И несмотря на всё это, он был разочарован.

Некоторые вещи восхитительны.

Некоторые вещи очень дорого стоят.

Но это всего лишь вещи.

Даже если они дышат и разговаривают…

Бык думал увидеть чудеса, полюбоваться на странных существ и невообразимых чудовищ, и увидел их, но вещи мало занимали его теперь. Куда интереснее стали люди: торговцы, посетители и зеваки, подобные ему и Цейно. Обрывки разговоров летали вокруг как мухи и непрошеными совались в его внимание.

– Три золотых за каждого.

– Да ты сдурел!

– Оптом дешевле. Всех семерых отдам за двадцать.

– Они же некопирайтные!

– За копирайтными ты сам через Великий Забор полезешь.

Бык обогнул лавку и зашагал дальше, но взгляд его запнулся о знакомую картинку и голова сама собой вывернулась назад. Почудилось, что он всё-таки встретил здесь А-Керренталя. Древний мятежник бродил, испуганный и потерянный, по дорожкам сада – в лоскутке цветущего сада без начала и конца, вписанном в иной сад, цветущий пышнее и с индексом реальности выше почти на порядок.

– Был один такой! Увидел девку в тёмном переулке. Она там и правда в проститутку играла. Но он играть по её правилам не захотел, схватил её и потащил куда-то. Она сначала очень удивилась, а потом врезала ему каузальной дисфункцией со всей дури. Остались от него одни воспоминания, да и те – дискретные.

«Гасить со всей дури пределочкой», – почему-то вспомнил Бык. Собеседники удалялись и он снова оборачивался им вслед. Цейно смеялся и дёргал его за рукав, напоминая, что Бык теперь может смотреть и иначе. Но не так-то просто было отрешиться от старых привычек тела. Одного из обсуждавших девку Бык вроде бы видел раньше. Видел эти шипы на позвоночнике и локтях – не шипы, настоящие костяные кинжалы – и длинную светлую гриву, и безупречный треугольник могучей спины. А второй был серебряно-лиловой кометой без единого признака человечности; нежно-яркий светоч плыл, оставляя за собой дрожащий искристый след, и склонялся к товарищу, и отвечал ему переливами сиреневого сияния.

Внимание Быка вновь расщепилось, на сей раз – надвое. Оба луча оказались устойчивыми, Бык легко контролировал их. Именно поэтому он попытался расслабиться и не сопротивляться, когда внимание само собой потянулось в противоположных направлениях.

Кто-то невообразимо властный и строгий говорил спокойно:

– Всё, что может быть автоматизировано, – должно быть автоматизировано. Всё, что может проводиться на внешних машинах, – должно проводиться на внешних машинах.

– У ваших внешних машин несносные характеры, – буркнул собеседник.

– Налейте свои машины.

В другой стороне хихикали:

– У этих людей всё в интеллект ушло, а эмоции у них простые, как сапоги.

– Да хорошие-то сапоги гораздо сложнее, чем их эмоции.

– Вот и я о том же.

И третий луч внимания вырвался на свободу, потянулся куда-то вдаль, хорьком юркнул в тень, чтобы уловить:

– Изгадился Веретено. Связался с этим ублюдочным Аладору. Святоша в кружевах, чтоб его рыбы съели. Людей он выкупает. А на какие чечасы?

Услыхав имена, Бык насторожился, как охотничий пёс. Промелькнули мгновения. Прохожие переговаривались о своём, гул бесед вился вокруг жужжанием пчелиного роя. Нет, ничего больше подозрительного… Показалось?

«Я – только средство, – стискивая зубы, напомнил себе Бык. – Я – кнопка для вызова капитана. Что происходит?» Четвёртый луч его внимания устремился к Цейно. Несомненно, Цейно тоже слышал эти слова. Цейно не мог пропустить их мимо ушей. Он слишком уважал Аладору, чтобы остаться невозмутимым. Но Цейно выглядел бесстрастным, сосредоточенным на своих мыслях, и это показалось Быку странным, чудовищно странным…

«Перепроверь!» – велел Основатель Эрмундо где-то в глубине разума.

Бык подчинился.

…Он не понял, когда это произошло. Бык беззвучно выругался: он отвлёкся на очередное видение и проморгал то, что было действительно важно. Его провели. Его облапошили, как деревенского дурачка. И не имело значения то, что вместе с ним и премудрая, искушённая в науках Илунна проиграла Делнору.

Тот, кто шёл рядом с Быком, не был Цейно.

Более – не был.

Цейно не успел позвать на помощь. Илунна не успела вмешаться. Бык не знал, где сейчас настоящий Цейно – остался где-нибудь за углом без чувств или заперт в собственном теле, захваченном пришлецом. Самого Быка защищала броня, которую Илунна создавала несколько часов, – возможно, потому она оказалась надёжней. Но и её Делнор мог взломать в любой момент. Быку оставалось одно, и он ещё мог успеть…