Текст книги "«ХроноРоза» (СИ)"

Автор книги: Ольга Онойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Бык очнулся, поразмыслил и собрался пересаживаться за колоннаду. Он, правда, не очень хорошо понимал, как обращаться с женщинами здесь, где каждая могла оказаться бойцом не хуже Хо Сина или капитаншей собственного корабля. В минувшей жизни женщины вокруг него были либо достойными жёнами и девами, либо падшими распутницами, либо полубогинями из Древних. Женщин «ХроноРозы» Бык тоже делил на полубогинь, как Листья или Илунна, и на достойных дев, как Ниаль и другие воспитанницы. Однако он полагал, что уж познакомиться и поболтать он сумеет. Тут не надо, как говаривала Листья, иметь семи пядей во лбу.

Он уже придумывал комплименты, когда внимание его привлекли другие люди.

За ближним столом двое вели деловой разговор.

Оба имели полностью человеческую наружность. От обоих веяло силой. Но могучих воинов и могущественных старцев Бык навидался ещё в минувшей жизни и потому сейчас его взгляд притягивали иные, более причудливые или приятные существа. Бык не сразу понял, отчего уставился на этих двоих, да так внимательно, рискуя себя обнаружить.

Благообразный седой старик стучал твёрдыми пальцами по столешнице, и под пальцами текли потоки разноцветных значков, как текли они по умной пластинке Быка. Время от времени старик произносил что-то маловразумительное, обращаясь ко второму – высокому и плечистому, как сам Бык, мужчине в пятнистой солдатской одежде. Бык напряг память и вспомнил: камуфляж. Камуфляжный следил за значками внимательно и бесстрастно. У него была тяжёлая, гладко выбритая челюсть и глубоко посаженные глаза. Коротко остриженные волосы казались прозрачными, лишёнными цвета.

Бык снова уставился на трёх весёлых пираток. Одна была похожа на Листью и ему всерьёз захотелось с ней познакомиться. Девушка почувствовала его интерес, поймала взгляд и Бык подмигнул ей. Она улыбнулась. Бык уже поднимался из-за стола…

Старик звучно ударил по дереву несколькими пальцами сразу. Над столом развернулся экран. Его наполовину загораживал Быку белёсый затылок камуфляжного, но картина на экране была слишком знакома… У Быка сорвалось сердце.

…Речная Крепость. Вид со склона Ман Аурар. Четыре раза Бык смотрел на неё с этого склона. В первый раз ему было восемь лет, а Крепость сияла немыслимой звёздной белизной, и хромой слуга рассказывал ему, как Древние спустились с неба, чтобы сражаться со злом, и выстроили эту Крепость и ещё многие, одна другой прекрасней.

Во второй раз ему исполнилось восемнадцать, а Крепость ощетинилась стреломётами и заостренными кольями, и искрами серебра сверкали над её стенами копья стражей.

В третий раз ему сравнялось двадцать, а стены Крепости почернели и обрушились во многих местах. Дымы поднимались над ней, и не только дерево горело там.

В четвёртый раз Крепость выглядела примерно так же, как сейчас, на экране седовласого старика.

Тот ловко двинул кистями обеих рук, разворачивая и приближая картинку. У Быка побагровело в глазах. Сам Тёмный Господин, стало быть, изволил выйти на площадку главной башни, окинуть взором свои владения… Бык впервые видел его так близко. Доспех из чёрного железа, сплошь покрытый строками заклинаний. Безупречно вылепленное лицо, тонкое и прекрасное. Грива тёмных волос с благородной проседью. И безжизненные глаза-провалы, глаза-расселины, курящиеся ядовитым мраком.

Пальцы Быка потянулись к поясу – за мечом. Какое-то едва уловимое мгновение он находился там. В прошлом мире. В прошлой жизни.

К реальности его вернул голос старика.

– Чуешь качество? – старик прищёлкнул языком. – Стиль! Шик! Произведение искусства. Бесценен. Добудешь его – озолотишься.

Безразличным взглядом камуфляжный смерил жуткую чёрную фигуру и повернулся к старику.

– Покупатель есть?

Это было первое, что он сказал, и слова оказались такими же бесцветными, как его волосы. Старик сплёл пальцы.

– Это моё дело.

– Кто платит?

– Я.

Камуфляжный покачал головой.

– Даже если Веретено ограбит тут всех подчистую, он не наберёт десять тысяч часов золотого стандарта. Откуда они у тебя?

Старик усмехнулся.

– Не спрашивай, не отвечай, – сказал он. Бык смутно припомнил, что уже слышал это.

Камуфляжный подумал. Положил руки на стол, касанием пальца убрал картинку и вызвал какие-то значки, более ему интересные. Невольно Бык уставился на его руки – белые, красивые, без единой мозоли. Это не были руки солдата. Это были «руки клавиатуры», не знавшие другого труда и не касавшиеся другого оружия. Но камуфляжный, несомненно, понимал, какое впечатление производит, и сознательно его планировал.

– Слишком мутная история, чтобы ввязываться, – сказал он.

– Подожди! – воскликнул старик.

Бык сделал над собой усилие, чтобы двинуться с места. «Это была иллюзия, – думал он, заставлял себя думать. – Мне показалось. Отдалённое сходство, и только. Это не могло быть то время и то место. Тогда… я был жив тогда! А сейчас я давно мёртв».

– Что с тобой, приятель? – сказала девушка, похожая на Листью. – Хочешь, чтобы мы вернули тебя к жизни? А выглядишь довольно-таки здоровеньким. Я бы даже сказала – здоровенным!

И подруги музыкально, на три голоса, рассмеялись.

Девушек звали Анга, Марин и Вирена. Голову Анги украшали две пары рогов, между которыми она хитроумно заплетала косы. Вирена была совершенно зелёной и на голове у неё росла трава – пырей и несколько цветущих ландышей. Рыжая Марин выглядела самой человекоподобной, но ото лба до пяток её покрывали цветные татуировки, и маленькие серьги серебрились в губах и бровях.

Бык всё не мог стряхнуть ошеломление. Картинка не шла у него из головы и он был немного не в том смысловом пространстве. Он попытался отвесить комплиментов, сколько успел придумать, но вызвал только смех. Девушки усадили его рядом с собой и налили вина в огромный бокал, больше похожий на пивную кружку.

– Отдышись, Бык, – посоветовала Вирена. – Выпей, расслабься. Потом расскажешь нам, что ты там эдакое увидел.

Она-то, Вирена, и показалась Быку похожей на Листью. Чутьё не обмануло его. Зелёная девушка и правда была сродни бело-золотой: сходна с нею природой и душевной сутью, несмотря на цвет кожи и ресницы из молодой травки. Бык глотнул пряного чёрного вина и притих.

– Слушайте! – сказала Анга. – Я брежу, или это действительно Уичис и его действительно пытаются нанять?

Бык проследил за её взглядом. Она смотрела на камуфляжного.

– Это Уичис, – подтвердила Марин. – А деда я в первый раз вижу.

– Кто это – Уичис? – спросил Бык.

– Хороший охотник, – сказала Анга.

– Берётся за серьёзную работу, – прибавила Марин.

– Берёт дорого, – заключила Вирена.

– Опасен?

Пиратки одновременно улыбнулись.

– Он не охотится на людей, – ответила Анга. – Его специальность – душеформы.

– Экзотические душеформы, – уточнила Марин.

– Агрессивные, – закончила Вирена.

Бык успел вообразить, как равнодушный Уичис тащит за собой Тёмного Господина, захлестнув ему шею ременной петлёй. Так, как дикари Пепельных пустошей тащили пленников из народа Быка, когда Господин отдал им на разграбление плодородные долины Толайна… Бык уже понимал: возьмись охотник за эту работу, он обошёлся бы вообще без плоти и видимых образов.

А жаль.

– …он же член профсоюза! – закончила тем временем Анга.

– Кто?

– Уичис! А этот дед пытается нанять его в обход профсоюза и за какие-то совершенно немыслимые часы. Он либо новичок здесь, либо сумасшедший, либо разыгрывает спектакль.

– Но Уичис не будет с ним играть, – сказала Марин.

Бык только голову успевал поворачивать – то к одной, то к другой.

– Уичис – очень умный человек, – сказала Вирена. – Именно поэтому он выглядит как тупой головорез. В принципе, он бы и нанялся в обход профсоюза за большую цену, но не так же в лоб, как делает этот дед.

Девушки болтали между собой, рассказывали коротенькие смешные истории, подливали Быку вина и подкладывали жареных ножек какого-то неведомого, но довольно вкусного зверя. Вскоре Бык очнулся и по справедливости оценил их заботу. Тут же он задумался, а сколько же на самом деле им лет? В их доброте угадывалась зрелость. Впрочем, они выглядели девчонками, потому что хотели так выглядеть, и ещё, наверняка, потому, что сегодня чувствовали себя девчонками. Лет же им могло быть хоть по нескольку тысяч.

– Пять, – откликнулась Вирена и кивнула на спутниц, – семь, десять.

Она снова прочитала его мысли. Бык смутился, но он уже пришёл в себя и весело ответил:

– А я было подумал, что вы – один человек в трёх телах.

Шутка удалась, пиратки разулыбались.

– Это потому что мы давно вместе, – сказала Марин.

– Раскроешь тайну? – спросила Анга. – Что ты увидел? Ты же чуть не грохнулся где стоял.

– Почудилось, – сказал Бык и вздохнул. – У меня была другая жизнь и закончилась она совсем недавно.

– Где ты жил? И что там происходило?

Бык помолчал, выбирая подходящую историю. Его истории были одна мрачнее другой, редкие из них годились для развлечения. А многое из того, что он помнил, по-прежнему задевало его за живое, и об этом он говорить не собирался. Девушки смотрели на него с любопытством. Бык наконец решился и нашёл слова. Он рассказал пираткам о похождениях лесной ватаги, порой доблестных, порой нелепых, и о том, как разбойники становились партизанами. Как они рисковали жизнью, защищая тех, кого прежде били и обирали. Как стали боевым отрядом и вышли на призыв князя О-Таэргаля, чтобы присоединиться к его армии.

– О-о… – протянула Анга с мечтательным изумлением. – Парень, да тебя, похоже, вытащили из алчеринга.

– Впервые слышу это слово, – признался Бык.

– Это агрегатное состояние времени. Когда оно… А, сложно! – Анга махнула рукой. – Есть Море Алчеринг, туда очень трудно подойти. Граница двух хронопарадигм, страшные шторма. Рифы. Но туда постоянно кто-нибудь лезет. Там реальны сказки и легенды, сложенные в других областях. Ещё его называют Время Сказок.

– Меня этому пока не учили.

– Я не буду тебя учить, – Анга засмеялась. – Вот ещё! Если хочешь чему-нибудь научиться, найди старого Оллера. Скоро ночь, и он наверняка появится где-нибудь на пирсе.

– Кто это?

– Знаменитый мудрец, – сказала Вирена. – А ты, похоже, сказочный герой. Может, принц?

– Необязательно, – возразила Анга. – Во Времени Сказок полно обычных людей, о которых никто нигде не рассказывал. Иногда они выбираются оттуда.

Бык не знал, кто он, и предпочёл считать себя обычным. Ему не нравилась мысль, что его кто-то придумал. Придуманных продают на Пальмовом рынке.

– Многие сказки похожи друг на друга, – сказала Вирена. – Ты мог увидеть чужую сказку и уловить сходство.

– Да, – сказал Бык, – должно быть, так и вышло.

Они ещё посидели, а потом Бык подумал, что стало душновато, и Анга предложила пройтись.

Уже стемнело. Тихо плескалось море. Светло сияли бесчисленные окна и уличные фонари, но крупные звёзды в небе над городом не меркли, а лишь разгорались ярче. Луны не было. Несколько маяков светили мощно, точно несколько лун. Казалось, звёздный водопад льётся с небес и стекает к берегу с вершины Рокадеро. Мачты и реи кораблей на рейде осыпали разноцветные огоньки. Бык нашёл взглядом «ХроноРозу» и улыбнулся. «Где сейчас все? – подумалось ему. – Капитан? Листья?..»

Налетел порыв ветра. Он быстро стих, но на смену ему пришёл новый. Ветер усиливался и холодел. Далеко над морем звёзды начали мерцать. Мимо них словно проходило что-то огромное.

И засверкали молнии. Донёсся отдалённый рокот. У выхода из бухты поднялись огромные волны. Многопалубные парусники качались на них, как игрушки. Луч маяка устремился во тьму и Бык увидел, что к берегу идёт исполинский смерч. Бык насторожился, но трое пираток оставались беззаботно-спокойны.

– Что это? – спросил Бык.

– Да это же Веретено, – сказала Марин. – Вернулся откуда-то.

Бык наконец понял, как появилось странное прозвище, звучавшее безобидно и немного по-женски. Чёрный смерч из дыма, воды и молний двигался по морской глади к порту, вспахивая пучины и взметая штормовой ветер. Формой он действительно был похож на веретено.

– Девочки, – спохватилась Анга, – нам же надо в секретариат! Иначе Веретёнце плотно возьмут в оборот и мы до послезавтра его не перехватим.

– Прости, что исчезаем, Бык! – воскликнула Марин. – До встречи! – и действительно исчезла, оставив тонкий, легко читаемый след. Тотчас пропала и Анга.

Вирена улыбнулась Быку.

– Было приятно познакомиться, – сказала она. – А сейчас, мне кажется, тебе нужно вон туда. Третий пирс, считая от этого.

– Почему?

– Там сидит старина Оллер. Можешь поспрашивать его обо всяком, если хочешь. Он не станет сердиться. Он древний и очень мудрый.

Бык хмыкнул.

– А он станет со мной разговаривать?

– Предложи ему сертиф, – посоветовала Вирена.

– Что?

– У тебя же ещё остался кремний. Предложи его. Всё, что осталось.

Бык уставился на неё с изумлением.

– Предложить ему деньги?!

– Какие деньги? – изумилась Вирена в ответ. – Бык! Это не деньги, а сертиф на время работы! Теоретически какой-нибудь дурак может обидеться, что ему предлагают кремний, а не золото, но это же Оллер. Он поймёт – это всё, что у тебя есть. Если предлагают всё, что имеют, – значит, проявляют большое уважение. Кажется, это во всех мирах так.

Бык почесал в затылке.

Вирена попрощалась и рассыпалась зелёными искрами. Смерч тоже рассеялся, не причинив никакого вреда. Быку подумалось, что тот был скорее видимостью, чем настоящим ураганом. Настоящий ревел бы как десяток драконов, переломал бы кораблям рангоут, а то и потопил парочку. А пират Веретено обозначил своё присутствие, и не более. Ветер стих. Бык вспомнил, что собирался посмотреть рынок, но рынки даже на Тортуге вряд ли убегали от посетителей. Рассказ о старом Оллере заинтриговал его. Он зашагал к пирсу.

На краю пирса сидел старик в коротких парусиновых шортах, жилистый и загорелый дочерна. Спутанные седые волосы были увязаны в короткую косу. Он болтал ногами и напевал что-то, обрывками по несколько слов. Время от времени он швырял в воду камешки. Несомненно, он слышал шаги, но не обернулся. Бык подождал в стороне, переминаясь с ноги на ногу, достал сертификат, подумал и спрятал. Он не знал, с чего начать. Просто так взять и попросить поделиться мудростью?

Оллер поглядел на него через плечо. У него были бледные яркие глаза, как у Йорири.

– Подойди поближе, – велел он.

Бык повиновался.

– Она была права, – сказал Оллер, – от тебя всё ещё несёт алчерингом. Из-за этого не можешь писать программы. Совершенно другая природа цикличности.

– Это пройдёт?

– Всё проходит, – сказал Оллер и снова бросил камешек в волны. Вода мерцала.

Бык напряжённо задумался. Он не удивился тому, как легко Оллер прочитал его – его недавние разговоры и давние заботы. То был дар мудрости. И в минувшей жизни Быка мудрецы всегда знали, что у человека на сердце. «А что у меня на сердце сейчас?» – вдруг задался вопросом Бык. Он сам не смог бы ответить.

Оллер фыркнул.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

Бык потратил несколько мгновений, чтобы лучше выбрать слова.

– Когда-нибудь, – сказал он, – я хочу стать таким, как Аладору. Сейчас я хочу знать и уметь как можно больше. Стать сильнее.

– Сильнее? – переспросил Оллер.

И уставился в ночное море.

Он долго молчал. Могло показаться, что он вовсе забыл о собеседнике. Но Бык наблюдал за ним внимательно и терпеливо. Оллер размышлял. Выглядел он при этом так, будто рассматривал в разуме своём несчётную, безбрежную мудрость, выбирая ту, что подойдёт для Быка сейчас. Бык уже видел это выражение лица у Илунны и Листьи. Чутьём своим он считывал похожий склад рассуждений не только у премудрых дев «ХроноРозы», но и у Калли, и у Анги в таверне, и даже у самого капитана Аладору. И потому он знал: ждать – стоит.

Наконец Оллер заговорил.

– Когда-то, – сказал он, – здесь, прямо в бухте стоял памятник Основателям. Прошли века. Основателей забыли. Памятник стал не нужен и пропал из виду. Но это не значит, что он исчез.

Он поднял руку.

Бык вытянул шею, охваченный любопытством. Тёмная зыбь плескалась непотревоженной. Первыми возникли прожектора. Их яркие, плотные, почти вещественные лучи скрестились чуть выше водной глади. Лишь после этого памятник начал вставать из глубин. Он был скалой. Скала медленно вращалась. На уступах дикого камня стояли Основатели. Они выглядели как живые люди, настолько живые, что можно было почувствовать на себе их взгляды. Оллер называл их по именам.

– Ллеулис!

Изуродованный какой-то болезнью, скошенный набок, тот опирался на драгоценную резную трость. Но его лицо было ясным, улыбка – необычайно светлой, и если бы кто-то спросил Быка сейчас, он без раздумий ответил бы, что этому человеку можно верить.

– Эрмундо!

Красавец, высокий и широкогрудый, точно кровный жеребец, он стоял, уперев руки в бока. Распахнутая рубашка открывала могучие мышцы. Спутанная грива светлых волос падала на лицо. Из пятерых он выглядел самым живым и реальным. Белые зубы сверкали. Казалось, Эрмундо вот-вот расхохочется над отменной шуткой.

– Делнор!

Такой же высокий и красивый, как Эрмундо, тот оглядывался по-хозяйски, заложив большие пальцы за кушак. Надменная гримаса портила его резкие, но привлекательные черты. Тёмные косы лежали у него на груди, спускаясь ниже пояса. Если Эрмундо был одет как пират, то Делнор – как король. Он показался Быку странно знакомым. Пошарив в памяти, Бык вспомнил: А-Керренталь, княжич из Древних. Он поднял мятеж в Энандорри и едва не захватил трон. Народ Быка тогда взволновался и никак не мог поверить новостям. Люди слишком почитали Древних и думать не думали, что Древние могут так грязно драться за власть. Так же, как люди…

– Рара, сёстры. Рара Астра и Рара Авис.

Оллер умолк. Бык видел, как он любуется изображениями Рара, – не меньше, чем любовался ими сейчас сам Бык. Оллер протяжно вздохнул. Бык прочитал в нём, что Оллер хотел бы снова увидеть Рара и ни от кого не скрывает это желание. Они были прекрасны. Они были совершенны во всём – и за минувшие века, несомненно, их совершенство стало лишь утончённей.

Изображения передавали, что Авис была задорной и лёгкой, а Астра – холодна как лёд. Они не могли приходиться друг другу кровными родственницами и, значит, были назваными сёстрами. Возможно, жёнами, что за тысячелетия брака стали слишком близки.

– Ллеулис… – повторил старик. – Ллеулис потом ушёл в Высокое Начальство. Сёстры просто ушли. А Делнор… Когда-то он был хорошим парнем, но полюбил плохие игры. Со временем его игры становились всё хуже. Наконец он перешёл дорогу Начальству, и одна боевая дамочка отметелила его так, что ему пришлось бежать далеко и надолго. Больше я о нём не слышал.

– А Эрмундо? Говорят, он всё ещё здесь.

– Да, Эрмундо… – Оллер улыбнулся. – О нём ходят слухи, разные слухи. Слухи врут.

Бык помедлил.

– Что я должен понять? – прямо спросил он. – Что я должен знать об Основателях?

Оллер поглядел на него. Бледные глаза мерцали, как море.

– Они были очень сильными, каждый – на свой лад, – сказал он. – Теперь их нет здесь, но их сила жива в этом острове. Я бы спросил тебя, которого из них ты выберешь, но ты уже выбрал. Веньета Аладору… Хороший выбор, Бык, хороший, но очень трудный.

– Капитан Аладору – благородный человек, – сказал Бык.

– Благородных много. Символкапитанов – мало.

Бык вздохнул.

– Почтенный Оллер, – сказал он, протягивая сертификат, – это всё, что у меня есть. Прошу вас… Я прошу вас о наставлении.

Оллер задрал седую бровь.

– Что, прямо так?

Быка вдруг охватило вдохновение.

– Да, – сказал он. – Вы же знаменитый мудрец и знаете об этом. Если зевака вроде меня подойдёт к вам – прямо так – и попросит о мудром совете, что вы ему скажете?

Оллер звонко расхохотался.

– Хитёр, – сказал он, вытирая уголок глаза. – Насмешил. Ладно. Убери свои двадцать три минуты, мальчик, потом пропьёшь их. Повеселишься. Это лучшее, что с ними можно сделать.

Бык опешил. Может, Вирена подшутила над ним, когда говорила про сертификат? Не похоже на неё.

– Но… – начал он.

Оллер помотал головой и встал. Шагнул навстречу Быку, скрестил на груди руки. Светлые глаза сощурились, тёмные сухие губы улыбнулись.

– Тебе нужен совет? – проговорил он. Голос его звучал в одно время напевно и колко, и чудилось, будто он читает заклинание. – Есть одна мудрость, Бык, пригодная всем, везде и всегда. Она бесплатная.

Оллер вдруг оказался очень близко. Он цепко ухватил Быка пальцами за ухо и сказал прямо в ухо, так что у Быка посыпались по спине мурашки:

– Перепроверь.

– Что?

– Всё. Для начала – пересчитай скобочки.

Бык не сразу понял, о чём он.

– Умная пластинка сама считает…

– Она тупая, твоя пластинка. Пересчитай их вручную, все свои скобочки, точки и запятые, на чём ты там пишешь, и убедись, что они стоят именно там, где ты задумал. Перепроверь место и время. Где ты сейчас? Ты пришёл в срок? Туда ли, куда собирался попасть? Заново посмотри на тех, кто рядом. Их ли ты хочешь видеть? А кто ты сам? В чём источник твоей силы? Сейчас ты растёшь или иссякаешь? Почему?.. Считаешь, тебе давно всё это известно? Перепроверь!

Ошарашенный Бык отшатнулся. Смех Оллера звенел у него в ушах. Старик отпустил его и прошёл к краю пирса. Не останавливаясь, он прыгнул и в прыжке оборотился чем-то очень длинным, покрытым серебряной чешуёй, с маленькими острыми плавниками. Серебряная рыба – или, возможно, морская змея – легко помчалась вдаль, подныривая под невысокие волны, и вскоре исчезла. Исчез и памятник Основателям. Он был лишь видимостью и распался на тени и свет. Бык всё стоял и глядел вслед старику. Он понимал, что над ним потешались, но понимал и то, что Оллер сказал и показал ему гораздо больше, чем Бык мог уразуметь сейчас. А чутьё подсказывало, что в чём-то Бык успел допустить ошибку… «Что я понял? – спросил себя Бык и прикусил губу. – Ничего. И где я ошибся?.. Как это вообще возможно?»

Ломая голову, он медленно повернулся и двинулся с места. Наверняка Пальмовый рынок работал и ночью. В сущности, ночь ещё и не наступила, был поздний вечер…

И Бык увидел собаку.

Собака стояла на пирсе и смотрела на Быка. Это была крупная тощая серая собака, похожая на мелкого волка; такими через несколько поколений становятся одичавшие псы. Бык сомневался, что на Тортуге есть обычные животные. Слишком много здесь того, что возникает и пропадает по желанию человека. Дикому зверю будет просто нечего есть… Впрочем, кто-нибудь мог создать и собак, и мелкую живность, на которую они смогут охотиться, и даже помои, чтобы подкармливать их у кабаков. Но более вероятно, что собака была искусственной. Или же это вообще был человек, принявший такой облик…

– Привет, – осторожно сказал Бык.

Собака приблизилась. Она не переступала лапами. В какой-то миг она показалась Быку прозрачной. Видение? Призрак?

За ней явились другие собаки, точно такие же. Их становилось всё больше. Они выходили из небытия, плыли над камнем пирса и цветными плитками набережной. Они смотрели, но Бык не чувствовал взглядов. Глаза их были тусклыми, неживыми. Собаки не скалились и не дёргали ушами. Они не принюхивались. Они вообще не дышали.

Чутьё Быка взвилось, как от удара. Его охватил ледяной ужас. Бык содрогнулся. Он видел стаю собак, но чутьё говорило, что это одно существо. Что это не человеческое существо. И что это существо, причастное смерти. Сама смерть явилась и смотрела теперь на Быка. Её серое тело состояло из серого дыма. Дым напомнил Быку заклятый пепел, что ветер вечно носил над Пепельными пустошами: там, где пали в безнадёжном бою, где были сложены в костры и сожжены войска князя О-Таэргаля…

Бык отступил.

Что это? Почему – здесь? Кто послал это?.. Рука его потянулась за мечом и нащупала пустоту. Бык скрипнул зубами. Хо Син научил его боевым приёмам, но безжалостное чутьё подсказывало, что против серой собаки они будут бесполезны так же, как стальной меч. Что ему делать? Бык попытался выровнять дыхание. Он вспомнил о капитане. «Не вздумай стыдиться! – приказал ему Аладору. – Почуешь опасность – немедленно зови меня. Если я не откликаюсь – зови Хо Сина, Листью, кого угодно».

– Веньета… – прошептал Бык.

Он отчаянно надеялся, что не отвлекает капитана от чего-нибудь очень важного. Более важного, чем жизнь Быка. Он набрался дерзости. Собаки приближались.

– Капитан Аладору!

На миг в глазах поплыло, замерцало – и Бык выдохнул от жгучего облегчения. Прямо перед собой он увидел спину капитана, затянутую в раззолоченный камзол.

С неба рухнул Хо Син. Камень под его ногами треснул от удара. Алые шелка Хо Сина полыхали сейчас настоящим пламенем. Они ярко горели и не сгорали. Канонир изготовился к бою. Жутко свистнул в воздухе его смертоносный шест.

А из мрака выступил старый Оллер, по-прежнему босой и полуголый. Он только накинул на плечи белую куртку с синим воротником.

Трое обступили Быка, закрывая его собой. Бык сжал зубы. Очень, очень давно никому не приходилось его защищать. Это он был тем, кто заслонял другого, раненого или ослабевшего, и он думал, что так будет всегда. «Однажды, – поклялся Бык сам себе, – однажды я стану им равен».

– Прочь! – воскликнул Хо Син. Он отмахнул шестом. Но собака развеялась дымом и шест прошёл сквозь дым, не причинив вреда. А на месте дымного облака вновь стояла собака.

– Это Великий Охотник, – сказал Оллер, – собака-гибель. Против него нет оружия.

– Охотник? – процедил Аладору. Бык вздрогнул. Что-то в словах Оллера привело Аладору в ярость. – Собака-Гибель? Подлинная?.. Иган! Это твоя собака?!

– Не возводи напраслину на человека, – сказал Оллер спокойно. – Это пиратская копия, довольно скверно сделанная. Но она всё равно очень опасна. Канонир, убери оружие.

Хо Син недовольно взрыкнул, но закинул шест за спину.

– Этих тварей гоняют одним способом, – продолжал Оллер, – гасят со всей дури пределочкой.

– Чего? – невольно переспросил Бык.

Аладору вздохнул.

– Бык, – велел он, – сядь на землю, закрой глаза, спрячь голову. Хо Син, отойди, подними защиты.

Канонир скривился и беззвучно выругался, но повиновался. Бык отступил на пару шагов и, сев, склонил голову между коленями.

Исчез плеск прибоя. Бык свыкся с ним и давно перестал его замечать, оттого внезапная тишина ошеломила его. Волосы стали дыбом. Прекратилось движение воздуха. Странным образом Бык перестал чувствовать тепло и холод. Умолкло и его сверхъестественное чутьё: вокруг него точно поднялись стены или, скорей, зеркала… Он был теперь заперт, но не в клетке, а будто в колыбели, закутанный в одеяла. Быка потянуло испробовать преграду на прочность, но он вовремя опомнился.

А она не была абсолютно прочной, эта преграда. Когда Оллер и Аладору вместе высвободили личную силу, Быка впечатало в камень так, что хрип вырвался из груди. От чудовищного давления зазвенело в ушах. Перед глазами повисли огненные мухи и принялись отплясывать безумный танец, всё быстрей и быстрей. Никогда прежде Бык не испытывал подобного, и его разум, мечущийся в растерянности, утративший ориентиры, ответил галлюцинацией.

Это был сон наяву. Все события происходили одновременно, время не было линией, оно слипалось в ком и Бык видел его снаружи. Он догадался, что это и есть алчеринг, но легче от мысли не стало. Сон был знаком ему, страшно знаком. Непереносимое горе охватило Быка, рыдание сдавило горло и на губах выступила соль.

…битва на Пепельных пустошах. Высокий холм, штандарт О-Таэргаля. Белый конь князя Древних и сам князь, в серебряной короне и синем плаще. В сверкающих доспехах высятся ряд за рядом великолепные копьеносцы, точно прочеканенные в холодном воздухе. Что за строй! Многовековая выучка, людям так не суметь… В искажённом, смятом времени Бык видел холм, сложенный из мёртвых тел, холм, в котором закончились все эти могучие воины, и много других, не столь умелых, не столь прекрасных, но таких же храбрых и самоотверженных…

И в монолит алчеринга, рассекая его на части, въезжал, цокая копытами, стройный гнедой жеребец, а в седле его сидел капитан Аладору, Веньета Аладору в своих карнавальных, нелепых, ни от чего не защищающих доспехах. Он высвобождал личную силу, и деревья клонились к земле, и старейшие из витязей О-Таэргаля едва держались на ногах, ухватившись за свои копья. И стихал заклятый ветер, а пепел тихо ложился на пустоши. И враг бежал. А Бык смотрел на капитана, охваченный восторгом, в приступе острой, обжигающей преданности.

Этого не могло быть, потому что не могло быть. И ещё потому, что капитан Аладору со своей личной силой просто не уместился бы в ту вселенную, где Бык появился на свет. Так, говорят, первые из Высокого Начальства не умещаются вообще ни в какие вселенные и вечно находятся в распределённой форме…

Бык наконец потерял сознание.

Когда он очнулся, голова его лежала на руке Веньеты, а старый Оллер склонялся над ним.

– Молодец, Жук, – сказал Оллер, – то есть Бык, сдюжил помалу. Мы прогнали злую скотину. Всё в порядке.

– Давай-давай, – сказал Хо Син, – вставай. Водой облить?

– Зачем? – простонал Бык.

Веньета помог ему сесть. Бык подышал, проморгался и встал на ноги, ухватившись за плечо капитана.

– Бык, – сказал тот, – ты понадобишься мне через несколько часов. Ты пойдёшь к Веретену со мной, как свидетель. А сейчас возвращайся на «Розу». Полежи немного, Илунна тебя починит. Я тороплюсь. Простынка ошибся, «Мелоди» уже здесь. Иока оборачивается быстро, а я должен быть первым.

Бык поколебался. Голова болела, но не так уж сильно. Ночной ветер прогонял боль. И дрожал Бык больше от холода, чем от потрясения.

– Хо Син, – решительно сказал он, – обливай. Капитан, я иду с вами.

– Нет, – отрезал Аладору. – Это приказ.

Бык уже начал искать слова, чтобы возразить, но старый Оллер обнял его за шею и вновь, как в прошлый раз, заговорил на ухо. Бык почувствовал запах его кожи, просоленной насквозь. Даже дыхание Оллера отдавало морем.

– Разговор с Веретёнцем будет трудным, – сказал Оллер. – Там соберётся по меньшей мере пять человек, которые попытаются взломать твою голову, и сделают это безо всякой жалости. Поэтому иди к Илунне и передай ей мои слова. Она поставит тебе защиты.

Бык вздохнул.

– Понял, – ответил он.

Оллер прошёл к концу пирса, крикнул «Хей!» и стукнул по пирсу ногой. Пирс громко, с подвыванием зевнул и высунул язык. Помедлив, Бык спустился на траволатор.

– Капитан Оллер, – сказал Аладору, – я могу рассчитывать на вас?

– Я не поведу тебя за руку, Вьета, ты большой мальчик. Но я буду на тебя смотреть, – Оллер показал пальцем на свой левый глаз, потом – на Аладору. – И если понадоблюсь – успею.

Язык пирса метнулся в ночную тьму, холодный ветер ударил Быка в лицо, Бык пошатнулся, упал и больше ничего не слышал.